Когда взойдёт солнце

— Что ж, у нас остался всего лишь один день, — глубоко вздыхает Хайди, присаживаясь за стол, который уже был накрыт для ставшего маленькой традицией завтрака. — Время и вправду летит слишком быстро, особенно, когда его почти не осталось, — туманно тянет Ники, протыкая вилкой свою яичницу. Она всё ещё выглядела слабой, но, по сравнению с состоянием двухдневной давности, девушка буквально расцвела. — Ну, это были самые необычные дни в моей жизни, — усмехается Клэш, повиснув на плече Веназара, который заканчивал раскладывать завтрак по тарелкам товарищей. Яичница — это одно из немногих блюд, которые хорошо получались у юноши, поэтому тот с боем отвоевал право делать её каждое утро. — Ага, необычней не бывает, — фыркнул Веназар, который порядком подустал за это время. Всё же, он не привык к такому большому скоплению людей в его доме, а тем более к заказу, который в будущем может перевернуть мировую историю. В общем, он был рад гостям, но их скорый отъезд вызывал у него облегчённый вздох. — Кстати, Кэп, Арлабус сказал, что тебе что-то понадобится с собой? — вспоминая о недавней фразе, сказанной в перерывах между собственными и чужими делами, вскинулся Хайди. — Да, я бы хотел взять те флэш-карты, которые принёс с собой, — кивает Кэп, задумчиво оглядываясь на дверь своей временной комнаты. Каждый знал, насколько эти малютки были дороги мужчине — это буквально единственное, что он спас из огня инквизиции. — Тогда, я поговорю с вашим проводником, — кивнул Хайди. — Надеюсь, он окажется понимающим и лишний груз в пару грамм не доставит ему хлопот. Прошло уже два дня, как группа воссоединилась. С виду маленький срок растянулся для них в вечность. Даже Хайди иной раз думал о том, что рана зажила слишком быстро для столь короткого промежутка времени. Впрочем, то легко можно оправдать бездельем, в которое окунулся каждый житель этого дома. Конечно, в первый день всё было совершенно иначе. Тогда они, пережившие столько трудностей и лишений, впервые смогли выспаться всласть. Казалось, только Веназар проснулся утром, дабы приготовить чего-то съедобного для их увеличившейся компании, а вот все остальные вылезли из своих комнат ближе к полудню. Хотя, их сложно пристыдить в подобном — за три дня им предстояло полностью восстановить силы перед новым витком этой сумасшедшей истории. Каково же было удивление компании, когда дверь комнаты, где проживала Ники, тихо скрипнула, выпуская потрёпанную, но явно оживлённую девушку. Никто не смел сказать и слова, лишь привычно приветствуя её и предлагая порцию вкусной яичницы. Девушка спокойно поблагодарила своих друзей и молча села за стол. Лишь по окончании трапезы она тяжело вздохнула, обращая задумчивый взгляд на Хайди. — Твои вчерашние слова были очень грубыми, — было первое, что она сказала. Пусть её голос звучал сипло и тихо, но в нём впервые за долгое время прослеживались до боли знакомые нотки решительной девушки, взявшей на себя великие обязанности. — Я знаю, однако, ты тут, а значит, они выполнили своё предназначение, — легко отмахивается Хайди. Пусть он и выглядит, будто чужая обида нисколько его не волнует, но на самом деле это было лишь частью общего плана по возвращению Ники в их ряды. Если сейчас он проявит слабость, то девушка вновь может закрыться в себе, решив, что всё же стала жалкой и ни на что не годной. — Не поверю, что ты обиделась на правду. — Я не обижалась, просто решила высказать своё мнение, — хмыкает Ники, в этот момент выглядя как прежде. — Так что, мы скоро уходим? — Через три дня вы должны отправиться к стенам района Б, — вклинивается в разговор Веназар, чуть не забыв сообщить важные новости из расшифрованного письма. — Однако, также указано то, что туда попадут только трое — Альфёдов, Арлабус и Хайди. Остальных заберёт доверенный человек. — Значит я и Кэп вне игры? — задумчиво тянет Ники, переваривая полученную информацию. — Что ж, справедливо. — Думаю, дело в том, что у Неадаптера на вас совершенно другие планы в районе А, — подмечает Хайди, понимая, что этот мужчина не стал бы так просто отказываться и сбрасывать со счетов тех, кого можно как-то использовать. Всё же, парочка альбиносов вряд ли станет достаточным козырем, если перед этим другая группа не подготовит для них почву. — Так или иначе, у нас осталось два с половиной дня, чтобы подготовится к походу в змеиное логово, — слабо усмехается Ники, откладывая вилку. Она съела только половину своей порции, но это гораздо лучше, нежели то, сколько она голодала до этого. — Да, так что всем нужно отдохнуть, как следует, а то, чую, дальше у нас такой возможности не будет, — невесело улыбается Хайди, точно зная, что если Неадаптер решил действовать, то будет использовать их по полной. — Тогда, господа беглые преступники, нужно вам собрать хоть что-то в дорогу, — берёт слово притихший Веназар. Вчера он потратил немало времени на разговор с Клэшем, который в красках обрисовал всю ситуацию и то, как проходит жизнь в стенах. Сказать честно, после такого блондин подумал о том, что в жилых местностях всё гораздо спокойнее и безопаснее. Однако, этот разговор также подтолкнул его к решению о помощи своим гостям. Всё же, в случае успеха, те могут перевернуть весь устоявшийся мир и дать ему то будущее, о котором когда-то грезил маленький мальчик из большой, но бедной семьи. На том и порешив, все разошлись по своим делам — Кэп поспешил обработать рану Хайди, Клэш с Веназаром уединились в комнате последнего, Ники ушла к себе, а Арлабус и Альфёдов засели в зале. Двое альбиносов решили воспользоваться самым действенным способом отдохнуть и привести мысли в порядок — полежать вместе в тишине. Это был их личный вид расслабления, который устоялся ещё с первой встречи. — Лабус, как думаешь, нам правда удастся изменить этот мир? — спустя пару минут, Альфёдов неожиданно решает разорвать повисшую нить тишины. — Не знаю, но мне бы очень хотелось в это верить, — вздыхает парень, лениво зарываясь пятернёй в мягкие волосы своего друга. Ему очень нравилось трепать эти вьющиеся локоны, да и сам Ал любил такие моменты, ластясь, как кот. — Я верю Хайди, и если он доверяет этому Неадаптеру и его плану, то мне ничего не остаётся, как согласиться, — прикрывает глаз Арлабус. — Конечно, если ты тоже желаешь этого. — Честно, я не знаю, — устало выдыхает Альфёдов, также прикрывая глаза и погружаясь в свои мысли. — Я… я всё ещё не верю, что Джаст мог умереть, но этот… Неадаптер — он дал небольшой шанс на обратное. Возможно, он знает, что Джаст жив и даже то, где он сейчас находится. Если ради этого придётся пойти за стены — я готов на подобное. — Кажется, в твоих мыслях почти не осталось места, где не было бы Джаста? — тихо усмехается Арлабус, желая хоть немного приукрасить тот разговор, который возник. Тема с пропавшим другом всё ещё являлась слишком болезненной. И это прослеживалось не только в отношении с Альфёдовым, но и с Хайди — было сложно не заметить то, как потух взгляд гетерохромных глаз. Да и сам Арлабус ощущал, будто чего-то не хватает. — Сложно забыть то, что подарило столько приятных воспоминаний, — с каплей грусти хмыкает Альфёдов. — Да, действительно, — тянет Арлабус, решая закончить на этом небольшой разговор. Всё же, сложно говорить о человеке, который находится в столь подвешенном состоянии. И пусть сам парень выглядит спокойным, но и в его душе мечется беспокойство о судьбе Джаста. — Хэй, чего такие грустные? — из комнаты с отчётливым шумом выходит Хайди, осматривая двоих альбиносов. — Да так, просто решили обмозговать всё, — легко улыбается Арлабус, поднимая взгляд на парня, стоящего прямо за ними. — Как твоя рана? — Кэп сказал, что уже намного лучше, но этих дней будет маловато, так что даже после этого мне следует быть осторожным в движениях, — с тоской вздыхает Хайди, понимая, что действительно придётся ограничить свои передвижения и желания броситься в полымя с головой. — Хайди! — из комнаты Веназара буквально пулей вылетает растрёпанный Клэш. — Я пойду в р’айон Б с вами. — Никуда ты не пойдёшь! — следом за ним с громким хлопком двери появляется и сам Веназар. — Я сказал, чтобы ты не лез, куда не просят?! — Я не буду с ними до конца, пр’осто отпр’авлюсь в р’айон, чтобы помочь с др’угими делами, — хмурится Клэш, кидая просящий взгляд на своего друга и прошлого начальника. — Хайди, ты же помнишь, что почти все наши инфор’матор’ы обитают именно там? Я могу найти их и держать связь с вами для помощи. — Я могу просто пробить их через базы данных! — вмиг встрепенулся Веназар, явно не пылая желанием отпускать Клэша в опасное путешествие. — Если они действительно ваши хорошие информаторы, то смогут работать и так. — На самом деле, они обычно связывались с нами только через посредников, — хмурится Хайди, одновременно желая согласиться с Клэшем, но в то же время понимая опасения Веназара. — Если ты действительно этого хочешь, то я не смогу тебе в этом отказать. Думаю, ты просто пройдёшь по своему пропуску. — Чёрт, вот почему, стоит тебе прийти, так ты сразу спешишь покинуть меня? — с явной обидой восклицает Веназар, абсолютно не стесняясь лишних ушей. — Ну и иди ты в свой район! — решительно фыркает парень, резко разворачиваясь и с грохотом закрывая дверь своей комнаты. — Ха-а-а, как же с ним тяжело, — сокрушённо выдыхает Клэш, смотря на запертую дверь. — Однако я должен идти с вами, ты ведь понимаешь, Хайди? — Да, — кивает парень, соглашаясь с доводами друга. Каким бы легкомысленным не был Клэш, но он не зря столько времени проработал в Якудзах — там он научился правильно оценивать приоритеты и необходимые действия. Поиск информаторов явно сыграет на руку их будущей деятельности, особенно, если в один момент Неадаптер вновь решит скрыть от них часть правды. — Ладно, пойду, поговор’ю с ним, — как бы Клэш не сокрушался на повышенную чувствительность Веназара, но он любил его и понимал те переживания, зародившиеся в его душе после оглашения столь неожиданного и опасного решения. — Да уж, сложные тут, конечно, отношения, — хмыкает Хайди, провожая друга взглядом. Он, конечно, догадывался о подобных драмах, но увидеть их воочию было совершенно иным опытом. Да и то, что он оказался посреди двух огней, было малоприятно — с одной стороны сочувствие влюблённому блондину, а с другой холодное понимание происходящего. — А мне кажется, что они достаточно милые, — неловко улыбается Альфёдов, также видя всю эту ситуацию. — Конечно, со стороны всё это выглядит как простая бытовая ссора, но так они показывают то, насколько дорожат друг другом. Клэш мог бы отправиться прямо сейчас, подвергнув себя большему риску, но он выбрал то время, когда отправимся мы. Да и дал небольшую передышку себе и Веназару, что бы тот не говорил. — Хм, да ты прям семейный психолог, — усмехается Хайди, мысленно удивляясь такому глубокому анализу со стороны альбиноса всего за пару минут буйного диалога. — Просто в детстве я любил читать, а в доме было много книг по психологии, — стушевал Альфёдов, не ожидая такой прямолинейной похвалы. — Ну, тогда, если что, мы с Арлабусом знаем, к кому обратиться, — подмигивает вмиг зардевшемуся Лабусу Хайди. — Не слишком ли ты торопишь события? — прокашливается парень, отводя взгляд в сторону. — Ничуть, — улыбается Хайди, выпрямляясь и поворачиваясь к комнате, которую ему услужливо выделили для сна. — Ладно, я пойду, немного вздремну — Кэп говорил, что так рана заживёт быстрее. — Хорошо, приятных снов, — синхронно отвечают альбиносы, обмениваясь понимающими взглядами. — Иногда мне кажется, что я общаюсь с великовозрастным ребёнком, — выдыхает Арлабус. — Да ладно, иногда приятно окунуться в спокойное и простое детство, — улыбается Альфёдов, которому заметно приподняла настроение чужая театральщина и шутливый тон, использованный на серьёзных словах. Хайди был тем, кто не дал им опустить руки и поддерживал боевой настрой даже в такие тяжёлые времена. Теперь не удивительно, что в столь юном возрасте он смог руководить одной из самых больших группировок. — Да, но иногда такое ощущение, будто он совсем не понимает атмосферы, — тянет Арлабус. Действительно, иной раз тон Хайди совсем не соответствовал происходящему вокруг. Тот будто был отделён от окружающей реальности, игнорировал её. — А мне кажется, что он понимает её слишком хорошо, поэтому и старается идти против неё, — Альфёдов перестаёт улыбаться, так как эти мысли посещали его ещё задолго до пожара и наводили некое беспокойство. — Знаешь, иногда создаётся ощущение, будто он специально делает всё вопреки нормальной реакции, будто, поступи он иначе, и всё рухнет. — Не знаю, должно быть, в чём-то ты прав, — невольно соглашается Лабус, понимая, что и сам не раз замечал эту странность. — Надеюсь, когда-нибудь он доверит нам эту часть своей души. — Думаю, шансы есть, — кивает Ал. Первый день их совместного проживания прошёл тихо и без происшествий. Они вновь собрались вместе на ужин — в этот раз за приготовление еды взялся Клэш. Пусть он и не отличался особыми кулинарными умениями, но в отличие от того же Веназара, знал что-то кроме яичницы. Именно поэтому компания смогла с удовольствием насладиться простеньким, но аппетитным жаркое. За посуду ответственными поставили Арлабуса и Альфёдова — те были совершенно не против и с готовностью приступили к обязанностям. Остальные же вновь разбрелись по своим комнатам и только Хайди направился к Ники. — Я могу войти? — с лёгким стуком спросил парень. — Да, — короткий ответ, после которого слышится скрип старой двери. В комнате царит приятный полумрак, так как только небольшая лампа освещала её. — Что-то важное? — Нет, просто пришёл поговорить, — ненавязчиво тянет Хайди, оглядываясь по сторонам. — Кажется, здесь стало посвежее с моего последнего визита. — Я немного прибралась и проветрила, — незаинтересованно отвечает Ники, вновь обращая внимание на книгу, которую читала до прихода неожиданного гостя. — Хочешь вновь устроить мне индивидуальный акт унижения? — Так вот как ты воспринимаешь это всё? — улыбка, абсолютно не подходящая ситуации, расцветает на его лице. — На самом деле я пришёл извиниться, что во время своей «речи» использовал не лучшие слова. Конечно, от основного посыла я не отказываюсь, но, думаю, нам не нужны такие разлады. — Серьёзно? — приподнимает бровь Ники, оглядывая парня перед собой. Невольно, всматриваясь в чужие черты лица и глаза, она узнаёт в них себя. Это видение было настолько мимолётным, что растворилось спустя мгновение. — Не бери в голову — я действительно позволила себе слабину в такой важный и ответственный момент, — вздыхает девушка, откладывая книгу на тумбочку. — Думаю, мне стоит тебя поблагодарить за этот «пинок». Без него я бы не нашла сил и причин двигаться дальше. — Не стоит, я делаю лишь то, что должен, — улыбка Хайди становится мягче и естественнее. — Всё же, мы теперь команда, поэтому должны помогать друг другу. — Да, верно, — улыбается Ники в ответ. Пусть те слова и были болезненными, но именно они помогли отбросить собственные бессилие и страхи. Да, в её душе всё ещё много ран и нарывов, но она обязана заглушить эту боль, чтобы стать той самой опорой, которую ждут её друзья. Первый полноценный день их проживания в доме Веназара прошёл относительно тихо, не считая дневного инцидента с Клэшем и Веназаром. Всё же, в конечном итоге, они смогли договориться и уже вечером мирно сидели в зале на кресле, разговаривая с Арлабусом и Альфёдовым, которые с готовностью поделились своими историями. В какой-то мере создавалось ощущение тех самых групповых посиделок, которые не раз проводились в приближённом кругу Якудз. Сам Хайди редко в них участвовал, но когда выдавалась свободная минутка, то обязательно заглядывал на огонёк. Эти воспоминания были наполнены теплотой и покоем, тем, чего сейчас очень не хватает. На следующее утро первым проснувшимся был Хайди — Веназар заметил его на кухне, когда собирался приготовить завтрак для всех остальных. Так и вышло, что и в этот раз готовкой занялся брюнет, давая блондину возможность вернуться в свою комнату и немного понежиться в компании Клэша. Все остальные оценили кулинарные навыки парня и назначили его ответственным за еду на этот день. Хайди также не стал протестовать, говоря о том, что жизнь в одиночку научила его многим полезным навыкам и готовка была одной из них. Клэш поддержал эту часть истории своего друга, заявляя о том, что Хайди частенько приносил на рабочее место в мирные деньки что-то съестное. Второй день прошёл ещё тише первого — никаких стычек и скандалов, лишь тихие разговоры и дружеские шутки. Кэп вновь обновил бинты на ране Хайди, изредка поглядывая на его лицо. Сам же брюнет будто игнорировал эти долгие взгляды, быстро поблагодарив альбиноса за помощь. Ночь пришла незаметно, заставляя всех неспешно разойтись по своим комнатам. Однако, вопреки всему, на кухне продолжал гореть свет одинокой лампочки. И, будто почувствовав это, Кэп тихо вышел из своей комнаты, с тяжёлым вздохом направляясь к Хайди. — Ты не спишь уже вторую ночь, — вместо приветствия говорит Кэп. Не то, чтобы он желал показаться нудным, но это состояние друга беспокоило его. Хайди всегда был эпицентром всех событий, а также нёс ответственность за самую ответственную часть их последующей миссии. Так что его состояние было важным элементом всех планов. — О боже, напугал, — вздрагивая, шутливо отмахивается Хайди, отрывая взгляд от одинокой плиты. — Просто сегодня что-то не спиться. — Ты и вчера часто выходил из комнаты — за время перерывов невозможно нормально уснуть, — подмечает Кэп, присаживаясь напротив Хайди и ловя его взгляд, который тот тут же поспешил отвести. — Что-то случилось? — Нет-нет, ничего такого, — неловко улыбается Хайди, потирая нос. — Просто много чего произошло, вот мозг и пытается всё обработать. — Если хочешь, я могу дать тебе снотворное — в твоём состоянии нежелательно его принимать, но лучше так, нежели бессонные ночи, — не отступает Кэп, понимая, что дело не только в активном анализе произошедшего. Он и сам с трудом засыпал каждую ночь, но усталость брала своё, поэтому даже под грузом мыслей мозг выскальзывал в царство Морфея. — Не стоит, сейчас посижу немного и пойду, — качает головой Хайди, всё ещё не желая встречаться взглядами с Кэпом. — Тебе сняться кошмары? — спустя пару секунд вдумчивого молчания, делает первое предположение Кэп. Это было вполне естественно — мозг любит обыгрывать события, которые оставили большой эмоциональный след в повседневной жизни человека. У Хайди же этих событий несчётное количество. — Да так, — кажется, альбинос попал в точку, потому что отчётливо увидел, как замер взгляд на одном месте, стоило упомянуть кошмары. — Можешь рассказать мне, что тебя беспокоит — обычно это помогает в борьбе с бессонницей на нервной почве, — Кэп пытается вывести Хайди на разговор. Всё же, если тот будет постоянно закрываться, то велика возможность того, что рано или поздно он просто не выдержит напора пережитых ощущений и эмоций. — На самом деле, я бы не сказал, что это кошмары, — целую минуту Хайди молчал, подбирая нужные слова и раздумывая над чужим предложением. Однако, он также понимал и то, почему Кэп пытается ему помочь — конечно, в первую очередь из-за искреннего переживания, но не меньшую роль в этом играла и ответственность. Да, ведь они теперь команда и должны помогать друг другу. — Я просто… — голос впервые предаёт его и Хайди прокашливается, силясь вернуть себе привычную отвлечённость. — Во снах я вижу события, которые происходили со мной ещё детстве и подростковом периоде. Они не пугающие, но каждый раз я просыпаюсь так, будто пережил самый страшный кошмар. — Что ты в них видишь? — направил чужие мысли в нужное ему русло Кэп. Он уже начинал понимать, что происходит с Хайди, но решил удостовериться в этом наверняка. — Джаста, — выдыхает с непередаваемой болью Хайди. Эти чувства звучат в каждом вздохе и звуке, пропитывают их насквозь. — Как мы гуляем с ним, как мы общаемся и те слова, которые раньше я считал лишь его детской глупостью, — парень беспокойно перебирает сцепленными в замок пальцами. — Теперь же они стали более понятными и осмысленными, и я осознал, почему Джаст вечно называл меня тем ещё тупицей. — Ты сожалеешь, что раньше не понимал его? — Возможно, — уклончиво отвечает Хайди. — Думаю, я просто сожалею, что в эти моменты думал лишь о себе и о том, как бы вовлечь Джаста в интересные мне вещи, — горькая усмешка вырывается из горла. — Я всегда думал, что лучше знаю то, чем стоит заниматься людям. Да и родители говорили, что настоящий лидер должен брать на себя ответственность за всех своих подчинённых и близких. — И ты замечательно с этим справляешься, — Кэп видит, как тяжело даются эти рассуждения Хайди. Он уже встречался с подобным в лагере, когда разговаривал с той же Ники. Когда-то она абсолютно также закрывала свои чувства на замок, ставя интересы других выше своих. — Да, только… — Хайди порывисто вздыхает, — в последнее время мне немного трудно, — парень гулко сглатывает, силясь подобрать слова и приглушить вспыхнувшие эмоции. Выходило из рук вон плохо. — Просто вокруг столько проблем, а я ведь должен вам помочь. Я правда стараюсь — Ники чувствует себя лучше, а Лабус и Ал перестали дёргаться от каждого шороха. Только, почему-то, с каждым днём становится всё труднее. Мне кажется, что стоит мне расслабиться и всё это закончится. — Ты тоже нуждаешься в отдыхе, Хайди, — Кэп подсаживается ближе, кладя ладонь на дрогнувшее плечо. — Мы все очень дорожим тобой и переживаем. Ты не спишь уже вторую ночь, а завтра наши пути разойдутся и больше не будет возможности отдышаться и отдохнуть. — Да, я знаю, — Хайди прячет глаза за сцепленными ладонями, дыша резко и часто. — Мне жаль, что я доставляю столько неудобств, ведь, пытаясь справиться со старыми проблемами, я лишь создаю новые. — Нет, это не так, Хайди, — Кэп, сжимает чужое плечо и неловко приобнимает парня. Он понимает, что тот слишком долго держал на себе непосильную ношу и прямо сейчас готов расколоться от этого груза. — Каждый из нас благодарен тебе и готов поддержать, даже если ты не будешь помогать в прежнем объёме. — Наверное, это так, — было отчётливо слышно, как Хайди пытается сдержать поток слёз, что так и рвался наружу. — Я просто… очень-очень устал. Каждую ночь я думаю о том, что мне предстоит сделать и вместо готовности, я чувствую лишь страх и бессилие, — первые слёзы со стуком упали на лакированный стол. — Я такой лицемер — говорил Ники, чтобы она не сдавалась, а сам в шаге от того, чтобы опустить руки. — Возможно, тебе просто стоит довериться нам? — Кэп говорит неспешно и тихо, чтобы не раздражать и так раззадоренную нервную систему. — Ты не должен всё тянуть на себе — даже в пути с тобой будут Арлабус и Альфёдов. Пусть они и выглядят как те, кого нужно опекать, но на деле же эти двое пережили столько трудностей, что именно им стоит взять на себя ответственность. Да и у тебя явно остались друзья, которые помогут тебе, только узнав о необходимости. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая сбивчивым дыханием и отдалёнными звуками неизвестного происхождения. Никто из них не спешил произносить какие-либо слова, сначала разбираясь со своим внутренним диалогом. Хайди понимал, что каждое слово Кэпа правдиво, а он лишь прячется от истины, взваливая на себя ещё больше обязанностей, будто надеясь забыться в них. — Спасибо, Кэп, думаю, ты прав, — наконец, с еле слышимой в голосе улыбкой, выдыхает Хайди. — Мне действительно стало легче. — Если когда-то вновь станет трудно, то ты всегда можешь обратиться к любому из нас, — мягко улыбается Кэп, похлопывая по чужому плечу и поднимаясь со стула. — Теперь, нам пора спать, ведь завтра великий день. — Да, ты прав, — Хайди впервые за этот долгий разговор поднимает взгляд вверх и встречается со взглядом Кэпа. В ту ночь Хайди впервые проспал без резких кошмаров и бесконечных мыслей о предстоящих событиях. Такой простой, но нужный разговор принёс покой и уверенность в том, что, так или иначе, всё получится. И вот, наступил тот самый день — день, когда они вновь должны расстаться. Конечно, отправление планируется уже поздним вечером, чтобы не вызывать лишних вопросов и подозрений, но всё же ощущения были соответствующие. С самого утра каждый из компании вёл себя тихо и спокойно, но все, так или иначе, собрались в зале. Они разговаривали на множество отвлечённых тем, рассказывали различные истории из жизни, при этом специально подбирая такие, чтобы поднять настроение и запомнить эти дни как самые спокойные и радостные. Всё же, каждый успел привязаться к этой атмосфере и парочке новых людей, которых могли назвать друзьями. Даже Ники, которая пусть и выглядела немного отстранённой, но всё равно просидела весь день в зале с остальными. Когда на часах время перевалило за пять часов, все решили разойтись и в последний раз проверить все собранные и заготовленные вещи. Только Арлабус и Альфёдов остались в зале, объясняя это тем, что заранее позаботились о сборе всего необходимого. Другим и осталось, что лишь похвалить предусмотрительных парней и направится к себе. — Как думаешь, мы можем сходить и посмотреть на закат? — неожиданно протянул Арлабус, оглядываясь на выход из дома. — В этом месте мало людей, да и в такое позднее время нас вряд ли кто-то заметит. — Я могу спросить у Веназара, — с внезапным рвением поднялся со своего места Альфёдов. После длительного проживания на природе, парень был готов выть от стольких дней взаперти. — Сейчас, подожди. С этими словами парень поспешно направился к нужной комнате и скрылся за дверью. Арлабус лишь коротко усмехнулся, полностью понимая инициативность друга. Скоро они отправятся в путь, чтобы проникнуть за стены и на долгое время, а может и навсегда, распрощаться с вольными просторами. Хотелось хотя бы сегодня побыть наедине с незапятнанной людьми природой. — Он сказал, что мы можем сходить на ближайший холм, который находится напротив, — как-то слишком поспешно выныривая из комнаты, протараторил Альфёдов. — Как раз с него видно поле. — Отлично, тогда поспешим, — кивает Лабус, поднимаясь с насиженного места и поправляя свою повязку на глазу. Вчера, во время разговора с Веназаром, тот неожиданно вспомнил о плотной тёмной повязке, которая с каких-то неизвестных времён находилась у него в комоде. Альбинос был очень рад заменить громоздкие бинты комфортной и не занимающей половину лица повязкой чёрного цвета. Парни с лёгкостью открыли незамысловатый дверной замок и с удовольствием вдохнули свежий запах вечернего мира. Они заметно замедлились, неспешно шагая к указанному Веназаром месту. Как и говорил блондин — оно было буквально в паре шагов от его дома и при этом достаточно далеко от остальных. Наконец, они оказались на месте. Этот закат прекрасен — он, подобно улетающей в тёплые края птице, догорал на горизонте. Невозможно не восхищаться, не чувствовать внутренний трепет, не задерживать поверхностное дыхание, дабы не разбить эти мгновения вселенской тишины. Казалось, что стоит только мысли промелькнуть сквозь прохладу зимнего заката и вся эта картина вмиг перестанет существовать. Альфёдов не желал подобного исхода, поэтому смотрел на то, как сгорает феникс чуждого дня. — И всё же, мы здесь, — голос Арлабуса как всегда тих и неспешен, он подобен той самой музыке, что преследует тебя в предсонном дурмане ночи. Им можно наслаждаться бесконечно долго, вслушиваться в каждую нотку, дрожащие вздохи и искусные паузы. — С каждым днём оно сгорает всё быстрее, — останавливаясь рядом с замершим другом, задумчиво тянет Арлабус. Он тоже смотрит на краснеющее око внеземного разума, будто надеясь найти в нём ответы на бесконечные людские вопросы. — Прямо как мы, правда? — со слабой усмешкой выдыхает Альфёдов, переводя взгляд горящих алых глаз на своего приятеля. В них можно увидеть множество чувств: горе, покой, смирение, надежду и каплю веры. — С каждым днём наши тела всё быстрее теряют силы, становятся слабее, а мы только и можем, что успевать за их неумолимым угасанием, — альбинос ненадолго прикрывает глаза, наслаждаясь лёгким порывом прохладного ветерка. Здесь, на отдалённом зелёном холме, не чувствуется смрад заселённых местностей, не слышится какофония чуждых природе звуков и почти не вспоминается реальность. — Действительно, есть что-то схожее, — спустя минутное молчание, кивает Арлабус, провожая взглядом последние лучи, оставшиеся от великого светила. Вокруг становится стремительно темнее — отдалённые здания исчезают в надвигающейся тьме. — И всё же, мы не обязаны тратить своё время на бесполезное «успевание». Думаю, мы рождены именно для того, что называется «жизнью». Мы рождены, чтобы тратить то время, что даёт нам судьба. — Арлабус не раз задумывался над этими идеями. Ведь, если они и вправду существуют ради бесконечной гонки со смертью, то есть ли какой-то «смысл жизни»? — Трудно поспорить, — мигом соглашается Альфёдов, понимая, что и сам бы хотел верить именно в эти идеи. Он всей душой желал существования призрачного «смысла», о котором не переставали говорить заумные книжки. Иначе… иначе, зачем им вообще жить? Так они и стоят, наблюдая последние, угасающие отражения солнца. Эта картина всегда заставляла задуматься. Особое значение ей придавала недоступность для многих альбиносов — солнечный свет был пагубным для их кожи, а потому длительного контакта необходимо избегать. И всё же, их сердца тянулись к недоступному свету, свету, что приносит боль и скорую смерть. Они будто мотыльки, что рвутся в пылающий костёр, дабы закончить свою жизнь в его жарких объятьях. — Становится холоднее. — Прохладные пальцы касаются других прохладных пальцев. У Арлабуса всё также тяжело с терморегуляцией, как и у Альфёдова. Это вызывает невольную усмешку. — Да, — выдыхает облачко пара альбинос, вновь поворачиваясь к другу. Он неотрывно смотрит в аметистовые океаны, которые расстилаются в чужом глазу. Ныне бесконечные воды стали мутными, потеряли свою пенную игривость, поблёкли в примесях жизненных трудностей. Возможно, то же самое происходит и с его кровью, что протекает через тонкие хрусталики. Они оба устали. Арлабус разворачивается к Альфёдову и осторожно касается свободной ладонью его бледной щеки. Холодные тонкие пальцы ведут по алебастровой коже, вызывая лёгкие мурашки. Альфёдов невольно льнёт к этой мимолётной нежности. Возможно, сейчас он выглядит глупо, но то для других людей — для Арлабуса это значит гораздо больше телесной податливости. Арлабус видит, как дрожат белоснежные ресницы, как они прикрывают багрянец вина и прячут вспыхнувшую печаль. Никто не забыт. Они делали это не раз. Когда-то, чтобы найти в друг друге утешение, когда-то, чтобы согреть заледеневшие сердца, а когда-то, чтобы просто доказать самим себе, что их человечность не потеряна. Губы Арлабуса такие же мягкие и холодные, как и всегда — Альфёдов чуть вздрагивает, когда они касаются его, чуть потрескавшихся и сухих. Это просто прикосновение, мимолётное желание, наполненное неизвестными мотивами. Впрочем, никто из них не хочет в них разбираться. Арлабус нежно пропускает сквозь пальцы лёгкие кудри чёлки, оголяя почти белоснежный висок. Альфёдов делает шаг вперёд, чувствуя необходимость в чужом, ускользающем тепле. Они не чувствуют, как поднимается холод, гонимый сумерками. Они не чувствуют, как прикосновение перетекает в минуты неспешного дыхания в критической близости. Всё это не важно. Назад они возвращаются уже затемно — возле дома собрались все остальные и, кажется, ждут их. Парни должны бы чувствовать неловкость, но отчего-то в их душах та самая размеренная тишина, что опускается на поле с наступлением тьмы. Возможно, это чувствуют и остальные, так что даже Хайди не решается подойти к ним с расспросами, лишь кивая в знак предварительной готовности. Вот и закончились их самые счастливые три дня.

***

Время близится к полуночи, но в большом доме, расположенном за высокими стенами, до сих пор горит свет. Однако, вопреки ожиданиям, лишь один его житель бодрствует — одинокая хозяйка, самовольно вернувшаяся в отчий дом. Злословные голоса родственников безумолку гадали о причинах такого по-детски необдуманного поступка, но девушку это не волновало. Виверна устало вздыхает, присаживаясь на широкий кожаный диванчик. Прошло уже несколько недель с того момента, как Джаст перестал выходить на связь. Изначально девушка была слишком занята своими делами и проблемами, поэтому лишь пару дней назад забеспокоилась о продолжительном молчании на другом конце коммуникатора. Только вернувшись на пару дней в район А, она смогла узнать, что никто не видел Джаста как минимум пол месяца. Этот срок шокировал девушку. Неужели её, официальную супругу наследника одного из известнейших родов, даже не предупредили о произошедшем? Да и где все эти многочисленные родственники, которые желали им долгой и плодородной семейной жизни? Почему никто из них не обеспокоился тем, что в один миг пропал такой немаловажный человек? Все эти вопросы беспокоили Виверну, но она просто не могла надолго покинуть своё новое место жительства. Оставив официальное заявление в соответствующие органы, она поспешила вернуться обратно. Пусть в груди тянуло от осознания того, что всё-таки могло произойти, но новые обязанности были важнее собственных чувств и переживаний. Вернувшись, Виверна не стала сидеть на месте и не прекратила искать ответы на возникающие вопросы. Она впервые за долгое время вновь воспользовалась своими связями и вышла на проверенных информаторов. Они согласились найти для неё всю необходимую информацию, но в один момент со странной интонацией намекнули, дескать, всё это будет рискованно и кое-кто другой, более статусный, сможет узнать о её попытках выудить нужные сведения. Виверна поначалу напряглась, но позже решила, что, кем бы ни был этот человек, он не заподозрит ничего такого, если оставшаяся в одиночестве жена захочет найти своего супруга. Конечно, весьма удивлял сам способ поисков, но это уже было не важно — в их мире люди использовали собственные привилегии даже в таких ситуациях, когда логичнее просто сделать всё самому. Такие уж устои в высшем обществе. — Ох, Джаст-Джаст, куда же ты делся, — ероша огненные локоны, тянет девушка. За эти дни она заметно осунулась — сказывались вечные переживания о многом, а также хронический недосып. С одной стороны, она могла позволить себе немного отдыха, но какое-то странное предчувствие не давало ей покоя. Возможно, Виверна сходит с ума, но она чувствует, как песчинки в невидимых часах заканчивают свой отсчёт. Времени не так много. Вдруг, тишину ночного дома разрывает громкий детский плач. Девушка вмиг подскакивает с дивана и бросается к источнику звука — комнате, что будто специально находилась в глубине дома. Поспешно открывая многочисленные двери, она оказывается в просторной и светлой детской, посередине которой стоит большая и красивая люлька. — Тише, тише, мама пришла, мама здесь, — успокаивающе шепчет Виверна, подхватывая маленькую дочку на руки. Малышка беспокойно возится и плачет, видимо, проснувшись от каких-то чисто детских причин. Именно это и являлось причиной длительного недосыпа Виверны. Впрочем, она не жаловалась, отдавая всю себя успокоению дочери. — Тише, всё хорошо, всё в порядке, — укачивает ребёнка девушка, неспешно перемещаясь по комнате. Её девочке уже три месяца и Виверне приходится всеми силами скрывать факт её существования. До этого всю свою беременность она пряталась и старалась притворится невероятно занятой какими-то семейными делами, лишь бы не встречаться с родственниками или деловыми партнёрами. Никто из ныне живущих людей не должен знать о том, что в семье пополнение. На самом деле всё началось полтора года назад, ещё до официальной свадьбы, но уже после помолвки. Виверна тогда была занята новым проектом по развитию городских парков и поехала с ним на собрание в районе Л. То было тёплое и солнечное лето, так что после душной конференции девушка решила развеется за прогулкой по старинным улочкам района, некоторые из которых сохранились с довоенного времени. Там-то она и повстречала неловкого, но до одури милого и галантного юношу. Они быстро нашли общий язык и провели весь вечер, разговаривая на различные темы. Виверна впервые чувствовала себя так легко в компании малознакомого человека. Даже их дружба с Джастом началась с взаимной отстранённости, а здесь же буквально с первых слов идиллия. Казалось, будто в мире исчезли все преграды и проблемы, оставляя их наедине. В момент прощания, они обменялись контактами и договорились встретиться вновь. И пусть у Виверны завтра самолёт, но она с лёгкостью может отменить его и перенести полёт на любой другой удобный день. Всё же, свою обязанность как наследница великой семьи она выполнила и многочисленные родственники с боковых ветвей довольны. Так что она может позволить себе парочку дней отдыха в этом тёплом и солнечном месте. Так прошла неделя — каждый день они встречались и проводили время вместе. Казалось, что у них никогда не закончатся темы для разговоров, а сердце не устанет трепетать столько часов подряд. Виверна действительно влюбилась — в эту яркую улыбку, в эти каштановые локоны и в эти бездонные голубые глаза. Весь, полностью и целиком — этот юноша поглотил её своими словами и действиями. Когда же пришло время прощаться, Виверна впервые за долгое время дала волю эмоциям. Её любовь утешала, он говорил, что они обязательно увидятся вновь и когда-нибудь смогут жить вместе, счастливо, будто настоящая семья. Виверна поверила ему и с тяжёлым сердцем улетела обратно. И вот, как он и обещал, они продолжили общаться даже на расстоянии. Каждый день, по несколько раз, он звонил ей и заводил эти прекрасные разговоры на множество тем. Виверне казалось, что она попала в сказку. В этом калейдоскопе счастья и любви, девушка даже думать забыла о том, что заключённая помолвка когда-то должна окончиться браком. Об этом ей «услужливо» напомнили родственники по отцовской линии — они неприкрыто интересовались датой свадьбы, вызывая у Виверны и Джаста приступы мигрени. Тем более, что в это же время девушка решила вернуться в солнечный район и провести незабываемые месяцы любви со своим парнем. К своему стыду, Ви настолько опасалась за свои отношения, что скрыла их существование даже от Джаста, боясь, что через него эта информация как-то может достигнуть глав Демонов. Конечно, в надежности друга она не сомневалась, но, зная их семейную ловкость в сборе и обращении с информацией, стоит быть осторожнее. И вот, спустя пару месяцев, уже осенью, Виверна вновь оказалась в районе Л. Там её встретил всё тот же яркий и обворожительный парень, который ждал её не меньше. С этого дня начался их негласный медовый месяц. Столько прекрасных мест они посетили, столько новых блюд попробовали и сделали столько невероятных вещей, что, кажется, Ви запомнит это на всю жизнь. И всё же, на истечении второй недели, Виверна стала замечать, что её любовь стал часто куда-то отходить вечерами. Сначала он оправдывался тем, что его ждут друзья, с которыми он договорился встретиться, а после и вовсе отмахивался неизвестными «делами». С одной стороны Ви понимала, что они даже не живут вместе, чтобы она могла как-то его контролировать, но другой — в ней всё чаще просыпались странные подозрения. Всё раскрылось достаточно быстро — просто однажды Ви решила прогуляться по ночному району, дабы сбросить неприятные думы о своём возлюбленном. Проходя мимо какого-то ресторанчика, она невольно глянула на широкие стеклянные окна-стены и вмиг обомлела. Прямо там, за шикарным столом, сидел её парень в компании какой-то обворожительной шатенки. Виверна не была глупой и наивной, поэтому не стала устраивать скандал, а тихо вернулась к себе в номер. Там она собрала все вещи и на автомате заказала себе личный самолёт для полёта обратно домой. Всё это время она была будто в трансе, лишь оказавшись в родных стенах она позволила эмоциям выплеснуться наружу. После этого она позволила парню связаться с собой, но лишь для того, чтобы расставить все точки над «i». Тот поначалу оправдывался, говорил, что это всё неправильно понятая ситуация и он находился в ресторане со своей сестрой, но уже спустя пару уверенных аргументов его тон изменился. Из голоса исчезла та сладкая любовь и появилась незнакомая насмешка. Он высказал всё, что долгое время прятал за маской влюблённого дурачка. Парень не старался подбирать слова, во всех красках описывая то, как он ненавидит слащавость и наивность Виверны. Он также упомянул то, что ради секса её пришлось слишком долго раскручивать, тогда как другим хватило бы и пары встреч. Лишь щедрые подарки и возможность посетить новые места удерживали его от разрыва на первой же неделе. В общем, то был последний их разговор — Виверна заблокировала контакт и удалила все упоминания о тех днях, проведённых вместе. Это было больно, но ради себя она обязана была это сделать. Тем более, что со дня на день была назначена их с Джастом свадьба. Так что лучше не оставлять ни единого шанса для провокации со стороны общественности. Так и продолжилась её жизнь без любви, за кипой документов. Джаст стал её единственной опорой и поддержкой — парень, будто что-то зная, оказался рядом и помог справиться с чувствами. И всё же, когда весной девушка ощутила странные недомогания, она не смогла рассказать ему о том, что прозвучало в кабинете гинеколога. — Знаешь, я обязательно познакомлю тебя с Джастом, — уйдя в свои мысли, Виверна пропустила момент, когда девочка успокоилась и тихо засопела у неё на руках. — Ты обязательно ему понравишься, ведь он очень хороший человек, — нежно шепчет девушка, подходя к кроватке и аккуратно укладывая малышку на мягкое одеяло. Взгляд Виверны невольно тянется к круглому диску луны, расцветающему на небе. — Пусть у тебя нет папы, но всегда будет самый лучший крёстный, — длинные пальцы аккуратно касаются мягкой щёчки ребёнка. — Только бы с ним всё было хорошо… Тишину детской разрезает тихий всхлип, который тонет в бескрайней пустоте ночи.