Синапс

Сеул. Южная Корея.

      Пошатываясь, Тэхён спустился вниз, выпил ещё парочку бокалов горячительного, и очнулся только утром следующего дня с жуткой головной болью и жалкими обрывками воспоминаний. Опухшее лицо мирно утыкалось в подушку дивана, и будь во рту хоть капля слюны, она непременно впилась бы туда же. На полу валялись пустые бутылки и даже одна омега, мирно приютившая пушистую тапку у себя под головой. Тэхён мало что помнил о вчерашнем вечере, но по ощущениям выпили они много. Неприлично много. От того и плохо так было с утра. Весь день прошёл в полулежащем состоянии и с бутылкой воды, пока под вечер восставшие из мёртвых омеги не организовали спа-салон на дому. Завтра свадьба как-никак. Тэхёна усадили на стул куклой, и весь вечер шла усиленная подготовка: мастер маникюра-педикюра колдовал над ним, парикмахер обновлял причёску, кто-то лепил на лицо маски и погрызенные колечки огурца, а кто-то втирал увлажняющее масло в кисти рук. В квартире царила суета. Папа и остальные старшие омеги, пришедшие под вечер, выпивали коктейли, от которых Тэхёна предсказуемо тошнило, и рассказывали о своём первом разе в брачную ночь. То ещё время было — «не глядя» замуж выходить… Устало вздыхая и думая о предстоящей свадьбе, которая его настолько пугала, что он не в силах был даже улыбнуться, омега наблюдал за тем, как вокруг него все веселились.       Жизнь продолжалась.       Раздражало. Апатия после пьянки не отпускала, а разговоры о том, что раньше было принято выходить замуж не по любви, а за того, кому тебя отец сосватал, попросту бесили. Все наперебой твердили о том, как же ему, Тэхёну, повезло жить в современном мире, вступать в брак по любви, ещё и за богатого альфу выйти. По любви… Ага, да. Повезло…       После очередной такой раздражающей фразы о счастье Тэхён не выдержал напряжения и встал со стула, вымолив пятиминутный перерыв. Даже в кухне мельтешило куча народу, пока он наливал в стакан воду, поэтому ему пришлось спрятаться в собственной комнате. Это было единственное пустующее место, где он мог на минутку спрятаться от всей суеты и перевести дыхание. Но, к его удивлению, из ванной комнаты, смежной со спальней, послышалась громкая отрыжка, и кто-то бесцеремонно ссал в его унитаз, ни капли не стесняясь громкого звука бьющей струи. В нос забился удушающий сигаретный дым, у Тэхёна от возмущения даже рот открылся, и он охнул. Просто верх наплевательского отношения к чужому дому и рамкам приличия.       — Кто там? — Тэхён уверенно постучал в дверь, возмущённый до предела нахальством гостя.       — Здесь что, омега? — послышался ответ. Обладатель чуть хриплого голоса с той стороны двери был явно пьян, язык говорящего немного заплетался.       — О чём это вы?! Это моя ванная! Покиньте её немедленно! — взвизгнул Тэхён. — Твоя ванная?! Омежка, да ты пьянее меня! — прозвучало пренебрежительно и с насмешкой, отчего Тэхён просто покраснел от злобы и ещё громче забарабанил в дверь.       — Какая наглость! Я не пьян! А вот вы однозначно! Ещё курите у меня в туалете! Это частная собственность, покиньте мой дом!

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      — Ты что несёшь? — Чонгук сунул сигарету в зубы и вжикнул молнию ширинки вверх, закончив свои дела. В туалете ночного клуба, стоя в распахнутой настежь кабинке, он оглянулся через плечо, но никого не обнаружил, зато чётко услышал голос грозно настроенного омеги, звонко орущего ему в ухо.       Чонгук решил проверить соседние кабинки в поисках пьяного омежьего тела, несущего бред и по ошибке вломившегося не туда, в туалет для альф. Он, глубоко затянувшись сигаретой, выкинул окурок в унитаз и принялся поочерёдно открывать дверцы в соседние секции туалета, но никого не обнаружил.       — Ты где? — Чертовщина какая-то! Голос воспринимался совсем рядом, а по факту там и близко никого не было.       — Мне знаком этот голос! — уже более тихо и совсем неуверенно донёсся до Чонгука голос омеги после того, как тот прокашлялся, пока он стоял перед последней дверью в предвкушении обнаружить обладателя сладкого голоса. Альфа дёрнул за ручку и резко распахнул последнюю дверь — никого.       — Где ты? — громко позвал Чонгук.       — Это же ты тот альфа, который мне снился сегодня ночью? Вроде ты, но я не уверен. Ты пел на крыше? — Тэхён не уверен теперь, что это был сон, как подумалось ему утром на больную голову.       — Я тебя не вижу! Покажись, и мы поговорим. Ты пьян, а этот туалет — не лучшее место для омег, — Чонгук уже обеспокоенно стал оглядываться по сторонам, пока голос продолжал отчётливо звучать в голове.       — Чонгук? — Феликс окликнул его, едва зашёл в туалет, и привлёк к себе внимание. Голос исчез, оборвавшись на полуслове. — Это что ещё за новость?       — В смысле? Тут омега в мужском туалете, я с ним разговаривал, но он сбежал! Как-то…       — Чувак, ты базарил на корейском! Я думал, ты его уже забыл. Не слышал его от тебя с детства.       — Да не помню я его настолько, чтоб разговаривать, Феликс, не неси чушь! Так, местами, отрывками — и то частично.       — Я серьёзно! Отсюда никто не выходил, и ты разговаривал сам с собой, при этом лепетал что-то на корейском языке, и без акцента! Не ври, всё ты помнишь!       Чонгук уставился на друга с явным непониманием происходящего. Неужели он настолько пьян, что ему мерещатся то голос, то лицо? Корейский? Да он забыл его, максимум мог спеть слова любимой песни, и на этом как бы всё. Слуховые и зрительные галлюцинации за последнюю неделю слишком участились. Чем не повод задуматься и прекратить пить? Хотя бы на время. Голос исчез из головы, как только Феликс его отвлёк. Напиваться до такого состояния каждый день уже не казалось ему настолько привлекательным — всё же беспокойство за собственное душевное здоровье призывало Чонгука притормозить. Может, шизофрения? Раздвоение личности? С его семейством это будет не новость: двоюродный брат психопат, отец вообще садистом был, а все остальные члены семейки, включая и его самого — хладнокровные убийцы… Карт-бланш — выбирай, не хочу.

***

Сеул. Южная Корея.

      А на другом конце света Тэхён с явным желанием выставить из дома наглеца уверенно толкнул дверь в свой туалет, дёрнув за ручку, и застыл в удивлении.       — Эй! Чёртов извращенец, ты где?! Я вызову полицию! Эй! — Тэхён замер.       Он только что разговаривал с пьяным наглецом в своём туалете через дверь, а уже через секунду там никого не оказалось. Омега трясущимися руками проверил каждый угол уборной, но никого так и не обнаружил. Окна в небольшом помещении не было, так что эта ситуация до жути его испугала. Он выпил стакан воды залпом, стирая с языка привкус сигаретного дыма, и на ватных ногах вернулся в комнату, начиная реально беспокоиться за себя. Да что с ним не так, и почему ему мерещится один и тот же альфа? Дошло до того, что он стал разговаривать сам с собой. Призрак? Нет, Тэхён в такое не верил. Эта полуявь казалась ему настолько реальной, что он чувствовал запах, вкус! Может, у него рак? Опухоль давила на мозг, и омега терял связь с реальностью? Он что, умирать собрался? В такое тоже верилось с трудом. А вот в психическое расстройство на фоне стресса — очень даже. Вывод таков: пьян он или нет, — с ним творилось чёрт знает что, и не помешало бы посетить врача после свадьбы, психиатра желательно первым… Богом вытянул счастливый билет — омега с придурью… Немного придя в себя и услышав стук в дверь с просьбой продолжить подготовку, Тэхён понял одно: он отчаянно хотел, чтобы мираж оказался явью, и это сильно обескураживало.

***

      И вот, когда настал день свадьбы, Тэхёна нарядили в прекрасный белоснежный костюм. После хлопотной недели встреч, примерок, совещаний с омегами и рабочих будней душевные силы были на исходе. Чем ближе становилась эта дата, тем больше сомнений одолевало Тэхёна в правильности выбора. Любые впечатления проходили на волне крайне нервного возбуждения, поэтому и приобретённый опыт отпечатывался в сознании раз и навсегда. Перенапряжение в результате вызвало обильные слёзы с самого утра, которые так и лились по маленькому и бледному лицу, едва Тэхён проснулся. Эти эмоции никто бы не понял, поэтому он прятал их от чужих глаз за закрытыми дверями туалета. На месте не сиделось ни секунды, и он затравленно ходил из стороны в сторону с единственным желанием прямо сейчас бросить всё и сбежать. Даже приглушенные звуки улицы, доносившиеся из открытого окна в спальне, долбили по голове своей недостижимостью, угрожая утренней мигренью. Ничто не спасало: ни выпитое успокоительное, ни кружка кофе, ни подбадривания омег — усталость брала своё, и нервное состояние сменилось страхом.       Церемония проходила в шикарном, заранее арендованном свадебном холле. Гости давно собрались в торжественном зале в ожидании начала, пока Тэхёна заканчивали подготавливать к торжеству в специальной комнате. Первые участники уже прошли свою часть — папы с обеих сторон торжественно зажгли свечи, ожидая выхода женихов, выполнив свой долг — сопроводив своих детей символом светлого будущего. Дальше, после приветственной речи ведущего, по длинному глянцевому полу, возвышаясь над зрителями, под громкими овациями горделиво прошёл Богом и замер в ожидании своего омеги. По обласкивающей ярким светом дорожке банкетного зала под торжественную музыку отец вёл Тэхёна к впереди стоявшему будущему мужу. Маленькие дети в нарядных костюмах буквально за пару минут до их выхода разбросали лепестки цветов, умирающих у него под ногами. Играл живой оркестр, исполняя классическую свадебную мелодию, пока на нём были сосредоточены взгляды сотни гостей из темноты зала. Тэхёну становилось хуже с каждым шагом по возвышенности навстречу судьбе. Он буквально задыхался и не мог сделать даже малюсенький вдох, чувствуя на коже прохладу воздуха и капелек воды. В глазах искрилась паника. Тэхён смотрел себе под ноги, не желая делиться внутренним состоянием с толпой незнакомцев. Тело буквально секунду назад ощущало невыносимый жар, а теперь его бросило в холод с чётким контрастом температур на коже.       «Опять приступ? Чёрт, как же не вовремя!» — подумалось ему.       Воздуха не хватало, ноги едва двигались, отец буквально тащил его к Богому, пока он задыхался и с ужасом в глазах пялился в пол. А внутренний омега отчего-то бился в отчаянии и метался в грудной клетке, громко скуля.

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      Мысли о собственном, как показалось, пошатнувшемся здоровье, толкнули Чонгука посетить семейное заведение и выгнать из тела накопившиеся токсины, которые, возможно, и стали причиной его галлюцинаций. Состояние лёгкой дрожи в конечностях после бурной ночи не покидало, пока он битых полчаса сидел в парилке, умываясь потом. Элитное место, принадлежащее его семье, поражало своей роскошью, а светлый бассейн — своими размерами. Кроме него в общественной бане для избранных богатых альф были и другие посетители. То тут, то там мелькали голые задницы. Чонгук, оставив махровое полотенце, на котором сидел в парилке, вышел абсолютно голым и нырнул в огромный бассейн. Он максимально задержал дыхание, проплыв почти до середины, но тело охватил приступ паники, и ему показалось, будто он задыхается от нехватки кислорода. Вынырнув и глубоко вдохнув полной грудью, он попытался утихомирить заполошно бьющееся сердце и лёг спиной на воду. Паника не отступала, пока он дрейфовал в попытке расслабиться и смотрел в мраморный потолок на свет софитов. Перед глазами мелькали мелкие дребезжащие огоньки свечей и усыпанная лепестками роз глянцевая гладь.

***

Сеул. Южная Корея.

      Тэхён едва смог дойти до свадебной арки и подняться на пару ступенек вверх, где его смиренно дожидался Богом. Отец передал его безвольное тело из рук в руки, отцепив намертво сжавшиеся пальцы от рукава собственного пиджака, за который омега держался. Раздражающая громкая музыка стихла, рука переместилась под локоть Богома уже на другой рукав, и Тэхён из последних сил вцепился в ткань. Позорно рухнуть на глазах у сотни зрителей совершенно не хотелось. Колени тряслись, тело сходило с ума, погрузив его в странную невесомость, а разгорячённую кожу холодило нечто необъяснимое, причём только спину. Тэхён постарался сосредоточиться на вечном — на огне, трепетавшем от струек воздуха в помещении и мерцающем на фитильке одной из свадебных свечей вдоль аллеи, по которой он шёл. Духовное лицо проводило церемонию бракосочетания, неумолимо приближая ту часть с обещаниями и согласием. Тэхён хорошо заучил весь текст наизусть, который должен был произнести, но состояние сейчас балансировало на краю пропасти, поэтому мысли все сосредоточились на удерживании тела в вертикальном положении и попытке восстановить дыхание, пока оранжевый огонёк мелькал вперемешку с ярким светом. Богом накрыл его цепкие пальцы горячей ладонью, сжал руку в знак поддержки и позволил облокотиться на себя, улавливая его состояние, пока они слушали речь священника.

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      Чонгук продолжал лежать на воде с раскрытым ртом, хапая воздух, словно выброшенная на берег рыбка, и отчётливо слышал, как в ушах звенела клятва жениха, произносимая другим незнакомым альфой. Перед глазами мерцал огонь, а в голове гудела фоном приглушённая музыка. Глубоко в груди пугающе громко что-то рычало одновременно с удушающим обязательством держать себя в руках, будто под внимательным взглядом толпы зрителей, которое камнем легло на горло. Речь незнакомца воспринималась отталкивающей и неправильной, поэтому Чонгук, пытаясь отгородиться от этого чувства, набрал в грудь побольше воздуха и нырнул под воду.       — Я, мой будущий муж, клянусь ценить тебя, как свою пару, спутника жизни, друга и любимого на всё отведённое для меня время… — звучал в голове голос. — Обещаю любить… — а вот здесь сладкий голос омеги сорвался, и тот, запнувшись, проглотил слова. Клятва звучала диалогом, и женихи поочередно произносили заученные фразы. Лёгкие сдавливало от удушья, и Чонгук снова всплыл, почувствовав на своей ладони лёгкое сжатие. Рассматривая руку и ничего не понимая, он оглянулся в поисках других людей, но никого в бассейне не обнаружил, а это касание ему показалось крайне неприятным. Альфа подплыл к бортику и, закрыв глаза, сосредоточился, — …любить тебя и во всем повиноваться… — прозвучало эхом.       Его не покидало ощущение, что прямо сейчас, в этот момент, у него бесцеремонно забирали что-то его, что-то настолько личное, что в груди от чужих слов закипал гнев, а глаза застила пелена потаённого, давно забытого звериного начала. Проснулось острое чувство собственности, внутренний зверь рычал непривычно громко, пробуждая животные инстинкты, а ярость заполняла всё нутро. Он почувствовал сильное отвращение к голосу альфы, для которого произносились эти слова. Чонгук уверен был только в одном: всё сказанное омегой явно предназначалось не для этого слушателя. В груди всё сильнее закипала ядовитая ревность, расползаясь отвратительным чувством по телу.       — Я обещаю тебе вечную поддержку, — снова этот ненавистный голос в голове. — Мы разделим любовь, разделим вкусы во всём, разделим хлеб, — Чонгук ощущал, как всё его сознание окутывала неприязнь.       Тэхёну же в этот момент просто хотелось сорваться с места и сбежать, глотнуть свежего воздуха, прийти в себя. Откуда в нём взялось такое жгучее отталкивающее чувство отвращения к своему жениху? Тот говорил милые трогательные вещи, а ему стало настолько нехорошо, что лоб покрылся испариной, и дышать было нечем. Перед глазами всё плыло и темнело.       — Мы будем одним разумом, будем блюсти эти клятвы вместе, — Тэхён говорил свою заученную часть уже совсем тихо и на автомате выговаривал слова, совершено ничего не соображая. Желудок скрутило от нервов и каких-то невесомых рывков то вверх, то вниз — будто бы он то тонул, то выныривал из пугающей его реальности.       Чонгук же злой, как чёрт, брассом доплыл до ступеней бассейна, его внутреннее нервное состояние было настолько хреновым, что продолжи он плавать, мог и отключиться. Он шагнул ногой на первую ступень и уже не различал контуры предметов перед собой, в глазах стояли только язычки пламени маленьких свечей. Вода стекала струями по обнажённому телу и, пригладив мокрые вьющиеся волосы назад, он уверенно двинулся вперёд по ступенькам, выходя из воды.       Не договорив свою часть клятвы, Тэхён оторвал взгляд от трепыхающегося пламени и, шарахнувшись от неожиданности, резко дёрнулся в сторону, выпустив предплечье Богома, бывшего опорой. Прямо перед ним стоял абсолютно голый незнакомец из его видений и смотрел прямо в глаза, пригвоздив его ноги к полу. Испуганный округлившийся взгляд невольно опустился вниз, скользнул по накаченной мощной груди, блестящей из-за стекающей струйками воды, по рельефу на животе, по тонкой талии, накачанным бёдрам, паховому треугольнику и… Вскрик, дёрганный шаг назад, а у Тэхёна перед глазами стояла картина с большим членом, которая отпечаталась на веках, сколько бы он ни моргал. Альфа, от запаха которого в груди просто распирало, лишая всякой воли и так плохо соображающее сознание, стоял на его свадьбе прямо перед ним, нагишом, босой и мокрый. Сверкал задницей перед сотней гостей, но этого, казалось, никто не замечал, все непонимающе смотрели только на омегу. Лёгкие Тэхёна вмиг наполнились душащим дурманом кедра, и он невольно сглотнул выделившуюся слюну, чтобы тут же стыдливо отвести взгляд в сторону. Видение казалось реальным, как никогда, незнакомец совсем не призрачной дымкой стоял на церемонии в свадебной арке прямо перед ним с членом наперевес и, судя по виду, того это совершенно не смущало. Пробежав взглядом по немного встревоженному лицу Богома, в котором читалось лишь лёгкое непонимание причин его вскрика и заминки, Тэхён убедился, что никто кроме него не видел вопиющую картину. Мало того, что этот незнакомец глазел на Тэхёна, рассматривая его с ног до головы, так он ещё и начал говорить с ним!       — Что ты здесь делаешь?! — прозвучало довольно грозно и громко. — Я не позволю! — прорычал он, будто внутренний зверь завладел сознанием и говорил вместо него. — Ты его не любишь! Ты мой! Я чувствую это, — альфа глубоко и загнанно дышал, будто ему не хватало кислорода, смотрел пронзительным взглядом прямо в душу, отчаянно двигаясь навстречу.       Тэхён шарахнулся ещё больше, округлил глаза и сделал шаг назад. Состояние оставляло желать лучшего, и если до этого ему было хреново, то теперь уже поплохело в разы. Голый Бог говорил, что он его омега! Шок от увиденного и услышанного стал последней каплей, поверхность пола стремительно уходила из-под ног, в ушах шумел звон от грозного голоса, звучащего уже даже не в голове, а где-то глубинах его нутра, отчего и становилось страшно. Глаза закатились, он терял связь с реальностью; воздух кончился в лёгких уже давно, как только туда попал кедр. Омега перестал дышать и даже не заметил этого. Тэхён, теряя сознание, падал в обморок прямо на пол в свадебной арке, в то время как Чонгук падал на кафель бассейна. Сознание отключилось у обоих. Среди гостей послышались встревоженные вскрики омег, и даже Богом, который неотрывно наблюдал за испуганным выражением лица, не успел его словить. Свадебная церемония сорвана, а бессознательное тело Тэхёна унесли на руках, пока Чонгука откачивали альфы в общественной бане.

***

Сеул. Южная Корея.

      Омега приходил в сознание урывками, что-то бессвязно бормотал о галлюцинациях, его тошнило и он снова отключался. Вызванный на осмотр врач порекомендовал полный покой и вколол успокоительное. Свадьбу пришлось отменить. В более-менее нормальное состояние Тэхён пришёл только на следующее утро, очнувшись у себя в постели. Он лежал на мягкой кровати, рядом, заправляя увлажнитель для воздуха, суетился папа. Шуршание под одеялом не скрылось от внимания последнего, и, приложив тыльную сторону ладони к его лбу, папа заботливо поинтересовался самочувствием.       — Тэхён-и, с тобой всё в порядке? Ты нас так вчера напугал, когда упал в обморок. Мы всю ночь переживали, даже домой не поехали.       — Всё в порядке, пап. Я в норме, — Тэхён лениво потянулся и сел в кровати, широко зевнув. Выспался просто отлично.       — Точно?       — Да, а что? — он уставился на папу, потирая сонные глаза, будто совершенно не понимал повода для тревоги, пока к нему медленно и верно не стали возвращаться все детали сорванной свадьбы. — О, Боже…       — Тогда одевайся и приводи себя в порядок: тебя ждёт Богом, он со вчерашнего вечера себе места не находит! Напугал ты всех, и мы остались у тебя. Твой будущий муж из рук тебя не выпускал и собирался спать тут, но мы уговорили его переместиться на диван. Не переживай, хорошо? Свадьбу отложили. Доктор сказал, что у тебя истощение сил от стресса и перенапряжения, поэтому твой организм не справился с нагрузкой. — Тэхён накрылся одеялом с головой и вымученно проскулил, повертевшись на кровати. Меньше всего он хотел смотреть сейчас в глаза Богому — после того, как сорвал церемонию бракосочетания. Папа вышел из спальни, оставив его одного. Вчерашняя галлюцинация всплыла чёткой картинкой перед глазами, и, прокрутив всё то, что успел разглядеть Тэхён, в своей голове, омега смущённо покраснел от своих же собственных мыслей. Если не вдаваться во все вытекающие последствия с сорванной свадьбой, то лучше бы это тело являлось к нему в другое время. Тэхён хоть и был сбит с толку, ошарашен и напуган, но внушительные размеры достоинства альфы оценить сумел.       Тэхён нехотя поднялся с кровати, откинув неуместные мысли о члене незнакомца. Подумал и хватит. Шёлковая пижама молочного цвета приятно обтекала кожу, когда он подошёл к шкафу, выбирая одежду. Дверца отъехала в сторону, и он начал лазить по полкам — для начала в поисках нижнего белья.       Чонгук в это время спал абсолютно голым в своей квартире-студии, а шёлковая чёрная простынь скомкалась складками на бронзовой коже и едва прикрывала подтянутые ягодицы. Альфа услышал подозрительный шорох где-то в квартире возле своего шкафа, разлепил заспанные глаза и повернул голову в сторону шума. Спиной к нему омега в милой атласной пижаме усердно рылся на полках, перебирая содержимое в руках. Чонгук уставился на собственную руку, сосредоточившись на ощущениях, и готов был поклясться, что знал, из какого именно материала сделано бельё, что омега держал перед глазами, почувствовал это. После потери сознания Чонгук пришёл в себя довольно быстро. Если поначалу он был растерян, то спустя несколько часов мыслительного процесса понял, что парень, который являлся ему в течение последней недели, вполне реален. Слишком детально воображение рисовало окружающий мир и все ощущения. Вариант с видениями отпадал — слишком мала была вероятность совпадения всех форм галлюцинаций одновременно. Обычно дремлющий внутренний зверь при появлении омеги постоянно странно реагировал на его запах, проявляя активность, а это уже говорило о реальности происходящего. Как бы странно и необъяснимо ни выглядели эти виртуальные слияния сознания, Чонгук понял одно: этот омега существует в реальной жизни. Осталось только разобраться во всём. Решив проверить свою догадку о слиянии сознаний, он огладил собственное бедро и сжал его пальцами, внимательно наблюдая за небольшой худощавой фигурой. Парень, казалось, нашёл, что искал, но отчего-то насторожился, весь сжался, будто почувствовал его взгляд на своём затылке, но отчаянно пытался его игнорировать, бормоча под нос.       — Это галлюцинации. Папа сказал, что я устал, всё это стресс, и мне надо больше отдыхать. Там никого нет. Мне всё это кажется…       Тэхён, удерживая в руках собственное бельё, почесал себе ногу, откидывая фантомные ощущения, и повернул взгляд чуть в сторону, обнаружив на полу скомканную вещь, явно смахивающую на нижнее бельё альф в виде шорт. Он тупо пялился и не понимал, что здесь делали чужие трусы, и, если тут недавно был папа, то почему не убрал их с пола.       — Это не моё, — пытался убедить самого себя Тэхён в отчаянной попытке игнорировать устойчивое чувство постороннего присутствия в комнате.       — Это моё. И снова здравствуй! — мурлыкнул Чонгук сонным хриплым голосом.       — О нет! — Тэхён вздрогнул от неожиданности, прижал к себе бельё, которое достал из шкафа, и, развернувшись к голосу, вжался в шкаф. Лицо застыло от удивления, и только большие круглые глаза продолжали усиленно хлопать ресницами. — Нет, нет, нет, — бормотал он, пока взгляд резко не округлился до размера блюдца и, взвизгнув, Тэхён бросился к двери в комнату, замыкая её на ключ. — Чёрт, опять ты! — На этот раз голый незнакомец лежал в его кровати и ухмылялся, нагло рассматривая омегу с головы до пят. — Исчезни! — пискнул он для устрашающего эффекта и бросил в собственное видение бельём. Но лёгкая материя предсказуемо не долетела до сногсшибательного тела, которое вальяжно развалилось на кровати, перевернувшись на спину, и упало в аккурат на край кровати. — Чёртов придурок, ты разрушил мне жизнь! — Тэхён был воинственно настроен, поэтому подошёл ближе и угрожающе ткнул пальцем в соблазнительно обнажённого Чонгука, опирающегося теперь уже на один локоть и сонно потирающего глаза.       — Ничего я не разрушил, — он неспешно вертел головой, выпятив губы, и внимательно рассматривал чужое бельё, которое так близко к нему приземлилось. Как-никак этим «оружием» его хотели напугать. — Ты не хотел за него замуж, это было очевидно! — закатив глаза, фыркнул он.       — Это не тебе решать! — Тэхён скрестил руки на груди в защитном жесте, желая продолжить никому не нужный спор.       — Может, и нет, но признай: ты именно это хотел услышать от меня. — Чонгук надменно хмыкнул и, откинувшись на подушки, закинул руки за голову, продолжая медленно подниматься взглядом снизу вверх, осматривая чужое тело.       — Ты не знаешь, чего я хотел! — Тэхёна злила беспечность незнакомца и то, с каким тоном он говорил ему очевидные вещи, которые Тэхён прятал даже от самого себя. А этот липкий голодный взгляд, которым тот его раздевал, бесил ещё больше.       — Неужели? — Чонгук улыбнулся и, не отрывая взгляд, похлопал по постели ладонью рядом с собой, приглашая омегу ближе.       Тэхён лукавой надменной усмешкой ответил на приглашение чертовски сексуального голого самца в своей постели, а в следующий миг он уже оказался в незнакомом ему месте — чужой квартире. Альфа лежал на другой кровати под чёрной шёлковой тканью, облепляющей контуры его тела. «Красиво и со вкусом», — такой вывод сделал Тэхён, оглянувшись по сторонам. Трусы по-прежнему валялись на полу, отчего омега фыркнул. Обстановка хаотично менялась, пока он раздражённо ходил одновременно по своей/чужой комнате взад-вперёд и, истерично посмеиваясь, нервничал, заламывая пальцы рук.       — Не знаю… Может, я сошёл с ума? У меня галлюцинации, я разговариваю сам с собой… Может, ты демон какой-то? — он внимательно осмотрел голое тело усмехающегося Чонгука, чуть дольше норм приличия задерживая взгляд на оголённых участках кожи, и подытожил: — Опасный сексуальный демон-извращенец, который не носит одежду? Чёрт знает, что творится со мной! Это нереально. Это просто смешно. Это… Может, это мои сексуальные фантазии такие? — омега разговаривал сам с собой, выдвигал предположения и зарывался руками в свои волосы, вымученно простонав, закидывая голову назад. — Чёрт, что мне делать? Когда это кончится?       Чонгук весело смеялся, неотрывно наблюдая за мечущимся туда-сюда по его комнате красивым омегой. Ему быстро надоело наблюдать чужие терзания, и он сосредоточился на запахе, вдохнув полной грудью аромат жасмина, отчего глаза прикрылись в блаженстве.       — Пахнешь ты чертовски круто. Твой запах заставляет моё тело урчать от удовольствия, а зверя, которого я почти никогда не слышу, кроме как в драках, скулить и скрестись под рёбрами в груди. Это интересно.       — Ты что делаешь? — возмутился Тэхён, наблюдая, как тот водил носом по комнате и втягивал запах его постельного. — Совсем сдурел? Ты нюхаешь мои простыни, извращенец?! — он быстро метнулся к постели и сгрёб свои трусы от греха подальше, ретируясь обратно к двери.       — Мг, именно. Они божественно пахнут, как и ты. И, кстати, я реален, расслабься. Не сошёл ты с ума, поэтому заканчивай тут метаться раненым зверем по комнате, — сказал Чонгук, откинув в сторону лёгкое шёлковое покрывало, прикрывавшее его бёдра, и внимательно следил за выражением лица вспыхнувшего омеги. Тот тут же замер, краска смущения залила лицо в ту же секунду, как только взгляд упал на член. Зато бегать перестал, и чушь нести тоже, предсказуемо заткнувшись.       — Прикройся, блять! — не сдержался Тэхён, возмущённый наглостью демонстратора.       — В Америке относятся к наготе проще, знаешь ли, — подытожил Чонгук, продолжая издеваться.       — Дело не в наготе, а в рамках приличия! Соблюдения норм морали и приватности! Личное пространство — слышал о таком? Может, я не хочу этого видеть?! — Тэхён отвернулся от развернувшейся перед ним картины ню, потому что она слишком привлекательна, а альфа был хитёр, как лис. Не дай Бог, он прочёл на его лице невольный восторг: стыдно было бы вдвойне — и за то, что он так отчитывал его, пока сам чуть ли не охал, и за пошлые мысли, если бы спалился.       — Раз ты такой приличный, почему тогда смотрел так на меня?       — Я не смотрел! — Тэхён просто обомлел, услышав этот наглый издевательский голос за своей спиной. Он резко развернулся к нахалу, который даже не удосужился прикрыться, выставляя свой член ему напоказ в очередной раз. А взгляд, да горит он в аду, непроизвольно снова опустился к паху, изучающе скользнул по накаченным бёдрам, мускулам, и отметил привлекательность тонкой бронзовой кожи, обтягивающей железные мышцы. В первый раз же не успел всё рассмотреть… Да это же живое изваяние Бога, не меньше! А Тэхён перед ним — жалкая букашечная омежка со смертной душонкой. И в своём жалком статусе он в очередной раз убедился, потому что этот голый вид буквально отпечатывался у него на обратной стороне века. Моргай, не моргай, а живой Аполлон с закинутыми за голову руками и вызывающе раскинутыми бёдрами лежал на его простынях… И как бы ему ни не хотелось это признавать, Чонгук всё-всё видел на его лице: и распахнутые от восхищения глаза, и то, как он судорожно сглатывал резко выделившуюся слюну. Засранец! Боже, как же ему стыдно было за свою омежью сущность, когда он даже не нашёлся с ответом под пристальным взглядом альфы.       — Смотрел! — щёки Чонгука чуть ли не трескались от самодовольства. — Смотрел тогда, смотришь и сейчас! Тебе нравится, я же вижу, — взглядом он указал на свой пах и ещё шире заулыбался.       — Нет… — уже не так уверенно отрицал Тэхён, закатывая глаза к потолку и обречённо вздыхая. Это так по-детски — отрицать очевидное. Сколько труда ему стоило не смотреть на это идеальное тело, только Богу известно, но он отвёл взгляд в сторону. Чонгук, глядя на эти терзания, только самодовольно посмеивался. — Ты иллюзия. Выдумка. Моя фантазия. А на это можно смотреть!       — Послушай, — Чонгук привстал с постели, потешив самолюбие, и прикрыл пах простыней, — я тоже не понимаю, что с нами творится. Да можешь уже повернуться, я прикрылся! — Тэхён опасливо зыркнул на альфу, свесившего ноги на пол, и, всё ещё краснея, повернулся к нему лицом. — Потом, когда будет время, пофантазируешь обо мне. Я настоящий, ясно?! Живой, реальный и живу в Штатах. Будь я твоей фантазией, накинулся бы на тебя, верно? Об этом же все хрупкие омежки тайно мечтают? О грозном альфе? — хохотнул он.       — Пф, тоже мне, — пренебрежительно фыркнул Тэхён, но он и сам, бывало, такой сценарий не исключал во время дрочки в душе, поэтому улыбнулся в ответ.       — В общем так, судя из всей той хрени, что происходит, я понял одно: с первого же взгляда я — или мой внутренний зверь, называй, как тебе хочется, — захотел тебя себе; захотел так сильно, как никого прежде, и я не собираюсь отрицать это так же, как ты. Захотел тебя не в плане просто переспать — с этим проблем, как ты и сам видел, у меня нет и не будет. Размеры позволяют… Я захотел своего омегу, не знаю, как объяснить тебе это… Назовём это животным инстинктом. Ты мой, понимаешь? Я чувствую твой запах в своих лёгких, он сводит меня с ума, а вот тут, — Чонгук указал на грудь, — вообще скребётся зверь, всё чешется, и такое ощущение, будто лёгкие горят, а мне нечем дышать. Я не испытывал такого никогда. Думаю, и ты тоже. А что самое главное, я чувствую тебя, чувствую, что ты тоже меня хочешь, и понимаю я это не от твоих пошлых взглядов на мой член, а чувствую это желание нутром. Понимаешь, нет? Я ощущаю всё то, что ощущаешь ты, и это странно для меня, но чувства вполне реальны. Вот, к примеру: прямо сейчас у тебя тянет в паху, и эти ощущения явно идут не от моего тела, они слабее. Меня это — ну, как сказать, — дразнит, что ли. Так что ты никого здесь не обманешь, — Чонгук смотрел на Тэхёна диким хищным взглядом, готовый накинуться на него в любую секунду, будь он по-настоящему рядом. Его грудь тяжело вздымалась, пока он смотрел на омегу, а потяжелевший запах жасмина жёг лёгкие всё сильнее.       — О, Господи, — Тэхён почувствовал чужое жжение в собственной груди, схватился за края пижамы, натягивая их друг на друга в попытке укрыться от взгляда, и отступил на шаг назад. — Ты точно демон! А мне пора в психушку. Пиздец…       Он быстро провернул ключ в замке, отбросил собственное бельё в сторону и выбежал сломя голову из комнаты под звонкий смех обнажённого альфы к Богому, так и не переодевшись.