Сны

      Зала пуста. Никого нет. Конечно, ведь бал проходит в зале за стеной. Оттуда слышны голоса элегантных дам, напористых джентльменов и, конечно же, звуки музыки. Прекрасный вальс «Грусть» от великолепного композитора Бакалейникова, появившийся на свет буквально недавно, растворяется в стенах Зимнего дворца. Ох, узнал бы отец, какие роскошные балы проводит Александр. Узнал бы отец, что Сашенька, сверкающий Санкт-Петербург, танцует не с дамой своего сердца, а с тем, кого его отец не любил никогда.       Пара юношей в головокружительном вальсе залетают в пустующую залу, здесь никто их не увидит и не осудит. Музыка отчётливо слышна даже здесь, так что звёзды сия торжества не останавливают ни на секунду. Волосы Москвы убраны в маленький, аккуратный хвост, красный камзол на нём просто сверкает, а туфли звонко стучат по полу. Санкт-Петербург, взрослый юноша, статный и невероятно красивый, навсегда в глазах Московского неопытный мальчишка. Но признать его собственной столицей он смог. Признал точно, ровно смотря Петербургу в глаза. Визиты в столицу стали чаще, встречи становились всё менее пафосными, а отношения начинали играть новыми красками. Москва ловко придерживает Питер за талию и приподнимает, словно пушинку. К слову, Александр действительно был лёгок, но сил от этого у парня не меньше. У Романова нет пышной юбки, чтобы эффектно покружиться, или чтобы нечаянно задрать, для привлечения внимания. Но и без этой ненужной ткани Александр выглядит грациозно, без этой ткани внимание и так направлено на него. Аккорды набирают обороты, давая понять, что «Грусть» это лишь название. Александр падает назад себя, красиво выставив руку в сторону, Михаил ловит того, так же красиво склоняясь над Александром. На этом моменте звучит последний аккорд и музыка затихает. Носы парней совсем рядом и норовят вот-вот соприкоснуться. Лёгкая отдышка присутствует у обоих, щёки Романова горят всё больше. Взгляд Москвы как всегда выразительный, проницательный и до безумия красивый. Михаил с особым вниманием рассматривает личико молодого Александра и внутри, будто бабочки порхают, настолько его партнёр красив. У Саши глаза горят, как тысячи звёзд, сердце стучит в бешеном ритме, а он полностью готов отдаться голубоглазому блондину. Москва забывает обо всём и лезет целоваться, уже придерживая Александра не только за талию, но и за затылок. Романов только за и сам старается не уступать своему, когда-то, учителю. Губы Москвы слегка суховатые, тёплые и такие желанные. Санкт-Петербург играет на контрасте, губы его влажные и холодные. Такие разные, но так хорошо дополняющие друг друга. Молодая пара старается успеть всё и в данный момент — это насладится друг другом. Поцелуи плавно, из коротких и совершенно неловких, переходят в нечто большее, они затягиваются, становятся более тягучими, более обжигающими и одновременно всё более желанными. Миша хочет оставить след своих губ на каждом сантиметре лица Романова, да что там, каждый сантиметр тела, чтобы Саша чувствовал, как Михаил его любит. Но Саше достаточно лишь касания, лишь одного письма, в котором Московский так искренне клялся в любви. Так нежно описывал желание поскорее увидеть Сашу, так страстно целовал под покровом ночи. Петербург ни разу не сомневался в любви Москвы с тех пор, как тот признался в чувствах, стоя под окнами Зимнего дворца и держа в руках букет красных роз. Но всё равно слышать слова о том, как Миша его любит невероятно приятно, это как мёд для ушей. Мише же кажется, что всё это невероятно приторно и противно, но ради любимого он готов на многое. Готов сгореть ещё раз сто, лишь бы Сашенька был счастлив и цел. Саша для счастья любимого готов сделать не меньше, хоть всю казну отдать и то мало будет. Оба готовы бороться, оба хотят наслаждаться. Миша, прожив уже немало, кажется, впервые чувствует себя настолько нужным не только стране, но какому-то городу, и это ощущение приятно растекается по телу словно вино. Оба клялись в своей любви, обещая до конца их дней быть рядом. — Михаил Юрьевич, неужели вы с наступлением следующего дня уедете обратно в Москву? Мы с вами так давно не виделись, моё сердце, боюсь, не выдержит столь долгой разлуки. — Романов распускает шелковистые волосы Москвы, они падают на плечи и выглядят намного более привычно, чем хвостик. — Бросьте, Александр Петрович, я проведу с вами эту ночь в ваших покоях. Поверьте, вы не сгинете без меня. — Москва слегка морщится, от щекотящих нос волосков и поднимает Романова на ноги. Да, находясь в таком положении руки успели затечь. — Ах, моя златоглавая Москва, я так люблю вас, надеюсь, эта ночь не закончится никогда. — Саша берёт в свои руки кисть Москвы, пальцы Московского всегда отличались особой тонкостью и элегантностью, а в белоснежных перчатках они выглядели ещё лучше. Но эта лишняя ткань не давала зацеловать руку любимого, Санкт-Петербург готов уже снять её, но Михаил одёргивает руку. — Александр, вы не слышите? Бал ещё не окончен. — Музыка и правда вновь играла, снова вальс, только Александр не может понять который. — Позвольте вновь с вами станцевать? — Михаил жестом приглашает на танец, вновь. — С превеликим удовольствием. — И пара вновь пускается в пляс. Вновь кружатся в зале только они вдвоём, новь сияют в блеске только они. Им двоим в этом мире достаточно только друг друга. И пусть весь мир подождёт, пока они не устанут любить друг друга.       Свет тухнет. Становится совсем темно, и лишь лунный свет едва попадает внутрь. Музыка стихает. Александр от неожиданности теряет равновесие и начинает падать назад, но уже не так изящно, как в первый раз. И разово взмахнув руками, он думает, что Миша поймает. Но нет. Он больно ударяется локтями о пол. Александр болезненно шипит. Он, прищурив глаза, вглядывается в темноту, желая разглядеть родные светлые локоны. Но на него смотрят лишь красные, словно раскалённый свинец, бездушные, бездонные глаза. Александр вздрагивает от этого взгляда. Он суровый, бездушный, серьёзный и в нём нет ни капли любви. — Саш, ты чего? Хорошо же танцевали, что случилось? — Голос Москвы. Саша будто вновь включился в жизнь. Оказывается, играл вальс «Фантазия» и до сих пор продолжает звучать. На улице закат, из апартаментов Московского его особенно хорошо можно разглядеть. Место перед большим окном расчищено специально для сегодняшнего вечера. Московский даже одет прилично, в рубашке, жилетке, брюках и туфлях. В кармашке жилетке бутон красной розы. Самого Сашу Москва плотно прижимает к себе, не давая упасть. — Извини, задумался. — Саша более устойчиво встаёт, так, чтобы его было не необходимо держать. — Давай закончим в этот раз на этом. — Ты обычно просишь около трёх вальсов. Что случилось? Спина болит? — Михаил аккуратно сжимает ладонь Сашеньки. — Может массаж сделать? — Спрашивает Миша, совершенно игнорируя немного возмущённый взгляд своего любимого. — Нет, просто настрой пропал. — Саша обнимает Михаила, свесив руки тому на плечи. Миша аккуратно целует его лоб. — Но от массажа не откажусь. — С хитрой ухмылкой Романов оставляет поцелуй на губах Москвы и довольно идёт к дивану, на котором растянулась Москва.