Когда взойдёт солнце

Хайди устало вздыхает, приваливаясь к ближайшему дереву и позволяя себе кратковременный отдых. Он уже около пяти часов шёл по густому лесу, не видя ему ни конца, ни края. Казалось, что он ходит кругами, всё-таки сбившись с намеченного курса, однако, парень ещё не до конца одичал в недельном путешествии, чтобы не заметить повторяющиеся пейзажи. Значит, его путь продолжался в нужном направлении, только вот время, необходимое для достижения пункта назначения, неумолимо росло. Если изначально он рассчитывал закончить всё за пару дней активной ходьбы, то теперь думает лишь о том, чтобы подойти к стенам района А до начала второй недели. Как некстати голодными спазмами отозвался его желудок — Хайди настолько отдался дороге, что нередко забывал о потребностях тела. Конечно, по воле своей собственной бывшей «профессии» ему уже приходилось оставаться в экстремальных условиях без припасов, поэтому парень знал все способы прокормить себя. И всё же, в этот раз ситуация была совершенно иной — рядом не было верных товарищей или обученных подчинённых, лишь бескрайний лес, где можно встретить диких животных или попасть в какую-то беду. Поэтому Хайди был максимально напряжён и насторожен, тратя на отдых критически мало — четыре часа в день максимум. — М-м-м, — устало мычит парень, растирая ладонями лицо и пытаясь привести себя в порядок. Он знал, что до района А оставались считанные километры, а значит, что дальше его ждали активные поиски в ближайших лесах. От этих мыслей невольно разболелась голова — искать альбиносов в их привычной среде обитания, особенно после огненной облавы, будет делом не из лёгких. Тем более, Хайди всё ещё необходимо узнать о местонахождении Джаста и его состоянии — последний разговор закончился на очень волнующей ноте. Парень даже не знал, что думать о том, что Диктатура самолично заявился на порог чужой квартиры. Понимая, что вновь слишком задерживается и теряет драгоценное время, Хайди со стоном поднимается на ноги. Бок вновь простреливает колющей болью — всё же, его трюк с инсценированной смертью не прошёл также идеально, как и выглядел в мыслях. Во время того, как он выпрыгнул из машины, на обочине как некстати рос куст неизвестного вида. В него-то Хайди и влетел с огромной скоростью, раздирая свою рубашку и получая на теле новые, средней глубины раны. Так как ни времени, ни ресурсов для их лечения у него не было, парень лишь промыл бок в первом попавшемся ручье и отправился в путь. Сейчас он невольно жалеет о своём прошлом легкомыслии — боль не утихала уже неделю, а значит, что на месте несерьёзных порезов может быть полноценное воспаление. — Вот это будет номер — помереть, пытаясь спасти других, — горько усмехается Хайди, пытаясь не поддаваться иной раз накатывающей панике. Здесь, в лесной глуши и одиночестве, самые тёмные и пугающие мысли вылезали наружу. — Нет, надо идти дальше, а то так совсем свихнусь, — разговоры с самим собой помогали сохранять хотя бы видимость контроля над ситуацией. Хайди пытается сделать шаг, опираясь на дерево, но прострелившая боль в боку заставляет протяжно замычать, съезжая по холодной коре вниз. Парень закусывает нижнюю губу, переживая приступ рези на месте полученной раны. Он глубоко дышит, с нарастающим отчаянием думая о том, как бы ему не пришлось задержаться в этом месте на ночь. Делать это совершенно не хотелось, но Хайди не был самонадеянным глупцом, что ринется в путь, превозмогая оглушающую боль и позывы собственного тела. Однако здесь появлялась другая проблема — время, а вернее его неумолимый ход. Парень не мог рассчитывать даже на то, что его друзья-беженцы остались в лесах района А после недельного срока, что уж говорить о гораздо большем промежутке. Да и собственное состояние не спешило улучшаться — теряя последние запасы энергии на простое сидение, оно медленно слабело. Хайди чувствовал, как ситуация выходит за те рамки, в которых он привык работать — видимо, даже жизнь в группировке была слишком мягкой для него. Он порывисто вздыхает и всё-таки расслабляется, сдаваясь на волю судьбы. Хайди с каким-то отчаянным смирением чувствует, что это был его последний марш-бросок и дальше он никуда не пойдёт. Конечно, можно было бы попытаться выползти на ближайшую дорогу и попросить помощи, но даже так сил может не хватить и он умрёт раньше срока. Ситуация хуже некуда, а в его кармане всё ещё лежит странное подобие старых телефонов, которое ему за неделю до случившегося прислал никто иной как Неадаптер. Хайди не знал, зачем эта вещь нужна или что ею хотел показать сын Верховного Хранителя, но отчего-то на душе становилось жуть как неспокойно, стоило ему взглянуть на вытянутый чёрный экран. Включить его так и не удалось, поэтому для себя парень признал этот предмет непонятым знаком, который при удобном случае стоит разобрать и выбросить. Хотя, кажется, он останется с ним до самой смерти. Хайди не понял, в какой момент его сознание ослабило свой контроль, но очнулся он от дрёмы уже ближе к ночи. В лесу, меж высоких деревьев, стояла приятная полутьма, а самые верхушки еловых гигантов сияли в лучах догорающего заката. Картина эта была красивая и умиротворяющая, возможно, находись Хайди в других обстоятельствах, то обязательно насладился бы её сполна, однако, у него всё ещё серьёзная рана на боку, полный ноль в запасах и неизвестно сколько километров пути впереди. Внезапно, все его мысли прерываются странным шорохом откуда-то с левого боку. Хайди вмиг собирается и напрягается, осматривая череду плотных кустов с той стороны. Он понимает, что это может быть как милый травоядный зверёк, так и голодный хищник, учуявший притуплённый ворохом одежды запах крови. Конечно, самым лучшим вариантом был первый, но вряд ли подобные животные вообще желали подходить к неизвестным существам, некоторые из которых также могут их убить. Парень тянется к своему карману, где кроме того самого «телефона» лежал небольшой складной ножичек. Конечно, гораздо удобнее и эффективнее был бы привычный пистолет, но Хайди оставил его вместе с припасами в разбитом автомобиле. Перехватив поудобнее деревянную рукоять, парень внимательно прислушался к звукам окружающей природы — со стороны тех самых кустов действительно раздавался еле слышимый шорох, а иногда и полноценный хруст веток. Хайди напрягается, думая о том, что его мысли о смерти как-то слишком быстро решили стать материальными. И всё же, он не зря считался юным гением группировки Якудза, поэтому даже в таком состоянии был максимально собран и готов к схватке. Когда кусты перестали просто шуршать и начали активно раскачиваться, Хайди понял, что к нему идёт не просто маленький кабанчик, а кто-то более внушительный. Что ж, он когда-то фантазировал о том, чтобы сразиться с волком или медведем, чтобы потом гордо положить добытую шкуру у себя в кабинете. Видимо, желания исполняются и в каком-то неправильном порядке. «Ну, зато будет что Клайду на Новый год подарить» — с усмешкой думает Хайди, ощущая как холодящими мурашками по телу проходит волна адреналина. Как раз вовремя — кажется, его неизвестный «гость» приблизился на критическое расстояние. Хайди понимает, что у него остаётся не больше пары секунд, прежде чем зверь выйдет из засады и будет готовиться к прямому нападению, поэтому, поудобнее перехватив нож, он пытается встать, чтобы визуально быть больше. Небольшая уловка, которая могла помочь незадачливому борцу с дикими животными, да и с людьми тоже, ведь, даже так эволюционировав, для человека, в большей части ситуаций, чрезмерная разница в размерах могла остудить его пыл. Так что, сцепив зубы от разливающейся по телу боли, Хайди принимает относительно прямое вертикальное положение, спиной всё ещё опираясь на дерево. Треск веток и… — Хайди? — удивлённый голос Клэша как ушат холодной воды окатывает напряжённого донельзя парня. Он порывисто выдыхает, начиная медленно сползать по грубой коре дерева — всё же, этот небольшой эмоциональный забег выбил из него весь остаток сил. — Хайди! — кажется, его товарищ быстро осознал всю плачевность сложившейся ситуации, поэтому мигом подбежал к своему другу, приземляясь на сырую землю. — Стоп, — сначала Хайди действительно ощутил небывалое облегчение, когда вместо ожидаемой угрозы увидел своего старого доброго приятеля, однако теперь, стоило ему чуть дольше подумать над ситуацией, всё представлялось не так радужно, — а что ты тут делаешь? — он оглядывается по сторонам, внутренне одновременно желая и боясь увидеть остальных членов своей команды. Если все трое его товарищей покинули Якудз ради его поисков, то ситуация хуже некуда. — Я пр’ишёл спасать твою самонадеянную задницу, котор’ая р’ешила, что ей нужны пр’иключения в начале зимы, — недовольно фыркает Клэш, при этом внимательно и напряжённо осматривая друга. Он уже заметил, насколько тяжело его дыхание и как хмурятся тёмные брови при малейшем движении. — Вижу, что ты тут совсем за-… — Кактус и Клайд с тобой? — немного грубо перебивает друга Хайди, но сейчас он не в том состоянии, чтобы заботиться о правилах приличия. Да и Рэйк должен понять его минутную жёсткость. — Нет, они р’ешили остаться, — морщится Клэш, на миг отводя взгляд в сторону. Пусть прошла уже неделя с того инцидента, и у него было немало времени чтобы всё обдумать, но въедливая обида на товарищей, которые клялись никогда не оставлять друг друга, не прошла. Да, она ослабла и растеклась под тяжестью логичных размышлений, но не исчезла бесследно. — Кстати, кажется, я больше не Якудза. — В каком смысле? — мигом встрепенулся Хайди, внимательно осматривая чужое лицо, которое больше подходило для момента розыгрыша, нежели неожиданного откровения. Хотя, зная Рэйка, тот мог говорить нечто непомерно серьёзное с выражением, будто прямо сейчас расскажет нереальную шутку. Так что, лучше лишний раз переспросить. — Ну, так как Клайд запр’етил мне идти и искать тебя, то я р’ешил, что лучше будет стать вольным путешественником, чем бр’осать др’уга в беде, — самодовольно хмыкает Клэш, но Хайди всё равно замечает тот мимолётный блеск в чужих глазах, когда он упоминает их общего друга. Да, брюнет знал, что именно Клайд будет тем самым твёрдым стержнем, что послушается его наказа, хотя, он также надеялся и на то, что парень сможет сдержать и двух других товарищей. Что ж, хотя бы Кактус остался в безопасности — конечно, то было само собой разумеющееся, но в таком абсурдном мире могло случиться всякое. — Тем более, ты ж сам когда-то сказал, что мне лучше будет вне гр’уппир’овки и… — Эх, ну вот что мне с тобой делать, — привычно выдыхает Хайди, кладя ладонь на шатенистую макушку и трепля мягкие волосы своего друга. Рэйк с самого начала был слишком своевольным, чтобы состоять в Якудза, и брюнет это знал, но проигнорировал в угоду своих интересов. Что ж, это был самый логичный исход всего произошедшего. — И как ты меня нашёл? — А, ну… пр’осто шёл в ту же стор’ону от того же места? — запнулся Клэш, неловко отводя взгляд в сторону. — То есть, ты выдвинулся в лес, не имея ни чёткого плана, ни каких-то подсказок о моём местоположении? — с нажимом переспросил Хайди, переставая трепать чужие волосы и внимательно смотря на занервничавшего друга. Рэйк упорно отводил взгляд и даже невольно отодвинулся, чтобы ослабить давление на своё сознание. — Клэш Рэйк, ты ничего не хочешь мне сказать? — Да, навер’ное, — неуверенно тянет парень, понимая, что его друг включил тот самый режим «начальника». Конечно, с друзьями он себе подобное позволял очень редко, да и то больше в шуточной форме, но всё равно это было не самым приятным действом. Хайди имел удивительную способность одним лишь только именем, произнесённым с особой интонацией, заставлять своих подчинённых чувствовать себя провинившимися. — Но ведь я нашёл тебя, а это главное! — пытается сгладить острые углы Рэйк, с надеждой поглядывая на серьёзного друга. — Итак, ты, не зная примерно ничего, отправился в такую опасную вылазку, нарушив все мои просьбы и приказы, — стал перечислять чужие грехи Хайди, этот способ давления Клэш ненавидел больше всего. — Также, ты рассорился со своими друзьями, которые приняли мои условия и послушно остались с группировкой, поддерживая её после потери лидера. И, в конце концов, ты самовольно ушёл из Якудз, при этом нарушив наше с тобой соглашение на то, что ты не сделаешь этого, — с каждым словом Хайди наблюдает, как всё ниже и ниже опускается чужая макушка. — Ты всё ещё ничего не хочешь мне сказать? Воцаряется молчание, нарушаемое лишь лёгкими звуками леса и напряжёнными дыханиями двух парней. Да, Хайди понимал, что это жестоко и грубо — вот так бросаться на друга, пришедшего к нему на выручку с обвинениями, но тот тоже должен понимать, насколько ему повезло на всех этапах его сумасбродного плана. Конечно, потом брюнет обязательно его похвалит, но сразу же после того, как парень признает чужую правоту. — Да, я всё это сделал! — неожиданно громко выкрикивает Рэйк, поднимая полный обиды взгляд на друга. — Да, я отпр’авился спасать тебя, имея пр’и себе пр’имер’но ничего! Да, я поссор’ился с р’ебятами, котор’ые хотели остаться на месте и надеяться на то, что всё сложится как надо! Да, я ушёл из Якудз, нар’ушив наше соглашение, так как это была единственная возможность отпр’авиться искать тебя! — с каждым словом Клэш распалялся всё больше и больше, пока под конец Хайди с удивлением не заметил, как блестят чужие глаза. — Я всё это сделал, потому что не мог сидеть и думать о том, что где-то в лесу умир’ает мой др’уг! Я поступил самовольно и глупо, мне очень повезло, но я целую неделю бр’одил по лесу, следуя только своей дур’ацкой самоувер’енности! Можешь винить меня во всём этом! — под конец Рэйк разве что не всхлипнул, выразительно заканчивая свою пылкую речь. К тому времени из его глаз текли тонкие ручейки слёз, касаясь раскрасневшихся щёк. Хайди удивлённо смотрит на своего вечно позитивного и неутомимого друга — только сейчас он заметил и тёмные круги, и общую потрёпанность и белые ободки пластырей на чужих руках. Видимо, даже для хоть немного подготовившегося Рэйка этот путь был очень сложен. Также, парень не был настолько самовлюблённым идиотом, чтобы просто забыть о друзьях и товарищах, с которыми провёл почти всю жизнь. Возможно, он и выглядел больше обиженным, нежели расстроенным, но Хайди и не нужно читать эти эмоции, чтобы почувствовать внутреннюю тоску. — Эх, горе ты моё луковое, — устало выдыхает Хайди, аккуратно обхватывая чужое плечо и притягивая почти не сопротивляющегося Клэша в свои объятья. Мягко поглаживая каштановые завитки, Хайди чувствовал, как намокает собственная одежда. Он и не представлял, сколько тяжёлых мыслей было в этой лёгкой головушке. Конечно, в большинстве из них Рэйк виноват сам, но кто, если не лучший друг, поддержит и утешит даже в ситуации полной виновности. — Ну всё-всё, главное, что ты меня нашёл, да? — Хайди с улыбкой похлопывает друга по спине, замечая, что тот уже успокоился. — Да, — сипло, после неожиданного приступа чувствительности, выдыхает Клэш и спешит вытереть все признаки недавних слёз. — А… как ты? — решает перейти к другой насущной теме Рэйк, замечая общую усталость и потрёпанность своего друга. — А, да вот, во время «высадки» из машины не очень удачно приземлился и теперь подумываю о приближающейся смерти, — с шуткой тянет Хайди, пусть всё сказанное было абсолютной правдой. Разговор с Клэшем помог хоть ненадолго отвлечься от режущей боли, но слабость после выпущенного адреналина лишь усугубила положение. Парень чувствовал, что держится в сознании из последних сил. — Что?! — мигом встрепенулся Рэйк, пробегаясь взволнованным взглядом по чужому телу и находя место, которое Хайди невольно прикрывал рукой. Подсев поближе, парень аккуратно тянется к вздымающемуся боку и на пробу касается его одними пальцами. — Насколько всё «не очень удачно»? — Клэш мигом теряет всю свою эмоциональность, сосредотачиваясь на новой проблеме. Это была выработанная система — если кто-то из них получал ранение, то все остальные мигом становились внимательнее и напряжённее, чтобы защитить товарища. — Ну, кажется, у меня началось воспаление? — с напускным сомнением тянет Хайди, ощущая, что его недавнее превосходство и давление мигом сбрасываются, уступая взволнованности и шоку Клэша. — Чёр’т, ну как же ты… — растерянно вздыхает Рэйк, аккуратно отодвигая чужую руку и расстёгивая замок чёрной куртки. Теперь он чётко может видеть подранную рубашку и проглядывающуюся через прорехи рану. Выглядела она и вправду не лучшим образом — даже при поверхностном осмотре парень заметил вспухшие красные края, которые за неделю при правильном лечении должны были пройти. — Так, лежи и не шевелись. — Будет сделано, босс, — усмехается Хайди, невольно передёргивая плечами от прохлады, забравшейся ему под куртку. В это время Рэйк скидывает со своего плеча лямку рюкзака и усиленно что-то в нём ищет. Слышится шорох и стук пластмассы — кажется, парень был не настолько самонадеянным и подготовился к предстоящему путешествию хотя бы в плане запасов. Закончив свои поиски, Клэш достаёт небольшую белую бутылочку, целую упаковку бинтов и свёрток марли. Хайди с предвосхищающим облегчением смотрит на этот набор — кажется, Бог всё ещё любит его, раз послал этого парня к нему на помощь. — Так, — глубоко вздыхает Рэйк, разворачиваясь к своему «пациенту» и думая над тем, за что бы первее взяться. Он тянется к пуговицам на чужой рубашке и аккуратно, стараясь лишний раз не тянуть грубую ткань, расстёгивает их. — Оу? Мне уже стоит опасаться того, что мой друг растлит меня прямо в лесу? — пытается отшутиться Хайди, дабы придать ситуации не столь напряжённый вид. Всё же, Клэшу уже приходилось обрабатывать раны и даже зашивать некоторые особо серьёзные, но по себе брюнет знал, как волнительно было начинать эти полевые операции. Будь ты хоть трижды обученный данному делу, но без нужных черт личности руки всё равно трясутся как у новичка. — Ага, столько вр’емени тебя искал, так что будешь р’асплачиваться, — в тон ему отвечает Рэйк, мысленно благодаря друга за то, что он понимает и пытается помочь с его мандражем. Парень медленно обнажает чужую грудь и бок, следя за тем, чтобы ткань не касалась покрасневшей кожи. Теперь он мог увидеть полноценную картину — три коротких, но явно глубоких царапины всё ещё находились на стадии заживания, но раскрасневшиеся края говорили о сбое в этом процессе. Радует лишь то, что никакого заражения или, не дай Бог, гниения не пошло — рана просто не имела внутренних ресурсов для самостоятельного залечивания. — Я сейчас пр’омою тут всё и забинтую, — предупреждает Рэйк. — Ага, давай, доктор Рэйк, — криво улыбается Хайди, готовясь к предстоящей боли. Он знал, что контакт обеззараживающего средства с болезненным местом закончится закономерной мучительной агонией нервных окончаний. Однако, в его ситуации, можно было лишь надеяться на чужую компетенцию и скорость работы. Клэш чувствует, как сильнее начинают трястись его руки, поэтому спешит приступить к намеченной «операции». Порывисто выдохнув, парень смачивает оторванный и сложенный в пару раз кусочек марли средством из маленькой бутылочки. Занося руку над раной, Рэйк молится всем богам, чтобы чужая боль не сбила его с намеченного пути. Немного резковато, но заблаговременно притормозив, парень прикладывает смоченную марлю к ране. В эту же секунду Хайди протяжно стонет, закусывая нижнюю губу и стараясь не сорваться на протяжный крик. Он знает, насколько сложно работать в условиях, когда каждое твоё действие сопровождается приступом боли у товарища. Даже понимание, что ты делаешь это во благо, не помогало избавиться от гнетущего чувства вины и желания как можно скорее прекратить намеченное. Впрочем, Клэш действительно держится молодцом — он не спешит сразу же ослаблять давление на рану, а уверенно ведёт дальше, протирая её от возможных загрязнений. Однако, стоит Рэйку дойти до пересечения двух ран, как Хайди не сдерживает порывистый вскрик, который мгновенно старается замаскировать под протяжное мычание. Клэш крупно вздрагивает, но упорно продолжает дезинфицировать рану, зная то, что сейчас это самое главное. Стоит ему надавить чуть больше и Хайди вновь шипит сквозь стиснутые зубы, вцепляясь ладонями в упавшую с плеч куртку. Он чувствует, как мутнеет собственное сознание и притупляется боль — он знает, что это значит. — Клэш, Клэш-Клэш-Клэш, — на грани сознания шепчет Хайди, заставляя друга резко затормозить. — Я сейчас отключусь, — это были последние слова, которые успевает уловить Рэйк, прежде чем его друг мигом обмякает, закрывая глаза. Сказать, что парень испугался, это значит промолчать в тряпочку, ведь ещё никогда парень не оказывался в такой ситуации, где его всегда собранный и выносливый друг терял сознание. Даже истекая кровью, он умудрялся поддерживать свой разум в бодрствующем состоянии, а иногда и отпускать колкие шуточки, пока кто-то из товарищей пытался быстро перебинтовать его. Впервые Хайди действительно потерял сознание и, пусть это было вполне логично на фоне его состояния, Клэш очень волновался о том, как бы его шутки про скорую смерть не стали явью. Благо, при проверке пульса, пусть и с трудом, но парень смог его обнаружить, поэтому решительно вернулся к брошенному из-за произошедшего инцидента делу. Когда твой пациент не стонет и не кривится от боли, работать действительно становится проще — Клэш управился буквально за пару минут, заканчивая бинтование аккуратным узлом. Тяжело вздохнув, парень смог хоть немного расслабиться — теперь его друг в безопасности, а наличие аптечки позволит ему как можно скорее поправиться. Дело близилось к ночи, поэтому Клэш расстелил брезент, захваченный с собой в качестве места для сна. Аккуратно перетащив на него всё ещё находящегося без сознания друга, парень решил пройтись по ближайшим лесным окрестностям и пополнить запасы воды. Если он не ошибался, то через всю эту лесополосу проходила большая быстрая речка, в которой можно не только набрать воду, но и ополоснуться после тяжёлого дня в пути. Взяв с собой пистолет и пару пустых бутылок, Клэш в последний раз окинул обеспокоенным взглядом фигуру тихо спящего Хайди. На душе было не спокойно, но сидеть и ждать его скорейшего пробуждения было бесполезно — для банального высыпания ему нужно не менее семи часов, а если брать индивидуальное состояние его организма, то там всё могло растянуться до десяти. Так что, как бы Рэйку не хотелось остаться с другом на всю ночь, о своих потребностях и будущих потребностях товарища забывать не стоит — в процессе восстановления очень важно потреблять достаточно воды. На том и порешав, парень отправился в ту сторону, которая лежала в стороне от изначально намеченного пути, прямо вглубь леса и дальше от дороги. Пробираясь сквозь участившиеся кусты и заросли, Клэш внимательно вслушивается в окружающие его звуки — речка была хороша также и тем, что её можно было без проблем услышать, даже не видя. Так что приходилось направлять всё своё внимание в слух, чтобы случайно не прослушать плеск природной воды. Благо, удача его оказывается сильнее почти недельного недосыпа — Клэш с облегчением выдыхает, когда спустя пару минут напряжённого вслушивания в каждый шорох, наконец, засекает живящее журчание. Кажется, он даже не отдаёт себе отчёта, когда срывается с места и сразу берёт темп бодрого бега — тело адаптировалось к лесным условиям и ночному образу жизни, поэтому ему не составляет особого труда оббегать все естественные препятствия. Лишь однажды он скользит на неожиданно гладком и мокром камне, чуть не залетая в речку с головой, но и в этот раз, благодаря сноровке и капельке оставшейся сдачей удачи смог затормозить. Вдыхая освежающий запах воды, Клэш аккуратно присаживается у самой кромки бурлящих и сверкающих в блёклом лунном свете потоков, чтобы напиться и смыть усталость с лица. Закончив со своими сиюминутными потребностями, он вспомнил и о бутылках, закреплённых на поясе рядом с пистолетом. Наполнять их водой с таким сильным течением было проблематично, — парень буквально каждый раз боялся недостаточно сжать бутылку и потерять её в игристых потоках. Именно поэтому на это занятие у него ушло гораздо больше времени — Рэйк, пусть и обладал резким и порывистым, как ветер нравом, но в ответственные моменты мог взять его под контроль. Лишь спустя десяток неспешных минут он закончил своё нехитрое дело и позволил себе немного перевести дыхание. Конечно, оставлять бессознательного Хайди в лесу в одиночестве было достаточно рискованно, но Рэйку были необходимы эти мгновения холодных раздумий. Всё же, бросаясь на эту самовольную авантюру, он даже не пытался продумать дальнейшее развитие событий после нахождения своего друга. Конечно, у него были кое-какие мысли о том, чтобы вернуть Хайди в Якудза, но теперь, немного придя в себя, парень осознал, насколько это провальная идея. Для всего мира его друг теперь мёртв. Тяжело вздыхая, Клэш прячет лицо в ладонях и пытается пройтись по всем закоулкам своего сознания, чтобы найти хоть одну ниточку, ведущую к возможному решению сложившейся проблемы. Сейчас она стала гораздо труднее — Хайди, пусть и не серьёзно, но был ранен, поэтому ему необходим хотя бы день покоя и хорошее лечение. Оставаться для этого в лесу слишком рискованно — никаких запасов кроме воды и скудных медикаментов у них не было, поэтому восстановление займёт ещё больше времени и не факт, что вообще произойдёт на фоне усиливающегося голода. Значит, им необходимо найти укромное место, где-то за лесной территорией, но и достаточно далеко от стен. Ответ напрашивался сам собой. — Да уж, вот и «пр’иеду в гости», как и обещал, — усмехается Рэйк, понимая, что вновь вынужден втянуть своего дорогого человека в столь запутанную и опасную ситуацию. Впрочем, если говорить на чистоту, то у него действительно попросту не осталось иных выходов — в любом случае всё сводилось к жилым поселениям светловолосых людей. Конечно, была ещё парочка натянутых вариантов, но тем людям он бы и воду себе принести не доверил, не то что укрыть его «умершего» друга от возможных преследований. Потому, придётся пожертвовать чужим покоем, ради всеобщего блага. Закончив со своими тяжёлыми раздумьями, Клэш, наконец, подымается с земли и, отряхнув штаны от мелких веточек и листочков, поворачивается в сторону, откуда пришёл. Стоит ему сделать первый шаг, как сбоку слышится шорох кустов. Парень реагирует мгновенно — отбросив бутылки воды, он выхватывает пистолет из пояса и направляет его в сторону, откуда донёсся этот звук. Адреналин мигом забурлил в его крови, сметая недавнюю задумчивость и расслабленность. Всё произошло буквально за пару секунд, потому уже спустя мгновение парень замечает двух альбиносов, напряжённо замерших возле длинных сосновых стволов. — Не двигаться! — видя, как оба неизвестных дёргаются, явно порываясь убежать, Клэш предупреждающе снимает предохранитель. Он понимал, что эти двое вряд ли настроены враждебно, но наличие бессознательного груза ответственности в виде Хайди заставляло вести себя максимально настороженно. — Лабус, пожалуйста, — порывисто выдыхает один из них, придерживая своего одноглазого друга за плечо. Тот, по всей видимости, пытался незаметно прикрыть на вид более здорового товарища, но ему это пришлось не по нраву. — Лабус? — вмиг вздрагивает Клэш, слыша знакомое сокращение чужого имени. Теперь он более внимательно разглядывает двух парней, пытаясь вспомнить все те живописные рассказы друга о его светловолосых друзьях из леса. — Тебя зовут Ар’лабус? — громко и чётко спрашивает у одноглазого парня Рэйк. В его памяти не было пункта о том, что возлюбленный Хайди был с таким вот дефектом, но его глубокий аметистовый оттенок глаза действительно сходился с описанными чудесами. — Что? — удивлённо расширяется один глаз, отражая шок своего владельца. Стоящий рядом паренёк тоже напряжённо замирает, теперь уже более внимательно осматривая их странного знакомого незнакомца. — Да, это я. Откуда ты знаешь моё имя? — Из пер’вых уст, — невольно усмехается Клэш, ставя пистолет на предохранитель и убирая его на пояс. Он на секунду прикрывает глаза, вознося молитвы благодарности неизвестному богу, который под конец дня решил преподнести ему столько приятных подарков. — Меня зовут Клэш Р’эйк, и я очень надеюсь, что этот пр’охвост Хайди обмолвился хоть словечком о своих пр’екр’асных др’узьях. — Хайди? Он тут?! — выцепив из чужих слов только самое нужное ему самому, встрепенулся Лабус. Его друг также приободрился, с надеждой глядя на Клэша. Кажется, что он хотел спросить что-то ещё, но пока не решался. — Да, я встр’етил его буквально час назад, — вздыхает Рэйк, понимая, что с этими двумя он ещё натерпится всяких нелицеприятных сцен. Хотя, признаться честно, он понимал чувства альбиноса, потерявшего надежду на встречу со своим «суженным». — Пр’авда, сейчас Хайди не в лучшем состоянии, поэтому, нам бы не мешало потор’опиться, если мы не хотим отбивать его тельце у какого-то оголодавшего медведя, — в привычной манере шутит Клэш, но, заметив вмиг побледневшие лица своих собеседников, быстро обрывает эту шутку. — Ладно, идите за мной и не убейтесь по пути. Что ж, возможно, это Рэйку нужно было следовать своим же словам, так как два альбиноса с удивительной грацией и лёгкостью, будто две косули, перескакивали и перешагивали все препятствия. Сам же шатен не раз споткнулся и один раз чуть не упал, так как наполненные водой бутылки сильно дестабилизировали центр тяжести, заставляя двигаться медленнее и выверять любое резкое движение. Ещё никогда Клэшу не становилось так стыдно, когда его от падения спас Лабус, с лёгкостью подхватывая его за худи. При том, создавалось ощущение, будто для альбиноса это было не тяжелее пары гантелек по 10 килограмм. — Мы на месте, — выдыхает подуставший Клэш, замечая всё также спокойно спящего на брезенте друга. Не успевает он начать второй фразы, как мимо проносится белая вспышка, оказываясь возле бессознательного Хайди. — Не пер’еживайте, пр’осто этот умник р’ешил инсценир’овать свою смер’ть и это вышло не очень удачно. Зацепился где-то боком и немного недосмотр’ел, но я уже всё обр’аботал, — с граммом неловкости объясняет ситуацию Рэйк, наблюдая за тем, как Арлабус с невиданной аккуратностью касается растрёпанных волос находящегося без сознания парня. — Инсценировал смерть? — переспрашивает красноглазый парень, верно, являющийся тем самым «милашкой Альфёдовым», о котором также упоминал Хайди. — Зачем он это сделал? — Потому что узнал о том, что ваш лагер’ь был найден инквизицией, — спокойно поясняет Клэш, сгружая воду в сторону и присаживаясь возле свободного ствола дерева. — Не в смысле, что ему жизнь после этого стала не мила, нет, этот жук будет цепляться за неё до последнего. Пр’осто если р’аскрыли вас, то, значит, скор’о дойдут и до него, а это уже может пер’екинуться на нас, его др’узей и всех Якудза. Он пр’осто… — Рэйк тяжело вздыхает, — пр’осто отсёк себя, как р’аковую клетку. — Ясно, — задумчиво опускает взгляд на землю парень. Альфёдов всё ещё держит в себе нераскрытый вопрос, но Клэш не психолог и не их друг, чтобы допытывать о нём — если он захочет, то задаст его позже. Да и не факт, что сам Рэйк знает на него ответ. — Как давно он находится без сознания? — наконец, отойдя от первоначальной бури эмоций, переходит к насущным вопросам Арлабус. Он всё ещё перебирает чужие волосы, кажется, находя в этом недолгое успокоение. — Получается, что где-то чуть больше получаса, — задумчиво поднимает взгляд в небо Клэш. Только сейчас, пристроившись возле твёрдого и холодного ствола, он понял, насколько же устал. Вечно пребывавшее в напряжении сознание, будто ощутив возможность сбросить ношу ответственности на других, мигом расслабилось. — Значит, это всё как минимум до утра, — скорее для себя, нежели для своих собеседников, выдыхает Арлабус. — Ал, я останусь здесь, а ты можешь возвращаться в наше место, — поворачивается к другу он. — Нет, я тоже буду здесь, — качает головой Альфёдов, также пристраиваясь возле свободного дерева. — Всё равно без тебя там слишком холодно. — О, кстати, надо бы р’азвести костёр’, — встрепенувшись, широко зевает Клэш. Как бы он не хотел перекинуть все эти задачи на своих новых знакомых, но это было бы слишком нагло с его стороны. Они тоже пережили немало тяжб за эти дни, поэтому собственная усталость не может стать оправданием. — Я займусь этим, — быстрее, чем Рэйк успел отзеваться и подняться, подскакивает на свои две Альфёдов. Кажется, дневной сон придал ему внушительный запас сил. — У тебя есть что-то для розжига? — Угу, в большом кар’мане р’юкзака есть немного бумаги и зажигалка, — понимая, что всё сложилось как нельзя лучше, Клэш вновь мигом расслабляется. Что ж, после стольких дней одиночного пути, он уже и забыл, насколько приятно бывает путешествовать с кем-то, кто прикроет твою спину в моменты физической слабости. — Нашёл, — коротко рапортует Альфёдов, целую минуту увлечённо роясь в чужом рюкзаке. Во время своих поисков он заметил и скудный запас медикаментов и парочку пустых упаковок от энергетических батончиков. Видимо, этот «Клэш Рэйк» не был мастером в выживании — его набор скорее подходил для однодневной вылазки по ближайшим территориям, нежели для недельного путешествия в неизвестные леса. Альфёдов отложил всё найденное в сторону и отправился на поиски веток, которые подойдут для небольшого костра. Благо, в округе подобного было предостаточно и ему не пришлось отходить слишком далеко, набирая необходимое количество буквально в паре метров от их импровизированного лагеря. Потому, уже через десять минут ловкой работы привыкшего к подобным делам парня посередине полянки засиял небольшой, но тёплый огонь. К тому времени Клэш успел забыться сладким сном и лишь Арлабус оставался бодрствовать, следя за состоянием Хайди. — Я думал, что мы навсегда потеряем с ними связь, — еле слышно выдыхает Лабус, стоит Альфёдову отсесть в сторону и поудобнее устроиться на выбранном месте, — однако, в этот раз судьба оказалась гораздо более неожиданной. — Да, действительно, — согласно тянет Альфёдов, смотря расфокусированным взглядом куда-то перед собой. — Как думаешь, что Хайди скажет… про это? — спустя пару минут лёгкого молчания, убаюканного в ночном шелесте листьев и стрекоте сверчков, тихо спрашивает Арлабус. Парень, будто боясь, проводит пальцами по повязке, скрывающей пустую глазницу. Как бы то ни было, но он понимал, что смотреть на чужие травмы, особенно дорогого тебе человека, бывает очень тяжело. — Не знаю, — честно отвечает Альфёдов, ненадолго задумавшись. Невольно, он представляет такую же ситуацию, но только если бы на месте друга оказался он, а на месте Хайди Джаст. — Но, мне кажется, что это вызвало бы в нём волнение и сопереживание. Возможно, он бы винил себя в произошедшем. — Этого-то мне бы и не хотелось, — с печалью тянет Лабус, зарываясь тонкими длинными пальцами в чужие волосы. Хайди дышал тихо и размеренно, а значит, никаких угроз развивающейся болезни не было. Впрочем, прямо сейчас Арлабус думал о том, что брюнету нельзя оставаться в лесу — здесь мало еды и условия совсем не подходят для скорейшего выздоровления. После этого оба друга не проронили ни слова — первым, спустя час молчаливого раздумья о своём, заснул Альфёдов. Арлабус же держался до последнего — лишь когда собственная сонливость стала мешать здраво думать над предстоящими действиями, он позволил себе опуститься прямо на землю возле спящего Хайди и погрузиться в поверхностный сон. Ощущение чужого тепла и знакомого запаха моря впервые позволили Лабусу откинуть кошмары о произошедших событиях и окунуться в сладостную тьму. Клэш, как не странно, проснулся самым первым. Он осмотрел всех своих спутников и с короткой усмешкой подметил положение двоих из них. На минуту пожалев о том, что не взял с собой хоть какую-то камеру, Рэйк решил заняться делами насущными — взяв бутылку воды, он с удовольствием отпил прохладной и живительной жидкости, заодно не очень аккуратно умываясь. Эти ранее привычные утренние процедуры помогли освежиться и настроить себя на рабочий лад. Пока Клэш занимался своими делами, проснулся и Альфёдов — парень некоторое время переваривал всю окружающую информацию, восстанавливая цепочку вчерашних событий. Благо, это удалось достаточно быстро, поэтому он лишь кинул короткий приветливый кивок подошедшему Рэйку. Решив, что ему тоже не повредит немного взбодриться, он получил молчаливое разрешение у Клэша и поспешил утолить неожиданно сильную жажду. — М? Клэш? — Хайди просыпался с трудом, буквально пересиливая себя. В его памяти еле-еле воссоединялись причинно-следственные связи и картины из недавнего прошлого. Лишь образ друга, что стал последним увиденным перед внезапной отключкой, запечатался на подкорке разума. — Хайди! — вмиг встрепенулся Рэйк, подскакивая со своего места и оказываясь рядом с проснувшимся другом. — Ты как? Ничего не болит? — М-м-м, только если мысли могут испытывать боль, — лениво и неразборчиво тянет Хайди, оглядываясь по сторонам и невольно переводя взгляд в бок, откуда ощущалось странное лёгкое тепло. Каково же было его удивление, когда он увидел медленно просыпающегося Арлабуса. — Лабус? — эта картина мигом взбодрила его и придала сил ходу мыслей. — Хайди? — также ещё не до конца осознавая происходящее, тянет Лабус, но вмиг запинается, оказываясь в крепких объятьях резво подскочившего со своего места Хайди. — Что? — Господи, как я рад, что с тобой всё в порядке, — выдыхает брюнет, сжимая альбиноса до неприличного сильно. Он заметил ту тканевую повязку, что появилась на его лице, но решил, что пока не время возвращения в те ужасные воспоминания о пережитом. Скорее всего, Лабус сам расскажет, когда захочет. — Я тоже, — легко улыбается Арлабус, обнимая в ответ, но максимально аккуратно — он всё ещё помнил о неизвестном ранении где-то на боку парня. — Хайди, ты уже очнулся? — слышится взволнованный и полный нетерпения голос Альфёдова. Он только-только закончил с умыванием, поэтому края его вьющихся волос всё ещё мокрые и с них изредка падают маленькие капельки воды. — Да, вашими стараниями, — наконец, разрывая желанные, но явно затянувшиеся объятья, Хайди оборачивается к двум остальным участникам всей этой сцены. Клэш выглядит значительно лучше и бодрее — кажется, встреча с альбиносами пошла ему на пользу. — А вы… — Хайди понимает, что не может напрямую спросить о других альбиносах и их друзьях. Всё же, налёты инквизиции это не нападения Якудз — первые никогда не щадят своих соперников. — Мы потеряли связь с остальными, — выпаливает Арлабус, смотря на свои сцепленные ладони. Он нервно обводит каждый палец, морщась от вспыхнувших воспоминаний. — Хайди, а что… — Альфёдов мнётся и волнуется, сглатывая густую слюну. Он понимал, что друзья живут в разных районах, поэтому вполне естественно, что в этой суматохе и при таких условиях они разделились, но надеялся, что Хайди хоть что-то знает о положении Джаста недельной давности. — Джаст… — выдыхает Хайди, вмиг теряя свой бодрый настрой. Это заставило душу Альфёдова напугано вздрогнуть — ему не понравилась такая резкая смена чужого настроения. Нехорошее предчувствие завозилось в его груди. — В последний раз, когда я разговаривал с ним, к нему домой пришёл глава инквизиции, — наконец, раскрывает все карты Хайди. — Скорее всего, его забрали. — Ты… — порывисто вздыхает Ал, обхватывая себя трясущимися ладонями и крепко жмурясь. Он понимал, что это означает — инквизиция никогда не приходит просто так. За ней всегда следует длинный вихлявый кровавый след. Возможно, что сейчас Джаста уже нет в живых. — Прости, — искренне извиняется Хайди, неловко подымаясь на ноги и в кратчайшие сроки преодолевая мизерное расстояние до сгорбившейся фигуры. Он никогда толком не умел утешать людей, находящихся в печали. Сам он уже давно пережил все те эмоции, что захлестнули Альфёдова, пусть внутри и горела отчаянная надежда на жизнь друга. Поэтому он только и может, что тихо подойти к парню, заключая его в мягкие объятья, из которых при желании легко вырваться. Но Альфёдов этого не делает — он позволяет разделить свою печаль человеку, что также потерял близкого друга. Возможно, это даже немного эгоистично — просить помощи и утешения у того, для кого Джаст был дорогим человеком гораздо дольше времени, однако, Хайди не возражает, принимая его тоску как свою. Они все что-то потеряли в ту ночь — друзей, товарищей, любовь.

***

*** Тихая, размеренная ночь опускается на мир безжизненных камней, что своими пиками пронзают небеса. Множество огней вторят ей, зажигаясь на каждом участке скрытого за высокими стенами района. Подобно вечной борьбе людей с природой, они продолжают бороться с тьмой, что заволакивает каждый участочек мира, желая проникнуть и в души живых существ. Однако, кажется, что она давно достигла своей цели, оплетая ветвистыми корнями трепещущие сердца несчастных жертв. Огромное панорамное окно, через которое можно увидеть весь район как на ладони — она действительно любила эту комнату. Именно поэтому, несмотря на настояния своих родственников и педантичного мужа, она отдала её самому дорогому, что было в её жизни — своему сыну. Однако, почти всегда это окно было закрыто плотными серебристыми шторами, дабы не пропускать ни лучика солнечного света даже в самые знойные дни. Маленький мальчик тихо посапывал в кроватке, поэтому женщина старалась лишний раз не шуметь, аккуратно ступая на тёплый пол. — Прости свою маму, моё маленькое солнышко, — нежно шепчет женщина, легко и без нажима проводя по мягкому беленькому одеяльцу, которым был накрыт её сын. — Тебе приходится жить, будто птичке, запертой в золотой клетке. Малыш сонно заворочался, кряхтя и потирая маленькими кулачками сморщенное личико. Женщина не сдерживает нежной улыбки, беря своего сыночка на руки и мягко проводя по светлому пушку кристально-белых волос. Мальчик вновь ворочается и, наконец, приоткрывает свои бездонно-голубые глаза. — Моё маленькое солнышко уже проснулось? — аккуратно касаясь маленького носика кончиком пальца, спрашивает у сына она. Плавно ступая, почти паря над полом, она подходит к мягкому и большому креслу, где и заканчивает свой недолгий путь. Малыш, сразу узнав свою маму, довольно щурится, протягивая маленькие ладошки к её лицу. Женщина позволяет ему зацепиться за тёмные пряди своих волос, не чувствуя и капли неудобства из-за этого давления. Мальчик смеётся, улыбаясь и подёргивая ножками от переполняющих его эмоций. — Ты самое дорогое в моей жизни, — шепчет она, поглаживая белокурую головушку. — Ты самый особенный мальчик в нашей семье и никто не сможет этого изменить, — она аккуратно берёт маленькую ладошку, оставляя на ней лёгкий, будто прикосновение пёрышка, поцелуй. — Знаешь, моя сестра сказала, что у тебя скоро появится младший братец, — вспоминая последние новости, с улыбкой тянет женщина. Мальчик, будто действительно понимая сказанное, удивлённо хлопает белыми ресничками, смотря на свою маму. — Правда, она не хотела этого малыша, — с каплей проскользнувшей печали выдыхает женщина, на миг прикрывая глаза. — Она так ненавидит своего мужа и это дитя, что позволила мне выбрать ему имя, — она старается сдерживать наплыв печали, что может испугать её нежного сыночка, — но ничего, мы же семья, поэтому не бросим твоего маленького братца, да? — она вновь наклоняется к малышу, касаясь кончиком носа его широкого лобика. — Как ты думаешь, ему подойдёт имя Джаст? Малыш на секунду замирает, что-то старательно переваривая в своей непомерно большой для маленького тельца головушке, а затем солнечно улыбается и что-то неразборчиво лопочет. — Да, так и назовём, — улыбка вновь возвращается на её тонкие и бледные губы. — Мы будем жить вместе — я, ты и наш маленький Джаст, — женщина чувствует, как щиплет глаза. Первая пара слёз падает прямо на личико удивлённо замершего ребёнка. — Да, я никому тебя не отдам, моё маленькое солнышко, — она прижимает к себе сына, тихо всхлипывая в просторной и пустой комнате, куда не заходят ни слуги, ни её собственный муж. Только она, изо дня в день, посещает своего особенного мальчика, что слишком хрупок для этого жестокого мира. Малыш, верно, почувствовав настроение своей матери, начинает кряхтеть и тонко всхлипывать. Женщина, замечая это, на силу смахивает свободной рукой непрошенные слёзы слабости и встаёт с кресла. — Не плачь, мой лучик солнца, — нежно шепчет она, покачивая ребёнка. — Ты не виноват, что в этом мире наши жизни зависят от таких мелочей, — она оглаживает белые кудри, и мальчик медленно успокаивается. — Когда-нибудь, мы обязательно уйдём отсюда и будем жить счастливо. Никаких стен, никаких законов и обязанностей — лишь наши жизни и свобода, — мечтательно тянет женщина, наблюдая за тем, как прикрываются под тяжестью сонливости голубые глазки её сына. Несколько минут она в тишине ходит по просторной комнате, укачивая своего малыша. Лишь когда его дыхание успокоилось и переросло в привычное сопение, она смогла подойти к красивой, будто выкованной из серебра кроватке, и аккуратно положить в неё своё самое большое сокровище. Женщина вновь напоследок касается его белых кудрей и, окинув взглядом плотный занавес штор, медленно направляется на выход. Тихий шорох тяжёлой двери и ребёнок вновь остаётся в тихом одиночестве. Это была последняя ночь, когда мать увидела своего сына.