Синапс

Сеул. Южная Корея.

      — Да чтоб его! Где же ты? Чёртов зонт, — омега в спешке натягивал ботинки, подскакивая на одной ноге, взглядом продолжая бесполезно рыскать по полкам шкафа. — Богом, ты не видел мой зонт?       — Зачем он тебе? — недоумевая, из небольшой ванной комнаты выглянул альфа, активно подсушивая влажные волосы. Полотенце легло на шею, а неудержимые капли воды стекали по обнажённой коже живота вниз, медленно впитываясь в замотанную на бёдрах махровую ткань. Подкачанное сексуальное тело, соблазнительная линия ключиц, соединяющихся под ярёмной впадиной в полосу, разделяющую мышцы груди на левую и правую стороны, как бы указывали направление для взгляда — вниз, к пупку и дальше. Но омега, игнорируя это, впился раздражённым взглядом в спокойное лицо.       — Да чёрт, мне не до шуток, я опаздываю! Не могу же я прийти промокшим на встречу, меня засмеют просто! Да где же он? Ты вечно всё перекладываешь с места на место, а я потом ничего найти не могу! — Тэхён в поисках пропажи дёргано открывал по очереди нижние ящички шкафа и раздражался всё больше.       — Да не трогал я твой омежий зонт. Зачем он мне? Проверь верхние полки, но я всё равно тебя не понимаю — на улице солнечно. Просто выгляни в окно, Тэхён, и прекрати беситься. Дождя не будет, — альфа, небрежно махнув рукой в сторону окна, как бы доказывал свою правоту, даже не взглянув туда.       — В смысле? — Тэхён растерянно перевёл взгляд на светлое окно, выпрямился и замер. Через прозрачную ткань занавески пробивались яркие лучи утреннего солнца. На безоблачном голубом небе не было и намёка на непогоду, поэтому Тэхён непроизвольно нахмурился. Так замотался, что даже не подумал выглянуть в окно. Теряясь в собственных мыслях, он продолжал бездумно пялиться в окно, не веря своим глазам. — Но… я же слышал гром и шум дождя! Этого не может быть. Я слышал…       — Ты, наверное, устал, и тебе пора в отпуск, Тэхён-и, — альфа подошёл ближе, мягко заключил в объятия и оставил на губах лёгкий прощальный поцелуй, пока Тэхён усиленно хлопал ресницами и, усомнившись в самом себе, пытался сконцентрироваться на былых ощущениях. Он ведь действительно слышал раскат грома, буквально пару секунд назад. Вот только что. Отчётливо. И ляпающий звон капель тоже. Слышал же.       — Но… я действительно слышал... — Тэхён ещё пару раз моргнул и встряхнул головой. — Так, ладно, не важно. Я опаздываю. Это ты виноват! Когда это секс стал занимать строго отведённое время? Чёрт! — Тэхён недовольно хлопнул хохотнувшего альфу по груди и выпутался из крепких объятий.       — Я предлагал тебе остаться у меня, ты же не захотел. От меня ближе ехать на работу.       — У меня с утра встреча не в компании. Да и все мои вещи здесь! Мне нужно было собраться, а у тебя в доме просто какая-то чёрная дыра. Всё, что я туда ни приношу — исчезает, а я не знаю потом, где что лежит. Такое ощущение, что всё выбрасывают.       — Не преувеличивай. Я складываю их на твою полку. Показывал же тебе не раз, а ты всё равно не запоминаешь. Ты и здесь, в этом бардаке, не знаешь, где у тебя что лежит, так что разница небольшая. Тут просто хаос какой-то!       — Ничего ты не понимаешь, это творческий беспорядок. Я знаю, где оставил ту или иную вещь. А твоя педантичная любовь к порядку заставляет всё перекладывать в другое место. Я вечно теряюсь. — Взглянув на часы, омега взвизгнул последние слова: — Боже, я точно опоздаю!       Выбросив мысли о лёгком помешательстве из головы, Тэхён, будто ужаленный, выскочил за дверь, отбросив теперь уже глупую затею с поиском ненужного, как оказалось, зонтика. На улице ясная погода — отлично, некогда ему заморачиваться с этим дождём. Как и сказал Богом, скорее всего, ему просто показалось.       Омега работал в фармацевтической компании, а был ли это счастливый случай или судьба благоволила — как принято называть возможность, подвернувшуюся ему после окончания медицинского университета, — Тэхён не задумывался. Он просто вцепился в реальный шанс прохождения практики и принял приглашение престижной компании. И был уверен в том, что с его знаниями трёх языков и блестящими рекомендациями от научных руководителей по окончании ему в любом случае предложили бы хорошую должность. Не прогадал.       Там он и встретил своего альфу, свою судьбу, жениха — или вытянул ещё один счастливый билет в жизнь, как сказали бы многие. Альфа (сын учредителя фармацевтической компании) сразу же заприметил красивого омегу с первого дня практики — Тэхён тогда нёсся по вестибюлю на всех парах, прижимая к груди папки. В последнюю секунду он буквально просочился в лифт, где загнанно дышал и, учтиво поклонившись директору, смущённо хлопнул глазками и всё рассыпал. Приседая собирать бумаги, столкнулся лбом с чужим, набил директору шишку, глупо хихикнув, наступил на ногу и этим «выстрелом в голову» добил альфу окончательно. Пак Богом влюбился тогда с первого взгляда, как какой-то мальчишка, и позже неоднократно описывал ему свои ощущения от их первой встречи. А вот за неприступным омегой ему всё-таки пришлось побегать не один месяц, упорно добиваясь расположения. Напором, измором, подарками и влиянием Богом, конечно же, своё получил: омега сдался, и у них всё же завязались отношения. Спустя год практики Тэхёну предложили постоянную должность; то ли благодаря его навыкам, то ли покровительству наследника компании, — никто не знал, потому как этот тонкий момент из жизни история умалчивала. Тэхён свято верил в первый вариант.       Престижное место, роскошный кабинет, любимая работа, и жизнь вошла в привычное русло. Говорят, это стабильность. Богом, как порядочный альфа, сделал ему предложение, на что, конечно же, получил согласие. Ну а как иначе? Удивительно, что Тэхёна вообще спросили, а не просто скинули дату свадьбы сообщением. Поэтому понимая, что Богом так просто не отступит, он вздохнул и обречённо кивнул, подставляя палец для кольца с бриллиантом. Великий мученик, правда? И вот, уже через неделю у них должна была состояться церемония бракосочетания с множеством приглашённых гостей и партнёров фирмы. Человек на триста. Всё прям как Тэхён мечтал, ага — наблюдать за толпой незнакомцев, которые будут желать ему «соцпакет» с безбедной жизнью в каждом тосте и требовать поцелуев на публику, желательно с языком. Мечта, не иначе! Поэтому неудивительно, что на фоне этой суматохи Тэхёну что-то почудилось из-за нервов. Тем более, завтра должен был состояться приём в честь свадьбы, и дел у Тэхёна было невпроворот. Омежьи хлопоты, так сказать, и не важно, что они ему не по душе. Положение обязывало, а он парень сознательно ответственный. Кто-то скажет, что Тэхён неблагодарный, но это не так. Он согласился посвятить свою единственную жизнь другому человеку, который его любил. Не любимому человеку… Что это, если не благодарность?       Что касаемо Богома — он был тем самым альфой, который, имея деньги и процветающий бизнес у отца, был умён, самоуверен и хорош собой, а безграничные возможности позволяли ему получать желаемое. Всегда. Тэхёна вот получил. И не секрет, что Богом — холостой лакомый кусочек, который желал отхватить каждый омега в компании хотя бы в роли любовника. Но, к счастью или к сожалению, альфа не интересовался никем, кроме непокорного, вечно взбрыкивающего строптивого Тэхёна. Пак Богом просто не принимал отказов, как показывала практика. Классика жанра, но ничто так не привлекало самоуверенного альфу, как возможность покорить, подчинить, поставить метку «моё» там, куда другим хода нет, и успокоиться. Тэхён поначалу совершенно не обращал на Богома никакого внимания, чем и подстёгивал природное желание завоевать, нарастающее вожделение, неконтролируемое стремление обладать недостижимым, эгоизм и всё остальное, столь же роковое, что подогревало интерес альфы к нему.       Завистливые омеги в компании вечно осуждали Тэхёна и не понимали, зачем и почему он из раза в раз отказывал ему в начале их знакомства. Удел любопытных — вечно лезть не в своё дело и советовать, как бы они поступили, окажись на его месте… Ответ прост — не хотел, не нравилось, не его, не было настроения начинать новые отношения, нет времени и множество других отговорок. Перепробовал всё. Тэхён упорно игнорировал назойливого влюблённого директора несколько месяцев, прятался от него по углам, ругался и просил соблюдать деловой этикет, пока наконец не сдался под напором Богома и осуждением со стороны коллег. Достали все. Ухаживания пришлось принять, отговорки не помогли. Тем более веских причин отказывать действительно не было. Альфа красив, богат и влюблён — шанс всё-таки заслуживал. Тэхён честно думал, что альфа поиграется, насытится и в результате переключится на кого-то другого, но никак не ожидал, что желание Богома влюбить в себя зайдёт так далеко. Думал, не думал, а свадьба была уже на носу.       Когда Тэхён рассказал родителям о грядущем бракосочетании, папа прыгал и скакал по всему дому, как умалишённый, будто сам выходил замуж, а потом долго и нудно выпытывал все мельчайшие подробности и прочую чепуху. Омега прекрасно понимал, что его окружение радовалось предстоящему событию больше, чем он сам. Всё хорошо, вроде всё идеально, у них с альфой не было разногласий в совместной жизни, и даже в быту привычка приносить с собой бардак в чужой дом и сеять хаос попросту не замечались — его трепетно любили и чуть ли не на руках носили. Одним словом, Богом — идеальный муж, но… Тэхён его не любил. Мелочи жизни, правда? Стерпится — слюбится, как говорят. Ужасное выражение, на самом деле, которое обрекало наивный неокрепший ум верить в сказки. Раз не полюбил ни с первой встречи, ни после длительных ухаживаний, ни даже после того, как сдался, и они начали встречаться, то чуда уже не жди. Но Тэхён и не любил никого раньше, да и не верил в это чувство. Он думал, что свыкнется, полюбит его рано или поздно как-то по-своему, поэтому и согласился на предложение. Наивный.       Ведь можно же жить и без любви — той самой, которая не о любви ребёнка к родителям, или наоборот, и множество других её проявлений, а та что испытываешь, выбирая одного незнакомого тебе человека из миллионной толпы. Кто вообще знает, что это такое? Разве её можно потрогать? Это форма Бога на земле? Чувство, подвластное немногим счастливцам? Как вообще зарождается эта самая «любовь» и откуда берётся? Никто не может дать ей одно-единственное, исчерпывающее определение — но всё же это почти «несуществующее» чувство способно перевернуть жизнь. Тэхён изредка задумывался о том, как часто он встречал влюблённых людей. Таких, которые ею светятся, таких счастливых от обжигающего чувства глубоко внутри, таких родных… Крайне редко. Любовь — это нелепое чувство, которое тебя порабощает, и природа перестаёт быть властна над тобой и рассудком. Любовь способна отключить разум и победить инстинкт самосохранения, она толкает на самопожертвование. Любовь — цена собственной жизни, и чем ты младше, тем меньше её ценишь. Любовь — удел подростков. Тэхён уверен в этом. И если Богом верил в свою любовь, значит, её достаточно для двоих. Счастливчик.

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      Хлынул ливень, и косой ураганный ветер хлестал Чонгука струями дождя вперемешку с градом. Вокруг отчаянно гремел гром. В воздухе разливался запах земли, который, казалось, был повсюду. Струи ливня били по траве и отяжелевшей осенней листве, а измочаленная земля давно уже превратилась в липкое, полужидкое месиво, облепляющее ботинки. Сквозь шум дождя совсем рядом был слышен приглушённый говор священника. Словно сама природа оплакивала умершего. Чонгук стоял под проливным дождём на похоронах деда. Где бы он ни был — на отдыхе, в больнице, на собственной свадьбе или похоронах друга, — долг перед семьёй обязан был выполнить, о личной свободе и речи не шло. Не с ним, не в его семье.       Чонгук достал из уже местами влажного кармана блистер таблеток от головной боли и, не глядя, проглотил сразу несколько пилюль. Всё как всегда: остаточное привычное проявление тяжёлой бессонной ночи — кутёж в клубе со своим другом Ли Феликсом почти до самого утра — обычное дело.       Как говорят: «С корабля на бал».       Трагедия или праздник, но однозначно событие, а значит, все члены семьи должны присутствовать. Чонгук вот присутствовал с жуткой головной болью, вынужденно погрязнув в рыхлой земле на элитных похоронах в окружении сотни чёрных зонтов, которые едва ли спасали стоящих от непогоды. Священник что-то раздражающе бубнил про умершего на фоне молчаливой толпы: про его вознесение, про любовь Всевышнего Отца к нему, в которой Чонгук сильно сомневался, и прочую ересь. Альфа тяжело вздохнул, потёр свой нахмуренный лоб и устало зажмурил глаза, мысленно отправляя священника на седьмой круг ада, к деду.       — Ты в порядке, Чонгук? — Ли Феликс стоял рядом и искоса поглядывал на помятого друга. Худощавый высокий альфа, единственный друг детства с хрупким телосложением и до отвращения красивым кукольным лицом, но с одуряюще низким голосом, басил на ухо. Вчера ночью тот пил намного меньше, чем сам Чонгук, зная о предстоящем рано утром мероприятии, поэтому и чувствовал себя гораздо лучше.       — Мигрень, всё нормально.       Дождавшись своей очереди, альфа подошёл выразить никому не нужные соболезнования омеге, члену семьи. Тот из вежливости благодарил всех за тёплые слова о покойном и обнимал гостей.       — Соболезную.       — Спасибо, что приехал, — омега легко приобнял и похлопал по спине, второй же дядя Чонгука более грубо притянул его к себе, приветственно обнимая.       — В последние дни твой дед только и говорил о твоём отце и о дне его смерти… Говорил, что это был худший день в его жизни, Чонгук. Раз уж ты здесь, сходи к нему на могилу и выкажи своё почтение отцу. — Громоздкий альфа громко хлопнул Чонгука по спине несколько раз и отпустил, заглядывая в хмурое лицо. В довершение сказанному тот пренебрежительно, почти по-отцовски, похлопал его по щеке и подтолкнул в нужном направлении. Чонгук и рад бы сказать, что на его счастье этот мир избавился от ещё одного члена их семейки, но его, увы, не поняли бы.       Он молча кивнул и отошёл в сторону. Побродив по кладбищу около получаса с сигаретой в зубах под уже моросящим дождём, он всё же пришёл на могилу к собственному отцу. Чонгук долго стоял у неоригинальной белой плиты без фотографии, выкуривая уже вторую или третью сигарету, и смотрел на мраморный камень с именем. Он презрительно усмехался, глядя на годы жизни своего отца. Недолгие, к счастью. Чонгук нахмурился, его лицо исказила гримаса ненависти, и, пытаясь взять себя в руки, он, вздохнув, отбросил окурок в сторону, расстегнул ширинку и достал член. Ноги автоматом раздвинулись на ширину плеч, чтобы не заляпать мочой свои и так уже измазанные грязью чёрные ботинки. Альфа, обильно поливая траву, ссал на могилу отца. Довольная ухмылка расползлась на лице, пока он, глядя на белый камень, уже стряхивал и прятал член обратно в штаны.       Чонгук выразил всё своё почтение сполна.       Во второй половине дня, после похорон и ненавистного обеда в тесном семейном кругу, Чонгук привычно поплёлся к Феликсу в мастерскую по изготовлению замков и ключей.       — Чонгук, ты знаешь, после того, как ты ушёл с похорон, они начали говорить о твоём отце. Твой дядя сказал, что лучшего медвежатника, чем твой отец, в стране нет и не было! — Феликс ехидно улыбался, сдувая металлическую стружку с нового ключа, только что нарезанного фрезой, и тщательно осматривал все лунки, протягивая уже готовую деталь Чонгуку. — И что поймали его только потому, что он заморочился со вскрытием того самого сейфа. А ещё твой дядя сказал, что сейф был невскрываемый, а твой отец — дурак, если пытался его взломать. О, чуть не забыл: твой долбоёб-брат всё хвалился и хвалился о том, как утрёт нам с тобой нос, провернув крупное дело с бриллиантами, а мы останемся неудачниками на всю жизнь. Господи, детский сад. Иногда мне кажется, что он так и не вырос, а желание превзойти тебя стало чуть ли не целью всей его убогой жизни. Вообще не понимаю, зачем ему это? У этого психа свой притон, шлюхи и куча бабла. Это что у вас, спортивный интерес такой? Может, у него член как у омеги, поэтому раздутое эго требует хоть в чём-то тебя превзойти?       Чонгук вертел в руке готовый, ещё тёплый цилиндровый ключ с двумя желобками по обе стороны, от которого веяло запахом металла, придирчиво рассматривая его. Молча слушая незатейливую болтовню Феликса, он кивал, тонко поджимая губы. Нелюбовь с двоюродным братом у них взаимная, глубокая и бесповоротная, добавить тут было нечего.       — Уверен, что он сработает? — Альфа проигнорировал всё услышанное ранее и отдал только что изготовленный ключ обратно.       — Уверен ли я? Ты вывеску на мастерской видел?       — Ладно, тогда увидимся завтра. Главное, чтобы твой ключ открыл дверь в здание, а дальше моё дело. И не забудь блок от сигнализации, чтобы не получилось, как в тот раз, Феликс! — прозвучало с упрёком. Чонгук, недовольно цокнув, встал и направился к выходу.       — Чонгук, а сейф в том доме как раз из тех, невскрываемых?       Чонгук загадочно усмехнулся красивому блондину и ушёл, оставив его без ответа.

***

Сеул. Южная Корея.

      Тэхён, сидя на подушке по левую руку от Богома в центре длинного банкетного стола, безразлично осматривал гостей ленивым взглядом. Приём в честь предстоящей свадьбы в полном разгаре, рядом его родители, а к жениху то и дело подходили выпить снующие туда-сюда альфы. Огромное помещение ресторана украшено в традиционном корейском стиле, а на праздник жизни приглашено множество партнёров фирмы. Скукота смертная, которую омеге надо просто пережить и перетерпеть перед тем, как начать семейную жизнь. Чем вызвано такое отношение и безразличие Тэхёна к собственной свадьбе? Преснятиной реальной жизни, отсутствием в ней ярких событий и сильных чувств, огромным стремлением хотя бы на время забыться в какой-то иной виртуальной реальности — чёрт его знает, наверное, всем понемногу. Тяжёлый вздох из-за затянувшегося фарса прервала горячая ладонь альфы, которая легла ему на плечо.       Богом поднялся из-за стола, ему поднесли микрофон, и он стал расхаживать по ресторану вокруг восседающих на подушках гостей с бокалами в руках, желая поделиться их историей любви, которую Тэхён слышал уже, наверное, сотню раз. Он залпом осушил бокал шампанского, льющегося сегодня рекой среди гостей.       — Вы представляете, он на меня ни разу не взглянул, когда только пришёл в нашу компанию! А я что? Я словно преследовал его, — слышал омега, выныривая из своих мыслей. — Выжидал любую возможность заговорить с ним и пригласить куда-то, — гости и родители умилённо вздохнули, поглядывая на смущённого Тэхёна, о котором шла речь.       — Я был уверен, что не нравлюсь ему, — продолжал альфа, — но мой папа всегда говорил мне в детстве, что судьба благоволит смелым и настойчивым. История любви моих родителей была похожей. Отец добивался папу очень долго, пока не завоевал его сердце своими поступками. И сейчас, наблюдая, как мои родители любят друг друга, я вдохновился. — Богом приподнял бокал в указывающем жесте, глядя на своего улыбающегося папу, восседающего на огромной подушке, украшенной золотыми росписями. — Я решил пытаться дальше. Я посылал ему цветы, подарки, но меня продолжали игнорировать. Тэхёну не было дела до моих денег и дорогостоящих безделушек. Он растаял только тогда, когда я ко дню его рождения заставил цветами весь кабинет! Только так я получил от него шанс на свидание! — Альфа горделиво расхаживал по залу и веселил людей забавными историями из их совместной жизни. — Тэхён любит кино, поэтому мы пошли на романтическую комедию и, конечно, он взял с собой ещё парочку омег из офиса, потому что наверняка испугался своего преследователя. Я был очень настойчив, если вы понимаете, — в зале послышались смешки. — И это даже свиданием трудно было назвать, он не давал мне даже взять себя за руку! Вот какой у меня строптивый будущий муж! — теперь кто-то из гостей уже хохотал. — А когда главный герой в фильме сказал: «Я вижу в тебе Бога», я увидел, как на его глазах появились слёзы. И тогда я больше всего на свете возжелал этого омегу. В тот момент я твёрдо для себя решил, что он станет моим! Я добьюсь его расположения, чего бы мне это ни стоило! Я хотел, чтобы однажды он ощутил то же самое и ко мне, захотел увидеть слёзы любви в его глазах, только на этот раз смотрящих так на меня. Думаю, все здесь присутствующие знают мою целеустремлённость, а живой пример моих родителей дарит мне надежду. И я буду делать всё, Тэхён, чтобы однажды увидеть такой взгляд, — Богом неотрывно смотрел на омегу, щёки которого горели яркой краской смущения, под звуки аплодисментов. — Так выпьем же за это!       Альфа приподнял бокал, закончив свой тост, и осушил его залпом, а Тэхён последовал примеру. Горло обожгло алкоголем, и по телу растеклось умиротворяющее тепло, которое навеяло тоску. Иногда ему, как ребёнку, хотелось прильнуть к папиной, источающей заботу груди в надежде получить объятия и шёпот в ухо: «Посмотри, как тебя любят. Это же прекрасно!». А на деле — лёгкое подбадривающее сжатие ладони поверх своей руки.       — У меня сюрприз для тебя, Тэхён! — Голоса в зале стихли, в то время как на экране огромного телевизора появилась заставка песни, а на фоне заиграла музыка. К всеобщему удивлению, Богом начал петь его любимую песню, когда по экрану поползли строки. Символичный подарок перед свадьбой и отличный жест перед гостями, дабы выразить свою любовь.       Тэхён радостно захлопал в ладоши, едва распознал вступление до боли заслушанной песни. Ему льстило, конечно же, что его альфа так в него влюблён, что приготовил подарок не в виде бесполезных украшений, а что-то личное, решив спеть под караоке, не стесняясь гостей. Раньше такого не было, но получилось совсем недурно. Все незамужние омеги в зале прожигали альфу восхищёнными взглядами, а на Тэхёна кидали завистливые. Да, он «отхватил» богатого жениха, который готов был на руках его носить. Чего ещё для жизни нужно, верно? Любви Богома достаточно. Тэхён уверен.       Поздним вечером, ближе к полуночи, когда банкет был в самом разгаре, Богом стоял в компании хорошо выпивших альф и партнёров фирмы у входа в ресторан. Они что-то обсуждали, смеялись, а Тэхёну в одно мгновение стало невыносимо жарко, необъяснимая одышка мешала дышать, а кожа буквально полыхала жаром. Он загнанно дышал, на висках выступила капелька пота. Омега встал из-за стола и направился к бару, расстегнув несколько пуговиц на шёлковой рубашке. Подал знак бармену, привлекая к себе внимание, и попросил налить ему холодной воды. Не дождавшись стакана, он запустил руку в ведро со льдом и нагрёб жменю ледяных кубиков, скользящих в руке. Омега, пытаясь остудиться, водил ими по горлу, ключицам и немного оголённой груди. Ничего не выходило. Стакан холодной воды, выпитой залпом, тоже не помог.       — Тебе не жарко? — обратился он к знакомому омеге у барной стойки. Его тело буквально взмокло, и он стал поправлять рубашку, липнущую к груди, и встряхивать ей, расстегнув ещё на пару пуговиц. — Я как в аду.       — Было не жарко, пока Богом не начал петь… — хихикнул в свой бокал стоящий рядом парень.       — Он классно поёт, да? — Тэхён постарался отвлечься от собственных ощущений и бросил взгляд на Богома, окружённого хохочущими альфами.       — Да, он потрясающий, Тэхён! Как же тебе повезло с ним! Я так тебе завидую. Он так любит тебя…. Если ты не выйдешь за него замуж, это сделаю я! Он такой милашка… — омега умилённо наблюдал за его женихом.       Тэхён больше не слушал, сознание охватило каким-то странным сексуальным возбуждением, тело источало жар, и совершенно нечем было дышать. До чужой зависти не было никакого дела — вполне привычное явление. Может, ему так резко стало дурно из-за того, что он ничего не ел с утра? Может, течка? Разум откинул глупые мысли. Не может быть, он на блокаторах. Хотя по странным нахлынувшим ощущениям очень даже похоже на неё. Ему чертовски хотелось заняться сексом — и не просто сексом, а животным, диким, грубым. Так бы и затащил сейчас Богома в туалет ресторана, оседлал и трахнул на сиденье унитаза, пока другие нахваливали бы в зале его омежью добродетель и скромность. Да уж… Но отсутствие на празднике стало бы очень заметным и наверняка послужило бы поводом для развития дальнейших сплетен в компании. Тэхён так не поступит. Тем более, вытащить альфу из его окружения казалось нереальным. Обтирая кожу кубиками льда, Тэхён не мог понять, что с ним, ведь он даже не думал о сексе или о чём-то таком, что могло бы вызвать подобную реакцию тела. Да и обстановка не способствовала — официальный приём в честь предстоящей свадьбы, — а ему так жарко, что не хватало сил терпеть эти муки. Тело горело огнём, в паху всё завязывалось в тяжёлый узел аж до покалывания на кончиках пальцев и сдвинутых вместе колен. Омега задыхался от желания. А потом всё стихло. Разом.

***

Чикаго, штат Иллинойс. США.

      Невскрываемый сейф они с Феликсом всё же вскрыли, правда, другу пришлось изрядно понервничать, когда Чонгук психанул во время взлома, откинул инструменты и нагло уселся смотреть телевизор в чужом доме, который они грабили. Напряжение сбрасывал, так сказать. Чон Чонгук — вор, бывший бандит и член влиятельной семьи в преступном мире, которую он ненавидел всей душой. Возмущению Ли Феликса не было предела в тот момент, когда время, отведённое на вскрытие сейфа, начало поджимать и вот-вот должно было закончиться, а непробиваемый Чонгук с невозмутимым видом щёлкал каналы в чужой гостиной, заявив, что ему нужно расслабиться. Но, к счастью Феликса, спустя минут десять альфа всё-таки взял себя в руки и вскрыл этот дурацкий, якобы невскрываемый сейф, который был делом чести для семьи Чон. Ещё в самом начале становления семьи в преступном мире его отец конкурировал с братом в своих умениях вскрывать самые сложные замки и сейфы, прививая эту любовь своим подрастающим детям. Чонгук о замках знал всё: как устроены, механизмы работы, виды ключей и самые разнообразные отмычки к ним. С играющей ловкостью раскрыть наручники любой гнущейся проволокой с детства было делом принципа и способом заработать ужин от отца.       Аккуратно разложенные в ряд бриллианты внутри бархатной коробочки успешно переместились в мешочек, и друзья, не оставив следов взлома, покинули элитный дом. Урвав отличный куш за последнее время, альфы отправились праздновать в привычное место — ночной клуб, где Феликс необдуманно громко выкрикивал тосты за самого лучшего медвежатника в мире и обнимал Чонгука на радостях. Пару часов пьянства и безумных скачек на танцполе, и вот уже спустя некоторое время Чонгук привычно подцепил возле бара какого-то омегу, отправившись к себе домой усердно выбивать стоны из его горла. По его просторной квартире-студии эхом разносились шлепки голых тел друг о друга вот уже где-то с полчаса, а омега под ним буквально извивался от удовольствия и хрипел в подушку, выпячивая зад. Кожа Чонгука блестела от пота, и он, взмокший от бешеного секса, кончив, завалился на кровать рядом с обессилевшим омегой, пытаясь выровнять своё сбитое дыхание после оргазма. Абсолютно голый, раскинувшись на постели, альфа тяжело дышал и смотрел в потолок, подкуривая сигарету.       — Я хочу есть! — выдал Чонгук, делая очередную затяжку на полную грудь.       — Могу приготовить тебе что-нибудь, — омега лениво поглаживал его по угольным волосам, перебирая пряди между пальчиками, когда Чонгук отрицательно мотнул головой.       — Нет, это будет долго. Я просто дико хочу жрать, и такого голода, мне кажется, я никогда не испытывал раньше, — ответил, задумчиво глядя в потолок.       — И чего же ты хочешь? — заискивающе кокетничал омега. — Может, меня съешь? Я не против повторить.       Чонгук, прислушиваясь к собственным ощущениям, казалось, даже и не услышал сказанного. Он перевёл на омегу взгляд, и его вдруг осенило.       — Корейской еды! Да, я хочу именно её! — Непонимание в глазах омеги, лёгкое разочарование там же, но ему плевать. Он сам не знает, что только что сморозил. Чонгук, привыкший жить в американском обществе, с детства забыл вкус корейской пищи. По обыкновению он питался либо пиццей с доставкой на дом, либо захаживал в забегаловки и питался там фирменными блюдами дня, изредка водил омег и в рестораны. Но еда там была ему не по душе. Поэтому такое странное желание, как вкусить пибимпаб с говядиной и закусить кимчи, даже в голову ему не должно было прийти. Но пришло. Чонгук чётко знал, чего хотел, хоть и поел совсем недавно. Дикий голод не отпускал, заставляя мозг Чонгука отказываться думать о чём-либо другом. — Ты же меня слышал. Пойдём, вставай! — Он потянул малознакомого омегу за руку, заставив разнежившегося парня нехотя подняться с постели. — Сходим, перекусим, — он быстро натянул джинсы и футболку, подскакивая с места, поправил растрепавшиеся волосы и демонстративно замахал рукой, поторапливая недовольного омегу.       Пока затраханный вусмерть паренёк одевался, Чонгук гуглил ближайший корейский ресторан и вызывал такси. Спустя полчаса он уже уплетал за обе щеки большую порцию пибимпаба, пока сидящий напротив омега морщился, наблюдая, как жадно исчезала еда во рту Чонгука.       — Я чудесно провёл время, — зашёл издалека омега, попивая свой алкоголь.       — Да, я тоже, — мямлил Чонгук с набитым ртом, не отрывая глаз от тарелки. Он и подумать не мог, что рис вперемешку с овощами и говядиной в корейском исполнении будет казаться для его вкусовых рецепторов верхом удовольствия.       — Я просто пытаюсь понять, это конец или начало? Знаешь, просто ты странный, никто меня раньше не тащил после сказочного траха с разъезжающимися коленями среди ночи в корейский ресторан.       — Мне не нужны отношения, — альфа утёрся салфеткой и, насытившись, с довольным видом откинулся на спинку стула. Что может быть лучше, чем вкусно поесть? Временами даже секс проигрывал. — Я просто дико хотел пожрать, прости.       — А что же тебе нужно? Я всё могу… — омега игриво улыбнулся и, скопировав движение Чонгука, откинулся на спинку стула с бокалом шампанского в руках. Секс без обязательств ему тоже подходил. Альфа перед ним оказался чертовски умелым любовником, не считая до ужаса красивого тела и смазливой внешности. Такого грех было упускать.       Чонгук, выуживая между зубами остатки еды языком, толкнулся в щёку и отвёл взгляд в сторону, растянувшись на стуле, поглаживал набитый живот. Время будто остановилось, раскрытый рот и язык автоматически вернулись в привычное положение, а тело сжалось обратно, когда он увидел медленно идущего неземной красоты омегу, одетого в праздничную белоснежную шёлковую рубашку. Альфа так и замер, наблюдая за сказочным видением, но парень тут же исчез из поля зрения, скрывшись за другими людьми. У Чонгука сердце ухнуло вниз от такой порочной красоты и он, признаться честно, не понимал, что с ним произошло. Это было что-то новенькое, будто взрыв в сознании. Обычно он хладнокровно относился к красоте омег, а иногда попросту даже не силился запомнить лицо. Слишком часто они менялись в его постели. По сути, он чувствовал себя непривычно из-за того, что никогда раньше от одного только взгляда у него не перехватывало дыхание, пока по телу бежал электрический разряд. Этого хватило, чтобы как минимум впечатлиться, а как максимум Чонгук даже представить боялся. Не с ним, не с его образом жизни и семьёй. Он зарёкся заводить отношения с омегами и пускать их в свою жизнь. Себе дороже, если у ненавистной семейки появится рычаг давления на него.       Видение повторилось, не успел он осознать всё до конца, откинуть мираж и отвернуться. Он снова увидел его, но на этот раз омега будто почувствовал его волнение и взгляд на себе, медленно повернул голову чётко в нужном направлении, к Чонгуку. Взгляды встретились, парень замер, казалось бы, от неожиданности, и остановился. Альфа видел, как по чужому лицу пробежались растерянность и удивление, а грудь затрепыхалась от волнения, наполняя лёгкие кислородом. Омега будто бы почувствовал то же самое и был растерян, как и он. Они неотрывно заворожённо смотрели друг другу в глаза несколько секунд, пытаясь разобраться каждый сам в себе. Чонгук совершенно неосознанно хищно ловил носом воздух, пытаясь уловить яркий насыщенный запах омеги, отчего собственное тело бросало в крайности, но понимал, что в ресторане на фоне перемешанных запахов альф и омег нет того самого. Запах клубился глубоко внутри него. От слишком яркого присутствия щекотало в груди, и он впитывал в себя каждую деталь незнакомца, подмечая, как резко вздымалась чужая грудная клетка от волнения, как омега задыхался так же, как и он сам, от нехватки кислорода, пока они неотрывно следили друг за другом. Чонгуку показалось, что он в одну и ту же секунду находился в двух разных местах: в ресторане Чикаго и на какой-то террасе незнакомого ему места. Кожей ощутил разницу температур в воздухе, но не смог понять себя, и, что самое странное, он хоть и видел в своей жизни красивых омег, но именно от этого, с виду необычного обычного, не мог оторвать взгляда, словно его приковали к нему…       — Чонгук, Чонгук! — донеслось где-то издалека, будто из-под толщи воды. Рядом сидящий омега коснулся его плеча рукой и отрезвляюще сжал. — Эй, с тобой все в порядке? Ты меня слышишь, Чонгук?       — А? Да-да, всё в порядке… — альфа встряхнул головой, моргнул пару раз, и видение исчезло.       — Ты пялился в стену! Точно всё в порядке?       — Да, сказал же. — Чонгук растерянно потёр ладонями лицо и оглянулся по сторонам в поисках... его омеги? На всякий случай провёл носом по воздуху, убеждаясь в отсутствии теперь уже незабываемого запаха. Неужели у него галлюцинации?       — У тебя уже есть омега? — продолжал разговор сидящий напротив парень.       — Что? — альфа непонимающе посмотрел на него, силясь разобраться, о чём речь. Он совершенно забыл содержание разговора и откровенно не понимал, чего от него хотели. С ним только что творилось что-то непонятное, а ему пытались навязать отношения с едва ли знакомым парнем. — А-а-а, нет, нету! — фыркнул он немного пренебрежительно.       — Так может, мы будем изредка встречаться для приятного времяпрепровождения? — хитро улыбнулся омега.       — Я же сказал, отношения меня не интересуют ни в каком виде. Это был секс на один раз. На этом всё, я устал. Тебе вызвать такси?       Прозвучало довольно грубо, но Чонгуку на это было откровенно плевать. Плевать на чувства незнакомого омеги на одну ночь, плевать на чужие обиды и тем более плевать на чьи-то планы по отношению к нему и его члену. Он хотел потрахаться — он потрахался, это было обоюдное желание. Он хотел перекусить — он это сделал, а парень напротив просто составил ему компанию, не более. Зачем эти омеги всё усложняют? Чонгук не понимал. Поступи омега так с ним, он бы не обиделся и не придал бы этому никакого значения. Они оба искали в клубе только секс. Получили.       Обиженный и оскорблённый омега раздражённо выплеснул ему бокал шампанского в лицо, ответив красноречивым жестом на хамство, и демонстративно ушёл из ресторана, оставив Чонгука утираться салфетками. Но это его сейчас волновало меньше всего…