Ахимса

— И стоило это того, чтобы столько времени морочить нам с Адрианом голову? — Как будто ты не продолжишь её ему морочить. Я покусала язык, понимая, что Плагг прав чуть больше, чем полностью: мне бы не хотелось рассказывать своему напарнику то, что я только что услышала. Совсем. Совершенно! Но кинематограф, мировая история и книжная индустрия учат нас, что от излишней скрытности одни только проблемы. Если бы все всегда говорили правду и не утаивали потенциально важную информацию, то у нас не было бы около семидесяти процентов культурных достояний. Если бы люди друг с другом говорили, то в книгах и фильмах остались бы только истории, основанные на катастрофических событиях и неотвратимости судьбы. Ну как у нас сейчас, короче. — Я ему расскажу, — решила я, откидывая голову на плетёную спинку кресла-качалки. — Это будет по-взрослому. — Он заволнуется, — заметил Плагг. — Как будто он не заволнуется, когда у меня изменения дальше пойдут. Что потом, Плагг? Будем не линзы искать, а говорить всем, что кошачьи уши у меня на голове — всего лишь ободок? А шевелятся из-за высоких технологий, конечно же. Эон и Джессика тихонько сидели на крошечном диванчике, пропахшем табаком и потом. Ахену листал книги, доставшиеся ему от отца — именно к нему хотели отвести нас с Адрианом Плагг и Тикки. Только вот на мою неудачу, мужчина умер ровно в тот день, когда наш самолёт приземлился на американскую землю. И в итоге мы не попали к шаману, к которому и хотели прийти квами. Не к Ахену, мать его, Ачэку, который во всей индейской ерунде понимал меньше, чем в выделке кожи и в разборе моторов грузовиков. Вот отец у Ахену был тем, кто нам нужен: одним из последних шаманов племени Синта, что жило не так далеко от Нью-Йорка. Но всё-таки дальше, чем было необходимо, чтобы мы с Адрианом могли быстренько мотнуться туда-обратно в поисках какой-либо полезной информации. Мне всегда нравились индейские байки, антураж, этнические финтифлюшки, но сейчас от одной мысли про краснокожих меня тянуло на блевоту. Это нервы, ясное дело; в желудке у меня всё равно ничего не было, потому что ужин буквально распался во мне под влиянием энергии Плагга. — Это как в «Звонке», — устало сказала я, прикладывая холодные кончики пальцев к воспалённым из-за слёз векам. — Осталось семь дней, осталось шесть дней… Плагг взлетел с моих колен и завис перед лицом, ласково гладя лапками по тыльной стороне ладоней. Джессика, как я могла видеть из-за пальцев, проследила за его полётом. Эон нет — она, несмотря на всю свою человечность, оставалась машиной, а потому не видела квами. — Крошка, мы с этим разберёмся, — успокаивающе сказал Плагг. — Не переживай. Ну да, придётся потерпеть некоторые изменения… — Какие, вылезший хвост? — нервно усмехнулась я, сжимая в руках чёлку. — Сидеть будет неудобно, знаешь ли. — Первыми изменяются органы чувств, — сказал Плагг. — Потом внутренние органы. Внешние признаки в последнюю очередь. — Ухо у нас теперь не орган чувств? Как, интересно, это всё произойдёт, мои человеческие уши отвалятся, а среди волос появится их фурри-замена?! — А что, лучше просто умереть? — неожиданно жёстко спросил квами. — Оставишь Тикки и моего котёнка просто из-за того, что не можешь перенести некоторые неудобства? Крошка, я был о тебе лучшего мнения. Я заскулила. Плагг, вздохнув, подлетел к моему уху и тихонечко замурлыкал. — Ну же, крошка, соберись, — бормотал он, не прекращая успокаивающего мурчания. — Всё не так плохо, из тебя выйдет прекрасная кошечка. Тебя даже этот мальчишка Синтой называет, ну же… кошечки сильные и смелые, всё хорошо будет… В голову пришла совсем дурная мысль: если я стану кошкой, то научусь мурлыкать. А если буду мурлыкать, то определённые сексуальные техники заиграют новыми красками. — Мне даже не с ке-е-ем! — зарыдала я, поняв, что нет никакого смысла больше сдерживать свою истерику. Ну не каждый день мне говорят, что выхода у меня только два: либо умереть от какого-то несчастного случая, либо медленно стать настоящей кошкодевочкой даже вне синхронизации, как в рассказе «Жук» от Кафки. Бр-р-р… надеюсь, Адриан купит мне хорошую мягкую подстилочку и будет регулярно менять водичку в мисках! — А-а-а-а-а… Эон, которая было встала с дивана, чтобы утешить меня, замерла: я подняла ладонь, останавливая девушку. Где-то минуты через две я прекратила слезоразлив так же резко, как и начала — просто потому, что нервяк схлынул, и не было больше никакого смысла в истерике. — Эм-м… ты в порядке? — с сомнением спросила Джессика. — Нормально. Поживёшь с моё, и не такому научишься, — кашлянула я, вытирая глаза. — Ладно, что у нас по планам? Плагг? — Если можно, то я бы хотела сначала получить объяснение происходящему, — сказала Эон, которая квами не только не видела, но и не слышала. Пока Джессика пересказывала своей подружке-роботу происходящее, я мрачно качалась в плетёном кресле и думала. Ситуация просто наидебильнейшая: накосячил кто-то в прошлом, а разбираться с давними проблемами придётся мне с Адрианом. Всё по правильному, кстати: раз мы в Америке, то во всём виноваты индейцы. Этот постулат ещё Винчестеры вывели, между прочим. Вот бы мы могли просто взять, собрать манатки и улететь… я бы позвонила Сабине и сказала бы, что не могу быть в Нью-Йорке. Сбежала бы, поджав хвост и ни о чём не жалея! Сто первый приём карате мой любимый, если кто спросит. Зачем сталкиваться с чем-то, если этого можно избежать? Дома мы бы получили отсрочку. Время, чтобы подумать… перегруппироваться, найти Фу, вытрясти из него БАДы. Прошли бы тренировки от маман и вернулись бы не первоуровневыми нубами, а прокачанными имбами. Как жаль, что всё всегда идёт не по плану… Я взъерошила волосы и застонала. Прилетев в Нью-Йорк, мы запустили цепочку событий, которая ждала нужного триггера уже чёрт знает сколько времени. Не одно и не два столетия, если верить словам Плагга. И вляпались мы, — я, а Адриан следом, просто потому, что я была уверена: мой Кот меня не бросит в любой ситуации, — в происходящую дребедень из-за… из-за того, что я не Маринетт. Я вытащила телефон из кармана за секунду до того, как гаджет зазвонил, но потом затормозила, не отвечая сразу. Приятная мелодия, что играл для меня Адриан, треск некачественной записи и шуршание ткани на заднем плане — это я встала с дивана, чтобы подобраться поближе к моему личному пианисту. Заканчивается мелодия быстро, секунде на пятнадцатой. Нашим смехом. Адриан звучит чуть смущённо, потому что не ожидал, что я буду записывать. Я подняла трубку, мельком увидев, что номер не определился. Значит, звонок с коммуникатора. — Ты в лавке? — спросил Агрест. Было слышно едва различимое жужжание. Летит, значит. Читер! — В лавке, — выдохнула я, закрывая глаза ледяной рукой. — Заходи через двор. Плагг расщедрился на объяснения. — Две минуты, — ответил Адриан, прежде чем прервать звонок. Я убрала телефон в карман и сгорбилась. Впервые у меня не то что плана не было — даже хотя бы намёток для него. Я полностью расклеилась, если честно; оказывается, моё кривое предзнание будущего придавало хоть какую-то уверенность. Теперь же единственное, что нам с Адрианом оставалось — сделать шаг в неизвестность и поступать по ситуации. — Если я не… Адриан же не пострадает, Плагг? Ахену с силой захлопнул книгу и заворчал что-то на индейском, мельком посмотрев на меня. Я искренне не понимала, почему мужчина вообще нам помогает. Мы для него ничего хорошего, говоря откровенно, не сделали: сначала перепугали до коричневых штанов, потом измазали половину лавки в крови, — у меня-Ледибаг был открытый перелом ключицы, так что хлестало очень хорошо; после снятия Трансформации остались только незначительные травмы, — потом навалили собственных проблем, как пёс после «Лопай-Попой», теперь вот, продолжаем грузить… я продолжаю. — Ничего с ним не будет, — сказал Плагг после недолгого молчания. — Основной удар пришёлся по тебе и Тикки. Даже больше по тебе, Тикки чисто отвела воздействие. — Он же сейчас с ней в синхронизации… — Не меряй себя и квами, крошка, ты всё равно в проигрыше. Ахену отшвырнул от себя одну из книг и скрестил руки на груди. Перья, вплетённые в его чёрные с сединой волосы, мерно покачивались. — Я понятия не имею, как тебе можно помочь, — сказал индеец. — Я не мой отец и никогда ничем духовным не интересовался. Книги, которые здесь есть, тоже ничего подобного не упоминают. В моём племени многое передавалось из уст в уста… отец обучал сестру, но она умерла даже раньше, чем он. Трель колокольчиков обозначала приход Адриана. В лавку он вошёл всё ещё в синхронизации: если мне не стоило лишний раз натягивать шкуру чёрной кошки, то Агресту, напротив, нужно было как можно больше времени проводить с Тикки, чтобы квами подлечилась. Ничего опасного для носителя, если что. Адриан быстро осмотрел помещение, остановился взглядом на мне, — я сидела точно напротив бусовой шторки, что сейчас была связана узлом и не закрывала обзор, — и поджал губы. Затем в несколько широких шагов пересёк лавку, приблизился ко мне и опустился рядом с креслом-качалкой на колени. — Больше так не убегай, будь добра, — выдохнул он, смотря на меня. — Или хотя бы предупреждай сразу, а не через бумажку. Она с дверцы слетела, нашёл исключительно из-за удачи. Я кивнула и стекла к нему на руки. В объятиях моего не-Кота всегда было спокойнее, что бы ни происходило. Наверное, будь мы свидетелями извержения Везувия, я бы тоже обняла Адриана… и умерла бы, полностью счастливая и умиротворённая. Агрест прижал меня к себе и выдохнул, успокаиваясь. — Плагг. Рассказывай.