Подари мне танец, детка

Поход. Сбор в шесть утра — видимо смерти желали не только учителям. Без пяти шесть, Ким уже стоял на школьном дворе с отчаянно зевающим Хосоком. Рюкзак за его спиной был больше самого омеги. В принципе, Тэхён тащил ношу не меньше. Кто же знал, что палатки занимают так много места. На удивление, Чонгук решил тоже заявиться. Стоял неподалеку, весело обсуждая со своими одноклассниками что-то для них очень смешное. Поразительно, в каком он бодром расположении духа, учитывая, что вчера едва не проломил стену. А вот Чимин то и дело поглядывал в их сторону, что заставило Кима выйти на один вопрос. — А что у вас с Паком происходит? Реакция удивила. Вспыхнув, как спичка, друг неловко отвел глаза. — А почему ты спрашиваешь? — невинный тон лишь подтверждал догадки Тэ. Только сейчас до него стало доходить, что как-то слишком часто перед глазами маячили их совместные лица. Хоть их и сплочало общее дело, как оказалось. Но не только ли в этом причина? Как они вообще сговорились? — Чон Хосок, а ну отвечай! Отвечать не хотели. Более того, попытались увильнуть. — Ну-у, мы просто общаемся… — И-и? Громкий голос тренера застал врасплох, и Тэ в тот момент искренне пожалел, что убийства запрещены законом. — Ой, нам пора идти, — тут же схватился за соломинку бедный утопающий. Но не тут-то было. — Ты от меня так просто не отвяжешься. — Знаю, — вздохнул он. И кинув осторожный взгляд в сторону старшеклассников, горячо зашептал на ухо, — Он пригласил меня прогуляться. Слов не было — одни эмоции. Зато теперь всю поездку Тэхену было о чем подумать. Когда автобус въехал в гущу леса, голоса стихли до шепота. От дороги они отъехали на довольно приличное расстояние и теперь глазам открылась небольшая поляна, вмещающая примерно человек сто. По другую сторону поляны змейкой извивалась река, скрываясь за ветвями могучих, древних деревьев. Надо сказать, место выбрано было удачно. — Ух, какая красота, — завороженный видами природы-матушки, прошептал Хо. И Тэ полностью его поддерживал. — Итак, разбейтесь на пары и начинайте ставить палатки, — прокричал Намджун. Кстати и Джин значился в списках учителей, курирующих данный поход. Может Тэхён сможет увидеть чувства математика наяву? Который раздраженно заорал, — На пары, значит: омега с омегой, альфа с альфой. Никаких альф и омег в одной палатке. Не хватало мне ещё пузатых в школе. Студенты негромко захихикали, а кто-то, к кому, судя по печальному вздоху, Нам и обращался, пошли искать себе другого партнёра. Но в целом все оживленно занялись делом. Ким с Хосоком в том числе. Первые десять минут. А потом оказалось, что вид уже не такой завораживающий, весело может быть и дома, и вообще… — Как ставить эту гребанную палатку, — выругался друг, в очередной раз падая на заднюю точку. Они уже из сил выбились, пытаясь натянуть ткань. Она то мешком висла сверху, то едва не рвалась по швам. Неожиданный голос позади заставил вздрогнуть: — Помочь? — Чимин улыбался во все свои тридцать два. От такой улыбки как же не расплыться лужицей, как, например, поступил Хосок, напрочь позабыв о присутствии Тэ рядом. Что ж, помощь им все равно нужна, так что почему бы и нет. Пока Пак помогал им с установкой, Тэхён лихорадочно бегал глазами по поляне. А как только цель была обнаружена, тут же отвернулся, вспыхнув факелом. Чонгук стоял метрах в десяти от него и мило улыбался несколькими омегам. С той стороны послышался взрыв хохота и один из парней чуть ли не повис на Чоне. Зубы сомкнулись с такой силой, что послышался скрежет. Хочет развлекаться с другими — пожалуйста. Не желает общаться с Тэхёном — не велика потеря. А поцелуй… пфф, подумаешь, тоже мне, достижение. И пусть сердце истерически заходится от одного его вида, пусть боль в груди не даёт дышать, он все равно не станет пускать слюни. Да и вообще… Пошёл он, этот Чон Чонгук. Палатка, идеально закрепленная на земле, возвышалась перед ними. У входа — довольный Чимин, а рядом с сердечками в глазах восхищенный Хо. О, ужас. Кто-то громко похлопал в ладоши, затем послышалось звучное из громкоговорителя. Ну надо же, Намджун и его прихватил. — Всем разойтись по лесу и притащить минимум две охапки дров. Нам нужен костёр. Большой костёр. О, а вот и повод отвлечься. Схватив озадаченного Хосока за руку, Ким буквально вырвал его из рук соблазнителя и повел в сторону деревьев. — Айщ, Тэхён, ты мне всю малину обломал, — захныкал парень, едва одноклассники скрылись за деревьями. — Ты разве не слышал, что сказал Намджун? — раздражённо бросил Тэ, — Нам дрова собирать нужно. Его лучший друг лишь закатил глаза, прорываясь через колючие кусты, курс к которым вёл Тэхён. — Да слышал я. И мог бы пойти с Чимином, а ты меня утащил. — С чего ты решил, что вы бы пошли вместе? На что Хо поднял на него многозначительный взгляд и сложил руки на груди. Кажется, зря Ким пошёл этим путем: колючие ветви больно впивались в кожу, оставляя кровавые следы, ноги цеплялись за корни, которые то и дело, попадались то тут, то там. Раздражение от этого только усиливалось, хотя Тэ понимал — дело вовсе не в кустах. — Ну и долго ты будешь пробираться сквозь заросли? — голос друга на удивление спокойный, скорее даже снисходительный. И это стало последней каплей. Развернувшись, он уставился на Хосока, не обращая внимания как сухая ветка полоснула по лицу. По щеке потекло что-то тёплое и липкое. В отличие от Тэ, дрова так и шли в руки другу. В самом прямом смысле слова — у дров будто оказались маленькие ножки, и они с огромной радостью из самых дебрей аккуратненько ложились в руки омеги, которые с готовностью вытянулись вперед. — Ты хоть понимаешь, что Чимин специализируется на разбивании сердец? Его слова возымели потрясающий эффект: от 3D заполнения воздуха в лёгкие, до их 2D сужения и громкого выдоха. — Так поэтому ты такой взвинченный? — А ты не понимаешь? Теперь настала очередь Хосока заводиться: — Да знаю я, — а затем глаза его возвелись к верхушкам деревьев и он выдал с придыханием, — Но Чимин, он такой… — Какой? — усмехнулся Ким. Желание прочистить мозги этому шибко влюбчивому становилось весьма назойливым. Да и вообще, что это с его настроением сегодня творится? — Ну такой… особенный, — и глаза при этом пеленой застелены. Сложив руки на груди, Тэ уставился на парня с самым пессиместичным взглядом. — Они у тебя все поначалу особенные. — Но Чимин совсем другой. Я чувствую. Меня словно магнитом тянет к нему, понимаешь? Тэ вздрогнул, но Хо не обратил на это внимания, слишком поглощенный своими чувствами. Понимал ли Тэхён? Ещё как, и именно поэтому отголоски этих чувств все ещё проявляются в виде невыносимой боли от вида Чонгука с другим. — Ты же понимаешь, что Чимин и есть магнит. К нему тянутся практически все, и он это знает. — Ну ты же не тянешься, — пробурчал друг, невольно поджав губы. Затем его взгляд упал на пустые руки Тэ, после чего охапка дров щедро упала в распростертые объятия парня. И, освобожденный от ноши Хосок, довольно отряхнул руки о свои запачканные штаны, — Нервный ты сегодня какой-то. И Тэхён сдался. Но все же предупредил в последний раз. — Просто подумай о том, что с тобой будет, если ты увидишь Пака с другим. И решай, стоит ли оно того. Хо замер как от удара, нахмурился, задумавшись о чем то своём, а затем уверенно вскинул голову. — Стоит. Тэхёну сказать было нечего. Просто потому, что и на этот раз тоже был полностью согласен. Ох уж эти альфы. — Ладно. А теперь пошли к лагерю, — сообщил Тэ, ибо в руках особо влюбчивых вновь оказалась целая куча дров. До вечера все студенты занимались ерундой по типу собирания дров и заполнения ведер водой. Но Тэхён по секрету шепнул Хосоку про чувства Намджуна и теперь они весь вечер пристально наблюдали за парочкой. Надо признать, математик не сводил стремного обожающего взгляда с Джина и при каждом удобном случае находился рядом. Неужто что-то выйдет? Парни даже ставки сделали — проигравший по окончанию походного периода убирается в палатке. Вечер прошел всё так же тихо. На ужин была рисовая каша и рыба, которую поймали старшие. На свежем воздухе в сон клонило неумолимо. Но еще больше оттого, что от Чонгука ни на шаг не отходили омеги. Словно у него на лбу написано — свободен и готов к вашим ласкам. А ведь у некоторых женихи имеются, между прочим. А вот совесть, походу, напрочь отсутствует. Каша в горло от такого вида не лезла, тем более что сидела эта кучка аккурат напротив него. - Просто забей, - послышалось дельное от Хосока. А потом вдруг стало понятно, что каша не лезла по другой причине. Ему и так весь день было не очень хорошо, но сейчас, сидя в темноте, нарушаемой сиянием огня, заметил, что костра вдруг стало два, да и жара от него тоже стало вдвое больше. И в связи с удвоением окружающего мира, голова резко закружилась и усталость навалила дикая. Такая дикая, что походу он сейчас в обморок плюхнется. Опыт имелся, так что Тэ знал, о чем говорил. — Ты чего? — шепнул на ухо Хо, который в отличие от Кима кашу свою съел, и теперь бросал косого на его порцию, — Будешь? Вместо ответа он только кивнул. А затем попытался встать: мир вокруг превратился в аттракцион. А точнее в один из конкретных — карусель называется. — Я пойду, — прошептал Ким ослабшим голосом. На лицо друга легла тень тревоги. — Все в порядке? — Угу, я просто хочу спать. — Ладно, — прозвучал растерянный ответ, сопровождаемый встревоженным взглядом. Но Тэ не заметил еще одного взгляда — пристального, взволнованного, напряженно всматривающегося в его удаленный силуэт. Чонгук глаз с него не сводил.

***

А утро оказалось бодрящим. Свисток — нет, точнее ужасная сирена прозвучала посреди поляны, заставляя всех студентов вскочить со спальников. А затем, недовольно скорчив мины и кутаясь в теплые свитера, вылезти из палатки и выстроиться в ряд. В нестройный, кучкообразный ряд. — Завтрак! — прозвучало громкое. А они точно в поход поехали? Больше напоминало лагерь для особо провинившихся. Осталось только после завтрака услышать слово «прогулка по зоне». — Я спать, — послышалось со всех сторон. И некоторые действительно вернулись в палатки. У Тэхёна же сон предательски сбежал до следующей ночи. Интересно, сколько время? Телефоны-то у них у всех отобрали. Так, якобы каждый погрузится в магию природы. Хосок смачно зевнул, потягивая свое тощее тельце к небу, а потом словно что-то вспомнил, повернулся к Тэ и обеспокоенно так: — Ты как себя чувствуешь? Нормально? Первые две секунды шло непонимание, затем запоздалое осознание, после чего легкое: — Да, все в порядке. Просто аллергия на некоторых личностей началась. Хо понятливо хохотнул, и вновь широко зевнул. — Ну и отлично, а то тут Джин уже панику поднял, скорую хотел вызывать, но я сказал: «Отставить!» Я правильно поступил? — Правильно, — поддакнул, все еще чувствуя легкую слабость. — Вот! — торжествующе воскликнул Хо. — Я тоже так считаю, что правильно. В смысле, если сдохнешь, то сдохнешь без паники! Любопытный подход к чужой, в смысле Тэхёновой жизни. Это навело на логичный вопрос. — Это я тебя так сильно ночью достал? — мало ли, вдруг он храпуна дал такого, что палатка сотрясалась. Но его опасения не оправдались. — Да не, спал как убитый. На природе же, вот только… — с ответом замялись, рука почесала голову, — Яблок так хотелось, всю ночь мне снились. Даже сейчас не могу, жуть как хочется. И даже слегка пожевал, будто сочный фрукт уже находился во рту. На завтрак — все та же каша, но уже сладкая. Кажется, скоро и на нее у Тэхёна будет аллергия. И к внеземному счастью Хосока — яблоки. Спелые, с насыщенной красной боковиной. Одноклассник так смачно его объедал, что Ким засмотрелся, не выдержал и свое отдал. Смотреть ему нравилось больше. А после перекуса Джин вдруг объявил. — Итак, вчера у вас был разгрузочный день. Думаю, вы достаточно освоились, так что пора объявить конкурс. Приз за него, — драматичная пауза, — освобождение от зачета по физкультуре. Возбужденный шепот перешел в гул. Даже сонные пташки повылазили из палаток, протирая глаза и теперь заторможенно уточняли у товарищей об услышанном. — Разбейтесь все на пары. — Вау, вот это новость. Круто да? — прошептал Хо, становясь рядом. Безмолвно они встали в пару, с возбуждением ожидая продолжения. Джин продолжил: — Условия просты, каждой паре дается карта маршрута, по которому они должны следовать. В конце пути — маленький клад. Найти вы его должны, основываясь на своем умении ориентироваться по местным признакам, — Джин закончил, поднял глаза, осматривая сформированные дуэты и нахмурился, а затем как скажет, — В паре должен быть один альфа и один омега. От неожиданности многие возбужденно зашептались — парочек в школе хватало. А вот Хосок с Тэхёном в растерянности смотрели друг на друга. — То им раздельно, то наоборот. Сами не знают, чего хотят, — прозвучало по соседству. Видимо, ребята оказались в такой же ситуации. — И что же делать? — убитым голосом спросил Хо, нервно прикусывая губу. Да уж, близких друзей альф у них не было, оставалось ждать, пока всех не разберут. Тэ приуныл — на победу можно было не рассчитывать. Хосоку ждать пришлось недолго — буквально через минуту к ним подошел Чимин, собственной персоной и, обольстительно улыбаясь, угнал друга у Тэхена. Тот особо не сопротивлялся, только сочувственно помахал напоследок. Пары компоновались быстро. Настолько быстро, что становилось стремно. Возле Чонгука уже стоял старшеклассник с длинными ногами и смазливым личиком. И только приглядевшись, Ким узнал в нем Шивона. Не удивительно: тот, наконец, добился своего. Да и вообще, какое ему дело, сейчас стояла задача посерьезнее. И парень отвернулся в поисках напарника, чтобы в следующую секунду замереть: позади него буквально в очередь выстроились альфы. Все как на подбор улыбались, готовые клясться в верном партнерстве. Это было настолько неожиданно, что походило на стихийное бедствие и спасением от него стал тихий, смущенный голос позади: — Тэхён, может мы это… кхм, вместе будем? — одноклассник, красный как рак, не отрывал глаз от земли. Позади тут же возмущенно загомонили, не особо приветствуя наглость потенциального соперника. А Тэ вдруг подумал, что Чанель не самый плохой вариант, к тому же проверенный в бою, точнее в учении. Поэтому за эту соломинку Ким схватился не дожидаясь утопления. Через четверть часа всем парам раздали по одной карте, компасу, две бутылки воды, после чего прозвучал, собственно, старт, и Тэхён с напарником вошли в гущу леса по самой широкой тропинке. По ней шли практически все, и уже там, ориентируясь на свои домыслы или иные причины, сворачивали кто-куда. Ким же ориентировался на свое чутье. А чутье подсказывало идти прямо. Все-таки, дорога широкая, удобная, а главное — всегда можно найти путь обратно. — Так, судя по карте, нам второй поворот налево, — пробурчал Тэ, ворочая карту. Она от ветра все время гнулась и едва не вылетала из рук. Даже немного порвалась с краю. А он-то думал, что ветки спасают от внезапных порывов. Увы, на широких дорогах данное правило не действует. — Ты уверен? — прошептал Чанель и вновь покраснел. Самый тихий в группе, он всегда краснел, особенно у доски, даже бывало не мог вымолвить и слова. Бедный слишком стеснялся. Но надо отдать должное способности у него были, так что Тэхён решил вручить ему карту — он альфа, вот пусть и ведет. Вот только сейчас, он только изучит её повнимательнее напоследок… — Чанель, смотри, тут походу тупик, нам нужно обойти справа, иначе… — Исчезни! — голос, слишком низкий для визгливого Чанеля, заставил замереть, как кролик в свете фар. И стоило обернуться, чтобы застать следующую картину: привычно краснеющий, но теперь еще вдобавок заикающийся одноклассник поспешно улепетывал от Чонгука, бормоча что-то невнятное. Ким обескураженно смотрел вслед Чанелю, Чонгук на него, Тэ упорно продолжал игнорировать взгляд. Только когда альфа встал перед ним, закрывая полностью обзор, омега поднял на него полный гнева взгляд. — Ты прогнал моего напарника! — Он не особо сопротивлялся, — равнодушный ответ, и ленивый взгляд по карте, которая почему-то все ещё была раскрыта. От возмущения слова просто не находились. Приличные. — Верни мне моего напарника, — не очень-то тихо потребовал он, складывая карту. Слишком поспешно — послышался ещё один звук разрываемой бумаги. — Даже и не думай. — А я подумал. — Значит, забудь, — все тот же равнодушный тон. — Послушай-ка, Чонгук-а, — прошипел Тэ, почему-то потянувшись ближе, — Шёл бы ты к своему партнеру. Видимо альфе надоел этот диалог, потому что его лицо приняло совсем скучающий вид. А затем произнёс невероятное: — Я к нему и пришёл. Что? — Я убью тебя, Чон Чонгук. Ты хочешь сделать из меня убийцу? Так вот, у тебя хорошо получается. Чонгук решил проигнорировать его полную обещания фразу и приступил к насущному: — Так, что там у нас на карте? Его рука уже потянулась к свертку, но Тэхён очень быстро отправился от шока. — Грабли убрал! — карта вмиг оказалась за его спиной, — Она моя. — Ладно, как скажешь, — и грабли от карты отстали. — А вообще, — Тэхён на этом останавливаться не собирался, — Я и один справлюсь. Иди себе другого партнёра ищи. — А вот это вряд-ли. — Почему? Ответа так и не дождался. Но и сказать было что. — А вообще, некрасиво своего напарника кидать. Мало того, что моего спугнул до икоты, так еще и человека подвел. Совести у тебя нет, Чонгук. Совесть Чона, видимо, обиделась, потому что в следующую секунду злое и очень недовольное лицо альфы оказалось прямо перед его носом. И взгляд такой… в общем, стало понятно, что если сам язык не прикусит — ему с удовольствием помогут. — Так, или ты мне даёшь карту, или мы идём вперёд. Вперёд Тэхён пошёл с гордо вскинутой головой. Карта в его руках все еще норовила сбежать в темный лес, уносимая ветрами, поэтому продолжала упорно вырываться, складываясь то в одном конце, то в другом. Приложить бы её к земле, да придавить безжалостно коленками, но бдительный Чонгук едва ли не в затылок дышал. — Помочь? — И без тебя справлюсь, — прорычал Тэ. Эти непонятные схемы, какие-то линии, крестики — всё это выглядело детским рисунком. Разве возможно по такому ориентироваться? Наконец, он остановился, положив карту на колени. Итак, вот эта линия скорее всего показывала поворот направо, а эта куча, на какахи похожая, видимо означала… а фиг его знает, что она означала. Так, тут у нас обозначена река, а крестик — клад, значит нужно повернуть направо, но тут эта какаха, а если её обойти, то получается свернуть нужно налево? — Э-эм, слушай, а ты точно разбираешься в картах? В жизни в руках не держал. — Естественно, — голос тут же приобрел надменный окрас и, поднявшись на ноги, уверенно скомандовал, — Нам направо. — Уверен? — Чонгук явно сомневался в его способностях, и это только заверило Тэ, что теперь они точно пойдут направо, даже если это будет роковой ошибкой. — Ты можешь и не идти, — горделиво вскинув подбородок, он пошел вперед, даже не оглядываясь. А вот и поворот направо. — Позволь мне взглянуть, я неплохо разбираюсь в картах, — Надо же какие мы уверенные. Тэхён даже и не сомневался в способностях альфы, но позволить ему лидировать? Ни за что! Правда через пятнадцать минут он уже не был уверен в правильности своего решения. Лес становился все темнее и непроходимее. Тропа по которой они шли закончилась и было заметно, что дальше человеческая нога не ступала. Лес тут был девственно нетронут. Ой, нехорошая у него чуйка, а она обычно не подводит. Остановившись, он замер в нерешительности. Развернуться и пойти другим путем, значит принять поражение, чем несомненно воспользуется Чонгук. Пойти дальше и заблудиться окончательно? Тэхён решил пойти вторым вариантом. А вообще можно незаметно обойти кругом и вернуться к поляне, сонбэ вряд ли что-то заподозрит. — Так, тут налево, — главное — уверенный тон. Или нет. — Слушай, а ты вообще знаешь, где мы сейчас? — Чонгук мгновенно оказался рядом, пытаясь заглянуть в карту. Карта так же мгновенно закрылась. — Так, я тут штурман. — Это теперь так называется? Усмешка оказалась обидной. Решив следовать схеме — полный игнор всяких Чонгуков — Тэ свернул, собственно, налево. Теперь уже не так уверенно. — Мы скоро окажемся на нормальной тропинке? — возмутился альфа вполне обоснованно. Ноги начинали ныть от долгой ходьбы. Но вредность от этого никуда не делась. Собственно, вредность и сообщила: — Не думал, что ты такой нытик. Сзади опасно зарычали — Тэ пошел значительно быстрее. К величайшему ужасу Кима случилось то, что собственно и должно было случиться. Они заблудились. Да вроде бы развернулся так незаметно, шел назад, чуть левее тропинки, по которой они шли, а тут бац, а главная тропинка все не появляется и не появляется. Магия какая-то. — Мы ведь заблудились, да? — спокойно произнесли позади. Тэ ничего не ответил, продолжая вновь изучать эти тупые детские рисунки. — Ты карту не той стороной держишь, — с этими словами сверток из его рук забрали, перевернули верхом вниз и вновь вернули. Густо покраснев, Ким все так же молча продолжал изучать содержимое уже в другом положении. Один черт, все равно непонятно. — Слушай, — Чонгук устало вздохнул, — Хватит уже, а? — Что ты хочешь этим сказать? Да, они в полной заднице, да, Тэ завел их в хрень, и да, Чонгук бы справился лучше, но, господи, как же он бесит. — Хватит строить из себя всезнайку и просто прими факт — мы заблудились. — Я знал куда идти! — обиделся на всезнайку омега. Чон издевательски обвел рукой местность: — Я вижу. — Вот что ты пристал, а? — не выдержал Ким. Карта самым безжалостным образом сжалась в руке, — Вот что ты ходишь за мной? Сказано же, справлюсь сам. Да и вообще — это ты виноват! — Я-то? — от такой наглости из горла альфы раздалось что-то похожее на смех, — Да кто это нас сюда затащил? Кто у нас спец в походах оказался? Нам направо, — передразнил он тоненьким голоском. Тэхён побагровел еще сильнее, едва сдерживаясь, чтобы не топнуть по-детски ногой: — Да если бы ты не дышал мне в спину, запутывая мысли, я бы был уже у цели. — Оу, а может дело в том, что кто-то мозгами не вышел? — Чонгук тоже заводился. — Это ты меня сейчас тупым назвал? Вместо ответа некоторые усмехнулись. От такой дерзости, у Тэ окончательно полетели остатки самообладания. — Да один день с тобой — и все мозги взрываются! — все же сорвался на крик. — Да тут и взрываться нечему. Вот ведь скотина. — Самовлюбленный индюк! — Извращенец! — Надменный выскочка. Глаза напротив опасно сузились, а в следующую секунду дерево почувствовало на себе мощное столкновение со спиной Тэхёна. А потом случилось страшное — рука альфы обвилась вокруг талии, не позволяя вырваться, и у самого уха раздался певучий шепот: — Ты за словами следи, — Чонгук как-то резко оказался совсем близко, и губы его медленно искривились в усмешке. Тэ вырвался, но в тот же миг вновь оказался прижат к дереву, чтобы услышать, — Кто из нас тут еще выскочка. А потом случилось невероятное. Настолько невероятное, что происходящее далее никак не укладывались по полочкам в его пошатанной психику. Глаза альфы вдруг резко потемнели, а ноздри по звериному вздулись.. — Когда у тебя день рождения? Ой! — Пусти, — отчаянный рывок, но сопротивление бесполезно. Зато последовал гневный рык. — Когда. У тебя. День рождения? — Да что ты пристал? Сегодня! Видимо, он произнес какие-то волшебные слова, ибо в следующий миг глаза напротив приобрели совсем уж черный цвет, а губы искривились в плотоядной, но какой-то невероятно счастливой ухмылке. — Знаешь, какой у меня самый любимый сок? Кажется кукуха кого-то окончательно покинула. — Тебе не кажется, что в данный момент вопрос неуместен? Да, потому как тело его с одной стороны было прижато к дереву, а с другой сбрендившим, и каким-то становившимся диким альфой. — Яблочный, — не дожидаясь ответа произнес, и продолжил, — А знаешь почему? — Почему? — невольный вопрос шепотом, ибо с психами нужно поаккуратнее. Да и вообще, интересно стало почему-то. — Потому что ты его приносил каждую нашу репетицию. Ох… — А знаешь, чем ты пахнешь, Ким Тэхен? Кажется, Тэ уже догадывается. — Яблоками? — получился писк, потому как даже воздух вокруг них пропах возбуждением. И вот тут до Кима дошло. Пахнет. Тэ теперь пахнет. Черт возьми, у него же сегодня день совершеннолетия. Самый важный день в жизни каждого омеги. И как он мог забыть. Не удивительно, со всеми этими событиями… А альфа продолжил, впиваясь становившимся все более безумным взглядом. — А знаешь ли ты, что это значит? – Что ты меня теперь приватизируешь на законных основаниях? – слова вырвались невольно. Кривая ухмылка и довольное: – Умница. – Как видишь, мозги ещё не все утеряны, – не смог не упомянуть обидные слова Тэ. А потом страшно вдруг так стало. А еще дико возбуждающе, потому как Тэхён вдруг отчетливо почувствовал непонятно откуда взявшийся запах морского бриза, бушующего океана, влажного воздуха после дождя. Его любимый аромат, который сейчас сводил с ума, заставляя перекатываться с ноги на ногу. И какое-то неверие пришло в тот же момент. Чонгук — его истинный? Быть не может. Или может... — Отпусти, — прозвучало так, будто просил обратного. — А то что? — Чон осторожно убрал прядь волос, приставшую к его щеке. — Сволочь, — едва слышно прошептал, отчетливо ощущая, как сонбэ касается его пальцами. — Упрямец, — темно-карие глаза были так близко. — Это я-то? — шепот. — Но чертовски соблазнительный, — закончил он. И вторгся в его личный мир. Он не целовал — захватывал в собственную власть раскрасневшиеся губы, сминал жестко и безапелляционно, прижимая Тэ к дереву и стягивая волосы на затылке, окончательно лишая возможности вырваться и вынудив выгнуться навстречу его прикосновениям. Это было так страстно, на грани фола, на острие ножа… Ситуация настолько оказалась знакомой, что боль резко полоснула по сердцу. Болезненные воспоминания развеяли по воздуху частичку недавнего счастья. Кажется, к горлу подступил ком, а слезы показывать… уж лучше помереть в этом лесу. Обида придала сил, и резко оттолкнув альфу, Тэ зло выкрикнул: — Ненавижу тебя, Чон Чонгук. Ненавидел, потому что он придурок. Придурок, который сводит его с ума, заставляя возвышаться к небесам, и камнем кидаться на самое дно. Ненавидел, потому что он выскочка и самовлюбленный индюк. Ненавидел, потому что доставал своим высокомерием и занудством. Ненавидел, потому что глотнул по горло его местью за трусы. Ненавидел и так же страстно любил. Любил, потому что этот черствый до мозга костей человек напрочь выбивал дух своей заботой. Любил, потому что в глубине этого хмурого, холодного парня таится нежный ранимый мальчик. Любил, потому что этот чертов психопат оказался его истинным. Разве могут быть такие совпадения? И что самое удивительное, его влюбленность наступила намного раньше осознания данного факта. Ну вот, одинокая слеза все же скатилась с глаз, но к счастью и к огромному его удивлению, она оказалась незамеченной. А все потому, что вместо того, чтобы отойти на несколько шагов назад после толчка, у Чонгука вдруг глаза округлились, а потом… потом вдруг заторможенно, как в замедленной сьемке стал медленно валиться на спину. Вот так, прям плашмя и плюхнулся. От неожиданности, слезы мигом высохли, Тэ машинально рванул вперед… и присоединился к Чонгуку. — Что за…? — послышалось недовольное шипение и резко замолкло. А тихо стало, потому что Чон молча уставился на свои ноги. Тэ последовал примеру и едва не поседел от ужаса. — Мы ч-что, в болоте? — Не двигайся, — прозвучало вместо ответа. Будто бы у Тэ был выбор. Его ноги по щиколотку в грязи, а руки аж по локоть. При огромном желании пошевелиться он не мог. А альфа как резко рванет на себя и вот он на ногах. Еще один рывок ногами, и полные грязи кроссовки уже виднелись на кочке. Чего нельзя было сказать о кроссовках Тэ. Их даже не было видно. А такими спортивными навыками как у принудительного напарника, он, естественно, не обладал. Паника накатила мгновенно. Вот он спокойно себе утопал в грязи, а вот уже судорожно гребет руками, пытаясь выбраться. — Руку давай, — прокричали где-то сверху. — Мне твоя помощь не нужна, — да, он все еще зол на тупицу, на поцелуй, на… и вообще, он его ненавидит всей душой. Руки утопали уже по плечи. Ой мама, да он же сейчас встретиться с местной флорой и фауной в самом полном её понимании. — Правда? — прозвучало ехидное сверху. Да ему еще хватало наглости издеваться, — Ну как хочешь. Ног теперь тоже видно не было. Страшно-то как. И жить вдруг так захотелось. Он ведь еще так молод, ему в университет поступать, мир повидать, а он тут, в болоте помирать собирается. Сверху продолжали злодейски насмехаться. Естественно, хорошо-то с такой силищей сложа ручки смотреть на утопающих. Рывок за шкирку — и ноги его коснулись чего-то твердого. Земля. Родненькая, тверденькая, засасывать не планирующая. — Гордый, — хмыкнул Чон, все еще с усмешкой глядя ему в глаза, но без прежней злобы, — И такой глупый. Оскорбление в свой адрес Тэ пропустил мимо ушей. Он жизни радовался. И тут жизнь подбросила очередную гадость. Одна из них стояла прямо напротив, а вот другая… — Карта, — завопил омега и вновь устремился к болоту, погружая в него свои руки. То, что бумага с водой особо не дружит подумал он уже позже, когда сильные руки вновь оттащили его к суше. Уже подальше от треклятого болота. — Карта у нас в голове, — Тэхён с каждой секундой все больше поражался силе Чона. Скорее даже ужасался. Это надо же было его с такой легкостью из болота вытащить. Халк самый настоящий. Ну и фиг с ним. Злой, грязный и вонючий — он уже не так гордо потопал куда глаза глядят и был остановлен замученным: — Куда ты? Ким раздраженно обернулся: — Назад, в сторону лагеря. — Тэ, — почти умоляющее, — Лагерь в той стороне. Палец альфы указал ровненько в противоположное направление. Поджав губы, парень миновал застывшего сонбэ и зашагал в указанную сторону. Грязь с готовностью поддерживала его настрой, грозными комками шлепая на землю. Было очень холодно и мерзко, а еще и воняло, одежда вся промокла, неприятно прилипая к телу, в кроссовках отвратительно хлюпало, и Тэ с сожалением отметил, что придется покупать новые. А ведь они были его любимыми. Чонгук незаметно оказался рядом, идя с ним рука об руку. Его косой взгляд Ким чувствовал как нельзя отчетливо. — Даже и не жди благодарности, — пробурчал он, понимая, что ведет себя по-детски. Но ничего не мог с собой поделать. Но вот следующие слова застали его врасплох. — Ну конечно, ведь спасибо ты говоришь своему дружку, — и сказано это было с такой злобой, что слова нашлись не сразу. — В отличие от тебя, дружки у меня не водятся и со всякими омегами по углам не зажимаюсь. Ухмылка стала совсем угрожающей. — По крайней мере я делал это с чистой совестью, — а затем жесткое, — Нам направо. И Тэхёна почти грубо схватили за ладонь, предвещая последующие выкидоны. Правда ладонь отпустили почти сразу. Вот тут омега и остановился, сложил руки на груди, всем своим видом показывая — он не сдвинется ни на миллиметр. — Что ты хочешь этим сказать? Чонгук, который ушел вперед на несколько шагов замер. А в следующий момент случилось неожиданное: резко развернувшись, он направился к нему с таким видом, что для полноты картины не хватало ножа в руках. Тэ даже успел мысленно помолиться, правда своими словами. — Да то, что я не целуюсь со всякими «друзьями»… — последнее слово он выделил с особым ядом, — посреди улицы. Альфа стоял так близко, а тело от ярости тряслось так сильно, что стало вдруг так страшно. Сердце боязливо спряталось где-то внизу и робко замерло. В голове — полный бардак, а руки затряслись как у старика. Запугать решил? Все, достал! — А я не женюсь на первых попавшихся! — заорал он в ответ. Капец, как обидно. Этому индюку еще и наглости хватает его попрекать, когда сам он… Глаза опасно полыхнули огнем. А куртка у него расстегнута была и майка под ней облегающая очень. Так вот, заметно было как мышцы напряженно перекатываются, а это пугающе очень выглядело. — Не женишься, говоришь? — процедил он так, словно Тэхён ему сообщил, что собирается есть шаурму из крысиного мяса, — А тебе не говорили, что врать нехорошо? Зря он так. Очень зря. — А тебе не говорили, что у психотерапевтов лечиться не страшно. В твоем случае очень даже рекомендуется. — Я подумаю над этим вопросом, — Чонгука перекосило окончательно. А еще, казалось, он очень старательно пытался уничтожить его взглядом, — А вот тебя от вранья придется отучить. Шаг делать было некуда — пространства между ними не оставалось даже для кулака, которым так и хотелось врезать в подкачанный пресс. — Иди лучше своего возлюбленного поучи, — да, он был злой, — А ко мне даже не подходи, — и он показательно отступил на шаг назад, стараясь ничем не показать свой испуг и так не вовремя нахлынувшее возбуждение. Но вот только шаг его не оценили, придвинулись ближе и за талию нахально так схватили, — И вообще, прекращай давить на меня своим… — Своим чем? — улыбка стала почти издевательской, и Чон шагнул к вновь образовавшемуся между ними пространству. — Силой своей, — выпалил он, отступая назад. Последовал почти ожидаемый шаг к нему. И Тэ заорал: — Стой, где стоишь, самовлюбленный павлин! Его крики только позабавили: — А то что? — а глаза черные, как мгла, — Нажалуешься другу? Ой, мама. — Почему ты все время так говоришь? — злиться не было сил, а в том месте, где только что обнимал альфа, стало так холодно, что руки непроизвольно обхватили себя за плечи, — Если ты про Юнги, то мы с ним просто друзья, — и парень попытался взять себя в руки, глубоко вздохнул и значительно спокойнее проговорил, — Да, Юнги, действительно, сделал мне предложение, но я ответил ему отказом. — Это поцелуями ты так отказываешь? — его глаза превратились в щелки. А до Тэхена вдруг стало доходить: — Ты был там? Возле дома? Пазлы стали складываться воедино. Ну конечно, Чонгук стал себя вести так отстраненно именно на следующее утро после того самого злосчастного ужина. А ведь за день до они еще обменивались милыми сообщениями. Неужели, Чон все видел? На альфу вдруг накатила жуткая усталость. Вздохнув, он взъерошил свои волосы и облокотился о дерево. Воспоминания вновь накатили, хотя они никуда и не исчезали.

<i>flashback</i>

В тот вечер он был дико взволнован — ну конечно, ведь завтра конкурс. Вот только не это его беспокоило. Тэхён во время репетиции был фактически на взводе, и Чонгуку так хотелось его успокоить, приободрить, хоть немного поднять настроение. Тогда он подумал, почему бы не отправить пару милых сообщений. С быстро бьющимся сердцем он настрочил текст, и едва не умер, ожидая ответа. Кто его знает, как омега отреагирует на его внезапный порыв общения. Диалог завязался, но к его удивлению, он понял, что ему этого мало. Притворившись, что идет спать, он быстро собрался и отправился к Тэхёну домой. Даже цветы с шоколадом купил. Какой дурак. Каково же было его удивление, когда вместо того, чтобы обнаружить Тэ в своей комнате, сходящим с ума от волнения, он видит его болтающим на улице с каким-то альфой. Судя по тону, они спорили. И в первый момент Чонгука охватила ярость — кто-то смеет обидеть его омегу. Он даже сделал пару шагов в их сторону, в намерении проучить некоторых мудаков. Но мудак вдруг притянул Тэхёна к себе. Его Тэхёна! В поцелуе. Букет цветов упал на землю, следом приземлился и шоколад. И тут все стало ясно. Мудак этот оказался парнем Кима. Нужно было сразу уйти, но ноги почему-то примерзли к асфальту. Их невозможно было не видеть — пара стояла в свете фонаря, а вот Чон скрывался в тени. Когда Тэ вдруг с силой оттолкнул парня, у Чонгука вновь заиграл защитный инстинкт. Может он не ошибся, может все-таки помощь нужна? Омега ушел практически сразу, а его собеседник так и остался стоять, опустив голову. Невооруженным взглядом было заметно, что тому паршиво, но Чону было плевать. Он посмел обидеть Тэхёна. Ноги сами повели его к альфе, который, услышав шаги, тут же ощетинился. — Слушай ты, — схватить парня за воротник не составило никакого труда. В отличие от Чонгука, он не мог похвастаться физической силой, — Какого черта ты ошиваешься возле Тэхёна. Первое время в глазах незнакомца затаился испуг, но он проскользнул так быстро, что его едва можно было заметить. На смену ему пришел какой-то другой взгляд, решительный. — Почему бы мне не ошиваться, — ледяные руки отрывисто оторвали его от ворота, — Имею право, он мой жених. Так вот, как оказывается, чувствуют себя люди, когда их сажают на электрический стул. Боль, пронзившая все тело заставила отступить и ошарашенно уставиться в глаза парня напротив. Он же, аккуратно поправив рубашку под курткой, жестко ухмыльнулся. — Ты лжешь, — слова вырвались прежде, чем он успел подумать. Мозг просто отказывался в это верить. Неужели он ошибся? Ему казалось, что в глазах Тэхёна он видел ответные чувства, Чон был уверен, что между ними зародилась прочная связь… — А-а, ты, наверное, тот самый Чонгук, который покоя Тэ-Тэ не дает, — милое прозвище слишком слащаво выглядело из уст этого придурка. Но больше задело другое — получается, Тэхён рассказывал этому альфе об их отношениях. И из его слов выходило, что Чонгук — надоедливая заноза в заднице. Вот, как оказывается он думал, как же Чон был слеп. А дружок Тэ все не унимался: — Послушай, как там тебя… Чонгук, — как же хотелось ударить по этой самодовольной роже, — Оставь Тэхёна в покое. Ты ему жизни не даешь. Мы с ним скоро поженимся и уедем, так что дай ему насладиться последними днями в школе. Хотя, на самом деле, я не одобряю его обучение в этой забегаловке, — слово он это буквально выплюнул. — Что же так? — ехидно поинтересовался Чон. Все естество в нем хотело встать грудью на защиту его альма-матер, — Так спешишь забрать своего возлюбленного куда подальше? Думаешь, убежит? Его слова произвели абсолютно нулевой эффект. Устало потерев свой аккуратный нос, он принялся объяснять, как новорожденному: — Вся жизнь для Тэхёна — это танцы. Он всегда мечтал гастролировать. И сейчас этот шанс предоставился ему. Хочешь его удержать? Пожалуйста. Но сможешь ли ты потом смотреть ему в глаза, зная, что разрушил его мечты? Стрела задела самое сердце. А слова попали прямо в точку. Юнги знал куда бить, и не упустил шанса этим воспользоваться. И Чонгук отступил. Потому что знал — этот ублюдок был прав. Тэхён обожал танцы всем сердцем, он буквально жил ими. Ему приходилось видеть это не раз. В те моменты он восхищался его стремлениями, а сейчас это рушило его жизнь. Тогда всю ночь он не сомкнул глаз. Понятное дело, что утром его состояние желало лучшего. Впереди был конкурс, но разве сможет он пойти, когда там будет Тэ? Как он будет смотреть ему в глаза, зная правду? Это было невыносимо. Злость нарастала в нем снежным покрывалом. Слой за слоем. Ехать никуда не хотелось. Он и не собирался. Тогда-то и позвонил Чимин. Его лучший друг, опора и поддержка. Они с ним прошли столько, что Паку он мог бы доверить всю свою жизнь. Друг приехал к нему домой, выслушал все, не перебивая. А затем задал самый простой, но в то же время невероятно тяжелый вопрос: — Ты же понимаешь, что Тэхён там сейчас один. Он на тебя рассчитывает, ведь ты обещал. Готов ли ты подставить его в самый важный день, утопая в своей гордости и обиде? Понимаешь ли ты, что тогда он тебя точно возненавидит. Обещал. Действительно, обещал. Только обещание и заставило его прийти на этот долбанный конкурс. Так он считал, но в глубине души даже сам себе боялся признать, что просто не вынесет ненависти Тэ. Хотя, по словам Юнги, может она никуда и не исчезала. Но когда Чон увидел омегу, все его самообладание затрещало по швам. Тэ смотрел на него с таким облегчением и надеждой, что в первый момент ему так хотелось его обнять, прижать к себе и прошептать, что все будет хорошо. Каких же усилий стоило сдержаться. Он сказал ему, что развлекался с омегами. Бред собачий, ему никто кроме Тэхёна не нужен, но тот дернулся, как от удара. А в глазах отразилось столько боли, что Чон почувствовал себя скотиной. А потом случилось это — поцелуй. Самый лучший в его жизни. Он просто не сдержался, слишком близки были их тела, слишком сильны эмоции, слишком сильно Тэ был… его. Его единственным лучиком света. Тогда омега сбежал, напуганный его напористостью. Хотелось бежать ему вдогонку, схватить и никуда не отпускать. И плевать было, кто его жених, Чонгук готов был бороться за Тэхёна, но слова Юнги набатом звучали в голове: «Хочешь удержать? Пожалуйста. Но сможешь ли ты потом смотреть ему в глаза, зная, что разрушил его мечты?» Поцелуй произвел резонанс в индустрии интернета. Фотографии разлетались как вирус, набирая популярность. В тот день дома его ждала взбучка от отца. Его сын связался с каким-то невзрачным омегой, какой ужас. Скандал был тот еще, но у отца были связи и деньги, а у Чонгука пустота внутри и полное безразличие. Новость замяли мгновенно, взамен отец предложил массмедиа более интересный материал: его сынок в компании очаровательного омеги из состоятельной семьи. Да еще и свадьба не за горами. Чону было же все равно — какая разница, если его первая любовь принадлежит другому.

Еnd flashback

Разве тогда он мог подумать, что все обстоит иначе? — Да, Тэхён, я тогда был возле твоего дома, — он грациозно оторвался от дерева и направился к омеге, — И да, я видел поцелуй. — О, ужас, — Ким возвел глаза к небесам, обхватывая ладонями свои щеки, — Все на самом деле не так, как кажется. Мы с Юнги не помолвлены, более того, он знает, что я к нему равнодушен. Его лицо было слишком искренним и отчаянным, чтобы можно было хоть как-то усомниться в его словах. — У твоего дружка на этот счет другое мнение, — зло процедил альфа, и его руки вновь сжались в кулаки. И Тэ снова сорвался. — Да плевать мне на его мнение, я всегда был влюблен только в… Чонгук вдруг резко поднял голову. Его взгляд замер на нем, и в них отражалось такое… что живот снова схватила томительная нега. — Только в… — голос обволакивал пушистым облачком, альфа ждал ответа. Но вот проблемка, Тэ ляпнул, не подумав, а теперь признаваться было страшно. Слишком долго он думал, что не нужен Чонгуку. И выдержать очередной издевательский смех в лицо просто не сможет. — Я… я не к тому веду, я то… — Только в… — с нажимом повторил парень, делая шаг ближе. — Чонгук, пожалуйста, — прошептал Тэ, не в силах выдержать этот испытывающий взгляд. А в следующую секунду прочувствовал его в полной мере, когда нежные пальцы альфы заставили приподняли его голову за подбородок. — Тэхён, — почти стон. И Ким, околдованный сиянием глаз, прошептал едва слышно: — Я люблю тебя. И вздрогнул, испугавшись своих слов. А в следующую секунду замер, ожидая болезненного удара под дых. Но прошла секунда, вторая… А глаза напротив наливались золотом, морщинки словно разгладились, делая суровое лицо альфы по-детски уязвимым. И когда пухлые губы коснулись его в нежном поцелуе, едва не зарыдал от облегчения. — Тэ-э, мой любимый Тэ, — простонали ему в губы и сжали в объятиях с таким трепетом и, в то же время, мощью, что Ким почему-то нисколько не усомнился в правдивости его слов. Нежное, едва ощутимое прикосновение — вмиг ослабевшие руки безвольно повисли вдоль тела… Где-то там вдалеке слышалось журчание ручья, где-то там… а здесь… здесь сильные ладони обхватили его лицо, бережно и нежно, а теплые сухие губы, словно не веря в происходящее, начали стремительно целовать приоткрытый от удивления рот, нос, лоб, глаза, скулы, снова губы… — Передай своему женишку, чтобы искал себе нового кавалера. От меня ты никуда теперь не денешься, — прошептал он в губы, а затем вновь впился поцелуем. Объятия стали крепче, почти болезненными, будто альфа боялся, что Тэхён сорвется, выскользнет из его рук и убежит. А ладони омеги скользили по его спине, плечам, впитывая ласку, и от этого крышу срывало окончательно. Они проваливались куда-то, как на смертельных аттракционах, а рука на затылке Кима, запутавшись в волосах, не позволяла прервать это безумие. Ему и не хотелось. — Нет у меня жениха, — попытался возразить он, но сложно что-то сказать, когда губы во власти альфы. И тут послышалось невероятное: — Знаю. И все. Ступор накрыл окончательно. Отстранившись… ну как, отстранившись… настолько, насколько позволили объятия альфы, Тэ заглянул в его бесстыжие глаза. — Как это, знаешь? А ухмылка стала совсем коварной. — Твой папа сказал. Это когда они успели поговорить? И что вообще происходит? — Но ты… но я, — слов не было, одни междометия, и нарастающее раздражение, — Тогда какого хрена? Чон недовольно сморщился, но из объятий не выпустил. Только пояснил: — Во-первых, я узнал об этом только вчера, — драматичная пауза и загадочное, — А второе — хотел услышать это от тебя. Мало ли, твой папа не в курсе. Ну не гад ли? — Сволочь ты, Чон Чонгук. — Знаю, — значительно тише повторил он и печально улыбнулся, — И я не могу простить себя за то, что причинил тебе боль, — и все, злость Тэ умчалась в закат. А Чонгук вдруг легонько приподнял его за подбородок и с болью спросил, — Но сможешь ли ты простить меня? Разве это не сон? — Глупый вопрос, — тихий всхлип и губы вновь получили обжигающий, умопомрачительный поцелуй. — Ты мой. Только мой, — хрипло повторял он, не отрываясь от омеги. И они неслись куда-то вдаль, где сносило ураганом любые мысли… И ощущение абсолютного счастья вновь наполняло образовавшуюся расставанием пустоту. Разрывать поцелуй не было сил, но Чон все же отстранился, уткнувшись лбом в его собственный: — Я не могу без тебя, Тэ, — он почти скулил. Руки все еще крепко прижимали Тэхёна к себе. Где-то там, далеко, раздавались голоса бродивших студентов, а здесь… Здесь было слышно, как гулко и стремительно наращивая темп, бьются их сердца, все тяжелее становится дыхание, как разбивается что-то между ними, сносимое плотиной вырвавшихся эмоций… Где-то там, далеко-далеко, все стало таким незначительным, мелким, неважным, а здесь… Здесь рвались условности, сносились доводы разума, уничтожались, казалось, незыблемые столпы запретов и нарушались все данные самому себе клятвы… А потом мир вернулся со всеми его проблемами. И волшебство кончилось! Погибло в страшных мучениях вместе с тем светлым и парящим чувством, что начало расправлять крылья в его душе. — Но… но, разве ты… — слова шли с трудом, голова шла кругом от переизбытка эмоции, но он все равно не понимал одного, — А как же твой жених? — видимо, слишком сладок был момент, чтобы не подпортить его ложкой дегтя. Но слова уже были выброшены, и омега до боли прикусил губу. Потому что признание альфы шло вразрез со статьями в новостных колонках. Потому что слишком долго он давал понять, что Тэхён ему не интересен. В этот раз Чон из объятий его не выпускал, но лоб прорезала глубокая складка. — Я решу эту проблему. — Проблему? — очень… интересная формулировка, — Интересно, а я тоже проблема? Лоб альфы вновь разгладился, и он нежно погладил его по щеке. — Ты — моя самая большая проблема, — Чон, решительно вложил свою ладонь в его, переплетая их пальцы, и повел в неизвестном направлении. Внутри словно солнышко проснулось. Ким улыбнулся в ответ, но все же, вопрос оставался открытым… — Так, почему это проблема? — в глубине что-то екнуло — неужели ревность? — И вообще… — задавать такой вопрос было неловко, но все же, он умирал от любопытства, хотя ответ услышать было неприятно, — У вас что-то было? Тихий, мрачный лес прорезал громкий, искренний смех. А вот Тэхену было не смешно. Вырвав свою ладонь, он скрестил руки на груди и обиженно поджал губы. — Прости, — тут же исправился сонбэ, — Просто ты очень мило ревнуешь. — А ты очень стремно, — не остался в долгу омега. И Чон вмиг стал серьезным. — Если откровенно — ты единственный омега, к которому меня так нестерпимо тянет с первого дня нашего знакомства. И его руку вновь по-собственнически схватили. А вот Ким едва что глаза не закатил. — Ой, вот только не надо заливать, никогда в жизни не поверю, что сам Чон… — Это правда, — перебили его, и взгляд напротив отражал всю серьезность его слов. У Тэхёна слова кончились. А глаза округлились до неприличия, что пришлось поспешно спрятать их под опущенными ресницами. Щеки опалил стыдливый румянец. Но искренняя, счастливая улыбка все же вырвалась наружу. — Н-да, определенно прослеживаются еврейские корни, — прокомментировал улыбку альфа. И вдруг мир перевернулся. А Тэ оказался переброшенным без особого труда через плечо. Забег на дистанцию десяти метров, плеск воды — а затем они камнем упали под воду. Первое время Ким думал, что они провалились в болото — вокруг было слишком мутно и темно, но легкость движения его тела говорила обратное. — Ты точно псих, — плюясь холодной, противной водой, прокричал Ким. Глаза открыть так и не получалось, и он на ощупь искал выход. А где-то впереди беззаботно смеялись. И глаза открылись. Чонгук, как счастливый ребенок плескался в реке, смывая с себя всю болотистую грязь, которая практически намертво прилипла к их телу. И это в такой-то холод? — Дурак, ты же болеешь, — выкрикнул перепуганный Ким. А в процессе крика, вдруг с удивлением осознал — вода вокруг была температуры, комфортной для принятия ванны. — Горячий источник, — пояснил Чон, не переставая улыбаться, — На карте было отмечено. Так вот, что означала эта какашка. И настроение поднялось мгновенно. Как же приятно было смыть с себя эту налипшую грязь, правда от запаха избавиться вряд-ли получится. Он буквально до подбородка осел в воде, нежась в тепле её волн, как неожиданно получил плеск воды в лицо. — Ах так? — засмеялся он и грозно произнес, — Ну сейчас ты у меня поплескаешься. В следующий миг на Чонгука обрушилось цунами волн. — Э-э, Тэхён-а, ты немного преувеличиваешь масштабы слова «поплескаешься», — его лицо стало совсем беспомощным, но Ким был безжалостен. — Вот, значит, как? — ой, кто-то всерьез распалился. И началась битва века — парни беззаботно барахтались в воде, пытаясь облить как можно обильнее. Чонгук был силен физически, но против хитрости Тэхёна пал младенцем. Он то и дело попадал в водные ямы, глотал воды под плеском волн и все еще пытался добраться до омеги. — Ибо нефиг так неожиданно в воду кидать. — Да, глупый прокол, — сокрушенно помотал головой Чон. На берег они выбирались изможденные и счастливые. Некоторое время тупо валялись на земле, которая почему-то тоже была теплой, и лежание стало комфортным. — У тебя, действительно, ничего нет с твоим дружком? — Чонгук лежал, закинув руки за голову и задумчиво смотрел на серое унылое небо. Тэ тут же перекатился на бок, уставившись на него. — Абсолютно ничего романтичного. Он мой друг и все. А Чонгук… Чонгук вдруг полностью отзеркалил его позу, только с тем учетом, что подполз ближе, и вот в таком положении крепко прижался лбом к его лбу, и едва слышно прошептал: — Еще бы. Ты мой. И только мой. Можешь злиться сколько угодно, сопротивляться сколько хочешь, но я тебя больше не отпущу. Всем своим дружкам так и передай, — и парень отстранился только для того, чтобы взглянуть в его испуганные глаза, — Все понятно? Что-то как-то стремно стало. — Еврейские корни — это, наверное, у нас общее. Чонгук рассмеялся. Причем смеялся долго, и обнимал крепко-крепко. А Тэхён все никак не мог понять: наверное, все это кажется… или снится… или Чон опять прикалывается… или… А в душе росло что-то такое счастливое, еще не веря в то, что оно там есть. Киму вообще ни во что не верилось, и только крепкие объятия убеждали, что это вроде реальность, и… -Так, значит, яблоки? — задумчиво произнес альфа. Любопытно. — Что любопытно? — не понял Тэ. А Чон вдруг ошарашил его в очередной раз. — С первого дня хотел узнать, как ты пахнешь? И знаешь что? — Что? — как завороженный прошептал Ким. — Очень хочется тебя съесть, — и взгляд такой, что стало понятно, что голод утолять будут отнюдь не через желудок. Значит, аромат Тэ — яблоки. Теперь понятно, почему Хосоку они всю ночь снились. А Чонгук пахнет океаном. Его любимый запах с детства. Ведь столько счастья он испытывал, находясь в близости с бушующей водой. Вот и сейчас, вдыхая аромат альфы, чувствовал, как каждая частичка его тела переполняется этим удивительным чувством. Взгляд, который рассеяно блуждал по такому идеальному профилю Чона, аккуратному маленькому носу, влажным волосам, небрежно налипшими на лоб, внезапно наткнулся на что-то позади альфы. Что-то красное мелькало в тени деревьев, явно не вписывающееся в природу леса. — Чонгук? — он махнул рукой в направлении непонятного предмета, и его догадка подтвердилась, как только альфа повернул к нему свое радостное лицо. — Тэ, мы что… победили? — Походу. При приближении красный предмет оказался флагом, который глубоко засел в землю. Чон достал его без особого труда, и Ким теперь понял, почему в паре не должно было быть двух омег. На удивление Тэхён все еще ощущал облачко тепла, которое уютным одеялом обволакивало его. Даже одежда почти высохла. Чонгук бережно заботился о его комфорте, а вот о своем, походу забыл, увлекшись раскапыванием клада — его одежда все еще мокрым слоем прилипала к телу. — Это книги, — недовольство в голосе альфы можно было понять, — Черт возьми, приз — это книги? — Приз — это зачет по физре, — поправил его Тэ, не особо волнуясь о содержимом сундука, которую они достали из-под земли. Но Чонгук вдруг обернулся, и глядя ему в глаза, со всей серьезностью объявил: — Нет. Приз — это ты. И все, Тэхёна можно было уносить вперед ногами. Смущенно краснея, он только пискнул: — Теперь можно возвращаться? Снисходительная ухмылка, и веселое: — Да, — сундук оказался перехвачен под подмышки, второй же рукой, Чон обхватил ладонь Тэхена. — А ты знаешь куда нам идти? — лично ему места были незнакомы и он рассеяно осматривался вокруг. Чон задорно усмехнулся: — Надеюсь на этот раз ты позволишь мне стать штурманом? Нет, ну ведь договорится сейчас. Но противиться не стал, и вскоре они вышли на знакомую самую широкую тропинку. — И чтобы больше никаких левых альф рядом с тобой, — прорычал Чонгук. Видимо, тропинка напомнила ему, кто был первым напарником Тэхёна. — Я буду общаться с кем хочу, — не согласился Ким. — И находись все время рядом со мной, — не обращая внимания на его слова, продолжил альфа. — Ага, и в туалете, и в кровати… — Последнее мне очень даже нравится, — глаза напротив хищно блеснули. Тэ беззлобно фыркнул: — И кто тут у нас извращенец? — Ну тут с тобой мне не тягаться. Ты — бесспорный победитель, — словно вспомнив что-то смешное прыснул от смеха, — И как тебе только в голову пришло подарить такие трусы? — Это не я! — ох, ну сколько эти злосчастные слоники будут его преследовать? — Ага, заливай дальше, — ни на секунду не поверил альфа. И Чон продолжал крепко сжимать его руку, слегка поглаживая большим пальцем его ладонь. Они шли неспеша, но лагерь уже виднелся из-за тени деревьев. — На следующей неделе будут выпускные экзамены? — напомнил альфа, и сердце Тэхёна екнуло, — А после них по традиции устраивается бал. Так вот, — Чон остановился, поворачиваясь к нему всем корпусом. В глазах неописуемый букет из робости и нежности, — Ты будешь моей парой? Конечно же Тэхён не смог бы сказать нет. Чонгук для него все в этом мире, и быть его парой на балу только за счастье. — Я жду твой положительный ответ, — потребовали от него реакции, когда молчание затянулось. — Вот как? То есть отрицательные не рассматриваются? — улыбку подавить оказалось непосильной задачей. — Исключено! И взгляд такой… решительный. Тэ сглотнул. Потряс головой, потому как накрыло полнейшее ощущение нереальности происходящего. Хотелось пошутить, но слишком уж взгляд напротив пронзал серьезностью, и как-то не до шуток стало. — Вот это попал, — выдохнул он. И едва не рассмеялся, когда лицо напротив мгновенно расслабилось, а на губах заиграла победная улыбка. — Ты еще не знаешь, насколько. К лагерю они выходили, держась за руки. Их уже поджидали с распростертыми объятиями: — О, наши победители, — Намджун выглядел на удивление довольный. А Джин почему-то смущенный до кончиков ногтей стоял рядом, — Одни и те же лица. Сундук из рук альфы забрали, повертели и выдали очевидное: — Победа. Как будто могло быть иначе. Вскоре студенты стали по парам возвращаться из леса. Одними из последних вышли Хосок с Чимином, и заметив Тэ вместе с Чоном, сидевших поодаль от всех, удивленно переглянулись. — Вы нашли клад? — полюбопытствовал Пак, но слишком уж у него нетерпеливо перебегали глаза с одного на второго. Явно, что его интересовал совсем другой вопрос. — Еще бы, брат, — ухмыльнулся Чон, нежно обнимая Тэхёна за талию. Он вообще, ни на секунду не отпускал омегу, словно возвращая все набежавшие проценты за разлуку. Этот собственнический жест никуда не делся от вновь прибывших. Хосок радостно округлил глаза, задавая немой вопрос Тэхёну, и когда тот смущенно кивнул, едва не запрыгал от восторга. — О-о, — протянул Чимин, который молчать не собирался, — Вижу, ребятки, у вас все хорошо. Тэ покраснел еще больше. Смущенно улыбнувшись, он тут же повернул голову к Чонгуку. А тот прижал его еще сильнее, и хоть не сказал ни слова, его довольный вздернутый подбородок был красноречивее слов. И вот тогда произошло невероятное: Чимин с Хосоком заговорщицки переглянулись и вдруг его лучший друг заявил: — Есть! — а затем руку поднял для победного шлепка, — Мы сделали это! И все это внаглую перед глазами свидетелей. И вот пока эти свидетели офигевали от бессовестности их друзей, разворачивалась еще одна картина. Вместо того, чтобы хлопнуть по протянутой руке Хо, Пак вдруг сжал её в своей ладони, а затем его пальцы медленно переплелись с омежьими, образуя клубок. — О-о, — мстительно протянул Чон, наблюдая картину. Но парочка ничего не замечала. Тэхён с замиранием сердца наблюдал, как Пак, нежно улыбаясь застывшему Хосоку, медленно притянул его к себе, и нашел губами его губы. И все это под аккомпанемент мстительного свиста. Никогда Ким еще не видел друга таким застенчивым и счастливым. Сгорая от смущения, он уткнулся лбом в грудь альфы, прячась в его объятиях. И только улыбка выдавала его истинные чувства. И вскоре Тэ уже сам тонул в океане любви, когда теплые, мягкие губы подарили ему головокружительный поцелуй.