Иной танец

Эймонд Таргариен с десницей стояли во дворе Красного замка, ожидая гостей. Отто Хайтауэр вышел, чтобы встретить дорнийского принца Кворена Мартелла, с которым вел переписку последние месяцы. Эймонд… чтобы почтить будущую невесту. «Постарайся очаровать ее», — напутствовала мать, не уверенная, что он в принципе на это способен. Принц не имел большого опыта общения с женщинами, предпочитая уделять все свободное время чтению, тренировкам и полетам на Вхагар. А Ария Мартелл, насколько он слышал, столь же капризна, сколь и красива, и имеет большое влияние на отца. По крайней мере в вопросах замужества. А еще, по слухам, девица распущена и немного безумна. Эймонд не слишком обрадовался предстоящему браку, но, как он однажды сказал брату, он исполнит свой долг. Его семье нужен этот союз, причем не столько из-за поддержки Дорна, сколько из-за связей с Браавосом. Покойная мать принцессы была из могущественной семьи Обелерио, что принесло Мартеллам немало благ, а самой принцессе статус одной из богатейших наследниц Эссоса. Зеленым же нужно что-то против Веларионов и их флота. А потому принц постарается быть милым, несмотря на то, что даже об одной мысли об этом сводит зубы. В ворота въехал целый кортеж из карет. — Принц, похоже, прихватил с собой весь двор, — едко прокомментировал десница, но тут же расплылся в любезной улыбке — из первой кареты шагнул Кворен Мартелл. Мужчина был высок и статен, в угольных кудрях, несмотря на возраст, практически не было примеси серебра. Дорниец ровно осмотрелся, не выказывая ни приятия, ни недовольства, и подал руку дочери. Первым, что отметил Эймонд, был небольшой рост принцессы — она наверняка едва доставала ему до плеча. Следом — глаза цвета темного янтаря, подведенные черной краской. Остальную часть лица от него скрывала искусно расшитая вуаль, при том что наряд девицы скромностью не отличался. Платье цвета раскаленного песка плотно облегало грудь и бедра, оставляя открытыми руки и бо́льшую часть спины. Мартеллы приблизились. Пока мужчины обменивались приветствиями, принцесса, не испытывая ни тени стеснения и не скрывая интереса, изучала лицо дракона. Арию не смутил даже острый взгляд, брошенный прямо на нее. Эймонд ненавидел, когда его рассматривали, а взгляд принцессы он ощущал чуть ли не физически — вот невидимые пальцы коснулись подбородка, прошлись вверх по линии скулы, попытались забраться под повязку… Последнего он не выдержал и резко посмотрел на нахалку. Обычно этого хватало — мужчины опускали глаза, любопытные девицы краснели и спешили убраться подальше, дети плакали. Но в этот раз все случилось иначе и это застало его врасплох. Принц обнаружил себя тонущим в зыбучих песках карие-золотых глаз. На помощь пришел Кворен Мартелл: — Господа, позвольте представить мою дочь, принцессу Арию Мартелл. Мужчины поклонились и принцесса, державшаяся на полшага позади, встав вровень с отцом, вежливо склонила голову: — Милорд-десница. Ваше высочество. — Принцесса, мы рады вам. Позвольте заметить, что слава о вашей красоте достигла даже Королевской Гавани — и она заметно приуменьшена, — куртуазно проговорил Хайтауэр, целуя ее руку. — Благодарю, милорд, но вы мне льстите. Все дорнийские девы прекрасны, и я едва ли вхожу в ряды красивейших. — Ни за что не поверю, — медово улыбнулся десница. От Хайтауэра не укрылось то, как внук застыл, глядя на девицу. Если бы он не взял ее на себя, неудобной паузы было бы не избежать. «Надо бы запереть его в борделе, пока не избавится от неловкости», — с досадой подумал Отто. — Принц, принцесса, полагаю, вы устали с дороги и были бы не против отдохнуть перед ужином. Ее милость королева готовит небольшой прием в вашу честь. Ваших людей, конечно же, тоже разместят с комфортом. — Миледи, позвольте сопроводить вас. По пути я мог бы немного рассказать вам о Красном замке, — любезно предложил Эймонд, несколько реабилитируя себя в глазах деда. — С удовольствием, мой принц. — Девушка протянула ему руку. Эймонд, чуть помедлив, взял нежную ладонь и положил себе на предплечье. — Нам, пожалуй, тоже будет что обсудить по пути, — тут же обратился к дорнийскому принцу десница. Кворену абсолютно не нравилась идея оставлять дочь наедине с мужчиной, но он кивнул, позволяя Хайтауэру увести себя в противоположную сторону.

***

Принц и принцесса неспешно (в чем во многом было виновато платье дорнийки с узкой юбкой и шлейфом) двигались по крытым галереям и переходам замка. Эймонд не привык ходить так медленно и с трудом подавлял желание ускориться и придать ускорение своей спутнице. Его раздражал и яркий экзотический парфюм Арии Мартелл, и ее наряд, непрактичный и привлекающий слишком много внимания. Все встречающиеся мужчины — а их в самый разгар дня было немало — сворачивали шеи, поедая дорнийку взглядом. Даже женщины разглядывали ее. Но девушке, в отличие от него, похоже, нравилось такое пристальное внимание. — Как прошло ваше путешествие? Не встретили ли вы препятствий на пути сюда? — Нет, все было чудесно. — Как вам Королевская Гавань? — вспоминая подзабытое чувство неловкости, спросил он. — Большая, шумная. И грязная. Беседа не клеилась, а принцесса и не старалась ее поддержать, еще больше выводя его из себя. — Я слышала в замке есть богороща. Я бы хотела ее увидеть, — сказала вдруг девушка. И это была не просьба. — С той скоростью, с какой мы движемся, мы доберемся до нее лишь к завтрашнему утру, — не сдержал раздражения Таргариен, останавливаясь. Принцесса молча убрала руку с его предплечья, сорвала вуаль и наклонилась, совершенно сбивая его с толку. Пока он растерянно моргал, девушка подобрала подол и, зубами проделав в ткани прореху, разорвала его, оголяя смуглую ножку практически до середины бедра. Это действо принц нашел… неожиданно волнующим. — Теперь мы можем идти? — Мартелл насмешливо приподняла бровь. Эймонд же рассматривал лицо, более не скрытое тканью — чуть вздернутый аккуратный нос, широкие скулы, пухлые чувственные губы. Она и правда была красива. — Если мой отец застанет вас и меня в изорванном платье, он вас убьет. Эймонд хмыкнул: — Идемте. Он привел ее в богорощу к сердце-древу. Они более не говорили и тишина ощущалась вполне комфортной. Забавно, но после ее выходки исчез всякий намек на неловкость. Единственное, принцу приходилось прилагать некоторые усилия, дабы не коситься на высокий разрез, непростительно широко раскрывающийся при каждом шаге. — Оно прекрасно. — Ария с трепетом прикоснулась к гладкой белой коре. — Как вам удалось сохранить его? Я слышала на Юге не осталось ни одного. — Об этом не говорят, но Красный замок возвели не только вокруг Железного трона. Эйгон Завоеватель запретил срубать сердце-древо. Возможно, потому что хотел сохранить отпечаток древней культуры, а, может, просто потому что оно очень пришлось по душе его сестре-жене Рейнис. Эймонд никогда не думал, что чтение семейных летописей может пригодиться в общении с женщиной. Но вот они здесь и она слушает с неподдельным интересом. — Мужчины способны на красивые поступки ради возлюбленных. Мой отец приказал разбить сады на стенах и кровлях Солнечного Копья, чтобы мать могла гулять под палящим дорнийским солнцем и ее нежную белую кожу всегда оберегала тень. — Принцесса задумчиво улыбнулась, исследуя подушечками пальцев лик чардрева. — Не слышали о Парящих садах? Они довольно известны. Каждый год к нам приезжают зодчие в тщетной надежде понять, как они устроены. Конечно же, он слышал о них. — Почему тщетной? — Потому что тот, кто знает секрет, никогда им не поделится. Парящие сады могут быть только одни, как может быть только одна женщина, вдохновившая на их создание. — Хотите сказать, что Парящие сады спроектировал принц Кворен? — действительно заинтересовался принц. Девушка неопределенно пожала плечами, ее улыбка несколько померкла. Она сразу сделалась какой-то маленькой и хрупкой, создавалось ощущение, что даже его неосторожное дыхание может навредить ей. — Для меня это просто сады матери. Я тоскую по ним более всего. — Она отвернулась и скрылась за широким стволом. — Миледи? — позвал он спустя время, когда она так и не показалась из-за древа. Ответом ему была тишина… Если с ней что-то случится, у зеленых появится свирепый враг, а у черных новый союзник. Пополнять ряды сторонников Рейниры принц не намеревался. А еще — он пока не хотел в этом признаваться даже себе — Ария Мартелл его заинтересовала. В любом случае он не хотел, чтобы она пострадала. Он дважды обошел чардрево, не обнаружив и следа, пока зачем-то не посмотрел наверх. Принцесса сидела на высокой толстой ветке, растущей практически под прямым углом. Прислонившись спиной к стволу, она лениво покачивала в воздухе почти полностью оголенной ногой, второй, согнутой в колене опираясь на ветвь. — Наконец-то хоть какие-то краски, — заметила Мартелл, сорвав яркий пятиконечный лист. — Вас не утомляет жизнь в таком унылом месте? — Она подняла лицо к солнечному свету, льющемуся сквозь алую листву. — Замок стоило назвать Серым или Красной септой — здесь настолько же благочестиво, сколь и уныло. — Мой отец умирает, — резковато произнес принц, чувствуя себя дураком. Он испытывал одновременно удивление (как она вообще туда забралась?!), острое опасение, что она сорвется и упадет и раздражение ее безрассудством. — Нам не до красок. Принцесса всплеснула руками и Эймонд дернулся было ее ловить, но та и не собиралась терять равновесие: — Разве достойный человек не должен уходить красиво? Не в серости и холоде, а окруженный светом, теплом и ласкающей слух музыкой. Иногда я решительно не понимаю вашего уклада. — Спускайтесь, принцесса, — сказал он не терпящим возражений тоном. — Отвернитесь. — И не подумаю, — Эймонд усилием воли заставил свой голос звучать более учтиво. — Я должен видеть вас, чтобы суметь подхватить. — Я не собираюсь падать, — фыркнула девушка, вставая и балансируя на ветви. — Отвернитесь или я отказываюсь отсюда спускаться. Или вы рискнете подняться и снять меня силой? — бросила она с вызовом. — Но знайте, я буду сопротивляться. Таргариен стиснул зубы и круто повернулся, всей кожей чувствуя ее победную улыбку. — Пару шагов вправо, пожалуйста, — елейно попросила-приказала дорнийка. — Спускайтесь, принцесса, — повторил Эймонд, сжимая руки за спиной и отступая. «Строптивая дрянь», — мысленно ругался он. Дочь Кворена Мартелла по-кошачьи мягко приземлилась за его спиной и теперь отряхивала руки. Ему хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти, но он лишь едко прокомментировал: — Дорнийских принцесс, полагаю, в обязательном порядке обучают лазать по деревьям. — Я пересекла Узкое море в пятнадцатилетнем возрасте. Поверьте, это чардрево и близко не такое высокое, как грот-мачта, и куда более устойчивое. Как ни старался, он не мог вообразить, зачем ей могло понадобиться лазать по мачтам. — Идемте. В ваших интересах успеть переодеться к ужину. — Эймонд демонстративно осмотрел немного растрепанную после пребывания на древе дорнийку, не отказывая себе в удовольствии задержаться взглядом на красивой груди, скользнуть в разрез на бедре. Возможно, не так плохо, что дед намерен обручить его именно с этой девицей. По крайней мере ему сложно представить, что ему будет неприятно ложиться с ней в одну постель. Там ее нрав будет к месту. — Как скажете, мой принц. Только меня не покидает ощущение, будто мой наряд нравится вам и таким. — Дорнийка будто невзначай провела руками по талии и бедрам, дав понять, что от нее не укрылось направление его мыслей. Янтарные глаза горели неприкрытым лукавством. — Мне он может быть и по нраву, — признал он честно, слегка краснея, — но ее милость королева и, как вы сами признались, ваш отец, хм, едва ли будут счастливы видеть вас в таком виде. Вы грозились, что ваш отец убьет меня? Ему придется стать в очередь за моей матерью и дедом. Принцесса поскучнела и, приняв его руку, позволила отвести себя в выделенные покои. — Они ведь наказали вам понравиться мне? — проницательно спросила она, останавливаясь у дверей. — Очаровать вас, насколько я помню, — хмыкнул Эймонд. Кажется, он понял, как вести себя с ней. — Можете не стараться, — усмехнулась Ария Мартелл и прежде, чем он успел напридумывать себе разного, добавила: — Я достаточно заинтригована. Девушка подошла к нему близко-близко. Недопустимо. Волнительно. Из-за разницы в росте ему пришлось склонить голову — между их лицами остались всего каких-то два дюйма. Время стало вязким, тягучим… И когда Эймонд почти уверился в том, что она его поцелует — он не знал, как к этому относиться, но определенно не был против — принцесса отступила, оставляя в петлице его камзола темно–алый лист. Хлопнула дверь. — Она сведет меня с ума, — пробормотал он, разворачиваясь и решительно направляясь на западный двор. Хорошая тренировка — вот, что ему сейчас нужно.