Ахимса

— Что в словах «никуда не лезть» вам двоим непонятно? — Ну, вообще-то, «куда-то лезла» я одна, так что не надо тут на Адриана ворчать, он хороший и просто оказался не там и не вовремя… — Маринетт! — Если ты продолжишь на меня ругаться, то я обижусь. Олимпия кашлянула: такое заявление явно слегка сбило её с курса «строгий родитель». — И что тогда?.. — Не знаю. Приду к тебе ночью и помечу тапки. — Я не ношу тапки… — Ой, да мало ли у тебя дома обуви! Ну каблуки испорчу, тебе от этого легче, что ли? Адриан наверняка был на стороне Маджестии с её «почему ты вообще туда полезла», но благоразумно молчал: ещё до прилёта нашей спасительницы-супергероини я успела рассказать Агресту краткую сводку произошедших событий. Вообще-то, я ещё легко отделалась. Шокированные и злые копы обещали мне всевозможные в этом мире кары и трясли наручниками, пытаясь напугать будущей ответственностью. В принципе, я их понимала: не знаю, как я бы отреагировала на их месте, если бы мой любимый памятник снесли. Мой любимый памятник, на секундочку, это Сфинкс; я даже не знала, есть ли он тут, кстати. Так что мне действительно было бы очень грустно, да. Хорошо, что Адриан, едва придя в себя и заметив кучу гнили вместо шикарного дерева, — а также меня в этой куче, пытающуюся прийти в себя после падения где-то с трёхэтажной высоты; именно на ней лианы, спускающие меня, тоже сгнили, — сразу позвонил Олимпии с призывом о помощи. Хилл потребовалось пятнадцать минут, чтобы долететь до нас; копы приехали за пять. Минуты три они приходили в себя, ещё шесть сражались с Менделеевой, которая была подобна орлице, защищающей свой выводок. Прекрасная женщина. Духовная близость с месье Дамоклом у неё на тысяче процентов, отвечаю. Оставшуюся минуту я как раз выслушивала кары небесные. Потом уже прилетела Олимпия, и нас, — меня в первую очередь; Адриан шёл как «плюс один» к моим приключениям, — сопроводили в ближайший участок, где хотели было заставить писать объяснительную. Миз Менделеева была с нами, оставив наших одноклассников на других учителей. Видимо, копы были ну очень злыми, потому что даже Маджестия не могла продавить их своим авторитетом. В итоге Олимпия психанула и по своей геройской рации вызвала подкрепление в виде супруги. Рыцарь-Филин был как Бэтмен: пришёл так, что его никто не видел, раздал всем ментальных звездюлей и, никого, собственно, не спрашивая, увёл нашу компанию из полиции. Когда мы все загрузились в бэтмобиль, я только утомлённо выдохнула и пристроила голову на плече Адриана. Устала я со всеми этими перемещениями. В пути я уснула, но уже у здания геройской ассоциации Адриан меня разбудил, причём случайно: парень хотел было просто вытащить меня из машины и отнести в обитель местных суперов на руках, но из-за нервов и недружелюбного окружения я не могла до конца расслабиться. Это вообще какие-то качели были: сначала ты постигаешь дзен в парке, потом мотаешь себе нервы и травмируешься в другой части сада, — между прочим, спина у меня побаливала! — затем немного отдыхаешь, и снова попадаешь непонятно куда. — Я оповестил ваших родителей о произошедшем, — «обрадовал» меня Рыцарь-Филин после регистрации в качестве посетителей местной башни Старка. — Ваша мать, мисс Дюпэн-Чэн, просила, чтобы вы позвонили ей после того, как освободитесь. Я нахмурилась. «Родителей». Значит, и Габриэля?.. Адриан взял меня за руку и ободряюще сжал. Судя по тому, какое у Агреста было бледное и напряжённое лицо, Габриэль тоже всё узнал от излишне инициативной героини Америки. Вот кто её просил… хотя она действует, скорее всего, по строгому регламенту. Написано оповестить опекунов о происходящем — она делает. — Барбара, — покачала головой Олимпия. — Ничего не знаю. Есть правила — их нужно соблюдать. Иначе мы погрязнем в анархии. Рыцарь-Филин сняла шлем. Под ним была достаточно красивая бледная женщина с чёрными волосами, резкими чертами лица с тяжёлым подбородком и мрачным взглядом. Тёмные глаза, казалось, глядели в самую душу; ощущение это только ухудшалось из-за жирной подводки и тонких изогнутых бровей. Как изюминка — крошечная мушка на левой скуле. Чёрненькая и аккуратная. — Ты как? — тихо спросила я, прижимаясь к Адриану. Агрест поморщился. — Нормально. Мне звонила Натали. — Что сказала? — Спросила, как я себя чувствую. И предупредила, что отец скоро будет здесь… он в Америке по делам. Я кинула Барбаре быстрый недовольный взгляд, который женщина приняла с арктическим равнодушием. Ну конечно, я для неё сейчас всего лишь девочка с кошачьими ушами, а не та самая крутая Гермес, которую стоило бы побаиваться из-за больших когтей, клыков и скорости. Одно разочарование у меня в этой Америке. Ни певцов моих здесь нет, ни счастья, ни МакДональдса — как жить-то? — Идём наверх, — немного неловко сказала Олимпия, нажимая на одну из звёздочек на своей груди. Супер-костюм сразу же вспыхнул и исчез, оставляя перед нами простую женщину в дорогих брендовых шмотках. Сияние, хотя и было достаточно сильным, не раздражало глаза и совсем не напоминало о Винкс или Сейлор Мун. Просто желтоватый свет, без дополнительных блёсток и эффектов. — Верно, наверх, — нахмурилась Барбара. — Расскажете мне, когда вы успели познакомиться настолько, что ты, Олимпия, срываешься по первому же звонку. И когда ты вообще успела дать этим двоим свой номер. И что за уши, мисс? Мне захотелось оскалиться. Обняв руку Адриана, я задавила этот недостойный человека порыв и просто мрачно зыркнула на совменшу, которая что в шлеме, что без шлема одинаково мне не нравилась. Менделеева недовольно хмыкнула за моей спиной, и от этого звука мне стало легче. Так же Жозефина реагировала на уроках, когда Ким откалывал какую-нибудь столь несусветную глупость, что и реагировать на неё как-то больше даже и не стоило. Прямо домом пахнуло. Спокойными деньками, акумными проблемами и очередной несделанной домашкой. Хочу в Париж, к Эйфелевой башне. А не вот это всё. — Я, знаете ли, фанатка Кота Нуара, — сказала я, прищуриваясь. — Вот и решила обзавестись подходящими аксессуарами. Этот выпад остался без какой-либо эмоциональной реакции. Барбара посмотрела на мои уши, на то, как хмурится Адриан. И ровно заметила: — Перестарались. На супер-быстром лифте мы поднялись незнамо на какой этаж: вместо нормальных кнопок с цифрами здесь оказались какие-то рисуночки. Герои в них прекрасно ориентировались, нам же, как посетителям, должно было хватить одной подписанной кнопки «Выход». Если так подумать — неплохая система охраны. Вот захочешь ты что-то тут украсть, но до нужной тебе штуки просто не доберёшься. Потому что не понимаешь эту наскальную, — в нашем случае напанельную, — живопись. Наверху нас уже ждали: едва двери раскрылись, как я увидела Зловещую Долину в своём геройском виде, и Джессику-Воробья рядом с ней. Для полного комплекта мне не хватало только Ахену в каком-нибудь шаманском прикиде, но в башне из стали и стекла индеец с перьями и бусинами в волосах, пожалуй, смотрелся бы странно. — Не волнуйтесь ни о чём, — мягко сказала Олимпия, приобнимая нас с Адрианом сзади. — Барбара только выглядит страшной. На самом деле она очень милая и добрая. Хотя иногда перегибает. — Олимпия. — У неё носки с котятами, — шепнула нам Маджестия. — Жёлтенькие. — Олимпия!