Когда взойдёт солнце

Альфёдов с самого начала знал, что он отличается от обычных, правильных людей. Так его учили собственные родители и весь окружающий мир. Рождённый с волосами, в которых нет ни капли цвета и алыми, словно сама кровь глазами, он был обречён всю свою жизнь оставаться на обочине реального мира. Так его учили родители и весь окружающий мир. Однажды, его, как представителя проклятого рода, настигнет долгожданная небесная кара, которая очистит его душу. Так его учили родители и… А был ли кто-то ещё? Альфёдову очень повезло, ведь большинство детей-альбиносов не доживают и до первого года своего жизни, оказываясь выброшенными или убитыми собственными родителями. Его же родители просто не смогли сделать что-то настолько ужасное, но зато они с лихвой восполнили это в будущем. Они были очень религиозны, а также, в отличие от большинства светловолосых, жили не в жилых местностях, а гораздо дальше, в уединённом домике посреди леса. Странный выбор, но им нравилось, а права голоса у их детей попросту не было. Первенцем этой счастливой семьи стал вполне себе обычный мальчик с пшеничными волосами и светло-зелёными глазами. За ним последовали сёстры двойняшки, с глубокими голубыми глазами, которые обрамляли светлые пушистые реснички. Возможно, именно здесь эти люди возомнили себя «не такими», не теми «грешными созданиями», а великими «мессиями, которым суждено создать новое общество». Звучит абсурдно, но мало кого волновали бредни странной семейки, живущей на отшибе мира. Возможно, они бы зашли дальше в своих размышлениях, если бы не родился он — исчадье ада, спустившееся на землю за все грехи их прошлых и будущих поколений. Альфёдов до сих пор не мог понять, почему его не убили сразу, в младенчестве, дабы не истязать невинного ребёнка и не совершать что-то такое, за что ни по каким заветам в рай не пускают. Впрочем, то уже не важно — тогда его «дорогих» родителей охватила настоящая паника — настолько возвысившись в своих мыслях, они с грохотом упали обратно, прямо в адское жерло собственных страхов. Маленькому альбиносу пришлось несладко — пусть его и оставили в живых и даже поддерживали в более-менее нормальном состоянии, но в его памяти всё равно преобладали боль и лишения. Альфёдов плохо помнил какие-то спокойные вечера, когда вся его семья просто собиралась в зале и спокойно занималась своими делами, пока он тихо сидел в уголке и никому не мешал. Чаще всего в его ранних воспоминаниях царил хаос горя и разочарования. Никто и никогда бы не подумал, что люди, свято верящие в воздаяние за все земные поступки, будут морить голодом собственного ребёнка, боясь, как бы «демон» не набрал сил. На ночь Альфёдова, с того момента, как он самостоятельно научился ходить, стали привязывать к какой-нибудь крепкой перекладине. Маленький мальчик быстро понял, что плакать в этом случае не стоит — родители чутко стерегли свой сон и сон своих первых детей, поэтому старались заглушить или убрать отвлекающие звуки любыми способами. Иногда они действительно начинали душить плачущего ребёнка, пока он не терял сознание. Они не видели в нём сына, маленького хрупкого человека, которого надо защищать — в их мыслях эти кроваво-красные глаза желали лишь их душ, а белёсые волосы ознаменовали белоснежный свет, ведущий на небеса. Альфёдов же этого совершенно не понимал, поэтому и продолжал по-детски искренне тянуться к себе подобным. Даже если в ответ он получал лишь громкие крики, болезненные удары и лишения еды на пару дней. В пять лет он выглядел как очень нездоровый трёхлетний ребёнок, но за толстыми стенами одинокой лесной лачуги этих ужасов видно не было. Его семья всё ещё считалась нормальной. Если кто-то мог бы подумать, что ситуация настолько плоха только с родителями, то он глубоко ошибётся — брат и сёстры тоже недолюбливали младшего. Взращённые и на мыслях о собственном превосходстве и родительской ненависти к «демону», они, подобно гниющим фруктам, подхватывали их безумие. Не раз и не два Альфёдов просыпался от ушата холодной воды, вылитой ему прямо на голову — сестрёнки не очень любили, когда их «заморыш» выглядел мило и, возможно, даже красиво из-за своей худобы и внеземных смещений бесцветности с ярчайшим цветом крови. Брат же любил вымещать любые негативные эмоции на несопротивляющемся мальчике — он считал это правильным, ведь отдаёт «демону» то, что он породил. Так шли годы — Альфёдов каким-то чудом научился говорить, внимательно вслушиваясь в чужие речи и тихо, так, чтобы никто не услышал его отвратительный тонкий голос, шептал их себе под нос ночами. Он даже смог овладеть письмом, пусть и приходилось для этого очень сильно напрягать воображение, выводя пальцами буквы в воздухе. Это стало его хобби — получать новые навыки, проводя почти всю жизнь, как прикованная на цепь собака. Впрочем, ему больше нравился спокойный и привычный образ жизни где-то в углу, нежели моменты, когда родители испытывали какие-то трудности и из-за этого проводили «чистку от скверны». Так они назвали дни, когда абсолютно не привыкшего к уличным условиям мальчишку могли выкинуть из дома и оставить на улице до самой ночи. Везло, если это обострение выпадало на летний период — тогда Альфёдов просто заползал в какую-нибудь дырку под домом и прятался там, пока его не позовут обратно. Зимой же было страшно — никто не заботился о качестве его одежды, поэтому зачастую выкидывали прямо так — в лёгкой потрёпанной рубашке, да старых, еле как держащихся на тщедушном теле, штанишках. Ледяной снег колол босые ноги, а под домом было не намного теплее — после такого Альфёдов обязательно болел и ему никто никогда не помогал. Родители с нетерпением ждали, когда же «демон» решит их покинуть по естественным причинам. Однако, будто назло всем и этому жестокому миру в первую очередь, мальчик выживал, выздоравливал и вновь продолжал жить свою болезненную и бесконечно тоскливую жизнь. Альфёдов действительно даже не думал о том, чтобы сбежать — мир за стенами их лачуги представлялся чем-то более пугающим, нежели домашние истязания. Да и здесь он уже успел выучить все необходимые правила, благодаря которым мог дольше оставаться целым и здоровым. Конечно, никто не отменял внештатных ситуаций, по типу выпившего отца, что пытался спиртом выжечь красные глаза и посадил некогда отличное зрение альбиноса, сестёр, которые в порыве зависти обрезали длинные струящиеся и сверкающие серебром волосы, или матери, что однажды всё-таки набралась решительности убить «демона», но была остановлена супругом, испугавшимся кары. На самом деле у Альфёдова никогда, как такового, имени и не было. Поначалу его называли просто «демон», и малыш с удовольствием отзывался на это слово, даже не подозревая, что лишь подливает масло в огонь чужого безумия. Дальше, когда он стал понимать чужую речь, то и осознал, что то не было его именем, лишь словом, с которым его ассоциировали — мальчик не понимал, почему, но оно звучало приятно, поэтому он и не возражал. Лишь когда выросли старшие дети и встал вопрос об их «брате», то родители, скрепя сердцем, отмахнулись кривым — «У него нет имени, называйте его так, как хотите». Спустя всего пару дней сёстры нашли ему то самое «имя»: Альфёдов — это был второстепенный герой какого-то шуточного романа, где ему каждый раз не везёт, а в конце он и вовсе глупо гибнет во имя главного персонажа. Что ж, тогда парень не знал таких подробностей, поэтому с благоговением принял своё новое название, которое нравилось ему гораздо больше — оно было длиннее и звучнее, а значит лучше. Год за годом всё текло своим чередом — родители старели, дети взрослели, а Альфёдова так и привязывали на ночь к перекладине, но теперь чем-то покрепче, отчего на нежной фарфоровой коже оставались темнеющие синяки. Парень в свои пятнадцать был похож на одиннадцатилетнего мальчишку, впрочем, сам он не видел в этом чего-то ужасающего. Он считал, что это просто он такой неправильный и ни на кого не похожий, а вот его семья нормальная, поэтому все они были рослыми и красивыми. Они не были «демонами». Однако, в любой тихой гавани происходят и предштормовые волнения. То был разгар лета — родители во всю пропадали на своих работах, до которых приходилось добираться пешком, через внушительный участок леса, брат вновь уходил «по делам», а сёстры напрямую говорили, что просто идут веселиться, пока молоды и прекрасны. И только Альфёдов оставался дома, благо, в такие моменты его отвязывали — ведь нет того, чьи бы души он мог забрать, а о продуктах родители не очень волновались, так как парень знал, что попросту не переживёт наказание за воровство. Альбинос посвящал всё своё свободное время тому, что аккуратно, дабы не оставить и следа от своего присутствия, прокрадывался к большому книжному шкафу и брал оттуда книги. Да, это было очень рискованно и опасно, а ещё ничем не оправданно — логичнее было бы стащить еду или, в крайнем случае, сбежать, но Альфёдову ничего из этого не было надо, а вот знания, что дарили написанные истории, были желанной добычей. Вот так и сложилось, что «демон» вместо питания душами и мыслями, нашёл себе подпитку в старых рассказах о событиях, которые были и не были одновременно. Альфёдов научился точно определять время, когда должны прийти родители — обычно это происходило, когда маленькая стрелка часов показывала куда-то между восьмью и девятью. До этого момента парень мог не бояться даже внезапно пришедших сестёр или брата, ведь те со временем стали просто его игнорировать, лишь иногда подходя для того, чтобы повеселиться за унизительными диалогами. Сам же Альфёдов старался играть парнишку, который так и не научился нормально говорить, понимать чужую речь и делать что-то, кроме изменения положения своего тела и следования приказам родителей. Очень выгодная позиция, из которой мало что можно извлечь другим людям. Так бы и прошёл его очередной скучный день, если бы в самый его разгар за дверью не послышались чьи-то шаги. Альфёдов научился различать всех членов своей семьи по самым мельчайшим деталям: дыханию, громкости действий и в особенности звучанию шагов. Именно поэтому он очень обеспокоился, когда вместе с немного порывистым и громким стуком ботинок брата, послышался второй, странный и незнакомый. Ещё никогда к ним в дом не приходили чужие, поэтому Альфёдова охватил жуткий страх. — Погоди, а твои предки ничего не скажут? — звучит неизвестный голос, по тембру и высоте принадлежащий молодому парню. — Да забей, они до ночи на работе, — отмахивается от сомнений своего спутника брат Альфёдова. Его грубый бас очень похож на отцовский, но пока, в силу возраста, он звучит намного звонче. — Ты ж хотел глянуть на альбиноса, или что, уже зассал? — Не дождёшься, — кажется, его собеседника было легко сломить, взяв на слабо. Слышится звук закрывающейся двери и копошение возле неё. — Ну и где тут твой «альбинос»? — Пошли, эта шавка как всегда в своём углу, — усмехается брат, кажется, довольный спавшей неловкостью своего друга. В это время Альфёдов в панике забился в угол, прижимаясь к старой потрёпанной стене и желая слиться с ней. Он не хотел, чтобы кто-то чужой видел его, ведь так не должно быть, так не наказывали родители. Они явно будут недовольны произошедшим, а значит, достанется именно ему, ведь старший сын был правильным и оттого невиновным. В этой кутерьме мыслей парень позабыл о книге, что осталась лежать на полу сбоку от его места. — Ва-а-а-у, реально альбинос, — с восхищением тянет белокурый курносый парнишка, во все глаза разглядывающий зажавшегося от страха Альфёдова. — А чего это он такой зашуганный? — Да-к его как собаку воспитывали, он ж других-то людей и не видал — совсем дикий, — усмехается брат, бросая короткий взгляд на пол и замечая ту самую книгу, которую на сегодня взял себе альбинос. — Ты посмотри, этот демонюга ещё и вещи стал таскать! — веселье вмиг сменяется гневом, который подобно грозовым облакам сгущается в зелёных глазах. — Что, давно от отца не получал?! — Э, слышь, ну ты чего, ему, может скучно тут совсем, — пытается утихомирить своего товарища неизвестный парень. — Я б тоже чего-нибудь по тихой творил, если б всю жизнь в доме прожил, — его взгляд вновь опускается на тонкокостную фигуру Альфёдова. — Блин, ну и красивый же он у тебя — почти как девчонка, только ещё нежнее и меньше. — Ха, ты чего, запал на эту пакость? — кажется, немного отойдя от первоначально прилива гнева, усмехается парень, откладывая книгу на стол. — В этот раз прощаю, но чтобы и слова о сегодняшнем не тяфкнул, усёк? — брат выставляет сжатый кулак и пару раз угрожающе качает им, пока не ловит порывистый кивок от перепуганного Альфёдова. — Не, ну все говорили, что они смерть какие страшные, а от одного взгляда на них можно ослепнуть, — усмехается своим мыслям неизвестный парень, щуря янтарные глаза. Именно что янтарные — необычный оттенок, который редко увидишь даже на страницах фантастических историй. — А тут, блин, целая снежная принцесса. — Фу, это ж мой брат, ты б постеснялся при мне такое говорить, — кривиться парень, но внимательно осматривает замершего запуганной мышью альбиноса. — Ладно, ты уже насмотрелся? — Ага, — с готовностью кивает паренёк, кидая последний взгляд на Альфёдова. — Ладно, бывай, принцесска. После этого оба парня, о чём-то шумно переговариваясь, уходят из дому. Проходит как минимум десяток минут, прежде чем Альфёдов смог судорожно выдохнуть, стекая по стеночке вниз. Его сердце трепетало, как у пойманной в сеть пташки — он не знал, что делать в такой ситуации. С одной стороны, его брат заключил с ним сделку, по которой выходит так, что они оба остаются со своими секретами. С другой стороны, родители в глазах парня обладали удивительной прозорливостью, поэтому могли догадаться о чём-то по одному взгляду на беспокойного альбиноса, а он знал, что будет волноваться и очень сильно. Остаток дня он провёл в своих напряжённых размышлениях, поднявшись лишь для того, чтобы убрать неаккуратно брошенную книгу обратно на её место. Всё же, даже если брат ничего не расскажет, то не стоит допускать и собственных ошибок. Альфёдов впервые взмолился неизвестным ему богам, чтобы всё сложилось наилучшим образом. Ему действительно было страшно увидеть давно позабытый гнев — воспоминания из детства всё ещё навещали его в кошмарах. Альфёдов забывается в своих мыслях до самого вечера, пока домой не возвращаются родители, в компании своих детей. Весь вечер альбинос затравленно смотрел на свою семью, пытаясь подгадать момент «взрыва», когда эта иллюзия покоя спадёт, но всё оставалось в привычных рамках. Его даже покормили — не глядя сбросили что-то на тарелку и поставили на пол. Казалось, будто всё, что произошло сегодня днём это лишь его бурная фантазия, разыгравшаяся на фоне длительного однообразия проживаемых дней. Однако, в ту ночь Альфёдов впервые понял выражение «затишье перед бурей». Некоторые люди обладали рядом неприятных и даже отталкивающих черт. Кому-то могла не нравиться чужая эмоциональность, кому-то излишняя дотошность, а кого-то раздражала малейшая стеснительность. Конечно, всё это сугубо индивидуально, но были в этом мире качества, которые не признавались почти каждым живым человеком. Среди них выделялось одно — неумение держать язык за зубами. Слишком много тайн существовало в людских жизнях, чтобы прощать их раскрытие. Вряд ли тот белокурый мальчишка с чистейшими янтарными глазами задумывался о последствиях, когда рассказывал своим знакомым и друзьям об увиденном. Он не делал это со злобы или с целью навредить — лишь поделиться своими впечатлениями, однако, слухи на то и слухи, чтобы быстро расползаться, подобно травянистому слою в щелях дорог, обхватывая удивительные по своей обширности территории. Уже к вечеру об альбиносе в доме «той странной семейки» прознали и взрослые, среди которых нашлись те, что смогли разжечь панику в сердцах остальных людей. Они желали избавиться от раковой опухоли своего общества — никому не хотелось попасть в немилость инквизиции. Вся семья давно спала, когда Альфёдов услышал шум за окнами, а также увидел странные неестественные огни, расползающиеся причудливыми бликами света по полу и стенам. Парень не понимал, что происходит, но картина внушительной толпы, направляющейся прямо к их дому, заставила альбиноса замереть в исступлении. — Выходите, пособники дьявола! — слышится громкий голос одного из предводителей этой толпы. Альфёдов может лишь зажаться в свой угол и молиться неизвестно кому. Первым просыпается глава семейства — он выглядит настороженным и серьёзным. За ним, прижимая дрожащие руки к груди, блёклой тенью скользит жена. Она явно напугана и не понимает, что происходит. Сёстры, преисполненные интересом, выглядывают из своей комнаты, но одного строгого взгляда отца хватает, чтобы утихомирить их желание исследования. Брат так и не появился, видимо, прекрасно осознавая и причину и повод происходящего. — Что вам нужно? — не отворяя двери, кричит угрожающим басом отец. В руках у него топор, взятый на случай неожиданного нападения. — Вы всё это время утаивали дьявольское отродье! Так понесите же за это наказание! — слышится в ответ и дверь содрогается от резкого удара со стороны улицы. Мужчина опасливо отступает назад и оглядывается на свою жену, что в состоянии предобморочного шока замерла неподалёку. Ситуация патовая — бежать некуда, а пытаться договориться с беснующей толпой бесполезно. Невольно, взгляд цепляется за Альфёдова, всё ещё тихо сидящего в углу. — Так и знал, что ты навлечёшь беду на нашу семью, — с ненавистью рычит мужчина и в пару шагов оказывается возле своего сына. Хлёсткий удар заставляет тонкую фигуру отлететь в сторону, с грохотом падая на холодный пол. — Надо уходить, — даже не смотря на альбиноса, командует глава семьи. Мать сразу же беспокойно оглядывается вокруг, примеряя то, что можно забрать с собой. — Забирай детей и самое необходимое и выходи через заднее окно — я отвлеку их. — Дети! Быстро! Накиньте что-то тёплое и за мной, — мигом очнулась от панического ступора женщина, бросаясь обратно в свою комнату. — Мы лишь сдерживали это дьявольское отродье и ничего более! — кричит задержавшийся ответ мужчина, пока его семья поспешно собирает вещи и готовится к побегу. — Если вам нужно, то я готов отдать этого дьявола на сожжение! — Мы не заключаем договоров с пособниками дьявола! — слышится напряжённый крик, сопровождающийся согласными возгласами толпы. — Выходите все и примите свою кару! — Чёрт, — шипит глава семьи, оглядываясь на свою жену и детей, которые успешно собрали вещи и открывали окно. Однако, его отвлекают новые мощные удары по старой и не такой уж крепкой двери. — Ты, — мужчина с необъяснимой ненавистью смотрит на альбиноса, который пытается оклематься после сокрушительного удара. Он в пару шагов приближается к фигуре сына и грубо хватает его за вьющиеся волосы. Альфёдов невольно вскрикивает от боли, инстинктивно цепляясь за чужую ладонь. — Это всё твоя вина — говорил же, надо было раньше убить тебя и не нести это бремя. Мужчина собирается оттащить корчащегося от боли парня в сторону, но неожиданные удары по двери заставляют его помедлить. Теперь же они не прекращаются, с каждым разом становясь всё сильнее и раскачивая слабые петли. Отец раздражённо шипит, бросая альбиноса на пол и, кажется, тоже собирается уходить. — Пусть твоя кара настигнет тебя сейчас, — с невероятной ненавистью выплёвывает глава семьи, накинув на свои плечи тяжёлый тулуп и направляясь к настежь открытому окну. В одно лёгкое движение, под оглушающие звуки ломающихся замков, он выпрыгивает на улицу, оставляя Альфёдова в полном одиночестве. Парень подбирает под себя ослабшие конечности и пытается сообразить, что ему нужно делать. Вся семья оставила его на верную смерть, а бежать самостоятельно в неизведанный и опасный мир казалось подобно самоубийству. Альфёдов слышит, как сдаются старые петли и хлипкий замок, готовые вот-вот впустить озлобленную толпу внутрь. Пусть и расплывчато, но парень примерно представлял, что ожидает его во власти обезумевших от гнева людей, и он такой участи не желал. Внезапно, со стороны открытого окна слышится странный шорох — Альфёдов с затаённой надеждой думает о том, что это его семья вернулась за ним. Парень пытается подползти в сторону звука, но, стоит на подоконник вскочить незнакомой фигуре в тёмном плаще, он мигом замирает, ошпаренный диким страхом. Неизвестный человек быстро оглядывается по сторонам, будто что-то ища. Видимо, этим «что-то» и был Альфёдов, так как незнакомец ловко спрыгивает на скрипнувший пол и вмиг оказывается около дёрнувшейся фигуры подростка. — Тихо, хватайся за меня, — шёпотом командует неизвестный и протягивает свою узкую ладонь. Альфёдов думает лишь секунду и на одних инстинктах подаёт свою руку этому странному человеку. Его достаточно аккуратно поднимают на ноги и ведут к окну. Альбинос даже не задумывается о происходящем, лишь послушно следует за своим спасителем. Стоит им перемахнуть через оконную раму, как где-то ломается несчастная дверь. — Они сбежали! Быстро, обыщите ближайший лес! — слышится чужой голос. — Быстро, сюда, — неожиданно, вместо того, чтобы попытаться убежать, неизвестный тянет его в малозаметную дыру под домом, которую когда-то Альфёдов использовал и сам, пытаясь скрыться от зимних морозов. Всё происходит мгновенно — они ныряют в пыльную и грязную яму под домом, а сразу же после этого весь задний двор вспыхивает от факелов и фонарей людей, прознавших про побег. Альфёдов крупно вздрагивает, ощущая вспыхнувший внутри ужас, но чужая ладонь заблаговременно зажимает его рот, не давая произнести и звука. Альбинос на одних рефлексах дёргается в чужой хватке, но сразу же замирает, уловив успокаивающее шипение где-то над левым ухом. Ещё несколько минут перед ними мелькают множество огней — люди активно ищут беглецов, посмевших избежать своей кары. Многие уже отправились в лес, дабы выловить согрешившую семью, но пара человек осталась поблизости от опустевшего дома. Альфёдов старается почти не дышать и лишний раз не двигаться — ему кажется, что любой случайный звук может выдать их местонахождение. — Чёрт, и надо же было этим сумасшедшим оставить у себя альбиноса, — незнакомый голос звучит раздражённо и немного устало. — Сейчас же проблем не оберёшься. — Проблем? Юджин, у меня сына могут забрать, если мы их не выловим! — другой мужской голос гораздо громче и напряжённее. — Чёрт бы побрал эту семейку и их сынка, который вечно подстрекал всех детей. Я же говорил ему, чтобы он не водился с этим отрепьем! — Так чего ты стоишь, если тебе сына жалко?! — кажется, нервы сдают и у первого мужчины по имени Юджин. — Иди и ищи вместе с остальными! Или ты хочешь, чтобы у тебя и второго забрали, а? — Да пошёл ты! — разъярённо вскрикивает мужчина и, кажется, между собеседниками начинается потасовка. — Тихо, сейчас двигайся в сторону лицевой части дома, — слыша, как сверху раздаются звуки жестокой драки, неизвестный решает воспользоваться чужой дезорганизацией и толкает опешившего Альфёдова назад. Подросток послушно выполняет чужую команду и замирает у самого выхода, ведущего наверх. Его спаситель порывисто выдыхает и первым лезет наверх. Пару секунд напряжённой тишины сменяются звуками хруста первого снега — неизвестный полностью вылезает из укрытия, оглядываясь по сторонам и проверяя обстановку. Лишь удостоверившись, что борьба за поруганную честь продолжается, а никто из отправившихся в лес людей так и не вернулся, незнакомец тянет руку к Альфёдову. — Вылазь, — короткая команда, которой подросток незамедлительно следует. Пусть его перенапрягшиеся руки и ноги всё ещё дрожат, но он с невероятным усилием всползает по пологому склону ямы и, не без крепкой ладони спасителя, оказывается наверху. — Побежали. Кажется, незнакомец не особо задумывается о чужой выносливости, так как даже не даёт отдышаться порядком уставшему от таких физических и моральных нагрузок подростку. Он теперь грубовато хватает бледную и тонкую ладонь, дёргая её на себя и заставляя неотрывно следовать за собой. Альфёдову только и остаётся, что подчиниться чужой воле и под давлением адреналина как можно быстрее переставлять ноги. Благо, до леса они добегают достаточно быстро — с этой стороны высокие деревья находятся ближе. Однако, они ещё некоторое время продолжают свой поспешный побег, будто за ними и вправду идёт погоня. Альфёдов дышит через раз, не успевая набрать полные лёгкие воздуха. Горло раздирает от холодных порывов и парень в шаге от того, чтобы позорно упасть, но его спаситель вовремя замечает состояние своего спутника и довольно-таки резко тормозит. — Ты как? — короткий вопрос, сказанный через уставшие вздохи. Кажется, незнакомцу этот забег дался не легче. — Я… всё хорошо… — только и может выдавить из себя Альфёдов, пытаясь устоять на трясущихся ногах. Он понимает, что прямо сейчас им нужно как можно дальше уйти от места поисков, но собственных сил еле хватает на поддержание сознательного состояния. — Чёрт, — цыкает незнакомец, явно видя это «хорошо». Проходит пара мучительных минут тишины, и спаситель резко приближается к вздрогнувшему парнишке, без проблем беря его на руки. Альфёдов еле сдерживает удивлённый вскрик, цепляясь за чужие плечи. — Потерпи немного. Так они и выдвигаются дальше в путь — незнакомцу явно не так легко бежать рысцой с ношей на руках, но он упорно перепрыгивает естественные препятствия, уходя всё глубже в лес. Альфёдов же впервые может перевести дыхание и немного обдумать произошедшее. На самом деле он до последнего надеялся, что его семья уцелеет и сможет сбежать от обезумевшей толпы. Всё же, они были с ним все эти годы. Останавливаются они лишь спустя пару минут молчаливого бега. Незнакомец аккуратно ставит свою ношу на землю и буквально падает возле ближайшего дерева, опираясь на него спиной. Альфёдов неловко жмётся на том же месте, где его оставили, не зная, что можно ожидать от своего спасителя. Конечно, этот человек вряд ли причинит ему вред после такого героического поступка, в котором он также рисковал собственной жизнью, но не привыкший к мирному общению альбинос тогда этого не понимал. — Не стой столбом, присядь, — видимо, обращаясь к подростку, кивает незнакомец. Из-за тусклого освещения Альфёдов может видеть лишь часть его лица, скрытого под капюшоном. — Да, хорошо, — порывисто кивает альбинос, резко присаживаясь на землю. Со стороны это «приземление» было больше похоже на падение из-за подкосившихся от усталости ног. Так они и сидят в тишине, каждый думая о своём. Альфёдов пытался понять, кто же этот неизвестный, что пришёл к нему в самый подходящий момент и буквально спас от неминуемой гибели. Вряд ли это был знакомый семьи, ведь таковых у его родителей не водилось. Именно поэтому вариантов было критически мало и все они выглядели как нечто нереалистичное и сказочное. — Лицо сильно болит? — неожиданный вопрос заставляет парнишку вздрогнуть, непонимающе обернувшись на незнакомца. — Твоё лицо — оно всё красное, — терпеливо поясняет ему собеседник. — А, немного, — неловко прикрывает пострадавшую часть лица Альфёдов, морщась от воспоминаний последнего диалога с отцом. На самом деле, сейчас у него болело всё тело, поэтому боль в отдельных его частях была не так заметна. — Это хорошо, — выдыхает незнакомец и тянется к своему капюшону. Альфёдов вмиг замирает, с непреодолимым интересом смотря на то, как его спаситель скидывает с себя последнюю преграду к своей личности. — Вы тоже демон! — с непередаваемым восхищением восклицает Альфёдов, во все глаза смотря на длинные белоснежные волосы, которые утекают под ворот плаща. — Демон? — непонимающе хмурится парень, с долей смущения смотря на спасённого им же подростка. — Я альбинос, такой же, как и ты. — Да, но ведь все альбиносы посланники дьявола, — вмиг оседает Альфёдов, неловко отводя взгляд в сторону и сцепляя руки в замок. — Именно поэтому нас называют демонами. — Это полная чушь — мы такие же люди, как и все остальные, — с каплей раздражения фыркает парень. — Кстати, меня зовут Арлабус. — Альфёдов, — неловко выдавливает из себя странное подобие собственного имени паренёк. Ему становится стыдно от того, что собственная кличка звучит невероятно жалко на фоне звучного и красивого имени его спасителя. — Красиво, — лёгкая улыбка заставляет Альфёдова зардеться, пряча глаза за длинной чёлкой. Внезапная похвала, которой он никогда не получал в родительском доме, обожгла его сердце и душу. — Сейчас мы передохнём и выдвинемся к месту моего привала — там я оставил все вещи. — Угу, — быстро кивает Альфёдов, чувствуя странную смесь облегчения и неловкости в компании Арлабуса. От этого парня веяло удивительной уверенностью и спокойствием, будто они только что не бежали от собственной смерти. После этого они действительно ещё пару минут посидели в тишине, переводя дыхание и восстанавливая силы. Конечно, такого времени критически мало для полноценного восстановления, но всё же это лучше чем ничего. — Пошли, это недалеко, — поднимаясь со своего места, Арлабус протягивает ладонь своему спутнику. Альфёдов молча принимает чужую помощь и, немного шатаясь, встаёт на подрагивающие ноги. Несколько секунд Арлабус смотрит на его фигуру, а после вновь без лишних разговоров берёт лёгкое тельце на руки. Альфёдов даже не пытается сопротивляться, лишь молча хватаясь за чужие плечи и шею, дабы не свалиться во время перемещения. Как и обещал Арлабус, они идут буквально пару минут — подросток даже не успевает уйти в свои мысли, как его сопровождающий оповещает его о том, что они на месте. Альфёдов сразу же встрепенулся, оглядываясь на небольшой потухший костёр и еле различимую на фоне тёмного подзола чёрную сумку. Это место выглядело довольно-таки уютно, если сравнивать его с остальным лесом и их первым привалом. — Так, надо бы обработать твои ссадины, — аккуратно ссаживая Альфёдова на внушительное бревно, так удачно лежащее неподалёку, Арлабус направляется к своей сумке. Альфёдов с нескрываемым интересом следит за чужими действиями, наблюдая за тем, как его спутник роется в многочисленных вещах и ловко достаёт только необходимое. Этим оказываются небольшой бутылёк непонятной жидкости, шуршащая упаковка белого цвета и что-то ещё, не опознаваемое на первый взгляд. Впрочем, Арлабус не старался спрятать эти вещи, возвращаясь к ожидавшему его Альфёдову и раскладывая это добро рядом на бревне. — Так, давай начнём с ног, — вздыхает Арлабус, склоняясь к тонким конечностям юноши. Только сейчас Альфёдов с удивлением понял, что преодолел весь этот путь босиком. Видимо, адреналин настолько затопил его сознание, что он даже не обратил внимания на неудобство при беге. — Сейчас может щипать, но это будет не так больно, — предупреждает Арлабус, аккуратно подхватывая под голень одну ногу и кладя тонкую ступню себе на колено. Альфёдов лишь молча кивает, наблюдая за тем, как парень неспешно наклоняет булькнувший бутылёк и тонкой струйкой обливает покрасневшие места на его ступне. Это и вправду оказывается неприятно, но терпимо — паренёк не издаёт ни звука, наблюдая за активным шипением окрасившейся в бордовый жидкости. В это время Арлабус достаёт белую тонкую ткань и, оторвав кусочек и скомкав его, прикладывает к повреждённым участкам кожи. Пока он занимается этим неспешным делом, взгляд невольно поднимается выше, к тёмному и старому синяку на чужой ноге. — А что это? — с сомнением спрашивает Арлабус, проводя указательным пальцем по яркой отметине на алебастровой коже. Плохие догадки сразу же наполняют его мысли, заставляя хмуриться и отгонять их подальше. — Это от привязи, — с запинкой поясняет Альфёдов, впервые испытывая сомнения на счёт этого факта. Раньше он считал подобное необходимой нормой, но теперь, когда ему впервые заявили о том, что альбиносы на самом деле никакие не демоны, вся его уверенность начинала рушиться. — Разве… ты тоже не привязываешь себя по ночам, чтобы не сорваться? — Почему я должен срываться? — хмурится ещё сильнее Арлабус, не отвлекаясь от своего дела. Ему становится плохо лишь от одной мысли о том, что пережил этот паренёк. По его внешнему виду складывалась не самая приятная картина, а ненормальная худоба говорила о серьёзных проблемах со здоровьем. — Ну, просто, мы же посланники дьявола и приносим людям беды, — с каждым словом голос Альфёдова становился всё тише. — Это всё глупости, в которые верят лишь недалёкие люди, — фыркает Арлабус, аккуратно заматывая бинтом правую, уже обработанную, ступню подростка. Дальше он переходит ко второй ноге, на которой, к счастью, не было этого ужасающего обруча старой раны. — Разве ты, хоть раз, делал что-то плохое? Или, может, «срывался»? Альфёдов потупил взгляд, ненадолго задумываясь. В действительности, за всю свою жизнь он не сделал ничего, что могло бы считаться «плохим». Конечно, его родители ни раз говорили об обратном, и паренёк не видел причины им не верить. Теперь же, окунаясь в воспоминания, Альфёдов действительно не находил того, за что его можно было бы ненавидеть. — Вот видишь, — так и не получив ответа, вздыхает Арлабус. — Никакой ты не демон — их в нашем мире не существует. Просто некоторым людям нужно найти тех, кого они могут обвинить в своих неудачах. Мы с тобой выделяемся на фоне остальных, поэтому им легче воспринимать нас виновными и враждебными, — Арлабус отвлекается от обрабатывания ссадин и с лёгкой улыбкой поднимает взгляд на шокированного такими словами парнишку. — Тем более, я вижу, что такой милашка, как ты, никому зла не пожелает, — парень нежно треплет короткие белые волосы. Альфёдов удивлённо распахивает глаза, ощущая такие приятные и непривычные прикосновения. Ещё никогда в своей жизни он не чувствовал столько добра и нежности по отношению к себе. Даже родные люди приносили в его существование только боль и страх. Паренёк впервые понял смысл слова «чувствовать заботу», которую вычитал в одной из книжек. — Я… — голос срывается и Альфёдов чувствует, как щиплет глаза от неожиданных слёз. Они тонкими ручейками стекают по холодным щекам, капая на край потрёпанной рубахи. Он пытается прикрыть своё лицо дрожащими руками, по привычке не показывая своих эмоций, которые так ненавидели его собственные родители. Однако, ему не дают вновь закрыться в себе — аккуратным прикосновением к тонким запястьям Арлабус останавливает его. В необычных фиолетовых глазах плещется столько понимания и сочувствия, что Альфёдов не сдерживается и громко всхлипывает, ощущая, как его трясёт от переполняющих эмоций. Арлабус осторожно, давая возможность в любой момент отстраниться, поднимается с колен и аккуратно обнимает подрагивающие плечи подростка. Он слышит, как тихо воет это измученное собачьей жизнью дитя, глотая горькие слёзы от первого в своей жизни приятного слова. Спустя секунду дрожащие ладони в ответном жесте ложатся на плечи Арлабуса, позволяя прижаться ближе и хотя бы на каплю облегчить чужое горе. В этих минутах Альфёдов впервые находит себя.

***

** — Вот же ж, — устало вздыхает Веназар, откидываясь на спинку своего кресла и тря свои глаза. Время давно перевалило за полночь, а намеченные планы не были выполнены и наполовину. Парень чувствовал, как ломит его тело от напряжения в застоявшихся мышцах. — Веназар? — зовёт его тихий и вкрадчивый голос. На самом деле, в первые дни парень действительно пугался чужой интонации, которая очень походила на ту, что присваивали призракам в старых фильмах ужасов. Со временем, конечно, он смог привыкнуть, но невольные мурашки всё ещё гуляли по его спине. — М? — оборачивается к приоткрытой двери блондин. Там, неловко замерев в проёме, возвышалась фигура альбиноса. — Что такое, Кэп? — Ты давно не выходил, поэтому я подумал, что тебе не помешает взять небольшой перерыв, — мягкая улыбка и бесконечная доброта в голубых глазах — вот таким был этот мужчина. — Я приготовил ужин, — Кэп на секунду отворачивается, верно, забирая со стоящей неподалёку тумбочки то, что принёс. — О, это ты вовремя, — довольно усмехается Веназар, отодвигаясь от своего компьютера и потягиваясь. Он ловко встаёт со скрипнувшего кресла и, включив небольшой светильник, направляется в сторону свободного стола, за которым, вообще-то, нужно работать, но по обычаю парень использовал его как склад вещей и для быстрого перекуса. — И чем же сегодня порадует твой кулинарный талант? — Картошка с подливом, — неловко улыбается Кэп, ещё не привыкнув к такой лёгкости и игривости в общении с Веназаром. Мужчина аккуратно заходит в полутьму комнаты и ставит тарелку перед нетерпеливо ёрзающим на своём месте парнем. Рядом он опускает стакан с тёплым чаем, таким, каким любил Веназар. — М-м-м, ну я прям будто в ресторан попал, — усмехается парень, оглядывая свой первый приём пищи за день. Не то, чтобы у него недостаток в продуктах, просто сейчас дел было столько, что времени на мысли о еде не оставалось. — Кстати, как там Ники? — подцепляя вилкой пюре, Веназар возвращает себе прежний рабочий настрой. Шутки шутками, но проблем у них меньше не становится. — Она всё ещё без сознания, — понуро опускает голову Кэп, сразу теряя свою лёгкость и мимолётную радость. Разговоры о раненной подруге всё ещё приносили немало душевной боли. — Плохо, — задумчиво мычит Веназар, смотря в пустоту перед собой. Прошло уже почти две недели с того момента, как Веназар, отправившись за продуктами, наткнулся в одной из подворотен на полуживых альбиносов. Сказать, что он был удивлён это значит крупно наврать, ведь словами не передать того шока и страха, которые испытал блондин в тот момент. Конечно, он не был из тех, кто с пеной у рта называет таких людей демонами и приписывает им только самое плохое, но ранее он никогда не видел альбиносов так близко. Поначалу парень малодушно подумал развернуться и уйти, ведь это не его проблемы, но что-то в печальных и замутнённых усталостью глазах мужчины, держащего находящуюся без сознания девушку, заставило его остановиться. Возможно, Веназар просто по жизни притягивает неприятности и проблемы, иначе как объяснить то, что именно он обнаружил такой «подарок судьбы», так ещё и позвал их с собой. Тут точно замешаны высшие силы. Отведя «гостей» в своё логово, парень задумался над тем, зачем он это сделал. Ведь жил же себе тихо, не тужил, иногда проводил интересные вечера со своим парнем, а тут что-то дёрнуло его стать спасителем всех обиженных. Конечно, Веназар не видел ничего плохого в помощи пострадавшим, но не тогда, когда от этого зависит и его благополучие. Если хоть одна душа в этой жилой местности прознает о его гостях, то кончина настигнет их быстро и беспощадно. Впрочем, Веназар быстро сменил нервную задумчивость на серьёзную собранность, ведь девушке резко стало хуже. Как рассказал мужчина, его спутница уже не раз теряла сознание и была на грани лихорадки. Положение оказалось удручающим, поэтому Веназар поспешно выделил парочке свободную комнату и пошёл искать все имеющиеся у себя медикаменты. Хватило лишь одного взгляда на глубокие порезы на чужом теле, чтобы понять тяжесть чужого состояния. Дальше Веназара ждали напряжённые дни в качестве стороннего наблюдателя. Приятным сюрпризом стали умения и знания Кэпа — тот с удивительной ловкостью и аккуратностью обработал все повреждения скудным запасом медикаментов. Блондину только и оставалось, что молча приносить требуемые вещи и иногда заставлять занятого альбиноса прерываться на еду. К сожалению, девушка в сознание не пришла, наоборот, казалось, что она впала в кому. С самого первого дня она так и лежала в постели, мерно дыша и не двигая ни одним мускулом. Веназар даже испугался такого странного поведения, но Кэп заверил, что сейчас ей гораздо лучше прошлого, поэтому остаётся лишь ждать и надеяться, что Ники очнётся в кратчайшие сроки. Так они и стали жить вместе — блондин и два альбиноса. На самом деле, Веназар думал, что такое сожительство доставит ему немало проблем, но всё оказалось совершенно иначе. Кэп, после нескольких дней напряжённого врачевания Ники, взял на себя обязанности по готовке и поддержанию помещений в чистоте. Веназар возражать не стал, так как в тот момент его «обрадовали» новым крупным заказом на извлечения ряда труднодоступной информации с районных баз данных. Тем более, что Кэп оказался на удивление талантлив в этих стезях — его еда выходила гораздо вкуснее, пусть и состояла из вполне привычных продуктов, а дома впервые стало так чисто. Впрочем, Веназар понимал, что альбиносы не смогут остаться здесь навсегда. Не то чтобы он их выгонял и не желал продолжения сожительства — тут даже наоборот. Просто парень осознавал, что они пришли из того самого лагеря, который сожгла инквизиция, а значит, после выздоровления Ники, захотят найти своих товарищей. Тем более, им тоже вряд ли нравилась такая жизнь в своеобразном заточении — Веназар сам иногда начинал сходить с ума в четырёх стенах во время трудоёмкой работы над заказами. — Ух, спасибо, не знаю, что бы я делал без твоей стряпни, — довольно вздыхает Веназар, доедая свой ужин и передавая тарелку как раз зашедшему в комнату Кэпу. Иной раз казалось, что блондин завёл себе горничную. Такое сравнение всегда вызывало невольную усмешку. — Это меньшее, что я могу сделать в благодарность тебе, — легко улыбается Кэп, направляясь в сторону кухни. Веназар коротко хмыкает, с усталым вздохом вновь переводя взгляд на компьютер. У него был новый крупный заказ от неизвестной персоны, поэтому приходилось задерживаться за монитором до рекордных десяти часов в день. Конечно, это было вредно для и так посаженного зрения, но деньги, которые обещал за эту работёнку его странный заказчик, были очень уж привлекательными. Тем более, что на деле заказ был не трудоёмким, а просто неприлично большим и кропотливым в процессе своего исполнения. Конечно, Веназар никогда не испытывал острую потребность в деньгах, тем более здесь, в жилой местности, где цены были гораздо ниже районных, но парень отчего-то не мог перестать накапливать средства на светлое будущее. Никаких точных представлений о нём у блондина не было, но представлялось что-то спокойное и комфортное, что-то, далёкое от серых стен и разбитых улочек «светлых» местностей. Веназар действительно устал жить в этом замкнутом кругу серости и постоянного страха. Из-за своей работы он постоянно рисковал быть обнаруженным и задержанным высшими районными правоохранительными органами. Невольно Веназар вновь вернулся к мыслям, беспокоящим его не первый день — Клэш перестал выходить на связь. Конечно, этот самовлюблённый идиот и раньше позволял себе пропадать на продолжительное время, после оправдываясь срочным заданием, но теперь всё было немного иначе. Веназар не получал ни одной весточки уже две недели подряд — последним сообщением значилось то, где Рэйк клятвенно обещает приехать в скором времени и провести с ним задолженные дни покоя и любви. Веназар не будет врать — он действительно думает о том, что с его парнем что-то произошло. Особенно его переживания обострились тем, что в один день блондин получил информацию о резкой смене главы Якудз. Это было шоком для парня, ведь он, как никто другой знал, насколько прошлый глава был сноровистым и удивительным — Рэйк не раз восторженно рассказывал обо всех тех заданиях, где его лучший друг сиял среди всех своих подчинённых. Так что, Веназар почувствовал неладное, узнав эту странную новость. В общем, обстановка накалялась с каждым днём и, как бы не скрывал этого Веназар, собственное волнение мешало нормально жить. Возможно, именно поэтому Кэп стал значительно тише и тактичнее, почти не беспокоя блондина своими посещениями. Сам Веназар был только рад такому пониманию и возможности с головой уйти в работу, чтобы не думать о чём-то плохом. Всё же, в их жизнях и так хватает сложностей… Внезапно, со стороны приоткрытой двери послышался звук упавшей посуды. Веназар ощутимо вздрогнул, подскакивая со своего места и направляясь к источнику шума. Другой бы на его месте так не нервничал, но накопившееся напряжение сказывалось на нормальном функционировании уставшего мозга. — Кэп, что случилось? — зовёт знакомого Веназар, осторожно продвигаясь в сторону комнаты, где расположились альбиносы. Тихо приоткрыв дверь, блондин видит картину, от которой всё внутри замирает. Кэп с непередаваемым ужасом в глазах, смотрит на Ники, держа её свесившуюся с кровати руку. — У Ники… — гулко сглатывает мужчина, медленно переводя взгляд на замершего в дверном проёме Веназара, — у неё нет пульса.