Ахимса

— НУАР! Собственный крик, полный ужаса и предчувствия скорой боли, множился в ушах. Дышать я не могла; на панический призыв о помощи ушли все силы и последний воздух из сжатых ужасом лёгких. В спину мне бил ветер, каждая секунда приближала к следующему перерождению. Я видела, что Кот не успеет; я была в этом уверена, потому что в зелёных глазах с узкими иглами зрачков был тот же священный страх, что переполнял меня. Что был вместо меня. Никакой Маринетт, летящей вниз с высотки, только страх вместо ручек-ножек, тонких сахарных пальчиков, хвостиков и слипшихся лёгких. Кот замахнулся шестом, выстрелил одним его концом. Тот попал в здание, раскрошив стекло, и на счастье увяз в бетоне дальше. Тонкий перезвон осколков был похож на колокольчики. До асфальта, судя по этажам, что возвышались надо мной, оставалось метров тридцать. Использовав собственный шест вместо опоры, Нуар прыгнул в мою сторону… — Маринетт! Маринетт, проснись, мы приехали! Я распахнула глаза, сделала судорожный вздох, но хотя бы не вскочила с места. Прогресс. Не хватало ещё больше Алью пугать своим дёрганым поведением. Сезер и так глупой не была: заметила, что что-то не так, но никак не могла понять, что именно. С расспросами не лезла, хотя и понимала, что я дёргаюсь не из-за происшествия в музее Супергероев. Про случай с разбитой витриной я, если честно, на фоне остальных переживаний уже успела забыть. Напомнил Айван: подошёл ко мне вечером того же дня и успокоил, что адвокаты его семьи со всем разберутся. Я тогда не поняла, о чём речь, но на всякий случай поблагодарила. Краснеющий Айван кивнул. И, помявшись, добавил, что он извиняется за своё поведение в начале года. — Я на нервах был, — бубнил парень. — Это меня не извиняет, конечно… но ты понимаешь, да? Первая акума, ничего не ясно, а от разрушений и исков даже мои родители не спасли бы… и я… — Всё нормально, — сказала тогда я, ободряюще улыбаясь; улыбка эта была насквозь фальшивой из-за усталости и нервного выгорания, но ровной, отработанной за годы прошлой жизни. — Я рада, что между нами нет никаких противоречий. Я поблагодарила Алью за мягкую побудку и потёрла лицо. Сезер поджала губы, но не стала выспрашивать, что же такое мне снилось. Когда нужно, Алья становилась удивительно тактичной и аккуратной. Пожалуй, поэтому она и была моей лучшей подругой в этом мире; с другим человеком у меня бы просто не завязалось настолько крепких отношений, как с ней. Была ещё Хлоя, конечно… однако Буржуа — это скорее инвестиция в будущее. У девушки был сложный характер, она недолюбливала меня-Маринетт и могла чисто из подростковой глупости сделать какую-нибудь фигню, способную серьёзно мне навредить; в Алье не было этой возрастной наивности из-за того, что девушке пришлось быстро повзрослеть с её семьёй. Как бы хорошо я ни относилась к Хлое, а полного доверия у меня к ней не было. Вот годика через три… я надеюсь на это, по крайней мере. Между мной и Альей, конечно, тоже оставалась стена тайны и недосказанности. Но что уж тут поделать: такая же проблема у меня и с Адрианом. А уж ближе Агреста в этом мире у меня никого не было. Я отскребла себя от автобусного сидения и под смешки Альи выбралась из машины. Плагг под рубашкой возился, из-за чего мне было слегка щекотно и очень тепло. Итак, тайна мира открывается: почему Адриан носил котёнка под рубашкой? Потому, что Плагг обожает запах пота, который чувствует даже через тысячу пшиков отличных дезодорантов! Лучше запашка пота — только потрясающее амбре заношенных носков. Токсикоман! Хотя что ожидать от него, если для Плагга чем вонючей сыр — тем он вкуснее? Для меня тоже, кстати, так что камамбером мы с квами наслаждались вместе, бессовестно объедая кошелёк Агреста. А я что? Я ничего. Плагга я прокормить просто не потяну, если честно: хоть у меня и были приличные карманные, но до доходов Адриана они всё равно не дотягивали. Плагг же, в свою очередь, привык много и сытно кушать, не задумываясь о стоимости своих вкусняшек. Хорошо ещё, что Адриан сам предложил покупать квами еду за свои деньги. Я бы долго тупила, прежде чем поняла, что не вывожу рацион котёнка на своих карманных. Была бы потом юмористически-неловкая сцена с признанием в собственной несостоятельности как квамивладелицы. Холодный мокрый нос ткнулся мне ровно в подмышку. Я сделала вид, что поправляю одежду, — клетчатую рубашку я носила на голое тело, потому что жарко; рукава я закатывала, а полы перекручивала и завязывала на животе в узел, — а сама отпихнула квами от стратегически важного места. Что там пытался унюхать Плагг — непонятно. Как и большая часть азиатов, я теперь не пахла при потении. Спасибо, Сабина, за потрясающие гены! Менделеева пересчитала ребятишек по головам. Потом мы минут пять ждали Адриана — Агрест-старший умудрился впихнуть в поездку своего сына рабочие моменты, и мой Кот с самого утра раздавал фанатам автографы. К счастью, Менделеева оказалась клёвой тёткой, — я не устаю это повторять, господа, — и отнеслась к этому с пониманием. Даже подгонять Адриана не стала, когда тот замешкался возле машины, что-то объясняя Горилле. Агрест подбежал к нам, рассыпался в благодарностях, очаровал, — в очередной раз, — Менделееву, одноклассниц и проходящих мимо женщин, и мы двинулись в сторону музея. Адриан поравнялся со мной и облегчённо выдохнул. Поправил почтальонку на плече и закатил глаза в ответ на моё хихиканье. Плагг снова ткнулся носом мне в подмышку, пытаясь нанюхать пот. Я отпихнула квами; Адриан, заметивший, — и понявший! — это движение, тоже захихикал. — Поросёнок, — пробормотала я, не сдерживая усмешки. — Поросятка… Поросяниха? Поросянетта? — Адриан сделал вид, что задумался, и взял меня за руку. — Поросёнок-девочка. — А мне понравилась поросянетта, — сказал подошедший Нино. — Поросинетт, — мстительно добавила Алья. — Ела хот-дог, и половину горчицы себе на руки пролила. А потом слизала! Нино мечтательно вздохнул. Адриан хекнул и растрепал свои волосы в замешательстве. — Я тебе футболку с этим словом закажу! — продолжала возмущаться Алья. — Так, стоп. Почему ты выглядишь такой воодушевлённой, скажи на милость? Я сложила ладошки в молитвенном жесте и подскочила к Сезер. — Хочу такую футболку! Это же гениально, Алья, просто потрясающе! Поросинетт! Поросёнок и Маринетт! Боже, просто невероятно, я тебя обожаю! Она отпихнула меня. Вовремя: ещё немного, и я бы просто повисла на подруге, канюча не одну, а несколько таких футболок. Разного цвета и с разным шрифтом! — И как я вообще забыла, что ты от такой фигни без ума, — пробормотала она. — Идём уже, пока Менделеева кричать не начала. — Отстань от миз, — сразу среагировала я, возвращаясь к Адриану и хватая парня под локоть. — Официально заявляю, что она самая клёвая из училок, что у меня были. Нино закинул руки за голову, чуть было не сбил кепку и потерял весь наработанный первым движением пафос. — Это ещё почему? Я хмыкнула. — Только вчера вечером видела, как они с Дамоклом глушили что-то подозрительно похожее на чай в гостиной. — Так это и есть чай, — не понял Нино. — Они же его в прозрачных чашечках пьют. Кро-ошечных. — С блюдцами и печеньем! — добавила Алья. Мы с Адрианом переглянулись и улыбнулись. Наивные дети. — А чайник вы хоть раз видели? — спросил Агрест, заранее зная ответ. — Естественно, не-ет, — протянула я. — Потому что чашечки они наполняют из фляжек!