Царица моря

            Экка разбудила меня на рассвете и мы собрались в дорогу вместе с остальными девочками. Праздники праздниками, а работа по заготовке рипса стоять не должна. Нам нужно было еще много собрать. Матушка объясняла, что если всплыли цветы, то корабль уже в пути и скоро прибудет к нам, чтобы забрать рипс. И это было хорошо.             Та моя рана, которую я получила в драке с морской обитательницей, затянулась буквально за одну ночь, никто в деревне и не понял, что я вообще была ранена. Нужно отдать должное моей прекрасной спасительнице, миниатюрной юркой незнакомке, с которой мы встретились под водой. Мое тело требовало дела, нагрузок, после ритуала я прямо-таки дышала энергией и силами, мне необходимо было их куда-то выплеснуть.             Утро обещало быть замечательным, как и весь день. Мы шли по известной тропе на рипсовые топи. Пику шла рядом со мной. Я не удержалась и схватила ее ладошкой за толстую задницу, а она, улыбнувшись мне, погладила меня пальчиком между ягодиц. Экка нагнала нас и шлепнула нас обеих по задницам.             Мы трое мечтательно вспоминали ту ночь, когда все втроем занимались любовью. Тогда все было так волшебно и горячо, вот бы вся наша жизнь была такой… Но нужно делать работу!             — Вы меня тогда выжали досуха! — пожаловалась Пику. — Я никогда еще столько не кончала. Как только в вас столько помещалось?..             — Кушай больше рипсового семени, подружка. — Экка шлепнула Пику по заднице и повисла у меня на шее. — Я хочу, чтобы лицо моей сестренки Софи все было покрыто твоим семенем. А потом мы будем целоваться! Все втроем.             Я сунула руку под травяную юбочку Экки — там было влажно. Я показала ей мокрые пальцы.             — Еще не рассвело, сестричка. Нам работать весь день, побереги силы.             — Да ладно тебе, Софи! Вот скажи, а ты как хотела бы? Как тебе нравится заниматься любовью?             — Я пока не знаю, — сказала я честно. — Я еще мало что понимаю на самом деле.             — Чепуха. Сама богиня занялась с тобой любовью, ты точно должна что-то знать!             — Ну, наверное… Как раз туда.             Я похлопала себя по заднице.             — Мне кажется, это мне подходит.             — А-га… — Экка и Пику переглянулись.             Матрона распределила нас по секторам, за сегодня мы должны были очистить приличную территорию и нарубить целую гору рипса. Я принялась трудиться на своем участке. У меня уже неплохо получалось работать мачете, как раз то, что мне было нужно. К полудню я утомилась и прилегла на сухом месте отдохнуть. Только прикрыла глаза, и сразу же заснула. Меня разбудили, я даже сначала испугалась, но это были мои подружки-раздолбайки, Экка и Пику.             — Софи, становись скорее на колени. Пику выпила целую уйму рипсового семени, смотри какие тяжелые у нее яйца!             Она приподняла ладошкой яички Пику. Они и в самом деле выглядели гораздо крупнее, чем даже обычно.             — Давай, она кончит тебе в задницу, а ты потом спустишь мне это все в ротик.             В душе я немного возмутилась. Экка говорила так, будто это было дело не более значимое, чем воды попить. Но мои мысли уже унесло. Стоило мне только представить то, о чем говорила моя сестренка, и я моментально намокла.             Девочки выбрались из своих юбчонок, а я задрала свою до самых сисек и встала на колени. Едва кончик члена Пику дотронулся до моего анального кольца, я сразу забыла все сомнения. Это было так томительно и возбуждающе, что мне оставалось только предвкушать, что будет дальше.             Пику задышала чаще, а когда вошла в меня, то мы с ней вместе застонали. Ничего подобного я раньше не испытывала. Мне было приятно, когда в меня входят различные предметы, и еще больше удовольствия я получала, когда в мой анус входит живая плоть, как в тот раз с пальчиками Пику. Но когда во мне оказался ее член, — это напрочь вышибло из моей головы все мысли кроме единственной: пожалуйста, продолжай.             Ее член был совсем небольшим, а мой анус, на удивление, будто бы уже давно разработанным, он пускал член внутрь почти без сопротивления. Но тем не менее я получала удовольствие от его движений во мне. Может, не от физической стимуляции, а скорее от взаимодействия каких-то любовных сил в нас, которые возникли при контакте моего полового органа и ее. Та самая Фа, о которой мне рассказывала матушка. Материя, пронизывающая наши тела. Взаимодействие наших Фа дарило нам обеим такое удовольствие, что уже не сможешь забыть, раз попробовав.             Пику осмелела окончательно. Она схватила меня за талию и порола меня в задницу. Ее влажные бедра звонко шлепались о мою задницу. Экка гладила меня по всему телу, щипала за сисечки и целовала в плечо, в спину, в ягодицу.             Пику действовала все агрессивнее, а я необъяснимым чутьем ощущала, что она уже давно близка к оргазму. Я легла лицом и грудью на траву, выгибая спину и подавая ей навстречу свою задницу. А она приподнялась с колен, стояла теперь на полусогнутых, еще сильнее обхватила за талию и со все большим усердием вгоняла в меня свой член.             Ей недоставало длины, чтобы как следует измочалить меня, но меня это нисколько не волновало. Мы обе понимали, что игры кончились, это уже не дружеский перепих. Пику в самом деле хотела овладеть мной, хотела войти глубже и глубже, а я мне только доставляло волнительное удовольствие мое пассивное положение перед Пику, моя открытость любым ее сексуальным желаниям.             Мы с Пику застонали одновременно, она навалилась на меня сверху, обхватила обеими руками под грудью, а я почувствовала, как ее член наполняет меня мощными порциями семени. Оно, как и раньше, выплескивалось толчками. Один, второй, десятый, одиннадцатый — я даже немного заволновалась, сколько же вмещают ее волшебные яички.             Пику вытащила из меня свой еще стоящий член, опустилась на колени, сжала руками мои ягодицы. Она целовала меня в анус и в губы вагины. А я так и лежала, задрав зад, пытаясь проветриться от бури ощущений и нащупать в своем сознании хоть одну единственную мысль.             В это время под меня залезла Экка, обвила мое тело ножками, а руками взялась за ягодицы. Я почувствовала ее язык на своей вагине, он проникал меж половых губ, находил дорогу внутрь. Потом Экка принялась за мою задницу. Она вылизывала мое налитое анальное кольцо.             — Софи, ну-ка расслабь свою задницу. Я так хочу попить семени Пику из тебя.             Как я могла отказать ей? Вдумавшись в ее слова, я тут же лишилась сомнений. Так сильно меня возбуждала мысль о том, что все семя Пику выльется из моей натруженной задницы прямо в ротик Экке.             Пику подняла меня с земли, обняла и поцеловала в губы, одновременно направляя мою задницу на лицо Экке. Я расслабила мышцы задницы и тут же почувствовала, как из меня полилось. Экка успевала не только глотать, но и работала язычком, а я машинально начала ласкать ладошкой член Пику, и новая порция ее семени оказалась у меня на животе и груди. Уже не так много, нужно дать нашей подружке немного отдохнуть.             Я была в восторге. Мы лежали, обнявшись. Я и Пику гладили Экку по заметно округлившемуся животику. Все, что было во мне, теперь находилось в ней. Эта местная сексуальная практика была мне совершенно незнакома. Да и что вообще мне было знакомо? То, что пенис вставляется в вагину, иногда в рот, в редких случаях — в анус? Нет, то что я обрела здесь, то, что узнавала — все это меня страшно заводило. Я ощутила в себе силы и самой придумать что-то интересное, что можно сделать с нашими волшебными телами.             Только моему проснувшемуся таланту не суждено было расцвести сегодня. Нас нашла матрона, назначенная сегодня главной на выработку рипса. И ей, конечно, пришлось не по душе то, что мы тут вместо работы занимаемся друг другом.             Ее строгим словом мы были поставлены все трое задницами кверху, и получили по ним прутом. Это было больно, чертовски больно.             — Этого пока хватит. А вот вернемся в деревню — там вас выпорют как следует. Никто не отлынивает от работы, я уверена, вы это хорошо усвоите!             Стыдно признаться, но мне понравилась и порка.             Мы были расставлены на свои сектора и продолжили собирать рипс. К вечеру, когда все выбились из сил, матрона объявила, что мы возвращаемся в деревню. Не останемся на ночь.             Мы собрали рипс в пучки, взвалили на спины и поволокли добычу. Экка и Пику приуныли, думая, наверное, о предстоящем наказании. А я — я решила «будь что будет».             В этот вечер нам не предстояло испытать никакого наказания. Все обернулось гораздо хуже.             Мы начали чувствовать запах дыма, а вскоре и увидели его. Он столбами поднимался оттуда, где находилась наша деревня. Все замерли на месте. Мою грудь охватила ледяная тревога.             Побросав вязанки рипса, мы пошли быстрее, а потом и со всех ног побежали к деревне. Этого, конечно, не следовало делать: нас там поджидали.             На нас поставили засаду. Накинулись из кустов с обеих сторон. Меня сшибло с ног что-то очень крепкое и тяжелое. Я упала, больно обдрав плечо, и уже с земли увидела, как матрона отбивается от четверых крупных незнакомок стеблем рипса. Противницы ее были вооружены короткими мечами.             — Девочки! Бегите! — прокричала матрона.             Тут же мне на спину опустилось и больно придавило к земле чье-то колено.             — Даже не надейся, мелкая сучка.             Но вдруг давление исчезло, моя пленительница с криком повалилась на землю рядом со мной, а меня схватили за оба плеча и поставили на ноги. Экка и Пику — обе держали в руках по стеблю рипса. Я нагнулась и подхватила с земли свое копье — доставшееся мне в бою с подводной гадиной. А на нас надвигались трое воительниц с короткими мечами. В сумерках я не сразу обратила внимание: все нападавшие были чернокожими девками. Мне хотелось разорвать их на части и поглумиться над их телами. Тем не менее, я осознавала, что если эти трое опытные воительницы захотят сразиться с нами тремя, девками с заготовки рипса, на победу нам лучше не рассчитывать. Воительницы выглядели свирепыми, они, по правде говоря, очень меня пугали.             И мы приняли верное решение — бросились бежать.             Оглянувшись, я увидела, как четверка воительниц, окруживших матрону, скоординированными атаками заставляет ее опуститься на колени, окружает и начинает колоть мечами. Брызги крови посыпались на дорожную пыль и на обнаженные тела чернокожих воительниц.             Да, мы решили верно. Нужно бежать, иначе мы покойницы.             Трое воительниц попытались нас преследовать, но быстро бросили эту затею. Опасались отстать от своих и заблудиться в лесу ночью. Мы же бежали куда глаза глядят.             Только выбившись из сил остановились и замерли, плотно прижавшись друг к другу. Убедились, что погони нет. Тогда я поняла, что Экка ранена. Она зажимала рану под мышкой, и оттуда капала кровь.             Пику разбила о ствол дерева свой рипсовый стебель, собирала семя из него и втирала в рану Экки. Как и любая другая влага (кроме, похоже, морской воды), рипсовое семя имело свойство исцелять раны.             Мы проснулись рано утром — Экка разбудила нас. Она уже сходила к берегу и видела, как отходит от острова корабль. Это значило, что, скорее всего, нападавшие покинули деревню. Мы приняли решение возвращаться и посмотреть, что же случилось.             Я готовила себя к тому, что увижу. Экка и Пику не могли к такому подготовиться. От деревни ничего не осталось, все было сожжено. Среди обугленных остовов хижин мы находили тела. Это были тела матрон. И тело матушки Наны мы нашли тоже, а также тело матушки Пику, ее звали Кеку.             Слезы и скорбь — в них мы провели этот день. Мы собрали все тела, какие нашли, на берегу. Обследовали даже тропу, где на нас напали. Это было в нескольких минутах пешего хода от деревни. На тропе осталось тело зверски зарезанной матроны Реке. Тут я заплакала первой. Наша жизнь разделилась на до и после. Реке обещала наказание нам троим. Но уже не будет никакого наказания. Я клялась богине, пусть меня высекут сто раз так, как собирались, лишь пусть все они будут живы. Но, похоже, ни одна богиня не может вернуть отнятую жизнь обратно.             Мы уложили тела на берегу, у самой воды, в один ряд. Там были не только матроны, но и молодые девчонки, наши знакомые и подружки. Они решили биться с захватчицами, но не имели никаких шансов в этой битве. Их отчаянная храбрость заставляла меня рыдать снова и снова.             К вечеру подошел прилив. Волны облизали тела павших героинь. Подхватили их и унесли в море.             Мы на коленях вознесли молитвы богине дна морского, и она услышала нас: тела, одно за другим, загорались белыми вспышками и исчезали без следа.             — Богиня приняла их, — произнесла Пику. — Теперь они в ее царстве удовольствий. Какая благодать. Только… Что же теперь мы будем делать?...             Я сжала кулаки и ответила сурово:             — Мы все восстановим. Отстроим деревню, родим детей. Все будет как прежде. Мы не должны сломаться от этого. И когда они придут снова, мы будем готовы. Наши дети будут воспитаны воительницами.             В те моменты я слабо отдавала себе отчет в том, что говорю. И еще многого я не понимала.             — Нам потребуются детородные яйца, — грустно сказала Экка. А Пику произнесла еще печальнее:             — Мы не успеем. Вон, смотрите, корабль. Они решили вернуться.             Мы поднялись с колен. Я покрепче сжала копье, Экка и Пику достали мачете. Если нам суждено встретиться с врагом, то мы его встретим. Встретим, как подобает.                          5. Стратегесса                    Мир на глазах становился больше. Точнее было бы сказать, что в те мгновения я с миром впервые и столкнулась. До этого все, что я знала, умещалось в пределах моей деревушки, морского пляжа, дороги до рипсовых топей. Мой мир был так замечательно мал и узок, что я привыкла к нему и полюбила. И, вдруг, оказывается, что есть какие-то другие люди, кроме девочек из деревни, кроме моих подружек Экки и Пику. Оказывается, эти люди тоже чем-то занимаются, оказывается есть еще какие-то другие люди, с которыми эти люди враждуют.       Мир, огромный мир. Его границы расширились для меня в те мгновения, когда я наблюдала за высадкой воительниц и морячек с корабля. Почему не раньше, когда на нас напали те страшные воительницы? Наверное, тогда мне некогда было думать на сторонние темы, я была слишком занята тем, чтобы спастись и уберечь своих подружек.       Так много всего появилось в мире для меня.       Корабль, море, путешествие.       Новые люди из новых земель, туман испарялся с карты мира в моей голове.       Царства и царицы, воительницы и разбойницы.       Стратегесса.       Война.       После нашего недолгого разговора со стратегессой Кари воительницы отвели нас в сторонку и усадили на траву, велев никуда не уходить. Словно было нам, куда идти!       Мы ошиблись, думая, что причаливший корабль был кораблем налетчиц. Наоборот, если я все верно поняла, стратегесса Кари со своими людьми как раз преследовала этот «рейдер», охотилась на них. Мне было проще думать, что тот, кто преследует наших врагов — наш друг. Моим подружкам тоже. Мы впервые за долгое время (нам казалось, что прошла целая жизнь) ощутили себя в безопасности. Это позволило немного расслабиться, и мы, ослабевшие, начали клевать носом. Пику и Экка уснули, уронив головы мне на плечи. Я только-только закрыла глаза и вдруг меня разбудили. Был уже вечер — я поняла это по освещению: оранжевое солнце укатывалось за море. Вечерело. Воительница сказала, что мы идем с ней и привела нас на пляж, где воинство стратегессы грузилось обратно на корабль. Морячки отшвартовали гигантскую галеру и сталкивали ее в море. Был прилив, иначе у них не было бы ни шанса сдвинуть такую громадину.       Когда корабль оказался в море, все те, кто толкал его с берега, ринулись в волны, поплыли к бортам. Им бросали сверху канаты, по которым жилистые морячки резво взбирались, отталкиваясь ногами от борта. Я подтолкнула Экку и Пику к канатам.       — Лезьте!       И они полезли. Неуклюже, даже позорно в сравнении с тренированными морячками. Над нами посмеивались и немного ругали — те, кто взбирался следом за нами. А это было не так уж просто. Влажные от воды руки скользили по канатам, соскальзывали даже с узлов, и больше, чем взобраться наверх, меня беспокоило только мечта не свалиться вниз. Следовавшая за мной неожиданно сильно поддержала меня за ягодицу.       — Лезь давай, сухопутная пизденка.       Так и влезли. Я хваталась за узел, она меня поддерживала, и я хваталась за следующий. Мне недоставало силы моего тела, чтобы так ловко, как морячки, взбираться по канату. Приди в себя, Софи. Как это тебе не хватает сил? Ты один-на-один одолела опытную морскую каргу. Ты сильна, еще как сильна, просто никогда не хотела по-настоящему испытать свою силу.       В следующий раз, когда рука снизу должна была поддержать меня за зад, я подтянулась к следующему узлу, не дожидаясь помощи. А потом к следующему.       — Хо, да! — донеслось мне вслед. — Вот так, сухопутная. Лезь давай!       У самого фальшборта мне подали руку и втащили на борт. Как раз вовремя — после моих отчаянных рывков у меня почти не осталось сил. Я села задницей на деревянную палубу рядом с Эккой и Пику, но мне не суждено было передохнуть.       Та, что толкала меня в задницу, энергично запрыгнула на борт. Это была очень рослая и физически сильная женщина. Кожа ее загорелая от многих лет на палубе корабля. Могучие икры и бедра, ножны короткого меча, накрепко пристегнутые к левому бедру двумя кожаными ремнями. Она носила широко распахнутую белую сорочку с длинными свободными рукавами. Скорее, как подмечали остатки моих заметно деградировавших мозгов, это был такой покрой — на грудных бортах рубашки не было пуговиц и прорезей под них. Пуговиц было только две, и обе они располагались в области живота. Эта модель изначально планировалась такой, чтобы не было никакой возможности прикрыть ею груди надежно, только случайно, в зависимости от направления, к примеру, ветра — то один борт, то другой набрасывало бы то на одну грудь, то на другую.       Рубашка была заправлена в широкий кожаный пояс с металлическими шипами. По здешним меркам этот пояс можно было смело назвать юбкой, настолько целомудренным он был, что почти прикрывал плотный треугольник густой черной поросли над началом складок вагины.       Рваная полоса более светлой кожи, пролегавшая от ключицы прямо до темного соска левой сиськи, была напоминанием о былых сражениях. Эта женщина билась в бою и получила тяжелую рану, которую не смогла, похоже, своевременно исцелить в воде.       И почти до самого пола свешивалась за спиной тугая коса черных как как уголь волос со вплетенными в нее золотыми нитями. Она была не простой морячкой. Вообще-то она была капитаном корабля.       — Все на весла, ящерицы, и быстро! До заката остров должен скрыться за горизонтом!       За спиной капитанки на борт запрыгнула, похоже, ее помощница и водрузила на голову своей начальнице шляпу с широкими полями. Палуба, тем временем, приходила в движение. Капитан зашагала прочь, а ее помощница, коренастая и плотная женщина с повязкой на глазу, уставилась прямо мне в лицо свирепым взглядом.       — Что-то не ясно вам, мелкие пезды, в приказе капитана?       — Но нам не объяснили, что нужно делать…       Помощница капитана подступила на шаг ближе, и набрала в грудь воздуха:       — ВСТАЛИ! И живо телепортировали свои задницы на весельную палубу!       Мы вскочили как ошпаренные, но в замешательстве замерли.       — Но мы даже не часть вашей команды… — неуверенно проговорила Пику. И она, и я, и Экка тут же почувствовали, что лучше бы эти слова никогда не прозвучали.       Помощница капитана подошла к ней в упор, и ее утихший голос напугал меня сильнее нападения рейдеров:       — Ах так… Значит, поздравляю, вы приняты. А ТЕПЕРЬ       ЕСЛИ ВЫ       ПОТРАТИТЕ ЕЩЕ ХОТЬ МГНОВЕНИЕ…       Мы не стали гневить судьбу и не потратили больше ни единого мгновения драгоценного времени помощницы капитана. Я потащила своих подружек прочь. Наиболее удачной идеей было двигаться туда, куда бегут все остальные, а они направлялись внутрь корабля, на нижние палубы. Палуб на этом огромном судне было не две и не три. Следуя за другими морячками, мы спустились по трапу, и, кажется, прибыли куда нужно. Эта палуба, насколько я разбиралась в кораблях, была вся отведена под весла.       Мое внимание сразу привлекло то, чего я совсем не ожидала увидеть тут. Скамьи вдоль обоих бортов образовывали центральный проход. По обе стороны прохода, вдоль досок, тянулись два толстых шнура, или, даже кабеля. И эти кабели выглядели по фактуре совершенно чужеродно остальному интерьеру. Выполненные из необычного материала, который был похож то ли на пластик, то ли на латекс, то ли на уголь. Кабель был прижат к полу металлическими стяжками и возле каждой скамейки от него отделялись три меньших кабеля. Каждый из них подводился, насколько мне хватало логики, к одной из трех закрепленных на скамье… Похоже, честнее будет назвать это устройство все-таки фаллосом. Они были необычной формы. Не прямые цилиндрические, а больше конические, короткие, но широкие, а затем резко сужающиеся. Прежде, чем я начала строить догадки относительно назначения этих штуковин, я своими глазами увидела, как их следует применять.       Морячки смазывали слюной себе анус или вагину, слегка присаживались на фаллос, примерялись, привыкали, а затем быстро садились на него до конца, оказываясь задницей на скамье.       По всей видимости нам предстояло проделать то же самое, и от этой мысли по моей спине пробежали приятные мурашки. Я предвкушала.       Скамья была рассчитана на троих, и мы с подружками как раз успели занять свою. Мы неуверенно переглянулись. Вернее, это подружки посмотрели на меня неуверенными взглядами. Я-то давно смирилась с тем, что не уйду, пока не попробую это.       Я первой примерилась своей задницей к фаллосу, почувствовала его холодную поверхность. Странные ощущения. Он был определенно металлическим, но, при этом, упруго деформировался под моим весом и движениями. Я была совершенно точно уверена, что не встречала прежде такого металла, в то время как все вокруг относились к нему совершенно буднично.       Мы переглянулись с Пику, я почему-то глупо улыбнулась ей, а она неожиданно вернула мне улыбку. Я честно сомневалась, справится ли Пику, сможет ли оседлать толстый фаллос до конца. Едва ли ее анус был так же хорош, как мой, поцелованный и улучшенный самой богиней. Пику, все-таки, была одной из немногих в нашей деревне девочек с членом, она привыкла подавать, а не принимать. Но я зря опасалась. Пику заметно повеселела. Кажется, ей понравилось. Экка же, напротив, испытывала дискомфорт:       — Он такой большой… Мне немножечко больно.       — Вовсе и не большой, — сказала я, и немного смутилась. — Просто дело привычки.       Позже я узнала, что морячка — это, вообще-то, почетная профессия, требующая выдающихся физических данных, это касалось пластичности и восприимчивости анального пути. Не всякую брали на борт. А если и брали, то ей там приходилось быстро приспособиться.       В какой-то момент я вдруг почувствовала, что не вполне управляю своим телом. Не было ни мгновения рефлексии, я просто взялась за весло синхронно с Эккой и Пику. Мы его подняли, оттянули, а затем погрузили в воду и потянули.       Мною управляли. Я поняла это не тогда, а много позже, когда капитан дала приказ на отдых, весла убрали, и наше громадное судно пошло на одних парусах.       Ощущения были совершенно новыми для меня. Стимуляция короткого и толстого фаллоса в моей заднице точно не могла дать такого. Каждая клетка моего тела неощутимо играла ритм, который я, сама не заметила когда, начала проговаривать вслух:       — Эй… Хо!       Поднимаешь — опускаешь. Отводишь — тянешь. Мы, три девочки из деревни, впервые видевшие корабль изнутри, справлялись безупречно. Вместе со всеми сотнями девочек на веслах мы работали как единое целое, действовали синхронно, словно машина.       Мною управляли, да, но те микрооргазмы, что я испытывала на каждом такте движения весла — они не посылались мне извне. Их создавала себе я сама, и их интенсивность зависела только от того, как точно я попадаю в тайминги. Чем точнее попадание, тем более ощутимо выстреливает и разлетается по мне короткая волна экстаза, и тем больше мотивации попадать точнее.       Это было похоже на дрессировку, не с чем спорить. Но и что? Если корабли тут приводятся в движение так, то я, блин, хочу стать морячкой. У меня есть все таланты для этого!       Мы выпали из транса внезапно, как отрезало. И тут же разнеслись приказы сушить весла: корабль пойдет под парусами, а весельные команды должны отдохнуть и набраться сил. Глядя на других, я подсказала Экке и Пику, что нужно втащить наше весло внутрь, а потом немного высунуться наружу и закрыть откидную створку, чтобы герметизировать корпус.       Я с удивлением обнаружила, что за бортом уже темная ночь, а луна высоко в небе. Мы гребли, должно быть, часов восемь, пока не появился ветер, а теперь наступило время отдохнуть. Все доставали из потолка гамаки, и я достала тоже. Экка и Пику последовали моему примеру.       Лежа человек занимает гораздо больше места, чем сидя на скамейке. Когда все развернули себе гамаки, получилось так, что спали мы едва ли не соприкасаясь плечами и локтями. Нашей палубе было светло — в воздухе целыми скопами парили светлячки — спутники морских кораблей. Моя соседка, не Пику, а другая, незнакомка, была зрелой жилистой дамой. Именно дамой, не просто телкой, что-то утонченное проглядывалось в чертах ее лица, в ее худом, но мускулистом теле, в маленьких сисечках. Мы с ней как-то сразу стали посматривать друг на друга, и меня не смущало то, что она была гораздо более зрелая, чем я. Ее глаза, оранжевые, завораживающие, будили мое любопытство, гипнотизировали меня, даже если наши взгляды пересекались лишь на миг.       Когда погасили огни, она заговорила первой. Шепотом, чтобы не мешать другим:       — Новенькая.       — А?       — Как тебе твой первый день на веслах? Ты, ведь, никогда не бывала на корабле до этого?       Мою соседку звали Ирит, ей было пятьдесят шесть лет. Мне, как я помнила, был пока еще только один год. Мне было еще далеко до понимания самого концепта возраста в этом мире, где год это не время тобой прожитое, а дар от твоей покровительницы, делающий тебя совершеннее. Зато я знала, что наша огромная разница в возрасте меня невероятно возбуждает. Насколько же она совершеннее меня, если ей пятьдесят шесть лет, подумать только.       — Я очень устала… Правда.       Я решила, что могу доверить ей эту тайну. Мне хотелось открыться ей. Вокруг этой дамы будто бы висела аура авторитета, внутри которой тебе было спокойно и легко.       — О, я понимаю. Ты совсем выбилась из сил. Тебе нужно немного энергии…       Ее твердая ладонь легла на мою ягодицу, и я тут же, со вздохом предвкушения, подалась задницей навстречу ее прикосновению. Я потянулась рукой к ней, коснулась пальцами ее груди, жесткого живота, скользнула ниже, к ее поднимающемуся члену. В это время пальцы Ирит ощупали мое анальное кольцо и легко проникли внутрь.       — Очень интересно. Тебе говорили когда-нибудь, Софи, чтобы ты очень развитая девочка?       — Не-ет.       — Тише.       Она заткнула мне рот ладошкой. Той самой, которая была до этого в моей заднице. Я поняла, что выполню любые ее требования, только чтобы эта ладошка вернулась туда, где была.       — Ты разве не видишь? Все спят.       Ирит, похоже, шутила. Я видела совершенно противоположное: по всей нашей палубе гамаки шевелились. В свете от летающих по своим делам светлячков я то и дело видела как морячки занимаются друг другом. Некоторые переползли из своих гамаков к соседкам. Целовались, ласкались. Кто-то, не покидая своего гамака, медленно дрочил член соседке, другой рукой точно так же лаская свой. Все они долго и тяжело трудились сегодня. Им требовалось немного разрядки, как и мне.       Ирит подхватила меня под мышки сильными руками и уложила на себя. Меня потрясывало от предвкушения, а Ирит улыбалась мне в лицо загадочной улыбкой и все тянула, только поглаживая меня по спине и ягодицам, будто самой ей не хотелось так же, как мне, и это меня злило. Я не могла бездействовать и дальше, нет уж. Я не собиралась быть пассивной.       Ее член был прямо под моим животом. Я подняла задрала вверх задницу, освобождая пространство, взяла ладошкой ее член и подняла, направляя к моему анусу.       — Вы, маленькие, такие торопыги, — улыбка Ирит сделалась шире.       — Или это вы, старики, тормозите!       Головка ее члена проникла прямо мне в анус, и тогда я насела на член, полностью погружая его в себя. Меня пронзила дрожь, все мысли пропали кроме мысли о ее члене. Трудно сказать, какой длины он был, но меня пробирало до самой грудной клетки только от физического контакта. Сама же ситуация полностью лишала меня разума.       Я хотела было скакать на этом члене, выдоить его в себя, но Ирит остановила меня, одной рукой придержав за ягодицу, а другой прикрыв мне рот.       — Не шуметь, помнишь?       У меня не было сил противиться. Теперь Ирит контролировала весь процесс. Она двигалась медленно, то погружая член в меня на всю глубину, то извлекая его почти до конца.       Вперед       Назад       Это было очень похоже на то чувство ритма, что руководило нами всеми во время гребли. Я начинала понимать этот ритм, и чем глубже увлекалась им, тем шире охватывали меня волны удовольствия. Ирит и правда была совершенством в сравнении со мной. Она не мучила меня, напротив, она показывала мне технику, от которой у меня срывало крышу. Она довела меня до такого состояния, что от каждого ее движения — внутрь или наружу, — я ловила сотрясающий микрооргазм.       Не могу сказать, сколько это продолжалось. Я была будто в беспамятстве, все исчезло для меня кроме усмехающегося лица Ирит, ее прекрасного тела и ее длинного члена во мне. Я была в бреду, контраст моего, юного тела, и ее, матерого и зрелого, срывал голову.       Когда она дошла до пика, то вонзила член в меня на всю глубину и долго не вынимала, крепко прижав меня к себе. А я, как довольная лягушка под теплым дождем, тоже прижималась к ней и безумно целовала в шею, в плечо и в щечку, ощущая, как семя толчками наполняет меня.       А потом мы легли с ней в тесном для двоих гамаке, и я, в благодарность, целовала ее в грудь, в ее темные стоячие сосочки.       — Даже не надейся, девочка. Спать идешь к себе.       Мне пришлось вернуться в свой гамак. Той ночью, я узнала позже, Пику и Экка тоже нашли, чем заняться. А утром мы вновь сели на скамью.       Гребля стала нашим любимым ремеслом. Она вводила нас в транс. Я еще помнила слова Ирит:       — Попробуешь гребную скамью хоть раз, и уже не забудешь никогда. Это Фа. Скоро ты начнешь чувствовать это. Почувствуешь всех остальных девочек на веслах.       Если я правильно помнила, эти провода на полу, отсылающие нам команды, принадлежали к категории нейроинтерфейсов. Фантастические технологии прямо в моей заднице. По мере того, как я привыкала к этой штуке, училась ее чувствовать и понимать, я начала получать и обратную связь. Моя Фа контактировала с Фа других девочек — нас объединяло в кластер, где нам удавалось делиться ощущениями. Когда ты испытываешь микрооргазм — это одно, но когда ты испытываешь одновременные микрооргазмы двух или трех сотен человек — это ни с чем не сравнится. Это наркотик, от которого не отвыкнуть. Я умела пока только слышать отголоски этих оргазмов, но уже и это страшно меня возбуждало. Мне хотелось знать больше.       В перерыве на прием пищи мы пили воду и рипсовое семя. Питье рипса — занятие не простое. Семя вязкое, приходится вылизывать его из миски языком, с непривычки скорее вся вымажешься им, чем покушаешь.       Экка и Пику все выспрашивали Ирит, а я слушала, мне тоже было интересно.       — Что, даже не знаете, что такое командный фаллос? Это, как бы вам объяснить… Это такой контакт, который соединяет твою Фа с Фа другой девочки, которая далеко от тебя. Не личным касанием — она схватила Пику за яички, а мы вытянули шеи. — А на расстоянии, понимаете? По проводу.       Мы кивали — понимаем, — и завороженно смотрели, как Ирит двумя пальцами дрочит моментально вставший член Пику.       — Наши командные фаллосы соединены в сеть, которая управляется с одного командного фаллоса на верхней палубе. Нами управляет помощница капитана Варра. Злая сука. Но она лучшая ритмистка из всех, кого я знаю.       Управлять кораблем через сигналы по командным фаллосам. Соединение Фа сотен девочек. Такие грандиозные идеи приводили меня в восторг. Если все так и работает, то это восхитительно.       Мне очень хотелось разобраться, научиться. Теперь я садилась на свой командный фаллос совсем с другими чувствами. Я больше не воспринимала его как игрушку, это был удивительный инструмент, и я все больше концентрировалась на том, что ощущаю.       Даже жаль было, что наше путешествие заканчивается. Мы провели в пути по морю шесть суток, почти всегда двигаясь на веслах — в это время сезона на море почти не было ветра. Я все лучше слышала эмоции и ощущения других девочек, когда была на скамье. И, конечно, все больше выгоды извлекала из попадания в тайминги. Экка и Пику тоже делились со мной своими наблюдениями, и мы по ночам беседовали с Ирит (мы все, не по разу прошли через ее член).       Она рассказывала, как училась сама, и какой чуткой сделалась. Притом, что она не всю свою жизнь провела на корабле, вовсе нет. С ее слов она была тут всего пять-шесть сезонов.       Как-то ночью я спросила ее:       — Ирит. Вот скажи, а как ты сюда попала? Ты ведь совсем не такая, как другие морячки.       — В самом деле?       — Да! Не могу объяснить, но ты другая.       — Смотрите, какая проницательная малышка.       Делиться она не собиралась. Зато сказала, что у нее заканчивается контракт. Ирит собиралась получить плату и отправиться куда-то еще.       — Ощущения от гребли неповторимы, но нужно давать себе перерыв. Когда долго занимаешься одним и тем же, теряется вкус.       Наш корабль подходил к городу на парусах, вся команда вывалила на верхнюю палубу полюбоваться видом. Мы с девочками тоже вышли. Увиденное, конечно, потрясало.       Остров был уже близко, он был огромен и весь малинового цвета. То, что я приняла сначала за отвесные берега, было на самом деле гигантскими растениями, грибами сферической формы. Их купола возвышались на несколько сотен метров над пляжем и причалами, у которых стояли сотни других кораблей.       Это было совсем не похоже на то, что я видела на своем острове. Там были причудливые растения, но мой остров был зеленым, не малиновым.       — Это что, грибы?       Ирит, стоя за моей спиной, положила ладони мне на плечи.       — Все острова этой части Солнечного моря покрыты такими грибами. Сотни островов! Ну а Иритеран — самый большой город в этом море.       Передо мной вставал вопрос: а что же я буду там делать? Куда я без взрослых?