Split

      Голая Тога Химико — не то, что он хотел бы видеть в своей постели с утра пораньше. Глядя на острые белые лопатки, блеклые растрепавшиеся волосы и тощую шею со следом укуса, Даби тщетно пытается припомнить вчерашнюю ночь.       Всё началось с довольно безобидной попойки — Тога потягивала дешёвое безалкогольное, он сам ни к чему, крепче вина не притрагивается лет так с девятнадцати — его легко уносит, и после парочки неосторожных убийств по пьяни постоянно приходилось сдерживаться, вот он и продолжил по привычке. Твайс хихикал, растянувшись на стуле, Мистер жонглировал шариками на потеху немногочисленной публике, а Шигараки просто смотрел, закатив глаза так, что те, казалось, вот-вот залезут на лоб.       Но потом из ниоткуда вылез Спиннер, с весёлым оскалом предложивший всем по косячку. И Даби согласился. А после косячка захотелось жрать, после еды — пить, и кто-то, видать, шибко умный или смелый подсунул ему водку, разбавленную энергетиком, под видом коктейля.       Между этим событием и голой Тогой Химико в его чёртовой кровати — чёрный провал. Абсолютная пустота. Бездна. Вакуум.       Да, ему определённо нельзя напиваться.       Видимо, усиленная мозговая деятельность повлияла и на Тогу — та зашевелилась, пробормотала что-то под нос, потянулась с кошачьей грацией. Она… симпатичная, определённо. Если не брать в расчёт безумных ухмылок и нарочито кровожадных взглядов, то мордашка у неё вполне ничего так. Не идеал конечно — нет, никто не идеал, кроме неё — но сойдёт. — Доброе утро, — Тога оборачивается и растягивает губы в улыбке — Даби цепляет взглядом торчащие острые клыки и прислушивается к себе, смутно надеясь не обнаружить на теле укусы. От кого-кого, но от Тоги ему совершенно не хочется, вот уж спасибо, факта того, что они переспали, более чем достаточно, чтобы подпортить ему настроение на ближайшую неделю. — Кому какое, — хмуро отзывается он, устало потирая глаза. Тело ночным выкрутасам не радуется — мышцы ноют, кости ломит, под горлом зудит тошнота — того и гляди, скоро блевать.       Тога язвительности не пугается — только хмыкает и клонит голову набок. — Не с той ноги встал? — буднично интересуется она, но в слегка безумном блеске золотых глаз Даби улавливает нечто знакомое и неприятное. Интерес. Что-то произошло ночью — что-то, судя по всему, малоприятное — и психичка теперь смотрит на него гадким, хищническим взглядом — и отточенные за годы бродячей жизни инстинкты Даби отзываются липкой тревогой. Будто вот-вот лезвие ножа молниеносно перережет глотку — и, право слово, он ненавидит это чувство. Последние одиннадцать лет Даби исключительно хищник и никак не жертва. Он не даст какой-то вшивой малолетке так просто себя запугать. — Проснулся с тобой. — Обижаешь! Нам, вместе, вообще-то, было о-о-очень весело. Мне даже захотелось взять немножко крови Шо-чан…       Вот оно. — Только посмей, — срывается с губ прежде, чем Даби успевает себя остановить, — Тодороки — моя добыча.       Самое главное — как много он рассказал? Нет, нет, явно недостаточно, чтобы Тога (или ещё кто-то) догадалась. Даби знает себя и не облажается так даже будучи пьяным. Тем не менее, кое-где он всё же проебался — и с этим придётся считаться. — Ты, Даби-кун, такой смешной, — продолжает глумиться Тога, — мы же с ней совсем не похожи! А ты всё равно — Шо-чан да Шо-чан… — Заткнись, ради всего святого, — стонет он, — и так башка раскалывается, ещё и ты тут…       Голова у него не болит, но теперь ясно — пока они трахались, Даби позвал её по чужому имени. По вполне конкретному имени. Не надо быть Фрейдом, чтобы понять — да и Тога далеко не дура. Безумная, да, но не глупая.       Вообще-то, это даже забавно — он ведь никогда и не думал о папочкиной любимой игрушке в… таком контексте. Да, Даби размышлял о ней — и об отце — постоянно, так что ничего удивительного в том, что его мысли просочились и сюда — в секс. — Почему бы вам не встретиться? — развесёлый голос Тоги больно режет по ушам. — Я уверена, вы повеселитесь ещё больше, чем мы с тобой!       Даби морщится, собирается было привычно огрызнуться и вообще вытолкать из своей комнаты (пускай и вонючей, холодной и в целом засранной — они до сих пор ищут новое нормальное место после поимки Все-За-Одного), но тут до него доходит смысл чужих брошенных, по сути, просто так, слов.       Встретиться, хм. Ей сейчас пятнадцать — нежный возраст и хрупкий, легко поддающийся влиянию разум. Нет, нет — с героями никогда не бывает легко. Особенно с Тодороки. Они все такие — твердолобые и принципиальные; если вобьют что-то в голову, пиши пропало — ему ли не знать. Действовать напрямик, не раздумывая — глупо и попросту бессмысленно. Если он хочет… результата (пока неважно, какого), придётся как следует поработать головой.       Но это ничего — Даби всегда нравились головоломки. Папаша любил говорить, что одной грубой силой опасных противников не одолеть — нужна тактика, а для составления хорошей тактики нужен интеллект. Да-а, Даби отлично помнит его наставления. Они не прошли даром! Он придумает замечательную тактику и до претворения в жизнь своего основного плана заложит прекрасный фундамент.       С момента своего пробуждения Даби не прекращал думать ни на секунду — и если сперва он варился в мыслях о примитивнейшем убийстве — Старателя и заменившего его идеала — то чуть позже в его голове зародился… не план, нет, его набросок — небольшая сцена истинного разрушения. Убить слишком просто. Слишком милосердно по сравнению с тем, что пришлось пережить ему.       И прежде, чем приступить к основному блюду, он должен… немного подготовиться. Даби помнит взгляд Тодороки Шото на турнире — концентрированную ненависть, абсолютно слепую ко всему ярость. То, как он изменился после поединка с мальчишкой-самоубийцей, Мидорией. И какой он сейчас. Сестрёнка определённо теряет хватку — она сбилась с намеченного пути и стала мягче, чем Даби непременно воспользуется. — Даже ты иногда говоришь что-то умное, — замечает он прохладно, с притворным равнодушием скользнув по Тоге взглядом — внутри у него всё заполыхало. Похоже, тело запомнило, как они тут повеселились недавно. И хочет ещё. Вообще-то, Тога не совсем права — у Шото схожее телосложение. Разве что она из-за постоянных изнурительных тренировок и правильного питания точно будет покрепче. А у Тоги, вон, кости натягивают кожу. Но Даби плевать — в воображении он дорисовывает тугие, как стальные тросы, мышцы, полосы шрамов и скачущую туда-сюда температуру — и это неожиданно заводит. — Даби-кун снова хочет поиграть? — Тога зубасто хихикает, и Даби подползает к ней ближе, притягивая к себе за острое плечо. Сучка прекрасно знала, о чём говорила — но, вообще-то, подала хорошую идею, поэтому сегодня он, так и быть, закроет глаза на провокации.       Влажно целуя растянутый в ухмылке рот, Даби представляет тонкие сжатые губки Тодороки Шото. Даже после турнира ей больше по нраву причуда Рей, так что она, наверное, вся холодная. Даби согреет её достаточно, чтобы привить любовь к теплу — нет, даже жару, а после отнимет его, обрушит правду и сломает.       Сломает настолько, что Шото возненавидит сам факт своего рождения. Что не сможет двигаться. Дышать. Жить. И тогда Даби, смакуя её омертвевший взгляд, нанесёт последний удар — прямо на глазах у папаши.       Тога Химико безумно улыбается — и Даби отвечает тем же, чувствуя, как болезненно тянется скреплённая скобами кожа.