Царица моря

      Если я и смыслила что-то в военном ремесле, то только то, чего успела нахвататься в твиттере, в тредах о военных конфликтах, с приколами и высокомерными насмешками над проигравшими (поскольку видео снимает обычно победитель). Моя война всегда заключалась в том, чтобы отпустить какую-нибудь дерзкую шутку на грани фола — только так можно было снискать уважение тамошней публики.       Я вроде бы недурно себя проявила в море, в драке с той хвостатой шлянью. Но драка — это драка. А мы собирались на настоящую войну. А, пожалуй, единственное, что я могла вспомнить о ведении войны, так это то, что лучше уж сразу наплевать на все приличия и напасть подло и гадко, из засады. Преимущество неожиданности, так это называлось на языке стратегии.       Мы, конечно, не были уверены, что нас еще не заметили с корабля. Хотя, объективных причин сомневаться не было, мы убрались с пляжа буквально в следующий миг после того, как взяли себя в руки после мгновения отчаянной решимости. И, все же, чем дольше мы сидели в кустах и ждали, тем плотнее сжималась пружина сомнений. Меня беспокоило странное чувство: будто бы я уже готова понять, в чем причина тревоги, но мне будто не хватает мозгов соединить кусочки пазла и увидеть картинку. Что ж, если когда-то еще мне выпадет возможность попросить богиню о подарке, надо будет попросить у нее немножечко ума.       Мы с девочками выбрали позицию чуть в стороне от маршрута, которым, как я думала, скорее всего двинутся разбойницы — от песчаного пляжа по тропинке к деревне, а потом по дороге между сгоревшими хижинами к месту собраний. Мы залегли под кустом в густой траве. Место было на небольшом возвышении, и отсюда хорошо просматривался берег.       Корабль подходил быстро, двигаясь на веслах. Чем ближе он подходил, тем слабее делалась моя решимость. Корабль был огромным, свирепым и огромным! На нем могло разместиться, наверное, сотни три воительниц и морячек.       — Как раз по сотне на каждую из нас.       Мы невесело, но решительно покивали друг другу.       Корабль, тем временем, подошел так близко к берегу, что уже рисковал сесть на мель, если бы не прилив. С его борта попрыгали в воду несколько десятков воительниц, им сбросили канаты, и они, взявшись за них, рывок за рывком втягивали корабль на берег. С бортов спрыгивало все больше и больше членов команды. Они тянули канаты, вязали их к деревьям, чтобы закрепить судно. Похоже, они решили остаться тут на более долгий срок. Что заставило их вернуться? Чего они искали тут? Самая первая мысль была, скорее всего, самой верной: кое-кто получил по заднице за то, что не догнал нас той ночью. Всей банде пришлось возвращаться, чтобы найти нас и заставить навеки замолчать, чтобы никто не смог сообщить об их преступлениях.       Тем временем береговая бригада, в которой насчитывалось уже не меньше сотни голов, надежно закрепила корабль, передовые отряды разведки из трех или четырех воительниц разбежались по сторонам.       Это был один из тех моментов, которые мы не учли, планируя нашу вендетту. Такое нельзя объяснить простой недалекостью деревенской девчушки, мы реально спланировали все на уровне имбецилов. Как можно быть уверенной в том, что они вернулись за нами, и при этом не понимать, что в первую очередь они займутся разведкой? Разошлют во все стороны дозоры и поисковые группы. Даже одной такой группы будет предостаточно, чтобы разобраться с нами. Мне хотелось дать себе по лбу от досады. Это очень злит — чувствовать себя дурочкой.       Проглотив свои чувства, я продолжала следить за берегом. А там уже вовсю выгружалось с корабля остальные части воинства захватчиков. На что мы вообще рассчитывали?       Ощущение собственной бесполезности я глушила тем, что сосредоточенно считала людей на берегу. Я где-то слышала, что так правильно — считать вражеское войско. Возможно, если мы выберемся, мы сообщим тем, кто за нас заступится, каково число врагов, и как они оснащены.       О, вот тут я могла бы помочь. Насчет оружия и их воинских навыков — едва ли. Но о носильном тряпье я кое-что знала.       Большая часть воительниц несла на себе легкое оснащение. Все были либо босиком, либо в сандалиях наподобие моделей «гладиатор» от Flower Mu или Rousmery, подчеркивающие силу и смелость оголенных ног, не мешающие устойчивости. На ремешках или шнуровке, до колена, до середины и верхней части бедра. К своему удивлению, я видела модели на платформе и даже на каблуке с высоким подъемом. В этом удобно гулять по палубе корабля? Даже если и нет, то все равно очень горячо.       Чем дольше я вглядывалась, тем яснее мне становилось деление по экипировке на «ударные» отряды, профессиональных воительниц, и, с позволения сказать, морских обезьянок — работниц больше корабельных, которые в бою действуют в качестве поддержки, хоть и нельзя сказать, что лишь для массовки. Все они были отличного крепкого телосложения, но отличало морских волчиц от дев меча их одежда. Большинство носило на голове платки-банданы, завязанные узлом на боку или на затылке. Карибский акцент, да-да. В некоторых широтах условия диктуют моду гораздо более жестко, чем в других. Кроме того, часть «морячек» носила либо пояса-юбки, покрывавшие тело из-под голых грудей примерно до середины ягодиц, либо рубашки со свободными рукавами, которые защищали от солнца спину (но, отчего-то, не защищали все те же груди — вместо пуговиц или молнии они завязывались двумя концами в узел под сисечками), либо еще более дерзкую облегающую майку на лямочках, назначение которой было опять же не в том, чтобы прижать груди к телу и сковать их от беспорядочного колыхания при активных движениях, а в том, чтобы… В чем? Наверное, как и всякая одежда тут — в том, чтобы быть красивой и хвастать напоказ своими красотами. Лямочки этих маек были такими длинными, что уголки, которые должны были (по моему прежнему опыту) образовывать чашечку для груди, доставали едва до середины сиськи и закрывали все что угодно, кроме соска и окружающей его ареолы. Сиськи наружу — это, похоже, было тут глобальной идеей. Ну разве не мечта?       Воительницы тоже различались оснащением. В зависимости, очевидно, от своего назначения и места в строю, — по моему допущению. Не исключено, что каждая просто одевалась во что горазда. Всем известно, что военные, чаще всего, это люди с высоким либидо и низким достатком.       Я выделила некую «касту» элитных воительниц — они носили металлические, иногда даже позолоченные доспехи для груди. В том смысле, что именно для груди. Для пары сисек и, может, верхней части грудной клетки. Почти все воительницы, независимо от ранга, носили на теле туго облегающие упряжи из множества ремешков. Какой-то жутко возбуждающий гибрид Torture Garden Clothing и ременно-поясных систем от Ana Tactical (ага, я и об этой фирме знаю, я, блин, дизайнер одежды, я обязана знать о тряпках все).       Выглядела эта упряжь так: поясная система из одного широкого пояса или нескольких ремешков, туго охватывающих талию, плечевые ремни, иногда с простым или инструктированным ошейником, которые крепятся на поясную систему спереди и сзади, либо крепятся только спереди, а сзади идут, натянутые, до самого низа туловища, проходят между ягодиц и охватывают промежность, где снизу крепятся к поясу или ремешкам поясной системы.       Иногда раздельный вариант без низа — плечевые ремни замыкаются на пояске на талии. Гениталии покрывают матерчатые, кожаные или металлические трусики. Как в девяностых, со стропами до ушей. Они держатся на верхних выступах тазовой кости. Если стропы из материи, то очень плотно облегает кожу, если кожаная полоска или металлическая цепочка, то отчетливо врезаются в тело. Сам треугольник трусиков небольшой. Намеренно выполнен так, чтобы верхняя граница его проходила в опасной близости от того места, где лобок переходит в складку капюшона клитора, либо вовсе опущен ниже, едва ли не до середины половых губ. Многие элитные воительницы, как я заметила, имели вагинальную стрижку. Это была именно хорошо ухоженная стрижка, а не оставленная на произвол генитальная растительность. Очень пикантная декоративная деталь, «бронированные» трусики, конечно, не имели ни шанса скрыть хоть волосок этой прелести. Более того, интимные стрижки, представлявшие собой треугольники и прямоугольные полосы, широкие или узкие, будто нарочно начинались не от самого капюшона клитора, как если бы они росли естественным образом, а на пару сантиметров выше. Не на самой вагине — я была уверена, половые губы что под трусиками были тщательно избавлены от всякой растительности, — а специально повыше, именно так, чтобы между краем трусиков и началом волос оставалось очерчивающее пустое пространство.       Они могли гордиться, эти интимные стрижки были настоящим украшением их и без того прекрасных тел.       Трусики многих воительниц были не просто кусками материи или пластинками взятого в кожу металла. Это были настоящие произведения искусства. Воительницы носили в промежности фигурные металлические изображения зубастых чудовищ, морских спрутов, небольшие фигурки в форме членов. Не все мне удавалось рассмотреть, только самое крупное. Немалая часть женщин на берегу вместо трусиков носила что-то вроде гульфиков, только своеобразных. Их можно было поначалу принять за декоративные изыски, но постепенно я понимала, что это вполне функциональные детали доспеха, внутри которых находится то, что и у моей подружки Пику, только заметно крупнее. Это становилось очевидным, если соотнести условную группу штурмовых воительниц с группой морячек, которые из металла носили на себе только украшения. Одевать во что-то свою промежность они не считали необходимым. Многие гуляли как ни в чем не бывало с членами наружу, другие носили на своих членах кожаные бондажи. Занятное явление, ведь для их ношения необходимо, чтобы член был как минимум возбужден. Третьи носили систему из тонких ремешков, которые прижимали полувозбужденный член к животику, или группировали его вместе с яичками в плотно сжатый комок.       Многие воительницы носили также разнообразные хитрые бондажи на бедрах, реже на всей протяженности ноги. Назначение было понятно — это продолжение ременно-поясной системы, на которой крепились кармашки, кожухи и ножны для оружия, прочие аксессуары, назначения которых я не знала.       Никто не пытался бронировать живот. По всей видимости, ранение в эту область не считалось опасным. Мир наизнанку.       Кроме воительниц и морячек, на берег спускались также представительницы командования и вспомогательный персонал. Я не видела главную. Ее заслонял от меня эскорт из четырех воительниц, которые носили массивные металлические сапоги до колена, отливающие подводной бирюзой, такого же цвета наручи с латными перчатками, покрывающие руки от кончиков пальцев до самой шеи, и нагрудные латы с заостренными чашечками для грудей, которые были максимум полу-чашечками, только поддерживающими, а не покрывающими (я, когда-нибудь, привыкну к этому) груди, потому что острия их уголков не доставали статным воительницам даже до края ареол, из-за чего их груди были дерзко и вызывающе подняты и поджаты снизу. У одной из воительниц уголки-чашечки ее металлического бюстгальтера смотрели не вверх-вперед, а просто вперед. Ее громадные сиськи лежали на металлических треугольниках горизонтально. Эти элитные воительницы носили шлемы с огромными плюмажами. Похоже, только отборные части войска имели возможность получить защиту головы. Шлемы эти закрывали лицо, но сами по себе были каждый отдельным произведением искусства. Они изображали маски людей или морды чудищ, что контрастировало с их спелыми, вызывающе крепкими телами, почти полностью обнаженными. Плюмажи из разноцветных перьев или гребни из красного и пурпурного ворса свешивались до блестящих от воды задниц, а то и до самых пят.       Когда почетный эскорт главарши в сопровождении дюжины менее ранговых воительниц двинулся в направлении сожженной деревни, я смогла наконец рассмотреть их главную. Я беззвучно ахнула.       Если говорить о покрытии тела, то она носила, должно быть, самый целомудренный наряд из всех мною виденных. На ней был камзол с богатым шитьем, что-то из барокко и ренессанса, с огромным воздушным воротником из кружева. Он оканчивался перевернутым декольте — огромным, ни на что не намекающим, а просто кричащим вырезом от живота до низа ягодиц. Задницу, хотя бы, полы этого костюма прикрывали. Спереди ее упругий живот и блестящий лобок, — все это выставлено на вид.       Ноги ее были так длинны из-за сапог, высоких, под самую промежность, блестящих пурпурных сапог, в тон цвету ее камзола. У сапог этих не было явной постановки подошвы. Невозможно было определить, где начинается стопа, потому что она была направлена вертикально вниз. Что-то из репертуара House of Harlot, только более дико и отвязно. И определенно в этих сапогах была огромной высоты платформа, только никак не определить, где заканчивалась стопа. Не было даже каблука, никакой опоры для пятки. Я бы сказала, эта девушка шла точно на ходулях, такая высокая, на таких ногах, если бы только не грация ее походки, с трудом достижимая и с гораздо меньшим подъемом.       Во многом из-за ее роста, сравнимого с ростом ее телохранительниц, я сообразила слишком поздно.       Мне в спину уткнулось что-то острое и холодное.       — Не вздумай пошевелиться, сладкая задница, или мой меч пронзит тебя от зада до пасти.       Моих подружек тоже взяли без единого писка. В самом деле, на что мы, дурочки с острова, могли надеяться? Перехитрить старых опытных воительниц?       Нас отвели в деревню, бросили на колени, всех троих, друг к другу. Я видела перед собой золотые сапоги почетной стражи нашей пленительницы. А вскоре услышала и ее голос, который тут же узнала.       — Вы, девочки, видимо, последние выжившие.       Передо мной показались пурпурные сапоги-колонны (я решила так их назвать, ни на что другое такая обувка не была похожа).       Я первая подняла голову. Наши с ней взгляды встретились. Я вспомнила в деталях ее лицо там, на берегу, когда она залечивала мою огромную рану. Это была она. Точно она.       И она, конечно, меня узнала.       — Ну, надо же. С тобой мы уже знакомы, девочка, которая чуть не стала двумя половинками девочки. Разве твоя мама не объяснила тебе, что это очень опасно — драться с подводными русалками?       — И все же я ей наваляла.       — О, будь уверена, — протянула скучным голосом моя пленительница и спасительница. Она тоже помнила, как именно мне удалось дожить до этого момента после того, как я «наваляла» той подводной твари.       — Встань. Назови свое имя.       Я сделала, как сказано.       — Софи.       — Софи… Ты забыла кое-что, Софи. Кажется, ты забыла добавить кое-что.       — Моя госпожа, — прошептала Экка.       — Мое имя Софи, моя госпожа.       — Так-то лучше. А твои подружки?       — Экка и Пику… моя госпожа.       — Так вот, девочки. Вы, должно быть, меня не знаете. Понятное дело, откуда вам меня знать. Так вот, мое имя — Кари, я стратегесса Иритеранская, служу Итиль Штормовой волне, владычицы всех островов. И, раз уж так вышло, что вашей деревни больше нет, то я еще и ваша госпожа. И я очень сильно надеюсь, — она вдруг резко взяла меня за подбородок маленькими тонкими пальчиками, — я очень надеюсь, что вы подробно и внятно расскажете мне все, что помните о моменте нападения.