Пепел

«I feel like I've

Been running out of time

Я чувствую что…

У меня мало времени».

***

~~~ — Почему ты никогда не берешь меня с собой? — надулся мальчик и обиженно сложил руки на груди.       Девушка, чьи волосы были белее снега, тихо усмехнулась и присела перед младшим братом на корточки. Её всегда забавлял четырехлетний Инуи, но когда он начинал конючиться и просить что-то, не удерживался никто. Мальчику всегда всё давали и всегда всё разрешали, потому что в капризах ему равных не было. Акане на это смотрела сквозь узкий прищур глаз и не раз говорила родителям перестать баловать брата.       Но что греха таить: сама довольно часто приносила всякие вкусности с города только для него. — Потому что тебя туда не звали, — легко ответила девушка и щелкнула брата по насупившемуся носу.       Тот с громким «ай» отлетел от неё и прижал обе руки к лицу.       Инуи старшая выпрямилась и уперла одну руку в бок, снисходительно наблюдая за этой картиной. Она знала, что щелчок был не настолько болезненным, каковым его показывал Сейшу, но, чтобы не ранить хрупкое детское зарождающиеся самолюбие, погладила того по голове. — И тем более, ты же знаешь: мама с папой не разрешили тебе выходить за пределы деревни, — она напоследок потрепала короткие волосы на затылке брата и заговорщически добавила, — пока что.       Мальчик в ту же минуту засиял и поспешно закивал головой, как бы уже предвкушая интересные походы в лес. Так много за собой скрывали стены деревни, что даже не передашь словами всё то нетерпение, которое хранил в себе Сейшу.       Сестра смотрела на сияющее лицо брата с мягкой улыбкой, и всю её переполняло от нежности к Сейшу. Он всегда любил её больше, от того отпускать каждый раз в лес было трудно, поэтому Акане старалась уходить во время дневного сна мальчика. Однако не всегда это получалось.       Брат с сестрой на самом деле были достаточно близки. Каждый в деревне знал о крепких семейных узах семьи Инуи хотя бы потому, что частенько замечали Акане и Сейшу, играющими во дворе или бегающими по деревне с поручениями матери из дома в дом. И не было бы в таком времяпровождении ничего такого, мол, старшая сестра помогает и заботится о младшем, однако не каждая такая старшая сестра будет готова таскать младшего с собой повсюду.       Даже совсем маленький Сейшу тянулся к Акане, а та не могла отказать в своих ласках брату уже тогда. Вторым словом после «мама» Инуи произнес «А-анэ». Девушка еще долго после того вечера не спускала его с рук и все утирала счастливые слезы с глаз. Настолько сильно она любила своего младшего брата.       И Сейшу любил её не меньше.       Когда Инуи младший достаточно подрос, Акане стала всё чаще и чаще уходить из деревни. Её частые «прогулки» никак не были связаны со взрослением брата, это стало простым стечением обстоятельств, никак от неё не зависящих. И Сейшу всё не нравилось в корне, о чем он не ленился и говорил ей всегда. Ибо негоже оставлять скучающее чадо одно дома. Девушка отнекивалась о целях своих визитов, каждый раз придумывая разные истории, а иногда и вовсе переводила тему, чтобы не отвечать на вопрос. Сейшу велся, потому что не понимал, насколько искусно его водят за нос. Он искренне верил, что сестре очень интересно, какой колосок из цветов он сегодня с мамой сплёл. Конечно, успехи брата, хоть и маленькие, волновали девушку, но не настолько, как она показывала.       Когда же Сейшу стал постарше, ему уже самому не сиделось, и уже он пропадал на улице днями напролет. Одно оставалось неизменным: привязанность и любовь к сестре. Инуи постоянно провожал её до ворот деревни и встречал вечером, а потом они шли вместе домой. Каждый делился, как у кого прошел день, и больше они не поднимали тему уходов Акане.       Мать и отец были более чем довольны отношениями между детьми. И хотя мать иногда говорила что-то вроде «с нашим Сейшу Акане никогда не получит от Изаму-чана красную камелию!» по-настоящему её это не волновало.       Девушка на эти заявления заливалась краской и шикала на мать, ну а та по-доброму смеялась и радовалась счастливым положением их дружной семьи. ~~~

***

      Городская суматоха всегда утомляла Коко.       Несомненно, демон побывал во многих местах Японии, достаточно видел и ещё больше узнал, однако существенного влияния эти путешествия на его сознание не оказали. Он видел достаточно для того, чтобы посчитать это ересью, и ничтожно мало — для доказательства правды. Из раза в раз: новые места, новые улицы, новые тропинки и ночлежки.       Коко ни разу не насладился своим путешествием, длинною в двенадцать лет.       И не то чтобы нынешние передвижения с симпатичным блондином как-то красили пустые минуты без разговоров… В конце концов вынужденный спутник ни какая-нибудь дева для украшений, однако это — самое приятное, самое нескучное из всего случившегося. — Я бы хотел зайти кое-куда, — донеслось до слуха Хаджиме сбоку, и он повернул голову на голос.       Сейшу же, заметивший состояние своего спутника, не спешил как-то разрушать установившееся молчание. Итак слишком хорошо было видно, что Коко пытался заполонить свои мысли чем угодно, только не недавней ситуацией в лесу. Оно и понятно: Инуи на его месте делал бы точно так же. Оттого блондин и не спешил отвлекать, ему самому хотелось быть отвлеченным. И, как ни странно, родные улицы успокаивали.       Сейшу провёл в этом городе достаточно, чтобы не ошибиться и назвать его своим домом. Поистине домом, ведь эти переулки и дороги были слишком знакомы ему с малого возраста. Он знал обходные и короткие пути до бабушкиного дома. Знал, где рос Ликорис. Случались неоднократные нападки на эти цветы, но они всегда прекращались строгой бабушкой или хмурым старшим братом. Они не любили этот цветок, в то время как Сейшу души в нем не чаял. В городе он и познакомился впервые с этими растениями, и это — еще одна причина остаться.       Голова его, будто связанная длинными стеблями воскресшей лилии, обернулась. Взгляд искал — хотя знал, что не смог бы найти — намеки на красивые тонкие лепестки. И будто наяву в его мыслях вспыхнул образ восхитительных красных цветов. И образ этот был настолько же свеж, насколько реален, что Сейшу удивился бы своей удивительной памяти, да его отвлекло прикосновение к плечу. — Что же там такого интересного? — наклонив голову к плечу, спросил Коко, а рука сжалась чуть сильнее, но это скорее непроизвольно, чем специально.       Инуи повернулся к нему и замер на миг.       На губах Коко покоилась маленькая и осторожная ухмылка, и блондину показалось, если он или его собеседник что-то произнесут, это все осыплется. И Инуи больше не сможет вспомнить эту ухмылку, аккуратный изгиб верхней, достаточно тонкой, губы. Потому Инуи наблюдал и не отводил взгляд, совсем как минутами ранее любовался Ликорисом в воспоминаниях. Именно также он вглядывался в неизвестность, а сейчас смотрит на реальное, и, он готов поклясться, последнее ему нравилось больше.       У Коко всегда были такие красивые губы? — Эй? — вновь произнес Коко, и рука с плеча внезапно пропала. — Ты говорил, что нужно куда-то зайти?       Сейшу вздрогнул и перевел взгляд выше — на глаза напротив — и когда его мягко-зеленые встретились с иссиня-черными, блондин вытянулся и отпрянул.       Серьезно, он только что пялился на губы Коко? — Э… — прочистив горло, отозвался Инуи и обошел Хаджиме. — Я… туда надо.       И пошел вперед.       Зачем он вообще завёл этот разговор? Сам же не хотел отвлекать демона от его мыслей!       Сам же демон лишь непонимающе поднял брови и всматривался в стремительно удаляющуюся спину.       Всё странно было в этом блондине, и это «странно» оттягивало и заставляло уйти. Инстинкты и демоническое чутье вопили в проклятьях и бранились при каждом касании, но что-то, доселе неизвестное — или просто хорошо забытое — хваталось за каждое прикосновение. Его лицо было знакомым настолько, что Коко все еще боялся спрашивать имя, потому что: «а вдруг?».       И, как назло, всё всегда сходилось.       Но когда блондин так смотрит, когда уходит в свои мысли, когда делает вид, что не видит душевных терзаний Коко — лишь бы демон не почувствовал себя некомфортно — это рушит все защитные слои. Он не помнил себя в момент, когда схватил его за плечо, а позже сжал, как ребенок, требующий внимания. Опомнился лишь тогда, когда понял, что блондин не посмел двинуться.       Коко соврет, если скажет, что не видел до этого взгляд этих мягких зеленых глаз. Вот только всё не может сложить палку и палку. Это противное ощущение чего-то утекающего… раздражало. Как будто вот оно — прямо в его руках, а в следующие мгновения замки из пепла рушились, а сам пепел осыпался около его ног.       Но все же одно занятное наблюдение не осталось незаметным: блондин смотрел… на его губы? Коко облизнул сначала нижнюю, а потом — верхнюю. Может, на них было что-то? Однако не найдя такового, он стал задумчивей. Вышагивать за спутником становилось проблематично, особенно, когда тот так спешит не пойми куда. Поэтому ему оставалось лишь догонять. — Так куда мы всё-таки идем? — сравнявшись, спросил демон и сжал одной рукой полы шляпы от внезапного ветра.       Сейшу повернул к нему голову и посмотрел растерянно: — Куда идём?       А после остановился.       Возможно, на эмоциях, он не разбирал дороги и… проскочил пару нужных поворотов.       Но не скажет же он Коко, что просто переволновался и пошёл не той дорогой?       Осталось надеяться, что Хаджиме не знал этого города: Сейшу собирался делать крюк, чтобы его маленький просчёт остался незамеченным. — Надо зайти к Сато-сан перед тем, как мы пойдем в поместье, — объяснил блондин и свернул между домов.       Сато-сан — очень хорошая подруга его бабушки, продающая краску в небольшой лавке около их поместья. Низкая и добрая Мисаки всегда радовалась, увидев Сейшу, независимо от того, с кем и когда он появлялся у неё. Так же она с удовольствием приходила в гости, и тогда Азуми — бабушка Сейшу — и Мисаки болтали так долго, что последней стелили футон в гостевой комнате. Когда они наговаривались, Сато-сан было поздно куда-то идти.       Даже несмотря на то, что они виделись относительно недавно, блондин испытывал приятное волнение. Зависело ли это от того, с кем именно он идет, или просто Сейшу ещё не отошел от недавнего… всплеска эмоций, всё одно: его живот сдавливало в ожидании. — Кто такая Сато-сан? — спросил Коко, когда оглядывался по сторонам и изучал любопытным взглядом дома и местность.       И демону действительно было интересно послушать про кого-то. Даже необходимо. Он не хотел думать о чём-то другом, хотя рой мыслей уже кружился вокруг одной единственной. Та, которую не смог перебить даже блондин со своим странным поведением.       Сейшу не был против рассказать про подругу его бабушки хотя бы потому, что не хотел вспоминать о кое-чём конкретном. Не то, чтобы он забыл, конечно.       Поразительно сходство двух незнакомых людей. — Сато-сан близкая подруга нашей семьи, — начал блондин и замедлился, и как только он это сделал, то понял, что шёл слишком быстро. Странно, но Коко его широкий шаг не смутил. — Точнее, моей бабушки. Они были знакомы еще с молодости, бабушка тогда еще жила в «Ассумсан», а Сато-сан помогала здесь с цветами своей сестре, — Инуи обвел рукой перед собой, как бы показывая нахождение Мисаки в тот промежуток времени. — Собо-сан тогда выходила вместе с другими на рынок за едой и вещами, так и познакомились. А когда бабушка и Изаму-чан переехали сюда, то у них всё стало ещё проще.       И Сейшу вспоминал поочередно все их посиделки, прогулки и маленькие праздники с семьей Куроки. То, как они впервые отпраздновали день рождение Инуи после его переезда к ним, как долго они с Изаму-чаном гуляли после вкусного ужина. Вспомнил он и первое знакомство с Сато-сан. Она тогда принесла корзину вкусностей и туши. Это произошло спустя около года после заселения, но восьмилетний — почти девятилетний — Сейшу жутко смутился такому подарку от улыбчивой тёти.       Изаму тогда лишь посмеялся и взял брата за руку.       Стоит сказать, что именно это и толкнуло Инуи рисовать что-то и серьезно взяться за кисть.       Даже сейчас, когда ему девятнадцать полных лет, он помнил на ощупь свою первую баночку туши. Как та не вмещалась в детскую ладонь из-за размеров, как он потом разлил её из-за неумелого обращения. Также он помнил, как потом Сато-сан учила его рисовать. — Она… близка для нашей семьи и для меня, — добавил спустя несколько минут блондин. — Она научила меня рисовать.       Коко остановился и неверяще уставился на собеседника. — Ты умеешь… рисовать? — всё же озвучил свой вопрос демон, когда Сейшу вперил в него вопросительно-недовольный взгляд.       И тут уже была очередь Инуи изумляться.       Разве Хаджиме не знал об этом? Так всегда думал Сейшу, оттого и не считал нужным говорить, ведь это… не важно? Кто вообще трещит о своих умениях первому встречному? Да и познакомились они…       … Коко совершенно точно не мог узнать о его умении рисовать хотя бы потому, что он не видел его рисунков.       Сокрушённый вздох сорвался с его губ в тот же момент, когда до блондина дошло всё понимание ситуации.       Из-за того, что они встретились на рынке неподалеку, Сейшу автоматически думал, что произошло их нестандартное знакомство как раз в момент его торговли картинами. Ведь рынок у Инуи ассоциировался однозначно: место продажи картин. О том, что встретились они позже… он напрочь забыл.       Пальцы тут же сжали переносицу, а брови нахмурились. Он всё понял, и ему надо бы поставить всё на места. — Я… да. Я умею рисовать, и до встречи с тобой я на том самом рынке продавал свои картины, — начал объяснять Инуи, напрочь игнорируя вопросительный взгляд Коко.       И вопросительным он был уже не из-за новости о умении Сейшу рисовать. — Не то чтобы рисовать было так просто… но Сато-сан умела объяснять, — почесав шею сзади, смято закончил Сейшу.       Коко медленно кивнул, явно оставшись в непонятках, но уточнять не стал.       Так они вновь двинулись к первоначальному маршруту, однако шли недолго.       За недлинной беседой прошел весь тот обходной путь, что строил в своей голове блондин, и вот, огибая очередной поворот, они оказались напротив искомой лавки. — Сато-сан! — крикнул блондин и принялся махать поднятой вверх рукой, а Коко лишь сильнее натянул шляпу на левую сторону головы.       Скромный вид лавки привлек внимательный взгляд демона, а именно: горшки с цветами. Они стояли по бокам от входа в несколько рядов и смотрелись довольно органично. Покатая крыша напрочь заросла виноградными лозами, и лавка эта больше походила на… ведьмину? У Коко было очень навязчивое чувство, будто сейчас из дверного проема покажется низенькая горбатая старушка, а в руках у неё — бутылек-другой шипящей и бурлящей жидкости. И нет, эти ассоциации не произвели плохого впечатления, демону действительно нравилась эта маленькая и уютная лавка.       Было видно, что за ней очень бережно и хорошо ухаживают.       На крик Инуи вышла низкая старушка, держа в руках маленькое ведёрко. Женщина поначалу начала осматриваться по сторонам в поисках зовущего, но, увидев приближающегося блондина, успокоилась и поставила ведро на ступеньку.       Сейшу подбежал к старушке и крепко обнял, та ответила ему тем же, обвивая старческие руки вокруг плеч и шеи парня. — Сато-сан, как у вас дела, — отстраняясь, но не отпуская её рук, спросил блондин и счастливая улыбка не покидала его лица.       Старушка так же улыбнулась ему, от чего в уголках её глаз собрались морщинистые полоски, но они не делали её некрасивой. Даже в своём преклонном возрасте она выглядела достаточно подвижной и энергичной. Всегда приходила к ним в гости, когда Сейшу останавливался в доме собо-сан, также иногда навещала самого блондина во время его торговли на рынке и приносила разные перекусы, хотя не должна была.       Несомненно, его бабушка также старательно пыталась впихнуть ему в сумку больше еды, чем тот взял, однако она его не встречала в городских воротах и провожала только до порога дома. Эта, казалось бы, очевидная мысль осталась и далеко уходить не собиралась.       А как долго бабушка совсем не выходит из дома?       Он пообещал подумать об этом ещё, но позже и желательно — обсудить с самой виновницей переживаний. От нахлынувшего чувства неловкости и стыда Инуи тоже отмахивается и старается не думать. У него ещё много времени поговорить с ней и всё обсудить. — Сейшу, милый, как у тебя дела? — спросила Сато-сан, и её голос вырвал его из очередных мыслей.       Пора бы избавляться от дурной привычки уходить в себя во время разговоров.       Инуи виновато улыбнулся и опустил голову на старушку, та же в свою очередь немного сильнее сжала его руки в своих руках и отпустила. — И кто этот молодой человек, стоящий за тобой? — тут же лукаво улыбнулась она и выглянула из-за спины блондина.              Коко на развернувшуюся картину смотрел снисходительно, и, дабы скоротать время и не умереть от скуки, в голове придумывал варианты их диалога. Однако это ему надоело ровно тогда, когда старушка вынырнула из-за высокого Сейшу и внимательно посмотрела на него, сужая свои маленькие глаза. — Э-это? — запнулся Инуи и неосознанно повернулся за Сато-сан. К его смущению, демон уже смотрел на блондина. — Это Коко…ной. Коконой Хаджиме. Мы… мы хотели сходить в одно место… — Место? — протянула старушка и выгнула вверх одну бровь. С её губ все ещё не сходила заинтересованная улыбочка. — В какое такое место ты хотел его сводить?       Инуи подавился воздухом от смущения и сказал большое «спасибо» Ками-саме за, что Коко не слышал их разговора.       «Спасибо» получилось не такое искреннее, потому что черноволосый абсолютно точно видел всю разворачивающуюся картину и мог… сделать определенные выводы для себя. — Не я! Он хотел меня туда сводить, — выпалил Инуи и тут же замолк, когда понял, что именно он сказал. — я… я… Сато-сан, это не то, о чем вы могли подумать!..       Однако старушка не намеревалась останавливаться на достигнутом. — О чем же я могла таком подумать, милый? Что может быть запрятано в вашем безобидном путешествии?       Блондин взвыл от безысходности и поглощающего стыда. — Мы… — Сато-сан, извините, что так грубо прерываю ваш разговор, но, думаю, что вы должны обратить свое внимание на это, — Коко подошел незаметно, поэтому звук его голоса у самого уха Сейшу оказался полной неожиданностью настолько, что блондин подскочил на месте.       Демон же, что так беззастенчиво и слегка нагло помешал их бурному диалогу, был удостоен двумя взглядами: одним — с легким испугом и остатками растерянности, другим — с нескрываемым интересом. И если первый был ему более чем понятен — он сам его напугал — то второй… о чем таком эти двое разговаривали? — Ничего, сынок, — протянула Мисаки и едва заметно наклонилась вперед. — Что ты хочешь мне сказать?       Без лишних слов и объяснений демон протянул старушке горшок, который всё время их короткого диалога держал в руках. — Вы так увлеченно о чём-то говорили, что я не посмел бы и на шаг к вам подойти. Но когда я заметил, что он, — кивок в сторону блондина, — отступил назад и задел стебель этого цветка… не смог не сказать вам об этом.       Пострадавший сосуд перекочевал из рук в руки и был тут же прижат к груди старушки. Та же, в свою очередь, стала наглаживать целый горшок и шептать какие-то ласковые слова цветку, пока совсем не исчезла за дверьми лавочки.       Оба парня за всё это время не произнесли и слова. — Спасибо, — немного погодя, поблагодарил его Сейшу, но голову так и не повернул.       Однако Хаджиме вперился вопросительным взглядом в профиль того. Инуи так и не повернулся к нему, но Коко не надо было встать в анфас, чтобы увидеть пылающие от смущения щеки блондина. И если в первый раз Сейшу смог их скрыть, то в этот раз даже не пытался. — За что? — хохотнув, всё-таки уточнил демон.       Блондин шумно вдохнул и отвернулся от него совсем. Теперь Коко разговаривал с его затылком. — Цветок… ты сам его сломал, — преодолевая смущение, сказал блондин.       Собеседник сощурил глаза и сквозь ресницы сверлил затылок, раз уж не мог глаза. Было в этом немом диалоге затылка и глаз что-то свое, да и понимания добиться было легче.       Но Коко также улавливает суть утверждения.       Отрицать очевидное он не собирался, но кто сказал, что стоит выкладывать все карты на стол?       Но от него многого не требуется, потому как Сейшу сам вновь заговаривает первым. — Ты извини, что тебе пришлось приносить в жертву цветок… я правда не знаю, что нашло на Сато-сан сегодня… и я не знал, как еще тебя представить… так что от моих слов он могла понадумать много чего ещё… — Всё нормально, — мягко прервал поток слов Коко. — Но цветок правда был сломан.       Демон ушел, оставив Сейшу на крыльце.       Возможно, он когда-нибудь скажет ему, что стебель цветка всё же пострадал от его руки, но сейчас блондину об этом знать не обязательно.       С тихими смешками Коко заходит в лавочку, пока Сейшу непонимающе провожает спину того долгим взглядом.       Демон бы побрал этот цветок.       Оставшись наедине со своими мыслями, Сейшу сразу же попытался успокоиться. Это странное знакомство, переросшее в путешествие, никак не могло до конца уложиться в его сознании правильно. Как они должны вести себя друг с другом? Как сам Инуи должен вести себя с ним? Они знакомы день, но Коко так и не знает его имени.       И это он даже не хотел думать о причине их вынужденного знакомства.       Не то чтобы Сейшу скрывал имя или специально не говорил, просто… Хаджиме не спрашивал, и это забылось само собой.       Без этого достаточно набралось проблем.       Хаджиме.       В мыслях было так просто произнести его по имени, но слова дальше рта не вырывались. Для демона у него было достаточно красивое имя. Интересно, его когда-нибудь звали так? Кто мог быть настолько близок с ним? Или, может, у демонов другие… порядки. Не как у людей.       Однако сейчас, стоя на крыльце лавочки Сато-сан, он пытался, правда пытался собрать мысли в приемлемую кучу, но они, как назло, расползались под натиском случившегося. Внезапный инцидент на рынке, Какуче Хитто, слова Коко о небезопасности леса, еще два инцидента на рынке уже с самим Коко.       И когда блондин должен был осознать это, если даже на передышку нет времени?       Обстоятельства, чтоб они неладны, закрутили его в колесо сансары и по ощущениям, он еще долго не сможет из него выбраться. Вот только: когда он успел залезть в это самое колесо? И как разорвать этот порочный круг? — Долго ты тут будешь стоять? — любезно поинтересовался Коко, прислонившись плечом к косяку.       Да когда он снова успел появиться? — Иду я, — почти обиженно произнес блондин и шагнул внутрь, задевая плечом демона.       И как долго Сейшу стоял на крыльце, раз за ним надо было выходить, чтобы позвать? — Сейшу! — обернулась на вошедшего Сато-сан и поставила на столик рядом горшок с цветком. — Ну и чего ты там застыл на крыльце? Сам пришёл и не проходит.       Мисаки уперла руки в бока и почти хмуро посмотрела на блондина, но быстро оттаяла, когда тот примирительно улыбнулся и шагнул в её сторону. «Сейшу, значит», — в это время пронеслось в мыслях у Коко.

***

~~~ — Еще раз, — шипяще протягивая согласные, спросил Сейшу и мотнул головой в сторону, дабы смахнуть на землю сползшую шляпу.       Коко встал в небольшой ступор от того, как легко повел себя блондин. Он же слышал его признание, так от чего переспрашивает? Не похоже, что он как-то… поражен или напуган. Скорее, больше флегматичный.       Хотя возможно последнее из-за недавно пережитой ситуации. — Я сказал, что я демон, — спустя некоторое время неуверенно повторил Коконой и не сразу понял, что звучал как провинившийся ребенок.       Однако Сейшу заметил и не постеснялся об этом сказать. — Демон? Тогда почему такой взбалмошный?       Коко истерично хохотнул.       Взбалмошный.       Что это слово вообще означает?       Все равно. Все слишком просто. Блондин слишком спокоен. — В чем твоя проблема? — спросил-таки Хаджиме, перекатываясь и садясь по-турецки. — Хоть какая-то реакция будет?       Ему правда не была понятна такая спокойная реакция. Если самый первый человек, которому Коко признался в своем демоническом происхождении, просто… расхохотался и потрепал по его голове, то этот был спокойней удава после плотного обеда. И едва ли Хаджиме мог обидеться на такие неординарные реакции, но когда блондин — обладатель таких невозможных мягко-зеленых глаз, опасаться можно было бы.       Если быть до конца честными, Коко боялся осуждения со стороны этого парня.       Странное, липкое чувство обволакивало грудную клетку так плотно, аж больно. Однако больше осуждения он боялся страха в этих мягко-зеленых глазах. Только со страхом в этих глазах он не смог бы справиться.       Потому что он готов поспорить на все, что у него есть: Коко уже встречался с этим взглядом.       Что если этот парень предпочтет оставить его, и будет прав. Потому что они и знакомы от силы полдня, а тут такое признание. Не самая радостная новость, которую когда-либо может услышать человек.       Они одни перед густым и широким лесом. Бежать до города далеко, тем более, для начала нужно переправится через реку на лодке. До лодки тоже нужно добраться. Из леса они все еще могли поймать на себе взгляд янтарных глаз Какуче. Он даже не пытался сильно скрываться, что тоже ситуацию не ухудшало.       Однако блондин не торопится уходить.       Он хохочет.       Хохочет и медленно сгибается к земле, а его тело трясется, как в судорогах.       Демон не знает куда деть свои руки. — Видел бы ты, — приглушенно доносится до Коко и он смотрит на блондина. Тот — таки уткнулся лбом в землю и все еще трясется. — Видел бы ты свое серьезное лицо.       На этой фразе Коко хочет отрубить свои руки, потому что куда их можно черт возьми деть. — Весь такой грозный и устрашающий, но это тебе в пользу: я почти поверил, что ты меня повалишь прям здесь и загрызешь, — с отдышкой произнес Сейшу, когда соизволил выпрямиться и пояснить причину своей внезапной истерики.       А теперь он хочет пришить кисти обратно и задушить ими надоедливого и черезчур веселого блондина.       Ибо что с ним не так?       Но Коко не может произнести и слова сам.       Поэтому ему в этом помогают. — Если вы… оба демоны и явно знакомы, — успокоившись и пересев к Хаджиме лицом, начал серьезный разговор Инуи. Оба начали понимать, что им просто необходимо поговорить. — Тогда почему он был так агрессивен? Почему мы… почему ты сбежал от него?       И услышать эти вопросы оказалось намного сложнее, ежели ответить на них.       Слишком много причин и еще меньше правды, которую он может рассказать. Но нет правды, которую он хочет рассказать.       Потому что похоронил эту правду двенадцать лет назад. Сжег и потоптался на пепелище сожженных чувств.       А потом просто молча ушел и ничего не сказал своей семье.       Думать про это все еще слишком больно.       Особенно, когда на него смотрят точно такие же мягко-зеленые глаза.       Коко знал, что когда-нибудь придется рассказать о случившемся и представлял он свою исповедь на поляне в лесу перед тяжелым взором Манджиро.       А имеет ли он право звать его по имени, пусть даже мысленно, после всего, что сделал?       Что почувствовал Бонтен, когда он ступил на территорию леса?       Как же ему было за все это стыдно.       Вместо ответов и объяснений демон согнулся и уронил тяжелую голову в руки. Этот триггер сработал слишком хорошо. Сначала Какуче… потом этот блондин, который, оказывается, умеет задавать правильные и очень болезненные наводящие вопросы.       Не хотелось думать об этом.       Но где-то там, за его спиной, в лесу, все еще стоит Хитто и наблюдает за ними. Наблюдает за Коко и его позорными, жалкими душевными страданиями. Если бы они могли ощущать, что он чувствует, то узнали, насколько неподъемен груз его вины.       И нес он этот крест сам.       Потому что Ман… Майки всегда говорил:        «Неси свой крест сам».       Однако нес все их кресты сам. Как и сделал в итоге Коко. — Я просто ужасен…       Сейшу лишь грустно улыбнулся и подвинулся к нему ближе.       Тепло чужого тела наводило на предположения о болезни, или еще чего похуже, но… «Он же демон. Такие, как он, не болеют простыми простудами».       Но никому не могут быть чужды болезни душевные. И Сейшу сам болел этим, вот только действительно действенного лекарства не знал. Однако сейчас, как никогда раньше, хотел знать, как помочь.       Коко в считанные минуты завял и осунулся, лицо его искривилось в такой бесконечной муке, что когда он согнулся и спрятал голову в руки, Инуи почти услышал звук лопнувших нитей, поддерживающих его.       Как он не любил видеть то, что не мог предотвратить.       Сестра ему когда-то говорила, что нужно доверять поступкам, а не словам. Потому что поступки всегда громче слов. Их не унесет сильный ветер, не остановит толстая стена и даже не заглушит громкий звук.       Потому что поступки, это лучшее, что можно сделать человеку.       И, пожалуй, худшее.       Поэтому Сейшу молча кладет руку тому меж лопаток и ненавязчиво направляет к себе. Дает понять, что он здесь, что можно себя отпустить. Потому что сам хотел бы, чтобы в свое время для него сделали то же самое.       Демон под его руками напрягается внезапному вторжению в личное пространство и поворачивает голову. Смотрит снизу вверх непонимающе, все так же не в силах произнести и слова. — Не думаю, что мне будет кому рассказать моменты падения в твоей жизни, — с легким успокаивающим смешком произносит Сейшу и надеется, что это сработает.       Коко смотрит неверяще и глаза на него таращит так, что Инуи в них находит проблеск осознания.       Демон совершенно точно что-то вспомнил, однако делиться этим не спешит.       Но это срабатывает, так что вместо слов он просто отпускает себя и подается в сторону — как раз на колени блондина. И уложить больную голову на что-то мягкое поистине приятно настолько, что он впервые за двенадцать лет позволяет женскому образу заполонить свои мысли.       Её длинные и белые, как первый снег, волосы.       Её узкие запястья и шишковатые колени.       Её мягко-зеленые глаза.       И звонкий смех.       Демон, как же он давно не слышал этот смех. ~~~

***

      Коко присвистнул и задрал голову. Шляпа, наровившаяся упасть, была схвачена цепкими пальцами самого демона. — Вот это поместье, — удивился он и с детским восторгом стал рассматривать забор и сам дом, который можно было разглядеть.       Сейшу же на такую реакцию спутника лишь тихо хмыкнул и сделал шаг к воротам. Им было принято решение оставить этого ребенка на себя самого и пусть он, когда насмотрится, тогда и зайдет. Особого смысла как-то удивляться его поведению не было: Инуи всегда с пониманием относился к демонам.       Однако Коко такое решение не понравилось, и он со спартанскими крикаки побежал за ним, когда очнулся и понял, что стоит совершенно один напротив ворот поместья. — Эй! Подожди, — крикнул черноволосый и побежал вслед за удаляющимся блондином.       На территорию дома зашли уже вдвоем, но так же быстро остановились.       Сейшу покосился на остановившегося гостя и прикрыл глаза.       К нему нужно относится с терпением.        — Твоя бабушка точно живет… здесь? — на всякий случай переспросил Коко и покосился на декоративный водоем. — Нет, в доме, — ответил блондин и двинулся вдоль гравийной дорожке, как раз к дому.       Наблюдать за Коконоем было более чем забавно, и Сейшу это нравилось. Он так забавно таращился на уличные икебаны, перепрыгивал через воду, бегал по камнеобразным дорожкам и свисал с мостика.       Поистине маленький ребенок в обличии взрослого… демона. «И как меня угораздило?» — думал Сейшу, пока поднимался по глиняным ступеням дома и подходил к одо. — Коко! — повернувшись вполоборота, окликнул гостя Сейшу. Тот скакал около декоративного куста. — Хватит пыль поднимать, сюда иди.       Когда названный поднял голову, то с куста упорхала бабочка, которую черноволосый тут же проводил расстроенным взглядом. Скакал он все-таки не столько около куста, сколько вокруг бабочки.       Хаджиме сдвинул шляпу ближе ко лбу и выпрямился. Пустословить он не любил, но признаться должен: дом был очень красив, вместе со всеми его прилагающими. Чего только стоил этот красивый маленький мостик, переправляющий через ручей в сад, который, к слову, демон очень хотел оббежать, если бы не был окликнут.       В общем: красота и умиротворение.       Коко, наверно, даже жил бы в таком доме — если не в самом саду — каждое утро прогуливался бы по этим дорожкам в виде сплюснутых камней и пил горячий чай. А вечером с энгавы попивал бы сакэ, сидя на мягких подушках.       И не было бы счастливее демона во всем мире. — Коко!       Он уверен, что услышал треск своих мыслей. — Иду я, — проворчал черноволосый и двинулся к Сейшу, обогнув куст. — Не обязательно кричать так громко. — А как ты мне еще предложил бы докричаться до тебя, когда ты так был увлечен этим кустом? — спросил Сейшу, как только Коконой поднялся по ступенькам к нему.       Недовольное фырчание не было однозначным ответом, но блондин настаивать не стал. Только кивнул, мол, услышал, и отодвинул сёдзи. — Простите за вторжение! — Сейшу?       Блондин и брюнет замерли в гэнкане как только услышали женский голос из глубины дома.       Тут же одна из сёдзи отодвинулась и к ним вышла высокая женщина, явно в преклонном возрасте. Её седые волосы были собраны с помощью двух палочек а затылке, а одета она была в плотное кимоно, закрывающее все тело, вплоть до шеи.       Коко это показалось странным. — Сейшу! — воскликнула та и кинулась обнимать внука. — Почему же не сказал, что придешь! Да еще и не один. Разувайтесь, раздевайтесь, проходите, я приготовлю вам покушать, а то устали с дороги. Ну же, не стойте в уличном.       Все тараторила и тараторила старушка, а с её лица не сходила счастливая улыбка. Инуи же сам не сильно прятал добрых глаз, направленных на родителя. Пока та пыталась помочь ему снять дорожную сумку, подавала тапочки для него и его гостя, он все смотрел на нее и не отрывал мягко-зеленого взгляда.       Сейшу всегда было приятно возвращаться в этот дом не только из-за воспоминаний, но и из-за того тепла, которым его окружали. Этой заботы никогда не было много, все было в меру, но как тепло становилось в душе каждый раз, когда собо-сан помогала ему избавиться от дорожных вещей потому что: «Сейшу, милый, ты тащил эту тяжесть всю дорогу, дай позаботиться о тебе дома».       И тогда даже у него не было сил отнекиваться. Потому что правда устал, и эта забота каждый раз подкупала. — Собо-сан… не стоит, я сам все сниму, — мягко беря её за мягкие старческие ладони и отводя их в сторону, тихо произнес блондин.       Бабушка лишь нахмурилась и рук не вырывала только первое время, а когда поняла, что её младший внук держит свои ладони в её, выкрутилась из хватки и недовольно уперла их в бока. — Почему я не могу поухаживать за своим внуком в моем доме? — и тон её был едва ли так же грозен, как взгляд.       И Сейшу вновь поддался.       Сумка его мягко упала в руки Азуми, и та унеслась с ней в другую комнату, шурша двигающейся ширмой и напоследок приговаривая: — Сейшу, покажи нашему гостю комнату, в которой он может расположится. — Пойдем, я покажу тебе гостевую спальню, — обратился к Коко блондин, снимая уличную обувь и протягивая гостю домашнюю пару.       Демон молча принял переданное и натянул тапки на ноги, анализируя только что произошедшее.       То, что было у женщины спрятано под длинными рукавами…       И было ли дело Коко, какие проблемы были у этой семьи?       Он старался не лезть в такое без просьб и уговоров.       Шли вдоль дома в тишине, пока не дошли до конца. Сейшу сдвинул сёдзи и оба оказались в светлой, чистой и пустой комнатке. Та была отделена с двух сторон ширмами, третья стена представляла собой выход на широкую веранду, четвертой был встроенный шкаф. Посреди комнаты, как и в остальных других, находился котацу. — Здесь ты можешь переночевать эту ночь, а завтра поговорим, что будем делать дальше, — тихо сказал Сейшу и прошел к шкафу. — В шкафу можешь найти футон, одеяло и подушки. Если ночью будет холодно, то можешь попросить меня, я буду в соседней комнате, и я принесу еще одеяло. Хотя обычно у нас достаточно тепло.       Коко кивал и двинулся вдоль стены со шкафом, кончиками пальцев пробегаясь по поверхности мебели. Больше настенных картин его интересовала дверь, ведущая на веранду. — Эта веранда соединена с моей комнатой, и из нее отличный вид на внутренний сад, — прокомментировал блондин, двинувшись за демоном с разницей в несколько шагов.       Сёдзи тихо прошуршала, и они вышли на веранду.              Скрипя досками, оба, не договариваясь, сели на край энгавы, каждый уставившись в свою точку, и это безобидное действие пробудило в Сейшу воспоминания с его юности.       Он всегда выходил на веранду и сидел вот так несколько часов в особо трудные моменты, пока его в конце концов не находили собо-сан или Изаму-чан.       Было что-то в этих хитросплетениях зелени такое, что заставляло смотреть и не отрываться. Еще чаще блондин просто выходил сюда рисовать и практиковаться в своих новообретенных навыках художника. Это успокаивало и помогало скоротать дни в этом большом поместье.       И еще сад воссоздавал в памяти мнимую картину прошлого: лес, деревья, густые кусты и много зелени. Смотреть на это было больно и спокойно одновременно.       Пожалуй, Коко тоже нравился этот сад. — Когда я был маленький, то часто сидел вот так, как мы сейчас, и думал: что было бы, если бы я тогда сгорел, как и вся деревня, — тихо начал свои рассуждения блондин и приклеил к себе заинтересованный взгляд Коко.