В последние дни лета

Чонсон поймал нежные пальцы, гладившие его щеку, своими и, не открывая глаз, поднес их к губам, чтобы поцеловать. — Ты проснулся, — послышалось ласковое совсем рядом, и тогда Чонсон открыл глаза. Оба глаза, как он подметил про себя обрадованно. — Сколько?.. — голос был совсем хриплым, поэтому он откашлялся и продолжил: — Сколько я был в отключке? — спросил Чонсон, повернув голову в сторону мягко улыбающегося Джеюна, так и не выпустив его пальцы из своей ладони. — Где-то сутки, может больше, — ответил тот, — я сам только недавно проснулся. Как себя чувствуешь? — спросил Джеюн. Чонсон даже не сразу понял вопрос, настолько отвлекся, глядя на его лицо. Джеюн выглядел, наконец, хорошо отдохнувшим, здоровым и спокойным, и смотрел он на Чонсона в ответ так ласково, что не хотелось отводить взгляда. — Я… нормально. Все хорошо, — ответил Чонсон, сам удивленный своим же словам. Потому что он и вправду чувствовал себя хорошо, лучше, чем ожидалось после всего пережитого, не смотря на то, что левая сторона лица была по ощущению опухшей и пульсировала отдаленно болезненно, дышать было трудно из-за тугой повязки на ребрах — видимо, перелом, подумал Чонсон, но в остальном, похоже, регенерация хорошо поработала, чтобы заживить даже глубокую царапину на плече от пули в такой короткий срок. — Где мы? — спросил он в свою очередь, попробовав привстать и оглянуться, но вдруг резкая головная боль решила все-таки дать о себе знать, от чего Чонсон зажмурился и прекратил попытки принять вертикальное положение, вернув голову на подушку. — Лежи, Джей, у тебя сотрясение, — тут же мягко произнес Джеюн, чуть надавив на его грудь ладонью. Чонсон открыл глаза, кивнув, и все же постарался разглядеть то место, где они находились. Единственное окно между двумя кроватями было плотно занавешено шторой, но по ощущениям был уже вечер, и в ней не было особой необходимости, поэтому в комнате стоял полумрак и разглядеть что-либо можно было, только напрягая зрение. Первое, на что он обратил внимание, была, конечно, кровать и то, что была она не особо широкой — Чонсон лежал на спине, а Джеюну, чтобы вместиться комфортно, пришлось лечь на бок и закинуть ногу на ноги Чонсона. У противоположной стены стояла точно такая же кровать, а между ними низкий столик. Рядом с кроватью, где лежали Чонсон и Джеюн, у ее изножья стояли письменный стол с книжными полками над ним и стул, дальше шкаф и сразу за ним была входная дверь. Возле двери, судя по всему, был отсек ванной комнаты, и, пожалуй, на этом все. Комната была самой обычной, маленькой и даже не совсем обжитой, если бы не одно «но» — легкое, едва уловимое покачивание. — Мы… — задумчиво протянул Джеюн, прежде чем ответить и подтвердить догадку Чонсона: — На корабле, наверное? Как это называется правильно? Военный фрегат? — Мы в Тонхэ? — снова спросил Чонсон, будто все еще не веря, что их злоключения были окончены и они, наконец-то, в безопасном месте. Больше не нужно было идти через лес, боясь наткнуться на зараженных, больше не нужно было бежать от бандитов и драться за свою жизнь, больше не нужно было выживать, с тревогой ожидая наступления завтрашнего дня. — Да, мы в Тонхэ, — улыбнулся Джеюн, снова погладив его по щеке. — Хочешь пить? — Хочу умыться, — улыбнулся в ответ Чонсон, — и переодеться. На нем не было ничего, кроме белья и его зеленых джоггеров. — Нашу одежду конфисковали, — вздохнул Джеюн, продолжая гладить его по щеке самыми кончиками пальцев в щекотном прикосновении, иногда переходя на лоб или нос, — дали только то, что нашлось в медблоке — футболку, спортивный костюм и солдатские ботинки, две пары. Потом можно будет получить все остальное. Но капитан Чон разрешил нам оставить наши рюкзаки! Правда, почти все их содержимое все равно забрали и утилизировали. — Они нашли наши рюкзаки? — удивился Чонсон. — Я их попросил, — кивнул Джеюн, привстав на локте, чтобы было лучше видно лицо Чонсона. — А что с бандитами? И с АйЭном? И с Минхо и Хенджин-хёнами? — завалил Чонсон Джеюна вопросами, обеспокоенно нахмурившись. События последних дней были подернуты туманом и вспоминались с трудом, как будто произошли не с ним или очень давно — наверное, последствия сотрясения, подумал Чонсон. — С АйЭном все хорошо, жить точно будет, — ответил Джеюн, вздохнув. — Тоже сотрясение и сильные ушибы, но он же несовершеннолетний, регенерировать быстро не может. Военные освободили и других пленных, кстати, а что с бандитами… — Джеюн замолк, пожав одним плечом. — Наверное, только капитан Чон знает точно, что с ними. — Кто такой этот капитан Чон? — нахмурился Чонсон, почувствовав укол ревности просто от того, что Джеюн уже два раза произнес это звание и фамилию. — О, это же он нас спас! — с восторгом ответил Джеюн, широко улыбнувшись. — Сейчас капитан Чон возглавляет карантинный пункт Тонхэ, а ему всего двадцать семь, представляешь? Так мне сказал младший лейтенант Чхве, он, кстати, военный врач, который был в составе нашей группы спасения. Такой молодой, а уже такая ответственность! Круто, скажи? — Неужели никого выше званием не нашлось, — скривился Чонсон, приподняв одну бровь. — Всего лишь капитан. — Он один из самых сильных альф во всей армии, между прочим, — наставительным тоном произнес Джеюн, слегка надув губы. — Тебе это тоже сказал младший лейтенант Чхве? — усмехнулся уязвленно Чонсон. Ему не нравилось, что его омега так лестно отзывался о другом альфе. — Да, он классный, чуть старше Хенджин-хёна, и тоже омега, — улыбнулся Джеюн, но тут же помрачнел: — Кстати, насчет Хенджин-хёна и Минхо-хёна, — он вздохнул, помолчал, закусив губу, и, наконец, продолжил: — Я сказал о них капитану Чону, но он не смог сразу послать за ними кого-то. Он пообещал, что пошлет за ними спасательную группу, как только мы прибудем в Тонхэ. С тех пор я капитана Чона, правда, не видел, поэтому я даже не знаю, нашли их или нет, — закончил он грустно, отведя взгляд. — Надеюсь, их найдут, — тяжело вздохнул Чонсон, тут же пожалев об этом из-за резкого укола боли в ребрах. — Поможешь мне встать? — попросил он Джеюна. Тот кивнул, поднявшись с кровати, и, протянув руку Чонсону, помог ему принять сначала вертикальное положение, а после тоже подняться на ноги. Только вставая с кровати, Чонсон заметил, что Джеюн был одет лишь в футболку, доходящую ему до середины бедра — видимо, в ту единственную, которую ему выдали по прибытии на корабль. — Проводить тебя до ванной? — спросил он заботливо, придерживая Чонсона за поясницу. — Я дойду, — отказался тот, чуть улыбнувшись. Он и вправду чувствовал себя лучше, чем тогда, когда попытался встать в первый раз. — Можешь переодеться в спортивный костюм — он в запечатанном пакете с рюкзаками и ботинками в шкафу, — великодушно предложил Джеюн. Чонсон кивнул и, немного прихрамывая, дошел до шкафа под обеспокоенный взгляд севшего обратно на кровать Джеюна. Внутри он и вправду нашел все, что ему было нужно, и также он обратил внимание на то, что шкаф уже был заполнен одеждой, принадлежавшей кому-то — такими же серыми спортивными костюмами, состоящими из свитшотов и джоггеров, которые были аккуратно развешаны на вешалках, две полки из четырех в одном из отделений шкафа были заполнены бельем и носками, а на дне шкафа стояли три пары ботинок, две из которых были новыми, в таких же запечатанных пакетах, что и спортивный костюм, нужный Чонсону. — Чья это одежда? — спросил он у Джеюна, присев на корточки, чтобы достать из рюкзака свои ванные принадлежности. — О, это не наша каюта, свободных кают нет, поэтому нас пока определили в эту, — объяснил Джеюн, чуть улыбнувшись. — Но капитан Чон обещал, что скоро все снова смогут перебраться на сушу, и тогда вопрос с жильем будет решен. — Ладно, — кивнул Чонсон, выпрямившись и направившись в сторону ванной комнаты. — Не хочешь спросить, к кому нас заселили? — произнес Джеюн, продолжая загадочно улыбаться. — Не особо, — усмехнулся Чонсон, пожав плечами. Войдя в ванную, он добавил: — Наверное, им не очень понравилась перспектива делить одноместную каюту вчетвером. — Почему одноместную? — тут же удивился Джеюн, округлив глаза. — По стандартам у каждого моряка должна быть отдельная каюта, — объяснил Чонсон, выдавливая зубную пасту на щетку. Он уже вошел в ванную комнату, но все еще боялся пройти дальше и посмотреть на себя в зеркало, поэтому так и стоял почти у самого выхода, приготовившись в первую очередь почистить зубы. Ему хотелось побыстрее закончить с этим и поцеловать Джеюна, в конце концов, он был всего лишь человеком со своими слабостями. — Вместо второй кровати должен быть диван, но я думаю из-за нехватки мест в каюты заселяли по двое. — Осторожней с челюстью, — нахмурился Джеюн, — у тебя перелом здесь и здесь, — ткнул он неопределенно указательным пальцем куда-то в район своей левой скулы. — Доктор Ким поставил специальные скобы и пластинку, чтобы кости срослись быстрей, сказал, что через пару дней можно будет их снять. — Доктор Ким? — не понял Чонсон, так и стоя с поднесенной ко рту зубной щеткой. — Хирург, он тебя подлатал, — объяснил Джеюн. — Хотя на корабле он здесь за всех врачей сразу, скорее. — Ты уже со всеми здесь перезнакомился? — рассмеялся Чонсон, принимаясь аккуратно, как мог, чистить зубы, иногда морщась от боли. — Почти, — улыбнулся Джеюн в ответ. — Все, не отвлекайся, — хлопнул в ладони Джеюн, поднявшись с кровати. — Скорее мойся и возвращайся ко мне, — требовательным тоном произнес он и захлопнул дверь в ванную. Чонсон кивнул сам себе и, наконец, подошел к раковине, все еще чистя зубы. Зеркало, висящее над раковиной, отразило не особо приятную картину — левый глаз был полностью красным из-за лопнувших капилляров, а веко было опухшим, как, впрочем, и вся левая сторона лица Чонсона. В двух местах пластыри закрывали швы — видимо, там, где были установлены скобы, кровоподтеки на коже отливали всеми цветами радуги, начиная от нижнего века и до самого подбородка, но хотя бы раны от шипов кастета зажили, подумал Чонсон невесело, о них напоминали только едва видимые розовые полосы новой кожи. Нос был явно сломан, и хоть его вправили, о травме осталось напоминание в виде глубокой царапины чуть ниже переносицы. Чонсон сосредоточил на этой царапине взгляд, чтобы попробовать регенерировать ее, как его учил аппа, но не смог — кажется, организм и так отдал все силы, чтобы восстановиться, осталось только ждать, когда в своем темпе у него заживут все повреждения. Закончив с зубами и аккуратно умыв лицо, Чонсон избавился от тугой повязки на ребрах, которые тоже синели ушибами от тяжелых ботинок альфы-главаря, и, наконец, встал под горячий душ, чуть не простонав от наслаждения, когда первые струи воды полились на его голову. Когда Чонсон вышел из ванной комнаты, держа в руках повязку, чтобы попросить Джеюна помочь ему с ней, его глазам предстала картина, заставившая его проглотить все невысказанные слова и встать столбом в дверях. Так как сменного белья им не выдали, Джеюн лежал на кровати животом вниз, подложив ладонь под щеку, и с подогнутой ногой, демонстрируя его отсутствие во всей красе. — Закончил? — сонно спросил он, приоткрыв один глаз. — Д-да, — кивнул Чонсон, погладив взглядом его ноги — от розовых пяток до плавного изгиба ягодиц. — Хватит пялиться, — фыркнул Джеюн, — иди ко мне, — похлопал он приглашающе по постели. — Иду, — широко улыбнулся Чонсон. Оставив в ванной комнате все вещи и выкинув повязку куда-то на пол, он, как зачарованный, прошел к кровати и забрался на прежнее место, улегшись на бок, наплевав на сломанные ребра и вообще на все на свете. Его тут же обняли за шею и поцеловали в губы, о чем еще он мог думать в тот момент? Только о любимом омеге в его объятиях. — Я хотел сказать тебе кое-что, — прервал Чонсон поцелуй, взглянув в глаза Джеюна. — Я тоже. — Что? — не понял Джеюн, нахмурившись. — Я тоже люблю тебя, — признался Чонсон, почувствовав что-то щекочущее в груди от этих слов, заставившее его притянуть Джеюна за талию к себе ближе. Джеюн округлил глаза, удивленно распахнув рот. — Правда? — спросил он неуверенно. — Ты же не шутишь сейчас? — Я бы не стал шутить о таком, — помотал Чонсон головой. — Знаешь, я много думал о том, что между нами произошло тогда, во время твоей течки, — продолжил он, смущенно отведя взгляд, — о том, что ты мне сказал про мой первый день в школе и все остальное. Ты сказал, что всегда хотел быть в поле моего зрения или как-то так, — Чонсон замолчал ненадолго, подбирая слова, но потом едва слышно произнес: — Ты всегда был. Я всегда видел и замечал тебя, Шим Джеюн. Ты всегда был в поле моего зрения, потому что, я не знаю… Ты всегда такой яркий, прямо как огонь. К тебе тянутся люди, потому что ты такой живой и теплый, но меня ты всегда, ну, обжигал что ли? Стоило мне подойти слишком близко. Но я все равно хотел держаться поближе к огню, — закончил он совсем тихо, коснувшись кончиком своего носа носа Джеюна. — Джей, — позвал Джеюн также едва слышно, — я… я даже не знаю, что сказать. Чонсон отодвинулся немного, чтобы взглянуть в его глаза, блестящие от слез. — Не подумай, я не был влюблен в тебя до всего, но я определенно тебя замечал. И я совершенно точно люблю тебя сейчас, — улыбнулся Чонсон, погладив его по волосам. — И я тебя. Я тебя люблю, — улыбнулся Джеюн застенчиво самыми уголками губ. — Теперь ты мой, — сказал он собственническим тоном, — мой альфа. — Твой, — согласился Чонсон. — Хотя, возможно, я всегда был твоим, — легко рассмеялся Чонсон и снова поцеловал его. Чонсон слишком поздно понял, что заниматься сексом со сломанными ребрами было плохой идеей. Но сначала они просто целовались, как в последний раз, цепляясь друг за друга, а потом его рука сама собой с талии Джеюна спустилась сначала на его попу, и, когда Джеюн простонал в его губы, чуть ниже и глубже, туда, где тот уже был горячим и мокрым. Джеюн не стал снимать футболку, зажав ткань между зубов, обнажая грудь, и коротко постанывая от каждого движения Чонсона в нем. Они не знали, насколько тонкими были стены между каютами, поэтому старались не слишком шуметь, чтобы пошлое хлюпанье, шлепки и стоны не привлекли ничье внимание. Чонсон двигался медленно, загоняя член глубоко, каждый раз немного притормаживая от того, что ребра уже начинали ныть от боли, но не останавливаясь совсем, просто стараясь дышать не слишком часто. Он неотрывно смотрел туда, где их тела соединялись, будто видя эту картину впервые, будто делая это с Джеюном впервые. Мог ли этот раз считаться их первым? Джеюн вдруг рассмеялся, заставив Чонсона поднять на него взгляд и перестать двигаться. — Ты бы видел свое лицо сейчас, — сказал он, выпустив край футболки изо рта и вытерев большим пальцем каплю пота с виска Чонсона, — такой серьезный, как будто уравнение решаешь. Чонсон улыбнулся и, наклонившись, легко поцеловал его, просто прихватив своими губами его губы. — Можешь дальше сам? — попросил он, перейдя от губ сначала к щеке, а потом к шее, сдерживаясь, чтобы не укусить нежную кожу зубами и не оставить засос. — Окей, — кивнул Джеюн, улыбнувшись. Чонсон, выйдя из него, лег на спину, пока Джеюн, сев на кровати, быстро стягивал с себя футболку. Перекинув ногу через его бедра, Джеюн, чуть оттопырив попу, взял его член в руку и направил в себя, опускаясь, прикрыв глаза. Чонсон коротко простонал, вовремя остановив себя и прикусив нижнюю губу. — Так даже лучше, — вдруг признался Джеюн, начиная двигаться, уперевшись руками в подушку. Он иногда задерживался к низу, чтобы потереться клитором о лобок Чонсона, каждый раз издавая мурлыкающие звуки, как течная омега, которые заводили Чонсона сильнее. — Черт, ты такой… — он не мог подобрать слова, глядя на то, как глаза Джеюна закатывались от удовольствия, как он облизывал и кусал и так влажные губы. — Такой горячий. Самый красивый, — выдохнул Чонсон. Одной рукой он придерживал Джеюна за ягодицу, иногда сжимая, другую он, погладив его по талии, повел выше, накрыв одну грудь ладонью. У омег в целом грудь не особо отличалась от груди альф, но ореолы сосков были ярче и больше, и горошины сосков — крупнее, и Чонсону нравилось трогать его грудь, чувствуя, как соски становились тверже. Джеюн наклонился ниже, чтобы жадно поцеловать Чонсона, сразу же проникая языком в глубину его рта, горячо дыша и двигаясь все быстрее. Влажные звуки шлепков их тел друг о друга и скрипение каркаса кровати под ними становились все громче и отчетливей слышны, так, что у их соседей уже не должно было остаться сомнений о том, чем они здесь, в своей каюте, занимались. — Я скоро кончу, — предупредил Джеюн, прервав поцелуй и облизав припухшие губы. — Я тоже, — кивнул Чонсон. — Сожми меня сильнее, малыш. Джеюн всхлипнул, зажмурившись, и, убрав одну руку с подушки, принялся ласкать себя, продолжая двигаться. Чонсон чувствовал, как сокращаются его стеночки, будто Джеюн пытался впустить в себя его член еще глубже, но глубже уже было невозможно. Сжимая Чонсона сильнее, как было велено, он внезапно, издав протяжный, громкий стон, кончил быстрее, чем хотел, забрызгав бедра Чонсона. Продолжая ласкать себя, дрожа от пережитого оргазма, Джеюн опустился щекой на грудь Чонсона, тяжело дыша и продолжая подниматься и опускаться на его члене, но уже медленней. — Блять, — выругался Чонсон, и, дернув бедрами, последовал за ним, изливаясь в Джеюна. Когда они оба стали отходить от пережитого оргазма, дыша размеренней, Чонсон почувствовал, как боль в ребрах вернулась с куда большей силой. — Джейки, — позвал он, погладив Джеюна по спине, — поможешь мне с повязкой? Тот, убрав руку со своей промежности, лениво приподнялся на локтях, взглянув вопросительно в глаза Чонсона. — Какой повязкой? — На ребра, — объяснил Чонсон. — А, я думаю, тебе с этим поможет доктор Ким, — с энтузиазмом произнес Джеюн, с непонятно откуда взявшейся энергией вставая с Чонсона. Выпрямившись возле кровати, он поморщился, когда смазка и сперма начали вытекать из него. Чонсон не упустил случай и погладил его по голой ягодице, сев на кровати. — Давай приведем себя в порядок и пойдем к доктору. — Думаешь, он еще принимает? — нахмурился Чонсон, снимая так и не снятые джоггеры окончательно, и стараясь не слишком беспокоить ноющие ребра. — Доктор Ким всегда принимает, он живет в медблоке, — отозвался Джеюн из ванной комнаты, — сказал, что можно обращаться к нему в любое время. — Но у нас только одни штаны, — вздохнул Чонсон, встав с кровати и пройдя к нему. Джеюн поманил его к себе в душевую кабину и задернул за Чонсоном плотную занавеску. Быстро чмокнув его в губы, когда Чонсон притянул его к себе за талию, Джеюн ответил весело: — Ничего страшного, Сону сказал, что я могу… — Сону? — тут же зацепился Чонсон за знакомое имя. Глаза Джеюна засветились от радости еще больше. — Я же тебе так и не сказал, кто наши соседи, — ответил он, широко улыбаясь. Сердце Чонсона застучало быстро-быстро от волнения и предвкушения. Он застыл, боясь не то, что дышать, а даже думать вообще какие-либо мысли, чтобы не разочароваться потом, но в голову лезла одна, вполне конкретная — это же не мог быть их Сону? Лучший друг Джеюна, любовный интерес лучшего друга Чонсона? Или мог? А если это был тот самый Сону, не могло ли это значить, что вторая кровать предназначалась для Сонху?.. Нет, это уже была не мысль, это была целая череда мыслей! — Только не говори, что это… — начал было он, но Джеюн его перебил, кивнув и сказав: — Сону и Сонхун. Это они. Чонсону показалось, что он задыхается, так часто он задышал. Сонхун… Сонхун был жив? Сонхун был жив, думал он, он был жив, в безопасности, в том же городе, что и Чонсон, на том же самом корабле! Его не убили, он не потерялся, он добрался до безопасного места и, более того, Чонсон прямо сегодня его сможет увидеть! — Я… — сдавленно произнес Чонсон, смотря невидящим взглядом куда-то в стену за правым ухом Джеюна, — я поверить не могу. Сонхун здесь? Он правда здесь?! — Я сам сначала подумал, что сошел с ума окончательно, когда нас с тобой занесли в медблок на корабле, а там нас встретил Сону! — рассмеялся Джеюн, ласково погладив обалдевшего от таких новостей Чонсона по голове. — Он помогает доктору Киму, все здесь чем-то заняты. — Это лучшая новость, — ошарашенно улыбнулся Чонсон, притянув Джеюна к себе в объятия и уткнувшись носом в его шею. — Поверить не могу, что мы выжили, и они выжили, и мы все в одном месте. Я счастлив, Джеюн-а, — признался он, чувствуя, что еще чуть-чуть и он расплачется, как маленький, — я так счастлив. — Если ты счастлив, то и я счастлив, — повторил мягко Джеюн сказанные когда-то Чонсоном слова. — А теперь давай быстрее помоемся и пойдем к доктору Киму, — сказал он уже строго, выбираясь из объятий Чонсона и отворачиваясь, чтобы включить душ. — Слушаюсь, сэр, — шутливо отозвался Чонсон, все еще улыбаясь так, что скулы сводило. В душе они задержались ненадолго, быстро оделись, прибрали за собой ванную комнату, выбрали подходящую пару ботинок и вышли из каюты. — Тяжело? — заботливо спросил Джеюн, видя, как с каким трудом Чонсону дается каждый шаг и как он держится все время за ребра. Чонсон помотал головой, стараясь расслабить напряженное лицо, чтобы не слишком беспокоить Джеюна. — Давай возьму тебя под руку. Джеюн сказал, что плохо помнил точную дорогу до медблока, но вроде идти было не так уж далеко — их каюта и медблок находились на одной палубе, и, в конце концов, они могли спросить у кого-нибудь верное направление, если заблудятся. Когда они завернули за угол в коридоре, они внезапно, без всякого предупреждения и предисловия, наткнулись на Сонхуна и Сону, идущих к ним навстречу с подносами в руках, заполненными контейнерами с едой и бутылками воды. Сердце Чонсона защемило от радости, от того, что он снова увидел такое родное лицо лучшего друга, которое было даже роднее Чонсону, чем свое собственное, потому что видел он лицо того чаще, чем свое. — Джей, — выдохнул Сонхун и, опустив поднос прямо на пол, побежал к нему навстречу. Джеюн выпустил локоть Чонсона из своих рук, давая возможность Сонхуну обнять его, прижав к себе настолько крепко, выбив тем самым у Чонсона воздух из груди. — Джей, — повторил Сонхун сдавленно. — Хунхун, — рассмеялся он, ласково погладив Сонхуна по голове, когда тот всхлипнул, — не плачь. — Я уже думал, что никогда тебя не увижу, — признался тот грустно, горячо дыша в шею Чонсона. — Я так скучал. — И я скучал, — едва слышно произнес Чонсон, чувствуя, как у него самого наворачиваются слезы на глазах, — очень сильно. Сону напротив них умильно вздохнул, состроив милое лицо. Чонсон ему приветственно помахал, и Сону помахал в ответ. Джеюн, увидев, что у того глаза на мокром месте от вновь встретившихся друзей, подошел к Сону и приобнял за плечи одной рукой, улыбнувшись. — Больше никогда, никогда так не делай, слышишь? — потребовал Сонхун, так и не выпустив Чонсона из объятий, а только прижимая к себе сильней. — Никогда не оставляй меня так надолго. — Больше никогда, — кивнул Чонсон, вздохнув, — обещаю. Сонхун тоже вздохнул и нехотя выпустил, наконец, Чонсона из своей крепкой хватки. — Вы в медблок? — спросил он, посмотрев сначала на Чонсона, а затем оглянувшись на Джеюна. — Да, хотел попросить доктора помочь с перевязкой, — ответил Чонсон, демонстрируя в руке эластичную повязку. — Я отведу тебя, — улыбнулся Сонхун, несильно хлопнув его по спине. Чонсон обменялся с Джеюном взглядами. — О, вы с Сону можете идти в каюту, мы сами дойдем, — сказал Джеюн, отпуская Сону и подходя к Чонсону, чтобы снова взять того под руку. — Спасибо, Джейк, — вежливо произнес Сонхун, взяв Чонсона под руку с другой стороны, — что позаботился о моем друге. Теперь я могу освободить тебя от этой нелегкой обязанности. Чонсон недоуменно хлопал глазами, переводя взгляд с Джеюна на Сонхуна, смотрящих друг на друга с непонятным выражением лица, и обратно. — Спасибо, Сонхун, — осторожно начал Джеюн, прищурившись, — не такая уж она и нелегкая, мне не трудно. — И все же, — улыбнулся Сонхун самыми уголками губ. — Можешь идти в каюту отдыхать. Я отведу Джея в медблок. Начинайте ужинать с Сону без нас, ты, наверное, проголодался. — Да мне и самому нужно в медблок, — нахмурился Джеюн, вдруг дернув Чонсона к себе за руку, заставив Сонхуна отпустить того. — Я, вообще-то, тоже был ранен. — Но ты выглядишь так, как будто у тебя все в порядке, — нахмурился в ответ Сонхун, скрестив руки на груди. Джеюн открыл было рот, чтобы ответить ему, но тут вмешался Сону, наблюдающий за развернувшейся картиной со скептичным взглядом. — Сонхун-хён, — позвал он, заставив Сонхуна тут же оглянуться на него, — Джейк-хён прав. Пусть покажется доктору Киму, а мы с тобой подготовим все для ужина, — закончил он, демонстрируя все еще зажатый в руках поднос. — Ладно, — вздохнул Сонхун, возвращаясь к Сону и поднимая свой поднос с пола, — ждем вас тогда. Не задерживайтесь, — строгим тоном произнес он, посмотрев, почему-то, прямо в глаза Джеюна, чуть прищурившись. — Медблок дальше по коридору, — сказал напоследок Сону, — на двери табличка. — Спасибо, — поблагодарил Джеюн того с улыбкой, — идем, Джей. Чонсон тоже улыбнулся Сону и Сонхуну, и они, наконец, разошлись с ними, продолжив свой путь к медблоку доктора Кима. — Что это было? — спросил Чонсон, фыркнув, когда те двое скрылись за углом. — Надо сказать Сонхуну, что мы теперь вместе, — вздохнул Джеюн, прижавшись к боку Чонсона ближе, — я думал, он меня покусает. Чонсон весело рассмеялся, тут же зашипев от боли, простреливший ребра. — Он всегда был таким? — спросил с любопытством Джеюн, глядя на профиль чуть улыбающегося Чонсона. — Сонхун. — В детстве он всегда на меня дулся, когда я заводил новых друзей, — тепло произнес Чонсон, задумавшись, — но я просто потом старался сделать так, чтобы и он с ними подружился. Тогда он переставал ревновать. — Ты хороший друг, — улыбнулся Джеюн, быстро поцеловав Чонсона в щеку. Дверь, ведущая к медблоку, отличалась характерным знаком змеи, обвивающей шест, и креста. Джеюн хотел было вежливо постучаться, но дверь вдруг открылась сама, и из медблока вышел тот самый капитан Чон, судя по погонам на его полевом костюме. — Здравствуйте, — низко поклонились Чонсон и Джеюн, немного растерявшись. Капитан коротко поклонился в ответ. — Вы на осмотр? — спросил он, указав пальцем себе за спину. — Ага, — дружно кивнули они. — После осмотра и ужина зайдите ко мне, ребята, — попросил капитан. Он действительно выглядел молодо, отметил Чонсон про себя, моложе своих двадцати семи, если быть честным, а еще у него было дружелюбное лицо с круглыми, внимательными, но уставшими глазами, и чуть вьющиеся, отросшие больше положенного для армии, волосы, которые не добавляли ему серьезности, а наоборот, придавали ему какой-то по-мальчишечьи задорный вид. Видимо, он действительно был крутым солдатом, раз уж ему доверили возглавлять целый карантинный пункт. — Хорошо, капитан, — немного испуганно ответил Джеюн, чуть крепче сжав локоть Чонсона. Он пропустил их в просторную каюту доктора Кима, заменившую настоящий медблок, которая была разделена на две половины ширмой — одна сторона была рабочей, со стеклянным шкафом с лекарствами, бинтами, всякими инструментами, с письменным столом и ноутбуком, стулом и двумя кушетками, а другая жилой, с кроватью, шкафом с вещами и столом с двумя стульями для приема пищи. Доктор Ким как раз сидел за своим рабочим столом и что-то быстро печатал на ноутбуке. — Привет, ребята, — улыбнулся он, подняв взгляд на поклонившихся Чонсона и Джеюна. — Как себя чувствуете? Можете сесть на кушетку. Джеюн и Чонсон послушно сели на кушетку, к которой тут же подошел доктор Ким, достав новую пару перчаток из коробки и натягивая их на руки. — У меня все хорошо, доктор, — улыбнулся Джеюн, — даже следов от пуль почти не осталось. — Хорошо, что пули не разрывные и не задели кости, — кивнул ему доктор Ким, улыбнувшись в ответ. Он подошел к Чонсону и, приподняв его лицо за подбородок, внимательно осмотрел его, подставляя под свет и так, и эдак. — Глаз хорошо видит? — спросил он, имея в виду левый глаз Чонсона. — Хуже, чем обычно, — признался он, — иногда как будто не могу поймать фокус. — Я дам тебе капли, капай утром и вечером. Если лучше не станет, нужно будет тогда поменять их на мазь, — сказал доктор Ким. — И не напрягай зрение, глаз сильно ушиблен, дай ему возможность зажить. — А что с носом? — спросил Чонсон, нахмурившись. — Почему царапина не заживает? — У регенерации есть свой предел, — улыбнулся доктор, аккуратно снимая пластыри с лица Чонсона. — Обычно, если такие раны долго не заживают, остается шрам. — Не переживай, — легко толкнул его локтем в бок Джеюн, — тебе даже идет. Чонсон вздохнул, но, взглянув на улыбающегося Джеюна, тоже улыбнулся ему в ответ. Доктор Ким быстро обработал швы на его лице, нанес мазь на синяки, наклеил новые пластыри, помазал чем-то пахучим и жидким ушибы на спине и ребрах и туго их перевязал, строго-настрого наказав не снимать повязку без необходимости, а если Чонсон ее все же снимет, не ходить долго без нее. — И никакой активной деятельности, Чонсон, хотя бы еще сутки, — произнес доктор Ким, копаясь в своем шкафу в поисках каплей, — сотрясение дело серьезное. Если не лечить его, то головные боли обеспечены тебе на всю жизнь. Чонсон с Джеюном обменялись смущенными взглядами. Если бы только доктор Ким знал, насколько несвоевременными были его предписания. — Эм, доктор, — позвал вдруг Джеюн неуверенным голосом, — можно вас на пару минут? — Что такое? — нахмурился доктор Ким, вернувшись к кушетке и протянув Чонсону пузырек с каплями для глаз. — Наедине, — попросил Джеюн, метнув взгляд в сторону Чонсона. Чонсон недоуменно взглянул на него, повернув в его сторону голову. Он и не думал, что у Джеюна было что от него скрывать. — Я тогда пойду, — сказал он, встав с кушетки, — мы же закончили? Подожду тебя в коридоре. — Спасибо, — облегченно выдохнул Джеюн. Чонсон вышел из каюты, поблагодарив доктора Кима и распрощавшись с ним до завтрашнего дня. В коридоре он закапал капли в глаз, прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди и принялся ждать. Ему остро не хватало его часов, которые неизвестно где и в какой момент потерялись, но по ощущениям ждать Джеюна пришлось где-то минут десять или даже пятнадцать. Когда тот вышел из медблока, Чонсон тут же подошел к нему с вопросами: — Почему так долго? Все хорошо? О чем ты говорил с доктором? Джеюн вздохнул и, снова взяв Чонсона под руку, потянул за собой, зашагав по коридору. — Я сказал ему, что у нас был незащищенный секс, — прошептал он чуть смущенно. — Попросил дать что-нибудь для экстренной контрацепции. — Хах, — только и выдал Чонсон, растерявшись. — Почему не спросил при мне? — При тебе? Еще чего! Мне и так было неловко, — закатил глаза Джеюн. — Но я был твоим незащищенным сексом, — все еще не понимал Чонсон. — Я был прямым участником, чего неловкого-то? — Не знаю, мне было как-то стыдно говорить такое при тебе, — покраснел Джеюн и пожал плечами, посмотрев в глаза Чонсона чуть смущенно. — Так он дал тебе что-нибудь? — снова спросил Чонсон, борясь с желанием поцеловать такого Джеюна, такого непривычно застенчивого. — Только презервативы, — вздохнул Джеюн, демонстрируя маленькую коробку, которую тут же убрал в карман джоггеров. — Ну, для следующих разов, — добавил он, улыбнувшись. Сердце Чонсона забилось быстрее в предвкушении. — Доктор Ким сказал, что на корабле ничего такого нет, но он обещал найти что-нибудь завтра на суше. Оказывается, средства экстренной контрацепции — это то, что кончилось первым, — усмехнулся Джеюн. — Ну и еще медицинские бинты, почему-то. — Да уж, — задумчиво протянул Чонсон. Сонхун и Сону терпеливо ждали, когда Чонсон и Джеюн вернутся от доктора, не приступая к ужину, разложенному на низком столике. Чонсон, войдя в каюту, подумал, что эта картина — сидящие друг напротив друга, прислонившись к боковинам кроватей, и о чем-то переговаривающиеся Сону и Сонхун, напоминала последние дни, проведенные в загородном комплексе. Не хватало только настольных игр. — Как все прошло? — спросил участливо Сону, притянув Джеюна к себе за руку, чтобы тот сел рядом с ним. Джеюн тут же обнял его одной рукой за плечи, а Сону обвил в свою очередь талию того своими руками. — Хорошо, — улыбнулся Чонсон, садясь рядом с Сонхуном и тут же взяв бутылку с водой, чтобы утолить внезапную жажду. — У меня к вам, конечно, куча вопросов, ребята, — покачал головой Чонсон, отпив из бутылки. — У тебя? — фыркнул Сонхун. — Это у нас к вам! Про вас столько слухов сейчас ходят, после того, как вы тут появились, их послушать, так вы прям парочка супергероев! — криво усмехнулся он, тоже взяв бутылку воды со столика. Чонсон удивленно нахмурился. — Давайте ужинать! — предложил Сону, отлипнув от Джеюна. — Как раз расскажите о том, как добрались сюда. Мы обычно едим со всеми в столовой, но сегодня особый случай, — улыбнулся он, открывая крышки одноразовых контейнеров одну за другой. Чонсон, утоливший жажду, глубоко вдохнул запах, исходящей от горячей, свежеприготовленной еды — на ужин были кимчи тиге со свининой, токпокки в остром соусе, поджаренные кусочки Спама и самые обычные рис и кимчи, и тут же почувствовал, насколько голодным он был на самом деле. В период их пешего похода он привык подавлять голод, приемы пищи им рассматривались, скорее, как способ набраться сил, чтобы идти дальше, но никак не наесться до отвала или насладиться едой — трудно было наслаждаться энергетическими батончиками и печеным картофелем, да и голова Чонсона была занята совсем другим. Но сейчас, когда он и Джеюн, наконец, достигли своей цели и даже перевыполнили план — встретились с друзьями, с которыми их дороги разошлись еще в самом начале, можно было и расслабиться, отпустить вожжи контроля и поесть в удовольствие. — Сначала вы расскажите, — попросил Джеюн, доставая одноразовые палочки из упаковки. Было видно, что он, резко погрустнев, мысленно унесся куда-то в другое место — Чонсон мог только предположить куда. Это могло быть и место их первой встречи с зараженными, трагичная смерть Рики и сомнительные перспективы на выживание. Или Кимдже, с телами его мертвых детей, а также место первой встречи с тем самым альфой-главарем. А, возможно, и место их повторного столкновения с зараженными и первое убийство Джеюна того, кто когда-то был живым человеком. Или дачный поселок и внезапная течка, которую Джеюну пришлось провести с нелюбимым (тогда еще) альфой в погребе чужого дачного домика. А, может, магистраль и засада, которая поджидала их на подходе к Тонхэ, предательство Минхо и Хенджина, и последующие избиение Чонсона на глазах у Джеюна и попытка его, Джеюна, изнасилования перед нескольким десятком альф. Его бедный омега пережил столько всего за последнюю неделю, что Чонсон даже и не знал, смогут ли они спокойно рассказать Сонхуну и Сону о случившемся. Он тяжело вздохнул, глядя пустым взглядом в стол, и думая, мог ли он предотвратить хоть что-нибудь из этого списка? Снять хоть какую-то ношу с плеч Джеюна. — Да тут и рассказывать нечего, — отмахнулся Сону, накладывая в одну из пластиковых тарелок рис и запихивая в рот сразу два кусочка жареной ветчины. — На самом деле, если бы не ты, Джей-хён… — Сону тоже вздохнул, посерьезнев, но не переставая жевать, — если бы ты так быстро не среагировал тогда, вряд ли бы мы с Сонхун-хёном выжили. — Неправда, — помотал головой Чонсон, усмехнувшись, — вы бы все равно выжили, я тут не при чем. — Сону прав, — неожиданно добавил Сонхун, мягко улыбнувшись повернувшему в его сторону голову Чонсону, — ты нас всех спас, — продолжил он, по-дружески похлопав и сжав напоследок колено Чонсона. — Не всех, — глухо ответил сказал на это Чонсон, переглянувшись с Джеюном, который без всякого энтузиазма, задумчиво жевал мясо из своей порции кимчи тиге. — Рики… — начал было Сонхун, но Сону вдруг его перебил: — Знаете, — произнес он неожиданно злым тоном, что было не похоже на него, сжав в руке палочки так, что костяшки пальцев побелели, — в первые дни мы с Сонхун-хёном тоже все время думали о тех, кто погиб — из больше, чем сорока человек, выжило только восемь, из них всего шесть учеников, включая нас. Я все время винил себя за то, что остановил тебя, Джей-хён, заставил вернуться за Рики и Джейк-хёном. Я думал, что если бы не я, то ты был бы жив. Я думал, что лучше бы я тогда вернулся за ними и погиб, а не ты, хён. Мы много говорили с Сонхун-хёном о том, что можно было сделать, чтобы вы снова оказались с нами, и в какой-то момент я понял: это была не моя вина. Не моя, не Сонхун-хёна, не Джейк-хёна и не Рики. Это была вина тех, из-за кого другие люди сходят с ума и нападают на других людей. И с этим я ничего, да никто ничего сделать бы не смог, — голос Сону в конце задрожал, но было видно, что он успешно справлялся и со слезами, и с желанием расплакаться, и с горем утраты и с грустью по той старой, безмятежной жизни, прямо смотря в глаза Чонсона. — И в какой-то момент я просто… — он улыбнулся, замолчав, но через пару секунд продолжил: — Просто перестал чувствовать вину и стал чувствовать благодарность и гордость. Я, Ким Сону, выжил благодаря действиям простого школьника Пак Чонсона, обычного человека, не супергероя какого-нибудь, который вовремя почувствовал опасность, который заставил меня бежать, бежать до тех пор, пока я не окажусь достаточно далеко от этой самой опасности, который не побоялся вернуться за своими друзьями, чтобы попытаться спасти их, и я так горжусь, что знаю тебя. Я так горжусь вами, Джей-хён, Джейк-хён. Вы спаслись, выжили, сами, без чьей-либо помощи. Пожалуйста, не вините себя ни в чем, не думайте о том, что сделали недостаточно, — попросил он мягко, поочередно посмотрев сначала на Джеюна, а потом снова на Чонсона, — то, что вы живы, уже достаточно. Всегда будет, на самом деле. — Спасибо, Сону, — с искренней благодарностью улыбнулся ему Чонсон. Джеюн, молча отложив палочки, притянул Сону к себе в крепкие объятия, уткнувшись ему в плечо и быстро-быстро смаргивая слезы, выступившие на глазах. — Вот поэтому ты мой лучший друг, Ким Сону, — сказал он глухо. После этого ужин начал проходить значительно бодрей и веселей. — Мы бежали минут тридцать, я думал, я выплюну свои легкие в конце концов, — жаловался Сонхун, с энтузиазмом поглощая остатки кимчи прямо из общего контейнера. — А потом Сону потянул меня куда-то в сторону, и в этой стороне лес становился все реже и реже, пока мы не выбежали к автомобильной дороге. — Так это Сону нашел дорогу? — усмехнулся Чонсон удивленно. — О да, — кивнул согласно Сонхун, нежно глядя на сидящего напротив него Сону, который в это время перекладывал кусочки мяса из своей порции в контейнер с кимчи тиге Джеюна, — я бы без него пропал. — Мы не знали в какую сторону идти, — продолжил за него Сону, — и решили просто остановиться, чтобы отдохнуть и подумать, что делать дальше. — Каково же было наше удивление, когда через минут пятнадцать нашего отдыха на горизонте показалась целая колонна бронированных внедорожников военных, — усмехнулся Сонхун, откинувшись спиной на кровать, закончив со своей порцией. — Мы даже толком отдышаться и попить воды не успели. — Что, правда? — шокированно уставился на него Чонсон, даже перестав жевать. То есть, все это время они зря избегали автомобильных дорог, прячась в лесу, терпя лишения и подвергая себя опасности? Хотя, подумал Чонсон, вряд ли бы им повезло точно так же. Чонсону вообще казалось после всего пережитого, что он и Джеюн были самыми невезучими людьми на свете. — Ага, мне самому до сих пор не верится, — кивнул Сону, откладывая палочки и берясь за бутылку воды. — А потом что? Вас сразу отвезли в Тонхэ? — заинтересованно спросил Джеюн, высыпая остатки риса из общего контейнера в свой с кимчи тиге, делая его еще более густым. — Мы сказали, что на нас напали, и что в лесу могут быть еще выжившие, — продолжил рассказ Сону, отпив воды и вытерев рукавом серого свитшота рот, — военные посадили нас в один из внедорожников, и их главный с еще несколькими солдатами пошли в лес искать остальных. — Они слишком быстро вернулись, — вполголоса отметил Сонхун, огорченно поджав губы, — могли бы и подольше поискать. — Но все-таки привели еще шесть человек, в том числе Хисын-хёна и Чонвона, — закончил Сону, пожав плечами. — Чонвон-и и Хисын-хён выжили? — обрадовался Чонсон. Джеюн перестал жевать на несколько секунд, посмотрев на него, прищурившись. — И тоже в Тонхэ, — кивнул Сону. — Сейчас я думаю, что тогда, возможно, выжило гораздо больше людей, — задумчиво произнес Сонхун, пожевав нижнюю губу и скрестив руки на груди, — но военные просто наплевали на их поиски. Вас-то они не нашли. — Вполне возможно, — вздохнул Чонсон. — Так куда вас потом отвезли? — снова спросил Джеюн, закончив с ужином и запив его водой. — В Вонджу, — ответил Сонхун. — Но мы там даже сутки не пробыли, — отмахнулся он. — Вирус слишком быстро распространился по городу, и его решили оставить. — А жаль, — вздохнул Сону, надувшись, — я выбил нам классные места в их карантинном лагере. — Но потом ты выбил нам места в грузовиках, — криво усмехнулся Сонхун, подняв указательный палец вверх, — и нас эвакуировали одними из первых. Сону улыбнулся ему в ответ, кивнув. — И вот они-то и доставили нас в Тонхэ, — продолжил Сонхун, повернувшись к Чонсону всем корпусом. — Нам повезло, точнее, Сону как-то договорился, что мы займем одну из кают на корабле, а не комнату в карантинном пункте. — Как ты это сделал? — неверяще покачал головой Джеюн, усмехаясь. — Просто вежливо попросил, — пожал плечами Сону, загадочно улыбаясь. — Этот корабль должен был отплыть в Японию, но капитан и старпом заразились, управлять им сейчас некому, поэтому мы все еще здесь. Но мы хотя бы живы, — оптимистично произнес он, — то, что творилось в Тонхэ до прибытия роты капитана Чона… — он покачал головой, вздохнув. — Иногда мы с Сонхун-хёном выходили на палубу и смотрели на то, что происходило на суше. — Зрелище не для слабонервных, — поджал губы Сонхун, глядя куда-то в стол. Чонсон сжал его плечо в поддержке. — Было очень страшно, еда и вода быстро заканчивалась, мы думали, что умрем на этом корабле, — продолжил Сону грустным тоном. — Но город освободили, и у нас снова появилась надежда, — сказал он уже более бодро. — А теперь еще и вы тут каким-то образом оказались! — снова улыбнулся он, окинув взглядом Чонсона и Джеюна поочередно. — Немного помятые, но живые же! — Зря мы смеялись тогда над тобой, — усмехнулся Сонхун, толкнув локтем Чонсона несильно в бок, — видимо, карта и нож вам сильно помогли. Чонсон кивнул, криво улыбнувшись. — Расскажите, как вы добрались сюда? — спросил Сону осторожно, начиная потихоньку собирать со стола пустые контейнеры. Чонсон поднял взгляд со своей порции кимчи тиге на Джеюна, уже закончившего ужинать, и который теперь сидел с отстраненным видом, обняв колени. — Это… тяжело, — сказал он вдруг, нарушив установившееся ненадолго молчание. — Кажется, что прошло так много времени, но, на самом деле, всего ничего. А событий… Столько всего произошло, я никогда бы не подумал, что такое может случиться со мной. — Можете не рассказывать, если не хотите, — сочувствующе произнес Сонхун. — Было и хорошее, — неожиданно улыбнулся Джеюн, помотав головой и посмотрев в глаза Чонсона, — бывали и хорошие моменты. — Я, — начал было Чонсон, но тут же замолк, так как голос был слишком хриплым. Откашлявшись, он произнес уже более уверенным тоном: — Когда я вернулся за Джейком, Рики уже, ну, нельзя было спасти. Мы убежали достаточно далеко, и бежали достаточно долго, чтобы я успел придумать план. — Нашей целью было добраться до порта, — продолжил за него Джеюн, — Джей наметил маршрут, и мы все время его придерживались. Конечно, Чонсон не собирался упоминать в красках, что именно с ними происходило, да и Джеюн вряд ли жаждал поведать о всех неприятных деталях их путешествия, может, позже, когда пройдет немного времени, и они залечат их как телесные, так и душевные раны, поэтому он решил опустить кое-какие подробности, вроде встречи с теми же Минхо и Хенджином. — На подходе к Тонхэ на нас напали бандиты, — сказал Чонсон, нахмурившись, — видимо, они уже давно там промышляли. — Наверное, кто-то из местных, — вздохнул Сону. — Я склоняюсь к тому, что они бежали из более западных городов, — помотал головой Чонсон, — тех, что были оставлены из-за зараженных. Скорее всего, они двигались в сторону тех населенных пунктов, которые не так ими кишели. — И судя по всему, ты им не особо понравился, — отметил Сонхун, окинув Чонсона хмурым взглядом. — Мягко сказано, — фыркнул Чонсон мрачно. От одного воспоминания об ударах кастета с шипами начинала ныть челюсть, и все тело покрывалось мурашками. Чонсон не считал себя трусом, но никогда и ни за что в жизни он не желал повторения того, что пережил тогда, когда его били этим кастетом. Разве что, только ради Джеюна. — Мы сбежали, — продолжил уже Джеюн, — и потом нас вовремя нашли солдаты. Вот и все, — пожал он плечами. Сону, вздохнув, встал из-за стола, чтобы достать из шкафа мусорный пакет, в который ему помог сложить пустые контейнеры Джеюн. В это время Сонхун, повернувшись к Чонсону всем корпусом, вдруг произнес вполголоса: — Что-то мне не верится, что это все. — Как сказал Джеюн, это тяжело, — пожал плечами Чонсон, тоже взглянув на него. — Они не собирались оставлять меня в живых, и это видно, — он показал пальцем на левую сторону своего лица, — да и Джеюна тоже. Поэтому мы дрались… — Стоп, стоп, стоп, — вдруг перебил его Сонхун. Сону и Джеюн снова уселись на свои места за столик, — ты что сейчас назвал Джейка Джеюном? Дважды? Чонсон удивленно приоткрыл рот, а Джеюн, сидящий напротив него, вдруг покраснел. — И что тут такого, хён, — вмешался Сону, — они через столько прошли вместе. Было бы странно, если бы они не подружились. Сонхун усмехнулся, помотав головой. — Вот именно, это странно, — сказал он, взглянув на Сону и пожав плечами, — сидеть вот так и не слышать то, как они ругаются, а даже наоборот. — Спасибо за ужин, ребята, но нам с Джеем пора, — бодро произнес Джеюн, вставая из-за стола. — Нас ждет капитан Чон. — Зачем это? — нахмурился Сонхун, глядя на поднимающегося следом Чонсона. — Наверное, для допроса. Проводите нас к нему? — попросил он. — Конечно, — кивнул Сону. — Он обычно на капитанском мостике, если не на суше. Идемте.