Синапс

Сеул. Южная Корея.

      Богом незаметно подошёл к своему омеге со спины и нежно приобнял его за талию, прижимаясь всем телом. На улице веяло освежающей прохладой приближающейся осени, а небольшая фигура на фоне бескрайних ночных огней города выглядела совсем крошечной и одинокой. Омега испуганно вздрогнул от неожиданности, едва руки окольцевали его мягкий живот. Насыщенный запах жасмина забился в нос, стоило омеге встряхнуть чёрными прядями волос и обернуться.       Тэхён густо покраснел от собственных мыслей. Ему показалось, что его застукали за горячим, за неприличным и чем-то личным… от этого краска смущения залила лицо, и он в рефлекторной защите сжался в чужих руках. Только что перед глазами был тот, от кого у него перехватило дыхание, сердце сошло с ума и защекотало в груди. И это было так… не похоже на него. Омега никогда не чувствовал такого. Стоило ему взглянуть на незнакомца, как всё внутри замерло в ожидании, затрепетало от волнения при взгляде одних лишь чёрных, как ночь, глаз. Будто луч света вынырнул из глубин непроглядной тьмы, охватил душу, и ту заколотило от невероятных ощущений. Он точно не встречал раньше этого парня, и одет тот был совершенно не так, как принято на светских приёмах. По-уличному, что ли. Незнакомец пропал также неожиданно, как и появился, словно наваждение какое. Словно мечта — призрачная, мучительная и недосягаемая — растаяла миражом. А теперь в объятиях Богома ему было стыдно за такую реакцию собственного тела на другого альфу, да вдобавок ещё и на приёме в честь его свадьбы.       — Как хорошо, что наши родители поладили. Насколько вообще это возможно было — подружиться с моим отцом. — Альфа отвлекал ненавязчивой болтовнёй, уложив подбородок ему на плечо, и бормотал куда-то в шею, оставляя там горячими губами лёгкие поцелуи.       — С моими тоже бывает трудно. Эта свадьба — стресс для всех. — Тэхён запрокинутой назад рукой умиротворяюще поглаживал волосы на затылке своего жениха, пока тот, зарывшись носом ему в шею, вдыхал цветочный аромат жасмина, тянущийся лёгким, едва заметным шлейфом.       — Не переживай, всё прошло гладко, — Богом немного отстранился, целуя жениха в висок, пока Тэхён ёрзал и разворачивался к нему лицом в кольце рук. — Тэхён, иногда я чувствую, что ты сомневаешься, и это нормально. Я знаю, тебе кажется, что нас многое разделяет: семья, положение в обществе, взгляды на жизнь и воспитание, — но, в конце концов, мы поймём друг друга, вот увидишь. Мой отец ещё до моего рождения создал компанию собственными силами и смог добиться успеха, смог завоевать сердце папы, и это показатель успешного для меня человека. Они принимают тебя таким, какой ты есть. Папа ни разу не пытался сосватать мне омегу с целью заключить партнёрство с другими компаниями, так что они уважают мой выбор и полностью доверяют. Тебе не о чем беспокоиться, самое главное — я люблю тебя. — Он взял руку Тэхёна и поднёс к своим губам, нежно коснувшись выпирающих костяшек кисти. — А ещё ты умеешь петь, а я нет! Наверное, поэтому ты сомневаешься во мне, да? — альфа рассмеялся и поцеловал его руку снова.       — Неправда, Богом-и, ты отлично спел, я не ожидал от тебя такого подарка! Спасибо. Ты прав, иногда мне кажется, что ты идеальный, и я не достоин тебя, — Тэхён, приподнимаясь на носочки, обвил крепкую шею руками и спрятал взгляд от проницательных глаз, уткнувшись в плечо. Альфа всегда тонко подмечал все его сомнения на лице и настроение в душе, поэтому чувство вины разъедало внутренности не хуже любой кислоты.       — Мы выросли в разных мирах, это правда. Но я хочу жить в том мире, где мы можем быть вместе. И я не идеал, тут ты не прав. Ты плохо меня знаешь и не замечаешь во мне плохого. Это ли не любовь? — хохотнул он. — Я одержим тобой и местами схожу с ума, одним словом — ужасен, но стараюсь быть лучше, — альфа крепко прижал к себе хрупкое тело, приподнял подбородок омеги пальцем и, ласково поглаживая ему щёку, нежно чмокнул Тэхёна в губы. Поцелуй перерос в нечто большее, омега приглушённо застонал, а крепкие руки сильней сжали талию, скользнув на упругие ягодицы. Богом жадно впился ладонями в округлую задницу, огладил и, разведя половинки в стороны, с напором вжал в себя податливое тело, проехавшись членом по паху омеги. Палец напористо надавил на сфинктер, продавливая ткань внутрь, и альфа приглушённо рыкнул в поцелуй. — Поехали, я отвезу тебя с родителями домой, Тэхён-и. Даже не знаю, как я выдержу эти дни до свадьбы без тебя, я хочу тебя ужасно! — Богом отступил на шаг назад, расцепив медвежью хватку, встряхнул головой, отгоняя пошлые мысли, и поправил брюки в области паха.       — Да-да, иди в машину, я сейчас. Мне нужна минута, перевести немного дыхание, — подтолкнув альфу к выходу с балкона ресторана, Тэхён в последний раз осмотрелся.       Оставшись на огромной террасе в одиночестве, он оглядывался по сторонам в поисках незнакомца, который был тут пару минут назад, но никого не находил. Тэхён заворожённо смотрел в то место, где увидел манящий чёрный взгляд красивых антрацитовых глаз, которые из темноты смотрели будто бы в самую душу. Ему казалось, что теперь этот взгляд станет преследовать его во снах. Наваждение, иллюзия, подкидываемая воображением — как же всё это было не вовремя… Что пыталось сказать ему подсознание? Почему именно сейчас? Почему перед свадьбой? Что произошло с его телом, и почему мираж с альфой был так желанен? Может, это страх перед неизвестностью сыграл с ним злую шутку? Неуверенность в правильности выбора? Реальность такова, что Богом, его жених, с его будущей жизнью ждали омегу в машине. Ему бы собраться в кучу и спуститься вниз, а не мечтательно прокручивать детали внешнего вида незнакомца в своей голове…

***

      Несколько бессонных ночей, противоречивые мысли и самоанализ ни к чему не привели. Незнакомец больше не появлялся, поэтому сон более-менее нормализовался, выкинуть того из головы всё же получилось. Кое-как выспавшись, Тэхён торопливо отправился на совещание отдела маркетинга и планирования. Он посещал по три или четыре совещания в неделю по настойчивому требованию Богома. Альфа говорил, что его будущий муж, если он так настаивает, должен быть в курсе дел семейного бизнеса. Говорилось это с укором, но нагрузка была справедливой платой за свои пожелания. Тэхён вникал, впитывал и старался соответствовать.       Тихонько прошмыгнув в дверь, омега почти незаметно отодвинул стул и сел рядом с коллегой. На огромном белом экране шла презентация новой упаковки для таблеток, дизайн которой сравнивался с похожими в разных компаниях-конкурентах, и обсуждался логотип медикамента, оттеснённый на капсулах лекарства. Тэхён учтиво кланялся в извинительном жесте перед теми, кто всё же заметил его опоздание, пока не поймал взгляд Богома на себе. Тот жадно осмотрел его с ног до головы, провёл до стула и всё-таки не сдержал какую-то хищную животную ухмылку. Тэхёну иногда этот взгляд казался пугающим, отталкивающим. Альфа смотрел на него, будто желал присвоить себе, подчинить и, будь на то его воля, превратить в маленькую куклу, которую для успокоения можно таскать за собой всюду в кармане брюк, потирая своё сокровище руками, как какие-то чётки. Внимание отвлёк рядом сидящий омега, который начал шумно суетиться, едва завидев его присутствие, и был явно удивлён.       — Что ты тут делаешь? Ты с ума сошёл?! — омега громко шептал на ухо и тыкал его локтем в бок, призывая убраться из кабинета.       — А что не так? — Тэхён деловито раскрыл блокнот, клацнул ручкой и честно пытался вслушаться в речь говорящего начальника отдела.       — У тебя свадьба через два дня!       — Это просто свадьба, а не лоботомия, — фыркнул он, закатывая глаза.       — Ты ненормальный, ты знаешь это? Тебе свадьбой надо заниматься, а не работой! Да если бы я выходил за Богома замуж, то разрешал бы ему делать себе лоботомию хоть каждый день! — заговорщически шептался омега, поглядывая на директора, который следил за их перешёптываниями. — И желательно членом! Раза два или три в день.       — Я не ты, — отрезал Тэхён. — Не отвлекай, потом поговорим. На нас смотрят.       Альфа прекрасно понял, что речь шла о нём, судя по косо поглядывающему омеге из офиса, пока тот что-то нашёптывал Тэхёну на ухо. Он, не удержавшись, пропуская доклад мимо ушей, взял телефон в руку и набрал сообщение. Какая теперь уж тут работа, когда его жених, весь такой красивый, сидел в паре метров и даже не смотрел в его сторону. Вызов, не иначе.       Богом: «Ты такой красивый сегодня, Тэхён-и, я хочу выгнать всех из зала прямо сейчас и заставить тебя стонать на этом столе… Я знаю, как сладко ты это делаешь. Не могу дождаться нашей первой брачной ночи, чтобы услышать этот звук. Эта неделя меня доконает с этими чёртовыми традициями.»       Тэхён прочёл и, недовольно закатив глаза, отодвинул телефон в сторону, посылая Богому укоризненный взгляд. Ну, сколько можно, а? Просил уже сотню раз не вмешивать их отношения в рабочий процесс и не зажимать его в коридорах и кабинетах. Его просто перестанут воспринимать как сотрудника и коллегу, быстро записав в мужья директора, который ни на что не способен, кроме как растить детей. Позиция Богома относительно того, что омега не должен работать после свадьбы, ему ой как не нравилась. Тут он грыз глотку до последнего, пока не отстоял своё право, вынудив будущего мужа пересмотреть взгляды. Тогда-то альфа и стал таскать его на все совещания отделов компании, желая показать будущую нагрузку в надежде, что омега спасует. Тэхён держался. По сути, это было его личное условие на замужество, поэтому альфа уступил, посчитав это небольшой платой, ради достижения собственной цели.

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      Парни молча попивали крепкий кофе в дешёвой забегаловке, ожидая встречи с дилером по продаже драгоценных камней. Ворованные бриллианты наделали много шума с этим якобы невскрываемым сейфом в узких кругах, поэтому дело было срочным. Стоило бы поскорее избавиться от краденого, пока праздник жизни не закончился проблемами, а имя взломщика не разлетелось по городу. Феликс нашёл, как он утверждал, надёжного альфу, способного заняться их проблемой, после нескольких неудавшихся попыток. Чонгук доверился.       — Расслабься, Чонгук, он купит, ты просто молчи, а говорить буду я, — шепнул он. Феликс осматривал неспешно зашедшего в кофейню грузного мужчину, беспечно ступающего по кафельному полу с чемоданчиком в руках. Пожилой альфа в бежевом распахнутом пальто длиной до пола протянул им руку, едва добравшись до столика. Он, на пару секунд задержавшись взглядом на лице Чонгука, протёр платком плешивую макушку от выступивших капелек пота и медленно, неторопливо сел напротив.       — Прошу прощения за задержку, — вежливо проговорил он поставленной речью и деловито поправил очки указательным пальцем.       — Итак, вы заинтересованы в товаре?       — Для начала я хочу взглянуть на него. Предлагаю переместиться в здание через дорогу, там нас никто не потревожит.       Чонгук бросил взгляд в окно, считывая муниципальную вывеску здания «Библиотека», согласно кивнул и едва заметным толчком руки призвал Феликса подняться. Мужчина со знанием дела всё так же неспешно шёл впереди и, как добропорядочный гражданин из серой массы, терпеливо дожидался зелёного сигнала светофора на тротуаре у дороги, пока друзья молча шли следом.       В общественном здании пахло бумагой и затхлыми книгами, покрывшимися пылью за время их многолетнего пребывания на полках в бесполезном существовании. Читательский зал почти пустовал, а редкий посетитель совершенно не обращал никакого внимания на вновь пришедших. Поодаль от случайного зрителя за лакированным столом устаревшего классического стиля пятидесятых пожилой альфа протянул ладонь, ожидая получить товар. Чонгук, оглянувшись по сторонам и в последний раз удостоверившись в отсутствии подозрительных зевак, протянул бархатный мешочек. Минут десять альфа внимательно рассматривал несколько камней, случайно выбранных из небольшой горсти бриллиантов, через специальный оптический прибор, а по завершении аккуратно отодвинул насыпь на тканевом настиле в сторону.       — Ну что, берёте? — не выдержал Феликс.       — Я знаю, что я был последним в вашем списке клиентов, — не торопясь, начал собеседник. — С этими безделушками никто не хочет связываться. Камни довольно крупные и наделали много шума, их легко отследить. Чем, кстати, и занимаются на данный момент очень влиятельные люди. А ещё я знаю, кто вы такие, — альфа перевёл умный взгляд на Чонгука, выдерживая паузу и призывая того ответить. Продолжать разговор с Феликсом тот был явно не намерен. Хитрый старый лис прекрасно знал, с кем и чем имел дело. — Скажу одно — вывезти их из страны в таком виде невозможно. Мне придётся их разрезать, а это существенно снизит стоимость.       — Я говорил тебе, Феликс, что у него нет денег, ты никогда меня не слушаешь! — Чонгук раздражённо сгрёб камни в мешочек, встал, хватая Феликса за руку, и демонстративно потянул его за собой на выход. Он намеренно проигнорировал слова, обращённые к нему. Мужчина пытался манипулировать им своими знаниями и хитрил. С ним такое не пройдёт.       — Я сказал, что будет трудно, а не что это невозможно. — Альфа хитро улыбнулся, выставив в обезоруживающем жесте ладони в последний момент, глядя на них из-под очков, в попытке остановить срывающуюся сделку. — Моё предложение таково: я готов купить треть камней и посмотреть, как смогу вывезти их из страны, и если всё пройдёт гладко — заберу остальное.       — Половину или ничего. Раз вы так осведомлены, кто мы такие, то должны понимать, что на меньшее я не соглашусь. И мне плевать, как вы будете вывозить их из страны. Делайте с ними, что хотите: режьте, хоть в заднице везите, — цена камней не упадёт. — Чонгук всё ещё стоял в пол-оборота, готовый в любой момент уйти, и, удерживая Феликса за руку, ставил своё условие.       — С чего вы решили, что я на это соглашусь?       — С того, что вы пришли сюда со своим чемоданом, зная, к кому идёте. Там деньги, верно? — указал глазами на чемодан у ног альфы. — Вы сидели здесь, так тщательно рассматривали камни и просчитывали в уме прибыль, зная цену этим камням, потому что, как сами выразились, они наделали много шума. А теперь готовы со мной торговаться в последний момент, лишь бы я сейчас не ушёл!       Мужчина вздохнул, принимая поражение, и довольно улыбнулся несговорчивому Чонгуку. Он неспешно склонился над столом и переместил заранее приготовленный чемодан с деньгами, передвигая его по столу. Он знал, с кем должна была состояться встреча, поэтому приготовил деньги заранее. Слухи о семействе Чон ходили по всему Чикаго, Чонгук не был исключением, но отказать себе хотя бы в попытке скинуть цену альфа не смог.       — Слухи о вас оправданно справедливы. Вы умны и рассудительны, чего не скажешь о вашем брате. Согласен, господин Чон, в дипломате сумма за половину. Я с вами свяжусь насчёт оставшихся камней позже.       — Договорились. Тогда и получите остальное.       Чонгук отобрал половину камней быстрыми отточенными движениями, вытрусив драгоценности из бархатного мешочка на стол. Деньги переместились из чемодана в принесённую с собой сумку, и, хлопнув Феликса по плечу, он направился к выходу. Таскать чужой дипломат Чонгук не хотел по двум причинам: во-первых, он никому не доверял, опасаясь найти там маячок, хотя, раз мужчина знал, кто он, этот вариант отпадал сам собой; а во-вторых, заметь кто Чонгука с непривычным для него кладезем, в любом случае слушок дошёл бы до его семейки. А так не пойман — не вор. Всего лишь слухи.       Почти добравшись до своей мастерской на другом конце города и переходя через дорогу, Феликс резко остановился и замер, глядя на свои ботинки посреди проезжей части.       — Какого хрена замер? Пошли, давай! — Чонгук непонимающе посмотрел на друга и его ноги, пока тот шевелил ботинками посреди улицы: гнул носки в разные стороны и шлёпал ими по асфальту, глупо пялясь, будто видел свою обувь впервые.       — Ты знаешь, Чонгук, когда у меня случился первый секс, я перед этим важным событием в жизни каждого альфы долго встречался с одним омегой. Эти отношения, как мне казалось, длились целую вечность, и я уже думал, что зря трачу время. Я покупал этому пареньку подарки, таскался по киношкам и выполнял каждую его прихоть в надежде получить желаемое. Ну, знаешь, как важно альфам не отставать друг от друга в сексуальных подвигах… Я был почти идеальным парнем, не спешил, ждал. Так вот, потом, как только я получил желаемое, я понял, что всё равно мои усилия этого стоили, что я не зря потратил столько времени и денег, добиваясь омегу. И знаешь, что я сделал?       — Да блять! Перейди ты уже эту чёртову улицу и рассказывай! Ты мне нужен живым, а не закатанным в асфальт! — Чонгук дёрнул друга за рукав, призывая поторопиться, и выставил руку перед движущимся автомобилем, призывая водителя сбросить скорость. Феликс, услышав сигнал, отмер и быстро пробежал оставшийся участок дороги с какой-то нездоровой улыбкой на лице. Чонгук на это улыбнулся в ответ и хлопнул ладонью по его груди. — И что же, чудик?       — Я пошёл и купил себе новые туфли! Вот. Для меня всё изменилось в тот момент, веришь?       — К чему ты это рассказываешь?       Феликс, быстро обшарив карманы в поисках ключа, принялся открывать дверь мастерской. С лёгким скрипом, после нескольких щелчков в замке, дверь отворилась, зацепив небольшой колокольчик сверху, и он, затянув Чонгука следом за собой, тут же заперся изнутри. Альфа отобрал сумку у Чонгука из рук, как только оказался за стеллажом у стойки продавца, и высыпал пачки денег на стол, расплываясь в счастливейшей улыбке. Он радостно засмеялся и бросился обнимать друга.       — Так вот, к чему я всё это говорил: сейчас, я думаю, нам стоит пойти купить себе новые туфли, Чонгук! Это начало новой жизни! Богатой жизни. Всё что мы делали раньше, пока шли к этой заветной цели разбогатеть, того стоило! А потом мы пойдём отрываться в клуб и закажем самую дорогую бутылку виски, которая только будет в баре! Это надо отметить!       — Я и так богат, и ты теперь тоже. Но ты прав, это того стоило.       Феликс так и сделал тем же вечером. Он затаскал вечно вздыхающего недовольного Чонгука по самым дорогим магазинам обуви в центре города, но всё же купил себе пару брендовых туфель, игнорируя скулёж сделать это в другой раз. Только после того, как миссия с покупкой была завершена, а Чонгук с облегчением выдохнул, друзья по своему обыкновению отправились в бар. Всё было довольно предсказуемо и развивалось по стандартному сценарию: стоило им засветить деньгами, как самые красивые омеги, кто понаглей, сразу же заметили их. Сложно не обратить внимание на эту парочку друзей, раскидывающихся деньгами — подкачанного мускулистого брюнета в кожаной куртке и не менее красивого блондина с необычно низким голосом для такого худощавого телосложения и кукольно-омежьего лица, несвойственного альфам. Выпивка, веселье, танцы — жизнь на полную катушку, жизнь одним днём — девиз этих двоих. Феликс же, как и хотел, купил самую дорогую бутылку виски в баре и хлестал её прямо из горла под восхищённые подбадривания и тосты омег, виснувших у того на шее.       — Давай, Чонгук, спой! Ты же хочешь, всего одну песню! Караоке для этого и придумали, чтобы пьяные люди в него пели! — Феликс недолго перешёптывался с омегами перед тем, как потащить друга за руки и выпихнуть на сцену — совсем пьяного, немного смущённого и смеющегося альфу, — заказав песню в баре.       Чонгук стоял на небольшой сцене около бара, удерживая в руках микрофон, и смотрел в зал, вглядываясь сквозь лучи небольшого фонаря. За спиной на большом телевизоре, который в дни футбольных матчей использовался по назначению, сейчас фоном проигрывались кадры дикой природы, а внизу белыми буквами красовалось название песни. Он неловко потоптался на сцене, поглядывая на Феликса, и укоризненно склонил голову — друг заказал любимую песню. Ничего другого Чонгук и не ожидал. Бегущая строка со словами ему не нужна.

My Time

      Первые звуки заслушанной Чонгуком мелодии приятно ласкали слух, врываясь в пустоту из динамиков колонки, а Феликс подбадривающе кричал, пока омеги, хлопая, присвистывали ему, подражая другу. Чонгук тихонечко подпевал в микрофон, перебарывая смущение и стойкое желание прекратить непривычное для него занятие, но виски ощутимо ударило в голову, вынуждая вести себя непривычно. Раз они приехали с Феликсом праздновать удачно завершённую сделку, отрываться и веселиться, то решимость вынуждала слова произноситься громче и увереннее.

…всё было слишком быстро, везде следы потерь

Не знаю, что с этим делать

Живу ли я правильно?

Почему один в другом времени?..

***

Сеул. Южная Корея.

      Тэхён жил в квартире на верхнем этаже здания с возможностью выхода на крышу и очень любил проводить время, сидя на плетёном диване, среди тусклых звёзд, пробивающихся сквозь огни города, в окружении подушек и с бокалом вина. Сегодня не такой вечер. Он стоял на крыше своего дома, рассматривая ночное небо в полном одиночестве. Его обдувал свежий ветерок, приятная прохлада касалась кожи невидимой рукой, а внизу его ждали несколько приглашённых омег, с которыми он решил повеселиться перед свадьбой. Пара выпитых бутылок шампанского мутила рассудок пеленой призрачного счастья, вседозволенности и неуязвимости. Пошатываясь, пьяный Тэхён вышел на свежий воздух то ли полюбоваться красотой множества огоньков, то ли в жизненно необходимом желании протрезветь и побыть наедине со своими мыслями...       Второе.

…всё было слишком быстро, везде следы потерь

Не знаю, что с этим делать

Живу ли я правильно?

Почему один в другом времени?..

      В пьяной голове ни одной подходящей мысли, но, как это всегда бывало, начала играть мелодия, которая с каждой нотой становилась просто до боли навязчивой. Непослушное ватное тело задвигалось само по себе в такт воображаемой музыке, и омега слегка покачивал бёдрами, мысленно вслушиваясь в строки песни. Мелодия в помутившемся рассудке звучала всё громче, а слова уже несдержанно слетали с губ. Сначала мычанием, потом отрывками и в результате целыми словами и предложениями.

… не могу позвать тебя или удержать тебя

не могу…

      Глаза от удовольствия и искусственной усталости прикрылись сами собой, омега отдался на волю ощущениям и чарующему голосу в голове, так проникновенно напевающему строки известной песни. Вокруг всё закружилось, как и он сам, пол под ногами стал неустойчив, и, открыв глаза, он увидел перед собой того самого незнакомца из ресторана, о котором успел забыть за несколько дней рядом с ним, на крыше. Сладкий мираж держал микрофон в руке и так же, как и он, сам напевал с закрытыми глазами. Тэхён пьяно нахмурился, пытаясь сконцентрироваться и навести резкость картинки, но получалось из рук вон плохо. Видение перед глазами не планировало исчезать, даже напротив — альфа в этот раз стоял намного ближе, чем в прошлый, и притягивал взгляд.

…Как будто заблудился

Не знаю, что с этим делать

Живу ли я правильно?

Почему один в другом времени?..

      Совершенно незнакомый чужой запах кедра настолько реально ощущался лёгкими, заполняя всё пространство без остатка и вытесняя весь кислород, что Тэхён просто забывал, как дышать. В такое верилось с трудом. Мираж или пьяный рассудок мог вызывать только зрительные галлюцинации, а с ним творилось прямо сейчас что-то непонятное и необъяснимое. Откуда запах? Он ведь один на крыше, и этот неоспоримый факт оказался не услышан — слишком пьян, чтобы искать логичные объяснения своим видениям. К тому же, альфа открыл глаза, едва заметно пошевелив ноздрями. Чертовщина творилась не только с ним одним. Незнакомец на пробу повёл носом по воздуху, и чужой острый взгляд буквально осязался кожей. Тэхён видел, как альфа так же, как и он, непонимающе свёл брови к переносице, видел, как он сделал глубокий вдох и как пьяно моргнул, чуть улыбнувшись. Альфа перед ним ощущал запах и присутствие не хуже него самого. Тот медленно наполнил грудную клетку воздухом, расширив грудь, и замер, перестав петь. Глаза в блаженстве снова закрылись, чтобы уже через секунду восхищённо распахнуться вновь, пожирая омегу взглядом. Незнакомца теперь можно было хорошенько рассмотреть. Чертовски красив.       Не разрывая зрительного контакта, Тэхён, немного осмелев, пошатываясь, подошёл к своему видению ближе и кокетливо стал повиливать бёдрами в такт громкой музыке, продолжающей играть в голове. Почему бы и нет? Кто осудит его за фантазию? Он один на крыше собственной квартиры и вдребезги пьян. Стесняться ему совершенно нечего, а отвести взгляд от чужих завораживающих глаз просто сил не было никаких. Таких манящих чёрных глаз, в которых и утонуть не грех. Он склонился губами к микрофону и смущённо стал подпевать знакомые слова.

…не могу позвать тебя или коснуться тебя

не могу…

      Чонгук застыл на сцене от нереальности происходящего: омегу, появившегося из ниоткуда, хотелось коснуться до зуда под кожей, до покалывания в груди, а животная сущность, которая в современном мире почти не проявлялась, рокотала от желания пометить, присвоить и забрать себе. На эту красоту хотелось смотреть вечно, улавливая каждую мелочь в движениях и откладывая в памяти то, как смущался омега, подпевая слова его любимой песни, пока он пялился, как болван.

…Если я начну задыхаться,

Очнусь и продолжу бежать…

      В один момент омега был на крыше собственной квартиры, а в следующую секунду Тэхён стоял в баре рядом с альфой на сцене, стоило ему немного оглянуться. Чувство реальности медленно размывалось, а обстановка с крыши на бар хаотично менялась, оставляя неизменным только незнакомца с его пожирающим тёмным взглядом. Альфа показался ему настолько красивым, что бесстыдно-кокетливая улыбка сама расползлась по его лицу. В груди плескался насыщенный запах редкого могучего дерева — кедра, который вынуждал колени омеги трястись от предвкушения. Тэхён на пьяную голову понимал одно — он никогда в жизни подобного не испытывал. Никогда раньше он не хотел забыть про собственные желания, слепо следуя за альфой, никогда раньше не было такой острой нужды угодить и подчиниться. Незнакомец в его фантазии открывал в нём новые стороны себя: те, что давно были забыты в цивилизованном мире, откинув животную сущность волка, те, что в глубоком подсознании царили наравне с инстинктами. Скрытые, порочные, дикие. Если бы альфа по-настоящему был рядом, Тэхён, признаться честно, к своему стыду не устоял бы на пьяную голову. Лёгкий порыв ветра слегка растрепал волосы омеги, а альфа прищурился от налетевшего потока. Казалось бы, такие маленькие мелочи не сыграть, а воображение и фантазия настолько реалистичные детали должны были опускать. Но нет, они находились то в свете прожектора на сцене, то на крыше под внезапными порывами тёплого ветра. И ни один из них не замечал, что творилось в округе. В этом мире, в этой виртуальной реальности существовали только глаза напротив и музыка в ушах.       Опомнившись, Чонгук склонился к микрофону и стал подпевать омеге в ответ, присоединяясь на припеве. Полностью отдавшись словам песни, он горланил во всё горло и дураком пьяно улыбался, глядя в пространство перед собой и склоняясь всё ближе к микрофону, разделяющего их лица.

…Один раз для настоящего,

Два для прошлого

Я счастлив, что мы встретили друг друга

Теперь до самого конца…

      Омега от откровенной близости, казалось, смутился ещё больше, запнулся в тексте и глупо рассмеялся. В глазах Чонгука он выглядел безумно счастливым и сказочно красивым с его румяными щеками и звонким смехом, льющимся сквозь мелодию. Микрофон незаметно опускался всё ниже, и Чонгуку до жути хотелось поцеловать этого парня, почувствовать вкус налитых спелых губ, блестящих от слюны. Жасмин дурманил, остренький язык то и дело дразнил, выныривая из манящего рта и облизывая губы. Просто преступление. В чужих глазах можно было утонуть, и Чонгук, протянув последнюю ноту, опустил микрофон вниз, оставив считанные сантиметры между их лицами. Поцеловать, притянуть и вкусить чужой язык у себя во рту хотелось до рокота в горле, до животного рычания из глубин грудной клетки. Осталось потянуться и взять своё. Омега поймал его опустившийся взгляд, пушистые чёрные ресницы подрагивали в предвкушении, и тот замер в ожидании последствий близости…       — Тэхён! Тэхён! — Кто-то коснулся плеча, видение рассеялось, и его вывели из сладкого дурмана.       Омега снова стоял на крыше собственного дома, иллюзия исчезла, словно дымка, и сказочного альфы, от которого сжимались лёгкие, больше не было рядом. На языке осталась горечь безумного желания, а в груди ширилось разочарование от несостоявшегося поцелуя, пусть и в его фантазии.       — Что? — Тэхён обернулся, воздух всколыхнул непослушные пряди приятной прохладой ночи, приводя обратно в чувства.       — Ты пел на английском какую-то песню и танцевал! Совсем ку-ку? С крыши так свалишься! Нет бы всех позвать, он тут на пьяную голову сам развлекается…       — Мне кажется, я видел сон наяву… — мечтательно произнёс Тэхён, глядя в небо и сжимая в кулаке ткань на груди.       — Ты улыбался…       — О боже, как я пьян! — у Тэхёна мелькнул взгляд альфы в голове, от которого было трудно оторваться, и отчего-то улыбаться захотелось снова.       — Я, кстати, никогда не видел, чтобы ты так улыбался, Тэхён-и, ты был таким счастливым. Это был Богом в твоём сне?       — Богом? Да-да-да, — глаза омеги растерянно бегали по сторонам, пока он пытался осознать пугающую реальность, бездумно кивая в ответ на очевидное предположение. В тот волшебный момент он совершенно о нём забыл, никого не существовало, кроме них и дурманящего запаха тяжёлой древесины в лёгких, который развеялся, будто его никогда и не было.