Walking a Tightrope (Хождение по канату)

У Нила заболели глаза, как только он их открыл, в тот же момент он немедленно зажмурился, пытаясь блокировать яркость, атакующую его чувства. Он глубоко вдохнул через нос, уловив в воздухе слабый запах химикатов и дезинфицирующих средств. «Я в больнице», — решил он. Будучи игроком Экси уже много лет, он успел с ними хорошо познакомиться. Хотя обычно Эбби присматривала за его порезами и синяками, он закончил университет около года назад и оставил Пальметто и новых Лисиц одновременно и с тяжелым и легким сердцем. Теперь, когда он играл профессионально и в новой команде, не было ничего необычного в том, что его параноидальный тренер Питерсон заставлял его обращаться к врачу всякий раз, когда он получал сотрясение мозга или страдал даже от самых легких растяжений связок. Из-за резкого запаха лекарств, пропитавшего воздух, в сочетании с ярко-красной внутренней стороной век, он почувствовал приближение головной боли. Медленно ему удалось приоткрыть глаза, щурясь от абсолютной белизны комнаты. Он лежал на спине смотря в потолок, поэтому поначалу почти ничего не видел вокруг. Когда он повернул голову налево, то увидел окно с задернутыми шторами, что заставило его проклинать медсестру, которая это сделала. На стене больше ничего не было, кроме единственной рамки с нарисованным цветком. Он замер, когда услышал звук шевелящегося тела рядом с ним. Он отстраненно задавался вопросом, когда его первая реакция на пробуждение на незнакомой территории сменилась с паники на простое наблюдение за окружающей обстановкой. Много лет назад он бы уже спрыгнул со своей кровати и использовал ее как барьер между собой и другим человеком в комнате. Вместо этого он повернул голову, чтобы посмотреть направо, и болезненно ощутил сухость во рту. — Нил. Эндрю Миньярд сидел на стуле с правой стороны его кровати, всего в нескольких футах от него. Молодой человек сидел прямо и напряженно, вцепившись руками в подлокотники кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев. Его волосы были все такими же медово-светлыми, но необычно растрепанными. Пряди вились во все стороны, дикие и неукротимые, падая вокруг лица Эндрю, как рамка для картины. Его глаза были того же насыщенного орехового цвета, который никогда не переставал, даже сейчас, вызывать мурашки, пробегающие по спине Нила самым восхитительным образом. Челюсть Эндрю была такой же четкой, его губы были такими же розовыми, на носу были те же веснушки — но некоторые вещи были другими. Между его бровями залегла морщинка, которую обычно никто, а часто и сам Нил, не мог видеть. — Нил, — повторил Эндрю. — Эндрю, — тупо ответил Нил, не в силах осознать происходящее. Он не разговаривал с Эндрю целый год. Он не видел Эндрю во плоти больше этого времени. Несмотря ни на что и на все ставки, которые делали их товарищи по команде, Эндрю и Нил сумели наладить свои отношения во время пребывания в Пальметто. За четыре года их отношения превратились в нечто такое, что, по убеждению Нила, продлится всю жизнь. В течение четырех лет они целовались, сидели на крышах, вместе наблюдали восходы и закаты, когда не могли уснуть, и отправлялись в длительные поездки, когда им нужно было уехать. Однако, как только Эндрю окончил обучение, все приняло такой оборот, которого Нил не ожидал. Эндрю подписал контракт с командой, расположенной в Нью-Йорке, и хотя они никогда не говорили о своем совместном будущем, Нил был в нем уверен, независимо от того, какое расстояние было между ними. И он был прав, по крайней мере, в первые несколько месяцев. Все было нормально — они разговаривали каждый день либо по телефону, либо в режиме реального времени. Как и в реальной жизни, большую часть разговоров во время этих звонков вел Нил, а Эндрю лишь время от времени добавлял свои обычные сухие комментарии. Постепенно, с течением времени, динамика между ними начала меняться. «Новые лисы» не слишком хорошо выступали в играх, поэтому Нил начал тратить много времени на обучение новобранцев и разработку стратегии с Ваймаком. Эндрю, с другой стороны, осваивался в новом городе с новой командой. Зная это, Нил не утруждал себя вопросом, почему их телефонные звонки вдруг стали казаться намного короче и реже. Однажды, когда он разговаривал по телефону, молчание Эндрю начало разъедать его изнутри. Когда они были вместе лично, где Нил мог видеть язык тела Эндрю, общаться было намного легче. Но с расстоянием в сотни миль между ними и ничем, кроме куска алюминия, который поддерживал их связь, на сердце Нила лег тяжелый груз. Они старались видеться друг с другом так часто, как только могли, но даже это через некоторое время стало трудно. Из-за учебы и работы было невозможно видеться каждые выходные, поэтому к пятому или шестому месяцу они вообще перестали пытаться. Единственный раз после этого Нил видел Эндрю по телевизору. К седьмому или восьмому месяцу Эндрю начал игнорировать звонки Нила. Не все время, но достаточно часто, чтобы заставить Нила волноваться. Он больше не знал расписания блондина, поэтому он также не знал, намеренно ли Эндрю игнорировал его звонки или он просто звонил в неудобное время. Тем не менее, Эндрю так и не перезвонил ему. В какой-то момент Нил почувствовал себя храбрым, просто отправив ему сообщение с добрым утром. Он задавался вопросом, не слишком ли много он все еще говорит об Экси? Было трудно не делать этого, но в последние годы он прилагал искренние усилия, чтобы поговорить с Эндрю о других вещах. Возможно, он улучшился не так сильно, как думал. Был ли Эндрю просто занят? Он присоединился к новой команде, и со всеми тренировками и играми, на которые ему приходилось ходить, было легко представить, что этот человек просто занят и устал. Время от времени к нему подкрадывалась мысль, что Эндрю им больше не интересуется. Нил провел не одну ночь, лежа без сна, чувствуя тоску в сердце и не в силах заснуть. Все чаще и чаще в последнее время он начал искать имя Эндрю в Интернете, чтобы узнать, что происходит в его жизни. Раньше он мог бы спросить Эндрю напрямую, но он начал чувствовать себя значительно менее желанным гостем в жизни этого человека. Иногда поздно вечером он смотрел игры Эндрю по большому телевизору с плоским экраном в гостиной Лисьей норы на стадионе. К третьему году их совместной жизни Эндрю начал прилагать некоторые усилия к их играм и значительно улучшился, и это проявилось в том, как он играл со своей новой командой. У противоположной стороны не было ни единого шанса против его скорости и сообразительности. Он всегда знал, куда летит мяч, насколько он быстр и как трудно по нему ударить. Нил также наблюдал за тем, как Эндрю взаимодействовал со своими товарищами по команде. Он был таким же отстраненным, как и всегда, не отвечая ни на улыбки, ни на «пять», но время от времени позволял себе небольшой обмен словами, который выглядел достаточно вежливо, чтобы Нил мог гордиться. Чаще всего товарищем по команде, с которым он разговаривал, был Дерек Ходжес, лучший и самый любимый нападающий в команде. Ростом более 6 футов, с вьющимися волосами и мускулистыми ногами, он был во вкусе Эндрю, и Нил слишком хорошо осознавал этот факт. Так вот, Нил от природы не был ревнивым человеком. По крайней мере, не в этом контексте. На самом деле, он даже не позаботился узнать имя Ходжа до одной игры, когда после победы нападающий заключил Эндрю в объятия. Эндрю, который при обычных обстоятельствах ударил бы любого, кто попытался бы сделать такое, не ответил на объятие, но все еще медлил с тем, чтобы оттолкнуть мужчину от себя. Он никогда не ссорился с Эндрю по этому поводу, но это не давало Нилу спать много ночей. — Нил. Нил резко вернулся к реальности и понял, что слишком долго пялился на Эндрю. Он закрыл открытый рот и попытался сглотнуть, несмотря на сухость во рту, хотя это было практически невозможно. Подсознательно проведя рукой по волосам, он быстро попытался придумать, что сказать. — Что ты здесь делаешь? — У него никогда не было особого такта. Эндрю прямо ответил: — Ты не в порядке. Они смотрели друг на друга еще несколько секунд, прежде чем Нил медленно кивнул сам себе и запрокинул голову, чтобы посмотреть в потолок, отстраненно задаваясь вопросом, не было ли это галлюцинацией. — Не можешь даже позаботиться о себе после всех этих лет. Я должен был ожидать этого от тебя, — услышал он слова Эндрю. Нил продолжал смотреть в потолок еще несколько секунд, прежде чем пошевелиться и попытаться встать. Эндрю протянул руку и нажал кнопку, которая слегка приподняла и сложила его кровать: — Я думал, что к настоящему времени у тебя навыки самосохранения лучше, чем вот это. — Похоже, ты не знаешь меня так хорошо, как думал, — Нил не знал, откуда это взялось. Эндрю предпочел не комментировать и вместо этого пристально смотрел на него еще несколько секунд. Нилу было трудно встретиться с ним взглядом сейчас, когда в прошлом у него не было бы проблем с этим. Ему нравились глаза Эндрю и тяжесть его взгляда, но теперь эта тяжесть казалась удушающей и как будто разрывала его на части. Он не знал, что делать. — Что случилось? — Нил сменил тему. — Ты потерял сознание посреди тренировки, — прямо сказал Эндрю и откинулся на спинку стула. — Ты измотал себя, так сказал доктор, что ты уже некоторое время неправильно питаешься и не высыпаешься. У тебя действительно есть желание умереть, не так ли? — Это был не вопрос. Это был самый долгий разговор, который Нил слышал от этого человека за последнее время, и он не мог не вздрогнуть от его грубости. Голос Эндрю всегда был глубоким и тихим, что очень привлекало Нила. Он все еще хотел, чтобы Эндрю ответил на его первый вопрос. — Мы едем в Нью-Йорк, — вратарь всегда умел читать его мысли. Сбитый с толку, Нил спросил: — Нью-Йорк? У меня тренировка. Подожди, какой сегодня день? Выражение лица Эндрю напряглось: — Наркоман. Ты лежишь на больничной койке и даже сейчас думаешь об этой дурацкой игре. ‘Твой наркоман’ — вот как Нил ответил бы на гнев Эндрю в прошлом, но прошлое было просто — прошлым. Вместо этого он сказал: — Хорошо. Зачем я еду в Нью-Йорк? — Ты не едешь в Нью-Йорк, мы едем в Нью-Йорк, — поправил Эндрю. — Тебе не разрешается возвращаться на корт по крайней мере неделю. Я разговаривал с твоим тренером. Когда Нил выглядел так, будто собирался возразить, он закатил глаза: — Ты наполовину мертв. Ты из этого не выберешься. — Но зачем мы едем в Нью-Йорк? — Ты останешься со мной, — Эндрю бросил резкий взгляд на Нила, когда казалось, что он хочет прервать его. — Ты проведешь неделю со мной и поправишься. — Мне не нужно ехать в Нью-Йорк, чтобы восстановиться. — Тогда кто будет следить за тем, чтобы ты случайно не покончил с собой? — Мне не нужно, чтобы кто-то присматривал за мной. — Нил нахмурился. — Очевидно, что это не так, — возразил Эндрю, не впечатленный. Нил впился взглядом в мужчину. Если бы он не знал блондина так хорошо, как он знал, он бы принял его пустое выражение за апатичное и пугающее, но он ясно, как день, видел, как сжалась челюсть Эндрю, указывая на то, насколько он был взбешен. — Здесь есть кто-нибудь еще? — спросил Нил. — Сейчас здесь только я, — сказал Эндрю. Несколько часов спустя, как и сказал Эндрю, Нил обнаружил, что собирается уходить. После того, как его выписали из больницы и дали инструкции по уходу, Эндрю вручил ему сумку, полную спортивных штанов, толстовок с капюшоном, носков, обуви и пары солнцезащитных очков. Они были беспорядочно брошены туда, казалось, в спешке. Одежда сидела на нем почти идеально. Спортивные штаны были на несколько дюймов короче, чем ему полагалось, но через некоторое время он узнал в толстовке свою собственную. Он не надевал ее уже очень давно, так как это был запасной комплект, который он так давно оставил в квартире Эндрю. Она была немного свободной из-за веса, который он сбросил, но это определенно была его собственная. И Эндрю сохранил ее. Нил переключился на другой поток мыслей. Эндрю не забыл захватить с собой солнцезащитные очки, в надежде, что этого наряда будет достаточно, чтобы скрыть его от любых фанатов, которые могут узнать его в больнице или на парковке. Со шрамами на его лице ничего нельзя было поделать. Против своей воли, со временем он стал немного терпимее относиться к вниманию средств массовой информации, которое ему оказывали. Однако в данной ситуации было бы лучше, если бы его никто не видел. Как только он переоделся, они вместе вышли из здания. На блондине был похожий наряд, за исключением того, что он был черным, а не серым, и к тому же значительно более облегающим. Нил изо всех сил старался не обращать внимания на руки Эндрю. Усаживание в Мазерати, даже спустя столько времени, показалось Нилу знакомым. Он легко устроился и сразу же вспомнил все особенные моменты, которые они пережили в этой машине. Однако он не стал долго углубляться в воспоминания, потому что только что кое-что заметил. Раньше машина Эндрю обычно была пустой и аккуратной, за исключением нескольких вещей, которые Никки случайно оставлял там и сям. Теперь, однако, было много вещей, которые Нил не узнавал. Сзади лежал вратарский шлем, а также ракетка. На одном из задних сидений также лежала черная коробка без опознавательных знаков, а с зеркала заднего вида свисала пара игральных костей с инициалами Эндрю. Нилу стало интересно, кто именно уговорил Эндрю оставить это там. Он сомневался, что даже он смог бы убедить этого человека не разломать что-то подобное. Эндрю, оказавшись на водительском сиденье, проследил за его взглядом. Он ничего не сказал, хотя Нил был уверен, что Эндрю знал, что ему любопытно. Машина завелась и, замурлыкав, ожила. Почувствовав знакомую вибрацию под собой, Нил позволил себе расслабиться. Это могло бы быть хорошо. Провести неделю с Эндрю звучало не так уж плохо; в конце концов, они провели вместе четыре года. Как может одна маленькая неделя навредить? — Ходжес уговорил меня на это, — внезапно сказал Эндрю, выезжая со стоянки. Нил издал звук замешательства, слишком погруженный в свои мысли, чтобы следить за тем, что говорил Эндрю. — Игральные кости. Ходжес подарил их мне. Ходжес. — Ходжес? — Нил изобразил замешательство по поводу того, кто это был. Эндрю бросил на него взгляд, прежде чем снова посмотреть на дорогу: — Нападающий в моей команде. Не оставлял меня в покое, пока я не приму подарок. — Пара игральных костей — ужасный подарок, — сказал Нил. — Да, — согласился Эндрю. Снова тишина. Какое-то время это разъедало внутренности Нила. Он не был уверен, о чем говорить и был ли Эндрю вообще заинтересован в разговоре. Он только что притворился, что не знает одного из товарищей Эндрю по команде, что звучало подозрительно, учитывая, что в тот день, когда блондин получил предложение присоединиться к команде, Нил провел кучу исследований о них и их играх. — Как ты вообще узнал, что я был в больнице? — спросил Нил, играя с ремнем безопасности. Эндрю сказал ему, что пробыл в городе несколько дней, но не стал вдаваться в подробности. Почему он ехал так много часов только для того, чтобы оказаться в Вирджинии? Одна из товарищей Нила по команде, Николь, почти с самого начала знакомства с ним знала о его отношениях с Эндрю. К сожалению, она не знала, что эти двое больше не разговаривали, и поэтому позвонила Эндрю, сообщив ему о состоянии Нила. Нил не мог отрицать, что появление Эндрю немного взволновало его. Он испытывал так много эмоций, что не мог точно определить, радовался ли он тому, что Эндрю был там, или испытывал дискомфорт. В одну минуту он украдкой поглядывал на мужчину, пока тот говорил, а в следующую прибавлял громкость радио, чтобы Эндрю понял намек хранить молчание. Они были в нескольких часах езды от Нью-Йорка, но оба привыкли к долгим поездкам на машине. Из Вирджинии им потребовалось около восьми или девяти часов, чтобы добраться до места назначения, но Эндрю отказался позволить Нилу вести машину. На остановках они ели в тишине, часто предпочитая есть по дороге. В какой-то момент Нил даже заснул, так как его усталость перевешивала дискомфорт. Он проснулся оттого, что Эндрю толкнул его в плечо. Вздрогнув, он понял, что они находятся на подземной парковке. Когда он вышел, воздух был прохладным и приятно касался маленьких кусочков его обнаженной кожи. Также было потрясающе разминать его мышцы. Как только Нил закрыл дверцу машины, Эндрю запер машину и направился к лифтам. Нил последовал за ним, и они начали подниматься на 28-й этаж. Эндрю стучал по своему телефону, стоя на другом конце лифта. — Я заказываю еду, — сказал вратарь, не поднимая глаз. — Чего ты хочешь? — Все, что ты захочешь, — автоматически ответил Нил. Он никогда не был привередливым в еде благодаря тому, что проводил время в бегах со своей мамой. — Это Макдональдс, — ответил Эндрю. Нил знал, что Эндрю зарабатывал много денег, только из того, что он видел до сих пор, он знал, что здание было чрезвычайно дорогим. Автостоянка была полна модных, блестящих автомобилей, и все, включая лифт, было отполировано и выглядело высококлассно. Когда он вошел в квартиру Эндрю, он был почти ошеломлен тем, насколько все было красиво. Раньше, когда Нил навещал его, этот человек жил в другой, гораздо меньшей квартире. Однако в этой были гигантские произведения искусства на стене и открытая концепция. Одна стена была полностью стеклянной, и Нил мог видеть Нью-Йорк, который вдохновлял так много людей. Все сверкало, и у него было свое аккуратное место, куда можно было бы пойти, но оно выглядело нежилым. Эндрю был очень аккуратным человеком, поэтому состояние квартиры не было чем-то необычным, но Нил не мог отделаться от мысли, что мужчина проводил здесь не так уж много времени. В каком мире Эндрю стал бы заботиться о произведениях искусства? — Ники украсил ее, — объяснил Эндрю, еще раз прочитав его мысли. — Он отказывался уходить, пока я не дам ему разрешения. Нил кивнул, хотя Эндрю отвернулся от него. Мужчина бросил ключи на стеклянный обеденный стол и направился на кухню. Он сообщил Нилу, что еда будет здесь менее чем через 15 минут, и начал наливать себе воды. Нил прошел дальше в квартиру и попытался осмотреть предметы искусства, а не блондина. Он неловко сел на диван и начал теребить край своей толстовки, не зная, что делать. Больше у него с собой ничего не было. Перед выпиской из больницы Эндрю сказал ему, что часть его одежды осталась у него дома, так что им не было никакой необходимости заходить к Нилу. К тому времени, как принесли еду, Эндрю включил телевизор, и они оба смотрели повторы какого-то комедийного шоу о бруклинских копах, которое ни одному из них особенно не нравилось. Однако то, как это заполнило удушающую тишину, было желанным. Они ели молча, и в какой-то момент показалось, что Эндрю хочет что-то сказать Нилу. Он сделал паузу посреди еды и несколько секунд смотрел на него, но когда Нил встретился с ним глазами, взгляд Эндрю снова переместился на телевизор. Как только они закончили есть, Эндрю сказал ему, что он может занять свободную спальню. — Здесь есть смежная ванная, — сказал он. — Все, что тебе нужно, есть там. Если ты чего-то хочешь, найди это сам. Я собираюсь спать. С этими словами вратарь выбросил свой мусор и ушел, оставив Нила пялиться ему в спину. Нил вздохнул и встал с дивана. Он собрал свою порцию мусора и выбросил ее, прежде чем нашел спальню, о которой говорил Эндрю. Он нашел свою одежду, аккуратно сложенную на кровати, и быстро переоделся в нее. Слишком ленивый, чтобы принять душ после такого долгого дня, он просто почистил зубы и умыл лицо. Лежа в постели, он задавался вопросом, что он здесь делает.