Пепел

«We're leaving

We're talking

You're closer

It's calming

Мы уходим,

Мы разговариваем.

Теперь ты ближе,

Это успокаивает.»

      Наступившее утро тяготит обоих, даже если никто из парней не спал.       Точнее, не спал только демон.       Сейшу же забылся беспокойным сном и Коко пришлось отнести того в комнату, а так же приглядывать за ним. Потому что блондин просыпался достаточно часто и хватался за первое попавшееся — а первым попавшимся был Хаджиме.       Инуи сбивчивым шепотом спрашивал где он находится, и, как ни странно, бился в горячке. Не смотря на всю плачевность ситуации, демон не страшился за состояние спутника. Ни тогда, когда Инуи рассказал о своем прошлом днем, на веранде.       Поэтому Коко просто… остался лежать рядом, в то время как блондин ворочался и скатывался с футона на татами к демону.       В конце концов для них обоих это была сложная ночь. В разной степени, однако результат один.       Стоило ли демону поступить по — другому? Очень даже возможно. Поступил бы он, если представилась возможность? — …       Странные и… отдаленно знакомые чувства тревожили его сердце с того самого момента, как эти мягко-зеленые глаза застекленели. Слезы, которые секундами позже разрезали бледную кожу на щеках, стиснули грудь демона по обе стороны. Оборвали возможность дышать ровно.       Ему было больно почти так же, как и Сейшу, если не больше.       И стоит ли давать имя этому чувству? Есть ли оно вообще?       А может просто временное помутнение. Демон поддался моменту, был на эмоциях из-за состояния Инуи и не знал, как поступить по — другому.       Почему — то от этого хода мыслей Коко стало дурно, и он отбросил новоявленное предположение куда подальше. Откуда-то изнутри взялось это отвратительное ощущение чего-то неправильного.       Вот только чего?       То, что Сейшу был… парнем, демона не смущало и вовсе.

***

~~~       Руки взлетают вверх — к чужим плечам — и ложатся на них. Что Сейшу хочет сделать этим своим жестом? Ведь руки так и не сжимаются и даже не пытаются оттолкнуть. Они просто лежат на его плечах и ощущают под собой шершавость ткани одежды.       Лежат и создают мнимое ощущение контроля.       Коко отстраняется и смотрит прямо в глаза: вычитывает что-то в них, но когда находит нужное, отстраняться не спешит.       Инуи тоже должен что-то сделать? Может наклониться к нему и поцеловать в ответ-       Он задыхается и отводит взгляд вместе с головой в сторону. Не то чтобы демон в ночной темноте шибко видел его разгоряченных щек и ушей, но так спокойней…       А рук с плеч так и не убирает, пока сам Хаджиме не берет за запястье и не сжимает в своей теплой ладони его холодную кожу.       И от этого действия по руке Сейшу до самого плеча проходит разряд.       Коко он… будто нарочно касается и требует к себе внимания, но делает это ненавязчиво.       Сейшу же в свою очередь едва ли дышит. Ведь если выдохнет или вдохнет слишком громко — вдруг спугнет кого-нибудь?       Это будет слишком громко для тихой ночи. Потому что ночь не прощает громких. Да и тихих тоже, если честно, не жалует. — Посмотри на меня, — шепчет Коко и сжимает в своей руке чужое запястье сильнее. Вторая рука блондина бессильно сползает с плеча демона.       Как бы дает ответ.       Этого не совсем его движения достаточно? Теперь ты перестанешь меня терзать?       Сейшу так и не поворачивается обратно, но и руку не выдергивает. Справедливость ради: держат его едва ли сильно. Но даже это едва ли сильное касание все равно просит-принуждает ответить.       Но больше второе конечно. — Ну же, — спокойно подталкивает его к ответу демон и кладет вторую руку блондину на подбородок. Поворачивает упрямую голову к себе.       Сейшу в этот момент едва ли живой. Смотрит на демона, в его невозможные провалы глаз, которые в темноте и вовсе кажутся двумя безднами.       Похоже, кто-то определенный сейчас совершенно точно упадет туда. — Посмотри мне в глаза, — продолжает настаивать Коко, и Сейшу сдается.       В основном из-за хватки на подбородке и руке, ну и совсем немного потому что демон неожиданно убедителен. Блондин ведет свой взгляд вдоль щеки, прямого и курносого носа, пока не останавливается на глазах собеседника.       Смотрит и неожиданно оказывается не в силах отвести взгляд. Но уже по своей воле.       Коко так же смотрит в ответ, и во взгляде его нет ни тени испытываемых эмоций. Вот только испытывает ли он их вообще? — С ней все будет хорошо, — заговаривает Хаджиме, и его голос звучит неожиданно мягко, по сравнению со взглядом, которым он его одаривал секунды назад.       Коко хочет, чтобы его услышали, и добивается этого не совсем честными способами. Например, меняет положение своей руки. Убирает её с подбородка и кладет на щеку блондину.       Большие пальцы демона стирают высыхающие дорожки слез на впалых щеках. — Ты не виноват в том, что случится, — продолжает Коко и Сейшу вновь теряется.       Поначалу блондин не понимает, о ком они говорят и просто смотрит в иссиня-черные глаза демона, но когда Коко не продолжает — дает обдумать им сказанное — Инуи вспоминает.       Вспоминает, зачем пришел на веранду, вспоминает Коко, вспоминает их-       Он жмурится, и новая волна слез стекает по щекам, в том числе и по пальцами Коко. — Я… я… — начинает Сейшу и отодвигается назад, но они это уже проходили.       Теперь Коко берет его лицо в обе руки, и уже заставляет смотреть себе в глаза. Инуи, однако, едва ли может его видеть из-за расфокусированного зрения и ночной темноты. — В этом нет твой вины, — неожиданно низко и твердо произносит демон, чуть сильнее сжимая лицо в своих руках, но это того стоит. — Нынешняя причина твоих слез — вина. Ты не должен её испытывать.       Блондин крупно вздрагивает и хватается за запястья демона. Снова не отталкивает, однако удерживается, будто это поможет оставаться в сознании. — Будет так много вещей, за которые ты должен будешь винить себя, но это не тот случай, — продолжает демон, и впервые за весь вечер Инуи начинает слышать его. Не просто слушать и бездумно смотреть куда-то, а действительно впитывать его слова в себя. — Что подумала бы твоя бабушка, увидь тебя в таком состоянии?       И это контрольный в голову.       Инуи издает лишь короткий всхлип и кивает, кивает, кивает. Больше даже трясет головой вверх-вниз в подтверждении своих мыслей и чувств. Потому что на слова не способен.       Слишком тяжело воспроизводить звуки в данный момент. — Все хорошо, — хвалит его Коко и притягивает к своей груди. — Сейчас все хорошо. Отпусти.       Его слова сейчас так заманчивы и спокойны, что Сейшу просто падает вперед. Лбом упирается демону в теплое плечо и хватается за другое, сжимая в длинных пальцах одежды Коконоя.       Тихие всхлипы не утихали еще достаточно долго.       А позже Коко унес Сейшу в его комнату. ~~~

***

      Он не моргает и вслушивается в тихое дыхание за своей спиной.       Сколько бы раз блондин не просыпался за ночь, он ни разу не застал Коко спящим или хотя бы дремлющим. Демон сразу же, как только замечал пробуждение Инуи, придвигал к себе в объятья и дурное предчувствие впитывалось в татами под ними.       Это было то единственное, что Сейшу хотел. И дать ему это спокойствие мог только Хаджиме. — Спасибо, — прочистив горло, сипло проговорил Сейшу.       Повернутся к Коконою он так и не решился.       Демон лишь фыркнул и, привстав, оперся рукой о колено. Тело, лежавшее в одном положении несколько часов кряду, порядком затекло, побуждая потянутся во весь рост.       Давно он не спал в доме.       Татами для него показалось мягче всех перин в мире. После грязи и холодной земли тем более. — Я бы в любом случае не смог оставить тебя одного, — беззаботно пожав плечами, сказал Коко и двинулся прочь из комнаты. Задержался только у самого выхода. — Не оставайся в одиночестве, когда этого можно избежать.       Сказал, и вышел из комнаты, слегка шумя перегородкой.       Сейшу смотрел в то место, где еще недавно стоял брюнет и не мог осмыслить слова, сказанные им.       Он только что предложил ему… что?       Чтоб его-       Блондин резко перевернулся на спину и закрыл пылающее лицо руками.       И как понимать этого… Коко?

***

— Сейшу, милый, доброе утро! — повернув голову к внуку, прощебетала Азуми. — В этот раз ты поздно проснулся.       Блондин сбросил с плеч напряжение, двинув ими, и растянул губы в кривой, односторонней улыбке. Он действительно просидел в комнате после ухода Коко достаточно долго, не желая выходить по причине… не хотел.       Была возможность столкнуться с ним еще раз, а к этому он пока не был готов. Не сразу после того, что демон сказал ему.       Точнее, повторил. — Я вчера поздно лег, — только и ответил ей Инуи, слегка рассеяно проводя рукой по теплой стене кухни и наблюдая за мельтешащей собо-сан.       Женщина остановилась и снова посмотрела на блондина. Тот не смог принять ее взгляд и отвел свой, опуская голову и прикусывая нижнюю губу. Женщина аккуратно поставила тарелки на низкий столик и подошла к нему. — Эй, — мягко позвала его Азуми и взяла в свои руки рукава кимоно парня. — Грустить — это нормально. Ты не должен чувствовать вины за свои чувства. Тем более, если они настоящие. — Я не хотел заставлять чувствовать тебя виноватой, — тихо ответил ей Сейшу, даже не опуская взгляда на бабушку. — В чем? — искренне удивилась старушка. — В моем плохом сне, — сказал он и — таки посмотрел на нее, опуская голову. Всё же он был слишком высок по сравнении с Азуми. — Ты бы стала себя изводить этими мыслями.       Женщина на это ничего не ответила, лишь виновато сжала губы в тонкую линию. Сейшу был прав — она была слишком эмоциональной и чувствительной. Этого оказалось достаточно, чтобы так быстро слечь с такой серьезной болезнью. — Мальчик мой… — снова улыбнулась она и посильнее сжала жилистые руки вместе с кимоно в них. — Как же нам с тобой не везет…       Инуи дернул уголком губ, вспоминая эту давнюю фразу бабушки. С помощью нее она утешала маленького мальчика, если у него что-то не получалось. И было неважно, при каких обстоятельствах они терпели неудачи: на кухне или на уроках писания — все равно. Азуми разделяла с ним его неудачи.       И потом они, конечно же, исправлялись.       Однако в этом случае исправлять было… нечего. — Да… пожалуй, — согласился парень и, поддавшись порыву, наклонился к собо-сан еще ниже, чтобы поцеловать её в лоб. Однако быстро отстранился, пока Азуми не стала причитать. — Сейшу… — начала она, но внук её перебил. — Мне помочь вам с готовкой? — спросил он, смотря куда-то поверх головы бабушки.       Та сразу подобралась и заулыбалась еще ярче. — Не мог бы ты сходить к Мисаки? Она приготовила кое-что из продуктов для меня. — Да, конечно.       Он хотел было выйти из светлой кухни, однако остановился, явно вспомнив что-то важное. — Собо — сан… — Да? — Коко… тот, с кем я пришел, — начал Инуи. — Ах, тот замечательный молодой человек! — всплеснув руками, расцвела Куроки. — Я пригласила его отдохнуть в нашем саду камней.       Сейшу едва заметно вздернул бровь. Замечательный? Как так быстро они успели сдружится? — Как вы… — начал Инуи, но бабушку лишь всучила ему в руки плетеную корзинку и выгнала с кухни, напоследок посоветовав расспросить гостя самому. Все же, он пришел с Инуи, а не с Азуми.       Блондин плелся до самой прихожей и не находил слов.       Все это серьезно волнует только его?

***

— Сато — сан? — постучав по деревянному косяку, позвал хозяйку лавки блондин.       Внутри помещения было двое людей, которые разговаривали с Мисаки. Диалог у них был настолько оживлен, что блондин не решился прерывать их. Лишь молча зашел внутрь и предпочел походить вдоль полок с растениями, дабы скоротать время.       Все же блондин всегда предпочитал цветы. В частности ликорисы. Вот только их нигде не жаловали.       Оно и понятно. Дьявольские цветы.       Изаму как-то рассказывал ему, что они растут на кладбищах. Или в других местах, где больше скопление злых духов. Именно из-за этой концентрации потусторонних сил, которую так любил этот цветок с печальной легендой, его и было много. Он вбирал в себя всю гниль того места.       Тогда это краткое пояснение казалось мальчику очень… грустным что ли?       Цветы, они ведь такие красивые, тем более ликорисы, так почему такое красивое растение обречено на такую жизнь. Чем они заслужили гнев богини Аматерасу? — Ох, Сейшу… — хихикнув, сказал как-то ему Изаму. — Ликорис действительно красивый цветок. Есть много легенд о нем, и одна из них как раз объясняет место жительства этого цветка.       Мальчик тогда очень заинтересовался разговорами брата о цветке, от того упросил его рассказать именно эту легенду. — Я рассказывал тебе причину, по которой цветок считался проклятым. Когда богиня Солнца обрушила свой гнев на двух хранителей этого цветка. И ты так же знаешь, что вокруг ликориса всегда было множество легенд. Просто эта больше всего полюбилась народу, — Изаму сел в позе лотоса и уложил голову на руку. — Однако есть еще история, которая нравится мне.       Маленький Инуи упал на траву перед братом, и уложил голову на сложенные локти. Шляпа Сейшу упала между ними. — Есть такие духи — Ёкаи. Среди них было много разношерстных… особей, и одна такая особь — демон-лис. То существо, что носило под полами своего кимоно лисьи хвосты. И количество этих хвостов указывало на силу демона. Их так же называли кицунэ. По природе своей эти лисы совершенно безобидны и способны только на хитрости, — увидев вопросительный взгляд мальчика, Изаму пояснил. — Они запутывали дороги путникам, а иногда и… убивали. Но бывало это крайне редко. — А зачем они это делали? — спросил мальчик. Куроки старший пожал плечами. — Для развлечения, я думаю. — Неужели это так смешно? — Ни разу, малыш, но демонам чужды людские страдания. Это было всегда, — Изаму тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ. — Так вот кицунэ, любопытные и свободолюбивые, любили забредать туда, куда не надо и слушать то, что было вовсе не для их ушей. Один такой кицуне увидел, как двое влюбленных — Мандзю и Сака — встречали вместе рассветы и провожали закаты. — Эти двое были хранителями бутонов и лепестков ликориса! — увлеченно прошептал мальчик. — Да, Сейшу, и кицунэ лис тоже знал, кем они были. И было ему до боли обидно видеть чужое счастье, что обуяла лиса самая настоящая зависть. Лис — носил он девять хвостов — вывел влюбленных на гнев богини. Аматерасу обрушила на них наказание и заколдовала цветок. Прошло еще много лет, пока реинкарнации Мандзю и Сака не стали искать друг друга, каждый раз натыкаясь на этот цветок. Все тот же лис, прознав об этом, обозлился еще сильнее и пересадил прекрасный цветок на границу с миром духов и живых людей. — Но зачем, — сдвинув бровь домиком, спросил Сейшу. — Затем, что простым людям негоже соваться на границы с мирами. И тогда Мандзю и Сака не смогли бы встретится в этой жизни. Так и произошло. Однако так лис заработал гнев богини и принял все наказание на себя. Аматерасу отрезала ему девять хвостов и вырвала уши, от того демон — лис стал простым демоном и сбежал в выдуманный лес, позже названный «Поэтикал» — Это же наш лес, Изаму-чан! — вскрикнул Инуи. — Именно Сейшу, но это всего лишь легенда.       Брат потрепал мальчика по голове, и нацепил на него шляпу… — Сейшу! — его дернули за рукав кимоно, и воспоминание развеялось.       Он повернулся к Сато-сан, которая дергала его за одежду в надежде быть услышанной, и наконец-то у неё это получилось. — Ты какой-то рассеянный, — заметила старушка и отошла от парня, вновь возвращаясь за прилавок.       В лавке к этому моменту уже никого не было. — Да… наверно. Извините, — проговорил Инуи и двинулся за тетей, снимая с локтя корзинку и ставя её перед Мисаки. — Собо-сан сказала… — Да помню я, — улыбнулась старушка и стала накладывать в корзину продукты. — Как она там?       Сейшу вздрогнул и пристально посмотрел на Мисаки. Казалось бы, такой простой вопрос, однако именно сегодня он стал восприниматься по-другому. Он теперь невольно думает, а знает ли она?..       И если знает, то в курсе ли она, что теперь и сам Инуи знал?       Однако Мисаки всегда была проницательна и сразу поняла причину заминки её племянника. — Я знаю Сейшу, — грустная улыбка коснулась её губ, и она перестала складывать овощи. — Я сидела с ней в комнате, когда лекарь осматривал эти… нарывы.       Блондин вновь вздрогнул, но в этот раз не так крупно. Почему-то слушать такое от людей, которые буквально воспитали тебя, было чертовски больно. — И вы… — Да, я заметила их, — подтвердила его догадку Мисаки.       Сейшу совсем помрачнел. — И я была сторонницей того, чтобы она сказала тебе, — продолжила Сато. — или Изаму. А еще лучше вам обоим. Но ты же знаешь Азуми… такая упрямая. Все тянула до последнего, и вот…       Инуи дернул уголком губ в подтверждение слов Сато-сан. Если есть человек, который знает его бабушку лучше самого Сейшу или Изаму-чана — то это Мисаки.       Та всегда была рядом с Куроки. И остается до сих пор. — Да, пожалуй, — согласился Инуи. — А где тот молодой человек, что был с тобой вчера? — Сато подобралась, резко меняя тему, в чем была хороша.       Иногда Сейшу не поспевал за её ходом мыслей потому что… слишком быстро она могла прыгать с темы на тему. Иногда это было очень к стати. — Молодой… человек? — переспросил Инуи, но сразу же опомнился. — Ах, Коко. Он отдыхает в саду камней.       Женщина, услышав про отсутствие гостя, начала прищуривать свои и так узкие глаза. Сейшу это сразу не понравилось. — Значит, ты пришел один, — протянула старушка заговорчески. — Да… — неуверенно ответил блондин и сразу же пожалел, что позволил поднять эту тему.       Очень уж Сато — сан выглядела довольной, а уверенность Инуи сгорала все больше с каждым её словом. — Ты хотел со мной поговорить, — уверенно сказала Мисаки спустя секунды молчания.       Инуи не смог ответить ничего против или же за. Этот вопрос — хотя больше похоже на утверждение — вывели блондина из равновесия.       Он хотел, но уже сомневается, что стоит. — И поэтому пришел один, — продолжила она, когда ответа от парня не последовало. — Так же поэтому ты подождал, пока посетители покинут мою лавку. — Я… — Не отнекивайся, я знаю тебя с восьми лет, — лукаво произнесла она и наклонила голову к плечу, добивая блондина: — это касается этого твоего Коко, верно?       Сейшу шумно вдохнул, и так же выдохнул, сокрушенный проницательностью тетки. Что ж, у него никогда не получалось избегать её вопросов.       В конце концов, это именно она первая узнала — точнее, догадалась — что сбегал маленький Инуи за город чтобы посмотреть на ликорисы. Другого от неё ожидать было опрометчиво.       Поэтому, на её вопрос он лишь скупо кивнул, не решаясь подавать голос. — Ну и чего ты весь съежился, разве я когда-либо отказывала тебе в помощи? — ласково спросила старушка, вытягивая руки через столешницу и беря племянника за ладони. — Ты можешь мне рассказать что угодно.       И от этого её «рассказать что угодно» Инуи вздохнул еще тяжелее.       Поймет ли она его, если он расскажет с чем именно пришел? Может, откажется говорить или просто попросит уйти? Потому что тема, которую он хочет поднять, даже близко не такая, о которой можно говорить спокойно. И тем более надеяться на понимание.       О чем он только думал, когда шел к Сато-сан?       Однако крохи надежды горят красным пламенем, они надеются, что Сейшу будет понят. Даже в такой непростой век, в котором он живет, его смогут понять близкие для него люди.       Мисаки, заметив расстройство своего внука, но не зная его причину, вышла из-за прилавка и заперла лавку изнутри. — Так нас никто не побеспокоит, — по-доброму улыбнулась она и уселась на циновки в небольшом декоративном уголке лавки.       В маленьком закутке, который помогали ей делать Инуи и Куроки, пахло травами и… порохом. Так могло показаться перво наперво. Если завернуть в угол и вдохнуть полной грудью. Однако все эти запахи были обманчивы. В углу, на маленькой подставке, стояла ароматическая палочка, от которой и исходил этот запах.       И пахло на самом деле луговыми цветами.       Сейшу неторопливо подошел и сел напротив неё.       Все еще сжираемый заживо стыдом и неуверенностью, он тупит взгляд, а Сато кажется, что её племянник до невозможности маленький в этот момент.       Маленький и беззащитный. — Сейшу, помни: ничего не может заставить меня любить тебя меньше, — вновь подала голос старушка и легко коснулась рукой руки парня. — Ты никогда не перестанешь быть моим племянником.       Он поднял на неё потерянный взгляд и прикрыл глаза.       Отчего-то ему казалось, что сказать это закрытыми глазами будет проще. — Я… — он тут же замолчал, не зная, как подвести к этому.       Остановился и открыл глаза, смотря на свою слушательницу. Мисаки сидела неподвижно и внимательно смотрела на него, готовая впитывать каждое слово парня. Однако взгляд её был в этот момент нечитаем.       Инуи не мог понять, о чем думает старая цветочница. — Вчера собо-сан рассказала мне о… о болезни, — все же начал Сейшу, внутренне смиряясь со всеми возможными исходами их разговора. — И я… был расстроен.       Он вновь остановился и зацепился взглядом за цветы, стоящие на верхней полке. Они были немного увядающими, наверно от того, что Мисаки просто не могла дотянутся до такой высоты. Стоило бы предложить ей помощь с поливом.       Но это потом. — Я сидел на веранде и просто… думал, что ли, — рассеяно пожав плечами, сказал Сейшу и сжал ладони в кулаки на своих коленях. — Тогда Коко и вышел ко мне. Он завел непринужденный разговор и… мне стало легче от этого, правда. Но долго удерживать на плаву эту беседу я не смог. Начал рассказывать о случившемся ему и просто… расплакался, — буквально выдохнув последнее слово, Сейшу вновь прикрыл глаза.       Готовился сказать то, зачем и пришел в старую цветочную лавку. — Коко был удивлен не меньше меня, однако он пытался сделать хотя бы что-то, что бы меня успокоило. И когда ничего из этого не помогало — я к тому моменту вовсе перестал как-то контролировать свои слезы — он наклонился и… поцеловал меня.       Закончил блондин и зажмурился сильнее.       Ожидал криков или же строгого порицания в голосе Мисаки, когда та заговорит.       Однако порицания не было, когда старушка подала голос.        — Что было дальше, Сейшу? — мягко подтолкнула она его.       Блондин распахнул очи и вперился взглядом в нее. Она определенно точно слышала, что именно сказал Сейшу, так от чего же в ней так много спокойствия? Почему она все еще звучит… ласково? — Дальше? — переспросил блондин, на что старушка лишь кивнула. — Я… я не уверен насчет своих воспоминаний после, но вроде бы успокаивался я уже у него на груди, а проснулся в своей… комнате, — о том, что он толком не спал, Сейшу решил умолчать.       Умолчал он и о том, как ему удавалось засыпать после каждого ночного пробуждения.       Однако таких подробностей Мисаки не требовала.       Она просто… улыбнулась.       И улыбка её была до боли грустной, почти сравнимой с той, когда она узнала о болезни Азуми. Хотя хуже ситуации представить сложно.       Женщина просто улыбалась, постепенно теряя ясность взгляда. Некогда взор зеленых глаз, направленных точно на Сейшу, съехал в сторону. Старушка крепко задумалась и ушла далеко в свои мысли.       Сейшу не мог понять причины такой реакции. — Сато-сан? — позвал тетку парень, но добиться ответа ему не удалось даже со второго раза.       Когда же племянник женщины хотел протянуть к ней руку, та резко посмотрела на него обратно. Инуи ответил ей таким же взглядом. — Сато — сан?.. — вновь озвучил немой вопрос блондин. — Все в порядке Сейшу, просто ты заставил меня вспомнить одну весьма важную вещь. И я думаю, что своим рассказом отвечу на все твои вопросы.       Инуи уже открыто непонимающе смотрел на тетку.       Она вновь улыбнулась. — Понимаешь, когда кто-то близкий и небезразличный тебе человек открывает душу, ты просто не можешь не открыть свою. Тем более, если ваши рассказы до боли похожи, — сказала она и в противовес своим словам замолчала.       Сейшу сразу понял, что она собиралась с мыслями, однако на её лице не было эмоций, похожих на его. Женщина была готова рассказать свою историю, в то время как Инуи боялся неизвестно чего.       Он забыл на короткий миг, что хоть эта женщина и догадалась, что мальчик бегает собирать паучьи лилии, никому это не сказала.       Позже об этом Изаму узнал сам, и то по неосторожности самого Сейшу. — Я познакомилась с твой бабушкой будучи еще очень молодой, — начала она, привлекая внимание племянника. — Мне было… восемнадцать или около того. Все девушки в этом возрасте уже имели детей, однако со мной никто не спешил вступать в брак. Сам понимаешь: простая помощница цветовода, кто захочет такую в жены. Да и я сама не шибко рвалась замуж. Все шло свои чередом. Пока я не встретилась на рынке с Азуми. Она была такая… красивая. Веселая и вежливая, — воспоминания о своей молодости всегда были для старушки Сато-сан чем-то очень сокровенным. Тем, что она будет помнить всегда. Особенно, если это касается Азуми.       Сейшу, в свою очередь, слушал её не перебивая и не забивая свою голову ненужными сейчас предположениями. — Мы познакомились, стали общаться и переписываться. Она понравилась мне, Сейшу. Именно из-за нее я так и не вышла замуж. Хотя ближе к двадцати появился один молодой самурай в отставке. Он часто захаживал в мою лавку за цветами, которые потом дарил мне в конце моего дня. Он провожал меня до дома, ухаживал… ну знаешь, что делают мужчины в погоне за женским сердцем, однако он был старше меня на двадцать лет. Но это не была та самая причина, по который я отвергла его предложение руки и серца. Мне вообще не нужны были причины. У меня была крепкая и нежная дружба с Азуми. Она была моей причиной. Всегда была. — Сато-сан… — подал голос Инуи. — Да? — Вы… все еще? — тихо спросил блондин, немного стыдясь своего вопроса. — Да, — тихо прошептала Мисаки и улыбнулась. — Я сильно не бежала от этих чувств, но и быть с кем-то, кроме нее, мне было противно. Поэтому я просто смирилась. Даже такая дружба с ней, которая у нас есть сейчас — благословение для меня. — А собо-сан… знает? — Я бы не хотела, чтобы она знала, просто потому что я видела её в тот момент, когда она узнала о смерти своего мужа. Уже тогда я зареклась никогда не показывать эти чувства. Она навряд ли… поняла бы.       Слова о том, что собо — сан не поняла бы, больно ударили по блондину. Однако этого же он и ожидал от Сато-сан недавно.       И была ли в этом вина самой Азуми? Ни разу.       Их век таков. Время всегда диктовало свои правила и возможно, это только возможно, Сейшу и Мисаки родились просто не в своём месте. И не в то время.       В этом случае им просто… не везет. — Как мне тогда быть? — обреченно выдыхает блондин и роняет голову в ладони.       Мисато вновь улыбается, вот только в этот раз в её улыбке нет прежней нежности.

***

— Ну наконец-то! — послышался голос Азуми еще до того, как она выбежала из кухни и приблизилась к внуку. — Я не привыкла, что ты так долго ходишь за продуктами. Ну ничего, я тебя понимаю: Мисаки бывает слишком болтливой.       Сейшу натянуто улыбается и передает бабушке корзину, забитую доверху продуктами и не только.       Собо-сан с тихим «Ой» приняла груз из рук внука и немного прогнулась вниз: настолько тяжелой была корзина. Инуи даже не замечал её тяжести, пока медленно шагал до дома. Однако когда он спохватился помочь бабушке донести корзину до кухни, той уже не было в его поле зрения.       Азуми всегда была шустрой и энергичной. Даже преклонный возраст не смог это убить в ней.       Да и не успел бы блондин поспеть за ней. Не в таком рассеянном состоянии. Оставалось только устало разуться и пойти за ней.       Сзади послышался звук открывающейся двери, и Инуи на рефлексе повернулся на звук. Его глаза тут же поймали взгляд иссиня-черных глаз.       Коко.       Сейшу не видел его с утра, а сейчас время близилось к вечеру.       Демон ничего не сказал, просто скинул сандали и прошел мимо Сейшу на кухню. Как только демон прошел дальше по коридору, Инуи заметил в двух руках брюнета ведра с водой.       Вон оно как.       Немного погодя, Инуи последовал за Коко на кухню и какого было его удивление, когда он зашел и увидел весьма интересную картину: его бабушка, благодарственно улыбаясь указывала Хаджиме куда поставить ведра. Сам же помощник так же не выглядел недовольно.       Сейшу продолжил было удивиться, пока собо-сан не обратилась к нему. — Смотри, милый, как твой друг мне помог, — и не было предела довольства в ее голосе. — Даже подмел нам дорожки и немного прибрался в саду. Ну разве не благородно с его стороны!       Блондин смотрел то на Коко, то на Азуми и продолжал удивляться возникшей между ними идиллии. Однако когда он слушал Куроки больше, то стал понемногу понимать причину такого поведения демона.       Возможно, он тоже, как и Сейшу, не находил себе места весь день, а может из-за знаний, что кроме Инуи бабушке никто и не поможет. Тем более в её нынешнем состоянии. — Он сам предложил мне помощь, а мне как-то было неловко просить гостя помогать… — Мне совсем не сложно, — мягко начал успокаивать старушку Коко, неловко почесывая затылок. — Вы так добро приняли меня, что я хотел хоть как-то отблагодарить вас. — Ну разве он не чудо, Сейшу! — просияла женщина.       Блондин глубоко вдохнул очередной раз за этот день и просто кивнул. Азуми, ждавшая согласия внука и получившая его, кивнула ему в ответ. — Идите отдохните, я позову вас на ужин, — только и сказала бабушка, возвращаясь к готовке.       Парни встретились взглядами и молча ушли с кухни.

***

      Сейшу лежал на футоне в своей комнате и смотрел в потолок, стараясь не поворачивать голову в стороны выхода на энгаву. Потому что там сидел Коко и непрерывно смотрел на вход в сад камней. Кажется, кому-то понравилось это место.       Сам Сейшу был бы не против посидеть на том же месте, где сидит Коко, вот только между ними все еще ощущалась липкая неловкость.       Или возможно Инуи сам её выдумал.       Потому что по поведению демона можно было сказать, что он вообще предпочитает не делать себе мозги чем-то таким… незначимым.       Незначимым.       А что об этом всем думает Коко?       Он встал в ступор.       Разговоры.       С ним можно было просто поговорить и развеять эту неловкость. По крайней мере, Сейшу от этого было бы значительно легче. И в мыслях это кажется таким простым, вот только для этого нужно встать, выйти к нему на веранду и завести разговор…       Еще на моменте «выйти к нему» Сейшу жутко смутился. Решив не забивать свою голову такими мыслями, он принял решение переодеться к ужину. Негоже ходить в одном и том же кимоно несколько дней подряд. Да и стоило предложить Коко сменную одежду.       Он встал, смахивая со лба пряди блондинистых волос и подошел к шкафу. Одежды здесь у него было немного, но для них двоих вполне хватит. Стоило бы взять с собой несколько сменных комплектов из дома, вот только тогда он не знал, что больше не сможет вернуться туда. ~~~ — Там опасно, — вновь разрушая тишину между ними, говорит Коко.       Сейшу больше не пугается внезапно подавшего голос спутника, только лишь поворачивает к нему голову, задавая немой вопрос. — В лесу, — не глядя в мягко-зеленые глаза блондина, отвечает демон. — Майки… сошел с ума.       Коко буквально шепчет последние слова, и они, очевидно, приносят ему боль. Это можно заметить по сверкающим в свете луны глазам демона. В них стремительно скапливаются слезы.       Инуи поджимает губы и отворачивается, не желая смущать собеседника и пялиться на него. — Его первостепенным законом было защищать поселения в лесу, но сейчас, когда они… сгорели… когда умерло так много его друзей, когда ушел я… Майки неуправляем. Даже если ты — житель тех самых поселений, он… — Коко запинается, но продолжает. — Он не посмотрит на это. Уже не посмотрит. Этот лес стал владениями Сано Манджиро еще двенадцать лет назад.       Сейшу слушает его и молчит. Молчит, потому что пока не знает, что на это отвечать, а Коко очевидно еще не закончил. — Поэтому тебе опасно находится в этом лесу. Не тогда, когда на территорию ступил еще и я. Какуче знает твой запах, а если знает он, то знает и весь Бонтен. Майки лично выползет из своей норы и схватит тебя, дабы узнать обо мне. — Майки… такой же сильный, как и Какуче? — осторожно спрашивает Инуи.       Коко молчит.       Молчит так долго, что Сейшу уже и не надеется на ответ. Они разглядывают звезды в тишине, пока Хаджиме все же не подает голос. — Каждый демон силен так же, как и Какуче, — тихо говорит Хаджиме. — Просто потому что мы демоны, однако у нас есть собственные способности…       Говорит он и тут же замолкает, поворачиваясь на Сейшу. Тот с неподдельным интересом смотрит на Коко и последний понимает, что отвертеться от сказанного не получится. Справедливости ради, Коко сказал это случайно, но… это едва ли поможет. — Ты… расскажешь? — с надеждой спрашивает Инуи и Коко сдается.       Рассказывает. — Способности, это то, с чем каждый демон появляется. Какуче был одарен способностью сокрытия. Никто не сможет учуять его запах и услышать звуки его шагов. Именно поэтому он и смог застать нас врасплох в лесу. — А что насчет Майки? — Черный импульс, — легко отвечает демон. — С помощью него он контролирует каждого демона. Все в клане связаны с помощью черного импульса. Кроме братьев Хайтани. — Кто такие братья Хайтани и почему они не связаны с помощью… импульса       Коко морщится от этого вопроса, однако отвечает сквозь стиснутые зубы. — Они пришли к нам недавно, около ста лет назад и не возжелали оставаться навсегда. А черный импульс Майки — это обязательство перед кланом на вечность. Мы бессмертны, и будем скованны одной цепью до конца жизни этого мира. Братья это понимали и поэтому они находятся в Бонтене просто потому что это им это пока удобно.       Тот факт, что братья вовсе не являлись… братьями, Коко решил не упоминать. Это было лишней, хотя и весьма интересной информацией. Но он его тут не развлечь решил. Хотя по заинтересованному лицу блондина, кажется, что того очень даже затягивает все, что рассказывает демон. — А какая у них способность? — Они в силах совратить любое существо и питать энергию из их отзывчивости, — холодно отвечает демон.       Как бы Коко хотел закрыть эту тему с братьями и с кланом в целом, все не всегда идет так, как ему хочется. Его собеседник оказался слишком жадным до знаний. — А у тебя какая способность? — Я могу знать способности каждого демона, - соврал он. — Поэтому этот Какуче называл тебя Гением?       Коко задумался, а после лишь кивнул.       На какие-либо еще разговоры он был уже не способен.       Однако Сейшу все еще был жаден до знаний. — А вот это, что у тебя, — тихо спросил он и ткнул в висок демону.       Туда, где находилась клановая метка.       Тут-то Коко и спохватился своей шляпы. Той самой шляпы, которая слетела во время их побега от Какуче и теперь валяется где-то в лесу.       Приехали. — Это метка Бонтена, — только и сказал Хаджиме.       Сейшу молча принял его ответ и тут же снял с себя свою шляпу, натягивая ее на голову демону. — Думаю, тебе она нужнее.       И Коко не знал, как его благодарить. Хотя у них еще остались насущные проблемы. — Тебе есть куда пойти? — спросил демон, снимая шляпу и кладя ее себе на грудь.       Сейшу поначалу не понял, зачем Коко задал этот вопрос, а потом кивнул. Ему действительно было куда пойти, и это очень трогает, когда Хаджиме беспокоится об этом. — Мне… да. Моя бабушка живет в городе. Я могу пойти к ней. А ты? — спросил настолько наивно Сейшу, что у Коко сердце зашлось в самых быстрых ударах.       У него еще никто ничего подобного не спрашивал с таким лицом. — Мне есть куда идти, не беспокойся, — сказал демон, однако блондин на этом не успокоился.       Он выпрямился и сел, скрестив ноги.       Коко почему-то эта его поза не понравилась. — Ты недавно вытащил меня, рискуя своей жизнью. А Какуче член Бонтена. Я не могу представить, как тебе сейчас больно и неприятно, да и сомневаюсь что дело только в Какуче. — Все нормально… — Нет, не нормально. Ты не один. Не оставайся в одиночестве, если этого можно избежать. Ты дважды спас меня, так дай же мне хотя бы попробовать сказать тебе спасибо.       Коко слушает его и снова не знает, как отблагодарить. ~~~       Сейшу сжимает в руках свежую одежду и идет в сторону энгавы. — Я тебе тут одежду принес… возьми, — Сейшу протягивает чистую стопку одежды демону.       Последний поворачивает голову на звук и непонимающе смотрит на то, что ему протягивают. Когда же до него все-таки доходит, Коко благодарно улыбается и забирает комплект одежды. — Эту ты можешь положить в корзину в твоей комнате. Прислуга завтра придет заберет её чтобы постирать. — Хорошо, — только и отвечает демон, прежде чем скрыться за ширмой.       Инуи выдыхает и возвращается к себе.       Он начинает раздеваться, сильно не замечая, что делает. Это больше происходит само собой. Единственное, что он контролирует, это свои мысли. И как только его угораздило попасть в такую ситуацию? Да и еще это непонятное чувство в груди, что разрасталось все больше и больше каждый раз, как он думал об их поцелуе и ночи, проведенной вместе. Значит ли это больше, чем он может себе представить? Да и еще этот разговор с Сато-сан… вовсе выбил его из колеи. Он теперь и не знает, что чувствует к Коко после их поцелуя. И изменилось ли вообще что-нибудь в нем, Сейшу, после поцелуя?       И от чего он так и не смог поговорить с Коко?       Все кимоно упало у его ног, и он принимается менять свое нижнее белье прежде чем надеть свежий комплект одежды. Он берет с котацу черного цвета шаровары и просовывает в них сначала одну ногу, а потом другую. Выпрямляется, чтобы подвязать штаны и тут же замечает… синяк?       Что-то темное расположилось у него на животе и как только он начинает присматриваться, эта отметка напоминает синяк все меньше. Сейшу на проверку прикасается к ней, однако боли не чувствует. Смотрит на свои пальцы и не обнаруживает никаких следов.       Что это за… — Слушай, я не нашел в своей комнате корзину, могу я кинуть вещи к тебе?.. — заходя к нему в комнату через веранду, говорит Коко и тут же замолкает, когда блондин поворачивается к нему.       Снова не привычке поворачивается на звук.       И если Сейшу смотрит на Коко, то Коко не отрывает взгляда от метки на животе блондина.

***

— Уважаемый сёгун, мы готовы, — подчиненный глубоко кланяется императору и удаляется после легкого кивка.       Все в обширном зале напряжены и серьезны. Приглушенный свет скрывает выражение лиц сидящих подле императора — его вассалов. Последние восседали на мягких подушках и с непроницаемым лицом наблюдали за тем, что происходит прямо перед ними.       Перед самими императором и его приспешниками, в низком поклоне, упираясь лбом в татами, сидит самурай.       Бывший или нет, решать уже самому сёгуну. — Суд над Изаму Куроки объявлять открытым, — произносит оратор и слышится громкий удар гонга.