Ахимса

— Вы только посмотрите, кто вернулся! Я уж думала, что вы останетесь в Америке всем на радость. Адрикинс, тебя это не касается, конечно же! — Интересно, кто тогда эти её «все», — проворчала я, поправляя лямку рюкзака. — Адри-и-и-икинс! — Прекрати, — хмыкнул Адриан, не прекращая улыбаться; мой Кот был счастлив, что совсем скоро мы уже улетим из Америки. — Давай к таможенной зоне, там надо подписать пару документов. Агрест не уставал напоминать, что он мне купил подарок, и за тот надо было расписаться. Что именно Адриан мне подарил, я понятия не имела, потому что посылка должна была улететь в Париж другим самолётом. И получила бы я свой подарок исключительно в «родном» городе, как раз вместе со своим багажом. Только для этого надо было заполнить бумаги. Хитрый Адриан сделал всё, чтобы его сюрприз оставался сюрпризом, так что я заполняла пустые бланки, куда он потом впишет описание перевозимого подарка. Если бы я не была настолько вымотана происшествием с Андрэ, — и улетевшими из-за этого из моего кармана денюжками, — то наверняка обрадовалась бы этим пляскам с бубном. Но сейчас, учитывая все вводные, мне хотелось только сесть уже в самолёт и не отсвечивать до самого приземления. Однако даже это у меня не выйдет: в момент, когда мы в железной птице будем пересекать границу Америки, могло случиться… всякое. Надо было быть настороже, как сказали квами. Я до сих пор не понимала, почему мы не могли с Агрестом полететь отдельным рейсом ради всеобщей безопасности, однако Олимпия настаивала на полёте с классом. Вроде как так было безопаснее для всех, потому что люди своей массой разбавляли влияние Ритуала, как считал Ахену. Единственное, Олимпия вместе с Эон летели с нами — чисто как страховка, я так понимаю. С Джессикой, Барбарой и самим Ахену мы простились ещё в момент сбора вещей: эти трое собирались оставаться на территории племени Синта. Забавно кстати вышло, потому что каждый из них хотел поговорить со мной — и обязательно наедине. Я себя чувствовала не просто разбитым гусиным яичком, но ещё и очень важным яичком. Примерно как золотое яйцо из сказки про Курочку Рябу, да. Мышка-Андрэ наверняка гаденько хихикал в злодейской позе, сидя в своём мэрском кабинете… Джессика долго болтать не стала и просто вручила мне браслет, который давал ей возможность быть героем-Воробьём. — Если будут ещё проблемы типа как у нас в стране, то ты хотя бы с голой задницей не останешься, — улыбнулась девушка. — Силы Воробья похожи на способности Ледибаг, даже полёты на лесках есть. Пускай будет страховка. — А ты? — За меня не беспокойся, — она почесала одну из своих косичек; раздалось хихиканье и оказалось, что в прядках волос у неё спрятался Чикку, бывший не больше ласки по размеру. — У нас всё схвачено. И мама одобрила. — Какая из? — Обе! Барбара, в свою очередь, извинилась за своё первоначальное поведение, — не забыв при этом напомнить, что она действовала исключительно в рамках американского законодательства, — отдала мне наши с Адрианом документы, согласно которым мы всё время в стране сотрудничали с правительством, и рассказала о дальнейшей судьбе супергеройства. Оказывается, никто не собирался отказываться от эпохи героев; другое дело, что Олимпия, как единственный герой S-класса, теперь отвечала за появление новых суперов. В этом ей, ясное дело, помогали Муаччи и Давид: своего «одаривания» эти двое прекращать не собирались, потому что стране всё равно нужна была армия для сражения с Иными. Тем же, кто больше не захочет быть обладателями сверхспособностей, — а также тем, кто захочет вернуть свои годы жизни, отнятые ранее, — Муаччи тоже обещал помочь. В меру своих сил, конечно же. По прикидкам квами, Иные должны будут полезть лет через пять, не больше. Будет этакий Тихоокеанский Рубеж, только пафоса поменьше. В конце концов, квами американской Шкатулки Чудес изначально были созданы для того, чтобы защищать мир от такого потустороннего вмешательства. Да и лет через сто, по прикидкам Гаттча, прореха после отмены Ритуала от Иных должна была затянуться окончательно, и тварей станет меньше. Сама Шкатулка Чудес Америки оказалась в руках Ахену: индеец нашёл её в вещах отца и сестры, которые он только начал разбирать после уничтожения Ритуала Миджины. Внутри шкатулки было ещё три Талисмана из запланированных двенадцати, так что перед индейцем встал вопрос, где оставшиеся украшения. Ахену переживал, что не справится с ответственностью за квами. И спрашивал совета — почему-то у меня, будто я тут была гуру по общению с волшебными малышами. — Главное помни, что они старше тебя, но всё ещё дети, — не очень уверенно сказала я, гладя американских квами на прощание. — У них собственные желания, своё мнение, силы, которые могут за один чих уничтожить мир… любовь и уважение, что ещё я могу тебе посоветовать? — Это то, чего квами почти никогда не достаётся, — подала тогда голос Тикки. — Так что вы не прогадаете, если возьмёте слова Маринетт на вооружение. — Но ответственность… — С большой силой приходит большая ответственность, — процитировала я мудрость дяди Бена. — Но нам от этого, кажется, никуда уже не деться. Только не рассказывайте никому, что у вас есть Шкатулка, пускай о ней знают только Олимпия, Барбара, Эон и Джессика. К тому же, как я поняла, вы теперь работаете с Геройской Ассоциацией? — Неофициально, как сторонний консультант. — Вот пускай так и остаётся. А вообще, разговаривайте с Олимпией. Она тут самая известная, сильная, умная и вообще. Не прогадаете. Мой телефон у вас есть, на всякий случай. И номер Адриана тоже. Он на прощание подарил мне флейту, которую вырезал самостоятельно, и ожерелье из звериных косточек. Очень милое, кстати говоря; я бы ни за что не подумала, что оно сделано из кости. Лиири долгое время обнимала своих братьев и сестёр из Шкатулки, но от идеи улететь со мной так и не отказалась. Квами Свободы рвалась на свободу, и никто орлицу остановить не мог. Кстати говоря, раскрылась тайна слов Чикку про «несуществующую» ловушку Миджины: оказалось, что белое никогде было засунуто Тикки и Плаггом в место типа магического вакуума, которое вроде как существовало, а вроде и нет. Что-то из квантовой физики, я сильно в этом не разбиралась. Однако, потеряв поддержку в виде Миджины-Ошки, это пространство обязано было схлопнуться. А мы были в этот момент внутри… Вот с Миджиной странно вышло. Её желание было исполнено, и свою «звёздочку» она увидела. Однако при этом Ошка также жаждала бессмертия, пока мир стоит, потому что душа Игноблии могла перерождаться снова и снова. Тикки, неприятно-сладко щурясь, сказала, что желание скво было исполнено: она действительно стала бессмертной. Бессмертной, возрождающейся раз за разом в белом пространстве, которое было и не было одновременно. Сейчас оно схлопнулось, — практически полностью, — потом откроется. Однако после того, как окончательно будет завершён Ритуал против Иных, Миджина окажется вне всяких миров. Застрянет в этом никогде навсегда, пока сама её душа не полиняет до первозданной горошины и не распадётся прахом. Страшная участь. — Не жалей её, — сказала Тикки, увидев, как я нахмурилась. — Она сама выбрала свою судьбу. — Ещё в тот момент, когда пленила Сахарка, — кивнул Плагг. — Я бы всё равно сделал с ней что-нибудь… гадкое, да. — Пометил бы её мокасины? — усмехнулась я. Квами синхронно улыбнулись, и, честно говоря, мне от этих выражений на миленьких мордочках стало не по себе. Да уж… чем там Миджина, спрашивается, думала, когда вредила первоначальным силам мира, Созиданию и Разрушению? Всегда надо помнить о последствиях, чёрт возьми! Да и просто с её стороны это нехорошо было, как ни посмотри. Не по-человечески, да. Перед отъездом с территории племени Синта мы с Адрианом созвонились с родителями. Сабина костерила меня на чём свет стоит, — исключительно вежливо и цензурно; такой талантище! — потому что я, получается, за время своих американских приключений матери почти не звонила. В этом смысле моим секретарём был Адриан, очень активно переписывающийся с мадам Чен и даже не забросивший наши «шаолиньские» тренировки. Я-то на них положила с прибором, получается. Ну да ничего, вернёмся в Париж — буду танцевать всё, что мне мать скажет. Хоть мазурку, хоть еврейские танцы. Лишь бы Сабина была довольна, ахах. А вот Адриану не так повезло, как мне. Трубку взяла Натали, не Габриэль; мэтр Агрест-старший, как мы с Адрианом поняли из объяснений Санкёр, решил выбрать тактику игнорирования и молчания. — Он всегда так делает, — облегчённо выдохнул Адриан; от волнения он даже вспотел, так что я смахнула с влажного лба несколько холодных липких капелек. — Всё отлично, я думал, что будет намного хуже. Отстранённость пару месяцев я потерплю. — Всё равно неприятно, — я обняла напарника, чувствуя, что промок тот на стрессе знатно. — Слушай, тебе бы переодеться. — В аэропорту куплю что-нибудь, сейчас все вещи уже упакованы. — Могу вернуть тебе рубашку, — недовольно предложила я. Вещицу Агреста я с чистой совестью зажилила себе. Я в ней столько времени ходила, пока была с Плаггом и с другими квами, что уже считала своей; отдавать её теперь обратно? Да это как нож в сердце, честное слово! — Не надо, — рассмеялся Адриан, увидев, с какой мукой я это предлагаю. — Так и быть, душа моя, оставь себе эту рубашку. У меня, не поверишь, отец — модельер. Целый шкаф с вещами. Я окинула взглядом фигуру Адриана. — Кстати, они тебе точно будут малы. Ты за время наших злоключений хорошо так подрос. — Ты к чему-то ведёшь, я так понимаю? — Конечно! — я энергично кивнула. — Отдай свои шмотки мне, а? Они же просто обалденного качества, жалко такое выкидывать! Он тогда рассмеялся, хотя я была абсолютно серьёзна и говорила от чистого сердца. Жалко ему, что ли? Надеюсь, что всё-таки нет, и рубашки Адриана мимо меня не пройдут: вещи реально были классными, как ни посмотри, — а ещё брендовыми и дорогущими, хотя на это я обращала внимание в последнюю очередь, — а мне всегда было сложно угодить в плане одежды. Шкаф-то в комнате у меня так и стоял полупустым, сколько бы я ни пыталась его заполнить. — Ладно, ладно, договорились… Мы переговаривались и шутили, Адриан подбадривал меня, когда я падала настроением в моменты слабости и злости из-за Андрэ. Затем мы ждали самолёт и болтали с одноклассниками. Нино хвастался тем, что с ним заключила договор какая-то звукозаписывающая фирма с филиалом в Париже; Алья зевала и тёрла глаза, но при этом была счастлива, потому что Олимпия подарила ей не только автограф, но и документ с зарегистрированным геройским именем Чили-Девочки; месье Дамокл, подмигнув нам, увёл куда-то миз Менделееву, которая явно хотела обрушиться на наши с Адрианом головы яростным коршуном. Жизнь была прекрасна и удивительна, но что-то не давало мне покоя. Кажется, что в Париже нас встретят новые проблемы; с другой стороны, а куда без них, правильно? Только бы Габриэль или Натали за время нашего с Адрианом отсутствия не выпустили никакую акуму. А со всем остальным мы справимся, тут даже сомневаться не приходилось. Чудесные же. Нам по долгу имени положено.