Времена меняются

      У Вилхелма были веские причины вооружиться. Намечалась схватка не на жизнь, а на смерть. Пусть не Тангира-III, но и в этом случае пострадают сотни тысяч человек.       "Tibi gratias ago Deus Mechanicus" вырвался вперёд и обошёл даже "Амбицию", которая была вообще-то в авангарде. Нет, это не магос Аурум перенервничал и сглупил. Он получил такой приказ от адмирала их маленькой эскадры – Ласа Руиза. Цель манёвра – выиграть время, чтобы совершить один-единственный меткий выстрел из орудия "Нова".       Родился не ослепительный шар выпущенной на волю плазмы, а словно бы туча с молниями. Лёгкие крейсеры успели рассредоточиться, но парочка всё-таки попала под воздействие.       Из-за радиационной бури оборудование на борту пиратских кораблей сошло с ума. Ещё не электромагнитный импульс, сжигающий чувствительную электронику, но в облучении тоже нет ничего приятного.       – Экипажам "Spiritus" и "Amen", – произнёс Лас Руиз, – Заходите на врага с кормы. Выбейте им двигатели! Если враг начнёт поворачиваться навстречу, прекратить выполнение команды и вернуться на исходные позиции.       Офицер связи кивнул и поспешил передать сообщение на корабли союзников с Дитрита.       Лас Руиз продолжал:       – Экипажу "Tibi gratias" мои поздравления. Отличный выстрел! Пусть магос Аурум пока охладит двигатели, а потом вернётся к схватке.       Старпом Ласа тоже выполнял функцию офицера связи. Сейчас следовало делать всё точно и сообща.       – Транспортным судам приказываю двигаться к Нибеле, а нам на врага. Полный вперёд!       Теперь уже "Амбиция" развила скорость, более подходящую какому-нибудь фрегату. Да, такое действие сверх меры нагружает генераторы и убивает двигатели, но иначе сойтись с противником накоротке – особенно с противником быстрым – очень сложно или вообще невозможно.       Пока фрегаты посылали одну торпеду за другой в попытке парализовать лёгкие крейсеры, "Амбиция" оказалась между ними, да так, что при соприкосновении пустотных щитов произошло замыкание. Защита как "Амбиции", так и "Неустрашимого" вспыхнула и погасла.       Заговорили макроорудия. Ослепляющие линии, протянувшиеся из стволов излучателей, рассеяли тьму космоса.       Сказалась разница между классами кораблей. Лёгкий крейсер типа "Неустрашимый" создавали для погонь, поддержки, быстрых рейдов и патрулирования окраин. Он не держал удар, да и ответить полноценному крейсеру ему было нечем.       Перестрелка борт в борт с "Амбицией" – самоубийство, но капитан "Неустрашимого" ничего поделать не мог, – он угодил в ловушку и желал лишь подороже продать свою жизнь и жизни подчинённых. Снаряды из лёгких макроорудий даже не пробивали броню "Амбиции", только лишь оставляли вмятины, сметали с обшивки украшения и слабозащищённые зенитные орудия.       Кстати, о зенитных орудиях. Жест отчаяния, но пиратский капитан отдал приказ об абордаже, хотя ещё не нанёс "Амбиции" достаточно урона, чтобы хотя бы один челнок добрался до цели.       Вспышки взрывов лёгких транспортников, линии трассёров зенитных установок, раскалённые снаряды, вырывающиеся из макроорудий, словно шары лавы из вулкана, полыхающий воздух, вылетающий наружу из пробоин, тысячи погибших, – так выглядела схватка "Неустрашимого" с "Амбицией".       Ожесточённый обстрел, наконец, дал результаты, и снаряды начали прошивать корпус "Неустрашимого".       – Идём на сближение. Курс – 9-0-1! Разворот по оси на десять градусов! – отдал команду Лас.       Казалось бы, "Амбиция" лишь слегка подтолкнула "Неустрашимого", но у того отвалился клинообразный нос. Корабль потерял управление, завис в пустоте разорванный и выпотрошённый в облаке обломков и заледеневших тел.       Второй лёгкий крейсер типа "Стойкость" вырвался из радиационного поля, но слишком поздно. Эсминцы уже зашли в тыл, и после многочисленных пусков торпед им удалось вывести из строя двигатели. Теперь корма вражеского корабля полыхала не ослепительным белым светом, а красным, – настолько раскалился металл после взрыва. "Стойкость" ещё не погибла, но обездвиженная она уже никому не угрожала, превратилась в грушу для битья.       – Капитаны "Spiritus" и "Amen" докладывают, что у них заканчивается боезапас, – предупредил старпом. – Хотят выйти из боя.       – Нет, я запрещаю, – отозвался Лас. – Их авгуры мне ещё понадобятся. Пусть отступают и прячутся от обстрелов за нашей бронёй.       К сожалению, одному эсминцу выполнить приказ не удалось, – его настигли бомбардировщики.       Скоростной прорыв сквозь перекрёстный огонь зенитных установок, изящное подныривание под пустотный щит и сброс бомб со смехотворного для космических сражений расстояния в сотню метров.       Надстройка с капитанским мостиком и мачта с чувствительной аппаратурой исчезли, весь корпус в пробоинах и напоследок в качестве своеобразной вишенки на торте – огневое поражения арсенала, где и хранились немногочисленные оставшиеся торпеды. Произошёл подрыв боезапаса, и "Spiritus" превратился в облако яростного пламени, а потом и в тучу обломков, где даже не разберёшь, какая часть к чему относилась.       – Срочное видеообращение на "Tibi gratius" и "Amen", – сказал Лас.       Он поправил мундир, а потом посмотрел на потолок, откуда спустился голопроектор. Устройство выпустило полупрозрачную голубоватую плоскость, просканировало Ласа от макушки и до пят, а потом осветило его тусклым сиянием. Запись началась.       – Солдаты и офицеры Дитрита, я приношу свои искренние соболезнования, – произнёс Лас Руиз. – Ваши братья и сёстры погибли как герои, честно исполняя воинские обязанности. Их ждёт слава и вечное служение во имя Бога-Машины и первого апостола Его.       Ответ пришёл очень скоро.       – Звуковое сообщение от магоса Аурума! – воскликнул офицер связи.       – От него даже не спрашивай, а сразу проигрывай! – приказал Лас.       Зазвучал синтезированный голос техножреца:       – Дитрит может пожертвовать эсминцами, но вы должны понимать, капитан Руиз, что "Tibi gratius" – основа обороны моей планеты, и рисковать им я не могу. Вырабатывайте тактику, опираясь на этот факт. И да поможет нам Бог-Машина.       Лас слышал это и прежде, а поэтому даже отвечать не стал, не время.       – Сэр, "Стойкость" в области поражения! – предупредил старпом.       – Отставить стрельбу! Со "Стойкостью" разберёмся позже. Пока мне нужен краткий отчёт, и ещё обнови карту на голостоле.       Выходило так, что противники перегруппировываются. Скорее всего, Генриху не удалось убедить капитанов лёгких крейсеров ещё раз попытаться замедлить эскадру Георга, – дураков убили или покалечили, а те, кто выжил, отрезвели и больше на рожон не лезли.       К тому времени, как пираты построятся в боевые порядки, пройдёт пара часов, и вроде бы вот он – счастливый случай, и не стоило переживать. В иное время Лас Руиз попытался бы добраться до Точки Мандевилля и совершил бы перелёт куда-нибудь в спокойное место. Да, так он обрекал Нибелу на разорение, но своя рубашка ближе к телу. Однако Авраам настаивал на другом, – на генеральном сражении в "туманной" пелене вокруг Гас-II.       Лас вздрогнул. Во время размышлений натолкнулся на довольно простой, но почему-то неучтенный вариант развития событий.       – А что если Генрих за нами не последует?       Георг ухмыльнулся и проговорил:       – О… я уже подумал об этом.       На капитанский мостик привели здоровенного абордажника: вооружённый до зубов, в мощном скафандре с искусственными мышечными усилителями и баками с воздухом за плечами, с гривой золотистых волос и раздвоенным мощным подбородком.       – Знакомьтесь, господа, – проговорил Георг. – Это Лукас Йордаль. Служил раньше на "Русалке".       Здоровяк сотворил знамение аквилы. Присутствующие офицеры ответили тем же.       – У Лукаса есть пара слов для своего бывшего командира. Не так ли, Лукас? – спросил Георг.       – Есть, капитан. Ещё каких слов!       Голопроектор вновь опустился, и запись отправилась через леденящее мёртвое море безвоздушного пространство с "Амбиции" на "Русалку".       Лукас широко улыбнулся, помахал рукой, а потом сказал:       – Привет, босс! Смотрю, людей не жалеешь. Впрочем, ничего нового. Господин Хокберг передаёт привет. Он ждёт тебя на Гас-II. Там я возьму "Русалку" на абордаж, отрежу тебе, старикан, руки, а потом брошу на колени перед своим новым капитаном. Он обещал мне золота столько, сколько ты весишь. Так что, надеюсь, старый пердун, ты набрал веса за время нашей разлуки. Я присмотрел себе милый домик на Нагаре.       Разумеется, я не был на "Русалке", когда Генрих Эвери принял это сообщение. Но по последующим событиям можно предположить, что Генрих принял его близко к сердцу.