Пепел

«Hey

It's not like you've ever tried to stay

Sometimes it seems like I'm in your way

Well, that's how it seems

Hey

You know what I mean?

Хэй,

Не похоже, что ты когда-то пыталась остаться.

Иногда кажется, будто я на твоем пути.

Что ж, так оно и есть.

Хэй,

Понимаешь, о чем я?»

      Я мог бы взять на себя право вершить судьбы людские, мог бы управлять их жизнями. Я сам лично отмеряю их жизненный цикл с точностью до годов и дней. Для меня их ничтожные несколько десятков лет не значат ничего. Я могу отобрать то, что дал намного раньше. И что мне за это будет?       Восхваления, храмы и молитвы?       Да, именно это и будет.       Я управляю всем движимым и недвижимым, могу указать путь истинный нуждающимся, или отобрать что-то ценное у того, кто этого не ценит.       Ведь я решаю, чьи жизни дороже.       В моих руках их хрупкое тело и ранимая душа.       Я могу отравлять города и страны ужасными болезнями. Они будут иссушать род людской просто потому что человек расстроил меня.       Не оправдал возложенных на него ожиданий.       Я могу решать за него. Могу же?       Ведь это называется «судьба».       Если же человек — несмышленый по природе своей — оступится, будет ловить шишки или пожинать плоды своих решений, то тут я тоже вмешаюсь. Ниспошлю удобное оправдание — судьбу.       Судьбу, которую человеку трактую тоже я.       Человек будет все спихивать на злобный рок, а сам не сделает ровным счетом ничего, чтобы этот самый рок исправить.       Ведь за этого самого человека решаю все я.       Вот только Этого «Я» не существует.

***

— Скажу сразу: мы пойдем в то твое место только после того, как я навещу кое-кого в столице, — перехватив сумку через плечо поудобней, сказал Сейшу.       Коко, идущий рядом, повернул голову к говорящему и заинтересованно прищурил глаза.       С того самого момента, как они покинули территорию поместья Куроки Сейшу не произнес ни слова. Молча шел и смотрел перед собой. Ни разу не обратил внимания на попытки демона завязать беседу. Поначалу Хаджиме думал, что спутник отмалчивался, потом заподозрил, что он специально его игнорировал, но когда и на третью его глупую реплику не последовало и толики внимания, демон оставил человека в покое.       Так что… когда Инупи сам завел разговор, демон посчитал правильным позволить ему довести мысль до конца.       В том, что блондину есть что сказать, Хаджиме не сомневался.       Сам же инициатор диалога помолчал некоторое время, кинул оценивающий взгляд в сторону брюнета и, как и ожидал Коко, заговорил сам. — Надо навестить Изаму-чана в столице. Он уже несколько месяцев не отвечает на мои письма, да и не помню я, когда в последний раз видел его.       Не то чтобы он правда не помнил…       Эта их «та самая последняя встреча» была настолько давно, что все предыдущие встречи стали перемешиваться между собой и нарушать хронологию в его памяти. Он не был уверен, была ли она последней, или же до\после неё была одна или несколько.       Хотелось об этом спросить самого Изаму лично. — Ты хочешь… рассказать ему о бабуле? — уточнил Коко. — Я… наверно. Не знаю, — сконфужено произнес блондин, сворачивая на дорожку меж домов, прямо к выходу из города. — Но думаю, мне и правда стоит ему об этом сказать. — Чего ты от него хочешь добиться, сказав эту новость?       Добиться? Сейшу не думал об этом в таком ключе.       Он… был недоволен Изаму в каком-то смысле в последнее время. Сначала долго ругался на него из-за нулевой отзывчивости, а потом, узнав про собо-сан, неосознанно, но стал винить и за это. Нет, он не считал его виноватым в её болезни, но то, что он не выходил на связь, да и еще когда тут такие плохие новости… это было несправедливо и некрасиво в восприятии блондина. И ладно бы Изаму был анахоретом, да вот только в его власти было написать брату хотя бы банальное: «я жив.»       Сейшу бы запрыгал от счастья и Азуми успокоил. Вот только ничего такого на горизонте не наблюдалась. Они с Куроки старшей переживали за брата и внука на пару. — Наверно, хочу услышать от него хотя бы что-то, — пожав плечами, выдвинул боле менее подходящую мысль на этот счет Сейшу. — Мы давно не виделись, и еще дольше не разговаривали хотя бы… о наших делах. Не то что о семье.       Он схватился обеими руками за ремешок сумки и склонил голову, бегло замечая, что волосы сползли следом, закрывая его лицо с обеих сторон.       Сможет ли он найти брата? В столице ли он вообще?       Конечно, Инупи допускал случай с походом, но тогда Куроки всегда отправлял срочную весточку в их поместье, где и говорил о предстоящем отлучении. По приезде из похода он так же отписывался, мол, добрался до столицы целый и в добром здравии. Однако ни он, ни собо-сан подобное письмо от Изаму не получали, так что это уже один повод беспокоиться за состояние брата.       Других вариантов, почему он не смог бы ответить или написать письмо, в сознании Инуи не было.

***

~~~ — Я хочу посмотреть, как ты составляешь из этих цветов икебану! — протягивая широкий букет цветов беловолосой девушке, громче ожидаемого выпалил молодой юноша.       Девушка воззрилась на цветы, потом на юношу, и, в конце концов, не сдержала снисходительной улыбки. То, как парень неловко переступал с ноги на ногу, то как он отвернул голову в сторону, чтобы не смотреть прямо ей в глаза (но при этом все равно редко стреляя в её сторону взглядом) и то, что он, несмотря на все эти неуверенные детали, так упорно и крепко держал этот букет… Акане просто не могла не улыбнуться. Она просто не могла не взять этот букет.       Поставив около себя пустую плетенную корзинку, девушка с готовностью приняла подарок. — Изаму… они прекрасны, — протягивая руки к свежесобранным цветам, сказала Инуи.       Обхватывая букет за ножку, она прижала его к груди и вдохнула запах леса. Ей было все равно в тот момент, что она едва ли умела составлять достойные икебаны, как это делали девушки из столицы. Не тогда, когда Куроки смотрит на неё так. Она потерлась носом о мягкие бутоны и прикрыла глаза, позволяя аромату проходить через неё. Роднее и приятнее всего было именно то, что напоминает о доме. Об их доме. Лес, что приютил их несколько сотен лет назад пах родным домом.       Каждое дерево, трава, листья и цветы. Все это было родным и знакомым до дрожи в сердце.       Этим прекрасным утром, среди высоких и могучих граболистных берез, обдуваемые теплым летним ветром, стояли двое: парень и девушка.       И не сказав ни слова, они, взявшись за руки, пошли гулять по лесу. Лесу, просыпавшемуся ото сна. Лучи утреннего солнышка пробрались сквозь листья и окропили дорогу, по которой шагали Изаму и Акане. Девушка время от времени на носочках ступала аккурат по этим солнечным следам, стараясь не оступиться, а парень крепко держал её руку, чтобы она не упала или не поскользнулась на ровном месте.       Чистый, свежий и свободный ветер путался в ее волосах, белых, как первый снег, играл с подолом её легкого платья и уносил с собой звуки её голоса.       И даже если случится что-то лучше этих встреч с ней — думалось Изаму — то он непременно захочет проснутся.       Потому что счастливее, чем с ней наяву, он может быть лишь во сне. ~~~

***

      На небольшом участке леса, сокрытого от посторонних глаз, сидели двое демонов и в своей привычной манере бросали игральные кости на доску.       Однако не все было настолько привычно в их совместном отдыхе.       Морщинка, залегшая между туго сведенных бровей старшего из демонов, волновала младшего. Все потому что оба были достаточно беспечны для каких-то переживаний и все человеческие чувства были им чужими. — О чем ты думаешь? — в лоб спросил младший, прерывая старшего от игры.       Поднимая на говорившего голову, он приподнял брови и показал почти настоящее удивление, если бы взгляд того выражал совсем другие эмоции. — Ран, я серьезно. Я же чувствую, что тебя что-то тревожит, — выпрямляясь и откидываясь на отведенные назад руки, проныл младший.       Риндо никогда не любил повторять дважды и чего-то не знать в отношении старшего, поэтому сильно бесился и даже прибегал к шантажу, когда чувствовал какие-то недомолвки с его стороны.       Ран на эти слова лишь тяжело выдохнул и подергал уголками губ. — Риндо, скажи, ты помнишь запах, который живет в этом лесу последние несколько лет?       Риндо нахмурился, но кивнул.       Этот запах, который поселился на территории этого леса относительно недавно, не на шутку встревожил братьев. И если сначала они были уверены, что его чувствуют все, то когда спустя долгий промежуток никто из «Бонтена» так и не обеспокоился, они поняли: запах преследует только братьев.       Стоило сказать, будь это любой другой заблудившийся человек, братья Хайтани не прислушались бы к его запаху, видимо, как и другие, но этот… он пах, как она.       У каждого человека был свой запах. Так же как и у животных, птиц, демонов. Все могут чувствовать запахи друг друга на таком уровне, кроме людей. Они мыслят и чувствуют поверхностно, фальшиво. Не смотрят в самую суть. Из-за их тела и разума, которые ограничивают их, они не живут так, как могли бы.       От того, такие существа, как демоны, которые не были обделены способностями улавливать чужие запахи — это была далеко не их единственная способность — неосознанно запоминали все, с чем сталкивались за жизнь. И её запах запомнился обоим братьям слишком хорошо.       Трудно забыть то, из-за чего в семью пришел разлад.       Её запах, будь он неладен, появился на территории леса вновь, но был он… отдаленно похож. Он будто игрался с братьями, пришел измененный, но все равно похожий.       Они порывались сходить на другую половину леса и проверить, что или кто постоянно тревожит демонов, но озверевший Майки не давал и шагу ступать за границы их территории. Они были на плохом счету у главаря уже девять лет — на тот момент — так что ухудшать своё положение не стремились. Объяснится, к слову, пытались, на что глава лишь отмахнулся и приказал, дословно: «Не лезьте к человеку, который решил тут поселиться.»       Потому братья Хайтани оставили попытки разузнать об этом запахе больше, но продолжили мучиться от него. И времена, когда они его не чувствовали, можно было назвать по настоящему отличными. — В тот день, когда Какуче отправили искать Гения, в лесу был этот запах, — продолжил Хайтани старший, следя за реакцией Риндо. — Вместе с Коко. Майки спрашивал Какуче, один ли был Коко, помнишь?       Риндо нахмурился, прикрывая глаза и пытаясь воспроизвести события того дня. «- Скажи, Какуче, он был один? — нахмурившись, задумчиво спросил Манджиро.» — Помню, но к чему ты…? — вопросительно протянул младший. — Этот запах был рядом с Коко, понимаешь? Это ощущение не было похоже на то, будто они просто в одном лесу, они были рядом, Риндо, ты понимаешь о чем я? — чувствуя небывалое облечение от своей исповеди, он продолжил. — И Какуче так и не ответил на вопрос. Теперь я уверен: Коко был с ней. Это был её запах.       Хайтани младший, услышав, и несомненно поняв слова старшего, не мог подобрать правильных слов для ответа.       Её запах?       Такого не могло… они все умерли в том пожаре двенадцать лет назад. Никто не выжил и никто не вернулся. — Я… не совсем понимаю, как такое может быть, Ран, — неуверенно пробормотал младший. — Она умерла, как и все при пожаре. — Но запах, Риндо. Её запах. — Я ничего не понимаю. Может, Гений просто играет с нами? Хочет отомстить? — сгорбившись, Риндо уронил голову в руки, отчаянно проговаривая эти слова.       Ран нервно дернул плечами и уставился в сторону, всматриваясь в зелень листьев.       От Коко можно было ожидать всего что угодно.       Даже спустя столько лет отсутствия Гений смог оставить и удержать после себя след на каждом. И пусть это ощущалось неравноценным, но Ран, даже будучи кровно не связанным с «Бонтеном», уважал Гения. Он верил и знал, что от него каждому воздастся. В свое время.       Их время, по всей видимости, уже настало.       И так даже по нему не скажешь, что этот на вид хилый демон может компенсировать своим умом недостаток сил. Сразу такое не заметишь, но мелочи… мелочи важны. Те самые, на вид неполноценные и незначительные движения раскрывают самую суть. Коко, будто натренированный, замечал такое сразу. И как только замечал, хранил же, зараза, в себе, а потом стрелял точно в цель, добивая своей наблюдательностью. Прямо как в тот день, когда братья только пришли в клан.       Они стояли перед всем кланом, всматриваясь в каждого и слушая вполуха речь Майки. Последний представлял новых членов своему клану, который тогда еще носил название «Черные драконы». И как помнилось ему — а помнилось не очень ясно, прошло более ста лет с того момента — их с Риндо облизывали жадные и заинтересованные взгляды.       Особенно тщательно рассматривали татуировки братьев, выглядывающих из-за разреза кимоно на груди. Такое внимание раздражало и нервировало, Ран завел руки за спину, схватился одной за свое запястье и сжал ладонь свободной конечности в кулак. «Позже останутся следы» — как-то само собой подумалось ему, но мысль растворилась, стоило ему встретиться взглядом с демоном, который сидел поодаль ото всех с другим мрачным существом. Тоже, к слову, демоном, награжденным выраженным шрамом на пол лица.       Тот, чей взгляд поймал Хайтани старший, отличался. Этот демон на него щурился, клонил голову в сторону, аки змей на охоте, и под конец своих разглядываний высунул длинный язык, чтобы провести им по своей верхней губе. Да так и оставил его в уголке своего рта.       Какая же гадость.       Однако каких-то подтекстов в этом действии Ран не заметил и очень зря. Он в ответ прищурился на него, на что незнакомец широко и со вкусом ухмыльнулся одной стороной рта. Было видно, что ему понравилась реакция Рана. И если подумать, стало как-то не до рассуждений на эту тему, на то, от чего старший ответил так взглядом именно ему, потому как Манжиро закончил свою речь и дал слово братьям.       Пришлось отвлечься, а после старший и не вспомнил об этом. — Имя мне — Ран Хайтани, а этот демон, стоящий рядом — мой брат. Риндо Хайтани, — начиная свою речь, Хайтани старший выпрямился и весь подобрался. Ему трудно давались такие речи, и не мог он похвастаться частотой, с которой представлял кому-то свою персону и персону брата. Приходилось выкручиваться на ходу, ежели не придумал слова заранее и потратил все время на битву взглядов с каким-то языкастым демоном. — По обстоятельствам, стесняющим нас, мы вынуждены просить вас примкнуть к вашему клану. Однако когда нам станет удобно и достаточно свободно, мы бы хотели оставить за собой возможность покинуть клан.       На какой-то момент после его слов на поляне стало тихо до безобразия. Ветер, порождающий шелест листьев, потонул в чаще, далекой от места собрания демонического клана. Высокие и широкоствольные деревья перестали своими движениями сбрасывать с верхушек редкие листья. А солнце, яркое рыжее солнце закатного вечера, несмотря на застывшую в этот миг природу все еще пыталось пробиваться сквозь стволы и ветки. Оно тянуло свои лучи-руки к каждому живому существу. Оно, слишком нежное, стремилось упасть в ноги каждому и позволить посмотреть на свои угасания. Посмотреть хотя бы жалкие мгновения перед тем, как оно отдаст себя в руки Луне.       Ведь Луна не может светить без Солнца.       А ночь неумолимо приближалась.       Каждый демон, растягиваясь на своих камнях, поваленных деревьях или прямо на земле, неотрывно смотрел на стоявших братьев. Те, казалось, и не замечали этих взглядов, а если и замечали, то продолжали стойко стоять перед кланом. В ожидании их решения.       Вот только клан не торопился выдвигать своё мнение на этот счет.       Ран, прекрасно видящий борьбу в глазах своего младшего, чувствовавший его скованность и волнение, незаметно двинулся к нему боком. Позволил Риндо сделать шаг назад и встать позади старшего. Незаметно, почти неощутимо скрыться за его плечом, но ощущение старшего перед собой, а не рядом, успокаивало. Давало нужную защиту и уверенность в завтра. Ран показал, что они не зависят от решения клана, они зависят друг от друга, а это очень важно для Риндо.       Риндо, который еще несколько месяцев назад не знал жизни после смерти. — И вы действительно настолько обречены, что вынуждены были прийти в наш лес? — гаркнул крикливый демон. — Это наш Баджи, у него никогда рот не закрывается, — пояснил Майки братьям, смотря на этого самого «крикливого Баджи».       Баджи, демон с резкими чертами лица, наглым оскалом и длинными торчащими клыками, смотрел на каждого Хайтани в упор. Он ожидал застать своим вопросом врасплох, хотел почувствовать от них страх, неуверенность или смущение: хотя бы что-то, что могло бы спровадить незваных гостей, претендующих на место в доме. — Я всего лишь хочу защитить свою семью, — только и сказал Ран, смотря аккурат в глаза Баджи.       Тот нехорошо оскалился и откинулся обратно на ствол, продолжая не таким звонким и провокационным голосом: — Знаешь ли ты, с какой целью был создан наш клан? — Баджи, — протянул слегка удивленный Майки. — Пусть он ответит! — рявкнул на главу длинноволосый и вновь посмотрел на Рана. — Ну так что? Знаешь?       Желваки на лице старшего пришли в действие, а взгляд лиловых глаз потяжелел. Держать себя в руках удавалось все меньше, но тот, кто стоит за его плечом, нуждался в его трезвом разуме и рассудительности.       Нуждался в доме, защите и постоянстве. Нуждался в Ране. — Неужели ты думаешь, что можно просто переждать у нас какие-то эфемерные «обстоятельства» и уйти, тем самым потом навлечь на клан, на деревни беду? — Баджи! — рыкнул Сано, на что Баджи только сильнее ощерился. — Да как ты еще не понял, Майки! Два взрослых, сильных и здоровых демона пришли в наш лес, прикрываясь какими-то… — он потряс руками перед собой, пытаясь показать жестами слово, напрочь им забытое. — И ты вот так их пустишь к нам? Подпустишь к людям? Забыл, что приоритет — деревня? — Я прекрасно знаю, когда и зачем был создан ваш клан, — тихо, но твердо начал Ран, перебивая вскипевшего Баджи. — Но мы с братом пришли к вам с чистой просьбой. Наши намерения не несут вреда ни вашему клану, ни поселениям в лесу. — Он прав, — подал голос тот языкастый.       Все на поляне, включая говорившего Рана, повернулись на внезапный голос. Демон, нарушивший поток споров и оправданий, сидел, развалившись на своем камне на пару с другим демоном. И если второй демон, чье лицо уродовал длинный шрам, проходящий через лоб и глаз, молчал и слушал, не сильно показывая свою заинтересованность, то языкастый явно знал больше, чем говорил. — Гений, — обозначил языкастого уже порядком раздраженный Майки. — Ты думаешь, мне и клану стоит их принять?       Тот, кто носил имя Гений, приложил к подбородку руку и поводил указательным пальцем по своей щеке, имитируя тяжелый мыслительный процесс. И было видно, что он играл на публику, подогревал интерес к своим дальнейшим словам, однако на удивление обоих братьев, его никто не одергивал. Его никто не торопил и не прерывал его маленькое шоу, наоборот.       Весь клан будто замер и в ожидании, пусть и тяжелом, но принялся терпеливо наблюдать, пока Гению не надоест это хвастовство своим талантом.       Ран, растерявшийся от такого момента, неосознанно повернулся к Риндо, и, на удивление, поймал его удивленный взгляд голубых глаз. Посмотрев ему в глаза пару секунд, Ран отвернулся и встретился взглядом с Гением второй раз за это собрание.       Тот, явно поняв что-то для себя, легко кивнул и вновь заговорил. — Они могут остаться с нами, и будьте уверены, ни один из этих… братьев, — на последнем слове Гений замешкался, но решил придерживаться легенды братьев. — Не несет злых намерений. Баджи, ты зря волновался. — Да откуда ты… — хотел было вновь вздыбится упомянутый, но его перебил тот, что носил на своем лице шрам. — Если Коко сказал, что все в порядке, значит нам не стоит сомневаться в этих демонах. Главное решение всегда останется за Майки, — только и сказал демон со шрамом, прежде чем снова замолчать и отвернутся ото всех, принимая отчужденный вид. — Правда, Баджи, когда наш Гений подводил нас своими словами? — произнес тот, кто сидел аккурат подле главаря.       Демон, который развалился прямо на земле, смотрелся весьма… смехоподобно в такой позе, в которой пребывал, вот только от его голоса Рану стало не по себе. «Пес»       Почему-то именно так Ран бы назвал этого демона. Он так смотрел на Баджи, словно готовый вот-вот сорваться с места и вцепится ему в разговорчивое горло, сидел подле Майки, будто охранял. Да и еще голос, интонация, которой он заговорил… все же — пёс было самым подходящим словом, описывающим этого демона.       Баджи же, сцепился с «псом» взглядами, не желая уступать и как-то позволять кому-то сомневаться в своем мнении. Майки учил их отстаивать свою позицию, но то, что сказано без подтверждений, могло и быть откинуто без объяснений.       Ни у кого не было ни того, ни другого.       Однако все в клане, включая Майки, безоговорочно доверяли Гению. Именно его слово порой было решающим во многих вопросах. — Я никогда не ставил под сомнение слова Коко, но в этот раз я выбираю послушать свою чуйку, — все же выдал Баджи уже спокойно. «Пес» однобоко улыбнулся, и только сейчас Хайтани старший заметил в уголках его рта шрамы. Неужели у каждого члена этого клана были какие-то увечья? — Я считаю, что вопрос на принятие братьев Хайтани в клан закрыт. Это — Какуче, а это Санзу. Там сидит неразговорчивый Мочи и трубка — Такеоми — спрыгивая со своей ветки и хлопнув в ладоши сказал Майки, поочередно указывая на тех демонов, которых еще не успел представить. — Давайте же приступим к официальной части нашего собрания. «Трубка-Такеоми» ухмыльнулся, перекатывая между губ дымящуюся трубку с опиумом, Мочи же лишь сильнее нахмурил густые брови.       Крепкие ладони главы легки меж лопаток Рана и Риндо, подталкивая демонов вперед, к центру. Напоследок переглянувшись друг с другом, Хайтани поддались давлению главаря и пошли туда, куда им направляли.       После этого они стали связаны одной цепью с кланом, и так же позже они узнали у Гения-Коко подробности и причину, почему он сделал такие выводы на собрании. Эти знания были полезны, даже если ждать пришлось несколько месяцев.       Все это время после их принятия в клан на особых условиях братья искали подход к Хаджиме.       И нашли. — Понимаете, все сокрыто в мелочах, — сидя в личной части леса, служащей укрытием для Коко, Ран, Риндо и названный забивали трубки опиумом и разговаривали на интересующую братьев тему. — Наблюдательность, сообразительность и хладнокровие — вот три составляющие правильного мнения о ком бы то ни было.       Демон затянулся, после того как прошептал определенные слова и поджег трубку пламенем из длинного пальца. Тягучим ручейком потянулся дым от зажженного препарата, а вслед ему добавились еще два. Немного раскурив свои трубки, они вновь принялись за разговор, правда, не такой, какой был с самого начала. — М-м-м, Такеоми, — протянул довольный Коко, растягивая губы в блаженной улыбке. — не знаю, что буду делать без твоих фокусов, если оставлю клан.       Братья синхронно переглянулись и одновременно сошлись на мнении, что этого «Такеоми» не помнят. Более того, они его не знают.       Уловив настроение и непонимание собеседников, Коко лениво пояснил: — Такеоми — черт, из рук которого сыпятся разные травы, как из рога изобилия. Мало того, он еще может решить, чем именно сможет побаловать меня.       Братья понимающе кивнули, вновь припадая губами к тонкому концу трубки. Не прошло и нескольких минут, как они вспомнили демона, что держался особняком и раскуривал трубку на собрании. Он был единственным, кто курил.       Спустя минуту разговор вновь возобновился. — Вы не братья, — начал Коко, приоткрывая один глаз и смотря на реакции демонов напротив.       Ран, нахмурившись, посмотрел на него в ответ и ждал пояснений, а вот Риндо вспыхнул и опустил голову, пряча за волосами от чего-то виноватый взгляд и красные щеки. — Не такие, какими показались нам с самого начала, — все же решил пояснить Гений, меняя положение своего тела. — Но это волнует меня в самую последнюю очередь. Скажите, сколько вы друг друга знаете?       Ран нахмурился еще сильнее, напрочь забыв о трубке в своих руках. Неужели это было настолько очевидно? Откуда Коко узнал об этом? Кто еще в курсе?       Слишком много вопросов. И вряд ли они получат ответы на них от Гения. По крайней мере, не сегодня. Гений слишком хорошо мог прикидываться несмышленым и глупым. За то недолгое время, что братья пожили с кланом, они успели уловить одни важный момент: Коко не станет говорить, если не хочет.       Отвернется, притворится спящим, начнет вавакать так долго, что кто-то вроде Мочи не «попросит» его заткнуться. К слову, этот самый Мочи и сказал братьям, что от гения бесполезно ожидать каких-то слов, если он сам не захочет говорить. — Только с Какуче он общается и ничего от него не скрывает, — сказал тогда Канджи, сидя рядом с Такеоми. — Больше он ни с кем не сближался в клане.       Ран еще тогда взял эту пищу себе на размышление. И с каждым прожитым днем убеждался в словах Мочи все больше и больше.       Коко действительно был слишком скрытен.       Вот только он не терпел этой же скрытности от других. Ему натурально не нравилось не получать ответы на свои вопросы, игнорирование и просто открытое препирательство. — Я надеюсь, вы задумались над подсчетами, — произнес Гений, сощурив и без того узкие глаза.       Ран перевел на него взгляд и незаметно пытался вспомнить, о чем же спрашивал Коко. Опиум начинал проникать в тело и обволакивать мозг своим тягучим, смолянистым дымом. Думать становилось ленивее и неохотнее. — Это имеет какое-то отношение к тебе? — вскинув голову, вдруг нагло спросил Риндо, до этого отмалчивающийся.       Коко гадко ухмыльнулся. — Вы намереваетесь скрывать отсутствие родственных связей от всего клана? — ответил вопросом на вопрос Гений. — Никто не отвечает вопросом на вопрос! — начал распалятся младший Хайтани, поддаваясь вперед корпусом. — Риндо, ты делаешь точно так же, потому что боишься сказать, что знаешь Рана месяц? — вдыхая дым, ответил на выпад Хаджиме. — Я знаю его несколько месяцев и я не позволю кому-то вроде тебя влезать в мою семью!       Коконой, удовлетворенный ответом, сыто улыбнулся во весь рот, смотря на старшего, что медленно прикрыл глаза и младшего, отходившего от недавней истерики.       Поистине интересная семья.       Риндо же, отдышавшись, продолжал смотреть на Коко во все глаза и не совсем понимал, почему же тот замолчал и выглядел довольней всех в этом лесу. Немного света на сложившуюся ситуацию пролил Ран, на выдохе произнеся имя младшего такой интонацией… — Риндо… …что младший все понял. — Ран! — испуганно вскрикнул блондин и прикрыл рот одной рукой. Он не знал, как вести себя после такого, не знал, что говорить, на кого злиться, чего ожидать…       Но тут до этого молчавший Гений засмеялся. Громко, со всхлипами и криками, от души рвя глотку в несдерживаемом смехе, тем самым напугав братьев, явно не ожидавших такой реакции.       И если подумать, посмотреть… хотя бы попытаться посмотреть на них со стороны, возможно они и правда были настолько смешны. Так что неудивительно, что Коко даже не пытается быть потише. Ран от этого лишь прыснул и помотал головой из стороны в сторону, сохраняя улыбку на своих губах. Риндо рядом даже дышать перестал от такого настроения старшего.       Отличались Хайтани в этот момент только непониманием: а чего ожидать от этого демона? Риндо, впервые услышавший что-то похожее на смех от старшего не знал, к чему это приведет, потому что не очень уж хорошо ощущалась эта улыбочка, а вот Ран… он не знал, что последует от Гения после окончания его истерического смеха. Теперь, зная факт их лжи главе и всему клану, неизвестно что с ними случится. Они ведь так и не рассказали все Майки и теперь, когда они связаны клановыми узами — пусть и временными — глава не потерпит лжи. Не потерпит же? — Давно меня… давно меня так не смешили, — отдышавшись, Хаджиме успокоился так же быстро, как и покатился со смеху. — Видели бы вы свои лица в этот момент, о камисама, спасибо вам за такое развлечение раз в столетие.       Братья вновь уставились на Гения во все глаза. Теперь они перестали понимать откровенно… все. — Я наверно должен как-то пояснить свой внезапный… порыв, — прокашлявшись и затянувшись, покивал Коконой. — Что ж, думаю, я могу начать свое рассуждение.       Снова затянувшись, демон незаметно для себя оценивал братьев, сидящих перед ним: одиноких, сильных и потерянных братьев. С самого первого взгляда, как только они вошли на поляну собрания, Коко сразу же увидел в Ране старшую фигуру для Риндо. И дело было даже не в росте или выражении лица, нет. Ран будто всем своим видом пытался показать, что он защищает того, кто идет с ним плечом к плечу, правда плечом к плечу они тоже стояли недолго. Коко увидел, оттого что сидел сбоку, как Ран едва уловимым движением вышел перед блондином и дал тому опору в виде своего плеча.       Такое могли не заметить только те недоумцы, что сидели прямо напротив того места, где стояли Хайтани. Им же с Какосиком с их ракурса все было прекрасно видно. — Мелочи, как я вам и говорил, были, есть и будут важны. Если что-то важное можно скрыть, не сказать, умолчать, то вот мелкие повадки останутся… — Ближе к делу, — хмуро поторопил Гения Ран, понемногу начиная раздражаться его нерасторопности. — Все мы спешим, и не понятно куда хотим успеть, — пропел Коко, но к сути действительно перешел. — Ваше взаимодействие — то, что вы даже не пытались скрыть или наладить. — И что же с нашим… взаимодействием не так? — скривился Риндо. — Его отсутствие. По вашей легенде вы — братья. Каждый из вас сам по себе на вид — крепкий, сильный, в общем, на рассвете жизненных сил, что значит… — многозначительно закончил Коко, выразительно смотря на братьев. Никто из них не продолжил. — Какие вы несговорчивые. Что значит, что живете вы не первое десятилетие, а то и столетие. Родство в нашем мире определяется одинаковым началом, а доказательство этого одинакового начала — метка. Или же татуировка. Любой отличительный знак, обязательно одинаковый, но это я уже углубляюсь. Уверен, вы и без меня это знаете.       Судя по лицам братьев, действительно знали. — И жить в нашем мире столько лет, значит быть ближе друг к другу, научится понимать с полуслова, да что там с полуслова, с полувзгляда, — хихикнул своим мыслям Гений. — Вот только у вас этой идиллии не было. Вы едва ли перекинулись несколькими взглядами, не то чтобы словами, и поправьте меня, если придираюсь, я согласен, звучит не совсем убедительно, но послушайте дальше. Твои руки, Ран. Протяни мне свои руки.       В этот момент Хайтани старшему померещился в образе Коко оракул, который вот-вот предскажет по его руке какое-то древнее пророчество. Он так думал, но руки вытянул. Гений тут же схватил их чуть выше запястья. — На этой руке след, — проведя большим пальцем по выцветшим желтоватым следам, сказал Коко и отпустил чужие запястья. — Я видел, как тогда на собрании ты пытался не сорваться. Это, — кивок на руки, которые Ран еще не успел убрать. — Мое первое доказательство. Стал бы ты настолько нервничать ради какого-то вступления в клан? Я уверен, что ты достаточно силен, чтобы защитить и себя, и Риндо, но это уже лишь мои догадки. Вообще если честно, все что я говорил до этого — лишь одни догадки и додумки, я не надеюсь всерьез попасть ими в цель, но есть то, что сделало меня более чем уверенным, — он замолчал, вновь затягиваясь.       Братья, все еще молчавшие, притихли настолько, что даже перестал слышаться звук их дыхания. Коко позабавила эта отзывчивость, ему впервой было ощущать такое пристальное внимание. Демоны было буквально готовы впитывать каждое слово, сказанное им. И братьям уже было неважно, что их собеседник едва ли соображал из-за выкуренного наркотика, в его глазах едва ли высматривалось осознание. Очи Гения опухли, вены лопнули и он почти «плакал» кровавыми слезами, но речь его была ясна и связна.       Укладывая докуренную трубку около себя, Коко поправил съехавшее с плеча кимоно и заговорил. Желание рассматривать другие гамбиты пропало. — Ваши глаза и татуировки. Да, действительно у братьев по крови есть одинаковые метки, и вы почти ввели в заблуждение клан, демонстративно показывая наличие оных на груди, но они далеко не идентичные. Родственные татуировки — есть нечто одинаковое, ваши же — разные части одного целого. Так не бывает, — довольно ухмыльнувшись и мысленно ставя шах, сказал Гений, тут же продолжая. — Ваши глаза. Хоть они и разного цвета — это совершенно не важно — их форма. Разная. Когда я это заметил, я понял, что вы скрываете и какой секрет делите на двоих, — мат.       С того дня, как Гений вывалил на них все свои рассуждения, братья старались как можно меньше оставаться с ним наедине. Но этого и не требовалось. Как оказалось, Коко не только безоговорочно доверял Какуче, но и проводил с ним все свое время, попросту не желая как-то перестраиваться и делить его с кем-то.       И даже сейчас, огладываясь на воспоминания давно прошедших дней, Ран ощущал к своему все еще соклановцу иррациональное уважение. Но и страх.       Страх никуда не делся. Только забылся на время в тот день, будь он трижды проклят.

***

      Теплый летний ветер играется с листьями, подбрасывает их и уносит в сторону, одному только ему известную. Солнце светит, обдает теплом все, до чего только дотягиваются его большие руки. Его теплый свет обнимает поляны с красивыми цветами, водные плантации и людей. Последние, щурясь, опрометчиво прячутся от яркого света, натягивают шляпы с широкими полями и торопятся по каким-то важным делам. Торопятся и не желают наслаждаться теплыми волнами, которые посылает им солнце.       Так видит происходящее Сейшу, фыркая от расторопности других. «Глупые люди», — думает он и протягивает ладонь вверх, в мнимой попытке ухватить с неба большой желтый диск. Прекрасное солнце.       Коко же, напротив, видит совершенно другую картину.       Он лежит, оперевшись спиной о ствол дерева, закинув руки за голову, и одним открытым глазом наблюдает за блондином. Инупи, так расслабленно и спокойно выглядевший в этот момент, стоит прямо посреди небольшого холмика. Этот холм очень хорошо освещало солнце, чему Сейшу был рад, а на радость демона здесь выросло одно единственное дерево. Собственно, так они и решили место своего перевала.       Теперь же, Коко просто наблюдает за стоящим блондином, в то время как сам лежит. Шляпа человека за ниточку повисла у него на шее, а голова Инупи задрана так, что кадык выделялся больше обычного. Коко скользит взглядом от его линии челюсти к горлу, обводя силуэт застывшей фигуры.       Его бледность стала заметней. Конечно, в самую их первую встречу Коко заметил нездоровый цвет его кожи, однако сейчас он стал еще насыщенней, если такое слово можно применять к бледной, почти прозрачной коже. Под красивыми зелеными глазами стали расширяться синяки, а свои тонкие губы Сейшу и вовсе сдирал в кровь. Будто Хаджиме этого не замечает.       Однако вокруг витает такое ощущение, будто блондин и вовсе не скрывает свой нездоровый и болезненный вид. Вдовесок ко всему он так и не прикоснулся к той еде, которую сам и клал в их дорожную сумку.       Так удачно вспомнив о еде, Коко собрался и полез к сумке, которую блондин оставил подле ствола дерева. Рылся он недолго, почти сразу найдя то, что было вкусно и съедобно. В изящной руке сразу же оказалась хурма, а потом он вытащил узелок с каштанами.       Сейшу, уловивший странную активность со стороны дерева, повернулся и увидел жующего хурму Коко. Тот причмокивал и кривился от вяжущей текстуры плода. «Смешной»       Отвернувшись до того, как их взгляды пересекутся, Инуи развернулся и сделал пару шагов к спуску.       Они находились на половине пути к столице, от чего сейчас сделали привал около оживленной деревни. Люди, живущие здесь, занимались плантацией и выращивали разные культуры растений, из которых потом шили и продавали ткань. Красивое, спокойное и гостеприимное место, недалеко от городов Эдо и Верус. Удобное расположение.       Взгляд его уплывал с крыш домиков куда-то дальше, смотря дальше горизонта. Там виднелись горы и высокие деревья его родного леса.       Он никогда еще не был настолько далеко от дома.       Если подумать, он вообще не был где-то, помимо леса и города, в котором жила собо-сан. Просто как-то не дошло до путешествий в другие места, да и не было представления, зачем он будет туда идти. Ему всегда было куда возвращаться, всегда было ради чего выходить из дома или начинать рисовать. Именно к одной из этих двух причин он сейчас держит путь.       Держит путь вместе с демоном.       Они с Коко так и не обсудили вчерашнюю сцену в его комнате. Да и был ли смысл? Для Инуи возможно, вот только видел ли Коко причину для разговора?       Между ними недоговоренности и неловкое молчание, а находиться друг с другом как-то надо. Взгляд блондина стал размыленым, он больше не видел перед собой очертания природных неровностей, не слышал отдаленные звуки работ людей на полях, он лишь смотрел. Смотрел и не видел того, что еще недавно радовало и успокаивало.       Тем временем солнце, яркое, теплое, вошло в зенит. Становилось все жарче и жарче и даже блондин ощутил эту духоту. По задней стороне шеи пробежала пока что единственная капля пота, щекоча кожу хребта, спины. Он поежился от отвращения, потому как не любил такие вещи, которые, как правило, естественны для человеческих тел. «Пора бы побыстрее добраться до столицы, а там уже и можно найти постоялый двор»       Легонько кивнув своим мыслям, Сейшу развернулся и пошагал в тень дерева, где располагался Коко.       Последний, дожевав уже две хурмы, вовсю чавкал каштанами, когда Инупи подошел и сел на траву напротив демона. — Я надеюсь ты оставил мне хурмы? — задав непонятную интонацию своему вопросу, сказал-спросил Сейшу. И кажется, блондин уже заранее знал ответ на свой вопрос.       Его дорожная сумка лежала в футе от них, открытая и небрежно уложенная.       Блондин почти слышал, как она вопит от такого грубого посягательства.       Громко и выразительно выдохнув, он потянулся за сумкой, чтобы как следует уложить все содержимое и как раз проверить, смогут ли они с аппетитами Коко позволить себе долгий привал. Или же стоит прямо сейчас выдвигаться снова, потому как демон слишком плотоядно следит взглядом за движениями блондина.       Дотянувшись до сумки и потянув её на себя за ремешок, Инупи поздно понял, что Хаджиме мог распотрошить вещь еще и снизу, от чего… все содержимое мигом оказалось на земле. — Ты даже не потрудился завязать сумку снизу, чтобы из нее ничего не выпало, — прикрыв глаза и начиная считать, на выдохе произнес человек.       Коко так ничего и не сказал, лишь послушно заткнулся, пока блондин собирал вывалившиеся вещи обратно.       Однако когда Сейшу ухватился за кое-что очень интересное, демон все же подал голос, спрашивая аки любопытный ребенок. — А вот это… печати, да?       Сейшу мотнул в его сторону голову. Перевел взгляд на вещь в свои руках, а потом снова посмотрел на демона. Пока что, держа заинтересовавший предмет в руках, Инупи не совсем понимал, что от него хочет Коко. Решил подождать, пока он созреет для нормального вопроса и понятно выразит свою хотелку. — Расскажи о них. И покажи как они работают. Пожалуйста, — последнее слово он добавил немного сконфуженно, так как поймал недовольный взгляд блондина на себе.       Вообще, еще с самого давнего времени, Коко на самом деле интересовался устройством этих печатей. Даже когда он сам в честном бою столкнулся с печатями лицом к лицу, он был заворожен. Поэтому кстати и отхватил пару больных ударов, но быстро собрался.       С того дня эти маленькие кусочки рисовой бумаги стали ему весьма интересны. И если подумать, он зашел достаточно далеко в своих желаниях: смог достать себе бумажку. Вот только еще тогда он столкнулся с первой и очень важной проблемой: Коко не умел писать. А на его несчастье на этих листочках пишут. На этом, в общем-то, его знакомство с печатями закончилось.       Однако сейчас, когда он вроде как учится писать — с щедрой подачи блондина — если подумать: он же мог что-то на них накалякать?..       Это стоило бы узнать.       Сейшу снова громко вздохнул, и демон только сейчас понял, что все это время они сидели молча. Может быть, блондин обдумывал, стоит ли Хаджиме узнать что-то про особенность его семьи и народа, а может просто хотел как-то сменить тему. Вот только этот вздох не был похож на что-то плохое. Инупи… смирился и пришел в согласие с самим собой, разве нет?       Было на это очень похоже.       Может, их обоих разморило на теплом ветре, а может просто успокоила тень от широких листьев дерева, но итог один: Сейшу легонько улыбнулся и кивнул. Он отложил в сторону печати, что держал в руке и начал искать остальные.       По мере того, как блондин их доставал и раскладывал на три разные кучки — третья, самая большая кучка, не пополнялась, так и оставаясь в количестве одной штуки — демон все более отчетливо осознавал: его могли с легкостью пришлепнуть в любое время. А он и не мог бы никак защититься.       В общем-то, легкая паника сразу отступила: ему никогда ничего не угрожало. Сейшу оказался достаточно терпелив к его особе. — Ну, смотри, — начал, прокашлявшись, блондин, раскладывая перед демоном три кучки с печатями. — Эти печати разного размера не просто так. Их размер напрямую зависит от силы, которую они могу в себе нести. Догадывайся. — Ну, самая маленькая печать, — втягиваясь в разговор, демон ткнул пальцем в самую маленькую кучу печатей. — Самая слабая. Самая большая — самая сильная. — Умница, хвалю, — усмехнувшись и потрепав демона по голове, человек продолжил. — Так же от силы печати зависит то, что мы можем сделать ею. Становится понятно, что печатью малого круга мы не сделаем то, что предназначается для печати большого. — И я так понял… — встревает Коко. — Я могу использовать печать… скажем… среднего круга для того, что в теории может сделать печать малого?       Сейшу затих и призадумался. — Вообще, можешь, — спустя пару секунд размышления сказал он. — Но в этом нет никакого смысла. Потому как это очень большое расточительство.       Коко понимающе закивал и приготовился слушать дальше. Вообще, до этого было достаточно легко додуматься, но он хотел бы узнать достоверную информацию от прямого носителя знаний. — На данный момент у меня с собой всего одна единственная печать большого круга, и моих умений вполне хватит, чтобы ей воспользоваться, — произнес не без гордости блондин, вскидывая подбородок и хватая с земли эту самую печать большого круга. — Это — excudendi circulus magnus или magna.       Демон натягивает на ладони рукава кимоно и через одежду берет печать. Сейшу не сильно обращает внимание на столь странный жест и списывает все на демоническое происхождение Хаджиме. Может, у них с печатями не очень хорошие отношения, или же что-то явно случится, прикоснись Хаджиме к печати голыми руками. «Может будет что-то, как человек с демоном?» — без задней мысли подумал Сейшу и тут же почувствовал покалывание в области живота.       Покалывание в том самом месте. Блондин сжал челюсть, от чего желваки в углах его подбородка двинулись и напряглись. Коконой это заметил.       Отложив печать на землю, он подсел к блондину немного ближе и заглянул в его зеленые глаза. Инупи не очень хотел играть с ним в гляделки именно сейчас, да и преимущество было явно на стороне человека, ведь демон не знал причину его метаний. Вот только Коко выглядел так, будто все, черт возьми, понимал и ждал одного его.       Ждал, когда он созреет и начнет рассказывать.       Инупи отвернулся от него и принялся смотреть куда угодно, лишь бы… — Я должен перед тобой извиниться, — вдруг заговорил демон и вернул к себе взгляд блондина.       Вот чего Сейшу не ожидал, так это каких-то слов от своего собеседника. Неужели на нем прямо-таки написано, почему его настроение вдруг изменилось? Его правда настолько легко прочитать? — Признаться, я не сразу понял, как надо было сказать тебе об… этом, — сказал демон и лишь на миг опустил взгляд в район живота блондина. Сейшу это заметил и напрягся еще сильнее. — И все время думал, как это на тебя повлияло и стоит ли снова начинать эту тему и пришел к выводу, что без этого разговора мы долго не протянем. — Мы? — прохрипел Сейшу, у которого интерес в одно мгновение перевесил неожиданность от «извинений» собеседника.       Демон криво улыбнулся, ловя щекой лучи заходящего солнца. — Ну или как называют тех, кто готовится стать… близкими?