Когда взойдёт солнце

Хайди всегда считал свою жизнь самым определённым элементом системы мира. С самого рождения родители нарисовали ему чёткую колею развития, кажется, вплоть до смерти. Мальчик же только и мог, что послушно следовать чужим наказам, исполняя желания взрослых. Никого, в принципе, и не интересовали личные увлечения ребёнка — в глазах влиятельных глав Якудза он был «маленьким принцем», который когда-нибудь займёт свой законный трон и продолжит идеи своих предков. Так или иначе, Хайди действительно чётко исполнял чужой сценарий — он прошёл жестокое обучение и работал с двенадцати лет, беря в руки пистолет, который не полагался ему по закону. И всё же, его родители не смогли просчитать все детали его жизни. Например, они просто не предполагали, что их сын сможет в этом бешеном темпе жизни завести верных друзей. И если Клэша они приняли с коротким недовольным вздохом, то вот Клайд и Кактус вызвали у них уже больше вопросов. По их планам сын должен был ограничиться одним товарищем-замом и будущей невестой, которую они подыскали бы среди дочерей своих союзников. Теперь же в его окружении было целых три безродных парнишки, которых он воспринимал как своих товарищей и невольных «воспитанников». Сам Хайди помнит это время особенно ярко — в отличие от однотонной юности и детства здесь появилось множество новых красок. Первой из них стал золотистый — Клэш отчего-то имел особенно сложные отношения с этим цветом. Парень не раз метался между безумной любовью и резким отрицанием его существования. Хайди иногда даже не успевал за этой сменой настроений в низкорослом шатене, поэтому научился просто принимать нейтралитет в отношении любого «цветного» высказывания друга. Вторым и одновременно третьим стал фиолетовый — буквально с разницей в пару дней в его жизнь вошли Клайд и Кактус. Оба парня сразу же отчего-то невзлюбили друг друга, стараясь перетянуть одеяло внимания Хайди на себя. Самому брюнету этот цирк быстро надоел, поэтому он поставил жёсткий, но весомый ультиматум — либо они находят общий язык, либо могут забыть о той дружбе, которая зародилась между четырьмя парнями. Оглядываясь назад, Хайди думает о том, что, кажется, его друзья поняли всё слишком радикально, ведь только слепой не видел тех воображаемый сердечек, что летали между брюнетом и рыжиком. Так они и пронесли свою дружбу сквозь годы, тем самым руша все идеальные планы родителей Хайди. Впрочем, уже начиная с шестнадцати лет, парень занялся частным бизнесом, который не связан с бандой Якудза. Его главными помощниками также стали лучшие друзья, которые следовали за своеобразным лидером их группы в любую авантюру. Хайди ценил каждого из них, доверял им и сердце и душу — даже познакомил с Джастом, который успел урвать место первого друга в жизни «маленького принца». От друзей не скрылся и тот факт, что Хайди вернулся уж слишком взволнованным после, казалось бы, вполне стандартной поездки в лес. Клайду и Кактусу уже приходилось бывать в подобных «командировках», когда они договаривались о добыче и поставке древесины с выкупленного на торгах участка. Потому чужое волнение выглядело слишком подозрительно, особенно, зная извечную собранность Хайди — так что брюнету быстро пришлось сознаться в том, что произошло что-то необычное, а после в подробностях об этом рассказать. Что ж, тогда его друзья действительно впервые усомнились в правдивости его рассказа. Они даже предложили своему товарищу посетить личного доктора, но одного серьёзного взгляда со стороны Хайди хватило, чтобы унять всё недоверие. Однако, новость о том, что, кажется, брюнет вступил в голубые войска, была принята единодушным вздохом облегчения. Не описать того шока Хайди, когда его друзья дружно сказали что-то вроде «всё-таки наш пацан». Тогда пришлось объясняться и Клэшу, которого брюнет считал самым натуральным натуралом. В общем и целом друзья не выразили какой-то особой радости по произошедшему, даже советуя ещё раз подумать о своём решении. Хайди понимал их беспокойство, но просто не мог так резко отказаться от всего того, что наобещал. Да и аметистовые глаза всё никак не хотели выходить из его головы. Однако, Хайди отлично понимал всю рискованность этой затеи, поэтому спустя месяц вызвал своих друзей на серьёзный разговор. Он долго думал о том, как может обернуться эта ситуация и какие проблемы это несёт для его близких и статуса главы Якудза. На деле выходил приличный список неконтролируемых изменений, которые могли привести к таким последствиям, что лучше о них и не думать. — Итак, я бы хотел, чтобы вы, а в особенности Клайд, прочитали это положение и поставили свои подписи в нужных местах, — не стал тянуть резину чужого напряжения Хайди, протягивая небольшую связку листов А4 с аккуратной подписью «Протокол Б». Он впервые ощутил давно позабытое чувство страха — он действительно боялся, что друзья впервые не поймут его, откажутся и оставят с этой глобальной проблемой на плечах. Конечно, их было бы сложно осудить за подобное, но парень старался даже не думать о таком варианте развития событий. — Ты серьёзно? — первым заканчивает Клайд, тяжело вздыхая и опираясь на широкий дубовый стол своего прямого начальника и друга. — Абсолютно, — сдержанно кивает Хайди. Впервые на его лице не было и намёка на улыбку — эта ситуация требовала максимальной серьёзности и собранности. — Я не буду это подписывать, — резко ударяет по столу кулаком Клайд, заставляя оставшихся двух друзей вздрогнуть. Было непривычно видеть этого вечно спокойного и рассудительного брюнета в состоянии близком к ярости. — Даже не мечтай. — Хорошо, тогда, нашим путям суждено разойтись, — тяжело вздыхает Хайди, прибегая ко второй части плана. — Я не смогу защитить вас без этого договора, поэтому нужно просто устранить любые связи, дабы они привели в тупик. — Что?! — в унисон восклицают Кактус и Клэш, пока Клайд хмурится ещё пуще, сжимая руки в кулаки. — Хайди, погоди, что ты такое несёшь?! Этот контракт буквально выглядит как завещание! — пытается образумить друга Кактус, успокаивающе кладя ладонь на напряжённое плечо своего парня. — Это недалеко от правды, — не сдерживает кривую усмешку Хайди, — однако, как я и сказал, у вас есть два выхода — подписать этот документ и оставаться рядом до «судного часа», либо же отказаться и навсегда забыть о моём существовании, — ему было морально больно произносить эти слова, но ради блага друзей приходилось идти на крайние меры. После этого в кабинете вновь воцарилась напряжённая тишина — Хайди терпеливо ждал чужого ответа, пока его друзья одними взглядами пытались договориться и прийти к единому соглашению. Первым, как не странно, заговорил Клайд: — Хорошо, мы подпишем этот документ, — с ощутимой усталостью выдыхает парень, притягивая к себе документ и ставя парочку размашистых подписей в нужных местах. Затем ручка переходит Кактусу, который лишь пару мгновений мнётся, но, по итогу, ставит витиеватые закорючки на белоснежной бумаге. Когда очередь доходит до Клэша, то парень замирает на целую минуту, время от времени хмурясь и до слышимого скрипа сжимая бедную канцелярию. Хайди понимал, что шатену намного сложнее принять эти условия, ведь для него босс Якудзы стал не только другом, но и наставником, взрастившем его с возраста уличного беспризорника. — Спасибо, — облегчённо выдыхает Хайди, пряча лицо в ладонях, когда последняя подпись ставится на бумаге. Он несколько секунд переводит дыхание, а затем быстро забирает подписанные документы, пряча их в верхний ящик стола. — Поблагодаришь нас сразу же после того, как, наконец, нормально пояснишь всё, что происходит, — всё ещё не теряя своего хмурого настроя, сложил руки на груди Клайд. Кактус и Клэш лишь сконфуженно отвели взгляды в стороны — они также всё ещё сомневались в поступке своего друга, пусть уже и приняли его условия. — Да, точно, — натянуто улыбается Хайди, поднимаясь со своего места и отходя к громадному тёмному шкафу. — Как вы уже знаете — я ввязался в помощь беглецам-альбиносам и их менее светлым друзьям, — неожиданно взял драматичную ноту рассуждения парень. Его друзья сразу же невольно поёжились — кажется, тема и вправду была невероятно серьёзной. — И я с самого начала знал, что это не получится вечно держать в тайне. Если об этом не узнает инквизиция, то обязательно дотянется правительство. Как ни посмотри — мы окружены со всех сторон. — И зачем тогда, осознавая все риски, ты всё равно продолжаешь копать себе могилу? — порядком поуспокоившись, задаёт резонный вопрос Клайд. Было ясно как день, что нужно как можно быстрее бросать это гиблое дело и тщательно заметать все следы, которые ведут в логово Якудз. — Потому что, — Хайди глубоко вздыхает, кладя руку на резную ручку шкафа, — дальше так продолжаться не может. — О чём ты? — непонимающе склоняет голову набок Клэш. Он не был глуп, но отчего-то именно сейчас ход мыслей друга упорно от него ускользал. — Ребят, разве вы не видите? — резко оборачивается к друзьям Хайди, смотря на них непривычно-усталым взглядом. Парни глотают вновь заискрившееся удивление — их глава никогда не позволял отрицательным эмоциям столь явно проступать на его лице. — Мир, по правилам которого мы пытаемся жить, скоро рухнет, обнажая всё то, о чём не говорят по новостям и не показывают в очередных правительственных роликах, — Хайди переводит взгляд на Клэша. — Вы же, как никто другие, знаете реальное положение дел — районы ныне лишь пристанище для богатых и властных, где они содержат угодный им персонал, отправляя провинившихся за стены. Жизнь в самой мощной теневой группировке была не сахаром, но, с другой стороны, она позволяла многим отщепенцам найти свой уголок в мире и попросту выжить. И всё же то, что им иной раз приходилось видеть и делать, навевало неудержимое желание сбежать куда подальше. Да, у них были задания по поимке и пыткам людей, которые просто кому-то не угодили, они делали все те грязные дела, что были слишком противны для светлокожих ручек правительства. Именно поэтому, за прошедшие годы, Хайди открылась другая сторона их «идеального мира», что погряз в коррупции, насилии и чужих пороках. Его друзья также были прямыми свидетелями всего того, что творилось в пределах стен и за ними. Однажды Клайду пришлось самолично заниматься контролем путей работорговли. После этого случая брюнет взял первый за несколько лет выходной — Хайди лишь понимающе похлопал его по плечу, отпуская их с Кактусом в совместный отпуск. Картины людских тел, что используют будто товар и также продают навсегда впились в его сознание. И ведь с каждым годом эта сфера увеличивалась — если сначала там были беглые блондины и иногда даже альбиносы, то теперь там можно было заметить шатенистые и светло-рыжие макушки. Чужая жадность ужасала своей неутолимостью. — Мы, конечно, могли бы закрыть на это глаза и продолжать жить как жили, но, — Хайди вновь отворачивается к шкафу, отрывая ладонь от гладкой поверхности, — совсем скоро это бы дошло и до нас. Месяц назад мне пришло письмо от главы инквизиции, в котором он изъявил желание провести несколько мероприятий при участии Якудза, — парень прикусывает нижнюю губу, вновь переживая тот каскад эмоций, как и при первом прочтении. — Мы уже показались ИМ слишком свободными, поэтому Диктатура предложил нам стать охраной церемонии очищения нескольких преступников мира. Это буквально неприкрытая угроза, в которой красным по чёрному читается «будьте подвластными системе». Их очень волнует наша самостоятельность последних лет. Мы стали тем самым «слабым звеном», что может обрушить их идеальную игру. — И что ты ему ответил? — спустя непродолжительное молчание уточняет Клайд. Теперь он намного больше понимает сомнения и действия своего друга. Всё же Хайди никогда не был дураком и легкомысленным человеком — все его действия были частью каких-то планов, а те в свою очередь представляли собой сложную систему, которая нуждалась в крепких и чётких связях. Построить такие сложные конструкции у себя в голове мог далеко не каждый человек, но этот парень справлялся с этим играючи. — Я попросил у него отсрочку, сославшись на неотложные дела группировки, — вздыхает Хайди. Да, в данной ситуации он только и мог, что пытаться оттягивать неизбежное, пока в его руках не появится новая карта из колоды. К сожалению, время шло, а в его распоряжении ни одного козыря. — У нас есть время до середины декабря — после этого числа мы должны дать чёткий ответ. В Новогоднюю ночь пройдут все эти мероприятия. После этого в кабинете вновь воцарилась тишина. Каждый старался обдумать услышанное и найти хоть один достаточно безопасный выход из сложившейся ситуации, однако, как они не ломали мозги, ничего не выходило. Клайд осознал, что сейчас этот странный договор — единственное, что может сделать Хайди в случае потери стабильности. Так или иначе, стоит готовиться к худшему. — Хайди, как бы то ни было, мы навсегда останемся твоими вер’ными товар’ищами и др’узьями, — неожиданно решил взять слово Клэш. Он говорил эту фразу от всей души, стараясь донести не только до Хайди, но и для остальных друзей её глубинный смысл. Рэйк просто не представлял своей жизни вне Якудза, или без своего лучшего друга — тот буквально создал его и весь окружающий шатена мир. И если его товарищ желает объявить всему миру войну, то он пойдёт туда за ним. — Да уж, что верно, то верно, — с каплей грусти ухмыляется Кактус, глубоко вздыхая и протяжно выдыхая. Разговор и вправду вышел не из лёгких, а ближайшие перспективы ещё более весомым грозовым облаком нависли над их головами. — Можешь забыть об этих заботах и положиться на нас, — уверенно выпрямляется по струнке Клайд, ловя тёплый взгляд медленно повернувшегося к друзьям Хайди. Только сейчас он смог заметить, насколько устало выглядит его старый товарищ — под вечным буйством эмоций сложно было заметить всю ту тяжесть, что отражалась в гетерохромных глазах. — Спасибо, — с искренним облегчением выдыхает Хайди. Он слишком долго держал эти мысли в себе и, теперь, наконец-то от них избавившись, он ощутил желанную эмоциональную разгрузку. После этого напряжённого разговора атмосфера в компании друзей претерпела заметные даже со стороны изменения. Теперь парни всё больше времени тратили на внутренние дела группировки, минимизируя её участие в различных глобальных и громких делах. Многие члены Якудза были удивлены подобным, но говорить что-то против решения хмурых и явно слишком напряжённых парней не решались. Сами же друзья старались как можно меньше внимания обращать на отношение к происходящему своих подчинённых. Всё равно те без полного погружения в предысторию не смогут понять и капли от задуманного. Так прошёл ещё один месяц, за который Хайди смог пару раз посетить лагерь беглецов. Конечно, его верные товарищи волновались по этому поводу, но переубеждать или останавливать не стали. Они неожиданно для себя поняли, что их вечно занятый и напряжённый друг нашёл в этом своеобразном деле отдушину. Им было приятно видеть, как прояснялся чужой взгляд после поездок и на несколько дней гнетущая атмосфера сменялась давно позабытым покоем. Сам же Хайди тоже видел эти изменения в себе и вокруг себя. Сложно игнорировать слона в комнате, когда ты и до этого отличался внимательностью. Тем более что, в отличие от своих друзей, он видел всю полноту сложившейся картины. Он понимал, что дело не только в живительном свежем воздухе, контакте с Джастом и чувством внутренней гордости от помощи нуждающимся. Был в этом всём один небольшой пункт, который хорошо скрывался от чужих глаз. Первая встреча с Арлабусом стала для него полным шоком, а последующие события до сих пор вспоминаются как сумбурный набор случайных картин и голосов. Однако, Хайди всегда отличался быстрой приспосабливаемостью к любым условиям окружающего мира, так что и в ту ночь он смог справится с потоком новой информации и максимально аккуратно лавировать в её обилии. И всё же, один факт выбил его из привычной колеи — этот альбинос с аметистовыми глазами был чертовски горяч. Хотя, в его отношении больше бы подошло слово «холоден», но абсолютно в другом значении. Хайди знал, что был слишком влюбчивым человеком — у него было немало любовниц на месяц-два. Именно поэтому свои странные чувства к этому парню он расценил как новый виток его странной сексуальности. Признание друзьям стало лишь отвлекающей и смягчающей темой, которая на деле особой роли не играла. Брюнету было глубоко плевать на пол того, кто вызывает у его сердца желание сбиться с ритма. Всё равно, по заранее вытоптанной тропинке, все пути вели к скорому затуханию интереса — так уж жила его мятежная душенька. Однако, во вторую их встречу Хайди всё так же чувствует те самые необъяснимо-яркие эмоции, как и в первый раз. С Лабусом хотелось говорить и делать это до бесконечности много — заставляя этого с виду холодного и отстранённого для чужих юношу переливаться всевозможным спектром эмоций. Хайди находит в этом особый шарм их разговоров, и ему действительно нравится то, что происходит. Да, это было непривычно — ощущать ту порывистую влюблённость дольше пары недель, но отчего-то в его голове не возникало никаких противоречий. Можно было бы и подумать о каких-то более глубоких чувствах, но Хайди был реалистом и понимал, что у них двоих нет шансов на совместное будущее. Для этого должен случиться как минимум всемирный переворот, только тогда парень сможет подумать о подобном. И всё же, он не хотел себе отказывать в удовольствии, что приносили эти нечастые и быстротечные встречи. Лабус, впрочем, кажется, был такого же мнения — он никогда не задавал лишних вопросов, чем ещё больше нравился Хайди. В начале ноября у Хайди выдалась парочка выходных — конечно, здесь не обошлось без старания его верных товарищей. Именно поэтому парень рассчитывал созвониться с Джастом и отправиться в совместную вылазку в лагерь беглецов. Всё равно его лучший друг мотался туда чаще офиса собственной компании, так что подстроить их расписания будет не сложно. Устало потягиваясь, Хайди, не смотря в сторону широкой плазмы, включает её быстрым движением руки. Он только-только вернулся с важного совещания группировки, на котором им всё же пришлось взять большое задание, связанное с личной просьбой Неадаптера. Сначала парень очень удивился поступившему в личный почтовый ящик Якудза сообщению, а после поспешного прочтения его состояние было близко к шоку. Клэш, Кактус и Клайд даже не предложили сначала перепроверить отправителя, но когда Хайди твёрдо уверил их в подлинности написанного, то те на несколько минут поражённо замолчали. Именно поэтому им пришлось экстренно поднимать все основные силы их группировки, так как требовалось много рабочих рук. Работа заключалась в охране ряда зданий, находившихся в районе В — ни одно из них не имело какие-то особые параметры и больше это походило на странную замашку чересчур властного сына Великого. Однако, они просто не могли отказаться от этого задания: во-первых, плата полностью соответствовала размахам и даже немного превышала их, а во-вторых, когда твой работодатель такая важная шишка, то кнопка «нет» моментально испаряется. Так что Хайди до полуночи пытался разобраться с рабочими группами своих подчинённых, организуя всё максимально быстро. Благо, значительную часть с бумажками взяли на себя его верные друзья — они с лёгкостью смогли решить все возникшие вопросы по перемещению стольких людей в другой район. Брюнет был бесконечно благодарен им, так как у самого к тому моменту оставалось критически мало сил — всё же ему пришлось буквально обзванивать несколько десятков людей и поспешно объяснять суть происходящего. В общем и целом денёк выдался сумасшедшим — Хайди буквально был готов упасть пластом на пороге своей квартиры. Однако, собирая последние оставшиеся силы, ему пришлось пройти дальше и заняться подготовкой полноценного спального места. — Добрый вечер, район Г, это срочные новости этого часа, — неожиданно, привычная дорожка музыкального канала прерывается на грубоватый голос ведущего новостей. Хайди замирает, быстро выглядывая из своей спальни и обращая всё внимание на телевизор. — Прямо сейчас в нашу дирекцию поступают множественные сообщения о большом пожаре на лесной территории района А. Очевидцы сообщают, что возгорание началось неожиданно и быстро распространилось по сухой листве. Прямо сейчас к месту высылаются бригады пожарных, которые будут регулировать ситуацию, дабы пожар не затронул жилые поселения вокруг стен. Хайди так и роняет зажатую в руках подушку, смотря за видеокадрами того, как пылает тот самый лес, который он успел полюбить всей душой. Холодный пот прошибает тело парня и он включает дисплей своего коммуникатора. Знакомый до боли номер набирается на автомате — Хайди знал, что у его друга ещё более глубокая ночь, но это дело не требовало отлагательств. Пока в голове звучали протяжные гудки, брюнет поспешно подхватывает свой старый рюкзак, закидывая туда первую попавшуюся под руку аптечку, запасённую в холодильнике воду и пару упаковок еды — он явно не вернётся сюда в ближайшие дни. — Ало? — слышится заспанный и глубокий голос Джаста. На фоне также что-то отчётливо шуршит, подсказывая местоположение парня. — Джаст! Лагерь горит! — сразу же переходит к главному Хайди, застёгивая тёмно-синюю куртку и закидывая потрёпанную лямку рюкзака на плечо. Он пулей вылетает из своей квартиры, лишь в последний момент не забывая щёлкнуть замком входной двери. — Что? — кажется, парню по ту сторону сложно осознать сказанное, но он очень пытается. Слышится очередное кряхтение и ещё более громкий шорох — видимо, тот поднялся с постели. — О чём ты? — Лес возле твоего района полыхает уже пару минут, — стараясь сдерживать неожиданно заполнившее его сознание беспокойство, выдыхает Хайди. Он понимает, что такой резкий поток информации слишком сложен для сонного мозга, но оставалось лишь молится на врождённую сообразительность и приспосабливаемость друга. — Как горит?.. — уже более осознанно звучит шок в чужом голосе. Джаст начинает просыпаться и понимать весь смысл этих слов. — Говорят, что какое-то неожиданное возгорание и буквально за пару минут вспыхнуло пол леса, — напряжённо шипит Хайди, запрыгивая за руль своего внедорожника и кидая рюкзак на сиденье рядом. — Я уже выезжаю в твой район, но это займёт не меньше нескольких часов, так что придётся тебе некоторое время заняться всем самостоятельно. — Чёрт, — натужно выдыхает Джаст, экстренно пытаясь придумать, что он вообще может сделать в этой ситуации. Конечно, можно просто выехать в лес и попытаться найти альбиносов, но этот план выглядит слишком рискованно в рамках горящих деревьев и полей. Тем более, сейчас всё внимание обращено на эту территорию и пробраться туда незамеченным не получится. Ситуация дрянь. — Ты думаешь, что это всё подстроено? — по итогу Джаст решает одеться и хотя бы попытаться узнать обстановку за стенами. Всё равно сейчас сидеть смирно не выйдет, не тогда, когда ставшие хорошими друзьями люди могут умереть. — Думаю, тут яркий почерк инквизиции, — устало вздыхает Хайди, проносясь по выделенным дорожным полосам, стремительно приближаясь к стенам. Впереди его ждала протяжённая ночная трасса, а сонливость, смешавшись с упавшим адреналином, давила на виски. Было бы неплохо хоть немного поспать, но сейчас каждый час на счету. — Кажется, Диктатура уже напал на их след. — Вот же ж чёрт, — тянет Джаст, накидывая на плечи тёмную куртку и поспешно собирая все необходимые вещи. Он, в отличие от своего друга, решил не брать запасы, ограничиваясь аккумуляторами и бутылкой воды. Парень выбегает в прихожую, быстро надевая ставшие уже привычными лесные ботинки. В последний раз оглянувшись на свою квартиру, Джаст глубоко вздыхает. Он всё ещё чувствует сонливость и желание принять горизонтальное положение, но ещё больше ему хочется убедиться в том, что с его новыми друзьями всё в порядке. Его сознание прошибает острый укол страха — перед взглядом мелькают до боли знакомые образы Альфёдова, Арлабуса, Ники, Кэпа и Жирафа. — Джаст, только прошу, не натвори глупостей — просто осмотрись и оставайся на связи, — отстранённо слышит слова друга Джаст, резко открыв дверь и видя перед собой никого иного, как главу инквизиции. — Джаст? — Ох, какая удача — я только подошёл, а мне уже открывают двери, — слышится насмешливый тягучий голос Диктатуры. В его фиолетовых глазах плещется тьма, а в движениях грация опытного хищника, что уже приметил свою добычу. — Как бы было нехорошо, если бы мне пришлось врываться сюда силой, не так ли? — Что вам нужно? — гулко сглатывает Джаст, делая шаг назад. Этот мужчина внушал ощущение неистовой опасности, казалось, что одно лишнее движение и ты нежилец. — Джаст, что происходит? — слышится обеспокоенный голос Хайди в коммуникаторе, который отчётливо слышит смутно знакомый голос. Нехорошее предчувствие активнее заворочалось в груди. — Мне? Лишь небольшой разговор, — наигранно-доброжелательно улыбается Диктатура, смотря прямо в тёмные глаза напротив. — Однако, кажется, у нас есть лишние уши. Так что, позвольте мне избавить нас от них, — понижает голос мужчина, и его улыбка превращается в зловещую ухмылку. Громкий щелчок пальцев, и Хайди слышит звук оборванной связи. Всё внутри него обмирает — несколько секунд он тупо смотрит на трассу перед собой, пытаясь осознать произошедшее. Только под конец он понял, кому принадлежит этот шипящий голос. Диктатура всегда отличался особым тембром голоса, который может не узнать лишь такой усталый человек, как Хайди. — Чё-ё-ёрт, — протяжно выдыхает парень, передавая управление встроенному ИИ и утыкаясь лбом в руль. В его мыслях полный сумбур, а проблем с каждой минутой становится всё больше. Мало ему горящего леса, так ещё и инквизиция вышла на них с Джастом. Только вот чего совсем не ожидал Хайди, так это того, что Диктатура лично наведается к его другу. Это могло значить только одно — всё гораздо серьёзнее. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — несдержанно ругается Хайди, ударяя по приборной панели, пытаясь хоть так выпустить каплю своего смятения. Некоторое время он продолжает ехать в полной тишине, пытаясь придумать хоть один выход из сложившейся ситуации. Как назло мозг подсовывал только бесконечное множество картин будущего провала в разной степени тяжести. Ещё никогда Хайди не чувствовал себя настолько беспомощным. Ещё никогда эмоции не брали над ним верх. — Ало, — в конце концов, Хайди не находит иного решения, кроме как выкинуть из карт единственный козырь. Пан или пропал — такова тактика смертников и прямо сейчас парень подписал договор с костлявой подругой. — Хайди? Ты чего ещё не лёг? — слышится удивлённый голос Клайда, который, по всей видимости, всё ещё находился в штабе и занимался бумажной работой. На фоне отчётливо мелькают и звуки других голосов — Кактуса и Клэша. — Клайд, пора, — коротко выдыхает Хайди, пытаясь унять неожиданную дрожь в руках. Он тянется к рюкзаку и ещё раз быстро перепроверяет его содержимое. Малополезное дело, но оно помогает хоть немного успокоиться. — Что? — вмиг меняется тон Клайда. Чужие голоса также резко стихают. — Подожди-подожди, ты серьёзно? — Абсолютно, — не сдерживает кривой ухмылки Хайди, пересаживаясь на переднее пассажирское сиденье и открывая панель автомобиля. Он точно знал, что необходимо сделать, чтобы осуществить задуманное — минимальный контроль всё ещё остаётся в его руках. — Стой, вы о чём вообще?! — слышится напуганный и непонимающий голос Клэша. Кажется, Клайд успел поставить их разговор на громкую связь по внешнему передатчику. — Ребят, я уверен, что вы справитесь, — игнорируя чужой вопрос Хайди, заканчивает последние приготовления и наблюдает, как ломается ИИ автомобиля. Машина начинает стремительно набирать скорость. — Клайд, с этого момента я приказываю считать «Протокол Б» активированным, — парень чувствует странный ком в горле. — Прощайте, мои друзья. Их осталось трое… — Хайди! — кричит в пустоту Клэш, слыша резкое прекращение связи. Он ошарашенно смотрит на внешний передатчик, который передал эти странные слова друга. — Клайд, почему ты ничего ему не сказал?! — с еле сдерживаемым гневом оборачивается к задумчивому другу Клэш. — Мы все подписали тот договор и не можем нарушить его, — вздыхает Клайд, глядя на шатена виновато и с каплей сочувствия. Он знал, что Рэйк воспринимал Хайди как самого близкого человека, как наставника, того, кто подарил ему всю его жизнь. Именно поэтому потеря такой значимой фигуры ударила по Клэшу сильнее всего. — Да мне плевать на договор’! Мы должны найти его! — не унимается Клэш, ударяя кулаком по столу, заставляя некоторые из документов подлететь и упасть на пол. Парень резко оборачивается к двери, видимо, собираясь осуществить задуманное. — Клэш, — неожиданно громко и серьёзно зовёт его Клайд. Шатен застывает в паре шагов от желаемого выхода и нехотя оборачивается. — Ты не будешь пытаться найти Хайди. Это прописано в нашем соглашении и, как новый глава Якудза, я обязан следовать ему. На время в небольшом кабинете вновь воцаряется тишина. Кактус напряжённо переводит взгляд с одного друга на другого — на его душе тоже неспокойно, ведь он понимает обе точки зрения. И всё же, в большей степени он поддерживает Клайда, который лишь исполняет свои обязанности на роли нового главы. — Тогда я больше не желаю состоять в Якудза, — неожиданно выплёвывает Клэш, доставая из уха небольшой гвоздик, символизирующий его принадлежность к группировке. Он кидает блестяшку прямо под ноги застывшего в шоке Клайда и поспешно покидает кабинет. Теперь их осталось двое…

***

— Сегодня стало холоднее, — отрешённо тянет Арлабус, наблюдая за тем, как его друг сильнее кутается в своё чёрное пальто. То была прописная истина — в ноябре температура всегда резко опускалась ниже нуля, однако, в этот раз всё произошло настолько резко, что у беглецов буквально не было времени привыкнуть. — Ещё как, — согласно кивает Альфёдов, чуть ли не стуча зубами от пробирающей его тело дрожи. Пусть Ники уже распорядилась запастись дровами и разводить общие костры, но их тепла всё равно критически не хватало. Особенно-то после достаточно тёплого октября. — Даже страшно представить, какими будут ночи. — Ну, в крайнем случае, мы можем собраться у Кэпа и поспать все вместе, — легко улыбается Арлабус, ловя такой же взгляд друга. Они уже не раз, в особенно холодные зимы, практиковали подобное сожительство. Когда единственным верным способом согреться остаётся лишь тепло чужих тел, не до мыслей о стеснении и личном пространстве. — Я бы был не против осуществить это прямо сейчас, — широко зевает Альфёдов, вновь содрогаясь от случайного порыва ветра. Их лагерь был защищён мощными ветвями деревьев, но всё равно бывали моменты, когда потокам холодного воздуха удавалось проникнуть внутрь. Естественные преграды никогда не отличались надёжностью, но выбирать не приходилось. — Что-то ты в последнее время только и делаешь, что спишь, — с ноткой беспокойства щурится Арлабус, откладывая от себя книгу, которую специально взял для вечернего чтения. Хотя, для них вечер был как утро, так что фраза эта звучала абсолютно не так, как должна. — Ты себя хорошо чувствуешь? — Лучше некуда — такое ощущение, будто на курорт попал, — отмахивается Альфёдов. И вправду, после появления двух помощников из-за стен, их жизнь действительно стала намного проще, по крайней мере, в плане вещей. Теперь они не испытывали жёсткую нехватку медикаментов, одежды и подобных ресурсов первой необходимости. Казалось, что ещё немного и Джаст с Хайди начнут носить к ним и еду, которую альбиносы пока успешно могли закупать в жилых поселениях через блондинистых участников их группы. — Да уж, я впервые за столько лет не думал о том, какой тяжёлой будет зима, — согласно тянет Арлабус, опираясь локтем о стол и смотря расфокусированным взглядом на плотный полог их шатра. Совсем скоро солнце окончательно скроется за горизонтом, и они смогут выйти из своего дневного укрытия, занимаясь привычными рутинными делами. — Интересно, будет ли когда-нибудь такая вероятность того, что мы сможем поселиться где-то помимо леса? — Не думаю, что это хорошая идея, — спустя пару секунд раздумий, тянет Альфёдов, он поудобнее ложится на спальном месте, дабы полностью видеть своего собеседника. — По крайней мере, пока существует инквизиция и её устои чтятся в обществе. — Что ж, что верно, то верно, — кивает Арлабус, постукивая пальцем по столу. Он бы хотел быть оптимистом и верить в лучшее, но такие в их мире долго не живут, поэтому приходилось сильно занижать планку своих надежд и желаний. — Эх, скука смертная, — нарушает вновь повисшее молчание парень, проводя пальцем по корешкам всех книг, что аккуратно стопкой лежали на столе. — Ничего, сейчас Ники проснётся и устроит нам всем «весёлую жизнь», — смеётся Альфёдов, вспоминая инициативную подругу, которая с наступлением холодов всегда становилась активнее. Всё же, на её плечах лежала ответственность за всех участников группы, а для обеспечения их удобства и безопасности приходилось делать немало важных вещей. Так что девушка каждый день упорно трудилась, поражая своей целеустремлённостью и неисчерпаемой энергией. Последнее, конечно, было спорным заявлением, но никому лучше не знать о тех заливистых жалобах, которые Ники глушит в малиновом чае Кэпа — то остаётся только между самыми близкими друзьями девушки. Так они и проводят оставшийся час покоя — Арлабус незаинтересованно пролистывает первые попадающиеся книги, а Альфёдов пытается не уснуть, пригревшись в тёплом пальто. Благо, они вовремя слышат громкий голос своей подруги и, быстро убрав наведённый за время томительного ожидания беспорядок, выходят в свет. — О, а вот и наши главные работяги, — усмехается Жираф, стоящий рядом с Ники, что активно что-то разъясняла подошедшей к ней блондинке. — Ага, и тебе доброй ночи, Жираф, — кивает Арлабус, не сдерживая ответной улыбки. Пусть этот парень был ещё той занозой в заднице, но нельзя отрицать его природное обаяние, которое и помогало сглаживать все острые углы его характера. — Какие у нас на сегодня задания? — обращается к освободившейся подруге парень. — Так, на самом деле, для вас у меня работы сегодня почти нет, так что просто займитесь сортировкой дров, которые принесут остальные, — задумавшись лишь на пару мгновений, выдаёт своё лёгкое поручение Ники. Все всегда удивлялись её собранности и способности ориентироваться на местности ситуаций с поразительной ловкостью. — Отлично, Ал, сегодня мы с тобой халявим по полной, — усмехается Арлабус, кивая на прощание парочке друзей и направляясь в место сгрузки всех добытых в лесу дров. Сейчас оно пустовало, но то было делом пары десятков минут. За своей незамысловатой работой по разбору всех тех веток, палок и поленьев, принесённых другими, парни не заметили, как время приблизилось к полуночи. Конечно, для них это было почти неощутимо, почти как преддверье полудня дня обычных людей. Однако, желудок отчётливо начинал требовать хоть капли съестного, именно поэтому Альфёдов вызвался сбегать на их импровизированную кухню и взять что-то на перекус. Всё равно «обед» у них был по желанию, так что никто не будет возражать парочке исчезнувших булочек или яблок. — О, Кэп, неужели сегодня ты готовишь? — удивлённо вздёргивает бровь Альфёдов, заходя в тёмный шатёр и видя знакомую долговязую фигуру. — Да, Ники решила, что мне нужно «подышать чем-то, кроме этих зловонных лекарств», — легко улыбается мужчина, помешивая то живописное варево, которое покоилось в его кастрюле. Не то, чтобы Кэп не умел варить, нет, просто его рецепты зачастую были достаточно специфичными, а потому, на первый взгляд, вызывали желание отойти в уборную, но никак не наесться до отвала. — Ты просто в гости или за «подкреплением»? — Второе, — хмыкает Ал, подходя к столу с припасами и точным движением выцепляя оттуда один немного заветревшийся батон. Его находка оказалась достаточно большой, чтобы разделить её на двоих или даже на троих. — Надеюсь, это останется между нами? — хитро прищуривается парень, смотря на мужчину возле плиты. Конечно, ему, в принципе, всё равно на сохранность этой «тайны», ведь ничего криминального он не совершал, но некий элемент словесной игры и его собственного приподнятого настроения делал своё дело. — Конечно, я могила, — клятвенно прикладывает ладонь к сердцу Кэп, не сдерживая усмешки. До этого редко можно было увидеть столько разнообразных эмоций в этих голубых глазах. Кажется, хорошая жизнь влияет положительно на каждого из них, каким бы отстранённым изначально человек не казался. — Отлично, потом сочтёмся, — кивает Альфёдов, прижимая к себе батон и покидая кухню. Оказавшись вновь на свежем воздухе, парень полной грудью вдыхает прохладу осеннего леса. Он наслаждается закончившимся кратковременным насморком и чувствует на языке приятный привкус хвои, свежести и дыма. «Дыма?» — мелькает мгновенная мысль на прошлые размышления. Парень резко останавливается, принюхиваясь — да, действительно пахнет гарью, однако, загвоздка в том, что они ещё не разводили сегодня костёр. Неприятное предчувствие зарождается в его душе, и Ал спешит к шатру Ники, чтобы уточнить происходящее. — Ники? — резко отбрасывая тяжёлый полог, парень встречается с удивлённым взглядом девушки, которая успела переместиться за свой рабочий стол и что-то активно писала в своих заметках. — Ал? Что случилось? — перенимая внешнюю обеспокоенность друга, вмиг поднимается со своего места Ники. Она сокращает небольшое расстояние до входа, останавливаясь буквально в паре шагов от своего неожиданного гостя. — Ники, а мы же ещё не жгли костры сегодня? — неуверенный вопрос парня заставляет внутренний мир девушки содрогнуться от прошедшего по спине холодка. — Нет, мы ничего не жгли, — растерянно качает головой Ники, пытаясь экстренно вспомнить хоть одно своё указание, которое могло быть связанно с запахом гари, однако, в её памяти кристальная пустота. — Тогда почему в лагере пахнет дымом? — также ощущая нарастающее беспокойство, выдыхает Альфёдов. В это же мгновение Ники срывается со своего места, выбегая из шатра и замирая на поляне, напряжённо осматриваясь и принюхиваясь. Да, она так же чувствует лёгкое веяние этого до боли знакомого запаха. Девушка вглядывается в верхушки ближайших деревьев и, с застрявшим в горле криком ужаса, замечает столб красного дыма между острых сосен. То был до боли знакомый сигнальный огонь инквизиторов, с которого они начинали свои «просветительные походы». — Инквизиция! — кричит во всё горло Ники, привлекая всеобщее внимание и приводя всех жителей лагеря в активное движение. Альфёдов позади неё крупно вздрагивает, также замечая тот самый красный дым — паника накрывает его с головой. — Жираф! Выводи людей через запасной выход! — быстро командует девушка, разворачиваясь обратно в свой шатёр, дабы забрать оттуда всё необходимое для защиты отступления. Арлабус чётко слышит то самое слово, которое надеялся более никогда не вспоминать. Он видит такого же напуганного друга и собирается ринуться к нему, но со стороны главного входа слышатся громкие шаги и звуки ломающихся веток. Альбинос находится слишком близко, поэтому ему открывается «лучший вид» на их неожиданных визитёров. Первым на поляну выходит мужская фигура в белоснежном одеянии с синей каймой — знак его главенства над остальными участниками. Он в пару поворотов головы осматривает открывшееся ему пространство и довольно усмехается — эта улыбка была больше похожа на кровожадную ухмылку. Неизвестный откидывает свой капюшон, являя тусклому свету луны шатенистые кудри. — Вот я и нашёл, наконец, рассадник нечистой силы, — шипит парень, оглядывая застывших в шоке альбиносов и блондинов. За его спиной медленно, но верно появляются всё новые и новые вооружённые фигуры. — Настало время очистить этот мир от скверны! — зычно кричит он, обнажая два острых кинжала. — Очистим мир от скверны! — вторят ему голоса подчинённых и в тот же миг лагерь вновь приходит в движение. Белые одеяния мелькают то тут, то там, а вслед за ними слышатся крики боли и паники — начинается настоящая бойня. Мало кто успел среагировать и даже приблизиться к запасному выходу, поэтому безоружные альбиносы только и могут, что пытаться увернуться и спастись бегством. Во всей этой суматохе выделяется фигура Ники, которая заняла активную защитную позицию и бегала от одного прислужника инквизиции к другому. Её боевые навыки были гораздо выше, нежели у остальных членов лагеря, поэтому она могла сравниться с тренированными визитёрами, ловко нанося удары и отправляя некоторых прямо к их восславляемому «Богу». Арлабус сразу же хватает небольшой ножичек, который использовал для обработки дерева — он не такой острый, но это явно лучше пустых рук. Благо, первые пару мгновений его никто не замечает, «удачно» выбирая жертв из общей массы, однако Альфёдову везёт меньше и только подоспевший с топором Жираф спасает его от ритуального кинжала в теле. Видя тяжёлое положение друга, Лабус решает пробиться к нему, а уже потом отступать через секретные ходы. Это максимум, что они могут сделать. С предельной ловкостью своего тела Арлабус уворачивается от случайных инквизиторов, достигая цели — его ладонь обхватывает ледяную ладонь перепуганного и замершего в шоке Альфёдова. Альбинос напряжённо дышит, поспешно оглядываясь и пытаясь найти максимально безопасный путь, но в этот момент краем взгляда успевает уловить быструю тень в паре метров от себя. — Не стоит сопротивляться, — усмехается шатен, сталкивая свои кинжалы с хлипким ножиком для обработки дерева. Альбинос понимает, что этого противника ему не одолеть. — Так или иначе, все вы вернётесь в геенну огненную, — кривится улыбка инквизитора, а в подтверждение его слов сзади вспыхивают первые языки пламени. Пожар уже добрался до лагеря. Арлабус дрожит, пытаясь выдержать чужой напор — противник отчего-то медлит и парень просто не понимает почему. Неожиданно, один из клинков начинает скользить по лезвию его ножа и в следующую секунду со звоном покидает холодную сталь. Альбиносу ничего не остаётся, кроме как наблюдать за тем, как чужая рука со свободным клинком поднимается наверх и с силой обрушивается на него. Лишь в последнюю секунду Арлабус оступается, и холодный металл кровавой полосой проходится по его лицу, не проникая глубже. Однако и этого хватает, чтобы парень, завывая от сокрушительной боли в левом глазу, рухнул на землю. — Лабус! — слышится надрывный крик Альфёдова, который падает рядом, своим телом прикрывая друга от дальнейшего нападения. — Не смей их трогать! — вмиг к ним подлетает разъярённая Ники, которая была залита чужой и своей кровью — она резко отбивает чужой замах, становясь между инквизитором и своими друзьями. — Ал, бегите! — только и успевает выкрикнуть девушка, как на неё обрушивается новый мощный удар пары клинков. Её руки дрожат от перенапряжения, но она лишь сильнее толкает охотничий нож под гнётом чужой силы. Звон металла заполняет поляну — Ники ранена и движется на пределе своих возможностей, её противник цел и полон решимости вырезать всех остальных. Поэтому Альфёдов, как бы ни хотел обратного, грубовато подхватывает своего друга и почти что волочит его к выходу. Благо, они успевают ровно в тот момент, когда там не осталось других инквизиторов. Они успевают покинуть залитый кровью лагерь. Ники шипит от новой продолговатой раны на руке — этот парень мастер своего дела и все остальные инквизиторы и в подмётки ему не годятся. Его движения подобны змее, что бросается резко и внезапно, всегда достигая поставленной цели. Девушка чувствует, что неумолимо слабеет, уходя в глухую оборону, которая, впрочем, так же трещит по швам. Единственное, что может её порадовать во всём этом — некоторым всё же удалось сбежать и среди них есть её старые друзья и товарищи, а значит, если ей суждено умереть, то это будет не зря. — Ты слаба, — уничижительно фыркает шатен, поудобнее перехватывая окровавленные кинжалы и смотря на упавшую на землю девушку. Её тёмная рубашка полностью промокла от крови и в некоторых местах видны отчётливые прорези от полученных ударов. Девушка еле дышит, более не находя сил, чтобы подняться. — Я, так и быть, облегчу твои мучения, — снисходительно выдыхает парень, вновь занося свои кинжалы над поверженной противницей. — Не так быстро! — размашистый замах топора приходится точно по одному из клинков, выбивая его из руки и оставляя на багровой от крови ладони первый отчётливый порез. Жираф выглядел не лучше Ники, но всё ещё мог стоять на ногах — он только что убил несколько инквизиторов, последнего оставив без его крикливой головы. С потрёпанного жизнью топора крупными каплями стекает густая кровь. Шатен, кажется, мигом теряет свою напускную надменность, свирепо смотря на того, кто посмел нанести ему увечье. Оставшийся кинжал сжимается до побеления костяшек, а на губах более нет привычной ухмылки. Он атакует вновь, вонзая остриё своего орудия в древко топора. Жираф, не обращая на это никакого внимания, пытается достать окровавленным лезвием до чужой руки, но шатен вовремя замечает чужое намерение и впервые отступает, уходя в оборону от мощного замаха. В это время Ники старается удержать уплывающее сознание, протягивая руку к упавшему неподалёку ножу, но её неожиданно дёргают назад, не позволяя закончить задуманное. Она отрешённо замечает знакомые черты лица Кэпа и позволяет ему оттащить себя от места чужой схватки. Перед глазами плывёт и темнеет. Последним, что видит Ники, становится момент ловкого трюка со стороны шатена, который обманывает уставшего Жирафа и с лёгкостью вонзает кинжал прямо в его живот. Блондин неловко качается, а после грузно падает на окровавленную землю, провожая гаснувшим взглядом своих друзей. Дальше следует тьма. В этот раз они проиграли…