Plavi, plavi

      Ему даже шутить не хочется.       Впервые за долгое время он заходит в раздевалку, не стараясь никого подколоть. Привет. Как дела? У меня отлично. Да, собираюсь. Франсуа, передай, пожалуйста, полотенце. Франсуа смотрит на него вытаращив глаза, привык уже к ехидному «Бланманже», к провокациям, томному взгляду. Ловро все равно. Он понимает мозгами, что надо поддерживать renommée, но голова у него занята другим. «Локомотива». «Шериф». Потом — «Ренн». Он уже начал учить французский. Остались мелочи, сущие формальности: медкомиссия, закорючка на контракте. За него заплатят пятнадцать миллионов евро, на бумаге это больше, чем за Модрича, главного LM10 в истории «Динамо». В реальности клубу достанется только половина от этой суммы, вторая отправится в «Локомотиву»; в свое время «железнодорожники» продали его за «три куны» именно с тем условием, что им достанется пятьдесят процентов от его следующего трансфера. Его последняя игра в чемпионате — против клуба, из которого он пришел.       Ловро не может отделаться от мысли: такое уже было в истории «Динамо»: LM10, 23 года, трансфер со скрытыми условиями. Это нескромно — сравнивать себя с Модричем, но так сладко…       — Лука ушел победителем, — холодно бросает ему Ариян. Сегодня он опять не в заявке, просто пришел в раздевалку, все никак не долечится, штаб говорит, выйдет ли против «Шерифа», зависит от того, сможет ли превозмочь боль. — Ушел в зените славы, лучшим игроком команды, которая рвала всех.       Ловро согласен: отличия есть, они очевидны. У Модрича не было разгромного проигрыша накануне трансфера. У Модрича не было воя в газетах: «Динамо» разваливается на куски. Когда Модрич уезжал, не было вопроса, кто его заменит.       — Я еще могу уйти победителем, — Ловро заставляет себя откликнуться на этот холод смехом. — Нам еще ответный с «Шерифом» играть. А сегодня пусть молодняк доказывает.       Молодняк смотрит на них во все глаза: две возможные судьбы стоят друг напротив друга в центре раздевалки, трансфер в одну из лучших лиг мира и тот, кого похоронят, небось, в синей форме.       — Пусть, — соглашается Ариян с насмешкой. — Ты, в конце концов, не последний LM в клубе.       Лука Менало нервно вздрагивает.       На разминке Ловро не столько разогревается, сколько глазеет на тех, кто остается в Загребе. В старте сегодня выходить сплошь новым именам Первой лиги и «возвращенцам»: Садег оправился наконец от травмы, Амер вернулся из аренды. Доминик, Кевин, Лука — вот и все, кого из «первых одиннадцати» выпускает Дамир в первом тайме. Ловро разминается рядом с Миславом, думает: если бы Дино не получил травму, играл бы он, а не Кевин. Пять из восьми игроков защиты на травме — когда такое бывало? Вот и приходится Дамиру выкручиваться. Он приглядывается: Кевин выглядит странно, что-то с оттенком кожи не то.       — Сероватый, — шепчет Ловро Алену Петернацу. — Кевин сероватый.       В раздевалке после разминки Кевин оставшиеся минуты сидит, схватившись руками за виски, смотрит в пол. «Пятеро из восьми, — обреченно вздыхает Ловро, чувствуя, как все катится к чертям. — И так двух защитников в схеме полузащита играет».       Выйти из раздевалки у Кевина не получается.       Стефан спешно переодевается, выскакивает на поле за секунды до стартового свистка.       — Мигрень, — объясняет, что произошло, Ивица Смодек. — Размялся и скосило. Пройдет… Через несколько часов.       Бруно нервно хохочет, практически сваливается в истерику, выдавливает сквозь смех:       — Нашу защиту явно кто-то проклял и сглазил. Может молебен в максимирской часовне отслужить? И заодно колдуна пригласим, чтобы порчу снял.       — Ты еще предложи в оросительную систему поля святую воду заливать, — подает голос Мислав.       — Именно! И ладан в фейеры засовывать, раз ничего другого не помогает.       Ловро молчит. Ему совсем не хочется балагурить. Он просто смотрит на игру со скамейки, скоро ничего этого не будет, ни полуразрушенных трибун Максимира, ни песен с трибун, ни людей, к которым привык больше, чем к семье. В газетах про Лигу 1 пишут, что она больше подходит ему, чем ХНЛ, — «более гламурная». Хорошее определение для того образа, который систематически выстраивал Ловро в последние годы… Во все годы в профессиональном футболе. Сладко, но почему-то тоскливо.       — Какой бардак, — сдавленно говорит Мислав, не отрывающий взгляд от игры. — Прямо как мы против «Шерифа».       На поле действительно бардак, команда путается в ногах, отдает неточные пасы, игроки словно не видят друг друга. Значит, на второй тайм придется выходить основе, надо исправлять ситуацию, терять очки «Динамо» больше нельзя. Вот он, шанс молодежи, новым игрокам, «возвращенцам», бери пользуйся, доказывай. Не способны.       Они выходят: он, Бруно, Мислав, Кристиян, в нагрузку Дуе Чоп, можно было бы, уверен Ловро, и без «нагрузки» выйти, но да ладно. Хорошо, что Кевина успели заменить до старта, иначе получилось бы максимально глупо. «Локомотива» совершенно не жаждет проигрывать, но противопоставить этому, полуторному составу «Динамо» ничего не может. Мислав забивает единственный гол в середине второго тайма, и им остается только спокойно довести игру до логичной победы, а Ливаковича — до очередной брани в сторону защитников.       После свистка они благодарят болельщиков, а потом бредут в раздевалку. Победить победили, только радоваться особо нечему: основа не может выходить на поле каждый матч, нужен отдых и перерывы, заменить ее толком некому, хотя номинально в команде сорок игроков.       Перед тем, как скрыться в подтрибунке, Ловро оборачивается: трибуны уже полупусты, мачты погасли.       «Я буду скучать, — неожиданно понимает Ловро. — Уже скучаю». Трава под ногами откликается влажным сочувствующим вздохом.