Ахимса

Несмотря на поздний отход ко сну, проснулась я раньше всех своих соседок по комнате, чуть позже шести утра. Оставаться в кровати было выше моих сил, так что я выскочила из-под одеяла и по-кошачьи тихо ушла в ванную комнату, которая сейчас была полностью в моём распоряжении. Вообще, на этаже были общие уборные, если вдруг кому приспичит, но ими практически не пользовались — брезговали, наверное. Это они ещё в русских больницах не лежали, где на отделение всего три туалета: один всегда почему-то не работает, во втором можно снимать новый клип для Аллы Борисовны с обилием тумана-сигаретного дыма, а третий засран настолько, что в него даже заглядывать страшно. Здесь же всё было очень даже прилично: одна общая ванная комната, два общих туалета; плюс по туалету с душевой на каждые две комнаты. Мы свою делили с Эон и Джессикой, Адриан и Нино — с Айваном и Натаниэлем. Нино ещё вчера возмущался, что Куртцберг выкинул в корзину в туалетной комнате какую-то баночку с растворителем, так что воняло там настолько, что не расслабишься. — Можно глюки от этого запаха ловить, — ворчал Ляиф. — Ужас, долбаные художники! — Он уже извинился, — миролюбиво отвечал на это Адриан. — А ты вообще молчи! Вас с Маринетт в общежитии практически не было, когда это произошло! Ну, ответить на это было нечего — в тот день мы действительно были заняты с Геройской Ассоциацией и Адриановым плохим папочкой. Габриэль, кстати, никак себя больше не проявлял; или, что более вероятно, Адриан мне ничего не рассказывал. Я могла бы поставить свои новые кошачьи конечности, что в итоге папа-моль что-то учудит. Мне оставалось только уповать на удачу, чтобы этот чудной человек не подумал забрать моего Кота из коллежа; вот что с этим делать, я даже не знала. С другой стороны, если это произойдёт, то карьера Бражника будет короткой и печальной. Фактически, нас с Адрианом разлучат, так что у меня уже не будет никакого стопора для того, чтобы сохранять Талисман мотылька в его руках. Но, в любом случае, сейчас у нас были другие проблемы. Тут бы самой уши не сложить… Хм. Поймав эту мысль за хвост, — и, что более важно, наконец действительно осознав её, — я почувствовала себя… неудобно. Как минимум. Вернувшись в комнату после неспешных водных процедур, я оделась, запихнула сонных квами под рубашку и достала из чемодана ноутбук. Как всегда, между экраном и клавиатурой было зажато несколько альбомных листов — просто для пометок во время работы. Они-то мне и были нужны. Взяв ручку, я сделала то, что было нужно уже давно — написала прощальное письмо. Даже два: одно «публичное», одно лично для Адриана. Чуть подумав, добавила ещё три: для друзей, — к которым отдельным письмом приплюсовалась ещё и Хлоя, конечно же, — и для Сабины с Томасом. Итого — пять бумажек, сложенных в несколько раз и подписанных для адресатов. Конвертов у меня не было, зато нашлись яркие скрепки — их я использовала для разделения бумажных материалов по книге. Письма закрепила, как могла. И зависла, смотря на получившиеся конвертики в моих руках. Просидела я, видимо, над ними довольно долго. По крайней мере, в себя я пришла от того, что меня ткнули в плечо — несильно, но… — Эй, — услышала я тихий шёпот. — Дюпэн-Чэн, ты чего?.. Я подняла взгляд, шмыгнула носом и поняла, что лицо у меня мокрое от слёз. Чёрт, даже не заметила… и бумагу намочила, тьфу. Рядом стояла Хлоя — она всегда вставала раньше всех, потому что любила неспешно собираться, зависать перед зеркалом и доводить свой лук до идеала. Сабрина и Алья сладко дрыхли, было только слышно их сопение и невнятное бормотание Сезер. Хлоя выглядела напуганной. Немножко, но… её даже растрёпанный пучок и пушистый халат не спасали от нервозности. — Возьмёшь? — спросила я, протягивая девушке пять конвертов. — Я про них забуду точно… а их нужно раздать будет, если я… если в Париж я не вернусь. Буржуа поджала губы, но молча забрала у меня конверты. Увидев своё имя на одной из бумажек, она побледнела, кивнула мне и отошла. — Когда это всё закончится, я их выкину, — сказала она мне напоследок. Вслед за небольшим эмоциональным упадком у меня появилось бетонное равнодушие, цементирующее всякие эмоции и топящее их лучше, чем мафиози топили должников. — Сожги лучше, — сказала я, снова шмыгая носом. — И не читай чужие письма, ха-ха… поверь, тебе же лучше будет спать. Хлоя высокомерно скривилась. — Больно надо мне твои каракули разбирать. Ещё и соплями всё залила. Конвертики она убрала в первый ящик своей прикроватной тумбочки. Почему-то мне казалось, что Хлоя ничего не прочитает… или же я была слишком уверена в ней. Может быть, зря? А это уже время покажет. Вытерев лицо, я выскочила из комнаты, чтобы умыться — наша ванная была надолго теперь занята. И уже около одной из душевых столкнулась с Адрианом. Судя по зубным принадлежностям и полотенцу, мой Агрест тоже только недавно проснулся. Заметив следы слёз у меня на щеках, Адриан нахмурился. Я на это пожала плечами — сказать мне было нечего. Агрест вздохнул и покачал головой. — Умываться идёшь? — М. — Там всё занято, пошли дальше. Мы двинулись в ванную комнату. Адриан, как джентльмен, хотел было пропустить меня вперёд, но я его цепанула за собой, и в итоге около умывальника мы оказались вместе. Адриан лениво водил щёткой по зубам, я же принюхивалась к мятно-апельсиновому запаху и думала о превратностях судьбы. — Было бы классно, если бы наши отношения оставались такими, как сейчас, — сказала я в итоге, смотря на Адриана через отражение. Рот у Агреста был занят белой пузырящейся пеной, так что Адриан просто кивнул. Я быстро умылась и, поцеловав напарника в щёку, направилась в коридор. — Я буду внизу, у кофемашины. Адриан сплюнул пену. — Не влипни никуда, пожалуйста, пока я не спущусь. — Ничего не могу обещать, котёночек, мои приключения от меня не зависят! Адриан хмыкнул. Я застопорилась у двери и обернулась, когда он меня окликнул. — Маринетт. Если нигде не накосячишь до Океанариума, то я тебе куплю там всё, что ты захочешь. — О-о-о, — довольно протянула я. — Это взятка? — Всё во имя спокойствия миз Жозефины. — Э-э-э… по больному бьёшь, напарник. Он улыбнулся, — белые зубы и белая пена от пасты на губах, такой домашний и смешной, что у меня сердце заболело от этого вида, — и махнул мне рукой. Типа — кыш, кыш. — Ой, да пожалуйста, — фыркнула я, оставляя Адриана в одиночестве голубого кафеля, тёмных полов и на удивление чистого зеркала над умывальником. Но вообще, такие взятки мне по душе… на что бы Адриана развести, хм. С одной стороны, я и сама могу купить себе практически всё, что душенька пожелает, — с собой Сабина мне дала много денег на мелкие расходы и на печенье для Тикки, — но с другой, всегда приятнее, когда кто-то покупает что-то для тебя… Стоп. СТОП. Я же так и не позвонила Сабине!!!