Царица моря

      Что такое город грибов. Я должна сказать, я никогда в жизни и представить себе не могла ничего подобного. Все, что походило на мои прежние представления о городе, заканчивалось за линией причалов. Дальше — грибы. Гигантские грибы, высотой в несколько сотен метров. Весь остров с причала выглядел как бесконечная стена этих исполинских грибов фиолетового или малинового цвета. А город располагался прямо на них и внутри них. Планировка города была во многом вертикальной. Здания строились прямо на ножках грибов, липли к ним, взбирались по ним на огромную высоту. Некоторые постройки добирались под самые шляпки грибов.       А еще тут всегда было светло. Целые армии светлячков вились под шляпками исполинских грибов — и это не считая местного освещения, огромных светоносных бутонов. Я предположила, что они не росли здесь, а доставлялись с других островов, не захваченных побегами великой грибницы.       Город был переполнен, во всяком случае причалы точно. Мы с девочками, взявшись за руки, с трудом пробивались через толпы тел всех возрастов и степеней одетости.       Либо надевай красивые и сексуальные вещи, либо уж не надевай ничего — так думали все до единой встреченные мной люди в этом мире. Мы нисколько не выделялись из толпы, потому что все мы трое были абсолютно голенькими. У каждой из нас было но небольшому кольцу — их вручила нам помощница капитана, Варра, когда пришло время спускаться на берег.       — Раз уж вы, сучки, не являетесь рабынями, то получите жалованье тоже. Но только за то время, сколько проработали на корабле. И вот еще что. Сильно не загуливайте. Теперь стратегесса – ваша матрона, и она желает видеть вас завтра утром.       — Нам нужно будет вернуться сюда, на корабль?       — У стратегессы полно дел в городе, не то что у вас, глупые дырки. Вы найдете ее в особняке.       — Так а как нам его найти?...       Брови Варры сдвинулись,       — Может быть, МНЕ вас отвести?       Мы быстренько убежали, решив, что так будем целее. По каким-то местным законам права покровительства перешли от нашей погибшей матушки к стратегессе Кари, Экка и Пику с погрустневшими лицами объяснили мне, что так всегда и происходит: если девочка лишается своей повелительницы, которой в данном случае была наша матушка, то подданство переходит путем выборов сначала к одному из региональных покровителей того же уровня (к другой матроне из нашей деревушки), либо к покровителю высшего уровня (к старосте деревни), и так по старшинству. Поскольку не осталось ни покровителей равного уровня, ни уровня выше, мы стали подданными сразу целой областной правительницы, нашей юной госпожи Кари, которая совмещала управленческую должность главы города и военную — стратегессы в этом регионе Солнечного моря.       — А что обычно происходит с теми девочками, которые становятся подданными таких влиятельных господ? Это разве не престижно?       — Это, конечно, престижно, — согласилась Пику. — Но, Софи… У такой госпожи как стратегесса, наверное, сотни рабынь и подданных, и каждая лучше всех нас троих во всем. Зачем ей три простые девчонки? Скорее всего она сделает нас рабынями и продаст.       — А там — уже как повезет, — добавила Экка.       Мы с Пику стали утешать расплакавшуюся Экку. Все трое крепко обнялись. Будь, что будет — так мы решили, и отправились исследовать город.       Я то и дело крутила головой, хотя чаще пялилась вверх, разинув рот. Ножки грибов были по несколько сотен метров в диаметре у основания, а в самом широком месте, может и целый километр. Жилища, общественные и правительственные учреждения находились прямо в их толще, будто в пещерах, а город строился вертикально, облепив ножки грибов лесами в десятки ярусов, сооруженных из той же древесины с малиновым отливом, что и наш корабль. Как я начинала догадываться, это была вовсе не древесина — материал этот добывался прямо из гриба.       Мы двигались, взявшись за руки, без малейшего понятия, куда идем. Время от времени поднимались по лестницам, забираясь все выше и выше по ножке гриба. В какой-то момент, когда я глянула вниз, у меня закружилась голова.       Если свалиться отсюда, то разобьешься в лепешку, а над головой еще десятки ярусов!       Мы случайно набрели на место публичного секс-обслуживания. Оно представляло собой стену, из которой торчала только нижняя половина тела девочки: задница, разведенные ножки и член между ними. Управляла представлением огромная толстая бабища в красном платке на голове, с массивными складками на животе и мягкими сиськами, растекшимися по ней до пупа.       Представление снискало популярность у народа. Несколько девочек находились в пользовании, а вокруг торчала толпа зазевавшихся девок, возбудившихся от зрелища и массирующих себе груди и промежности, наблюдая за действом.       Управляющая, тем временем, зазывала клиентов:       — Девочки, смотреть — это одно, а как насчет помассировать свою глотку вот таким бревном?       Она схватила рукой один из свободных членов и продемонстрировала, потрясая им.       — Да у многих из вас рука потоньше будет, чем елда моей рабыни!       Она, конечно, преувеличивала, но не существенно. Члены ее рабынь и вправду были велики, толсты и покрыты надутыми венами.       — Всего за три красных кольца любая из моих девочек так отполирует вам горло, что вы до конца сезона не забудете!       Я видела жадные взгляды моих сестренок. Мне же было странно видеть, что поставщиками секс-услуг в этом мире были в основном девочки с членами. И пользовались они, при этом, обильным спросом. Почему, и как так вышло — гора вопросов, образовавшаяся за этими мыслями была слишком велика для моего небольшого еще ума.       Но я поняла, что обязана попробовать. Не соглашаться было просто неразумно. Пику откуда-то знала основы экономики. Красное кольцо (а на самом деле просто рыжее) было кольцом наименьшего номинала. За ним шло синее — нам как раз выдали такие, по одному каждой. За одно синее кольцо давали восемь красных. Дальше — золотое (оно делалось не из золота, просто имело приятный цвет), пятнадцать синих колец, за ним — белое, это шесть золотых. Существовали еще, по слухам, черные кольца. Одно такое стоило двадцать одно белое или семнадцать тысяч красных. Они применялись только в очень крупных операциях, вроде межгосударственных расчетов и масштабных банковских трансферов.       То, что этот мир обладает развитой монетарной системой, значило очень многое. Чтобы создать признанную на огромных территориях и твердую систему денежного оборота общество должно было достигнуть очень высокого уровня государственного управления. Я находилась в могущественном и развитом государстве, вроде Римской империи или греческого царства вокруг эгейского моря. Что же касалось нравов этого общества — существование организованных точек торговли продажной любовью говорило само за себя. И сейчас, более, чем когда либо прежде, я чувствовала искреннее желание стать частью этого общества в полную силу.       — Гуляем за мой счет, — твердо сказала я и потащила девочек за собой.       Стащив колечко с пальца, я положила его в толстую ладонь управляющей: за нас троих.       Мы сели на корточки к трем свободным членам. Мое сердце часто билось от волнения. Первая продажная любовь это всегда волнующе. Положив руку на член, я сперва погладила его — он был горячим и твердым как камень. От моего прикосновения девочка чуть дернулась, ее член начал пульсировать в моей руке. Я добавила скромный поцелуй на ее яички, мне захотелось потереться грудями о ее член. А раз деньги уплачены, то я могу делать все, что захочу.       Я сжала член своими сисечками и терлась об него. Так я заводила саму себя, или, скорее, старалась вести себя немножко более раскованно. Заниматься сексом на виду у нескольких десятков зевак было мне несколько непривычно.       Когда я отпустила член, он задергался в воздухе, будто в недоумении — разве уже все? Мне не хватало именно этого — ответа от моей безликой партнерши, спрятанной за стеной. Я должна была чувствовать ее желание, и вот, найдя этому подтверждение, я уже не стеснялась. Я жадно поцеловала член рабыни в то место, где головка соединяется с уздечкой, ласкала это место кончиком языка. Да, я чувствовала себя увереннее. Я же заплатила за секс с этой рабыней, и теперь она вся моя.       Я смело обхватила красную от прилившей крови головку члена губами. Насадилась на нее ртом, а потом подалась дальше, резко протолкнув тело члена себе в горло. Меня охватывал жар и беспамятство. Мысли смешались и улетучились. Как и не раз прежде, я теперь думала только о члене, что во мне. О том, как убийственно эротично мое положение и вся эта ситуация. Зеваки смотрят, а я просто получаю свое честно купленное удовольствие, насаживаясь на член неизвестной рабыни, которая для меня просто секс-игрушка.       Я встала на колени, чтобы было удобнее, обхватила задницу рабыни обеими руками и надавила, заставляя ее глубже погрузиться мне в рот. Она все верно поняла и начала двигаться. Я шлепнула ее ладошкой по яичкам — быстрее!       Пока рабыня вколачивала член мне в горло, я посмотрела по сторонам. Пику одной рукой дрочила себе, другой массировала яички своей девочке, точно так же, как и я, заглотив ее член. Экка, схватившись за бедра своей рабыни, насаживалась на член так глубоко, что своим лицом поднимала ей яйца. Я тоже хотела так.       Взявшись за бедра своей шлюшки, я подалась вперед, заглатывая член все глубже, пока яйца не легли мне на лицо. Я продолжила и дальше, упираясь носом в основание члена. Мне слышались отголоски возбуждения моей рабыни, они передавались мне через соединение наших Фа. Поработав на веслах, я развила чуткость к этому явлению настолько, что уже почти могла услышать ее желания. Это трудноформализуемое чувство — желания твоей партнерши просто транслируются в твой разум и их почти не отличить от своих собственных желаний. Я собрала ладонями ее яички, сжала основание мошонки, чтобы яйца стали круглыми и твердыми, а потом начала с силой хлестать по ним ладошкой. С каждым ударом в мою глотку выплескивалась крепкая струя семени, я даже опешила на миг, но, сообразив, в чем дело, тут же продолжила. Одна, две, три. Еще, еще. Каждое биение ее члена сопровождалось моим оргазмом. Наши Фа резонировали, действовали вместе, даруя нам божественное наслаждение.       Безумный продажный секс лишил меня сил. Экка и Пику едва подняли меня на ноги и потащили прочь, но толпа перед нами была еще одним препятствием. Меня лапали руками, хватали за сиськи и за промежность, самые смелые лезли поцеловать меня в губы или хотя бы в щечку. Мои подружки тоже без внимания не оставались. Я так поняла, наше представление понравилось публике.       Я была опьянена оргазмами. Прокручивала из в памяти снова и снова, представляла себе всю ситуацию: я на коленях натягиваю себя на член до самых яиц — это возбуждало даже так, в одних мыслях.       В дальнейших странствиях я положилась на моих подружек — в моем состоянии было тяжело связать два слова. Я все никак не могла отойти от сокрушивших меня экстазов. В какой-то момент я просто очнулась за столом, к счастью, в компании моих подружек. Сразу стало ясно: они как следует навеселе.       — Смотрите, кто проснулся! Наша дивная Софи, бездонная глотка! — Экка расхохоталась, и Пику вместе с ней.       — Эй, официантка! Нам срочно нужна добавка. Наша подружка пришла в себя.       Официантка появилась тут же. Это была низкорослая, коренастая женщина, очень мягкая, с солидным жирком, толстыми ляжками и большой задницей. А еще с двумя парами толстых, с мою голову, голых сисек, расположенных одна под другой. На соске каждой сиськи был надет металлический колпак в форме пениса. Я представила, какие огромные соски могут скрываться под ними. Единственной одеждой официантки был крохотный передник, который, вопреки моде, таки скрывал ее влагалище. Наверное, чтобы эту гигасексуальность не трахали каждую минуту, мешая работать.       Официантка улыбнулась мне приятной светлой улыбкой:       — Чего хочешь, моя маленькая? Сладенького? Или полусладенького? Или, может, чего покрепче и погуще?       — Софи, ты должна попробовать все!       Экка сняла с пальца и шлепнула на стол все свои оставшиеся красные колечки. Похоже, девочки успели пропить все, что у них было.       Официантка умело собрала кольца со стола и ладошкой унесла к себе в вагину. Это получилось у нее так быстро и непринужденно, что мне показалось, будто ее влагалище умеет сосать не хуже пылесоса.       Подружки поставили на стол четыре миски, а официантка сняла колпачки со всех своих гигантских грудей, нагнулась над мисками и принялась доить себя, сжимая груди толстенькими пальцам. То одну пару, то другую. Из них обильно лилось. Вязкое белое, прозрачное и густое, что-то с малиновым оттенком, и просто жидкое, как вода. Из своих грудей она надоила по целой миске каждого напитка.       Я очнулась, как подсказывала логика, на следующее утро, привалившись спиной к стене на мостике какого-то безумно высокого яруса. Экка и Пику сопели по обе стороны от меня.       Мы успешно пропили все наши деньги и теперь остались во всех смыслах с голыми задницами.       — Просыпайтесь, мартышки! Вы что, забыли? — я тормошила моих вялых подружек, пытаясь поставить их на ноги. — Мы должны прибыть к нашей госпоже!