Ахимса

Я стояла рядом с Сабиной, ощущая её твёрдые ладони у себя на плечах, но не чувствуя больше ни единого сантиметра собственного тела. На пальце удавкой сжималось кольцо Плагга, сам квами дрожал в почтальонке вместе с Тикки и Лиири. Не знаю, кому из нас было хуже: котёнку, снова потерявшего своего носителя после долгой разлуки, или же мне. Человеческий мозг любил преувеличивать собственные страдания, игнорируя при этом чужие, так что я малодушно решила, что мне всё-таки хуже. — Маринетт… — Сейчас, мам, — ровным как у Эон голосом произнесла я. — Я досмотрю, и мы пойдём. — Маринетт, с ним всё в порядке, может, нужно о себе подумать?.. Я мотнула головой, и Сабина замолчала. Томас, неловко топчущийся с ноги на ногу и держащий в больших руках букетище белых нарциссов, — родители встречали меня из Нью-Йорка, как и положено замечательным и любящим взрослым, — хмурил кустистые брови и пушил усы. Адриан, сидящий в отдалении в окружении парамедиков, в мою сторону даже не смотрел. Да и зачем ему смотреть на меня, правильно? Всё равно он меня… Появившуюся во рту горечь я сглотнула. Слюна была гадкой и вязкой, по горлу едва прошла; хотелось отплёвываться, но я была воспитана приличным человеком, так что эту дрянь глотала, глотала, глотала… я всегда глотала то, что мне не нравилось. Только в последнее время начала… Не в этот раз. Рядом с Адрианом на одно колено опустилась Маджестия. Как Олимпия и предполагала, её присутствие с нами помогло. Жаль только, что не смогло уберечь нас с Агрестом от беды полностью. С другой стороны, не будь рядом с нами Маджестии и Зловещей долины, так легко мы бы не отделались. — Маринетт, тебе тоже нужно в больницу, — мягко, но с нажимом произнесла Сабина. — Твоя рука выглядит отвратительно и, кажется, опухает. Я посмотрела на ладонь. Да, верно: досталось не только Адриану, но и мне. Повязка не делала ситуацию лучше, выглядело всё прескверно, да ещё и кровило. Я пальцы переломала себе… и то, на котором было кольцо Плагга, тоже. Я размотала повязку. Стянув Талисман и совсем не чувствуя боли, я надела кольцо на другую руку, неповреждённую. — Сейчас, мам, сейчас. — Ты ждёшь чего-то конкретного? — спросил нервный Томас. Подошедший парамедик снова перебинтовал мою руку, ворча что-то об избалованных влюблённых девицах. О происходящем Томас знал только примерно, но интуитивно догадывался, что лучше бы никого не торопить. Было приятно иметь рядом с собой такую большую и добродушно настроенную фигуру. Вот с новым отцом мне повезло, тут даже говорить нечего: именно он настоял на нарциссах, которые я обожала всей душой. Хотел сделать приятное ребёнку, которого долго не видел, да. Понимаете? Такая забота. — Тогда хотя бы сядь, — не сдавалась Сабина. — Давай-давай, всё равно Адриан никуда не денется, пока не появится его отец. Я кивнула и позволила себя усадить. Томас на секунду отошёл к медикам, которые ждали меня; мужчина сунул им в руки деньги и попросил сходить выпить кофе, потому что я пока была не готова ехать в больницу, неважно по какой причине. Он был прав, я бы не поехала. Ни за что. До тех пор, пока я не увижу, что с Адрианом… пока!.. Олимпия подошла ко мне с очень серьёзным лицом. Я с надеждой взглянула на неё, но почти сразу же опустила плечи: нет, никаких хороших новостей с таким выражением не сообщают. — Он действительно ничего не помнит, — подтвердила мои опасения Хилл. — Маринетт, мне… мне жаль. Мозг не повреждён, тело тоже в норме, ты пострадала сильнее. Я выдохнула и прикрыла глаза. Казалось, что воздух из меня выпустили полностью, так что мне пришлось облокотиться о Сабину, чтобы просто не распластаться по кушетке, на которой я сидела. Перед глазами снова встала эта сцена… сука. Сука! Если бы я знала, если бы только я знала, что это будет!.. если… не знаю, я бы что-то придумала. В конце концов, раз в этом мире так хорошо работает всякая магия, то я бы сама жахнула какой-нибудь ритуал. В прошлом я много работала с ними, так почему бы и сейчас не… — Маринетт, это не твоя вина, — вклинилась в мои самобичевания Олимпия. — Никто не мог этого предположить. Миджина… — Пускай горит в аду, — сквозь зубы прорычала я. О, да. Миджина. Миджина! Проклятая девка, которую я ещё жалела и думала, как бы вытянуть её из захлопнувшейся ловушки. Теперь же, пережив из-за неё кучу неприятных минут, я желала ей только одного: не сходи с ума в своём никогде, Миджина. Чувствуй каждое мгновение собственного заточения. Страдай из-за него так, как страдаю я сейчас из-за произошедшего с Адрианом. Страдай, бессмертная сука, до скончания времён! Минут за пять до того, как самолёт должен был пересечь границу Штатов, Олимпия позвала нас с Адрианом в свой первый класс. Тот был в хвостовой части самолёта, а не в носовой, как это бывает обычно; по словам Хилл, в случае опасности было намного проще отломать именно хвост, а не делать дырку между пилотом и пассажирами. Такая вот супергеройская логика. Первый геройский класс был отделён от остального самолёта не просто шторкой, а полноценной металлической перегородкой, да ещё и со звукоизоляцией. Не знаю, насколько это было безопасно по стандартам, но, в случае чего, у нас были Маджестия и Зловещая Долина. Куда уж больше защитников, правильно? Неправильно. Потому что даже эти двое оказались неспособны справиться с нематериальной угрозой. Самолёт летел. Мы приближались к границе Штатов. Напряжение росло, казалось, с каждой секундой. Никто ничего не говорил; Эон так и вовсе приняла свою роботизированную форму, чтобы увидеть, откуда придёт опасность. Думая об этом сейчас, я поражаюсь нашей беспечности. По-хорошему, для полной защиты от Ритуала нам стоило бы взять с собой Ахену-Ачэка и его бубен. А мы понадеялись на кулаки Маджестии и технику Долины. Я увидела Миджину первой. Полупрозрачное тело, перекошенное от ярости лицо, всклоченные поседевшие волосы — она была точно призрак из какого-нибудь фильма. Вытянув в мою сторону руки, Медвэй-Ошка зашипела, как кошка. Этот звук привлёк внимание Адриана и квами; ни Маджестия, ни Эон не слышали Миджину, да и смотрели в другую сторону. Неудачно. — Я уничтожу тебя! — пробулькала Миджина, с ненавистью смотря точно мне в глаза; шея у скво всё ещё была перерезана, и кровь заливала не только одежду, но и пол в самолёте. — Уничтожу всё, что тебе дорого! Она рванула вперёд; я же, наоборот, застыла. Проклятый Чен-шифу, ненавижу, ненавижу тебя! Как мне теперь от этой замирающей дряни избавиться; как вообще понять, когда мои ноги будут мне отказывать?! Какая я Ледибаг, если не могу реагировать тогда, когда это нужно?! Адриан пихнул меня в сторону, но Миджина была быстрее. Большая часть её удара пришлась именно по Агресту, который оказался на моём месте, но и мне тоже досталось. Как раз по той руке, за которую так переживала Сабина. Я отделалась сломанными пальцами, Адриан же рухнул на пол, словно в парне отключили источник питания. Квами, — все трое, что с нами были, — объединились в один разноцветный комок и налетели на призрак Миджины, разрывая его собственным светом. Олимпия и Эон сделали что-то вроде щита вокруг них, так что скво не могла сбежать или продолжить то, что она хотела сделать. Агрест даже глаз не закрыл, на лице у него застыло удивлённое выражение. Радужки по-кошачьему бликовали зелёным, зрачки быстро разошлись во всю их ширину, тело задеревенело. — Снимай с него Талисман! — завизжал Плагг; я послушалась больше из-за неожиданной громкости этого вопля, чем поняв, что от меня хотят. — Она пытается им завладеть! — Маринетт, синхронизация! — приказала Тикки. — Давай, с Лиири! Честно говоря, следующие минуты у меня выпали из памяти. Эон рассказала, что я использовала силу Лиири, чтобы «освободить» Адриана из-под влияния Миджины. Квами и нематериальный щит Маджестии сделали всю остальную работу, запихнув проклятую девушку туда, где ей было и место — в несуществующее пространство между мирами. В себя я пришла только через пару часов. Кажется, я не отключалась, но и реальность не регистрировала, выпав из сознания… и потом, всё время оставшегося полёта, я просидела рядом с Адрианом — благо в первом классе можно было разложить кресла, чтобы получилась кушетка. В парижском аэропорту нас уже встречали медики. Адриан очнулся, едва мы приземлились, однако… он ничего не помнил. Амнезия была не полной, как мы поначалу испугались, а частичной. К примеру, мой Кот знал, что у него было кольцо, которым он крайне дорожил, и отсутствие украшения он заметил сразу. Пришлось отдавать Агресту подделку; я просто не могла доверить ему Талисман Плагга, особенно учитывая, что Адриан жил под одной крышей с Бражником. А вот меня он… не узнал. Не помнил, как в каком-то дешёвом фильме. Ни как Ледибаг, ни как свою одноклассницу, ни как девушку, которой он признавался в любви. Казалось, что из памяти Агреста стёрлось всё, что могло со мной ассоциироваться. Позже, едва не рыдая в самолётном туалете, я слушала успокаивающее мурчание Плагга и заверения Тикки, что память вернётся — не может не вернуться. Как только силы Лиири окончательно освободят Адриана от влияния Миджины, всё станет, как было. — Прости, Маринетт, я очень слабая, — всхлипывала рядом со мной орлица. — Если бы я была сильне… но я клянусь, он всё вспомнит, нужно только время! Но когда это произойдёт — кто знает?.. на этот вопрос у малышей ответа не было. — Кажется, это месье Габриэль, — сказала Сабина. Я выпрямилась и вытянула шею, высматривая дылду-модельера. Его знатная фигура была заметна сразу же; рядом с быстро шагающим Габриэлем Натали практически бежала, удивительно легко балансируя на шпильках. Эти двое подошли к Адриану. Олимпия поспешила к ним, чтобы объяснить произошедшее; лицо Габриэля не показывало ничего, кроме холодной ярости, и я не знала, насколько правдиво это выражение. Он наклонился к Адриану, сказал ему что-то, — из-за грохота собственной крови в ушах я не разобрала ни слова, несмотря на супергеройский слух, — и затем мой Кот стянул с пальца кольцо. Отдав его отцу, Адриан облегчённо вздохнул и лёг на кушетку. Медики расправили сложенные ножки каталки и повезли парня на выход. Габриэль сжал кольцо в кулаке и убрал его в карман. Затем он обернулся и посмотрел в мою сторону. Я не успела увидеть, с каким выражением, потому что Томас вдруг встал передо мной, закрывая от отца Адриана своей крупной фигурой. — Не нравится он мне, — проворчал Томас, глядя на то, как Габриэль и Натали быстро выходят вслед за Адрианом и медиками. — Ни за что бы не подумал, что у такого человека может получиться такой славный ребёнок, как Адриан. Гнилой мужик, по морде видно. — Томас!.. — Ну что, я не прав, что ли? Я легла на свою кушетку, чувствуя усиливающееся головокружение. Рука пульсировала от боли, пальцы крутило; надеюсь, что после заживления костей у меня не будет проблем с печатью. Как я без книг-то… И йо-йо я тоже ведь держала правой рукой. Что получается, Париж будет какое-то время без своих героев? Особенно учитывая, что Габриэль, кажется, понял, что Кот Нуар и Адриан — это один и тот же человек… — Хорошо, что мы сняли кольцо, — пробормотала я, чувствуя, как на глаза набегают слёзы. Сабина погладила меня по голове, как маленького ребёнка. Томас положил руку на плечо в жесте молчаливой поддержки. — Не волнуйся, милая, — ласково прошептала женщина, поцеловав меня в лоб. — Всё образумится. Знаешь, как говорят в Китае? Всё происходит к лучшему в этом лучшем из миров. — Только кто решил, что именно наш мир — лучший?..