Принимая ласку

— Надо проверить Кима! — Сыльги первая сорвалась с места. В опустевшей комнате Джин-хён выглядел ещё более одиноко. Он стоял рядом со столиком и с серьёзным видом потягивал пиво из жестянки. Казалось, этот человек всегда имел три настроения: задумчивый, несуразно весёлый и добрый. Кинув какой-то печальный взгляд в сторону двери, он тихо спросил: — Чонгук… убежал? — он искал среди всех Намджуна и, переведя взор на него, заметил, как друг кивнул. Это заставило Джина помрачнеть ещё больше. — Джин, всё нормально? Он что-нибудь сделал с тобой? — запричитал Хосок. — Нет. Лишь оставил психологическую травму и много пищи для размышлений. — парень уверенно прошествовал к Намджуну, — Нам нужно поговорить. — он схватил приятеля за локоть и потащил прочь от всех. Когда за ними захлопнулась дверь, Нам встрепенулся. — Джинни, Хосок мне всё что-то объяснял, объяснял, но я так ничего и не понял. Может, хоть ты мне нормально расскажешь, что произошло? — беспокойство красной строкой горело в его глазах. Джин недолго помолчал, продумывая, в какой последовательности нужно трактовать события. И начать он решил с собственного предположения. Ещё месяц назад он начал смекать, что с его другом первокурсником что-то не так. Намджун стал чаще ходить в зал, особенно усердно следил за своим внешним видом и налёг на учёбу. Да и тот факт, что теперь в наушниках он слушал не лекции про свои любимые растения, а аудиокниги, не мог не подкидывать пищу для размышлений. Причём книги эти были не тех жанров, что увлекали его раньше. Это было фэнтези. Разнообразные и красочные истории про мистических тварей, существовавших в разные временные промежутки. Интересно, забавно… Но совершенно ненаучно. А это было чем-то новеньким в амплуа Джуна. Первой мыслью стало, что всё это просто было самоличным решением парня пересмотреть своё отношение к жизни, но эта идея развалилась, когда Ким стал стараться подготовить самого Джина к чему-то. Ведь друг постоянно рассказывал что-то о разных взглядах на жизнь и об умении терпеть собеседника. О, если бы только Джун знал, как тяжело его самого было терпеть в эти моменты! То ли Сокджин был слишком умный, то ли мир чересчур тупой, но пазлы, подкидываемые жизнью, складывались у него чересчур просто. Было очевидно, что у Намджуна появилась страсть к чему-то или к кому-то с радикальными взглядами на мир. Так скажем, влюбился в пришибленного сторонника теории «альфа защищать омега, омега рожать детей». На самом деле, неплохая, кстати, конструкция отношений, даже вполне способная к осуществлению, только подходит не для всех, и это надо понимать и осознавать. Хотя, как оказалось в последствии, у Чонгука случай немного позапущеннее будет. И как только остальные не увидели изменений в Джуне? Как, общаясь с человеком на протяжении столького времени, можно было не заметить характерные перемены в поведении друга, когда он чем-то или кем-то одержим? Что ж, в конце концов, Джин успел привыкнуть, что он подмечает всё и у всех, а остальные не видят дальше собственных пальцев ни черта. Обидно, конечно, но ничего не поделать. Людей нет смысла перекраивать под себя, ведь в таком случае они слишком быстро наскучат. И так, подведя все итоги, спустя мгновение молчания, Сокджин открывает игру в расспросы, в которой никогда не проигрывает и всегда узнает всё, что ему требуется. Опрашиваемый же, зачастую, даже не успевает понять, что рассказал всю нужную Киму информацию. — Джун, начнём с того, что он тебе не пара. — Нам удивлённо вскинул брови. Неужели его симпатия была так заметна? Это видел только Сокджин или все? И только было он решил раскрыть рот, чтобы начать возмущаться и протестовать, как Джин продолжил. — Детка, я знаю, что звучу, как старик, хоть я и ненамного старше тебя. Просто, не думаю, что ты сможешь приласкать его настолько, что он раскроется для тебя. Ты, всё-таки, не особенно терпеливый мужчина в постели. — юноша расплылся в тёплой, проникающей в душу улыбке. — Как ты вообще понял, что я… — Намджун замялся и смутился. Это он такой идиот или…? — Детка, я всё вижу по глазам. Именно ты был инициатором вашего с Чоном общения, да и с нами в ином случае ты не стал бы его знакомить. На данный момент он слишком не подходит для нашей компании в роли твоего друга, — юноша помолчал, — хотя, скорее, это мы ему не подходим… Ты говорил с Чонгуком об этом? О своих пристрастиях? — парень, кажется, слишком внимательный к деталям. Давит на больное или раскрывает глаза? Ким Сокджин и сам уже не знает. Но разговоры с ним по душам — всегда как смачная, отрезвляющая пощёчина. Пожалуй, это и ни хорошо, и ни плохо. — Нет, я не говорил… Думаю, он видит во мне пример для подражания… явно не надёжного парня и любовника. — Он с трудом принимает наше сообщество. Не думаю, что он по альфам. Я уверен, он и сам до конца не понимает, что ему действительно, — Ким сделал акцент на последнем слове, — нравится. — Но он… Ты правда так считаешь? Он ведь просто ведёт себя, как доминант. На самом деле, по крайней мере мне так кажется, Чон просто внушает себе эту уверенность в поведении… Я смог бы его переубедить. — Думаешь, он хочет, чтобы его переубеждали? Или чтобы именно ты его переубедил? — Джин пытливо заглянул в глаза собеседнику. — Спроси у него. Возможно, тогда ты поймёшь, почему я так настойчив в своих размышлениях. — Ким знал, Намджун не спросит. Однако, теперь Сокджин выведал всё, что ему было важно узнать. Чонгук действительно нравится Джуну. Друг даже не отрицает этого. А дорогой Гук, напротив, считает Намджуна примером для подражания и настоящим старшим братом, что создаёт ещё больше проблем их отношениям, ведь Намджун не хочет рушить свою статусность в глазах Чонгука. И в то же время хочет быть его парнем и во всём признаться… Нет, вероятность, что они будут вместе, крайне мала. Если Ким расскажет о своих чувствах, то сразу полетит в чёрный список. Однако бдительность терять нельзя, ведь Джун действительно бывает очень настойчивым, когда пытается достичь своих целей. Что ж, об этом можно поразмышлять и по пути домой. Сейчас Ким старший позволит младшему перевести тему. — Вы не поладили? — всё так же глаза в глаза спросил Намджун. — Я не люблю, когда ты меняешь тему, Ким. Это несолидно. — где-то внутри Сокджин усмехнулся. Люди всегда ужасно предсказуемы. — И всё-таки? — Он нас оскорбил. Сказал, что мы все — обделённые жизнью. — парень устало прикрыл веки и слегка встряхнул головой. — Джун~и, детка, в его мире существуют только сильные и брутальные альфы-мужчины и глуповатые пустышки девчушки-омежки. Ему не важен характер этих людей, важно, чтоб человек вписывался в придуманные им самим стандарты. И любовь в этих рамках может существовать только между альфой и омегой, хотя, я думаю, он сам в своих рассуждениях настолько запутался, что, живя в такой структуре, никогда никого не сможет по-настоящему полюбить. — Я уже совсем сбился. Ты говоришь, что он может любить только омег? Или что у меня тоже может быть с ним шанс? — Намджун устало потёр виски. — Я думаю, что ты не тот человек, который способен долго и кропотливо разбираться с тараканами Чонгука. — Да почему ты вообще думаешь, что я не справлюсь?! — Джун начинал серьёзно выходить из себя. Он схватил собеседника за грудки и притянул к себе. Его приятель так и не удосужился ничего нормально объяснить, но уже решил, что Ким не достоин права бороться за свою любовь. — Намджун, он сказал мне, что физиологически не является альфой. — Сокджин это прошептал так тихо, что сомневался, сказал ли он это в слух вообще. Но собеседник услышал. И всё же, человеческая и душевная часть в Джине была. Свистеть налево и направо о проблемах и тайнах других людей он ненавидел. Возможно, отчасти потому, что любил чувствовать, что только он один владеет всеми грязными подробностями, и лишь он здесь единовластный правитель и монарх-кукловод. Но, быть может, какой-то частью своего сознания он просто понимал Чонгука, как омега? Если он предпочитает это скрыть, пусть скрывает. Безусловно, было опрометчиво доверять свою тайну первому попавшемуся, но теперь выбора у Чона больше нет. Сокджин правда не расскажет никому, кроме своего лучшего друга — Намджуна. Но ведь, получается, что он один из лучших друзей Гука, не так ли? — Он…что? — ошарашенный заявлением, Джун выпустил рубашку старшего из захвата и отошёл на шаг назад. — Но как?.. Нет, он не может быть омегой. У него даже строение тела другое… — Детка, не все омеги по форме песочные часы. Посмотри на мои пропорции и на ширину моих плеч. А я, между прочим, не пловец. — Но он… Как тогда он может так уничижительно высказываться о себе подобных? — Ну, это прежде всего защитная реакция. Когда мы начали оскорблять Чонгука в ответ… — парень лишь пожал плечами на гневный и слегка непонимающий взгляд Намджуна. — Да-да, нам за словом в карман никогда не надо было лезть. И не прикидывайся, что ты этого не знаешь. Да и как вообще ты мог пустить его к нам на растерзание?.. — Джин снова помотал головой. — Нет, неужели ты настолько боялся выдать свою нервозность от того, что собираешься нас познакомить с близким тебе человеком, что решил появиться вообще под конец всей феерии? — У меня были свои планы и расчёты. — отстранённо кинул юноша. — Но, кажется, теперь ты сам уходишь от темы. — Верно подмечено. Вот в чём дело… Мы с ребятами попали прямо по триггерному месту Чонгука. Возможно, у него действительно ранее были проблемы в сексе с позицией принимающего, и он теперь… ну, скажем, всячески старается стереть любое напоминание о себе прошлом. Любой травматичный опыт заставляет понять, что мы оказались слишком слабы в той или иной ситуации, вот и Чонгук посчитал, что он слаб, когда не является брутальным, доминирующим и жестоким альфой. И это ужасно. Он даже расплакался от воспоминаний о прошлом. — Писец… — рвано выдохнул Ким и схватился за волосы. — О чём я только думал, когда всё же решил вас свести? — он взвыл. — Я действительно идиот! Просто дурной сумасшедший. — Мы правда старались быть дружелюбными. — Достарались, вашу ж налево! Молодцы, ничего не скажешь! Я единственный раз в жизни просил вас побыть доброжелательными! Ну поворотил он от вас нос, зачем же уподобляться ему самому?! Не могли просто дождаться меня? — парень орал, у него уже началась неплохая такая истерика. — Ким Намджун, теперь слушай меня сюда. — юноша грозно нахмурился. Он не любил, когда на него кричат. — Мы не обязаны молчать, когда какие-то истерички оскорбляют нас. В независимости от его прошлого, он не должен поступать так в настоящем. Это ненормально. Травмы, вообще-то, надо с психотерапевтом обговаривать, а не проецировать их на других людей. Мы не знали, что получится так, как получилось. В ином случае, я, конечно, остановил бы всё до случившегося. И теперь, в конце всего, я понимаю, что Чон — не пропащий экземпляр. Он ещё может спасти себя и мир вокруг себя, если проработает свои травмы. Но не нам с ребятами его спасать. Уяснил? — Сокджин слегка смягчил свой тон, чтобы продолжить. — Вдох-выдох, Нам. Остынь. Младший отвернулся, облокотившись на перила и даже немного свешиваясь с них. Пересекаться взглядом с собеседником действительно не хотелось. — Как думаешь, мне ему написать? Я бы не хотел, чтобы это было нашим последним вечером. — подперев щеку кулаком, тихо, даже болезненно тревожно прошептал Намджун. — Не знаю. Попробуй извиниться и спроси, хочет ли он дальше общаться с тобой. — Джин немного помолчал. — Хотя, ты сделал всё, чтобы у него не появилось желание пересечься с тобой ещё раз. После последнего заявления Намджун резко развернул голову в сторону собеседника и посмотрел как-то уничижительно злобно. «И вся эта драма из-за любви» — на мгновение пронеслось в голове Сокджина. — Джин, я понимаю, что поступил, как идиот. Но и вы поймите, что тоже отчасти виноваты. — Намджун рвано выдохнул, — А сейчас, разреши мне ещё немного побыть уродом и свалить минут на тридцать на улицу, подышать свежим воздухом и покурить, а потом вернуться, выпить пива и спеть пару грустных песен мерзким голосом, ладно? Потому что твои слова мне сейчас вообще не помогают. — сдержанным и холодным тоном выплюнул юноша. Однако было заметно, как он в порыве своей тирады стиснул зубы, вероятно, чтобы из-за чувства острой ненависти не сорваться на крик. — Люблю твою осознанность. — Джин боролся с желанием крепко обнять, скорее даже зажать такого злого Намджуна со спины и слегка взъерошить ему волосы. Однако друг резко прервал такого рода размышления, когда, неожиданно оттолкнувшись от перил, выпрямился и медленно зашагал вниз по ступеням. — Если что пойдёт не по плану — пиши! — крикнул ему вдогонку Сокджин, но тот, кому эти слова были адресованы, даже не повернулся к нему. «Ни здрасьте, ни до свидания. Ну и ладно, подумаешь. Это его проблемы». — промелькнуло в голове Джина, впрочем, он быстро заставил подобные мысли исчезнуть. Ведь Сокджину пора было возвращаться к компании. Он любил своих друзей и всегда старался помочь им от чистого сердца. Однако на Намджуна Ким старший имел и собственные цели, поэтому его добродетель была довольно спорной. Что интересно, Сокджин никогда себя за это не угнетал. В конце концов, у всех людей есть то, чего они хотят или не хотят, и у всех существуют свои планы и мечты. Да и друг его уже довольно взрослый, может и сам принимать важные для его жизни решения. — Хосок, золотце, налей мне соджу. Я хочу выпить. — обнял друга Ким. — Мы будем пить? Просто, я думал, что после всего сегодняшнего мы свернёмся и уйдём… — растерянно развёл руками Чон, старательно пытаясь найти пакет, в котором принесли купленную выпивку. Неуютность и особое ощущение отсутствия какого-либо комфорта после недавней стычки сейчас особенно чувствовались. Хотелось всё как-то побыстрее замять и наконец-то уйти из этого места, однако… деньги были заплачены вперёд. Лишь поэтому Сокджин незаметно чуть вдохнул и задержал дыхание, собираясь с силами. — Нет. Нам совершенно точно надо после всех сегодняшних передряг забыться, выпить и поорать. — говоря «нам», Джин, конечно, имел ввиду «вам», — К тому же, даже Намджун подойдёт. Ему просто сейчас надо немного покурить и выпустить свой гнев и раздражение. — Вы поссорились с Намом? Ты всегда так хорошо чувствуешь, понимаешь его, что я теперь переживаю… Тебе это ещё не надоело? — Хваса по-дружески сжала в своей ладошке плечо Джина. — Я имела ввиду, тебе мы ещё не надоели? В смысле, не мы сами, а наши проблемы? Ты не устаёшь быть нашим групповым психологом и слушателем? — чувствовалось, что девушка действительно беспокоится, но Джин лишь отвёл взгляд в сторону. Он действительно не любил, когда люди задают такие вопросы. Нет, ну а что на это ответить? «Вы мне правда надоели, подите прочь с глаз моих!» или «Нет-нет, всё в порядке, я рад служить!»? Оба варианта звучат несуразно и несолидно. Так что, пожалуй, Джин не любил такого рода беспокойства за его персону. — Однажды я возьму себе отпуск и поеду жить монахом в Тайланд. Но это будет однажды, а не сейчас. — усмехнулся парень. — И ещё, мне нужно вам кое-что передать. Чонгук очень извинялся перед вами за то, что в начале вечера вёл себя, как тварь. Ребята переглянулись, но никто из них не знал, как правильно реагировать на эту информацию. Вообще никто так и не понял, что дальше делать с теми событиями, что произошли за сегодняшний вечер. — Я к тому, что… не гнобите его, если встретите, ладно? Он оказался неплохим парнем, в завершении нашего диалога даже сам поднял мне пиво. — Джин усмехнулся чему-то своему и взял протянутую Хосоком бутылку, чтобы вскрыть выпивку. — Может, просто, у всех бывают неудачные дни? Отчасти, Сокджину было жаль и Чонгука. Пока что он не до конца его понимал, но Чон ещё с самого первого оскорбления вызывал у него лишь жалость. Обиженный на весь свет мальчик просто не выдержал, когда мир вновь начал пинать его в ответ на угрозы. Он хотел бы ещё раз, в один из пригожих дней, поговорить с Чонгуком по душам, разгадать этого человека, утешить его. Каким бы королём зла не казался себе Джин, он правда хорошо чувствует людей. Их тревогу, тоску и печаль. И помочь иногда очень хочется, просто не хватает сил. И проще заставить себя видеть в отражении профессора Мориарти, настоящего злого гения, чем хорошего человека, который просто не успевает, да и устаёт всем вокруг помогать. — Он, конечно, наговорил много дерьма, но мы поступили не лучше. Думаю, Чонгук не захочет вспоминать это и пересекаться с нами, так что давайте просто забьём. — кинула Сыльги, отпивая соджу из горла бутылки. — А я бы с ним ещё поговорила. Мне кажется, что он, возможно, неплохой. Просто, ну… этому парню надо было к нам привыкнуть. Прикиньте, всё, что выходило за рамки его «адекватного» мира вдруг собралось в одном месте. Я бы тоже разозлилась, наверное. Да и он же всё-таки как-то начал общаться с Намом. — вставила Хваса, ища свою любимую песню. — Может быть. Но мне слишком лень планировать наши будущие с Чонгуком встречи. — Сыльги слегка придвинулась к Хвасе. — Поставь «Maria». Мне жизненно важно её услышать, пока ты ещё не пьяная вдрызг. И Хеджин действительно начала петь. На пару с ней даже начал подвывать Хосок, что позабавило всех присутствующих. Через пару бутылок Сыльги уже отплясывала под «Fire», обнявшись с весёленьким Чоном, а Хваса звонила какому-то парню из института, впрочем, она, наверное, и сама не понимала, кому набирает. Сокджин же стоял в углу и с лёгкой полуулыбкой наблюдал за всеми, потягивая пиво. — Ты что-то мало пьёшь и также мало пляшешь. Кости совсем устарели, что ли? — шуточно толкнула его в бок подошедшая альфа, которой так и не ответил парень из телефонной книжки. — Нет, я просто собираюсь рожать месяцев через восемь. — Сокджин скромно заправил прядь волос за ухо, а бедная девушка аж поперхнулась своим коктейлем, который намешала из всего, что было. — Сокджин, ты… это ты как?! — от удивления и испуга глаза у Хвасы стали феноменально большими для корейцев. — Это, это ты не пей тогда! — она начала активно жестикулировать, — Тебе… ты… От кого?! — Ребёнок нежеланный, могу пить, сколько влезет. — парень демонстративно глотнул соджу, а альфа с ужасом продолжала за этим наблюдать. — Да как так вышло-то?!.. — Как зашло, так и вышло. Будто не знаешь, как это делается. — усмехнулся Ким. — Помнишь Бан Шихёка? Один из богатеньких знакомых моих родителей. — Он же ещё декан того института, который ты закончил… — Хеджин шокировано прикрыла рот. Кажется, до неё начало доходить. — В общем, я хотел устроить туда одного своего знакомого, и мне пришлось за это переспать с Шихёком. Это было просто ужасно и без презерватива, так что думаю, что залетел именно от него. Других вариантов нет. — он пожал плечами. — Это ради кого ты так старался? И, Ким! Ты же мог подцепить СПИД или другие ЗППП! Тебе нужно срочно провериться. И аборт нужно делать! Или его уже поздно делать?.. Ким, я в этом не разбираюсь, давай я позову Сыльги? Мы попросим у неё номер хорошего гинеколога и тогда… — Сокджин рассмеялся и прижал девушку к себе. Он был немного выше, так что умело подхватил лицо Хвасы пальцами, поднимая на себя и всматриваясь в непонимающий взгляд. — Прости, прости, это просто шутка. Я этого Бан Шихёка не видел с того момента, как выпустился из института. Да и у меня контрацепция всегда выше всего. Но, боги, ты что, реально повелась на этот бред?.. — Джин с трудом сдерживал заливистый смех, стуча подруге по спине и помогая ей прокашляться. — Да кто, — Хваса продолжала керкать, — тебя знает, Ким! Ты про себя, вообще-то, очень мало рассказываешь. Окажись случайно так, что ты владелец наркопритона — я в принципе не удивлюсь ни разу, потому что от твоей персоны можно ожидать всего, что угодно. — усмехнулась девушка, наконец-то избавившись от надоедливого кашля. — Ты не так уж далека от правды. — Сокджин подмигнул и тоже усмехнулся, но вдруг опять стал беспристрастным. — Мало рассказываю?.. — Ким задумчиво повертел в руках банку. — Но разве вам действительно недостаточно того, что вы обо мне знаете? — он лукаво ухмыльнулся и заглянул в глаза собеседнице. — Конечно нет! Я знаю только то, что ты старше на семь лет, любишь розовый, поддерживаешь связь с Намджуном… — у Хвасы слегка заплетался язык, и она смешно пыталась показать на пальцах, что ещё знает о Киме, — …любишь ловить рыбу, неплохо готовишь. — Уже довольно немало, чтобы наскрести на несколько тем для разговора со мной. Если ты однажды решишь ещё поднапрячь свою память, то я уверяю, вспомнишь ещё больше. — фыркнул парень. — Хей, это нечестно! — надулась Хеджин. — Ну, а что тогда ты ещё бы хотела обо мне узнать? — юноша устало закатил глаза и посмотрел время на часах. Ему было совсем неинтересно отвечать на глупые вопросы. Мысли занимал тот факт, что Джуна нет уже сорок минут. — Эм… во сколько ты в первый раз поцеловался, думал ли когда-нибудь о смерти, почему так мало пьёшь и пытаешься всегда держать рассудок ясным, почему тебе нравится с нами дружить и любишь ли ты сладкую, — Хваса пьяно икнула, — вату? — Очень банально. Впервые поцеловался в четырнадцать. Я часто размышляю о смерти. О своей и о чужой тоже. Я очень горжусь своим умом и не хочу впадать в неосознанное состояние… — Джин ненадолго остановился, силясь что-то вспомнить, — И что там ещё? Вата и друзья? Я не часто ем сахар, а дружу с вами потому, что судьба меня с вами свела. Теперь довольна? — Не-ет, Джин~а, — протянула девушка, — А кем ты работаешь? Хваса повисла на шее мужчины, не давая ему возможности просто развернуться и уйти. — Весёлым молочником, Хеджин, весёлым, — Сокджин устало выдохнул, — чтоб его, молочником. Девушка рассмеялась, а Джин, воспользовавшись моментом, выпутался из её хватки и подошёл к столу. Взяв пачку сухариков в руки, он снова отошёл к стене, наблюдая, как веселятся друзья. Он не особенно любил отдаваться моменту, опасался открываться перед людьми и болтать лишнего, но обожал собирать компромат на других. Дверь тихо скрипнула, нерешительно впуская парнишку. Намджун топтался в проходе, скромно приобнимая себя одной рукой. Он видел, как положа руки друг другу на плечи, Хосок, Хваса и Сыльги раскачивались в такт песни «Still with you», втроём плача навзрыд. Переведя взгляд, он заметил Джина, что пристально наблюдал за происходящим, пожёвывая сухарики. Его друг даже жевал загадочно. Но важно ли это, если для их компании он всегда добрый, понимающий и нежный? — Джин, я вернулся. — Ким старший повернул голову на голос и улыбнулся. — Ты чего не со всеми? Песня не нравится? Или ещё не дошёл до нужной кондиции? — И не дойду. Ты же знаешь, что я не люблю напиваться, — парень усмехнулся, протягивая Намджину сухарик, — присоединяйся. — Спасибо, но я всё же предпочитаю догнать ребят, — Джун отсалютовал другу и, захватив бутылку соджу, резво подошёл к остальным, в приветственном жесте сильно хлопая Хосока по плечу. Устало выдохнув, слегка расстроенный Джин обвёл всех взглядом и достал из кармана маленький кнопочный телефон, открывая присланную ему смс-ку. Прочитав содержимое, он чуть подобрался и засунул устройство обратно. Забрав пару бутылок пива со стола, он напоследок шепнул Сыльги на ухо, что ненадолго отойдёт. Спустившись на первый этаж, Джин договорился с администратором, что, когда толпа этих пьяных ребят будут выходить, работник закажет им всем такси. Ким любезно предоставил адреса и рассказал, кого и куда отвезти. Обошлась эта просьба недёшево, однако один взмах банковской карты решил всё. Садясь в присланную машину, Сокджин был уверен, что его пропажу даже не заметят, однако, только ради приличия, парень всё же написал Хосоку о том, что у него появились неотложные дела, и ему пришлось уйти в срочном порядке. В завершении он пожелал хорошего остатка вечера и доброй ночи. Довольный собой, Джин пристегнулся и махнул водителю, разрешая начать поездку. Тихо отхлёбывая прихваченный напиток, он смотрел в окно. Там, в стекле, мелькали деревья и фонарные столбы, проносились очертания людей, угрюмо плетущихся по улицам, а на небе виднелись практически прозрачные облака, что слабо загораживали полумесяц Луны. Быстротечность жизни, проносящейся мимо него, могла расстроить. Но только не Джина. Он не верил в людей и не раскрывал души перед чужими. Его устраивало положение вещей, и то, что он буквально не жил, а фантомно существовал — ни капельки не расстраивало, покуда он всё ещё мог выполнять отдельные функции и отчасти кому-то помогать. Единственное, о чём он, наверное, мог сожалеть — так это о том, что его скрытность не позволила любимому человеку разглядеть в нём достойную пару. Но со временем и это досадное чувство ушло. Всё же, они оба разные. Кто знает, может быть, живя совсем иначе, любимый бы тоже не взглянул на Джина. Если бы им и вправду заинтересовались хотя бы на грамм, то Ким заметил бы это с вероятностью в девяносто восемь целых и семь десятых процентов. Теперь уже ничего не изменить. Ни стиль жизни, ни манеру поведения. Да и кому до этого есть дело?