Ахимса

После синхронизации с «ним» меня выплюнуло обратно в белую пустоту. Ощущения на самом деле были такие, словно меня только что кто-то очень качественно пожевал; я даже провела руками по телу, проверяя, не осталось ли на одежде мокрых слюнявых следов. Но нет, всё было сухо и чисто, даже удивительно. На коже рук некоторое время держалась чернота, — словно я измазалась в чернилах или проиграла в армрестлинге с осьминогом, — однако и они потом исчезли. Точнее говоря, всосались — прямо в кольцо Плагга. Не хватало только такого характерного звука. «Сю-ю-ю-юрп». Как лапшу всасывают корейцы в дорамах. Я оглянулась, но ни Плагга маленького, ни огромного «его» не было ни рядом, ни вдалеке. Снова я оказалась одна, словно ничего и не происходило, а всё увиденное — не более чем бред. Галлюцинации. Но что-то у меня даже сомневаться в реальности произошедшего не получалось, если честно. Я потёрла шею, потом похрустела позвонками. Потянулась, разминая спину. Покрутила руками и ногами, разрабатывая суставы. А потом побежала. Просто вперёд — мне казалось, что направление утратило всякую ценность в этом пространстве. Было ощущение, что я могла бежать влево, вправо, вперёд или назад, да хоть вниз или вверх, а пришла бы всё равно к чему-то одному. Вот я и решила не заморачиваться с направлением. «Окна» в реальность не появлялись. Никакого присутствия хоть одной живой души тоже не было; и это я не только про людей, но и про квами говорю. Я бежала в никуда, чувствовала недружелюбное внимание со всех сторон и думала о Тикки. Вот она, главная героиня этой истории. Несчастная Жюстина, которой не повезло с владелицей серёг; и после того, что я видела, Тикки будет утверждать, что ей обычно везёт с напарницами? Три раза «ха» и дважды «хрена с два», чтобы получилось уравнение со степенью, моя дорогая маленькая божья коровка. Я пока знала только двух прошлых владельцев, — Коклинелл и вот эта вот девица, скво-прямиком-из-ада, — но ещё вроде бы была Жанна д’Арк… ай, неважно. Главное то, что и с Медвэй-Ошкой, и с Нейтхотеп Тикки жесть как не повезло. Не знаю, что там с Жанной, надеюсь, всё не так плохо, как тут. Бедная-бедная моя квами… — Жан-на из тех ко-ро-лев, на-на-на… вот прицепилось же. Я остановилась и побила носком о белое пространство. Ощущение чужого взгляда усилилось настолько, что практически стало осязаемым. Закрыв глаза, я прислушалась к собственному телу и его реакциям на окружение. Зрение в нынешней ситуации было чуть больше чем бесполезно, как ни прискорбно это признавать. Белое и белое вокруг, что тут интересного-то… ещё и невидимый кто-то, — ой, Маринетт, как будто ты не знаешь, кто это может быть, — рядом ходит, в спину томно выдыхает, хочет нехорошего… — Вот ты где! — я отклонилась в сторону и схватила кого-то за руку. И сразу же отпустила свою добычу. Потому что «охоту» на меня вела не Медвэй-Ошка, — на которую я рассчитывала, учитывая, что «он» показал мне её желание бессмертия, — а Олимпия. Олимпия Хилл, она же Маджестия, она же мой дорогой американский почти-друг, вляпавшийся в ритуал от Иных с той же грацией, с которой это сделала я. Женщина посмотрела на меня; выглядела она почти такой же удивлённой, как и я сама. В руках у Олимпии был костяной кинжал — между прочим, тот самый, которым Медвэй-Ошка упокоила несчастную доверчивую скво на какой-то горе. И что, теперь меня решили этой же тыкалкой уконтропупить?! А может это вообще не Маджестия, кстати. Потому что Олимпия была супер-пупер инопланетяшкой, которая и швец, и жнец, и на дуде… то есть, которая и летала, и лазерами из глаз стрелялась, и силушкой была наделена поистине богатырской — куда там мне с Адрианом. — Доппельгангер, что ли, — я встряхнулась и сжала кулаки; как никогда я ощутила, насколько же привыкла к весу йо-йо. Мне не хватало моей боевой игрушки! — Иди сюда, клон, я тебе лицо подправлю! — «Клон»?! — возмутился клон Олимпии, перехватывая кинжал. — Какой я тебе ещё «клон», клон?! — Сама ты «клон»! — возмутилась уже я. — Я самая что ни на есть настоящая, а… а ты тоже, что ли? Олимпия открыла рот, но, так ничего и не сказав, просто кивнула. Я растерянно почесала макушку, видя ту же неловкость у инопланетяшки напротив. — Эм-м-м… раз мы обе не клоны, то… ты как сюда попала вообще? Женщина удивлённо посмотрела на меня. Кинжал она опускать, кстати говоря, не спешила, хотя я больше и не стояла в боевой стойке. Видя эту настороженность, я так же не рискнула приближаться к Олимпии — ну её. Мне как-то на расстоянии безопаснее ощущается, если откровенно. — Ты не помнишь?.. может, ты всё-таки клон? — Ты с чего вообще решила, что я могу быть клоном?! — Так здесь много таких как ты, — фыркнула женщина. — Правда, они не обладают памятью… как зовут отца твоего мальчишки? — Мудак его зовут, — огрызнулась я. — Габриэль Агрест. Довольна? Олимпия кивнула и убрала-таки кинжал, засунув его за пояс своего супер-костюма. Плаща очень не хватало, без него Маджестия выглядела практически голой. Как будто лишилась крайне важной части своей идентичности, мда. — Довольна. — А что, у моих клонов реально памяти нет?.. — Не совсем, — она усмехнулась. — Всё у них есть. Но они отвечают не с твоей экспрессией, если ты понимаешь, о чём я. Против воли я покраснела. Гм. Вот по высказанному в сердцах «мудаку» меня ещё, конечно, не определяли. Даже не знаю, радоваться ли или огорчаться, что сквернословие воспринимается Олимпией как черта характера. Это всё потому, что Сабины рядом нет! Если бы мать была в районе города от меня, хрена с два я бы так ругалась. Рядом с Сабиной мой рот автоматически переключался на грамматически правильную, чистую и очень красивую речь. — Так как мы сюда попали? — Правда не помнишь, что ли?.. в озере образовалась воронка, и нас выкинуло из лодки. Я замерла. — «Нас»? Нас же в лодке трое было, не считая квами… тьфу, что за ассоциации. — Ты о чём? — Неважно. То есть, здесь ещё и Адриан где-то есть? Олимпия вздохнула и отрицательно мотнула головой. — Мистер Агрест был здесь, я его видела издалека. Но затем появилась какая-то чёрная… клякса. И она его поглотила. Больше я его не видела. Мне, гм, жаль, Маринетт. Я не успела даже глазом моргнуть, как это произошло, и… Я сначала не поняла, почему это вдруг ей жаль, а потом не сдержала нервного смешка: Олимпия, получается, думала, что с Адрианом, как бы помягче-то… покончено. — Не, всё нормально. Я думаю, что Адриан сейчас в большей безопасности, чем мы с тобой вместе взятые. Ощущение взгляда никуда не делось, хотя Олимпия была рядом. Значит, я всё-таки была права изначально, и не Маджестия являлась источником этой явной недоброжелательности… Медвэй-Ошка? Потому что больше некому. В лодке мы были втроём, двое из трёх сейчас тут. Адриана, я так полагаю, Плагг вытащил — ну да и молодец. Ай да квами, ай да умница. Куплю ему потом кошачьей мяты. Кто ещё мог так вмешаться в ритуал, в котором мы, очевидно, теперь и застряли? Я потёрла лицо. Да когда это всё уже кончится-то… вот выйду отсюда и… не знаю. Даже мыслей нет, как я могла бы себя побаловать после таких «приключений». Вот она, сытая идеальная жизнь! Хотя нет, придумала. Вот закончится всё, и я надену свой любимый красно-крапчатый костюм, а потом буду просто летать на йо-йо по Манхэттену, изображая из себя дружелюбного соседа. Вот она, моя награда: обычный день в роли Ледибаг. Но до этого надо разобраться с происходящим… и прервать ритуал племён, в который как-то влезла Медвэй-Ошка — не зря же мне Плагг показал именно её желание, правильно? Эх, знать бы, что у квами в голове. В момент нашей синхронизации с «ним» я больше была заинтересована в том, чтобы не переварить себя чужой ненавистью к девице. Всё остальное прошло фоном. Даже то, что «он» мне, кажется, что-то говорил… Что же это было… Я потёрла подбородок и прошлась туда-сюда — говорят же, что движение стимулируем мозговую деятельность. Да, точно, «он» что-то пытался донести до меня. Но из-за того, что супер-Плагг был не особо разговорчив, — а ещё я его едва понимала, — многого передать не получилось. Он сказал… Сказал…

П̽о́з͘о̃в͜и.

Я щёлкнула пальцами, посмотрев на Олимпию. Женщина стояла, скрестив руки под грудью, и дожидалась, пока я вернусь в себя. — Что-то поняла? — спросила она. — Вроде того. Нам надо позвать, чтобы выбраться отсюда. — Позвать? — скептически скривилась Олимпия. — Кого позвать? Вот этого мне уже никто не сказал, так что я не очень уверенно пожала плечами. Действительно, кого. Опять же, разве так много вариантов? На пробу я тихонько позвала Тикки и Плагга, но никакого результата это дало. Квами не реагировали. Как и Адриан, и Ахену, и Игноблия. Значит, звать надо было главного босса… и я что-то не очень была уверена в своих силах, чтобы справиться с чокнутой девицей. То есть я, конечно, была невероятно сильной, ловкой, умной, замечательной, да и везло мне, — как утопленнице в последнее время, — только вот неясно, что произошло с Медвэй-Ошкой за прошедшие с её желания годы. Она ведь могла окончательно потечь крышей. А связываться с сумасшедшими — последнее дело. Хотя не мне это говорить, конечно. Потому что отец у Адриана был не только чудаком, но и крышей тоже поехал очень основательно. И как бы я ни любила своего Кота, вряд ли у них с Габриэлем будет их семейное «долго и счастливо». С сумасшедшими не построишь семейной жизни. Особенно с теми, у кого есть какая-либо мания и полностью отсутствует желание лечиться. — Слушай, — я кашлянула. — Я могу конечно призвать супер-босса, но сражаться с ним придётся тебе. Нормально? Олимпия кивнула. — И это… не тыкай в меня больше ничем, ладно? — я пальцем показала на пояс женщины. — Это опасно для моего здоровья. Она усмехнулась. — Да уж, точно… извини. Но твои копии уничтожались только этим кинжалом. Я его нашла в пустоте, кстати говоря. Очень вовремя. — Почему это? — Потому что здесь нет моих сил, — поморщившись, призналась женщина. — Грубо говоря, я не сильнее обычного человека. И кинжал этот… — А-а-а… Я потёрла кончик носа. Ну тогда да, в этом случае любое оружие очень полезно. Всё не голыми руками отмахиваться. — Погоди-ка. А как ты тогда собираешься сражаться, если у тебя сил нет? Олимпия посмотрела на меня, как на дурочку. Но затем улыбнулась — точь-в-точь как героиня какого-нибудь комикса, решившая приободрить напарника-новичка. — Опыт-то никуда не делся. А сражалась я достаточно… так что давай, зови уже, кого там тебе надо, — видя, что я колеблюсь, Олимпия хмыкнула. — Ну а что, у тебя есть другие варианты, Маринетт? Ладно, тут она была права: других вариантов вообще не было. Ещё и взгляд этот… казалось, что ещё немного — и у меня кожа задымится из-за его концентрированной злобы. — Медвэй-Ошка, — я кашлянула, борясь с неуместным нервным весельем. — Выходи… Выходи, подлый трус! Тц, вот же… не сдержалась.