Зло, будь моим добром

14 апреля 1997 года, Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс Единственным светом в Зале был тот, что лился из открытой Конфигурации Плача. А единственным звуком была нежная, манящая мелодия, которая играла из шкатулки-головоломки. Затем начал появляться свет, хотя было совершенно непонятно, где его источник. Тени угрожающе плясали по стенам, полу и потолку Большого зала. Но тьма вокруг стала более плотной и сюрреалистической, чем раньше. — Что происходит? — cпросил Волдеморт, обращаясь с этим вопросом ко всем присутствующим. Затем снова зазвонил колокол, его глухой звон зловеще разлился эхом по комнате. Четыре фигуры появились из тьмы позади заполненного тенями Большого зала, и колокол словно провозгласил их прибытие. Мерцающий свет за спинами на мгновение скрыл их черты, а затем они шагнули вглубь комнаты, открывая себя тем, кто их увидел. Каждый из этой четвёрки был изуродован крюками, булавками и цепями, а их тела были гротескно искривлены, что заставляло тех, кто их видел, содрогаться от одного только их вида. Даже их одежда продумана так, чтобы причинять боль — черная кожа, переплетённая с металлом, их собственной кожей, плотью и костями. Впереди шел человек царственной наружности, хотя его мертвенно-бледное лицо было испещрено множеством вертикальных и горизонтальных линий. В местах пересечения этих обескровленных ран в его череп были воткнуты дюймовые булавки. Он был величественен и ужасен одновременно. Наверное, это была самая пугающая фигура, которую когда-либо видели все присутствующие, включая Волдеморта. И этот человек пришел не один. Рядом с ним шествовала женщина, шея которой была перерезана, а затем эту рану скололи булавками, словно экспонат в медицинском институте… или на столе в морге. Те, кто был настолько смел, чтобы рискнуть заглянуть в эту отверстую рану, могли увидеть, что ее голосовой аппарат был полностью удален, и в её горле не осталось ничего, кроме зияющей полости. Этих двоих, хоть немного похожих на людей из всей этой группы, сопровождал нереально толстый мужчина, чьи глаза скрывались за большими непрозрачными черными очками. Его кожа, более темная, чем у остальных, походила на резину, блестевшую под каплями пота. И наконец, сзади плелось поистине странное и ужасающее существо. У него не было ни глаз, ни носа, кожа отслоилась и наросла на уродливую массу рубцовой ткани. Его губы были обрезаны, обнажая зубы в вечной ухмылке, как у веселого Роджера. Группа медленно продвигалась по центральному проходу Большого зала, пробираясь вперед, где ее ждали Волдеморт и его главные Пожиратели Смерти. Однако, ко всеобщему изумлению, вошедшие остановились прямо перед приподнятой сценой и учительским столом. Их внимание было обращено в сторону, где тихо стоял Гарри в компании своих самых близких друзей. — О, Гарри Поттер, — произнес главарь демонов низким, глубоким голосом. — А мы думали, что ты нас забыл. — Мы так рады, что ты наконец решил нас позвать, — сказала женщина без горла, её голос был хриплым и низким, как у её спутника. Мужчина с булавочной головой склонил голову в знак согласия и заявил: — Мы почти перестали ждать. — Но ты сделал это, — добавил толстяк. Лицо Дамблдора, стоящего рядом с Гарри, превратилось в маску ужаса и стало пепельного цвета. Ровно как и у всех остальных. — Они знают тебя? — спросил он. — Мы уже встречались раньше, — признал Гарри. Он выдавил из себя слабую улыбку и добавил: — Можно даже сказать, что они мои старые друзья. В глазах Дамблдора мелькнуло осознание, и он в ужасе прошептал: — Дурсли… Гарри коротко кивнул, подтвердив его догадку, не сводя глаз с четырех вновь прибывших демонов. Пинхед, как про себя давно нарёк его Гарри, медленно и степенно зашагал туда, где стоял тот. Остальные трое шли позади своего главаря. Другие фигуры, смутные и почти неразличимые, двигались сквозь тени, поглощавшие края Большого зала. Наконец Пинхед остановился всего в шаге или двух от Гарри, который не дрогнув посмотрел на него. Он оглядел Гарри сверху вниз, будто бы оценивая, как тот вырос с тех пор, когда они виделись в последний раз. — Как быстро бегут годы, — прокомментировал демон. — С момента нашей первой встречи я часто думал об удовольствиях, которые мы тебе доставим. — Удовольствия? — скептически повторил Гарри. — Ну, в каком-то смысле, — уточнил Пинхед. — Откуда ты знал, что я открою шкатулку? — спросил Гарри с искренним любопытством; этот вопрос мучил его долгие годы. — Это было очевидно, — ответил Пинхед. Он протянул бледную руку, чтобы откинуть волосы со лба Гарри, обнажая его шрам в форме молнии. — Это была твоя судьба. Сложив руки за спиной, Пинхед сделал вид, что осматривает Большой зал, словно это был самый обычный разговор. Собственно, для него так, наверное, и было. — Это был просто вопрос времени, — заключил он. — Мы в этом хороши, — поддакнул ему толстяк. — Предвкушение может быть величайшей болью, — согласилась женщина без горла. — И мы ждали. Ждали и наблюдали. Наблюдали, как ты вырастаешь из ребенка, сжавшегося в шкафу, в парня-волшебника, которым ты являешься сегодня, — объяснил Пинхед. Затем он повернулся к Гарри, и в его глазах мелькнуло злобное предвкушение. — Но что теперь делать? Такой большой выбор возможностей. При этих словах странное существо сделало нетерпеливый шаг вперед и встало прямо позади Пинхеда. Его зубы щелкали в каком-то безумном темпе, когда он говорил что-то — возбужденно, словно бешеная обезьяна. Пинхед сделал небольшой шаг к Гарри, который сделал такой же маленький шаг назад, сохраняя дистанцию между ними. — Да, я открыл шкатулку, — признался Гарри, — но я не звал тебя. — Все еще играешь роль наивного Гарри? Ты меня разочаровываешь, — шутливо укорил Пинхед. — Я думал, что спустя столько времени ты понял, как это работает. Ты хотел, чтобы мы были здесь. — Если бы это было не так, ты бы не воссоздал то, что уничтожил, — подтвердила Безгорлая — так Гарри назвал про себя женщину с удалённым горлом. — Той ночью ты открыл дверь, Гарри, — продолжил Пинхед, — и она никогда не закроется, пока мы не получим то, что хотим. — Меня, — сказал Гарри. — Ах, ты кое-что понимаешь, хотя и не до конца, — сказал Пинхед. Он казался довольным. — Твоя душа уже наша, Гарри. Мы обладаем ею. Мы — то, что позволяет тебе прикасаться к самым темным уголкам внутри себя, — Пинхед наклонился вперед, и доверительно прошептал Гарри: — Ты знаешь это. — Ты одобряешь это, — сказала Безгорлая. — Наслаждаешься этим, — добавил толстяк. — Нет, — слабо возразил Гарри. — О Гарри, — пропел Пинхед, явно забавляясь, — он так жаждет играть, но так не желает в этом признаться. Пинхед отступил назад, чтобы они с Гарри смогли лучше рассмотреть друг друга. — Ты всегда знал, что этот день настанет. Видел это в своих снах. В своих кошмарах, — просто сказал он. — Мы никогда не успокоимся, пока не получим то, что хотим. — А хотим мы… тебя, — подтвердила Безгорлая. Пинхед подошел вплотную, так что он оказался лицом к лицу с Гарри. — Они все хотят тебя, Гарри, — сказал он ему. Видя непонимание Гарри, предводитель демонов уточнил: — Твоя «семья». Они все еще ждут тебя: воинственный дядя, ненавидящий тебя за то, чего не может и сам понять, злобная тетка, презирающая тебя за воспоминания, которые ты ей вызываешь, и, конечно же, их грубое отродье, которому не терпится снова начать преследовать свою личную боксерскую грушу. — Я бы предпочел отказаться от такого очаровательного воссоединения семьи, если вы не возражаете, — вежливо ответил Гарри. — Спасибо за предложение. — Ты гораздо спокойнее, чем я ожидал, несмотря на то, что я видел, как ты рос, — с интересом заметил Пинхед, когда Гарри снова отступил назад. — Возможно, потому, что я не планирую идти с вами, — объяснил Гарри. — Ты не можешь избежать своей судьбы, — заявила Безгорлая. Гарри взглянул на женщину-демона и возразил: — Не обидишься, если я всё же попытаюсь? Пинхед медленно покачал головой, как родитель, упрекающий упрямого ребенка. — Шкатулка никогда тебя не отпустит. Ты решил головоломку, ты выпустил нас. — Бездонные черные глаза поднялись и встретились с блестящими изумрудными. — Ты знаешь цену, ты готов её заплатить? — Да, я знаю цену, — признался Гарри. — Тогда пора сыграть, — заключил Пинхед. — Пора сыграть, — согласилась Безгорлая. — Пора сыграть, — кивнул толстяк в очках, которого Гарри мысленно окрестил Масляным шариком. Болтун тоже выразил, если можно так сказать, свое согласие. Гарри стоял на месте, а три младших демона начали наступать на него; Пинхед терпеливо ждал, пока они заберут человека, который их призвал. Даже когда Дамблдор и МакГонагалл закричали Гарри, чтобы тот убегал, а Гермиона в ужасе сжимала его руку, он оставался совершенно спокойным. — Что, если мы заключим сделку? — предложил он. — Никаких сделок, Гарри, — возразил Пинхед, качая головой. — Это твоя плоть, твои страдания, которые мы хотим испытать. Твоё умение торговаться не имеет значения. — Двадцать семь душ в обмен на мою и благополучное возвращение невредимого Сириуса Блэка, — категорично заявил Гарри. Такое предложение заметно впечатлило Пинхеда. Он поднял руку, останавливая своих спутников. — Я… заинтригован, — признался он. — Души, которые наслаждаются страданием, — уточнил Гарри. Он забыл упомянуть, что Пожиратели Смерти, как правило, предпочитали чужие страдания, а не свои собственные. — Ты отдашь нам так много душ? — расчетливо спросил Пинхед. — Они уже отмечены и ждут, когда ты их заберешь, — ответил Гарри. Он указал мимо Пинхеда туда, где Волдеморт, выглядевший слегка обиженным из-за того, что его до сих пор игнорировали, и его Ближний круг с непониманием наблюдали за происходящим. Пинхед повернулся и беспристрастно рассмотрел их. — Хм, — задумчиво произнес демон. — Они считают себя знатоками боли и ужаса, — заметил Гарри. Этого было достаточно. Демоны из шкатулки-головоломки никогда не поддержали бы никого, кто пытался бросить вызов им как главным предвестникам невообразимой боли. — Тогда я согласен, — с готовностью согласился Пинхед. Он оглянулся через плечо на Гарри и предупредил: — Но если это окажется уловкой, о твоих страданиях сложат легенды… даже в аду. Их с Гарри сделка была заключена, и Пинхед повернулся, чтобы подойти к Волдеморту. Когда он сделал первый шаг, Гарри смело заговорил снова: — Ученики и персонал не должны пострадать, — сказал он. Пинхед остановился. Его большая, непримиримая бровь нахмурилась; он был словно раздосадован. На мгновение Гарри даже показалось, что он откажется. Наконец Пинхед едва заметно кивнул. — Твои одноклассники и преподаватели не пострадают, — пообещал он и продолжил идти. — Физически или духовно, — добавил демон, уходя. — Я не могу поручиться за их рассудок, если они станут свидетелями того, что должно произойти. Только те, кто ближе всего стояли к Гарри — Гермиона, Рон, Дамблдор и МакГонагалл — услышали его тихий вздох облегчения. Пинхед и трое его спутников направились к Волдеморту, который нетерпеливо смотрел на них, пока они приближались. Величественная поступь Пинхеда сокращала расстояние между ними, и вскоре тот оказался перед мнимым Темным Лордом. — Том, — поприветствовал Пинхед. — Я положил на тебя глаз, пока какое-то время наблюдал за тобой. — Никто не смеет меня так называть! — огрызнулся Волдеморт, разгневанный использованием своего человеческого имени. Он выпрямился и торжественно заявил: — Меня зовут Лорд Волдеморт! — Как скажешь, — вежливо согласился Пинхед. — Да-а-а, — прошипел Волдеморт, понимая, что фигура перед ним ничуть им не впечатлена. Он бросил на Пинхеда взгляд своих змеиных глаз и продолжил: — Итак, а кто вы? — Исследователи иных областей жизненного опыта, — неопределенно ответил Пинхед. — Демоны для одних. Ангелы для других. Было ясно, что этот ответ был не столь информативным, как хотелось бы Волдеморту. — Гарри, — пробормотал Рон, пока Темный Лорд общался с демоном. Он все еще приходил в себя после пыток Волдеморта и практически не мог сидеть прямо, не то чтобы говорить. — Что, черт возьми, происходит? — Помнишь ту шкатулку-головоломку, над которой я работал? — спросил Гарри в ответ. — Ну да. И? — На самом деле это не шкатулка, — сказал Гарри. — Это дверной проем, верно? — спросил Дамблдор, ища подтверждения, хотя уже знал ответ. — Она ведёт в путешествие между мирами. — Это дверь, — ответил ему Гарри. — Как и та, что в Министерстве. Дамблдор какое-то время безучастно смотрел на Гарри, а затем побледнел, как и в тот момент, когда появились четыре демона и направились к Мальчику-Который-Выжил. — Нет… — Кто сможет лучше избавиться от Волдеморта, чем сами демоны Ада? — риторически спросил Гарри. — О боже, Гарри, — прошептал Дамблдор, с ужасом глядя на Пинхеда и его товарищей. Он покачал головой и спросил: — Что ты сделал? Кого ты на нас натравил? К этому времени Волдеморт уже оправился от витиеватого и неинформативного ответа Пинхеда на первый вопрос. Он отстранился и попытался задать другой вопрос. — В таком случае, кто ты? — Сборщик душ, — ответил Пинхед. — Разрушитель миров. Несмотря на свою долгую жизнь и опыт, накопленный за это время, Волдеморт не смог удержаться от легкой дрожи от холодного тона слов Пинхеда. В то время, как Темный Лорд и Пинхед представлялись друг другу, друзья и наставники Гарри с тревогой столпились вокруг него. Кроме Дамблдора, который имел некоторое представление о ситуации, всем было интересно, что же происходит. — Ты имеешь в виду, — спросила Гермиона, глядя на четыре фигуры, выстроившихся перед Волдемортом, — что это демоны? — Если и есть лучшее слово для описания того, что они из себя представляют, то я его не знаю, — подтвердил Гарри. — И ты привел их сюда? — недоверчиво спросила МакГонагалл. — Это сила, которой не знает Темный Лорд, профессор, — сказал ей Гарри. — Почему-то я не думаю, что это… что это то, — Дамблдор с тревогой указал на демонов, — о чём говорится в Пророчестве! — Что еще тогда, Дамблдор? Любовь? — резко ответил ему Гарри. Он с отвращением фыркнул на это предположение и вызывающе скрестил руки на груди. — Почему-то я не думаю, что смогу победить Волдеморта объятиями и поцелуями. Тем временем Волдеморту удалось выдержать злобный взгляд Пинхеда, и теперь он смотрел прямо на «Темного Папу», который встретил взгляд Темного Лорда без какой-либо реакции. — Откуда ты пришел? — спросил Волдеморт. — Из шкатулки, — сказал ему Пинхед. — Ты открыл её. Мы пришли. — Из шкатулки? — повторил Волдеморт, нахмурив брови, а затем спросил: — Она тебя вызвала? — Да, — подтвердил Пинхед царственным кивком. — Ты разгадал головоломку. Открыл Конфигурацию Плача. Гарри не мог сдержать улыбку, его захлестнуло чувство гордости, когда все глаза в зале обратились к его творению. Теперь он понял, что, должно быть, чувствовал Джон Мерчант, его приемный отец, когда наконец сдавалось одно из спроектированных им зданий. Чувство ремесленника, демонстрирующего свою работу. — Это была очень плохая идея, Гарри, — пробормотал Дамблдор. — Я склонна согласиться, — заявила МакГонагалл. — Не волнуйтесь, — заверил их Гарри. — Они сделают то, о чем мы договорились. — Ты променял нас на жизни Пожирателей Смерти, не говоря уже об их душах, словно они — просто домашний скот! — рявкнул Дамблдор, явно недовольный всем этим. — Для них, — Гарри кивнул головой, указывая на демонов, — это, по сути, так и есть. — Всё равно, ты заключил сделку с дьяволом! — настаивал Дамблдор. — По сути, да. — Но можем ли мы им доверять, что они сдержат слово? — спросила МакГонагалл, настороженно поглядывая на Пинхеда. — Они демоны! Монстры! — Не может быть никого, менее заслуживающего доверия, чем слизеринцы, — заметил Рон, так и не встав с пола. — Они будут соблюдать наше соглашение, — уверенно заявил Гарри. — Как ты можешь быть в этом уверен? — спросила Гермиона, сжимая его правую руку своей левой. — Я просто уверен, и всё, — ответил он. — А если они не сдержат слово? — настаивала МакГонагалл. Гарри вздрогнул от этой мысли и сказал: — Тогда нам лучше начать молиться… И надеяться, что Бог нас услышит. К этому времени терпение Волдеморта окончательно иссякло из-за завуалированных ответов Пинхеда, и он решил взять ситуацию под свой контроль, основываясь на своей убеждённости в том, что открытие шкатулки-головоломки дает ему величайшую силу. — Хватит этой бессмысленной болтовни! — объявил Волдеморт. Он властно взглянул на Пинхеда и снова спросил: — Ты пришел из шкатулки? — Да, — подтвердил Пинхед. — И ты согласен, что я был тем, кто её открыл? — спросил Волдеморт. — Пусть не своими руками, но своей волей. Ты хотел открыть шкатулку, — ответил ему Пинхед. — Тогда я приказываю вам исполнить мою волю! Безгорлая, Масляный шарик и Болтун недовольно зашевелились от тона Волдеморта — оскорбленные тем, что какой-то простой смертный осмелился приказать им что-либо сделать. Но Пинхед просто бесстрастно смотрел на Темного Лорда. — И что ты хочешь, чтобы мы сделали? — тихо спросил он. — Покажи мне силу шкатулки! — потребовал Волдеморт. — Скажи мне, как сделать её моей! — Ты хочешь испытать то, что может шкатулка? — хитро спросил Пинхед. — Да! Пинхед улыбнулся. Это было пугающее зрелище, хотя Волдеморт был слишком взволнован, чтобы это заметить. Слегка наклонив голову, так, что булавки поблескивали в тусклом свете, Пинхед молча приказал своим товарищам занять свои позиции. — Отлично, — объявил Пинхед. — Мы покажем тебе нечто, выходящее за пределы всего возможного. — Удовольствие, — сказала Безгорлая. — Боль, — заявил Масляный шарик. — Неразделимы, — заключил Пинхед. Три младших демона начали расходиться по сторонам, приближаясь к Пожирателям Смерти. Большинство даже не заметили их приближения, всеобщее внимание было полностью сосредоточено на двух мужчинах в передней части Большого зала. Пока почти все смотрели на Пинхеда и Волдеморта, лишь Гарри заметил смутные очертания, которые время от времени, казалось, просто появлялись из теней, а затем исчезали. У четырех присутствующих в Зале демонов, похоже, были помощники, ожидающие своего часа, но вряд ли они могли бы понадобиться. — Но сначала, — Пинхед отступил назад, оставляя себе место для маневра. Он повернулся, оказавшись спиной к Волдеморту, и обратился к остальным присутствующим в зале, — дамы и господа, позвольте представиться. Внезапно Большой зал погрузился во тьму, мерцающие огни потускнели, а свет сменился с синего на красный. К мягким перезвонам Конфигурации Плача присоединился колокол, который замолчал, пока Пинхед разговаривал с Гарри. Теперь он зазвонил вновь, сигнализируя о начале Ада. Пинхед, казалось, раздувался в размерах, становился больше и выше, и его внушительная фигура была освещена сияющими полосами адского красного света. — Я… Боль! Его голос был глубоким, он раскатывался эхом и звучал так же устрашающе, как и колокол, звонивший на заднем плане. Короткий властный жест головой… и Антонин Долохов был пронзен мириадами цепей с крюками которые вырвались сверху из темноты, двигаясь быстрее, чем мог уследить глаз. Всего секунду назад Пожиратель Смерти просто стоял на месте, загипнотизированный словами Пинхеда, а теперь он кричал. — А-А-А! — Что? — потрясённо выдохнул Волдеморт, не веря своим глазам. Долохов на мгновение повис над каменным полом, крюки глубоко вонзились в его плоть, удерживая его, как марионетку на ниточках. Затем цепи сами собой намотались, подтянув борющегося волшебника к окутанному тьмой потолку, где он и исчез, едва успев закричать. — Н-е-е-т… Его короткий крик медленно затих, словно исчезая в дали. — О Мерлин! — выдохнул Люциус Малфой. — Не совсем так, — как ни в чем не бывало заметил Пинхед. Подняв глаза к потолку, Рон задал вопрос всем присутствующим. — Куда, черт возьми, он делся? — в отчаянии спросил он. — Они же не могли вытащить его через потолок, да? — Потолка больше нет, — подсказал Гарри. Все были так заняты, глядя на то место, где скрылся из виду Долохов, что не заметили, как Масляный шарик, толстый человек в очках, появился словно из ниоткуда прямо перед Люциусом Малфоем. — Настало время поиграть, — сказал Масляный шарик, объявляя о своем присутствии. Прежде чем Малфой успел пошевелиться, Масляный шарик выдернул из-за своей спины толстый зазубренный крюк. Двигаясь с нечеловеческой скоростью, огромный демон вонзил крюк в живот Малфоя. Малфой с неподдельным ужасом уставился на свой вспоротый живот: тот лопнул, а теплые внутренности рассыпались по полу Большого зала. С его губ сорвался высокий пронзительный звук, — Ты хочешь сыграть? — спросил его Масляный шарик. Медленно, неторопливо Масляный шарик снял с глаз очки, словно надеясь получше разглядеть результаты своего удара. Однако, когда он снял очки, все увидели, что его глаза были грубо зашиты толстой ржавой проволокой. Масляный шарик с улыбкой протянул руку и схватил горсть кишок Малфоя. Он весело потянул за крюк, с которого капала кровь. Малфой отчаянно пытался запихнуть свои внутренности обратно в свое тело, но безуспешно. — Давай поиграем, — сказал Масляный шарик. Взявшись за кишки Малфоя, как за поводок, Масляный шарик повел ошеломленного Пожирателя Смерти к темноте, которая теперь окружала заднюю стену Большого зала. Демон с такой внушительной фигурой двигался на удивление плавно и грациозно. Малфой бездумно последовал за ним, исчезнув в тени без малейшего сопротивления, если не считать его слабого безумного воя. Позади них на полу осталась толстая блестящая полоса из крови и других жидкостей. Когда Малфой и Масляный шарик исчезли из виду, в зале воцарилась ужасающая тишина. Если то, что случилось с Долоховым, шокировало всех в зале, то судьба Малфоя была просто невероятна. Некоторые из присутствующих либо начали опорожнять свои желудки, и запах, который теперь стоял в Зале, еще больше способствовал этому, либо уже от шока потеряли сознание. Остальные просто смотрели на трех оставшихся демонов в ужасном предвкушении того, что же произойдет дальше. — Ух, — слабо рыгнул Рон. — Я думаю, я не выдержу… — Я тоже… — добавила позеленевшая Гермиона. — Р-А-А! — оправившись от шока, Волдеморт взревел от ярости и повернулся к Пинхеду. Он оскалился в яростном рычании и прошипел: — Я увижу, как ты будешь гореть за это в аду! — Гореть? — повторил Пинхед. Он весело хмыкнул. — О, какое у тебя ограниченное воображение. Дамблдор и МакГонагалл склонились друг к другу, А Гарри спокойно стоял там, где были его друзья, и наблюдал за этой перепалкой, а затем покачал головой. — Это большая ошибка, — тихо сказал Гарри. — Он воспримет это как вызов. Пинхед сделал ленивый жест одной рукой. Из темноты вылетели четыре цепи, обвивая запястья и лодыжки Беллатрикс Лестрейндж. С испуганным воплем боли и ужаса она была поднята на фут в воздух, как муха, запутавшаяся в паутине. Рядом с ней оказалась женщина-демон, Безгорлая. — Беллатрикс! Родольфус Лестрейндж попытался подбежать и помочь своей жене, но путь ему преградил взволнованный Болтун. Волшебник вытащил свою палочку и попытался наложить проклятье, но покрытый шрамами демон двигался с молниеносной быстротой и железной хваткой схватил его за руку. С пугающей легкостью Болтун вырвал палочку из зажатой руки Родольфуса и отбросил в сторону. Казалось, он секунду рассматривал сжатую им руку, хотя было загадкой, как он делает это без глаз. Затем, продемонстрировав чудовищную силу, он сломал запястье борющегося с ним человека, как сухую ветку. — А-А-А! — в агонии закричал Родольфус. Это не имело какого-то особого смысла, скорее Болтун просто продемонстрировал свою порочность и жестокость. Раздробленные кости запястья Родольфуса пронзили его плоть и кожу, выступая из окровавленной раны, когда демон выпустил его, и он рухнул на пол. Тем временем Безгорлая почти нежно прижалась к Беллатрикс, потираясь о сопротивляющуюся женщину своим телом, одетым в кожу. Она наклонилась так близко, что ее дыхание ласкало лицо Беллатрикс, пока она говорила. — Я буду наслаждаться твоими страданиями, — сказал ей Безгорлая. — И я буду очень рада, если ты тоже получишь от этого удовольствие. — Сука! Отпусти меня! — прорычала Беллатрикс. — Я убью тебя за это! Тебя и твоих уродов-друзей! Отпусти меня! — Ты полагаешь, что у тебя есть выбор, моя дорогая Беллатрикс? Безгорлая провела тыльной стороной ладони по щеке Беллатрикс. Это было почти похоже на любовную ласку, но в этом движении был намек на что-то гораздо более зловещее. — Мне кажется, ты меня дразнишь, — решила Безгорлая, подняв другую руку и обхватив лицо Беллатрикс. Она вопросительно наклонила свою лысую голову и спросила: — Ты меня дразнишь? — Я убью тебя, — прохрипела Беллатрикс, ее голос срывался от ярости и ужаса. — Я буду мучить тебя до смерти… медленно. — О, какие же милые глупости ты шепчешь, — сказала Безгорлая, не реагируя на угрозу. Она провела кончиком пальца по губе Беллатрикс. — Такие прекрасные губы заслуживают поцелуя. Затем демоница наклонилась и прижалась губами к губам Беллатрикс. Та изо всех сил пыталась вырваться, но ее голова удерживалась на месте непреодолимой хваткой Безгорлой. Это было странно эротичное зрелище… до тех пор, пока борьба Беллатрикс не стала безумной. Она брыкалась и дергалась, а по подбородкам обеих женщин начали стекать тонкие струйки крови, выбиваясь из их целующихся губ. Из глубины горла плененной ведьмы доносились приглушенные крики ужаса и агонии. — Беллатрикс! — закричал Родольфус, с трудом вставая на ноги, прижав изуродованное запястье к груди. Ему не удалось броситься на помощь жене — Болтун схватил его за здоровую руку, выкручивая и дергая ее, чтобы заставить сдаться. Со страшной, кровавой улыбкой, Безгорлая, наконец, отпустила Беллатрикс, отступая, а та продолжала бороться, чтобы освободиться, не обращая внимания на цепи, рвавшие ее запястья и лодыжки. Кровь хлынула из её открытого рта, а воздух наполнился бессвязным криком. Безгорлая открыла рот и показала Беллатрикс язык. Два языка. Всем наблюдавшим стало ясно, что демоница откусила пленной ведьме язык и каким-то образом интегрировала его в своё тело. — Белла! Протянув руку, Безгорлая схватила мантию Беллатрикс, несмотря на все ее усилия, и сорвала ее с тела, обнажив черную облегающую одежду. Из тьмы наверху появилось еще больше цепей, вызванных Безгорлой. Они крепко обвились вокруг Беллатрикс Эти цепи отличались от тех, что просто удерживали ту на на месте. На них были не только крюки, но и звенья с острыми краями. Кровь потекла рекой по телу Беллатрикс, когда цепи сорвали с нее оставшуюся одежду, обматываясь вокруг неё. Очевидно, что цепи должны были заменить её одежду, словно какой-то невероятный наряд госпожи, который едва прикрывал всё необходимое, но при этом наносил ужасный ущерб этим частям ее тела. — Белла! Наконец, как только новая «одежда» оказалась на месте, цепи, которые удерживали ее на весу, освободили запястья и лодыжки Беллатрикс. Она рухнула на пол, все еще безмолвно крича и корчась в агонии, а цепи, которые теперь покрывали ее тело, врезались в её плоть с каждым движением, которое она делала. — Белла! Болтуна раздражали непрекращающиеся крики Родольфуса, обращенные к жене. Он отпустил его сломанную руку лишь для того, чтобы протянуть свою и схватить мужчину за горло. Удерживая его одной рукой, другой Болтун заставил его открыть рот. Затем он крепко схватил Родольфуса за челюсть и резким рывком вырвал ее. Теперь оба супруга Лестрейндж лежали на полу и бессвязно мычали; Беллатрикс без языка, а Родольфус без нижней челюсти. Даже Гарри, который готовил себя к подобным вещам, обнаружил, что борется с подступившей к горлу желчью. К счастью, его желудок уже был пуст благодаря Дробящему проклятию Люциуса. Демоны были гораздо более жестокими, чем он их запомнил. Конечно, ведь в тот раз он был заперт в шкафу, а сейчас впервые увидел их извращенность. Болтун несколько секунд смотрел на Родольфуса, глядя на него каким-то непостижимым образом, прежде чем поднять повыше вырванную челюсть, которую держал в руке. Он на мгновение задумался об этой окровавленной части тела, а затем сломал ее пополам — это было похоже на хруст переломленной куриной дужки. Другие Пожиратели Смерти начали паниковать, только сейчас осознав, что попали в ловушку. Они не могли аппарировать, находясь внутри Хогвартса… а все входы в зал исчезли в окружавшей их тьме. Их палочки были вытащены и нацелены, а они сами начали собираться в небольшие группы спинами друг к другу. Казалось, даже Волдеморт пребывал в растерянности, он стоял на месте, придя в ужас от потери двух своих лучших слуг и ужасных увечий, столь небрежно нанесенных еще двоим. Он встряхнулся, пытаясь восстановить контроль над ситуацией, выпрямился во весь рост и свирепо посмотрел на спокойно наблюдающего за ним Пинхеда. — Ты примешь за это тысячу смертей! — Ты уже говорил, что собираешься меня убить, — заметил Пинхед. — Зачем повторяться? Игнорируя Волдеморта и его разглагольствования, Пинхед наблюдал, как Безгорлая опустилась на колени рядом с Беллатрикс, которая понемногу перестала извиваться. — Пойдем, моя дорогая, — сказала Безгорлая, уговаривая свою жертву подняться. — Пора перестать так меня дразнить. Пора вкусить наши удовольствия. Вставай. Похоже, Беллатрикс уже была окончательно сломлена и смиренно подчинилась. Безгорлой пришлось помочь ей встать, поддержав её за руку, когда изуродованная женщина закашлялась и подавилась кровью, скопившейся у неё во рту. Наконец, Беллатрикс встала прямо; ее обнаженное тело, которое прекрасно сохранилось за эти годы, было почти полностью окрашено кровью, красный цвет контрастировал с немногими разорванными остатками её одежды и стальным блеском цепей, которые опоясывали её грудь и промежность. Она безропотно последовала за Безгорлой, когда та взяла ее за руку и отвела в сторону. Пара остановилась, подойдя к столу Слизерина, где неподвижные Пожиратели Смерти караулили Невилла, Луну и Джинни. Повернув голову к Невиллу, Безгорлая слегка кивнула в знак признательности и продолжила свой путь в тень, а Беллатрикс последовала за ней, как потерянный щенок. — Р-рил-л-ла-а-а! Р-рел-л-ла-а-а! Даже без нижней челюсти Родольфус все еще пытался выкрикивать имя своей жены, наблюдая, как ту уводит Безгорлая. Он был так занят наблюдением за тем, как две женщины исчезают в тени, что не заметил зловещую фигуру Болтуна, склонившуюся над ним. Было очевидно, что он злился из-за того, что ничто из его действий не могло помешать Родольфусу звать Беллатрикс. Нагнувшись, он схватил того за верхнюю челюсть, впиваясь пальцами в его нёбо. — Н-нгх! — простонал Родольфус в полном боли протесте. Используя рот Родольфуса как рукоятку, Болтун начал тащить отчаянно сопротивляющегося человека в ту же тень, в которой исчезли Безгорлая и Беллатрикс. Небольшая группа из трех окаменевших Пожирателей Смерти, случайно оказавшихся на их пути, начала буквально карабкаться друг на друга, расчищая путь чудовищному демону и его жертве. — Достаточно! — проревел Волдеморт, и его голос был полон безграничной ярости. Он вытащил палочку и направил ее на Пинхеда, который, наконец, повернулся к нему лицом. — Ты считаешь себя воплощением боли? Я докажу, что ты ошибаешься! — О, хорошо, — предвкушающе улыбнулся Пинхед. — Борьба! — Crucio! Это было признаком того, насколько сильно были потрясены Пожиратели Смерти, ведь это было первое выпущенное проклятие. Четверо из них уже были повержены, причём с крайней жестокостью, но только сейчас произошла попытка хоть какого-то возмездия. Проклятие Круциатус обрушилось на Пинхеда… и ничего не произошло. Он даже не пошатнулся. После секундного ужаса Волдеморт повторил проклятие, на этот раз уже более энергично. — Crucio! Вторая попытка также не принесла никакого результата. Пинхед продолжал слабо улыбаться тщетности атак Волдеморта. По мере того, как Темный Лорд продолжал бросать проклятие за проклятием, оставшиеся Пожиратели Смерти присоединялись к нему. Разноцветные лучи пересекали Большой зал, некоторые попадали в цель, другие пролетали мимо. — Черт побери! — завопил Рон, закрывая голову руками, когда над его головой вспыхнуло Режущее Проклятие. — Ученики! Пригните головы! — закричал Дамблдор и сам бросился на пол. Затем Пинхед начал медленно приближаться к Волдеморту. Проклятия продолжали сыпаться на него, но безрезультатно. Он не остановился. И не бросился вперед. Он просто продолжал идти. Уверенный в своей неуязвимости. Неумолимый на пути к своей цели. Когда предводитель демонов приблизился к Волдеморту, Пожиратели Смерти прекратили посылать проклятия, боясь случайно задеть своего господина. Волдеморт тоже прекратил свои попытки и стоял, недоверчиво глядя на Пинхеда. Он слегка задыхался от напряжения, которое вложил в свою магию, посылая её в существо, стоящее на расстоянии вытянутой руки от него. — Что тебя больше волнует, Том? Удовольствие… или боль? — спросил Пинхед. Нарочито ленивым движением Пинхед ударил Волдеморта по вытянутой руке, выбив палочку. Раздался громкий треск, и кости в руке Темного Лорда хрустнули под этим ударом. Волдеморт отшатнулся, прижимая сломанную руку к груди. — Лично я предпочитаю боль, — сообщил ему Пинхед. Он наклонился поближе к Волдеморту, словно делясь с ним секретом, и признался: — Я нахожу это больше опытом, чем удовольствием. С отчаянным криком Волдеморт прыгнул вперед и побежал мимо Пинхеда. Он мчался вдоль Большого зала, надеясь прорваться к выходу. Пинхед оставался совершенно неподвижным и просто наблюдал за убегающим мужчиной. Было ясно, что он считает попытку Волдеморта безнадежной. — Ублюдок собирается уйти! — закричал Рон. — Гарри! Нет! Лежи! — воскликнула Гермиона, когда Гарри вскочил на ноги. Несколько других студентов также поднялись на ноги, сбившись в кучу, чтобы не попасть под проклятия, которые летели над ними. Но, в отличие от Гарри, они в основном просто хотели получше увидеть происходящее. Волдеморт был уже на середине пути к задней части зала. — Supplanto! — с усилием произнес Гарри, используя лишь свою пустую руку, чтобы сотворить сбивающее с ног проклятие. Вспышка синего цвета в мгновение ока настигла Волдеморта и отправила его на пол. — НЕТ! Пинхед улыбнулся. — Спасибо, Гарри, — сказал он. Это не было благодарностью, ведь вмешательство Гарри ничего бы не изменило. Волдеморту все равно не удалось бы сбежать. Затем, после кивка утыканной булавками головы, воздух наполнился звуками вылетающих сверху цепей. Они двигались так быстро, что у Волдеморта не было шансов увернуться, даже если бы он все еще стоял на ногах. Блестящие крюки со всех сторон вонзились в тело Волдеморта. Его руки и ноги были пронзены ими, как и у Беллатрикс, но они впивались в его тело, а не обвивались вокруг конечностей. Остальные крюки вонзились ему в грудь, в спину и бока. Единственная часть, которая осталась свободной — его лысая голова. — АХ! НЕТ! — запротестовал Волдеморт с мучительным вздохом. — Ты не можешь уйти, Том, — пожурил его Пинхед. — Мы не можем уйти. Из темноты за учительским столом появились Безгорлая, Масляный шарик и Болтун. Они плавно обошли стол и выстроились рядом с Пинхедом. — Только не одни, — продолжил Пинхед. Жестом руки Пинхед привёл в движение цепи, удерживающие Волдеморта. Они протащили его обратно по Большому залу и опустили на колени перед выстроившимися демонами. В тусклом красном свете он был похож на заключенного, представшего перед судейской коллегией. — Только вместе с тобой. Волдеморт отчаянно пытался освободиться, но крюки лишь еще глубже вонзились в его бледную кожу. Его тело и черная мантия стали скользкими от крови из ран. — Подожди! — отчаянно взмолился он. — Время для разговоров истекло, Том, — сказал Пинхед, игнорируя его просьбу. — Пришло время играть. — Вы уже раньше приходили в этот мир? — спросил Волдеморт, надеясь хотя бы на мгновение отвлечь демона. — Много, очень много раз, — с готовностью признал Пинхед. — Всякий раз, когда кто-нибудь открывал шкатулку? — Да, — подтвердила Безгорлая. — И что с ними происходит? С теми, кто её открыл? — спросил Волдеморт, хотя ответ был совершенно очевиден. — Они уходят с нами, — ответил Пинхед. — Они вкушают наши удовольствия. Глаза Волдеморта сузились, и он спросил: — Поттер уже раньше открывал шкатулку? Масляный шарик просто ответил: — Да. Волдеморт ухватился за это и нетерпеливо спросил: — Как ему удалось ускользнуть? — От нас никто не ускользнет, — уверенно сказал ему Пинхед. — Поттер смог! — крикнул Волдеморт. Он попытался ткнуть костлявым пальцем в сторону Гарри, но в конце концов решил жестикулировать головой. — Он же здесь! — Да, — признал Пинхед, — но он не ускользнул. — Нет, он сделал это! — настаивал Волдеморт, снова указывая на Гарри. — Он же вон там! Я его вижу! — Ты видишь, но ты не понимаешь, — спокойно ответил Пинхед. — Мы его отпустили, — пояснил Масляный шарик. Волдеморт уставился на четырех монстров, стоящих над ним, и с явным разочарованием спросил: — Почему? Пинхед несколько секунд рассматривал упавшего Темного Лорда, прежде чем ответить: — Потому что, когда я впервые его увидел, я знал, что он снова откроет шкатулку. — И, кроме того, он щедро отдал нам такое количество душ, — уточнила Безгорлая. К этому моменту Волдеморт начал понимать, что его смерть, на этот раз окончательная и бесповоротная, стремительно приближается к нему и, похоже, он ничего не может сделать, чтобы это предотвратить. — Просто скажи мне, чего ты хочешь, — в отчаянии спросил он. — Посмотри на эту шкатулку, — сказал Пинхед, слегка поворачиваясь, чтобы Волдеморт мог видеть шкатулку-головоломку. Конфигурация Плача все еще лежала на полу, куда Гарри положил ее перед Волдемортом сразу после того, как разгадал головоломку и открыл её. Казалось, что она находилась в небольшом столпе света, полностью изолированная от всего, что происходило вокруг. Когда всеобщее внимание сосредоточилось на шкатулке, все поняли, что она все еще играет свою мелодию, и так было все это время. Нежную, повторяющуюся и… зловещую. Теперь это было очевидно. Волдеморт сосредоточился на шкатулке, и его красные глаза расширились от боли, причиняемой ему крюками, впившимися в его плоть. — Поттер… Поттер создал шкатулку… — прохрипел он. Он посмотрел на Пинхеда. — Он создал тебя? — Не будь идиотом, — презрительно сказал Гарри. — Шкатулка — это не контейнер, это дверь. Он быстро шагнул вперед, обойдя несколько огромных луж крови, скопившихся на полу. Казалось, его совершенно не беспокоила эта близость четырех демонов. Он встал рядом с Пинхедом, а затем опустился на колени перед Волдемортом. — Они, — он кивнул на Пинхеда, — были с другой стороны. — К-как? — выдохнул Волдеморт. — Что как? — Как ты узнал? Гарри улыбнулся загадочно, но в то же время немного зловеще. Он снова поднялся на ноги, глядя на Волдеморта без всякого сочувствия или жалости, лишь с легкой улыбкой. Его глаза ненадолго задержались на Пинхеде. — Это была моя судьба, — просто сказал он. Все еще улыбаясь, возможно, даже чуть шире, чем раньше, Гарри повернулся к Волдеморту спиной и пошел туда, где в полной тишине стояли все его друзья, Дамблдор и МакГонагалл. После этого поступка Волдеморт перестал быть для него чем-то важным и значительным. — Шкатулка — это средство призвать нас, — продолжил Пинхед с того места, где остановился Гарри. — Путь в Ад. Карта. Пинхед наклонился, чтобы схватить Волдеморта за подбородок, и заставил его поднять голову так, чтобы тот мог смотреть ему в глаза. Холодная, бездонная чернота, вглядывающаяся в самую глубину жгучей, ненавистной красноты. — Таких карт множество, — продолжил Пинхед. — Одна находится в подвале Ватикана, спрятанная в древних писаниях. Вторая — в монастыре в Гималаях. Третья — в берлинском лабиринте внутри топиария. Четвертая, изображающая Арку, находится в вашем так называемом Министерстве Магии. Еще одна в виде оригами когда-то принадлежала маркизу де Саду. Пинхед взглянул на Безгорлую, которая услужливо протянула ему маленькую фигурку оригами. Волдеморту потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что та была сделана не из бумаги, а из человеческой кожи. — Везде, где есть ненависть, насилие и человеческая порочность — всегда найдется такая дверь, — пояснил Пинхед. — В этом мире есть десятки таких дверей, одни сильнее других. «Темный Папа» вновь указал на Конфигурацию Плача. — Но это… это просто музыкальная шкатулка-головоломка… точнее, её окончательный вариант, — сообщил он всем, кто его слушал. — Оригинал был создан сотни лет назад французским мастером игрушек, — Пинхед мельком взглянул на Гарри. — Шкатулка была уничтожена Гарри девять лет тому назад, вскоре после того, как он её открыл, и мы забрали его родственников. Все взгляды — в шоке, изумлении и в ужасе — обратились к Гарри. Тот полностью их проигнорировал, вместо этого сосредоточившись на Пинхеде и Волдеморте. Он знал, что это было их последнее столкновение, и ничто в раю или в аду не сможет его заставить пропустить этот момент. — Ему было суждено ее открыть, — тихо пробормотал Пинхед. — Было суждено ее разрушить. Помнить ее. Восстановить ее. Это была его судьба… Вновь ее открыть. — Но почему вы приняли его предложение? — с горечью спросил Волдеморт. — Почему вы забираете меня, а не его? — Те, кто стоят на пути Ада, поглощаются его яростью, — объяснил Пинхед. Он слегка покачал головой. — Те, кто стоят на пути Судьбы и Рока, отметаются в сторону. Волдеморт возобновил борьбу с цепями и крюками. Он устроил восхитительное шоу и даже сумел освободиться от нескольких из них, но при этом они вырвали из него большие куски мяса. Вскоре боль стала настолько невыносимой, что он рухнул на пол, и кровь растекалась вокруг него. — Это конец, Том. Ты не можешь бегать вечно, — сказал Пинхед. — В конце концов, ты должен перестать играть в эту игру… И начать играть в нашу. Цепи, удерживающие Волдеморта, начали натягиваться, разрывая при этом плоть Темного Лорда. — Больше никаких задержек. Никаких дразнилок, — сказала Безгорлая. — Пора играть. — Пора играть, — согласился Масляный шарик. Болтун защебетал, явно выражая ту же самую мысль — пора играть. — Пора играть, — заключил Пинхед, и эти слова прозвучали как благословение. Пора играть. Волдеморт начал корчиться от ужаса и умолять: — Ради бога, пожалуйста… — Разве я похож на человека, которого волнует, что думает Бог? — тихо перебил его Пинхед. — Подождите! Стойте! — Волдеморт с каждым мгновением становился все более неистовым, ведь крючья цепи тянули его все выше и выше. — Я заключу с тобой сделку! Я сделаю тебе самое выгодное предложение! — Мы уже заключили сделку. Нам сделали самое выгодное предложение, — бесстрастно ответил Пинхед. — Мы его приняли. Крюки уже тянули Волдеморта вверх, одновременно растягивая его и дергая во всех направлениях. Он боролся с безумным ужасом, рыча и бессвязно крича. От этого цепи натягивались все сильнее и сильнее. Как будто впервые заметив, что за ним наблюдают Пожиратели Смерти, сотрудники и ученики Хогвартса, Пинхед обвел зал холодным взглядом, обращаясь сразу ко всем. — Это зрелище не для ваших глаз, — объявил он. Большой зал погрузился во тьму как раз в тот момент, когда с того места, где висел Волдеморт, раздался тошнотворный звук рвущегося тела. Непроглядная тьма длилась несколько долгих секунд, и в это время воздух наполнил вопль невыразимой боли. Это был Волдеморт, хотя его голос был почти неузнаваем. За то время, которое потребовалось, чтобы сделать один глубокий вдох, его предсмертный хрип стих, оставив после себя тишину… и вновь раздалась мелодия шкатулки-головоломки. Затем раздался звон колокола. Свет медленно наполнил Большой зал, и стало понятно, что Волдеморт исчез… Вместе с четырьмя одетыми в черное демонами. Выжившие Пожиратели Смерти застыли на месте, слишком напуганные, чтобы посметь сдвинуться с места. Наконец двое из них нерешительно направились к пустой сцене, где стоял учительский стол. На них больше не было масок Пожирателей Смерти, и оказалось, что это Питер Петтигрю и палач Уолден Макнейр. — Что думаешь? — спросил Макнейр в то время они осматривала сцену. Его руки нервно сжимали и разжимали рукоять массивного топора, который он всегда носил с собой. — Что я думаю? — повторил Петтигрю. Он огляделся и с надеждой сказал: — Думаю, что все кончено. — Да. Правильно. Петтигрю повернулся к Гарри, и на его заплаканном лице, и в глазах, полных слёз, был отчетливо виден страх. Отчаянно нуждаясь в том, чтобы почувствовать себя в безопасности, он воскликнул: — Ну они же ушли! Гарри просто указал на Конфигурацию Плача, которая безобидно стояла на полу у ног Петтигрю и все еще играла свою мелодию. — Дверь все еще открыта, — сказал он. Словно в подтверждение этих слов из темноты, скрывающей потолок, выпала чудовищная фигура. Она упала и приземлилась на Макнейра; раздался громкий хруст ломающихся костей. Петтигрю отшатнулся от неожиданности и страха. Кем бы ни было это чудовище, оно было столь же ужасно, как и четыре предыдущих демона. По форме оно напоминало гуманоида, только гораздо более мускулистого, чем обычно. Во всяком случае, оно выглядело как жестокая шутка о том, что может случиться, если кто-то соединит останки человека и собаки, которые побывали в самой ужасной автокатастрофе. — Ч-что это? — глухо пробормотал Петтигрю. Его слабая попытка усомниться в происхождении зверя была прервана брызгами крови, окропившими его лицо. Зверь, похожий на собаку, начал рвать Макнейра своими когтями и зияющей клыкастой пастью. Огромный Пожиратель Смерти пытался бороться с ним, но его топор улетел куда-то далеко, когда зверь впервые набросился него. Это была битва, проигранная еще до того, как началась. С гудящим ревом, похожим на лай кружащихся гиен, зверь буквально разорвал Макнейра пополам. Кровь хлынула ручьём, и нижняя половина тела человека соскользнула под ноги Петтигрю, а верхняя осталась в пасти животного. Кровь растекалась по полу, покрывая его почти на дюйм. — Ах, — воскликнул Пинхед, выходя из тени за учительским столом, — похоже, мой питомец больше не может сдерживать голод. МакГонагал резюмировала все свои мысли одним-единственным красноречивым словом. — Дерьмо. Это была подходящая эпитафия для оставшихся Пожирателей Смерти, которые столкнулись с толпой других демонов, которые начали появляться из тени, и каждый казался еще более ужасающим, чем предыдущий. Воздух наполнился заклинаниями и проклятиями всех мастей, они смешивались с криками ужаса и боли. Постепенно заклинания стали стихать, а крики — нарастать, ведь демоны схватили Пожирателей Смерти и потащили их обратно во тьму, откуда пришли. Петтигрю тихо полз по полу на четвереньках — его сбила с ног нижняя часть тела и ноги Макнейра. Он пытался не привлекать внимания зверя, который начал раздирать и пожирать верхнюю половину Макнейра, а также пытался избежать внимания демонов, преследующих его товарищей. Он застыл на месте, когда его серебряная правая рука неожиданно на что-то наткнулась. Он посмотрел вниз и увидел, что это Конфигурация Плача. Шкатулка все еще была открыта, из неё исходил мягкий свет, и она все так же тихо играла свою мелодию среди криков, наполнявших зал. — Это кто у нас тут? Питер поднял глаза и увидел, что над ним стоят Безгорлая, Масляный шарик и Болтун. — О нет… — заскулил он. — Привет, Питер, — Безгорлая поприветствовала его, холодно улыбаясь. — Пора играть. — У меня… у меня шкатулка, — только и сумел сказать Питер. Он быстро схватил шкатулку и выставил ее перед собой, как распятие, используемое для защиты от вампиров. — Она привела вас сюда… она же может отправить вас обратно! Безгорлая посмотрела на Петтигрю, и ее лицо задумчиво скривилось. Она знала, что у него не было ни малейшего шанса закрыть шкатулку: он явно не настолько умен, чтобы это сделать. Да и времени просто недостаточно. Но она решила подшутить над ним. Когда он потерпит неудачу, эта психологическая пытка станет просто восхитительной. — Пожалуйста, — разрешила она, — не стесняйся, попробуй. Пальцы Петтигрю в отчаянии пробежались по шкатулке. Он нажимал на неё, теребил её, крутил и так, и эдак. Ничего. Она оставалась открытой, из неё продолжал литься свет, а мелодия продолжала играть. Его руки безнадежно опустились на колени, и он зарыдал. — Я не могу… это слишком сложно. Я не знаю, как это сделать. Безгорлая снова холодно улыбнулась и наклонилась, чтобы вырвать шкатулку-головоломку из онемевших пальцев Петтигрю. Она стояла прямо, держа шкатулку перед собой, словно приз. У ее плеча появился Пинхед, чтобы забрать шкатулку у нее из рук. При этом он словно впервые заметил Петтигрю, лежащего на полу рыдающей кучей. — Пожалуйста, без слез, — строго сказал ему Пинхед. — Это пустая трата прекрасных страданий. Остатки мужества Петтигрю, подпитываемые страхом за свою жизнь, заставили его поднять свою серебряную правую руку и упереться ею в грудь Безгорлой. Она посмотрела на него с явным удовольствием. — И что… — REDUCTO! Это Пинхед мог выдержать удары практически любой силы, но Безгорлая была не так уж сильна. Проклятие заставило ее грудь взорваться брызгами холодной черной плоти и крови, оно сбило ее с ног и подкинуло в воздух. Она приземлилась скомканной кучей футах в двадцати от них. Пинхед, Масляный шарик и Болтун оглянулись туда, где лежала их соратница. Они медленно повернулись к Петтигрю, который, похоже, воодушевился этим явным успехом. Те, кто заметил это небольшое сражение среди хаоса, охватившего Большой зал, не могли решить, что им делать. Они разрывались между тем, чтобы аплодировать Петтигрю, нанесшему смертельный удар злу, большему, чем сам Волдеморт, или кричать от возмущения, что одна из тех, кто помогал уничтожить Пожирателей Смерти, была повержена. Однако у Мальчика-Который-Выжил была другая реакция. Он опустил голову и крепко сжал её руками. — Эх, Червехвост, тупой ты придурок, — пробормотал Гарри. Он поднял голову и вздохнул: — Это её только разозлит. Пинхед бросил многозначительный взгляд на двух других демонов и коротко кивнул. В ответ на это Масляный шарик сделал быстрый шаг вперед. Он двигался быстрее, чем мог среагировать Петтигрю, и схватил его за запястье. — REDUCTO! — взвизгнул Петтигрю. К несчастью для Петтигрю, Масляный шарик держал его серебряную руку так, что упавший волшебник не мог прицелиться. Его проклятие безвредно прошло над плечом демона и исчезло во тьме, окружающей Большой зал. Пока Масляный шарик удерживал его за руку, Болтун опустился на колени рядом с Петтигрю. Взволнованно щебеча, он наклонился и впился в дерзкую руку выставленными вперед зубами. Демон быстро перегрыз его запястье, оторвав серебряную ладонь от руки, и Петтигрю издал пронзительный вопль. — Нет… нет… только не это… Опять… — простонал он, сжимая левой рукой свою кровоточащую правую культю. Масляный шарик потянулся, чтобы поднять серебряную руку, которая упала на пол после того, как Болтун выполнил свою задачу. Когда он поднял её, чтобы осмотреть, то начал постепенно терять свою форму и медленно растворяться в серебристом тумане, и в конце концов исчез. — Так нельзя обращаться с дамой, — объявил хриплый голос в двадцати футах от Петтигрю. Петтигрю и все остальные, кроме Пинхеда и двух других демонов, с ужасом посмотрели вверх, увидев, что Безгорлая выпрямилась и, пошатываясь, бредет обратно к Петтигрю. Её движения ограничивала не боль, а скорее тот факт, что значительная часть позвоночника теперь отсутствовала из-за зияющей дыры в груди — через которую можно было видеть насквозь. Казалось, что её внутренние органы тоже отсутствуют, если они вообще там когда-то были. Безгорлая вернулась туда, где стояла, когда Петтигрю сразил ее проклятьем. Она протянула руку и схватила его за горло, подняв в воздух без каких-либо видимых усилий, несмотря на рану. Петтигрю изо всех сил пытался высвободиться и левой рукой, и окровавленным обрубком правой, но ее хватка была подобна железу. Она наклонилась к нему поближе, глядя ему в глаза своими горящими ледяным пламенем ярости глазами. — Мне придется научить тебя хорошим манерам, — сказала Безгорлая. Свободной рукой Безгорлая разорвала мантию Червехвоста, обнажив одежду под ней. Не сводя черных глаз с его лица, она сорвала его рубашку, обнажив его бледную и дряблую грудь. После всего, что они видели до сих пор, никто не удивился, когда Безгорлая вонзила пальцы в грудную клетку Червехвоста. Раздался хруст ломающихся костей, а затем она буквально вырвала из груди борющегося мужчины сломанное ребро, разрывая его плоть, и теперь оно торчало в сторону, вызывая ужас окружающих. — Да, он ее разозлил, — резюмировал Гарри. — О боже, Гарри, — воскликнула Гермиона. Она спрятала лицо у него на груди, не желая больше ничего видеть. Безгорлая повторила это и с остальными ребрами Хвоста, постепенно меняя руки, вырывая кости с каждой стороны его груди. Ей потребовалось несколько минут, чтобы все ребра Хвоста были вырваны из груди и торчали по сторонам. Безгорлая будто бы выполняла операцию, только без анестезии и не заботясь о том, чтобы должным образом вскрыть грудную клетку Червехвоста. Кожа на его груди была все еще цела, удерживая сердце, легкие и другие органы внутри тела, а обнаженные ребра выгибались, словно колыбель. Крики Червехвоста заполнили Большой зал, когда Безгорлая оттащила его в сторону, а Масляный шарик и Болтун последовали за ней по пятам. Его крики достигли апогея, когда демоны начали сливаться с тенями… а затем звук резко оборвался. Единственной оставшейся темной фигурой был Пинхед, одиноко стоявший в центре зала. Теперь, когда всё закончилось, в резко наступившей тишине зазвонил колокол. Еще раздавался тихий звон музыкальной шкатулки, которую Пинхед держал в своих бледных руках. — Почти закончилось… — объявил он. — Почти, — согласился Гарри. Он шагнул вперед, сумев вырваться из хватки Гермионы и пройти мимо Рона и Дамблдора, прежде чем они попытались его удержать. Он спокойно и уверенно подошел к Пинхеду. Некоторое время они стояли молча, рассматривая друг друга. — Ты удивил меня, Гарри, — наконец признался Пинхед. — Это случается не так уж часто. Не нужно было уметь читать между строк, чтобы понять, что Пинхед не часто удивлялся прежде всего потому, что ему не нравился подобный опыт. — У меня был способ это сделать, — спокойно признался Гарри. Пинхед кивнул, и это можно было принять за его ошеломленное согласие. — Кажется, я недооценил тебя, — признался он. — Ты вырос и стал довольно безжалостным. — У меня был достойный пример для подражания, — честно признался Гарри. Пинхед самодовольно улыбнулся. Гордый родитель ребенка, который хорошо усвоил все уроки. Он наполовину отвернулся от Гарри, глядя на безмолвный Большой зал и нескольких учеников, которые застыли на месте, слушая и с тревогой наблюдая за происходящим. — Использовать помощь Ада, чтобы исполнить пророчество, означало игру с огнем, — небрежно прокомментировал Пинхед. Гарри поднял бровь и возразил: — Думаю, это было уместно. Он огляделся и увидел, что вокруг больше нет ни Пожирателей Смерти, ни демонов, просто мрак, мерцающие огни и качающиеся цепи, которые теперь заполнили зал. Похоже, бойня наконец закончилась. — А что с Томом и его Пожирателями Смерти? — спросил он. — Они все теперь с нами. Двадцать семь душ, как ты и обещал, — ответил Пинхед. — А Сириус? — спросил Гарри. — Он будет возвращен вам, как мы и договаривались, — пообещал Пинхед. — Ждите, он пройдет сквозь Завесу до восхода солнца. — И он будет в безопасности? Цел и невредим? — Он испытал и удовольствие, и боль без границ, — уклончиво ответил Пинхед. Гарри обдумал это и признал, что Сириусу невозможно было остаться невредимым. Прошел почти год — может, и меньше, но для кого-то, страдающего в аду, это была целая вечность. Гарри с грустью спросил: — Он поправится? — Возможно. А может, и нет, — ответил Пинхед. — Лишь время покажет. — Тогда у тебя больше нет причин оставаться здесь, — сказал Гарри с неестественным спокойствием. Все наблюдавшие восхищались его почти полным отсутствием эмоций. Все они были на грани истерики от шока, ужаса, страха и всего остального, что они испытали за последние час или два. — Да, пора уходить, — согласился Пинхед. Он сделал паузу и добавил: — Но сначала, я думаю, ты захочешь получить ещё кое-что. Пинхед поднял руку, показывая, что держит тонкую деревянную палочку. Это была волшебная палочка, палочка Гарри. Повелитель демонов протянул её рукоятью вперед, чтобы Гарри взял её. — Мы нашли её у Тома, — пояснил Пинхед. — Спасибо, — благодарно произнёс Гарри. Он принял палочку, чувствуя, как по его телу прошла теплая волна. Затем Пинхед пошарил у себя за спиной и вытащил Конфигурацию Плача. Он поднял её, некоторое время рассматривая, а затем протянул руку, чтобы отдать Гарри. — Ты воспроизвел её с поразительным мастерством, — похвалил он, передавая шкатулку в руки Гарри. Гарри сунул свою палочку в карман, чтобы взять шкатулку обеими руками. Он держал её очень осторожно, несмотря на то, что знал, что она выглядит гораздо более хрупкой, чем на самом деле. — Спасибо. — Нет. — Пинхед утвердительно кивнул. — Это тебе спасибо. Сказав это, демон повернулся и пошёл к дверям Большого зала. Массивные двери все еще были окутаны тенями и мерцающими огнями, но наконец-то их снова можно было разглядеть. Пока он шёл, лениво обходя цепи, свисающие с потолка, к нему присоединились фигуры трех других демонов — Безгорлой, Масляного шарика и Болтуна. Увидев, что они отошли от него, Гарри начал закрывать шкатулку-головоломку. Как и в тот раз, когда он открывал шкатулку для Волдеморта, он не опускал взгляда — он действовал лишь на ощупь, по памяти. — Прощай, Гарри Поттер, — сказал Пинхед. — Я не жду, что ты снова нас позовёшь. В комнате стало темнее — мерцающие огни Ада потускнели. Цепи одна за другой исчезали во мраке. — Ну что ж, жаль… — пробормотал Пинхед, когда он и прочие еще не исчезли из виду, слившись с другими тенями. — Каким аппетитам я бы мог тебя научить! Ты мог бы научиться такому бесконечному голоду… Гарри продолжал возвращать шкатулку в закрытое состояние. Каждое его движение было уверенным и точным — в этом испытании он был опытным мастером. Глядя вслед ушедшим демонам, он почти с грустью улыбнулся и прошептал: — Прощай… старый друг. В последний раз ударил колокол, когда пальцы Гарри со щелчком вставили на место последнюю панель. Факелы, установленные вдоль стен, снова вспыхнули, также как и множество парящих в воздухе свечей. Камины вновь с ревом вернулись к жизни, вспыхнули гордо и высоко, но постепенно их пламя стихло до мягкого потрескивания. С зачарованного потолка безмолвно мерцали звёзды. Словно все, что произошло, было не более чем сном. Или ночным кошмаром.