В последние дни лета

I’ll be your boyfriend

После целой череды неприятных событий Чонсон решил дать им возможность отдохнуть, смыть с себя усталость, грязь и кровь и по возможности поспать. Продолжать идти дальше после всего, что они пережили всего за один день, Чонсон не видел смысла — они вымотались окончательно. Поэтому, собрав брошенные вещи с земли, они направились прямиком к реке. Всю дорогу Джеюн подозрительно молчал, снова вцепившись в предплечье Чонсона и мелко дрожа то ли от страха, то ли от предрассветной прохлады. — Ты как? — решил нарушить молчание Чонсон, которому, откровенно говоря, было не по себе — после всплеска адреналина он чувствовал себя беспокойно, и в каждом шорохе листвы ему чудились зараженные. Хотелось выплеснуть тревогу и получить поддержку — ему было страшно, хоть он и упорно игнорировал этот страх перед неизвестным будущим. — Что? — Джеюн, казалось, был мыслями где-то далеко, и вопроса Чонсона он совсем не слышал, погрузившись куда-то в свои собственные переживания. — Как ты? — повторил Чонсон. — Не ранен? Ничего не болит? — Н-нет, — почему-то, неуверенно ответил Джеюн. — Я просто… — Испугался? — предположил Чонсон, стараясь в рассеивающейся темноте леса разглядеть его лицо. — Впервые убил кого-то? — ответил Джеюн, невесело усмехнувшись. Чонсон нахмурился, чуть удивленный его ответом. Не то чтобы он совсем не испытывал никаких эмоций, когда втыкал в тех тварей свое копье или стрелял, но он не собирался зацикливаться на этом, потому что на первом плане у него было совсем другое — выжить, защитить Джеюна и дойти до безопасного места. — Если бы ты не убил того зараженного, он бы убил сначала меня, а потом и тебя, — осторожно начал было Чонсон, но Джеюн перебил его, произнеся хрипло: — Да, но ведь они… Они тоже когда-то были людьми. Как ты и я. Они встретились взглядами — хмурый Чонсона и взгляд Джеюна с покрасневшими, усталыми глазами. — Один из них вообще был нашего возраста, — продолжил Джеюн, отведя взгляд, — возможно, они были семьей и… и… — Джейк, — позвал Чонсон нетерпеливо, остановившись и заставив Джеюна остановиться рядом с ним и поднять на него взгляд, — не думай об этом в таком ключе. Они уже, — он сделал акцент на этом слове интонацией, — были мертвы. То, что их регенерация продолжала возвращать их и их остаточные рефлексы к жизни, не делало из них живых людей. Джеюн смотрел на него молча какое-то время с отчаянием, страхом и вселенской усталостью в глазах, пока, наконец, приблизившись, не уткнулся Чонсону в шею и заплакал, даже не подняв руки от усталости, чтобы обнять, но позволяя обнимать себя. — Мне так страшно, — прошептал он, обжигая горячим дыханием мигом покрывшуюся мурашками шею Чонсона. — Мне тоже пиздецки страшно, ты не представляешь, — мягко улыбнулся Чонсон, погладив его по волосам свободной от копья рукой. — Но я знаю, что не один. Мы есть у друг друга. Это… успокаивает и дает надежду, что ли. Он действительно имел это в виду. Возможно, без Джеюна он шел бы гораздо быстрей, но будучи с ним, он гораздо быстрей брал себя в руки, зная, что нужно было защищать и заботиться не только о себе, не говоря уже о том, что у него было, кому прикрыть его спину. — Я рад, что это ты, — неожиданно признался Джеюн, и Чонсон снова почувствовал знакомое тепло, разливающееся по телу, как тогда, когда Джеюн впервые позвал его по имени. Он не знал, что ответить на это, боясь от смущения выдать что-нибудь глупое, поэтому просто промолчал. До реки они дошли, когда уже почти рассвело. — Нам нужно осмотреть друг друга на предмет ран и укусов, — не терпящим возражения тоном сказал Чонсон, бросая рюкзак на чуть влажную прибрежную землю, поросшую мелкой травой, и тут же принимаясь расстегивать джинсовую рубашку. — Раздевайся. — Что? Нет! — тут же воскликнул Джеюн, стремительно отворачиваясь, стоило только Чонсону стянуть с себя футболку. — Я не имею никакого желания осматривать тебя, и уж тем более не позволю осматривать себя! — Как будто мне так уж хочется смотреть на тебя, — закатил глаза Чонсон, уперев руки в бока. — Это домогательство, — серьезным тоном произнес Джеюн, так и не повернувшись, вцепившись в лямки рюкзака. — Пф, — усмехнулся Чонсон уязвленно, — ты мне даже не нравишься! С чего бы мне тебя домогаться? — Ты мне тоже не нравишься, — решил не оставаться в долгу Джеюн. — Ну и отлично, — заключил Чонсон, подходя к нему и стягивая с его плеч рюкзак. — Раз уж мы друг другу не нравимся, тем более, никаких неловкостей. И давай без капризов, не будем тратить время на споры. Джеюн, мучительно вздохнув, все-таки повернулся к нему лицом, тут же скривившись. — Что? — приподнял одну бровь в вопросе Чонсон. — Ничего, — тут же ответил Джеюн, снимая рубашку через голову, расстегнув только верхние пуговицы. — Тогда осмотри… — Хотя погоди, — тут же перебил он Чонсона. — Твоя бровь! И губа, — удивленно заметил Джеюн, приблизившись вплотную и внимательно всматриваясь в его лицо. — Я не вижу рану на губе, да и бровь выглядит значительно лучше, — сказал он, нахмурившись. — Зажило, — пожал плечами Чонсон. — После совершеннолетия регенерация работает в разы лучше. — Но прошло меньше суток, — возразил Джеюн. — Тебя точно не укусили? Повернись-ка. Чонсон послушно повернулся к нему спиной, все еще не понимая, чему тот так удивился, но возражать не стал. — Никаких укусов не вижу, — ответил Чонсон, осмотрев свой торс и руки. — Я тоже, кроме пары синяков, — обеспокоенно произнес Джеюн, чувствительно ткнув пальцем в особенно болючий ушиб на пояснице. — Ауч! — вскрикнул Чонсон от неожиданности, повернувшись к нему. — Можно, блин, нежней. — Снимайте штаны, пациент, — приказал Джеюн строгим тоном, чуть нахмурившись и сложив руки на груди. — Есть, сэр, — недовольно отозвался Чонсон, стягивая сначала ботинки с носками, а потом уже джинсы. — И здесь ничего нет, — задумчиво произнес Джеюн, присев на секунду и встав. — Что ж, я не заражен, — мрачно отозвался Чонсон, натягивая штаны обратно и влезая в ботинки. — Сейчас осмотрим тебя, потом можешь пойти помыться, я посторожу. Только не долго, Джейк. — Естественно, — закатил глаза тот, — вода-то в реке холодная. Отвернувшись, Джеюн стянул с себя футболку. — Ну что там? — нетерпеливо спросил он. — Все… — замешкался Чонсон на секунду, — нормально. Где-то подсознательно он всегда замечал и знал, какая светлая у Джеюна была кожа, но только сейчас, почему-то, это действительно бросилось в глаза, особенно на контрасте с тем, каким он сам был загоревшим. При этом бледность не была болезненно-отталкивающей, а скорее по-аристократически привлекательной. От таких мыслей Чонсону захотелось пару раз наподдать себе по щекам — он поверить не мог, что действительно засмотрелся на обнаженную спину Шим Джеюна. — Черт, колени нужно будет обработать, — выругался тот, стянув джинсы до щиколоток. А вот это был уже удар под дых. — Ты занимаешься спортом? — вырвалось у Чонсона, стоило ему только опустить взгляд на его задницу, обтянутую обычными черными боксер-брифами. — Я хожу на пилатес, — неуверенным тоном отозвался Джеюн. — Так! Хватит пялиться, — возмутился он, тут же надевая джинсы обратно и поворачиваясь к Чонсону лицом. — Я не пялился! — тут же возразил тот. — Еще как пялился, — насмешливо произнес Джеюн, сложив руки на груди. — В твоих мечтах, — усмехнулся Чонсон, отворачиваясь. Подняв пистолет с рюкзака, куда он пристроил его недавно, он сказал, глядя на часы: — У тебя есть десять минут. И постарайся не глотнуть воду, мы не знаем, насколько она чистая, и не плавает ли там с десяток трупов. — Я и не собирался, — фыркнул Джеюн. — А ты тогда постарайся не пялиться, — добавил он язвительно, подойдя к своему рюкзаку, чтобы взять принадлежности для умывания и чистое белье. Чонсон ничего на это не ответил. Отвернувшись, он вгляделся в сторону леса, прислушиваясь к звукам, исходящим оттуда, и запахам, держа «Смит и Вессон» наготове. Джеюну хватило и восьми минут в ледяной воде, чтобы отмыть с себя двухдневную грязь. — Что делать с одеждой? — спросил он, переодевшись в теплое худи и спортивные штаны, и суша волосы полотенцем. — Нужно отстирать ее от крови и развесить на ветках. Она нам еще пригодится, — ответил Чонсон, держа перед собой джинсовую рубашку и оценивая, насколько все было критично. — Отстирать? Думаешь, получится? — засомневался Джеюн, подойдя к нему. — Хотя бы немного, — пожал плечами Чонсон. — Горячая вода в этом случае не нужна. — Я никогда не стирал руками, — поморщился Джеюн, вздохнув. — Придется научиться, — закатил глаза Чонсон. — Ладно, теперь моя очередь. Возьми это, — сказал он, протягивая пистолет и часы Джеюну. — Он снят с предохранителя, так что, не выстрели случайно себе в ногу или в меня. Засечешь десять минут, когда время будет заканчиваться, позовешь. — А без пистолета никак? Я не умею стрелять, — нахмурился Джеюн, беря часы в одну руку и не решаясь брать пистолет. — Тебе не обязательно стрелять, — вздохнул нетерпеливо Чонсон, насильно вкладывая в его ладонь «Смитт и Вессон», — если к нам будут приближаться зараженные, я почувствую. А если люди, то одного его вида будет достаточно. В крайнем случае, выстрелишь в воздух. Просто нажмешь на курок и все. Джеюн кивнул, и когда он отвернулся, Чонсон, наконец, смог сбросить с себя оставшуюся одежду и осторожно войти в воду. Река немного мельчала в этой части леса, но рыбы, как заметил Чонсон, все равно было много, что не могло не радовать — если вода была пригодной для жизни, то и для питья ее тоже можно было использовать. Тем не менее, он все равно собирался ее прокипятить, как следует, в туристической металлической фляге, которую ему удалось добыть в гипермаркете, прежде чем заполнить пустые бутылки. Вода была прохладной, но все равно было терпимо, тем более что ее прохлада немного облегчила боль от ушибов, покрывающих, как Чонсону казалось, все его тело. Стоило ему только закончить с мытьем головы — сначала они хотели обойтись без шампуня и других мыльных принадлежностей во имя экологии, но потом передумали, решив, что от них двоих ничего с местной экосистемой не случится, как вдруг Джеюн спросил его, видимо, устав молчать: — Ты там жив? — Что такое? — отозвался Чонсон, подойдя к берегу чуть ближе, чтобы не слишком кричать. — Мне скучно, — вздохнул Джеюн. — Поболтай со мной. — Что-то тебе не было скучно, пока мы шли эти два дня, — усмехнулся Чонсон, перейдя к мытью остальных частей тела, чтобы закончить побыстрее. — Мне было, просто, я не знал, о чем с тобой разговаривать, — пожал плечами Джеюн, переступив с ноги на ногу. — Ну и о чем с тобой поговорить? — сдался Чонсон, глядя тому в затылок. Джеюн помолчал пару секунд, обдумывая вопрос, затем спросил: — С кем ты собирался пойти на выпускной бал? — До выпуска еще куча времени! — фыркнул Чонсон, даже перестав водить мочалкой по груди. — И что? — пожал плечами Джеюн. — Наверняка, ты уже думал об этом. Чонсон на самом деле не думал о выпускном бале, который должен был состояться только в феврале следующего года, поэтому однозначного ответа у него не было. Перед летними каникулами он сходил с Ян Чонвоном, своим давним другом, пару раз в кино и погулять в парке после занятий, но вряд ли тот воспринял это именно что как свидания, а у Чонсона не хватило тогда духу предложить ему встречаться. А уже в развлекательном комплексе Чонвон сильно сблизился с другим их общим другом и хёном — Хисыном, и глядя на все это, Чонсон чувствовал, как упускает возможность перевести отношения с Чонвоном на новый уровень. Он планировал поговорить с тем уже по возвращению в Сеул, так что, если бы у него все получилось, то и на выпускной бал они пошли бы вместе. Все это он, конечно, не стал говорить Джеюну, поэтому просто ответил: — Не думал. Но, может быть, с Чонвон-и? — Я знал, — победно вскинул кулак Джеюн. — Я так и знал, что ты положил на него глаз. Сону теперь должен мне двадцать тысяч. — А ты? — проигнорировал его реплику Чонсон, выходя из воды, мелко трясясь от холода и слегка стуча зубами. — Не знаю, — пожал плечами Джеюн. — Так нечестно! — возмутился Чонсон, заворачиваясь в полотенце, оставленное на прибрежном камне. — Уже можно повернуться? — спросил Джеюн, пытаясь заглянуть себе за плечо. — Я уже в белье, — ответил недовольно Чонсон, натянув боксер-брифы, и перейдя к носкам. — И что значит «не знаю»? — Может быть, с Хисын-хёном? — неуверенно произнес Джеюн, копаясь в своем рюкзаке. — Крекеры? — предложил он, протянув пачку Чонсону, которые тот с радостью принял. Из своего рюкзака он достал такое же худи и штаны, что и у Джеюна, с логотипом развлекательного комплекса, только у него был зеленый комплект, а у Джеюна — светло-голубой. — Сеон-хён бы тебя сто процентов пригласил, — хмыкнул Чонсон. Переодевшись, он открыл пачку крекеров и сел на камень, подвинувшись, чтобы Джеюн мог сесть рядом с ним. — С ним бы я не пошел, — скривился Джеюн, устроившись на камне, и беря из пачки сразу два крекера. — Ты нравишься ему со средней школы, — все также усмехаясь, признался Чонсон, отпив глоток из принесенной Джеюном бутылки. — Тем более, — закатил глаза Джеюн. После легкого перекуса усталость окончательно одолела Джеюна, поэтому, натянув тент на толстой, низко-висящей, длинной ветке и прижав его края камнями, чтобы получилась импровизированная палатка, Чонсон позволил ему первым пойти поспать. И хоть его самого еле держало на ногах, он решил не терять времени и заняться их перепачканной одеждой. После стирки, Чонсон развел костер по всем правилам разведения огня в походах, постарался просушить немного одежду над ним, пару раз чуть не спалив, и заодно пополнил их запасы питьевой воды хорошо прокипяченной речной. Ровно через четыре часа Джеюна пришлось будить и занимать его место на ветках и листьях под тентом. Стоило Чонсону улечься поудобней и закрыть глаза, и сон мгновенно нашел на него. Проснулся Чонсон от того, что теплая нега разливалась по всем его отдохнувшим конечностям, даря ощущение невероятного уюта. Что-то в этом всем было не то, что тревожным стуком пульса отдавало в его висках. Теплота и приятный сладкий запах, будто кто-то пек коричные булочки прямо у него под носом, исходили откуда-то с левого бока. Поворочавшись, Чонсон открыл глаза и, повернув голову, тут же увидел перед собой платиновые локоны глубоко спящего Джеюна, лежащего рядом свернувшись калачиком, и вцепившегося в его руку. — Какого?.. — прохрипел он, сонно моргая. Ужас всей ситуации медленно стал доходить до него — Джеюн спал, как спал все это время Чонсон, а это значило, что все это время они, их вещи, их припасы были без охраны, в опасности. — Джейк? Джейк! — стремительно сев, позвал Джей сердито, толкнув Джеюна в плечо той рукой, которую тот ему отлежал. — М? — нехотя отозвался тот, даже не открыв глаза. — Какого хуя? Просыпайся, блин, — потряс Чонсон Джеюна за плечо. — Ты не должен был спать сейчас! — Черт! — мгновенно проснулся тот, вскочив следом за Чонсоном. — Черт! — повторил он, хватаясь за голову и зажмурившись. — Прости, Джей, прости, я… — Ты понимаешь, что это могло стоить нам жизни? Ты должен был охранять наши вещи и прикрывать мою спину, блин, — прошипел Чонсон. — Я… д-да, я знаю, прости, — виновато произнес Джеюн. — Мне стало скучно, и я все еще хотел спать. Я хотел просто полежать, клянусь, я не собирался… — Ладно, — остановил его Чонсон, нахмурившись. — Это уже не важно. Пойдем проверим, на месте наши вещи или уже нет. Друг за другом они покинули тент, выбираясь на свежий воздух. Чонсон, стоило ему выйти на берег, с ужасом понял, что время давно перевалило за полдень, а это значило, что он проспал не меньше шести часов. — Отдай мои часы, — обратился он к Джеюну, протянув в его сторону руку, но даже не взглянув на того. Тот молча вложил часы в его ладонь. Рюкзаки были на месте — Чонсон хотел разместить их под тентом, но места было слишком мало, поэтому они оставили их у входа в их импровизированную палатку, как и постиранная Чонсоном одежда — ни ветер, ни лесные звери, ни другие люди, к счастью, не унесли их с низко висящих веток. — Джей, — просящим тоном позвал его Джеюн, легко тронув за локоть, но Чонсон был слишком зол на него, чтобы разговаривать. — Мы не будем это обсуждать, — буркнул он в ответ и направился к реке, чтобы умыться. — Давай умоемся и выдвинемся. Позавтракаем уже в дороге. Чонсон быстро завершил свои утренние ритуалы, и пока Джеюн делал тоже самое, также быстро собрал тент, распихал одежду по рюкзакам, достал по злаковому батончику и присел на камень, чтобы проверить связь на одном из своих телефонов. — Я готов, — подошел к нему Джеюн. — Это завтрак, — протянул ему батончик Чонсон, не поднимая глаз с экрана телефона. — Спасибо, — кивнул тот. — Я уже проверял связь, — вздохнул тот. — Ничего. — Почему спутники так долго отключены? — недовольно произнес Чонсон, задавая вопрос в никуда и вставая с камня. — Это не имеет никакого смысла. Выключив телефон и убрав его в карман рюкзака, Чонсон установил пистолет на предохранитель и засунул его за спину за резинку джоггеров. Подхватив рюкзак, он направился в сторону леса, и Джеюн медленно двинулся вслед за ним. Сверившись с компасом и картой, и взяв нужный курс, Чонсон сразу же приступил к завтраку. В том, что он поспал дольше запланированного, были свои плюсы — мыслил он намного ясней, чем вчера, да и сил как будто прибавилось, а места ушибов уже почти не болели. Только расправившись с энергетическим батончиком и спрятав обертку в карман, Чонсон понял, что не слышал характерного шуршания позади, от отстающего от него на пару шагов Джеюна. Он сразу же остановился и обернулся, чтобы тот поравнялся с ним. — Почему не ешь? — спросил он, кивнув на зажатый в руке Джеюна батончик, когда они зашагали рядом. — Не хочется, — пожал тот плечами. Выглядел он неважно — на бледной коже лица расцветал яркий румянец, глаза были покрасневшими, а плечи устало опущены, да и шагал он так, будто что-то хватало его за лодыжки. — Ты должен поесть, — нахмурился Чонсон, бросив на него взгляд полный тревоги. После вчерашнего купания в холодной воде Джеюн вполне мог простудиться, и это последнее, что им сейчас было нужно. — Попозже, — пообещал тот, чуть улыбнувшись Чонсону. — Сейчас мне правда не хочется. — Ладно, — кивнул Чонсон, переведя взгляд себе под ноги. Лесной пейзаж уже стал надоедать, и если раньше его, как городского жителя, радовало нахождение на природе, то сейчас Чонсон мечтал оказаться, наконец, в цивилизации и воспользоваться всеми ее благами — горячим душем, интернетом и телевидением, да даже удобной уборной, наличие которой всегда раньше воспринималось им, как данность, но после нескольких дней в лесу, Чонсон был уверен, будет восприниматься, как настоящий дар небес. — Прости, что накричал на тебя, — решил он нарушить молчание, сопровождаемое только шуршанием листьев и сухих веток под ногами. — Ты меня прости, — вздохнул Джеюн, — я… я не должен был… — Джейк, — Чонсон вовсе не хотел, чтобы тот начал очередной круг самокопания, сожаления и самобичевания, поэтому сразу остановил того, — если в следующий раз тебе снова станет скучно, или ты почувствуешь, что не можешь больше держать глаза открытыми, или еще что — сразу же буди меня. Если что-то подобное произойдет в следующий раз… Кто знает, чем это закончится. Чонсон осторожно коснулся его ладони кончиками пальцев, не решаясь взять за руку, но Джеюн сам обхватил своими пальцами его большой. Его ладонь была приятно теплой, и Чонсон уже уверенней переплел их пальцы в крепкий замок. — Мы команда и должны действовать сообща, — продолжил он. — Если тебе нужно будет чуть дольше поспать или, я не знаю, вообще что угодно — просто скажи об этом, хорошо? — Я понял, Джей, — улыбнулся ему смущенно Джеюн, встретившись с ним взглядом. — Спасибо. Тогда и ты тоже, да? Тоже говори мне обо всем, — попросил он, чуть сжав его ладонь в своей. — Обязательно, — серьезно произнес Чонсон, кивнув. Они продолжили путь, болтая о ничего не значащей ерунде, предполагая, как обстояли дела у их одноклассников и друзей, чем сейчас были заняты их родители — Чонсон много о них думал, но при этом старался не думать о Сонхуне, потому что только о нем он волновался больше, чем о себе, все-таки, родителей не было в стране, а Сонхун был ему почти братом, его самым лучшим и близким другом, и именно с ним Чонсон должен был идти по лесу сейчас, взявшись за руки. Поэтому когда Джейк спросил у него, что тот думал насчет Сонхуна и Сону, удалось ли им тогда убежать достаточно далеко от зараженных, Чонсон ответил: — Честно говоря, я не думал о них. Потому что, если подумаю, — Чонсон сделал паузу, пожевав нижнюю губу, — сразу же начну винить себя, что оставил их. Не догнал, не нашел, поступил слишком глупо, как только мы с тобой оторвались от погони. — Джей, — позвал его мягко Джеюн, — ты не поступил глупо. Ты поступил по обстоятельствам. — Кажется, я слишком волновался о себе, чтобы думать о ком-то еще, — невесело усмехнулся Чонсон, чувствуя острый прилив вины. Он точно знал, что ни Сонхун, ни Сону бы не справились, попади они в те же передряги, что и он с Джеюном. — Я должен был подумать о Сонхуне. Но я… был так напуган и шокирован тем, что произошло… Я не отреагировал должным образом. Я его… практически бросил. — Ты слишком требователен к себе, — возмутился Джеюн, нахмурившись. — Ты просто человек, и ты имеешь право быть напуганным и шокированным, не каждый день случается апокалипсис, в конце концов! И ты поступил очень смело, ты спас меня, и до сих пор спасаешь. Если бы… — Джеюн внезапно замолк, остановившись и округлив глаза. Чонсон остановился и взглянул на него с тревогой. — Что такое? — обеспокоенно спросил он. Румянец Джеюна, который до этого был только на его щеках, покрыл все его лицо и даже шею, искусанные губы, почему-то, казавшиеся еще полнее и краснее, чем обычно, были приоткрыты в удивлении, будто на лице Чонсона тот увидел что-то невероятное. — Джейк? Ты меня пугаешь! Что случилось? — Н-ничего, — тут же ответил он, отведя взгляд и убрав в один миг повлажневшую ладонь из хватки Чонсона. — Я… — прочистив горло, он продолжил, отведя взгляд и перешагнув с ноги на ногу, — я просто хотел сказать, что ты все сделал правильно. Никто на твоем месте не справился бы лучше. — Точно все хорошо? — не отстал Чонсон, хмурясь. Такая внезапная пауза не могла ничего не значить. — Д-да, — кивнул Джеюн, произнеся неуверенно. — Идем дальше, все нормально. После этого разговор перестал клеиться сам по себе. Джеюн-таки съел свой батончик, а Чонсон уткнулся в карту, и незаметно расстояние между ними снова увеличилось до нескольких шагов. Чонсон периодически оглядывался, когда звуки шагов Джеюна за ним утихали, заставая его каждый раз молча стоящим и смотрящим бессмысленным взглядом куда-то вглубь леса. — Джейк, — не выдержав, позвал Чонсон, когда Джеюн в очередной раз застыл позади него, на этот раз согнувшись и уперевшись руками в колени. — Что с тобой? — А? — отозвался тот, подняв на Чонсона глаза. — Все нормально, — улыбнулся Джеюн неуверенно. — Просто… надо немного отдохнуть. — У тебя температура? — обеспокоенно спросил Чонсон, подходя к нему. — Ты весь красный. — Нет, — уверенно помотал головой тот, увернувшись от руки Чонсона, которой тот хотел потрогать его лоб и щеки, — просто в этом худи так жарко. Жарко не было совсем, по крайней мере Чонсону, который был одет в точно такое же худи и тренировочные штаны, но он принял и этот ответ, ведь ранее они пообещали рассказывать друг другу все, и Джеюн не стал бы врать ему, как он думал. Чонсон дал ему пару минут перевести дыхание и попить воды, заодно сверившись с компасом на часах, и только потом они двинулись дальше. Через пару километров, правда, их ждал сюрприз. — Какого?.. — удивленно округлил глаза Чонсон, когда деревья перед ними стали редеть, а вдалеке показались небольшие домики с земельными участками, огороженные где деревянными, где металлическими решетчатыми заборами. — Этого нет на карте! — Что это? Дачный поселок? — предположил Джеюн, поравнявшись с ним. — Возможно, — неуверенно ответил Чонсон, не решаясь идти вперед. — Мы проходим как раз недалеко от Канвондо — где-то в километрах двадцати, возможно, это место как раз относится к его административному округу, но… Этого поселения, или поселка, или что это, нет на карте. — Слишком мелкое, чтобы наносить, — пожал плечами Джеюн. — Обойдем? С одной стороны, было разумней действительно пройти ближе к автомагистрали, западнее от этого места, но ближе к крупному городу. С другой стороны — если это место было действительно дачным поселком, они могли пополнить тут запасы, и вероятность столкнуться с другими людьми была еще меньше, чем в Кимдже. Да и подходить ближе к Канвондо не хотелось — слишком опасно. — Как насчет того, чтобы совершить еще один мародерский рейд? — предложил он, криво усмехнувшись и взглянув на Джеюна. — У нас есть пистолет, нож и копья, — улыбнулся Джеюн в ответ, демонстрируя заточенную палку в руках, — нам нечего бояться. Это действительно оказался дачный поселок — большинство домов, или даже домишек, были маленькими, но вокруг были разбиты сады и огороды, и чаще всего тут же на земельном участке недалеко от основного построения располагались построения поменьше, что-то вроде кладовых. Чонсон не слышал и не чувствовал ничего подозрительного, поэтому они с уверенностью шли по одной единственной улице этого поселения, тревожно крутя головами и всматриваясь в темные окна домов. — Смотри, — остановился Чонсон, взяв Джеюна за локоть, — там, кажется, не очень хороший замок, — сказал он, указав рукой на один из домов, — давай заглянем туда. Тот кивнул, последовав за ним к металлическому забору, который они оба преодолели в два счета. Вряд ли люди, владевшие здешними земельными участками, действительно защищали свои владения от воров — посторонние не смогли бы найти этот дачный поселок, так как если его не было на карте Чонсона, то и в навигаторах тоже, а от соседей глупо было защищаться — наверняка, хозяева владели этими участками и знали всех вокруг не первый год. Замок был самым обычным, навесным, но действительно хрупким — Чонсон быстро сломал его рукояткой пистолета. Полноценным домом эту постройку вряд ли можно было назвать, в отличие от соседних, в ней было всего два окна, да и обставлена она была довольно скромно — два холодильника, один из которых был старого образца, горизонтальным, видимо, для хранения всяких зимних заготовок, стол, два стула, шкаф и матрас вместо кровати. Под ногами Чонсон нашел вход в погреб, которым тоже, по всей видимости, активно пользовались, так как земельный участок был ничуть не меньше, чем соседние, где обильно росли и поспевали и овощи, и зелень, и даже ягоды. Особенно его заинтересовал ряд уже немного засохшей к верху ботвы картофеля и небольшой угол участка, засаженный кукурузой — это то, что они могли взять с собой. — Я загляну сюда, — указал подбородком на погреб Чонсон, скидывая рюкзак на пол, — а ты посвети мне фонариком. — Окей, — кивнул Джеюн, скинув свой рюкзак и доставая оттуда фонарь, — только не убейся. В погребе все оказалось вполне ожидаемым — ведра уже собранной частично картошки, какие-то соленья и много-много заготовок кимчи. — Ого, — хохотнул Джеюн радостно, — можно будет поесть рамена и кимчи! — Ага, — довольно улыбнулся Чонсон, беря один из пластиковых контейнеров и поднимаясь наверх. В шкафу нашлись газовая портативная плита, чайник и приборы, в холодильники же заглядывать они не решились — электричества не было, поэтому неизвестно было, в каком состоянии сейчас было их содержимое. — Надеюсь, газа там достаточно, — с надеждой произнес Чонсон, пытаясь разобраться, как включить плиту. — Я тоже, — скрестил пальцы Джеюн, сидя за столом с разложенным на нем пачками рамена, и уже жуя добытое из погреба кимчи. Спустя столько времени их, казалось, бесконечного похода по лесу, они, наконец, могли поесть горячей еды, хоть и такой скромной. Для Чонсона, выросшего в неприлично богатой семье, побывавшего в разных странах, и попробовавшего множество блюд различных кухонь — от японской до итальянской, простой рамен и кимчи показались чуть ли не пищей богов. Покидать этот дачный поселок не хотелось от слова совсем — после трапезы идти опять в опасный, враждебный мир не было никакого желания, казалось, в этом домике было безопасно и зиму пережить. Но и Чонсон, и Джеюн знали, что медлить было нельзя, они и так не должны были проводить на одном месте больше получаса, но их привал затянулся на целых два часа. — Можно было бы остаться здесь хотя бы на пару дней, — вздохнул Джеюн, нехотя утрамбовывая в и так переполненный походный рюкзак пакет с картофелем и кукурузой. Чонсон заметил, что Джеюну стало заметно лучше, и поэтому был вдвойне рад, что на их пути попался этот поселок. — Я и сам не против, — нахмурился Чонсон, закидывая рюкзак на плечи и направляясь к выходу, — но нам нужно как можно скорее дойти до территории национального парка. Оттуда до Тонхэ рукой подать. — Я знаю, — кивнул Джеюн, грустно улыбнувшись, — просто… мечтаю, — неопределенно помахал он рукой в воздухе, выйдя вслед за Чонсоном из домика. Дачный поселок остался далеко позади, и уже вечерело, когда Джеюн снова стал вести себя подозрительно. — Джей, — неожиданно позвал он тут же притормозившего Чонсона дрожащим голосом, — давай, — он громко сглотнул, — давай немного отдохнем. Чонсон обернулся и увидел, что тот сидел на корточках, обняв колени и уткнувшись в них носом. Это игнорировать Чонсон уже больше не смог. Подойдя к Джеюну, он присел напротив него, стараясь заглянуть ему в лицо. — Что с тобой? И хватит с меня твоих сказок о том, что все нормально, — хмуро произнес он, останавливая любые отмазки Джеюна, которые тот собирался было произнести, подняв лицо и раскрыв рот. — Я же вижу, что что-то происходит. У тебя что-то болит? Температура? Где болит? — Ничего не болит! — тут же ответил отчаянно Джеюн, отведя взгляд. — Но… но… — и снова замолк. — Джейк, ты должен сказать мне, — мягко и вкрадчиво проговорил Чонсон, — мы пообещали делиться всем, помнишь? Если что-то… — Кажется, у меня скоро течка! — быстро, скороговоркой воскликнул Джеюн и снова спрятал лицо в коленях. Чонсон открыл было рот, нахмурившись, но тут же закрыл. — Прости, что? — переспросил он, не доверяя своему слуху. — У меня… У меня все симптомы предтечки, — глухо отозвался Джеюн упавшим голосом. — Жар, ломота во всем теле, и там периодически, ну, — он замолк, смутившись, — мокро, — совсем тихо закончил он. — Джейк, — выдохнул Чонсон подавленно. — Это… это пиздец, Джейк. — Я знаю, — грустно произнес Джеюн, подняв, наконец, на него мрачный взгляд. — Это накатывает периодами. Я слышу сразу кучу звуков, не просто шум леса, а там, пробегающего зайца, или взмах крыльев птицы. Взмах крыльев птицы, представляешь? — невесело усмехнулся он. — Представляю, — мрачно отозвался Чонсон. — И запахи, иногда они становятся такими сильными, что начинает болеть голова, — продолжал жаловаться Джеюн. — Ты в курсе, что пахнешь как томфордовский «табако ваниль»? Ужасное сочетание, — покачал он головой, — но мой аппа обожает этот запах. Значит, сладкий запах свежеиспеченной коричной булки был не запахом шампуня Джеюна, а его природным запахом, вдруг понял Чонсон. — Я… я в курсе, — запоздало ответил он на вопрос Джеюна. — Когда у тебя день рождения? — спросил Чонсон, нахмурившись. — Разве не осенью? — В ноябре, — вздохнул Джеюн. — Разве первая течка может начаться настолько рано? — удивился Чонсон. — Я понимаю, если она начинается за пару дней до дня рождения, ну ладно, за пару недель! Но за два-три месяца? Джеюн ничего на это ему не ответил, только снова вздохнул и отвел взгляд. Чонсон смотрел на него испытующим взглядом, надеясь, что все сказанное тем было шуткой, но когда ноги уже стали затекать от пребывания в одной позе, Джеюн, наконец, сказал едва слышно: — Может, — а затем еще тише добавил: — Это из-за тебя. — Что? — не расслышал Чонсон. — Я думаю, — уже громче произнес Джеюн, посмотрев ему в глаза, — это ты ее спровоцировал. — Я? — удивился в очередной раз Чонсон. — В каком смысле, я что-то не понимаю? — Нахождение столько времени рядом с половозрелым альфой, да еще при таких обстоятельствах, когда мы все время подвергаемся опасности, и ты меня все время спасаешь, — невесело усмехнулся Джеюн, — видимо, мой организм решил, что нам нужно поскорее спариться и зачать потомство, пока не стало поздно, и пока этот альфа не нашел другого омегу или не сдох. Теперь понятно? — Пиздец, — заключил Чонсон шокировано. Ну то есть, он всегда знал, что Шим Джеюн был омегой, и он многим его знакомым альфам нравился, даже Сонхун подшучивал, что если у него ничего не выгорит с Сону, то он попробует подкатить к Джеюну, просто потому что тот был довольно симпатичным и неглупым омегой. Но, во-первых, он был вообще не во вкусе Чонсона — у Джеюна были крупные черты лица: пухлые губы, большие глаза, выделяющийся нос и высокие скулы. А Чонсону нравились миловидные омеги, с маленькими губами бантиком, носом кнопкой и лисьими глазами с хитринкой. Даже тот же Сону и то был больше во вкусе Чонсона, нежели Джеюн. Во-вторых, Чонсон и не воспринимал никогда того, как омегу, потому что Джеюн был шумным и активным, как щенок ретривера, еще и спортивно сложенным, широкоплечим и высоким, почти одного роста с самим Чонсоном. Он был совсем таким, каким были все его знакомые альфы. При этом Чонсон не отрицал факта того, что тот был симпатичным, просто он бы никогда в жизни не стал смотреть на него больше, чем на одноклассника, который любил с ним погрызться по поводу и без. — Пиздец, — согласился Джеюн, кивнув. — А это точно, ну, течка? Может, ты просто заболел? — спросил Чонсон с надеждой, хватаясь за последнюю соломинку возможности, что это все-таки не то, о чем подумал Джеюн. — Джей, — серьезно позвал тот, — когда у тебя начался гон, ты понял это сразу или решил, что заболел? — Конечно, я понял сразу, у меня, блин, узел вылез! — усмехнулся Чонсон нервно. Джеюн как-то странно выдохнул, прикрыв глаза. — Не надо сейчас про узлы, — попросил он, облизав пересохшие губы. — Я не заболел. Нужно принять этот факт и просто решить, что делать дальше, — заключил он, взглянув серьезным взглядом Чонсону в глаза. Чонсон не знал, что им делать дальше, к такому его жизнь точно не готовила, и планов на такие случаи у него не было. — Есть мысли? — спросил он после недолгого молчания, встав на ноги, чтобы размяться, чувствуя, как голени будто проткнули сразу тысяча игл от долгого сидения в одном положении. Джеюн тоже встал, тут же начав трясти стопами. — Есть, — кивнул он, вздохнув. Чонсон удивленно взглянул на него. — И какие? Джеюн отвел взгляд, сложив руки на груди. — Думаю, — начал он, но вышло слишком хрипло. Откашлявшись, он продолжил: — Думаю, нам нужно попрощаться прямо здесь. — Попро… Что? Попрощаться?! — воскликнул Чонсон пораженно. — Типа разойтись что ли? — Да, — кивнул Джеюн. — Мы не можем идти дальше вдвоем, скоро я совсем ничего не смогу соображать. Что, если мой запах привлечет кого-то? Нельзя, чтобы из-за меня ты подвергался опасности, — произнес он подавленно, — идти я все равно скоро совсем не смогу. Ты дойдешь до порта быстрее без меня. — А что ты планируешь делать? — недоумевал Чонсон. — Без карты, без компаса, под открытым небом? — Не знаю, — прошептал Джеюн. Чонсон понял по изменившемуся голосу, что тот начал плакать. — Я просто… Я не хочу тебя задерживать, — помотал он головой, так и не подняв лица. — Ты должен продолжать идти. — Джейк, — позвал Чонсон, подойдя к нему и положив руки на его мелко трясущиеся плечи, — Джейк, посмотри на меня. Аккуратно взяв Джеюна за подбородок, он приподнял его лицо, чтобы взглянуть тому в глаза. — Я говорил тебе — я тебя не оставлю. Я никому не позволю тебе причинить боль. Я защищу тебя, понял? — твердо произнес Чонсон, не отводя от его заплаканных глаз серьезного взгляда. — Мы вместе доберемся до порта, во что бы это мне не стоило. — Джей, — дрожащим голосом отозвался Джейк, — как мы справимся? Что мы будем делать? Чонсон уже решил все для себя, но произносить вслух это все равно было непросто. — Мы… — он вздохнул, отбрасывая смущение и неуверенность, — мы проведем твою течку вместе. — Что?! — неверяще воскликнул Джейк, немного отпрянув от него. — Что ты имеешь в виду? — Сколько первая течка без альфы будет длиться? Дня три? — спросил в ответ Чонсон. — А с альфой сутки, максимум полтора. — Я… — неуверенно отозвался Джеюн, отведя взгляд. Пожевав нижнюю губу в задумчивости, он продолжил: — Я еще не был с альфой, — признался он. — У меня еще никого не было в этом плане. — У меня тоже, — пожав плечами, ответил Чонсон. — Я и целовался-то всего два раза. — Правда? — удивился Джеюн. — Ты серьезно сейчас? — Ага, — кивнул Чонсон без стеснения. Омеги, свидания или даже просто секс были ему мало интересны, даже после того, как Сонхун лет в семнадцать потерял девственность в летнем лагере и, вернувшись оттуда, в красках рассказывал, как это приятно и хорошо, лучше, чем просто рукой отдрочить себе перед сном. Чонсона больше интересовало военное дело, оружие, истории великих баталий, чем какие-то там отношения. При этом омеги бывало признавались ему в симпатии или даже в любви, и если бы он захотел, то давно бы уже все попробовал. Джеюн неверяще фыркнул. — Иджу клялся всем, что ты потрахался одним из первых лет в пятнадцать. — Что за?.. — удивленно усмехнулся Чонсон, покачав головой. — Нет, я еще не спал ни с кем. А ты?.. — Берег себя для кого-то особенного, — вздохнул Джеюн, отвечая на незаданный вопрос. — Глупо, да? — смущенно спросил он, отведя взгляд. — Вовсе нет, — улыбнулся Чонсон. Жаль только, подумал он про себя, я не твой особенный альфа.