With you

      Феликс привыкает к своей немного новой жизни. Со скрипом, с огромной тележкой недоверия и боязни к окружающим его людям, но привыкает. Его уже не пугают ни Чанбин, ни Хан, ни другие друзья Чана, с которым ему пришлось познакомиться. Они спокойно вдвоём, а иногда даже всей компанией, всё также обедают в студии Чана. Почти каждое утро Чан ловит его у какой-нибудь аудитории, впихивая в руки бутылочку с соком и небольшой сэндвич, приготовленный своими руками дома. Он знает, что Феликс часто не может заставить себя есть по утрам, поэтому старается помочь хоть так. Прочитав огромное количество статей насчёт того, как лечить пищевое расстройство, которое по предположению Криса явно было у Феликса, он решил мягко и ненавязчиво начинать приучать младшего есть хотя бы два раза в день. Он видел, как Феликсу тяжело с этим справляться. Но желание угодить альфе каждый раз брало верх, и он принимал еду, растягивая завтрак на несколько перерывов, чтобы легче было перебороть желание сразу же всё выплюнуть в унитаз.       Спустя четыре месяца Ликс уже не напрягается, когда Крис зовёт его погулять или сходить на какую-нибудь выставку. Они даже несколько раз были в том самом ресторане, перед которым Феликс не сдержался и показал альфе своё уродливое тело. Они стараются встречаться тогда, когда в обычно многолюдных местах мало народу, чтобы никто случайно их не встретил и не сфотографировал. Феликс доверяет Чану как никому другому. Тепло окутывает его каждый раз, когда он думает об альфе, когда чувствует его чудесный запах, слышит низкий голос. Он понимает, что бесповоротно влюбился в этого статного мужчину, и оттого ещё больше становится горько, потому что он всё ещё не подходит ему. Он не может нравиться Чану, это невозможно. Маленьким уродливым цыплятам не место рядом с красивыми и сильными альфами.       Всё меняется одним холодным днём в середине января. Сынмин наконец-то купил билеты и должен был скоро прилететь в Корею. Феликс так начал волноваться перед встречей с другом, что стал безумно рассеянным, постоянно что-то забывал, был неаккуратен в танцевальном зале, лажал на уроках пения. Всё это жутко выматывало и так не особо крепкий организм. Ликс снова стал чаще оставаться после занятий, чтобы отработать то, что не получалось сделать во время практик, иногда вообще не замечая времени. Чан пристально следил за омегой, опасаясь, что тот может либо грохнуться в обморок от усталости, либо снова словить паническую атаку. Он увозил его каждую ночь домой, забирал с утра на занятия, кормил завтраками, и иногда приносил ужин. Феликс утопал в ненависти к себе и любви к Чану.       Ликс снова чувствовал приближение течки. Обычно она у него проходила почти бессимптомно, лишь небольшая слабость и усталость наваливались на хрупкого парня. Но в этот раз его организм будто взбесился. Всем известно, что перед течкой омегам особенно важно много есть, чтобы чувствовать себя хорошо. И вся еда от Криса, объятия, совместные походы до дома в этот период выглядели для Феликса как очень смелые и настойчивые ухаживания. Он каждый раз млел, получая заветный ланч-бокс с обедом или ужином. Будто он нашёл своего альфу, что заботится и любит так, как никто другой. Видимо, этот всплеск гормонов и вызвал у омеги странную реакцию в организме.       Феликс был в танцевальном зале. Была уже полночь, Чан сидел рядом на диванчике и наблюдал за его танцами, ожидая, когда тот закончит. Он редко когда позволял себе вот так просто сидеть без дела, обычно если и приходил, то с ноутбуком. Но чаще просто предпочитал ждать в своей студии. Ликс танцевал неплохо, взгляды, бросаемые на него альфой, помогали сосредоточиться на танце и не отвлекаться, потому что он старался показать лучший результат. Но вдруг волна жуткой слабости окатила его с головы до ног. Ноги подкосились, и парень, даже не успев сгруппироваться в прыжке, падает на пол, сильно ударяясь головой. Чан моментально подскакивает, протягивая Феликсу руку, в которую тот вкладывает одеревеневшие, дрожащие пальцы, и помогает подняться.       — Как ты себя чувствуешь? Нужно в больницу? — Крис поднимает не сопротивляющегося парня и относит на многострадальный диванчик, заставляя присесть, а сам отходит на несколько шагов назад.       — Нет, но нужно домой. — Феликсу нехорошо, он это чувствует каждой клеточкой своего тела. Он даже не уверен, что сможет подняться, не упав. Омега чувствует себя уродливым и испорченным, неловко горбится, неуклюже дёргая худыми плечами. Ему горько и стыдно. Хотелось бы, чтобы Чан сейчас же ушёл и не видел его в таком состоянии, но, конечно, такого не произойдёт. Крис слишком упёртый, а Ликс слишком податливый.       В итоге они с горем напополам доезжают до дома Феликса на такси. Чан держался от него на расстоянии полметра всё то время, пока они собирались и выходили из здания компании. В машине он сел спереди, будто специально избегая какого-либо контакта. Он всё ещё слишком далеко (по сравнению с тем, как близко он сидит обычно), и Ликс чувствует себя… он даже не знает как. Как будто он стал ещё хуже.       — Что-то не так? — спрашивает Ёнбок уже тогда, когда вылезает из машины, чтобы отправиться домой. Крис долго смотрит на него, будто не уверен, стоит ли говорить, но потом всё же бросает тихо и отрывисто:       — Твой запах, он… я не хочу сорваться, Ликс.       Омеге кажется, что вот сейчас-то у него точно будет сотрясение мозга, потому что это невозможно. Он возвращается домой на негнущихся ногах, заваливается на кровать и долго пялится в одну точку. Бан Чан чувствует его запах. Бан Чану нравится его запах. Бан Кристофер Чан…       Чан.       Эта течка — первая тяжёлая течка за всю жизнь омеги. Он несколько дней плохо спит, не может подняться на занятия, безбожно прогуливая. Его бросает то в жар, то в холод, сил нет ни на что. Чан продолжает ему писать, интересуется здоровьем и каждое утро приходит к нему в дом, оставляя перед дверью квартиры пакет с едой. Там всё также лежат аккуратно сложенные бенто с легким завтраком, обедом и ужином, сок или газировка, и обязательно что-то сладкое. Чан никогда не приносил ему десерты. В первый раз, когда Чан принёс ему пакет, Ликс разговаривал с Сынмином по видеосвязи. Разбирая принесённый подарок, он заметил приложенную к коробочке с чизкейком записку.       — Это что? Записка? Читай скорее, Ёнбок-и! — тарахтел на той стороне телефона Сынмин.       — Не уверен, что ты любишь, но Хани балдеет от чизкейков. Я купил его любимый. Надеюсь, ты сможешь попробовать кусочек, тебе сейчас нужны силы. Возвращайся поскорее, без тебя одиноко. Твой Чани.       — Он безбожно влюблён в тебя, Ликс, я клянусь. — Сынмин радостно смеётся, продолжая говорить о том, что буквально через несколько дней уже прилетит в Корею и собственными глазами увидит этого альфу.       Феликсу приходится приложить все силы для того, чтобы не выронить пакет, который он держал в руках. Он краснеет, как помидор, быстро складывает всё в холодильник и позорно сбегает в спальню, чтобы лечь и уткнуться носом в подушку. Звонок с другом он сбрасывает сразу же, скомкано попрощавшись. Сынмин даже не подозревает, как Феликсу тяжело всё это осознать. Особенно с учётом того, что Чан никогда не заинтересуется Ли в этом самом смысле, даже если он каким-то мифическим образом оценил запах Ёнбока. Невозможно.       Встречать Сынмина они с Чаном едут вместе. Ужасные дни отступили, но слабость в теле всё ещё никуда не ушла. Феликс так нервничает, что напрочь забывает о всех своих проблемах. На улице жуткий холод и ещё темно, Чан стоит у машины и ждёт его, приветливо открывая пассажирскую дверь. Рейс был выбран не совсем удачный, Сынмин прилетал ранним утром, поэтому Ликс не хотел тревожить Чана и просить их подвезти, но тот сам узнал все подробности и сказал, что не пустит их одних таскаться ночью по общественному транспорту или такси. Вся поездка прошла в нервном напряжении, которое Феликс еле сдерживал. И только стоя в аэропорту Чан решает немного отвлечь омегу от давящих мыслей.       — Ты же знаешь, что через пару недель у нас премия? — Ликс оглядывается на Чана, непонимающе хмурясь.       — Да. Вы же постоянно уезжаете на репетиции, как я могу не знать.       — Я хотел тебя пригласить посмотреть наше выступление. Заявлена только 3racha, но у нас подготовлен небольшой сюрприз, и я буду безумно рад, если ты будешь в зале или хотя бы за кулисами, чтобы поддержать меня. Ну и, конечно, услышать всё самому. Ты можешь пригласить Сынмина и Чонина, если хочешь.       — Чан... — Феликс шумно выдыхает, безумно стесняясь своего положения. Его приглашают на одну из самых важных премий для музыкантов. И не просто приглашают, а просят прийти, чтобы поддержать. — Конечно, я приду, если это будет безопасно для тебя.       — Я предупрежу стафф, всё в порядке. Ох, думаю, это твой...       Чан не успевает договорить, как в спину Феликса с разбега врезается парень. Крис широко улыбается, радуясь встрече друзей, хорошо, что за маской и кепкой не особо видно его восторженного лица.       — Хей, я, кажется, сейчас заплачу, — шепчет Сынмин в ухо Ликси и, глубоко вздохнув, отстраняется, давая Ёнбоку пространство для поворота. У того уже градом текут слёзы из глаз, щёки покраснели, как и уши, он старается сдерживать всхлипы, но получается из рук вон плохо.       — Я так рад, что ты приехал, — подвывает Феликс и крепко обнимает друга. Сынмин обвивает руками хрупкого юношу в ответ. Но как бы он не был сейчас рад видеть омегу, его голову заполняет только одна мысль: "Что случилось с Феликсом?" Почему он такой худой? Почему он выглядит как тень самого себя? Они созванивались регулярно по видео, но там не было заметно и части тех проблем, которые видит Сынмин сейчас перед собой. Это немного ужасает.       — Феликс, айщ, ты такой хрупкий, я так давно тебя не видел, — Сынмин гладит друга по голове, стараясь успокоить. Видимо, им ещё многое предстоит обсудить и рассказать, ведь они теперь будут жить вместе, и такие вещи, как недоедание, или из-за чего Феликс так выглядит, сложно будет скрыть. — Может, представишь мне своего друга?       Ликс кивает несколько раз, размазывая слёзы по чужому плечу, и отстраняется. Он смотрит на Криса, что стоит немного в стороне, давая друзьям время. Рядом с ним лежит чемодан Сынмина. Видимо, Чан забрал его, когда Сынмин бросился на друга. Феликс улыбается своим мыслям о том, какой хён заботливый и внимательный.       — Это Крис. Я не буду на всякий случай говорить полностью имя. Я много рассказывал о нём. Крис, это Ким Сынмин, мой лучший друг.       — Приятно познакомиться, Крис, — улыбается Сынмин и подходит ближе, чтобы пожать старшему руку. Он совсем забыл о корейских приличиях, поэтому быстро спохватывается и кланяется, сразу же ещё раз подавая правую руку, но уже поддерживая её левой за локоть. — Прости, я забыл о всех правилах. Точнее простите, Крис-щи. Вот дерьмо, надо было прочитать про этикет заранее.       Крис заразительно рассмеялся из-за такой суеты. Он уже и отвык от того, что в Австралии нет таких чётких разделений по возрасту и статусу.       — Всё в порядке, я тоже австралиец, можешь общаться со мной неформально, но только лично или в присутствии тех, кто нас хорошо знает, чтобы не было лишних вопросов. Мне тоже приятно наконец-то тебя увидеть. Пойдем в машину? — Чан берёт чемодан за ручку, не давая Сынмину его забрать. — Всё в порядке, проведи время с Феликсом.       Сынмин счастливо и благодарно улыбается. День медленно вступает в свои права, солнце окрашивает небо в ярко-оранжевый цвет, немного пригревая. Феликс чувствует невероятное счастье, находясь рядом с двумя безумно дорогими ему людьми. В машине тихо играет музыка, Сынмин устал после полёта, поэтому спит на заднем сидении, а Феликс сидит спереди и следит за тем, как Крис ведёт машину. Мужчина спокоен и расслаблен, слегка чему-то улыбается и дёргает головой в такт песне, стараясь сдержаться и не подпевать. Он безумно красив. Чёрная футболка обтягивает плечи и крепкую грудь, открывая потрясающий вид на накаченные руки. Волосы распушились и завились, видимо, Чан не укладывал их перед выходом, небольшие серьги-кольца ловят блики при любом движении головы. Обе руки на руле, он расслабленно смотрит на дорогу, откинувшись на сиденье. Ликс улыбается, видя такую картину. Он хотел бы смотреть на старшего вечно. Чан ловит на себе пристальный взгляд омеги, слегка щурится, показывая милые ямочки на щеках, и возвращает внимание к дороге. Феликс смущённо отворачивается, кидая взгляд на дома за окном. Они вот-вот приедут.       Чан вызывается проводить друзей до квартиры. Ему до жути интересно как живёт Феликс, потому что тот ни разу не приглашал его к себе в гости. Он только знает, что квартира двухкомнатная и не очень большая, что купил её ему отчим, который не появлялся в жизни омеги уже давно. Пока Феликс и Сынмин первыми проходят в квартиру, быстро разувшись, Чан не спеша осматривается. Коридор заливает тёплый жёлтый свет из окна, которое находится на кухне напротив входной двери. Шторы распахнуты настежь, открывая неплохой вид на соседние дома и дорогу. Крис идёт по коридору до кухни, которая также является и гостиной, таща за собой чемодан. Справа находится небольшой обеденный столик с стоящим на нём кактусом. Альфа переводит взгляд на кофту, висящую на спинке одного из стульев, и поднимает брови в немом удивлении. Это его кофта. Как-то недавно Феликс забыл куртку в зале, возвращаться было лень, поэтому Чан предложил омеге свою верхнюю одежду, чтобы тот не замёрз по пути домой. Назад кофту ему никто так и не вернул, а сам он про неё почти сразу же забыл. Чан отрывает взгляд от знакомой вещи и оглядывается по сторонам. На холодильнике прикреплено милыми магнитиками с котиками расписание, рядом висят стикеры, на которых что-то написано таким знакомым аккуратным округлым почерком. Чуть поодаль расположился полароид с фотографией Чана. Стоп. Крис щурится, пытаясь разглядеть, что конкретно за фотография висит, и не играет ли с ним злую шутку его же воображение. Нет, всё верно, это фотокарточка из одного из альбомов трирачи. Бан улыбается. Этот омега хранит его кофту, вешает его фото на свой холодильник, принимает его заботу и ласку, не отказывается от помощи. Может, на самом деле он нравится Ёнбоку? Чан вспоминает, что он подготовил для своего будущего выступления, и волнение проскальзывает по телу мурашками. Он быстро возвращается обратно в коридор, чтобы Феликс не заметил его рядом с кофтой и не засмущался, или того хуже отдал её назад. Альфе жутко приятно только от мысли о своей вещи в квартире Ликси, и он не хочет всё испортить. Феликс и Сынмин благодарят его за помощь, просят остаться, но Чан отказывается, ссылаясь на плотное расписание и подготовку к шоу. Крис прощается и уходит, взяв обещание, что первый свой обед в компании Сынмин обязательно проведёт с ними в студии.

***

      Две недели пролетели как один миг. Чан разрывался между репетициями, подготовкой к выступлению, последними правками в песнях и аранжировках. Помимо того, что 3racha закрывала премию, Чан должен был исполнять соло, а в самом начале и середине были заявлены артисты его компании, которым он также помогал. Минхо, его лучший друг и самый строгий хореограф всего JYPE, несколько раз в неделю сдирал с Криса по три шкуры в танцевальном зале за ошибки в хореографии и постоянную путаницу. Альфу часто отвлекали мысли о Феликсе, об уютной квартире, в которой так ненавязчиво пахло омегой, о кофте и фотографиях. Чан волновался о том, понравится ли омеге его выступление, ведь он написал эту песню специально для него. Чанбин, конечно, помог с большей частью лирики, потому что такие тексты Крису давались слишком тяжело, и брался он за такую работу очень редко, но об этом можно и умолчать. Крис начал пристальнее присматриваться к поведению Ёнбока, отмечая про себя какие-то моменты, которые раньше казались пустяком. Например, Ликс всё ещё иногда его то ли стеснялся, то ли боялся. Он часто сжимался в комок и просил прощения за мелкие просьбы, которые для альфы ничего не стоило сделать, будто боялся получить в ответ грубый отказ. Крис постоянно замечал на себе пристальный взгляд, которым одаривал его не только Феликс, но и Сынмин. Друг вообще не отходил от омеги ни на шаг, пытаясь влиться в новую жизнь и, видимо, уследить за ним.       С самого раннего утра Чан был как на иголках. Ему казалось, что он так не волновался даже во времена дебюта. Чанбин и Джисон поддерживали его, пытались успокоить, говорили, что всё точно пройдёт отлично, что омега обязательно оценит его песню также, как и тысячи фанатов, ведь Чан вложил в неё всю свою душу, невозможно этого не почувствовать. Но всё равно мандраж никуда не уходил. Красная дорожка уже давно прошла, как и все выступления, что были заявлены. Почти все награды были вручены, оставалось только закрыть премию. Чан вместе с командой и менеджером сидел в гримерке, готовясь к выходу. Он нервно поглядывал на часы, ожидая, когда же придёт омега, потому что время поджимало, а его всё ещё не было. Всё должно было пройти идеально, всё его выступление вообще в принципе затевалось только ради Ёнбока. Чан думал, что не переживёт, если тот не придёт на концерт.       Феликс шёл по светлому коридору вместе с друзьями. Вокруг мельтешили молодые айдолы, суетились гримёры, менеджеры и координаторы. Вдоль стен стояла охрана, немного нагоняя страх. Феликс жутко волновался и пытался не отставать от парня, который вёл их в нужную комнату. Ноги чуть ли не подкашивались, желудок обещал вернуть всё то, что в него запихнул Сынмин на завтрак, назад. Омеге казалось, что что-то должно произойти, но он не знал, что конкретно. Неизвестность пугала. Зачем Чан позвал его в гримерку? Почему просто не выделил места в зале? Что такого знают Сынмин и Чонин, постоянно перешёптываясь за его спиной? Почему за ним в последнее время так внимательно начали следить Джисон и Чанбин? Так много вопросов и ни одного ответа. Может, они и пытались делать это незаметно, но Феликс не глупый. Он иногда рассеянный и плохо соображает из-за недостатка сна и витаминов, но не на столько же.       Ёнбок тихо постучался в гримёрку и вошёл, сразу же здороваясь с группой и их менеджером. Рядом семенили Сынмин и Чонин, которые подозрительно быстро сдружились и проводили слишком много времени вместе для тех, у кого не совпадало расписание от слова совсем. Парни неловко жались у входа, осматриваясь. Чан уже был одет и готов выходить на сцену, как и остальная часть группы. Менеджер хлопнул в ладоши, обращая на себя внимание и немного разряжая обстановку. Он оповестил о том, что осталось пять минут до начала, похлопал каждого из рэперов по спине, желая удачи, и вышел из комнаты. Джисон сразу же радостно подскочил и подошёл к парням, таща за собой Чанбина.       — Мы можем показать вам, где встать, а затем пойдем за сцену, — он широко улыбается, показывая зубы, и пихает всех на выход, оставляя Ёнбока в стороне.       Дверь громко хлопает, Феликс вздрагивает от неожиданности и переводит взгляд на Чана. Тот уже встал и подходит к омеге, стоящему в непонимании у двери.       — Прости за этот цирк, им будто по пять лет, а не под тридцать, — Чан улыбается и берёт Ликси за руки. — Я хотел тебе сказать, что после выступления трирачи я останусь на сцене один. Я никогда не писал таких песен, и я рад, что у меня есть парни, которые очень сильно помогли красиво изложить все мои мысли и чувства на бумагу. Очень надеюсь, что тебе понравится мой подарок. Нам нужно идти, я покажу тебе, где Сынмин и Чонин.       Чан, не отпуская руки омеги, открывает дверь и выходит. Феликс идёт следом. Он немного в шоке, ему неловко, он не понимает, о каком подарке идёт речь, подарке вообще кому? Феликсу? В честь чего?       — Подарок мне? Почему? — Чан оборачивается и пристально смотрит в широко распахнутые карие глаза.       — Тебе, потому что ты заслуживаешь всего мира.       Альфа кивает стоящим у выхода на сцену Сынмину и Чонину, крепче сжимает руку омеги и отпускает, помахав на прощание. Всё готово. Всё обязательно будет хорошо.