Несчастные боги войны

На проверку Олег отправляет Вадика – сам достаёт сигареты и курит рядом с джипом, глядя на занимающуюся вдалеке зарю. Телам в мешках по-французски приказывает сидеть молча и не выёбываться. Рация оживает: – Олег, иди ко мне, забирай тело, приём. – Принято. Олег с сожалением выкидывает недокуренную сигарету. Олег идёт быстро и бесшумно – Вадику можно доверять, здесь чисто. – Чё тут у тебя? – Смотри, какую заю нашёл. Вадик держит за плечо тело в грязном тряпье, лица не видно под спутанными волосами. Олег замечает на втором плече свежую рану. – Ты его подстрелил. Олег не может видеть под балаклавой, но знает, что Вадик скалится. – Я немножко. Да ничё, до свадьбы заживёт. Олег знает, как Вадик стреляет – значит, реально хотел просто подстрелить. – Чё, Олег, я его себе оставлю? Могу поделиться, если хочешь. Олег закатывает глаза – надо было самому идти. – Посмотрим. – Ладно, Волчонок, уводи. Я здесь закончу сам. Олег берёт тело за локоть и тащит наружу, не давая тому упасть. – П-послушайте, я… – Заткнись, а. Потом разбираться будем. Тело затыкается. Олег, привыкший уже ко всему, кажется, всё равно старается глубоко не вдыхать исходящий от тела запах плена. Олег сваливает тело в кузов к французам, достаёт ещё одну сигарету. Вадик заканчивает обход без происшествий. Остатки базы поджигают. На точку едут уже ночью. Мешки с голов заказничков не снимают – не на что им смотреть. Кураторской группе передадут – вот те их пусть в задницы уже и расцеловывают. Дополнительное тело сидит в кузове, где посадили, и никак себя не проявляет. На точке быстро передают заложников кураторам. На тело они никакого внимания не обращают – им за него не платили. В лагерь добираются почти на рассвете. Олег проводит короткую летучку – потерь нет, сработали чисто, свободны. Вадику кивком – ему больше и не надо – приказывает остаться. Вадик скалится, рожа довольная. Сука. – И чё ты делать с ним собрался? – Волчонок, ты, вроде, уже большой мальчик. Не в курсе, да, откуда дети берутся? – Охуел? Ты понимаешь, чё тут начнётся? – Волчонок, ты реально считаешь, что хоть один из них осмелится тронуть моё? Вадик стоит напротив, пахнет бензином, кровью и смертью. Олег знает, что пахнет точно так же. Боги войны, блядь. Олег упирается указательным пальцем Вадику в грудь. Смотрит в глаза: – Проебёшься – я тебя лично пристрелю, Вад. Где ты его держать будешь? – Как где? У тебя. Олег медленно вдыхает и выдыхает. – Нет. – Пидора ответ, Олег. Не залупайся. Ты же сам всё понимаешь. – Иди мой его. И койку пусть вторую принесут. Не со мной же он спать будет. – Ща разберёмся. Надо же сперва допросик устроить, понять, что такая зая потеряла в пустыне. Вдруг это и не зая вовсе, а крыса. Вадик скалится. Олег уже заранее знает, что это тупая идея и добром не кончится. Вадик уходит за телом, Олег медленно выдыхает, смотрит на часы. Пиздец, и так весь режим по пизде, ещё и это. Вадик заводит своё тело внутрь, в нос ударяет всё тот же въедливый запах плена. Вадик нежно почти отводит телу спутанные лохмы с лица, и тело стреляет в Олега неожиданно синими глазами, цепко мажет взглядом по лицу. Олег хмурится невольно – вдруг реально крыса? Роют под них. – Да ты садись, зай, не стесняйся. Вадик говорит это мягко, но рука давит на ключицу так, что у тела ни одного шанса не сесть. Вадик встаёт напротив, руки складывает на груди, улыбается. Олег решает ему не мешать. Пусть развлекается. – Имя? Тело сглатывает, смотри на Вадика затравленно, стреляет в Олега глазами снова. – Зай, дружеское напоминание: убить тебя я могу прямо сейчас, просто как потенциально опасного. Так что давай лучше познакомимся. А потом я тебя вымою, зашью, накормлю ужином и спать уложу. Как в сказочке. – Р-разумовский. Разумовский Сергей Викторович. Тело не говорит – тихо шелестит пересохшими губами. Вадик, сука, в лучших традициях даже воды ему не дал, чтобы упростить получение информации. Олег зеркалит позу Вадика, тоже складывает руки на груди. Представление хочется досмотреть до конца – хотя сил уже нет. – Прекрасно. Год рождения? – Восемьдесят седьмой. – Род занятий? – Программист. У Вадика по лицу тень пролетает, породистая башка наклоняется к плечу – не верит. – Да ладно? И что же программист забыл в зоне боевых действий? Олег вздыхает. Похоже, спать нормально сегодня не придётся. Идёт за рабочий ноут, быстро отправляет запрос в штаб. Резко ответ не пришлют: будут проверять, где и как переходил дырявые границы, собирать инфу по открытым и не очень базам. Олег уже жалеет, что позволил Вадику этот зоопарк хоть с заями, хоть с крысами тут устроить. Надо было ликвидировать, как по регламенту положено. – Я… П-послушайте, у меня есть деньги, я могу заплатить… Я был с гуманитарной миссией под Алеппо, а потом… – Суп с котом. Я понял, зай. Вадик резко наклоняется и хватает тело за плечо, кладёт ладонь прямо на подсохшую царапину, смотрит в глаза бешено: – Смотри, короче: ты жив только потому, что мне скучно, понял? И деньги свои можешь себе в жопу засунуть. В ближайшее время ты будешь меня развлекать. А потом – если не выбесишь меня раньше – поедешь на все четыре. Но если я узнаю, что ты крыса, я тебе обещаю: быстро ты не умрёшь. – Вад. Олег не говорит «хватит», Вадик прекрасно умеет читать мысли, когда надо. Олег закрывает ноутбук, говорит: – Всё, давай на санобработку. Вадик оскаливается телу в лицо. – А хорошая идея. И я и забыл уже за разговорами. Встал. Тело неловко поднимается на ноги: руки у него так и связаны. – Время для прогулки, зай. Выходим из палатки, поворачиваем направо, двадцать метров, потом налево и до упора. Выполнять. Тело снова косится на Олега синими глазами. Вадик тоже смотрит на Олега и подмигивает. Олег подавляет внутри острое желание выдать Вадику пиздюлей. Олег перед тем, как идти в душевые, заходит на склад и сдаёт оружие, потом идёт к себе: вторую койку поставили. Уже хорошо. Олег идёт в медблок и забирает материалы для перевязки, антибиотики. Шить там нечего – Вадик хорошо стреляет – но обработать всё равно надо. Подумав, идёт ещё и за пайком сразу. На троих. Вадик после этого окончательно обнаглеет, конечно. Но по-нормальному он заслужил сегодня. Под прикрытием Вадика работать вообще не страшно. Когда Олег приходит в душевые, там уже происходит что-то. Олег быстро раздевается – холодно, блядь – отключиться от происходящего не получается. – О, товарищ командир. А мы тут… Олег старается не смотреть, что они тут. И всё равно смотрит. Тело – белое и худое, покрыто гематомами, старыми, и на том спасибо. Олег думает отстранённо, что Вадик не спросил, сколько тело пробыло в плену. Тело стоит перед Вадиком на коленях, Вадик грубыми пальцами вплетается в чистые, сырые и неожиданно медные волосы – под слоем грязи не видно было – и трахает тело в рот. Олег спокойно встаёт под лейку и быстро смывает с себя рабочую грязь. Вадик дышит шумно, Олег закрывает глаза и концентрируется на шуме воды, чтобы не слышать, как тело влажно губами скользит по члену Вадика, снова и снова. – Волчо-о-онок, хочешь поделюсь? Он хорошо сосёт. Олег открывает глаза, смотрит в пустоту перед собой, старается не слушать никакие вкрадчивые голоса в голове. – Отъебись. Заканчивайте тут. Я спать хочу. Олег уходит, не оборачиваясь, быстро одевается. Зачем-то идёт не к себе, где стремительно остывают паёк и чай, а в штабную палатку. Проверяет рабочий ноут. Из штаба приходит ответ. Олег терпеливо ждёт, пока идёт распаковка и дешифровка. Когда видит результат, медленно выдыхает. Реально было лучше пристрелить. Тогда проблем не было бы вообще. Олег возвращается в свою палатку: тело в чистой одежде – судя по тому, что на теле она не болтается, форму Вадик отжал у кого-то из пацанов – скорчившись, сидит в углу койки, перед ним лежит уже вскрытый паёк. Вадик не выглядит довольным – укусил, что ли? – опасно блестит глазами. – Чё устроили опять? – Прикинь, он веган. – Хуеган. Вы меня реально уже заебали оба. Жри давай, фалафеля не будет. Ты его перевязал? – Обижаешь, Волчонок. Как в лучших домах Парижа. Олег подходит к столу, выдавливает из блистера пять таблеток антибиотиков, вываливает прямо в паёк. – Это антибиотики, и ты их сожрёшь, если не хочешь, чтобы заражение началось. Пять минут у тебя. И не зли меня, реально. Тело смотрит на Олега затравлено, но начинает есть. – Волчонок, ты детей не хочешь завести? У тебя явно педагогический дар. – На хуй иди. Олег быстро уминает в себя паёк, не чувствуя вкуса. Смотрит на тело. – Поел? Ложись. Руку подними. Тело послушно вытягивается на койке. Олег вытаскивает стяжку из лежащей на столе разгрузки и пристёгивает тело рукой к спинке койки. – Утром отцеплю. Не рекомендую гадить под себя – другой койки не будет, вместе с ней на улицу поедешь, понял? Тело кивает судорожно. – Вад, на выход. Вадик, собирает пустую посуду – потому что у Вадика нормально с порядком, в отличие от дисциплины – и послушно вываливается из палатки. Олег отводит его подальше, вытаскивает сигареты. Вадик хмурится – да неужели, блядь. Сигарету у Олега из пальцев забирает. Олег достаёт себе ещё одну. – Чё случилось? – Да ничё, блядь. Подтвердили личность. Знаешь, кого ты там выебал? У него стартап с капитализацией на три бюджета Питера. – Гонишь. – Ага. Иди почитай. – И хули он тут делал тогда? – Да очередной гуманитарно-озабоченный дебил. Учебники привёз по математике. – Пиздец. – Вот только попробуй щас сказать «и чё теперь делать». Твоя, блядь, идея была. Сам будешь разгребать. – Да чё разгребать. Пацанам не звени. Потом просто грохнем. Несчастный случай, запнулся, упал на нож. Олег, да ты чё, шучу я. Нормально договоримся, – Олегу хочется сказать, что на хую он вертел таких переговорщиков. Вадик добавляет, сощуриваясь. – Я его не принуждал, кстати. – В смысле, блядь? – Да он из этих, по ходу. Ты не видел, как он на тебя смотрит? – И чё? Вад, ты дебил, блядь? Нам пизда в любом случае. – Да не грузись ты так, Волчонок. Ничё не будет. – Сука ты. Вот реально, обоих, на хуй, пристрелю. Заебал ты меня. – Я тоже тебя люблю, Волчонок. Спокойной ночи. Олег уходит к себе. По дыханию понимает, что тело не спит, хотя лежит неподвижно. Олег, вздохнув, срезает стяжку. Тело тут же распахивает испуганные глаза. – Чё не спишь? – Я… я не… Холодно. – Ага. Значит, смотри, Сергей Викторович. Личность твою подтвердили. Тело судорожно вздыхает. – Всё, теперь я получаю официальный статус? Нормальную неприкосновенность и уважительное отношение? – Нет. Для тебя ничего не изменилось. Смотри, короче: я могу Вадику приказать тебя не трогать, но будет хуже, правда. Тело блестит глазами в темноте: – Это противоречит всем нормам гуманитарного права. – Да ты чё? Много ты насмотрелся тут на гуманитарное право, а? Понравилось? Короче, выбор у тебя такой: еду и безопасность придётся отработать – трахаешься с Вадиком, потом едешь домой и забываешь всё, как страшный сон. Вадик нормальный, если его не злить. – А второй вариант? – Какой второй вариант? – Вы сказали, что у меня есть выбор. – А. Второй вариант – мы отвезём тебя туда, откуда забрали. Можешь до утра подумать. Тело губы поджимает. Олег стягивает с плеч куртку, говорит: – Если не хочешь спать сегодня пристёгнутым, будешь спать со мной. И давай без глупостей, ладно. Я реально устал. Тело сдвигается на койке, Олег вытягивается рядом, прижимает тело к себе, фиксируя. От тела не пахнет ничем, кроме мыла. И ещё издалека – хотя это невозможно – Вадиком: бензином-кровью-смертью. – Спи. Про оставленный на столе нож Олег вспоминает только, когда уже закрывает глаза. Но решает: похуй. Один раз живём. *** Утром Олег поднимает тело одновременно с собой, заставляет одеться, показывает, где санузел, выдаёт телу паёк на завтрак и приказывает убраться в палатку. Группу собирает на плацу и доходчиво объясняет, что тело до окончания смены – неприкосновенная собственность командира. Вадик на это только скалится и поигрывает бровями. Олег уверен, что Вадик достаточно красноречиво всем растрепал, как зажал себе заю, чтобы трахать на досуге. Безо всякой жалости отправляет Вадика в рейд, даже не дав ему нормально отоспаться. Но Вадик не возмущается, и так всё понимает. Скалится только и подмигивает. Разобравшись с делами, Олег возвращается в свою палатку, наконец. Тело сидит на койке, обняв колени. – Из палатки выходить без особой надобности не рекомендую. Душ раз в три дня, санузел видел, где. Паёк буду приносить сам. Ты же не куришь? – Бросил. Олег удивляется. – А чё, курил, что ли? – Я детдомовский. Там все курили. – Нормально. Я тоже детдомовский. Только я не бросил. Тело стреляет в него – снова – своими синими глазами, молчит. – И да, учти: попытаешься мне или Вадику чё-нибудь плохое сделать – мои тебя загрызут, ясно? Тело кивает. – Прекрасно. Всё, я пошёл работать. Вадик возвращается уже по темноте, серьёзный до жопы, говорит: – Мутная херня какая-то, Олег. Скоро чё-то начнётся. Надо готовиться. Олег в этом не сомневается, хмурится невольно. Вадик расплывается в оскале, тут же забывая про потенциальную опасность: – Как там моя зая? Не скучала? – Понятия не имею. – Ты бы хоть книжку ему какую дал. – Вад, ты долбоёб? У нас тут чё, детский лагерь? Всё, вали. Отчёт завтра с тебя. – Принял. Чё, Волчонок, может, отдохнём? Вадик смотрит Олегу в глаза, медленно губы облизывает. Олег прекрасно улавливает суть предложения. – Нет. Я занят. Вадик уходит, наконец. Олег прикрывает пальцами глаза. Когда через полчаса после разгребания текучки и составления планов на завтра заходит в свою палатку, Вадик – с чуть влажными волосами и в одной майке, без куртки – сидит на койке тела, тело, в этот раз одетое, снова стоит перед ним на коленях. – Вад, блядь, ты охуел? Вадик поднимает на Олега чёрные глаза, отвечает шёпотом: – Да мы быстро, Волчонок. Олег понимает, что рука в медных волосах не давит – ласкает, аккуратно пропуская пряди между пальцев. Олег зачем-то смотрит на это. Вадик глаза не закрывает и взгляд не отводит. Потом Вадик сгребает волосы в горсть, но тянет не на себя, а наоборот. Вадик говорит шёпотом: – Смотри какой, Волчонок. И заставляет тело развернуться на Олега, так и держа его за волосы. У тела красные губы, розовые скулы и рыжие трепещущие ресницы – глаза тело зажмуривает. Олег от такой палитры в ступор впадает. А потом тело зачем-то открывает глаза. И они больше не синие – такие же чёрные, как и у Вадика. Олег разворачивается и выходит из палатки. Курит возле штабной. Одну сигарету, вторую, третью. Вадик приходит через десять минут. Олег не оборачивается, но знает, что тот стоит за спиной. Олегу хочется истерично заявить: «В следующий раз поищите себе другое место». Поэтому он просто молча курит. Возвращается в свою палатку, тело лежит на койке, отвернувшись к стенке. Не спит. Олег быстро раздевается и вытягивается на своей койке. Смотрит в брезентовый «потолок», закрывает глаза. Зачем-то говорит: – Спокойной ночи. Тело судорожно вздыхает. *** Дальше всё превращается в рутину: Олег работает, Вадик работает, тело молча сидит в палатке и не отсвечивает. Олег учится не приходить в свою палатку, пока там Вадик развлекается, тем более, что тот особо не наглеет и подолгу не задерживается. Даже не каждый день ходит: то ли выматывается, то ли опять скучает. Они вместе едут на ещё один заказ на освобождение группы заложников, в этот раз одного из пацанов подстреливают. Нормально так. Олег с чистой совестью вызывает эвакуационную бригаду – на хуй ему не упало самому пули доставать и шить. Сдохнет ещё – заебёшься отчёты писать. Вызвав группу и проверив раненого в медблоке – оставил того с дежурным – Олег идёт в свою палатку, уверенный, что сделает это: отправит тело домой вместе с эвакуационной бригадой. На хуй, набаловались. Замирает, возле входа, услышав тихий разговор, прерываемый тяжёлым дыханием. – Он тебе не даёт. – Заткнись. – А ты хочешь его, да, Вадик? Давно хочешь, а твой Волчонок тебя игнорирует. Сколько раз ты ему предлагал, а? – Сука, я тебя щас сам заткну. Тело тихо и истерично смеётся, потом тонко стонет. От удовольствия. До Олега неохотно доезжает мысль, что это – от удовольствия. Вместо того, чтобы развернуться и уйти, Олег заходит внутрь. Вадик сидит на койке, тело насаживается на него сверху, оседлав, лицом к лицу. Вадик аккуратно придерживает тело под задницу, помогая. Вадик вгрызается в то место, где шея переходит в ключицу, потом открывает глаза, и Олег видит панику в них. Тело тоже что-то понимает, оглядывается, смотрит в глаза, облизывает губы. Чёрные дыры зрачков ловят свет фонаря и отблёскивают жёлтым. Олег говорит: – Слез с него. Тело неловко слезает. Вадик молчит, даже отшучиваться не пытается. Олег зачем-то смотрит на влажно блестящий член Вадика, потом говорит телу: – На колени. Тело послушно валится перед Олегом на колени. Олег расстёгивает штаны, не сводя глаз с Вадика. Тело смотрит на Олега снизу вверх, Олег всё-таки бросает на него один короткий взгляд. Красные губы, розовые скулы, рыжие ресницы. Крепко стоящий член. И правда из этих. Олег снова поднимает глаза на Вадика. Чужие губы на члене смыкаются сами собой, никакого принуждения не требуется. Олега прошивает сладким удовольствием от затылка и вниз по позвоночнику. Олег зарывается в медные волосы, подстраивая ритм под себя, Вадик напротив судорожно вздыхает и берётся за свой член. Олег одними губами спрашивает: – Нравится? И по тому, как Вадик закрывает глаза и запрокидывает голову, понимает: ещё как нравится. Смотрит, как между загорелых пальцев мелькает розовая головка и как выстреливает белая вязкая сперма, которую Вадик по инерции размазывает по члену. Пиздец. Тело дрочит себе одной рукой, второй вцепляется Олегу в бедро. Олег думает, кто тут ещё кого выебал. Кончает, когда тело доводит себя до оргазма и низко стонет, вибрируя горлом. Вадик так и сидит, не открывая глаз. Тело смотрит в пол, дышит загнано. Олег быстро застёгивается. – Уберите здесь. Вернусь через десять минут. И да: ты уезжаешь. Тело вскидывает на Олега глаза. Говорит хрипло: – Куда? – Домой. *** – Я всё-таки не понимаю, Олег. Нахуя ты это сделал? – А чё, у меня выбор был? – Ну, вообще да. Мало ли, чё они там говорили. Ушёл бы в отрицалово – тебя бы и не тронули. Олег не знает, как объяснить. Когда пошла волна с СМИ, до Олега доебалось руководство, убоявшись репутационных потерь. Единственное, что Олег сделал – отмазал Вадика, полностью взяв ответственность на себя. Обвинений ему так и не предъявили – адвокаты у компании хорошие были. Олег согласился без торга на предложенный парашют и написал рапорт. С Вадиком они то и дело встречались тогда в баре – группу до конца разбирательств решили в поле не отпускать – Вадик смотрел на него глазами побитой собаки и всё время спрашивал: «Точно решил?» О том, что тогда случилось в палатке, не говорили ни разу. Олег той же ночью сгрузил тело эвакуационной группе вместе с указаниями, что с ним дальше делать, а потом просто пришёл в палатку к Вадику, разбудил, приказал одеться, вытащил его за периметр и почти избил: Олег хотел драки, Вадик не хотел сопротивляться. Вадик потом сидел рядом, спокойно брал у Олега из пальцев сигарету, улыбался разбитыми губами. – Ну прости, Волчонок. Я не знал, что так будет. – Как? Вадик смотрел на пустыню строго перед собой. После этого все стало, как раньше. Олег шил Вадику дыры в туловище, Вадик его прикрывал. Нормально работали. Можно было жениться и жить долго и счастливо. Нельзя. Уже согласившись на свой парашют и думая, как жить дальше, Олег получил звонок. – Олег? Здравствуйте. Это… это С-сергей, Разумовский. – Ну? И чё ты хочешь? Меня уволили уже, остальное – с адвокатами. Олег уже собирался сбросить звонок, когда услышал: – Олег, подождите, я не… Я хотел предложить вам работу. Олег рассмеялся искренне. – Да ладно? Ты чё, ёбнулся? – Анонимно, никто не узнает. Я не хотел, чтобы всё это утекло в СМИ, но инвесторы… – Не интересно. Олег сбросил звонок. Больше тот не перезванивал. Олег помаялся ещё немного бездельем и купил бар в Питере. Вадик продолжал работать, встречались они между сменами у Олега же в баре. Олег пытался каких-то баб заводить, но его быстро начинали бесить волосы в сливе ванны, беспорядок и заискивающие интонации, так что получалось у него не очень. Вадик сидит перед Олегом в гражданском, но непривычно загорелый для февраля, и Олег завидует – хотя может махнуть хоть в Тай, хоть на Кубу. Но это другое. Олегу кажется, что от Вадика пахнет не его бешеным парфюмом, а бензином, кровью и смертью. Как от бога войны. – Как там бабы твои? – Никак. Заебали. – Понятно. Слушай, Волчонок. Я, типа, признаться должен. Олегу кажется, что он знает, в чём Вадик сейчас признается. Но нет. – Типа, мы встречаемся. – Чё? С кем? – Ну, с Серым. Типа, он мне сам позвонил. Там тебя размотали уже, я не знаю, где он номер взял вообще… И короче такой: приезжай. И я чё-то поехал. Олегу становится смешно. – А если бы он тебя грохнул из мести? – Ну, не грохнул же. – Когда это было? – В начале июля, третьего или четвёртого, я не помню. Олег кивает. Как раз после того, как он отказался работать на него. – Ну, поздравляю, типа. Совет да любовь, блядь. Вадик вздыхает. – Да он тебя реально не сливал, Олег. Там чё-то инвесторы его решили палки в колёса компании вставить, своя атмосфера какая-то была. Ты просто в замес попал неудачно. – Ладно. Мне похуй, правда, Вад. Нравится вам друг с другом трахаться – окей. Вадик смотрит на Олега некоторое время, потом спрашивает тихо, глядя в глаза: – В гости не хочешь зайти? Олег залпом свой вискарь допивает: – Не хочу, Вад. Чё, такси вызвать тебе? Зая заждалась уже, наверное? У Вадика в глазах Олег видит отражение далёкой чужой пустыни, Вадик скалится криво. Олег на автомате вдыхает глубже – как будто бензин, кровь и смерть. Нет, конечно. – Вызови, Волчонок.