Подари мне танец, детка

— Тэхён, мы с тобой договорились? — суровый голос папы заставил в очередной раз тяжело вздохнуть. — Да, па. Я все понял и помню. Идите уже. Но родители уходить не спешили, недоверчиво оглядывая сына с ног до головы. Ещё бы: в их глазах репутации Тэ пришел конец. — Ну смотри мне, — уже не так уверенно, — Я надеюсь на твое благоразумие. — Угу, — Ким нетерпеливо переминал с ноги на ногу, — Топайте. И облегченно выдохнул, когда предки всё же покинули дом на очередную встречу с клиентом. А Тэ уныло оглядел своё временное место тюремного заключения. Н-да. Юнги в очередной раз подложил ему ложку дегтя. К счастью, мёд оказался настолько сладок, что ложка не особо расстроила. Но привкус неприятный оставила. А всё потому, что некоторые наябедничать соизволили. Не наговорился, видимо, с Чонгуком, решил родителей к делу приобщить. Те, к слову, информацию о том, что их сын уже как пару дней вместо японских, корейские пейзажи изучает, приняли не самым лучшим образом. Рядом со школьным автобусом на следующее утро после их с Чоном примирения, Тэхёна уже ждал автомобиль отца. И как результат — домашний арест и много, очень много лекций и нравоучений. А плюсом ко всему потерянное доверие, которое вновь придется восстанавливать. Нет, Ким не спорил, что поступил не совсем красиво, но… всё же Юнги та ещё свинья. Такую какаху подложил. А чтоб наверняка создать все условия ареста, Тэхён теперь с комфортом доезжал до школы. И назад тоже… с комфортом… на отцовской машине. Что тут говорить, что Чонгука он видел только в перерывах между занятиями и школьной столовой. Но как же этого было мало. Его некогда любимая спальня теперь не радовала. Солнце за окном так и манило наружу. Так хотелось испытать его первые согревающие лучи, прогуляться по берегу моря, вдохнуть аромат морского бриза. Застонав, Ким упал на кровать. Его жаждала в свои объятия «любимейшая» математика. Ведь завтра последний экзамен. Похоже его мысли о море и Чонгуке зашли слишком далеко, ибо как объяснить, что даже запах соленой воды уже чувствовался на языке. Вот даже сейчас, буквально хлынуло свежестью. Стоило об этом подумать всерьёз, как дверь спальни отворилась, являя свету ухмыляющегося… — Чонгук? — шок сменялся радостью и неверием, — Ты как тут оказался. — У вас окно на первом этаже открыто, — невозмутимое пожатие плечами и глаза напротив потемнели, едва сконцентрировавшись на омеге. Ох. Сердце принялось привычно биться в припадке от такого сбивающего с ног своей харизмой и невероятной сексуальной энергией альфы. Невольно Ким поднялся с кровати навстречу ожидавшим его объятиям. Как же ему этого не хватало. Сильные, но в то же время бережные, дарящие чувство блаженства и спокойствия. А потом мысли умчались вслед за остальными, оставляя только одну — вот как у Чона получалось быть настолько нежным. Таким бесконечно нежным и страстным, вкладывающим чувство любви в каждый поцелуй, каждое прикосновение, вызывая невероятное ощущение неземного счастья. И вот тут настал черед смущенно вспыхнувших щек. В школе им так и не удавалось толком пообщаться, потому сейчас их встреча вызывала волнение и трепет. И совсем капелюшечку страха. Почему-то до сих пор казалось, что всё происходящее сон. А потом зазвенит будильник и кошмар вернется. И Чонгук снова будет медленно убивать его своим холодом и равнодушием. Видимо, что-то в лице Тэхёна изменилось, ибо в следующую секунду объятия стали крепче. — Тэ, — в голосе отчетливо слышалось волнение, — Я скучал. Знал бы Чонгук, как он скучал, но всех слов на планете не хватит, чтобы описать его чувства. Неужели он тоже все эти дни места себе не находил? От осознания данного факта на душе потеплело. Длинные пальцы прочертили дорожку на щеке, коснулись завитка волос на шее, вызывая табун мурашек. — У тебя завтра экзамен, — прошептал Чон в самые губы, не желая отрываться от сладостного поцелуя. — Угу. И настроение чутка подпортилось. Но сейчас все казалось такой мелочью, когда Чонгук вот так держит в своих объятиях и смотрит так, что дух захватывает. Ощущение неловкости смущало, но все перебивалось мощным желанием, которое огненным шаром разрасталось внизу живота. А запах альфы казалось становился все сильнее, кружа голову. Господи, как же Тэ его хочет. — Позанимаемся? Серьёзно? — Ты пришел ко мне, чтобы позаниматься? — видимо в его тоне что-то было, потому как глаза напротив потеплели. — Ну не могу же я допустить, чтобы мой любимый омежка завалил экзамен. Мой. Любимый. Выносите его семеро. Ох, ну разве возможно думать о чем-то другом, когда рядом такой мужчина. — Ну так что? Кивок в ответ, и некоторые вот так вот внаглую полезли в стол и невозмутимо так учебник толстенный с конспектом лекций на кровать плюхнули. И руки почему-то очень уж в этот момент зачесались, чтобы некоторых этим учебником по головушке так… чтоб знания наверняка впечатались. Но стоило альфе сесть напротив и ласково улыбнуться, как мысли вновь поплыли. А Чонгук действительно принялся готовить его к экзамену. Который завтра между прочим. — Тэхен, соберись — требовал бархатный голос. Легко сказать. Довольно сложно сфокусироваться на чем-то, кроме ласковых рук, которые то и дело невзначай рисовали узоры на бедре Тэ. — Тэ-Тэ, ты не о том думаешь, — упрекнули его, хотя глаза напротив смеялись. — А ты отойди метров на десять, я и сосредоточусь, — выпалил Ким, и пример, который он так старательно решал, вновь оказался неверным. Ну вот — экзамен не пройден, — А лучше на сто. Напротив беззаботно рассмеялись, причем в голос, откинув голову назад. Тэ так и продолжал хмуро взирать на перекатывающегося со смеху альфу, который в точности как он сидел напротив по-турецки. А Чонгук вдруг резко смеяться перестал и глаза у него такие внимательные стали, и он вместо соточки назад, вдруг вперед пододвинулся, а глаза мерцают сильно-сильно… Тэхёну вдруг не по себе стало. Тяжело сглотнув, он нервно поправил прядь волос, и… руку его нежно перехватили, целуя каждый пальчик. — Давай выполним одно упражнение. — Эротическое? — почему-то ляпнул Ким и густо покраснел, когда напротив удовлетворенно хмыкнули. Ну а что поделать, если от вида полуобнаженной груди альфы мысли лезут совсем уж неприличные. Не успел Тэ опомниться, как крепкие руки обнимали его уже со спины. Взяв его ладони в свои, Чонгук принял бразды правления, предварительно вложив в пальцы карандаш. — Сконцентрируйся, — тихий шепот щекотал ухо. И Тэхён сосредоточился. Но не на том. А альфа продолжал будоражить его воображение. — Представь перед собой воздушный шар, — Ким вздохнул, и послушно выполнил требование. — Закрой глаза, — продолжал шептать он, — Представь перед собой энергию, концентрацию своей силы, — пальцы альфы нежно переплетались с его собственными, дыхание щекотало шею, возрождая в глубине живота уже знакомое щекочущее чувство, — А теперь представь, как этот сгусток оживает, становится покладистым и гибким, как пластилин. Слепи из него то, что хочешь, вообрази в голове предмет, — Тэхён представил, это было не сложно — воображение само рисовало перед ним картинку. — А теперь попытайся нарисовать его. — Закрытыми глазами? — это немного проблематично. — Не отвлекайся. Ладно. И пальцы, словно по волшебству повели его по бумаге, ведомые пальцами Чонгука. И вдруг за спиной хмыкнули. Глаза распахнулись сами собой, а Чон довольно пробормотал: — Ну или так. Краска тут же отхлынула от лица, стоило омеге увидеть плоды его воображения. А все потому, распластавшись на бумаге и хлопая глазенками, на него взирал маленький пухленький слоник. Слоник, нарисованный на стрингах. Розового цвета только не хватало для полноты образа. — Ой, — вырвалось у него, и слоник безжалостно оказался смят. — А у тебя отличное воображение, — беззлобно подкололи Тэ, ладони плавно опустились ниже, смыкаясь на талии, — Только я бы тебе рекомендовал на экзамене думать о чем-то более… нейтральном. Руки сжались сильнее, почти болезненно, и стон вырвался против его воли, когда обжигающе горячие губы прочертили дорожку поцелуев на его шее. И вдруг альфа уткнулся лбом в его затылок. — Тэ, — едва слышный шепот, — Прости меня. Разум, затуманенный поцелуями, не сразу воспринял информацию, а когда слова дошли, тело мгновенно напряглось. — За что? — неприятное предчувствие комом встало в горле. Неужели снова что-то произошло? Но Чонгук заговорил: — Прости, — судорожный вздох, — Я перед тобой так виноват. Знал бы ты, какой скотиной себя чувствую, — альфа говорил быстро, сбивчиво, словно боялся, что не успеет, — Мне казалось, что тебе все равно. Что твои чувства ко мне лишь плод моих мечтаний. Ведь я влюбился в тебя, как сумасшедший. С первых дней нашего знакомства. Тэ вздрогнул, не решаясь обернуться. Воспоминания лавиной боли обрушились на него вновь. Холодный взгляд, равнодушное лицо, которое периодически сменялось брезгливостью и неприязнью, и глаза, полные ненависти… Разве мог Тэ подумать, что этот человек мог испытывать к нему романтичные чувства? — Разве ты не ненавидел меня? — вопрос дикой болью отдался где-то в глубине груди. Почему же вновь стало так страшно? — Скорее уж себя, за то, что позволил чувствам взять верх, — грустная усмешка, а затем полное чувств, — Тэхён, я люблю тебя, — тишина, а потом вдруг сиплое, — Правда, еще и очень сильно хочу. О-о, внизу живота пробежалась знакомая волна желания, которая вот уже несколько дней не давала ему покоя. Не выдержав, Ким повернулся и тут же понял, какую ошибку совершил. А все потому, что стоило ему хоть раз взглянуть в глаза Чонгуку, когда он смотрел вот так, по особенному, то тут же попадал в их плен. Сонбэ, к слову, фишку просек и самым наглым образом ею пользовался. Тэ вновь нервно сглотнул. Каждой частичкой своего тела он чувствовал близость альфы: как-то по особенному ощущался сейчас твердый пресс, прижимающийся к спине, его вдруг ставшим рваным дыхание, запах его кожи — такой любимый морской бриз. На долю секунды, всего на долю им овладел страх — впервые с последнего дня похода они остались наедине. А у Тэхёна никогда не было близости с мужчинами… И вот сейчас, сидя на кровати, осознание данного факта очень остро прочувствовалась, особенно, когда дыхание альфы стало слишком тяжелым. Но страх ушел, стоило Чонгуку сжать объятия сильнее, даря чувство необходимости. И в тот же миг Тэ лишился возможности дышать, едва губы альфы прижались к его собственным… Поцелуй. Он был восхитителен на вкус, вкуснее всего, что омега когда-либо пробовал, желаннее глотка воды в пустыне, нужнее порошка от простуды после купания в болоте, необходимее… Необходимее, чем само дыхание… — Тэ, — тихий стон, и как-то сразу стало понятно, что на этот раз одним поцелуем они не ограничатся, — Я жить без тебя не могу. Это было как ураган, как вихрь, сметавший все преграды на пути. Тэхён не помнил, как оказался сидящим на коленях альфы, лицом к нему, как стремительно срывалась так мешавшая одежда. Очень уж остро ощущалась эта преграда между ними. Сейчас, когда их тела так стремились почувствовать друг друга. Не прерывая поцелуя, Чонгук обхватил его запястья одной рукой, закидывая за спину, вторая же продолжала рисовать замысловатые узоры на обнаженной груди. От такого простого движения, Ким забыл обо всем на свете, и тихо простонав, сжал бедра, в попытке стать к альфе ближе. Он улыбнулся, затем потянувшись и не отрывая от Тэ взгляда чуть прищуренных, полных странного пугающего огня глаз, прикоснулся губами к груди, согрел ее дыханием через тонкую ткань, а затем ладонь легла на живот, властно, уверенно, и оттуда медленно заскользила вниз… Это движение отозвалось у омеги сдавленным стоном, и рука плавно спустилась ниже, даря неприличную ласку, до румянца на щеках. Рывок — Чон жадно прижал его к себе. Затем еще раз… и еще, выбивая из него стон за стоном. — Чонгук, — почти всхлип, — Я хочу, — рывок, — Тебя… — Какой же ты сладкий, — легкий укус в шею, — Ты сводишь меня с ума. Детка, я покрою поцелуями каждый сантиметр твоего идеального тела. И Тэ густо покраснел, когда альфа принялся исполнять своё обещание. — Ты краснеешь, — всего на миг оторвался от своего постыдного занятия Чон и коварно ухмыльнулся, — Меня это заводит. Стон вновь вырывается наружу, стоило альфе вытворять своим языком такое. Чувства ураганом сносят крышу, гормоны струятся по венам. Господи, да он просто изнемогает от желания. — Детка, как же ты вкусно пахнешь, — и поцелуи спустились ниже. О-о, это было похлеще тысячи фейерверков вместе взятых. Сладкий спазм внизу живота разливался в нетерпеливую истому. Тэ невольно извивался под таким горячим альфой. Сладкое забытье, в сравнении с которым любой алкоголь меркнет, а все тело наполняется сладкой, вызывающей ощущение полета истомой. Бесконечно хорошо и тепло и сладко здесь и сейчас, в объятиях альфы, под ливнем его поцелуев, от прикосновения его рук, от каждого движения… Было что-то упоительное и правильное в сплетении их тел, в единении сладком до стона, в чувстве беззащитности и хрупкости, охватывающем Тэ в объятиях Чонгука. И выплывать из этого сладкого омута никому из них не хотелось… — Тэхён, — на него смотрели с таким восторгом, что сносило крышу, — Мой сладкий Тэхён. Я больше не могу. Эти слова нахлынули волной, заставляя захлебнуться в омуте чувств. Он горел в огне, в личном огне Чон Чонгука, теряя связь с реальностью, не слыша ничего, кроме его тихих ласковых слов, его дыхания, его прикосновений… Руки обвили мощную шею, тело выгнулось навстречу, говоря только одно — он чувствовал тоже самое. Тихий шепот: — Чонгук, пожалуйста… И последняя преграда на пути смелась решительными поцелуями альфы. Какой же он был нежный, внимательный. Тэ не единожды представлял их первый раз, но реальность превзошла все ожидания. — Тэ-Тэ, — поцелуй, а затем что-то твердое и обжигающе горячее уперлось прямо там. Толчок. Боль ошеломила, но исчезла почти так же быстро, как и мысли о происходящем. Их не было, мыслей. Не было ничего, кроме тепла обжигающих прикосновений, ощущения дыхания, срывающимся и хриплым. И поцелуев. Тысячи поцелуев, нежных, страстных, теплых, ласковых и исполненных жажды, таких словно Ким был воздухом, а Чон не мог им надышаться. Безумное нарастающее ощущение своей важности, значимости, нужности… — Тэ, сладкий мой, любимый мой, — тихо шептали ему на ухо, не переставая покрывать поцелуями, — Потерпи немножко, детка. Ощущение наполненности там казалось непривычным, но таким правильным и… приятным. Очень приятным. Медленные движения теперь вызывали только неудовлетворение. — Чонгук, — хныкнул Ким, нетерпеливо повиливая бедром. Его поняли с полуслова. — Детка, в тебе так хорошо, — рывки стали сильнее, резче, вырывая стон за стоном. Снова и снова. Челюсти Чонгука сведены, глаза горят диким необузданным огнем. И от такой животной страсти сносит крышу. Руки зажили собственной жизнью, врываясь в мягкие волосы, царапая спину, и стонать, стонать и стонать. Как же хорошо, что дома они одни. Тэ еще никогда не ощущал себя ценностью, превосходящей все иные даже не в десятки — в тысячи раз, когда каждый кусочек кожи, тела — дар богов, каждый поцелуй — спасение умирающего, каждый стон — лучшая мелодия в мире. И чувство принадлежности альфе, заполняющее до невозможности вздохнуть, до тонкой грани между болью и удовольствием, до осознания того, что в этот миг он единое целое с тем, кого когда-то ненавидел… А сейчас не может представить жизни без него. — Я так люблю тебя, — слова вырвались сами собой на пике удовольствия. Оргазм был бесконечным. Удовольствие — и боль! Идеальное сочетание! Разум плавился, душа разбивалась на осколки, и воссоединялась вновь, образуя новое сердце на двоих… Ким лежал, тяжело дыша, ощущая как все еще кружится голова, как волна тепла отказывается покидать тело, и сдерживая желание как кошка потянуться… Потому что, обессиленно упав рядом, Чонгук все еще сжимал его в почти болезненных объятиях. А потом прозвучало неверящее: — Что ты сказал? — М-м, — Тэ все еще плыл на волнах блаженной неги, — Ты о чем? — Последнее, — нетерпеливость в голосе слышалась так отчетливо, что улыбку сдержать было невозможно. — Хм, не понимаю, — нарочито небрежно заявил Ким и медленно, очень медленно уползал под одеяло. А все потому, что напротив смотрели так… ну в общем кот из Шрека отдыхает. И в то же время так серьезно, что не до шуток стало. — Я люблю тебя, Чонгук, — едва слышно прошептал он в ответ, и сердце испуганно забилось от произнесенных им же слов, — Безумно. Секунда, вторая, третья… Тэхену так страшно было взглянуть на альфу, но стоило поднять глаза, как все страхи улетучились, ослепленные широко и такой счастливой улыбкой сонбэ. А в следующий миг утонул в объятьях любви, чувствуя себя самым счастливым на свете.

<center>***

</center> А экзамен Тэхён все-таки сдал. И даже с отличием. Просто не верилось — учеба в школе казалась для него чем-то нереальным, но с помощью Чонгука его успеваемость вдруг оказалась выше среднего. Конечно, до доски почета ему еще далеко, но все же… По этому случаю его родители официально объявили об окончании его тюремного заключения. А ещё устроили праздничный ужин. Правда присутствие на нем Чона их несколько смутило. — Ну-у… — неловко кашлянул папа, когда все дружно уселись за стол, — И давно вы вместе? Взгляд родителя то и дело перескакивал с одного на второго, рука нервно теребила салфетку, от которой осталось одно слово. — Можно и так сказать, — губы альфы обаятельно растянулись в улыбке, а затем он вдруг промычал, — М-м, господин Ким, рыба просто замечательная. Похвала заставила папу зардеться, и напряжение в его позе исчезло. — Так какие у тебя намерения к моему сыну? — а вот этот грозный тон шел от отца. Под таким натиском Тэ съежился — он никогда не любил, когда родитель применял такой способ общения. А вот Чонгуку хоть бы хны. Продолжая улыбаться все той же ослепительной улыбкой, он со всей мужественностью заявил: — Самые серьезные, господин Ким. У папы вилка на пол упала. Медленно сползая со стула, он испуганно прошептал: — Ох, неужто жениться собрались? — и за сердце вдруг схватился. — О, боже, пап, какое жениться, — пробормотал Тэ, краснея. — Не исключено, — внес свои корректировки Чон. — Молодец, парень, — воскликнул отец. И двое последних как-то быстро язык общий нашли. А отец, к ужасу омеги, потащил Чонгука на серьезный разговор. Тэ только успел услышать обрывки фраз, перед тем, как их спины скрылись во дворе дома: — Тэхён у нас хороший. Умный, настойчивый парень. Вредный немного, но ты не сдавайся… А папа подошел ближе, руку на колено положил и в глаза серьезно заглянул: — Сынок, ты уверен? Ответ был один. — Более чем. Родитель совсем как-то грустно вздохнул. И было в этом вздохе что-то большее, чем грусть. — Просто вы же вроде не ладили еще совсем недавно. К тому же этот мальчик из такой семьи… Тэхён изумленно вскинул брови. Неужели папа до сих пор помнит случай в доме родителей Чона? Хотя, сложно забыть, когда собственный сын набрасывается на незнакомого парня. — Я его люблю, пап. — Вижу, — неожиданно признался он, — И он тебя любит тоже. Это видно по вам. Ваши лица так и сияют. Вы мне так нас с твоим отцом напоминаете в молодости. Тэ смущенно кашлянул. Было довольно неловко обсуждать его взаимоотношения с Чоном. Румянец окрасил бледные щеки. — Наверное, истинность так действует. В ответ серьезно кивнули. — Ты такой счастливый, — обронил папа и вдруг крепко притянул его к себе, — Значит, и я тоже счастлив, — а потом хитро так зашептал, — А он ничего такой, мне нравится. — Ну, па-а. Нет, его родители иногда просто убивают. А вот Чонгук из дома ушел окончательно. Отец так и не одобрил его выбор спутника жизни, а Чонгук не желал мириться с его мнением. К тому же его совсем не устраивало будущее, уготованное в этой семье. Он мечтал открыть собственную сеть ресторанов, разрабатывать новые рецепты, углубиться в знания. Это никак не связывалось с перспективой быть запертым в кабинете министерства и обрастать пузом. Так что Чон теперь окончательно основался в квартире Пака. На время. Все это пролетело так быстро. А сейчас… сейчас Тэхён безукоризненно прекрасный в изумрудном костюме-тройке стоял перед огромным зеркалом в пол и дрожал от страха. Рядом с ним отражался до жути довольный Хосок в таком же костюме, только цвета индиго. Оба идеально причесанные, красивые и невероятно счастливые. Наверное все так себя чувствуют перед выпускным. — Ну что, оторвемся? — Хосок как всегда в отличном настроении. Взволнованное отражение в зеркале нервно закусило губу, затем коротко кивнуло. Глубокий вдох, выдох — он готов в бой. Бал традиционно проводился в зале торжеств, который находился чуть в отдалении от основных построек школы. — Пошли, — произнес Ким, и в последний момент подмигнул своему отражению. Во дворе школы их уже ждали. Стоило Тэхёну увидеть сияющее лицо Чонгука, как все волнение вмиг улетучилось. Неужели этот красавчик альфа, который сейчас с улыбкой протягивал ему руку, хочет быть с ним? Омега всё ещё ловил себя на мысли, что все происходящее просто прекрасный сон. И от того так страшно было просыпаться. — Я и не думал, что можно выглядеть ещё прекраснее, — сладко прошептали ему на ушко, притягивая к себе, — Но ты не перестаешь меня удивлять. Этот поцелуй казался слаще меда. — Эй, голубки, пойдемте уже, — хмыкнул Пак, и обвив талию Хо, направился с ним к корпусу. Надо признать зал к балу украсили на славу. Тэхён, конечно понимал, что школа несколько отличалась своей спецификой от остальных, но его воображение не могло представить, насколько. Волшебство было повсюду: стеклянный потолок сиял великолепием звезд, а огромная луна освещала зал загадочным сиянием, огненные шары то и дело попадались то тут, то там, создавая эффект мерцающих бликов. Стоило Киму с Чоном ступить на порог, то обнаружилось, что пол под ногами усыпан тысячами лепестков цветов, россыпью покрывая все пространство. Но больше всего поразил огромный, во всю стену водопад, поток которого вопреки законам физики стремился к потолку, скрываясь в звездах, словно напитывая своей энергией. Красиво было так, что дух захватывало. — Завораживает, правда, — прошептал Чон, обхватывая за талию. — Это чудесно, — не согласиться было сложно. А музыка заманивала своим звучанием, призывая танцевать. Тело так и стремилось размяться, и альфа, почувствовав его желание, повел на танцпол. И вот, они уже в центре зала зажигали под быструю мелодию. Чимин с Хосоком отплясывали неподалеку, то и дело прилипая друг к другу поцелуем, чем вызывали недовольные вздохи омег. А как же — еще одного красавчика потеряли. — Ай, — невольно воскликнул Ким, когда Чонгук в порыве танца случайно наступил ему на ногу. — Прости, — он смущенно улыбнулся. Но у Тэхёна было слишком хорошее настроение. А может, дело в том, что он вновь оказался в своей стихии. — Детка, ты совсем разучился танцевать? — прошептал он в ухо Чона со всей пылкостью. Отстранившись, он коварно ухмыльнулся, следя за реакцией парня. — Это вызов? — тут же среагировал он, ничуть не обидевшись. — Какой вызов? Я все равно тебя уделаю, — и глаза состроил невинные. — О-о, вот как. Я тебя услышал, детка. Готовься к бою. Альфы словно этого и ждали. Буквально за минуту возле Чона собралась целая толпа оскорбленных в чувствах парней. И тут на весь зал прозвучало бодрое: — Воу, воу, воу. Кажется альфы хотят показать омегам, кто здесь папочка танцпола. Громкий гул аплодисментов утонул в сменившейся музыке. А парни, во главе с Чонгуком начали наступление. Ритмичные, взрывные движения, их танец был пропитан сексуальной мощью и силой, характерной для сильной половины. Тестостерон буквально витал в воздухе над ними, врываясь в чувствительные носики омег. Не прошло и минуты, как послышались возбужденные вздохи и ахи. Но это касалось не всех. Нашлись и те, кто как и Тэхен, не желали сдавать позиции, и вскоре омеги вступили в ответную атаку. И вот тут ситуация переменилась: грациозные как кошки, податливые сексуальные, они пьянили разум альф, заставляли пускать слюни в желании обладать. Но хитрые, коварные хищники метко пускали когти, вырывая лидерство в свои руки. Соперники очнулись мгновенно, отражая удар мощной сексуальной волной. Теперь альфы и омеги сплелись в один клубок, выбирая жертву в индивидуальном батле. Чонгук молниеносно оказался перед Кимом. Рывок — его тело прижато к разгоряченному альфе, руки непристойно скользят по бедру, на губах — дерзкая ухмылка. Это было волшебно, как и все вокруг. Их тела максимально приближены, одна рука обвивает шею, пальцы второй зарылись в кудрях его волос. Головокружительный полет, невероятное ощущение свободы — наверное так себя чувствуют птицы в полете, руки, крепко прижимающие за талию дарили ощущение уверенности и защищенности. Тэ скользит пальцами по ладони альфы, руке, мускулистому плечу, напряженной спине… А демон-искуситель не дремлет, резкий поворот — он плавно двигается, заставляя прикусить губу, чтобы не застонать от ощущения того, как его сильные пальцы скользят по спине, спускаются ниже, повторяя изгиб его тела. Ким не может удержаться, чтобы не взглянуть в его черные глаза… Зря. Он утонул мгновенно, стремительно теряя голову. — Ты сводишь меня с ума, — склоняясь над ним, признался Чон. И взгляд глаза в глаза. Губы тянутся навстречу, чтобы слиться в страстном поцелуе. На секунду, Тэ даже забыл, что нужно дышать, а пришел в себя от неожиданной просьбы: — Давай прогуляемся, — прошептал он, прерывая сладостный поцелуй. Кима хватило только на кивок, чтобы в следующий миг покорно проследовать за державшим его за руку Чонгуком. Ночная прохлада приятно остужала распаленное тело, но уже через минуту стало довольно прохладно для комфортного времяпровождения. Но стоило об этом подумать как теплые руки сгребли его в кокон объятий. И Тэхён в этот момент вдруг отчетливо понял: Чонгук грел его чем-то большим, чем просто телом. Это было тепло его сердца, частичка его души, любовь, которая грела без остатка. Они шли по саду, наслаждаясь обществом друг друга. Просто молчать можно не с каждым, и это дорогого стоит… — Знаешь, — первым нарушил ночную тишину Чон, — Я довольно долго размышлял над словами Юнги. Ох, нет. Тэхёну казалось, что эта проблема далеко позади, но неужели они будут возвращаться к ней снова? — Ты только послушай, — успокоил его альфа, и большой палец прочертил круг на его ладони, — Я думал и… понимал, что в его словах есть смысл. — Нет никакого смысла, — простонал Тэ. Но Чонгук нежно приложил ладонь к его рту. А увидев его лицо, Ким сразу же успокоился. Оно было задумчивым, но при этом без тени тревоги. — Я эгоист. — М-м, — прозвучало невнятное из-за закрытого рта. — Твое стремление к танцам не может не восхищать, и лишение тебя возможности будущего, не дает мне покоя. — М-м… — Но потом я подумал, — не обращая внимания на невнятные протесты Кима, он вдруг таинственно улыбнулся, — А почему бы не дать тебе возможность изменить его. — Ты о чем? — ладонь сползла с его рта, чем Тэ тут же воспользовался. А Чонгук загадочно улыбался: — Ты знаешь танцевальный коллектив под названием «Elemental magic». Глаза Кима широко расширились: — Конечно. Это же самый лучший коллектив в мире. Правда, и попасть туда тоже шанс один на миллион. По слухам туда попадали лучшие из лучших, и только единицы. А их отборочный конкурс до сих пор тайна, покрытая сотнями теорий, сплетен и догадками. — А что, если у тебя будет возможность попасть к ним? — Чон осторожно погладил его щеку, с довольной ухмылкой наблюдая за реакцией на его слова. — Ты шутишь? — пульс подскочил, застрял где-то в горле, вынуждая просипеть, — Это нереально. Альфа все больше становился похожим на объевшегося паштетом котенка. — А если я тебе скажу, что все это реальность? И твои шансы довольно высоки. Тэ ошарашенно молчал, не веря в происходящее. Что бы он сказал? Да это было бы самое лучшее, о чем только можно было мечтать. Он и мечтать не решался. Для него это было чем-то несбыточным, сказкой, которая так и останется на страницах книги… — Я подумаю, что это сон, — честно признался он. Чон удовлетворенно хмыкнул: — Ну тогда просыпайся, мой спящий принц, — руки властно обвили его талию, — Это все реальность. Нужно только поступить в университет. А в университет этот попасть могут только те, кто окончил нашу школу с отличием. — Невероятно, — прошептал Тэ. Это действительно было невероятно. — А хочешь скажу тебе больше. — Куда уже больше, — простонал Тэ, чувствуя как от новости кружится голова. Чонгук довольно ухмыльнулся, и продолжил: — Я показал твое видео с выступлениями коллективу. О, нет. Почему-то оказалось очень страшным услышать вердикт. И Тэхён вдруг себе таким неопытным показался. — И они тебя с нетерпением ждут. Ты талант, Тэхен. И тебе его нужно развивать. Не веря своему счастью, Ким не мог подавить улыбку. Вау, он в самом лучшем танцевальном коллективе. Он будет путешествовать по миру, выступать на самых лучших площадках… Но… Но как всегда есть свое «но». — А ты? Как же мы с тобой… Мысль о том, что им придется жить на расстоянии убивала. Разрывала на части трепетно бьющееся сердце. — Что ж, и я попробую пробиться в группу. Будем выступать с тобой на одной сцене, — и взгляд такой уверенный. — Оу, — только и смог вымолвить Тэ, находясь в некотором замешательстве, — Ты, конечно, за месяц тренировок значительно вырос… — Но… — с нажимом потребовал продолжения Чон, серьезно так потребовал. Правда через пару секунд ехидная улыбочка выдала его с ног до головы, — Что, недостаточно талантлив? — Заметь, я этого не говорил, — хмыкнул Ким, чувствуя как его медленно отпускает напряжение. А альфа продолжил: — Я поступлю в тот же университет, — он мягко улыбнулся, прижимая к себе, — К тому же, если у меня все пойдет с ресторанным бизнесом, то путешествия станут неотъемлемой частью нашей жизни, — и уже с хитринкой, — Неужели ты думал, что сможешь так просто от меня избавиться, Ким Тэхен. И не думай. Тэхен и не думал. Он был счастлив. Но на этом все не заканчивалось. — Поехали. Вот те на. — Куда? У нас же бал. — Подождет, — и настроение у некоторых игривое. А Тэ и не заметил, как они подошли к мотоциклу. Его родненький шлем ловко подкинули в руки. А как только омега справился с последней застежкой, уточнил. — И куда мы едем? — Увидишь. Интриган. Ехали они не долго, около пятнадцати минут. И как только лес покрыл их со всех сторон, мотоцикл остановился. — Решил закончить начатое? — не сдержался Тэ, — В первой части ужастика прикончить меня не получилось, решил взяться за вторую? Улыбка Чонгука стала запредельной, и он проникновенно произнес: — Только если жанр сменить, — походкой пантеры альфа обошел его и встал со спины. Спина четко ощутила жар и твердость мужского тела, и невероятное томление сконцентрировалось в низу живота, — Что-то ближе к немецкому эротичному, — а затем губы коснулись его уха в чувственном поцелуе, — А теперь закрой глаза. Планировалось задать соответствующий вопрос, но вдруг так захотелось просто довериться. И Тэ послушно прикрыл веки. Над ухом послышался довольный смешок, затем не менее удовлетворенное: — Послушный мальчик. И легкий шлепок по тому самому месту шел в сопровождении. — У меня ангельское терпение, — мягко и очень ласково пропел Ким, продолжая держать глаза закрытыми, — Но не безграничное. И некоторые все поняли. Молча повели в неизвестном направлении, но то и дело слышался тихий смешок. — Можешь открыть глаза, суровый ты мой тигр. И Тэхен открыл. Открыл и замер, восхищаясь красотой. А все потому, что среди густоты деревьев в глубине крохотной полянки уместился небольшой, двухэтажный домик с широкими в пол окнами. И даже с улицы он казался настолько уютным, что нестерпимо хотелось попасть внутрь. А чуть дальше, за ним, сквозь гущу деревьев открывался шикарный вид на океан. — Ох, Чонгук, это твой новый дом? Тэ узнал его. Ведь когда-то он и сам пол ночи на пару с папой разрабатывал планировку. Домик его мечты. И сейчас, наяву он был еще прекраснее. А Чон, продолжавший обнимать со спины, ласково уточнил: — Наш дом. Не веря своим ушам, Ким обернулся в кольце его рук. — Ты серьезно? — Более чем, — и глаза напротив оставались полны решительности. А у Тэхена будто крылья на спине выросли, унося его на воздушное облачко счастья. Даже не верится, а ведь когда-то он с болью в сердце осознавал, что проектирует домик для будущей пары Чона. Кто бы мог подумать, что парой станет он сам. Истинной парой. — Обследуем наше логово? Еще бы. — Давай. Внутри все оказалось еще лучше. Комнаты светлые, просторные, как Тэ и любит. Да, пока все необжито, но это только дело времени. А Чон повел его к двери на втором этаже. Беззвучно открыл, пропуская вперед. — Это наша детская. — Детская? — Ким изумленно обернулся, — Но, Чонгук, мы ведь еще… — Хочу троих, — быстро произнес он, — А лучше четверых. Коварная ухмылка, многообещающий взгляд, и не дав опомниться, Чон склонился к его губам. Он целовал так, как никогда раньше. В этом поцелуе было все — невероятная нежность, захватывающая страсть, изысканная чувственность, и та бездна его любви, о которой Ким раньше даже не подозревал. Теперь узнал, со всей очевидностью, рухнувшей на него, словно теплая волна океана, который Тэ видел теперь из окон их спальни. И его унесло, смыло в этот океан, закружило в водовороте, заставив потерять все мысли… — Я люблю тебя, Тэхен, — шепот в самые губы, — И это не имеет никакого отношения к истинности. Я люблю тебя. Вот такого вот, настоящего. Я хочу, чтобы ты чувствовал, как моя кровь закипает, когда ты даришь мне частичку себя. Хочу, чтобы ты чувствовал весь мой мир к тебе, весь мой тонкий трепет и всеобъемлющую любовь. Из всех формул, которые я когда-либо встречал — не найти той, что описывала сполна мое желание к тебе, чтобы ты ощущал и чувствовал, как нужен миру, нужен мне! Нужен не за что-то, а вопреки. Чонгук смотрел на своего омегу и просто не мог поверить своему счастью. Надо же, еще несколько месяцев назад его отец устроил Чону очередное испытание на силу воли. Он-то думал, что сложности возникнут в танцах, в которых его сын был не ас. Кто же знал, что настоящим, и самым сложным испытанием для него станет маленький, упрямый омега, который сейчас так искренне и неверяще смотрел ему в глаза, прижимаясь своим хрупким телом. Тэхён — это слабость, та слабость, перед которой Чон не мог устоять и не намерен. Самое сильное и практически роковое влечение с первых минут знакомства… Чонгук хорошо его изучил и понял причину своей тяги — темперамент! За милым лицом и глазами, в которых всегда играет хитринка, скрывался безумный потенциал и полная самоотдача… Страстный, волевой, но в то же время нежный и тонкий. От него невозможно оторваться, его некем заменить, и не хочется. Тэ неповторим. Губы. Такт. Чувственность. Руки. Яблочный сок… — Как бы я хотел, чтобы ты на меня смотрел так всю свою жизнь, — прошептал он, нежно целуя. И Тэхён растаял в его руках, как мороженое в летнюю жару. А потом тонул в глазах Чонгука и вновь таял, едва альфа опять прикоснулся к его губам, чтобы затем хитро прошептать: — Предлагаю заняться улучшением демографических показателей нашей страны прямо сейчас. — Что? — не успел Ким опомниться, как ему коварно улыбнулись, подхватили на руки, потащили к кровати, и уже там вовсю принялись за улучшение показателей, вырывая каждый стон и с нескрываемым наслаждением заставляя стонать снова и снова. А потом встречали рассвет, неспеша прогуливаясь вдоль берега океана и крепко держась за руки. И было так хорошо, как никогда на свете. До того момента, пока Чонгук не остановился, не встал напротив и… — Тэхен? — М-м? Безоблачное настроение сменилось беспокойством, стоило увидеть взволнованное лицо альфы напротив. Это было заметно невооруженным взглядом, по его участившемуся дыханию, расширившимся зрачкам и трясущимся рукам, одна из которых полезла в карман брюк. — Ким Тэхён, — еще до того, как Чонгук встал на одно колено, омега все понял. И потрясенный вздох вырвался из его груди. — Ты изменил мою жизнь… Благодаря тебе я больше не боюсь мечтать и надеяться, быть с тобой и смотреть в будущее, — судорожный глоток, — Я люблю тебя столь сильно, что клянусь защищать, заботиться о тебе, принимать тебя, забирать все твои страхи, сомнения и тревоги, делить с тобой твои радости, надежды и мечты. Я люблю тебя так сильно, что готов поддерживать всегда и во всем, всю жизнь быть рядом с тобой и не жить без тебя. Поэтому… я спрошу… Согласен ли ты забрать мое сердце в свои нежные руки, оберегать его и любить, заботиться и хранить до самой смерти. Ты… согласен стать моим мужем? Потрясение было настолько велико, что мозг запутался окончательно. Не веря в происходящее, Ким так и замер, не решаясь пошевелиться. Слова Чонгука казались нереальными… А ответа терпеливо ждали, и в глазах напротив медленно просыпалась тревога. — Согласен, — выдохнул он, чувствуя как улыбка медленно расползается по его лицу. Ну конечно он согласен, разве можно было ожидать от него другого ответа? Лицо Чонгука тут же расцвело на глазах. Поднявшись с колена, он тут же заключил в свои объятия, словно и сам не верил в чудо. — Я ведь не ослышался? Ты согласился? — А ты ожидал другого ответа? — усмехнулся Тэ в ответ, чувствуя, как начинает потряхивать. В этот же миг его прижали крепче, давая понять — никуда не отпустят. И тело накрыла волна тепла. — Я так люблю тебя, — тихий выдох в губы. — А я тебя… — Вместе навсегда? — нежный поцелуй вскружил голову. — Большего и не надо. The End.