Ахимса

Я человек простой: сказали мне, значит, отдыхать — и я буду отдыхать. К тому же, влияние Плагга очень хорошо било по мозгам, и у меня банально не получалось думать о такой вещи, как моя возможная скорая кончина. Совсем как у пятерых квами из американской шкатулки, да… На всякий случай я вела заметки в телефоне, — было не очень удобно печатать из-за отросших ноготков; но они, по крайней мере, не болели и не мешались, как в моей прошлой жизни, — коротко описывая своё состояние и мысли, если они были. Перечитывать я их не торопилась: очень уж меня смутило, что на заметку «голодная, хочу сливок!!!» я опять захотела тех самых сливок. Я плоховато помнила, что записывала, так что не рисковала проваливаться в это гастрономическое нудение. Ну наверняка про еду там была куча записок! Есть я хотела зверски и постоянно, мысли о еде приходили в самые неожиданные моменты. И, видимо, ныла я про это тоже много, потому что Адриан стал таскать с собой кучу чисто американских снеков: кусочки сыра на один укус, фрукты и овощи, маленькие пакетики со сливками и молоком. Узнала я это, когда мы были на экскурсии в ботаническом саду Бруклина. Посмотрела я, значит, на плодоносящее апельсиновое дерево — и нестерпимо мне захотелось чего-нибудь съесть. Стоило только пожаловаться об этом Адриану — и он пихнул мне в руки пакетик молока и кусочек сыра. Хранилась вся еда у него в офигенски крутом рюкзаке. Я подозревала, что притащила его Маджестия: та была диким фанатом собственной дочери, так что я бы даже не удивилась, если бы у неё был фанатский скарб со Зловещей Долиной. Маджестия прилетала, чтобы предупредить про проблемы Луки: парня задержали в аэропорту без объяснения причин. На звонки Куффен не отвечал, но СМС от него была полна надежды на лучшее и призывала моё сердечко лишний раз не беспокоиться. Ну я и не беспокоилась. За Луку в любом случае взялась Олимпия; этой женщине я могла доверить моего морского мальчика. Если что, рюкзак я планировала экспроприировать. Он был как будто платиновым, — или стальным? Неважно, в тон телу Зловещей Долины, — с яркими неоновыми пурпурными вставками и минималистичным изображением Долины в очень крутой позе: вроде как просто взлетает, но при этом настолько по-геройски и потрясающе, что у меня слюна капала. Хотя, возможно, это от голода. От почтальонки, где проводила время Тикки, Адриан тоже не отказался, так что выглядел довольно забавно. Этакий красавчик на выгуле: с собой весь скарб, который только может потребоваться. Не хватало пакетика в руках. Не знаю, может, это была новая мода, но как-то вышло, что практически у каждого из наших одноклассников оказалась сумка или рюкзак. Даже у Хлои. Естественно, Буржуа в очередной раз показывала нам всем наше плебейское место этим шикарным аксессуаром: сумочка была просто великолепной. Золотая блестящая ткань, прошитая ромбиками, в уголках которых сверкающие бусинки. Форма трапеции, совсем небольшой скос к верхней части, чтобы было удобно. И золотая блямба логотипа, напоминавшего мне Луи Виттон. Внутри дорогущей сумочки, однако, были не бриллианты и даже не косметика. Хлоя в супер-сумочке таскала еду. Вот всегда знала, что у девочки проблемы на фоне питания! Готова поставить вторую пару ушей, что это из-за Одри и, возможно, Андрэ — все проблемы из головы и из детства, так и знайте. Бруклинский ботанический сад напомнил мне чем-то московский зоопарк. Не знаю, чем именно: может, территорией, или аура была похожая? Внешне-то точно всё разное. В саду было чёткое разделение зон и около четырнадцати оранжерей. В каждой из них — собственный микроклимат и разные растения. Мы попали не в сезон цветения чего-либо, — ну как бы лето на дворе, только если дикоросы радовать будут, — но не особенно из-за этого страдали: в саду оказалось достаточно красиво просто для того, чтобы ходить туда-сюда от зоны к зоне и наслаждаться окружающей природой. К тому же, мы пришли сюда в будний день, ещё до обеда. Людей вокруг было мало и иногда даже удавалось представить, что со всеми этими кустиками-деревьями ты практически наедине. Здесь было хорошо. Чуткий мой кошачий слух всё равно вылавливал далёкое гудение автомобилей и переговоры человечества о самых важных вещах, — к примеру, о памперсах или о налогах, — но и отдохнуть получалось. В воздухе пахло свежестью зелени и едва различимой сладостью цветов. В японском уголке я просто зависла, долго рассматривая и сад камней, и сакуры, выросшие в настоящих гигантов на казённых подкормках. Красиво тут было, короче. Адриан, с которым мы ходили за ручку, как две подруженьки, тоже выглядел получше. Наконец разгладилась морщинка между бровями, да и в общем лицо стало более расслабленным. Кажется, правы были японцы: природа способна излечить даже кровоточащее сердце. Стресс она снимает — только в путь. Детишки разошлись по парку небольшими группками в сопровождении экскурсоводов: на наш с американцами класс нам выделили аж четырёх взрослых помимо учителей, чтобы можно было посетить любую часть ботанического сада. Мы с Адрианом, правда, ни к одной из этих групп не присоединились, как и Хлоя с Сабриной, что увязались за нами. За нашей четвёркой осталась присматривать миз Менделеева. По её словам, она никому не могла нас с Адрианом доверить — мы были её любимыми проблемными детками, да. Ну или она сказала чуть-чуть по-другому. Чуть-чуть более экспрессивно, гм. Медленно прогуливаясь по японскому саду, мы просто отдыхали. Не знаю, как у Адриана, а у меня настроение быстро и легко перешло в спокойный штиль, даже без морских чудовищ снизу. Пожалуй, решение немного забить на всё вокруг и просто побыть подростком — лучшее из тех, что мы с напарником принимали. Впрочем, полностью у меня расслабиться всё-таки не получалось. Было такое ощущение, что у меня под кожей что-то чешется — примерно на уровне груди. Я то и дело потирала это место, и, видимо, делала это так часто, что Адриан обратил на это внимание. — Что не так? — моментально напрягся мой Кот. — Ничего, просто чешется. Может, аллергия на что-то тут. — Пошли тогда в другую часть сада, аллергия штука опасная. Ну, кому как не ему было знать это, верно? Мы перешли в соседнюю зону, которой точно не было в моём мире: она оказалась посвящена Гее. Не той Гее, что была в Древней Греции, а той, чей костюм я испортила в Музее Супергероев — местной героине, которую я изначально называла Плющом. Эта зона, по сравнению с японской, была больше, но при этом оказалась более пустой. Куда ни посмотри — везде зелёный газон, такой весёленький, словно на него сейчас должны выбежать Телепузики. Единственным растением здесь было огромное дерево, — на самом деле огромное, этажей десять в высоту, — с нежно-розовыми цветами. Если бы не витой зелёный ствол, словно состоящий из кучи толстых лиан, это дерево можно было бы принять за сакуру. Мы подошли ближе к дереву. Здесь стояли наши одноклассники со своим гидом — тот рассказывал про Плюща и про её вклад в озеленение города. — Это дерево, — экскурсовод указал на не-сакуру, словно здесь было ещё какое-то растение, — единственное, что осталось от Геи, помимо её наследия и костюма. Оно выросло из семечки, которую нашли на месте смерти героини. Говорят, что это семя было большим, словно новорождённый ребёнок. Некоторые почитатели Геи до сих пор считают, что однажды она возродится из этого дерева. — Это вообще реально? — фыркнула Хлоя. Экскурсовод, видимо, к таким вопросам привык. — Почему нет? Это же Нью-Йорк, город супергероев! Слушая его краем уха, я смотрела наверх, прямо на шевелящуюся крону волшебного дерева. Секундой назад мне показалось, что я вижу какой-то блеск наверху… да, не показалось: ветви-лианы слегка раздвинулись, и я поняла, что наверху действительно что-то блестит. Я дёрнула Адриана за рукав, но Агрест, неверно истолковав это, сразу ткнул мне в руку упаковку с сырочком. Ну, я его зажевала, — не пропадать же добру, — и ещё раз дёрнула. — Адрикинс, — зашипела я, когда поняла, что напарник слишком увлёкся рассказом экскурсовода. Адриан махнул рукой, но даже не повернулся. Я так обалдела, что смогла только рот открыть — серьёзно? Что за фигня, он вообще никогда себя так не вёл. Сверху снова блеснуло. Я оглянулась и, заметив, что все внимательно слушают мужчину перед деревом, аккуратненько сделала шаг в сторону. Ещё. И ещё. Никакой реакции. Даже миз Менделеева — и та меня словно не видела. Пожав плечами, я более спокойно отошла в сторону. Оттянула ворот рубашки и заглянула внутрь, к квами. — Тут какая-то фигня, — заметила я. Лиири меня даже не поняла; взгляд у квами был рассеянным и без какого-либо фокуса. Зато Плагг довольно хмыкнул и потёр лапки. — Раз фигня, кошечка, значит, надо разобраться. Что не так?