Лето со шрамом

Из ворот вышла белокурая пионерка и голубыми глазами. Тоже молодая, и до чего же красивая! С первого взгляда видно, что её не испортила наркота. Это у нас, в Майами, найти себе достойную бабу без вредных привычек сложно. Особенно, если ты сам не соответствуешь таким условиям. — Привет, ты, наверное, только что приехал? — Да. Буквально две минуты назад. Я выпалил это без какого-либо желания разбираться в том, куда я, блять, вообще попал. Нет, оно, само собой, было. Хотелось знать, какой год тут и в какую точку на карте этой гигантской страны коммуняк я попал. Но когда передо мной стоит подобная красивая девушка... мне сложно устоять. В любом случае, условием стояло найти себе любовь, так что Элви, я думаю, уже не возражает... Только надо придумать какую-то байку о том, чё я вообще тут забыл. То, что я Тони  – охуенно, но надо нечто получше. Тем более при таком параде. Выгляжу, наверное, как сын КГБшника какого-нибудь. А, точно! Кореш, я забираю у тебя твою биографию... — Кстати. Я – Антонио Монтана, кубинец. Папа в посольстве работает. Но ты зови меня лучше просто Тони. — Ого. И ты знаешь русский? — Да. Я очень любил смотреть русские фильмы. И книги читать. Папа показывал мне. А недавно вот путёвку к вам получил. Понятное дело, я напиздел. Будь мой папа коммунистом, я бы в Америку хрен когда-либо попал. Да и на нары бы не попал. Кто знает, может жил бы как человек... явно не богатый. А с моими амбициями это такое себе удовлетворение. — Это здорово, Тони! Добро пожаловать в наш лагерь. И да, забыла представиться. Меня Славяна зовут, но все называют меня Славей. И ты тоже зови! — Нет проблем, Славя. В глазах этой коммунистки я видел Карибское море. То самое, по просторам которого я плыл в Страну Свободы. Навеивает столько приятных воспоминаний... Наверное, из-за глаз мне она и приглянулась. А так – девчонка добрая, вежливая, при том с меня нихуя не спрашивает. Уже лучше половины американок. — Кстати, – начала эта белобрысая русская. — Я вообще провела бы тебя к вожатой сама, но у меня дел куча, я ей помогаю. Поэтому смотри. Отсюда иди прямо, пока не дойдёшь до площади. У памятника будет дорога к домикам, это слева. Там и найдёшь домик вожатой. — А какой из? Он как-то выделяется? — Зелёного цвета. Треугольный. Ты не спутаешь. А мне пора. — Окей, спасибо. Удачи тебе! — Спасибо. Увидимся! И красотка скрылась за воротами, оставив меня в одиночестве. Ладно, я где-то слышал, что русские девушки – самые красивые в мире, и глядя на это лицо славянской наружности, я охотно в это верю. В обычной ситуации я бы её, скорее всего, обматерил. Наркота делает с людьми страшные вещи, хули... Пройду дальше. Кто знает, может здесь весь отряд – одни пацаны, а эта тут одна такая. Если так, то она – моя по праву! Русские, я слышал, иностранцев любят. По пути я замечал, что мне в костюме жарковато, но абсолютно привычно. Я себя также во время покатушек по Майами чувствую. Джакузи здесь, конечно, и не пахнет, но как-нибудь и без него обойдёмся... Здание клубов. Выглядит так, будто людьми там и не пахнет. Всё обшарпаное такое: и двери, и с окном что-то не то, и стены... Подорви здесь какую-нибудь бомбочку небольшую – всё на воздух, блять, пойдёт. В кустах я заметил какое-то движение. Сложно заметить, человек это или зверь, но судя по безлюдности ландшафта – зверь. Пистолета у меня при себе нет, так что лучшее, что я могу сделать – проверить самостоятельно. Но стоило мне подойти поближе, как я увидел два пучка красных волос... чего? Так, ну рыжие волосы я видел, знаю такие. А вот красные... Коммуняки настолько ёбнулись, что детям волосы в красный закрашивают? Уже через секунду на меня напрыгнула какая-то зелёная хуета. — Ааа! Чё за говно?! Ловким движением руки я взял эту огромную херню в кулак и выбросил куда подальше, под девичий ржач. Не смех, а именно ржач, ехидный такой. — Чё смешного? Я чуть не упал. Костюм себе мог похерить. Ты хоть знаешь, сколько он стоит? — Советские люди в буржуйских балахонах не ходят! Ты шпион? — Да не, успокойся. Я кубинец. — Кубинец? Типа из кубиков сделан? — Ага, хорошая шутка. Нет, страна есть такая. Слыхала, из-за неё лет двадцать назад чуть весь мир на воздух не полетел? — Нет... — Ну значит узнаешь. Наконец, она вышла из кустов, и взгрустнула. — Я вообще для Лены такой сюрприз готовила... — А это кто? — Да есть одна у нас такая. Тебя кстати, как зовут, кубинец? — Я Тони. А тебя как звать? — Обычно меня зовут на футбол, а так я Ульяна! — Рад знакомству. Пусть и такому... неожиданному. — Это только начало! Ну ты не переживай, располагайся. У нас тут хорошо. — Сам вижу. В этот момент из дверей клубов вышла, похоже, та самая Лена, про которую говорила эта рыжая коммунистка. Кстати, на сей раз именно коммунистка. Принт "СССР" на футболке подтвердил бы это лучше, чем какие-либо документы. — Ладно, Тони. Мне пора! Девочка ушла, оставив меня наедине с Леной. Та, как водится, залилась таким румянцем, что закатное солнце позавидует. Мне же она напоминала об Эльвире. По телосложению они немного похожи, да и в целом что-то общее. Правда, у этой ещё более тупой цвет волос – фиолетовый. Это точно недалёкое будущее, или этот обмудок меня в новый век отправил? — Привет. Я новенький здесь. Меня Тони зовут, я кубинец. А ты, я так понимаю, Лена? — Д...да... — Меня просто уже познакомили. Тут тебе с шилом в одном месте, кстати, сюрприз готовила. — Какой? — Как насчёт ощутить кузнечика на себе? Но ты не переживай – я отпустил его в дикую природу. — С...спасибо... Как же она стесняется. Но до чего же она красивая. Глаза красивые... И взгляд такой: испуганный, но вроде очень-очень осознанный. Мне, правда, интересно, что же так её смущает. Разве она никогда не видела парней? — А чего так волнуешься? Все свои. — Да так... не переживай. Всё в порядке... В её глазах читалось явное "Не спрашивай". Давить я не стал. — Окей, Лена. Мы ещё увидимся. И не раз, я думаю. Удачи тебе, куда бы ты там не направлялась. — Спа...сибо. — А я лагерь пойду осматривать. До встречи! — Пока... И я ушёл от этой смущённой девочки. Да я ей с первого взгляда понравился! Вернее было только сразу сказать: "— Боже, Тони, ты мне нравишься". За неё это хорошо делают её же глубокие глаза. Почему-то меня больше приковало к её образу. Уж не знаю, как так вышло, но это, скорее всего, из-за того, что это Славю я разглядеть не успел. На то, чтобы рассмотреть эту красавицу, у меня было чуть побольше времени. Ещё тут большим испытанием является то, что мне, скорее всего, лучше матом не ругаться. Этого тут никто не оценит, это по их рожам видно. Очень и очень добрые. А с добрыми только мудак ругается. Так, я дошёл до площади. Потом домики. По идее, меня должны куда-то заселить и выдать их форму. Сомневаюсь, что вожатая типа Сталина тут, хотя может быть всё, что угодно. Не зря же нас пугали этими коммунистами! И я шёл. Виды здесь реально пиздатые. Это не Куба и даже не США. И даже Боливия сосёт по сравнению с этим. Здесь очень красиво. Хотя, то, что мне тут нравится, связано скорее с тем, что меня тут не ждёт ничего опасного и с тем, что я теперь молодой пацан, а не старящийся нарик без друзей, семьи и кучей опасных врагов. Кто знает: может, не нажимать на кнопку во время покушения на боливийца в Нью-Йорке было правильным решением... От мыслей и восхищения красотами земель комми меня отвлёк явно недружественный пинок в спину. В мыслях пронеслось: "Ты чё, охуел?". Может, я даже сказал это вслух. А руки и тело машинально произвели захват и повалили обидчика на пол. Только войдя в сознание, я понял, что это девушка. — Ты чё делаешь? Отпусти, кому говорю! – отпиралась она. — Окей-окей. Я отпустил ещё одну рыжую девушку. — Извини. Я подшутить хотела. — Да ничё страшного, просто не на того напала. Я Тони, новенький. Кубинец. — Алиса. Сигары куришь? — Было дело. — Даже не скрываешь? — А чё я должен? У нас на Кубе это в порядке вещей. — Тогда хочу к вам. — Хотел, кстати, спросить. У вас в лагере, кстати, вообще мужики есть, или я один такой? — Да есть трое. Один странный какой-то, тоже сегодня приехал. Я над ним так подшутила, а он на пол увалился. Двое весь день в своих клубах сидят, какого-то робота собирают. — Больные. Лето на улице, красота, а они какую-то херню делают. — Вот и я о чём. Ладно, Тони. Вижу, человек ты интересный, не дурак. Рада знакомству. — Взаимно. — Только мне пора идти. И тебе, наверное тоже. — Агась. Тогда увидимся. — Бывай. И я пошёл. Во всех девушках было что-то от Эльвиры. Ну, кроме Ульяны. В ней я видел Джину, ещё малую, когда ей совсем мало лет было. Такая потешная была! Ещё и причёска такая же. В Алисе был характер. Чутка похож и на мой тоже. Да и выглядит она тоже ничего. Что за лагерь сексапильных амазонок? Ты точно меня не в рай отправил? А с тремя кончелыгами жить будет просто. Если они себе кого-то и отхватят, то каких-то серых мышек. Хижина, которую я искал, скрывалась за небольшим поворотом дороги. В кустах сирени, как вьетконговский партизан, прятался небольшой домик треугольной формы. Зелёного цвета. Лишь бы вожатая была тут. — Войдите! Зайдя внутрь, я увидел девушку лет двадцати пяти. Тоже русская. Длинноволосая, зеленоглазая, высокая... Чем-то внешне была похожа на Джину, но чем точно, не могу сказать. — О, ты пришёл. Мы тебя с утра ждём. — Да, я здесь. Здравствуйте. — Родители твои не звонили просто, я и переживала. — Да вы знаете, у меня отец – человек занятой. В посольстве же работает. — Ах да. Как я могла забыть! Ну, ничего страшного. Она взяла небольшую паузу, а затем продолжила: — Меня Ольга Дмитриевна зовут, я вожатая. Тебя, если я не ошибаюсь... — Антонио Монтана. Можно просто Тони. — Да, спасибо. У нас просто ещё один пионер тут появился, поэтому всё путается... Сыном какого чиновника должен быть этот засранец, чтобы отодвинуть сына кубинского дипломата? Хотя, я придумал эту роль буквально за секунды. Что интересно, в этом сраном мире добра такое пояснение прокатило. До чего же комми наивные. А если бы я был агентом ЦРУ, и собирал информацию?... хотя, тут пока и не о чем особо. Генофонд только распостранять: местные chícas только напрашиваются на это. — Ладно, Тони. Порядок дел такой. Так как ты у нас приезжий, то для тебя эта поездка – чистейший отдых, но в рамках пионерского приличия. И я всё же надеюсь на твоё благоразумие, и то, что ты будешь придерживаться расписания. — Окей. Без проблем. Всё по приказу. Где я буду жить? — Ах, да. Вообще, последнее место занял ещё один новенький, но у нас появилось новое. Я уже подготовила ключи. — Где оно находится? — Сейчас покажу. Только возьми с собой форму и умывальные принадлежности. Правила? В рот я их ебал ещё там, в Штатах. С другой стороны, это уже не казарма ебаных коммуняк из Кубы, а нечто получше. Лишь бы меня тут поменьше обучали этим их идеям про подчинение старшим и всякую хуйню, и дали спокойно пройти это всё. Хотя, красота здешних мест, конечно, затягивает. Странно, кстати, что не блондинистая chíca меня ведёт, она же всё-таки вожатой помогает. Кажется, она ещё занята. В любом случае, я попёрся за вожатой с всучеными мне зубным порошком, щёткой и парой комплектов формы (приехал я, всё-таки, без вещей). Бля, если бы я не знал, что то был порошок для зубов, я бы нюхнул. Вспоминаются мои дичайшие выкрутасы от наркоты в Майами. Тогда же я понимаю, что ну его нахуй. Я из-за этого говна перехуярил всех своих, навёл шуму и умер, расстрелянный. А если вдруг и у этого порошка есть действие на нервную систему, то пизда всему Совёнку, я тут даже кирпичика не оставлю. Хотя, разве допустят коммуняки кокс у себя на родине? Очень сомневаюсь. — Как там у вас, на Кубе? – поинтересовалась вожатая. Отвечать норов подсказывал сдержанно, без слов "говно", "херня", "хуйня", "Кастро – пидорас и сын шлюхи", "как хорошо, что я оттуда съебался", и я так и ответил: — Так себе. Многие считают, что у нас цветущий рай, а на деле своих бед полным-полно. В последние годы только хуже стало, люди нищают. — А почему так? — Не знаю. Я не интересовался. Но заметил, что жить стало хуже. — А у нас как? — Я большую часть дороги в Россию спал или читал. Укачивает. — А в лагере? — Красиво очень. У нас на Кубе таких видов нет. Есть свои, похожие и красивые, но не такие. — Рада, что тебе нравится. Это и труд пионеров в том числе! — У вас были, кстати, иностранцы когда-либо? — Я здесь года три работаю. Вроде бы, года два назад к нам приезжал один мальчик из Конго и ещё один из Франции. — Из Франции? А как его отпустили? — Точно не могу сказать. Но это, кажется, был сын какого-то французского политика, который в Москву приезжал. — Вот оно что. Занимательно... А в каком году приезжал, не знаете? — Если его сын был тут два года назад, стало быть, что это было тогда. — Понятно... Хуй из них что выбьешь! Баба, блять, мне год нужен! Хотя, у них ни года нихуя нет, ни адреса... Нахера такая конспирация? Я даже хотел спросить это вслух, но услышал то, что должен был: — Вот мы и пришли. Встречала нас конурка в виде бочки, подобная тем, в которых, походу, живёт большая часть местной пионерии. Невольно вспомнился палаточный лагерь и тот хаос, что там творился. Если бы я не убил Ревенгу, мы бы там долго ещё ошивались... Внутри домика, правда, убранство было получше. Вон, две койки есть, шкаф личный. Стены – сиди, хоть постеры размещай. Я бы со своим лицом разместил, но нету. Даже столик. Нихуёво дела идут у коммунистов! — Здесь ты будешь жить. Завтрак – в восемь. Завтра только будет в одиннадцать. Линейка – за полчаса до завтрака. Обед в час дня. Ужин – в шесть. Ты меня понял? — Окей. — На линейки лучше ходи. Будешь знать про все мероприятия. И на них тоже ходи – у нас тут хорошо, всё-таки. — Я понял. Ну, приживёмся. У вас тут реально хорошо. — Да. Знаешь, где столовая? — Примерно. Доберусь. — Хорошо. Я тогда пойду. — До встречи... Ольга ушла, оставив меня одного. Наконец-то я могу без чужого вмешательства обдумать ситуацию. Хотя, получше было бы найти какое-то место в полном уединении для размышлений. Какой-нибудь остров, что ли... Ну, глянем, чё оно будет. На швейцарских часах показывает 12:48. По идее, скоро обед. А значит, надо выходить. Что интересно, никто даже виду не подал, что у сына кубинского дипломата швейцарские, блять, часы на руке. Переодеваться я ебал. Пойду так. Пусть смотрят на меня, модного, и видят, чё могут кубинцы. Пускай они и думают, что я комми, но на деле их порядки я на хую вертел! Поправил галстук, вышел, закрыл дверь и пошёл навстречу свету. На улице легко подувал ветерок, а листья создавали сильный шум. Не то, что в Майами, где шумят только машины, море, преступники и всякие тараканы в "Вавилоне". Типа меня. Интересно, как меня в тот раз с Эльвирой не выкинули за лопатки? А, они же прислали мне счёт и я им чаевые выплатил. Не впервой... Как только я подошёл к столовой, зазвенел горн. Прям под ухом. Да вы ахуели, cabrónes! А так я добрался нормально. Взяв поднос с местным хрючевом, я уселся один у окна. Это, конечно, не лобстеры. Но и не то, чем кормили в лагере беженцев. Так что в целом терпимо. Жаль, что Тони Монтане приходится терпеть, конечно... — Я подсяду? – спросил меня мужской голос. — Мужик? О. Садись, если не говно. Ко мне подсел такой же белобрысый парень, лет семнадцать. За ним пришёл ещё один, похожий, в очках. Кого-то он мне напоминал – наверное, героя какого-то фильма. Кажется, фильмы коммуняк по телеку пару раз крутили и в Кубе, и в Штатах. — Ты новенький? – спросил меня пацан без очков. — Ага. Сегодня приехал. — Неплохо. Я Электроник. – подал руку парень. — Чё, прям так и зовут? — Ну, вообще в миру я Серёга. Это меня так называют, потому что я на Электроника из фильма похож. — Понял. Антонио, кубинец. Зовите меня просто Тони. Кто знает, может и обо мне фильм снимут. — Всё может быть... – сказал парень, похожий на какого-то ботана или учёного. — Я Шурик, будем знакомы. Я пожал обеим руки, и мы приступили к еде. — Вы тут какими судьбами, парни? – спросил я пришедших. — Да мы кибернетики. Сделали проект один в школе вместе, и нас путёвкой в лагерь наградили, – ответил Электроник. Походу, он более разговорчивый. — А чё за проект? — Собрали радиоуправляемый автомобиль. Всё сами. И машину, и радиоприёмник, и пульт управления. — Неплохо. Молодцы, парни. Так держать. — А ты откуда, Тони? Видно, что не русский, – сказал Шурик. На глазах был виден лёгкий прищур подозрения. — Кубинец. Отец в посольстве в Москве работает, путёвку мне выбил. — Да? И ты так хорошо знаешь наш язык? – спросил уже другой киберхре... кибернетик. — Книжки читал, фильмы смотрел. Да и папа знает его. Он меня и научил. — Неплохо. Ты, кстати, в клуб кибернетики не хочешь записаться? – начал более энергично очкарик. — Не, парни. Я сюда отдохнуть приехал. А о вас такие слухи ходят, что вы целый день взаперти занимаетесь сборкой какого-то там робота. — Эээ... Это неправда! – возражение пошло уже от другого из них. — Да? А чё вы тогда делаете? — Ну... Молчание продлилось секунд десять. Прервала его ещё одна девушка, которой подошло бы описание "серая мышка". Стоило ей подойти, как у Электроника на лице стал возникать румянец. Хотя выглядела она под стать Шурику: тоже в очках ходит. — Сесть можно? — Садись, – перехватил я инициативу. Я как раз доедал, но познакомиться будет не лишним. Серая мышь ни к объектам возле меня, ни ко мне самому интереса не проявляла. — Ты тоже из этого отряда? – задал я вопрос подсевшей. — Чего? — Тоже из отряда, говорю? — Да. — Тебя звать как? Я Тони, кубинец. — Женя, – безынтересно ответила девушка. — Ясно. Чем занимаешься, Женя? Электроник смотрел на меня так, как на меня смотрел Лопес в баре, пока я у него Элви уводил. Не ссы, дружище. Но лучше бы ты язык свой не пихал в жопу, а сам спросил у своей любимой, как она поживает. Меня она всё равно не интересует. — В библиотеке сижу. — А, понятно. Ну, рад знакомству. Я также без интереса ответил ей, и дал патлатому киберхрену понять, что мне она не интересна. Он это различил и подобрел. В глазах Эухении же не чувствовалось ни толики интереса к жизни. Сдаётся мне, у нас библиотекари примерно такого же подхода к ситуации. И чё в этой мышке такого нашёл наш киберхреник? А через несколько секунд, сказав в пустоту стандартное "ладно, увидимся" я уже шёл относить поднос и отправлялся на воздух. Пока я уходил, заметил почти всех участниц кордебалета моего вероятного отряда: Лена, Славя, Ульяна, Алиса, вожатая, ещё какой-то пацан (походу, тот самый) и бледная девушка с бирюзовыми волосами. Ну и пиздец! Как они такие цвета придумывают... Хотя, у одной симпатичной девушки я вообще заметил красные глаза и синий цвет волос, но она, похоже, не из наших. По выходу мне пиздец захотелось закурить и подумать над ситуацией. Очевидно, посмоли я в лагере, мне прилетит. Поэтому нет лучше варианта, чем попытаться уйти за его пределы, где точно никто не найдёт, а затем вернуться. Только бы, блять, не заблудиться... Неподалёку от столовки я увидел карту, на которой увидел пристань и... острова! Бинго! То, что я и искал. Значит, надо идти туда. Это, по идее, на юге... Хотя лучшей идеей было бы сначала переодеться. В костюме душновато. Поэтому сначала я пошёл в свою халупу и заметил в шкафу гавайскую рубашку и белые брюки – точь-в-точь, как то, что я носил во время сделки с колумбийцами. Правда, бедного Фернандеса там пизданули по самое не хочу, и он этот прикид запачкал. Жалко друга, он этого не заслужил. Плюнув на пионерскую форму и переодевшись, я отправился на пристань. Никого не было. К ней были пришвартованы лодки, а это значит, что надо будет грести. Хотя, я бы неслабо охуел, подгони они бы моторную лодку. Отвязав от прикола одну из искомых лодок, я поплыл в направлении, примерно совпадающему с направлением на остров. Немного поплутал, а посему дорога заняла почти десять ёбаных минут... Но я доплыл. Руки немного побаливают, но не так, как могли бы. Спрыгнув с лодки, я вошёл внутрь острова и стал осматриваться в поисках места, где можно было бы пиздато покурить и подумать. Найдено оно было возле воды, в противоположной от лагеря стороне. Там, у одного из деревьев, я и сел. Блять, зажигалки нет! А, стоп. Она в кармане брюк. Но я её туда не клал... Да похуй. "Зиппо" поджёг табачную трубочку, фильтр которой я поднёс ко рту и начал смолить. Почти со всеми я уже познакомился. Никто, правда, из этих "всех" даже не заметил, что я был в костюме, будто это нормально. Ну то такое. Но от меня банально скрывают, какой на дворе год и где я нахожусь! Хотя меня это ебать не должно. Голос говорил, что мне отмеряно тут семь дней, а значит, после конца недели я вернусь, если не проебусь. Девушки здесь, что надо. Как на подбор. Скромница, вроде как своя в доску рыжая, и добрая помощница вожатой. Ульяна мне чуть Джину напоминает, а вожатая хоть и красивая пиздец, но я не воспринимаю её так. Ну и библиотекарша. С этими чубанами вроде более-менее нормально, они у нас безумные учёные. Третий может быть как обычным нормальным пацаном, так и каким-нибудь лохом или тараканом ебаным, тут уж как придётся. Лишь бы мы оба в одну бабу не втрескались. Пиздец ему тогда. Хотя, рано ещё говорить... И не факт же, что всё так просто. Без наркоты куда проще понимать, что происходит. Былой власти нет, и я снова молод. И некому уже предать, хотя здесь такое вполне вероятно. Если в таком ключе вся неделя пройдёт – я заслужил путёвку обратно... хотя, скорее всего, самый сок начнётся там. Всех похоронить, попытаться сохранить маму и вернуть Элви, отомстить Сосе и его говноедам... я уж не говорю про мой любимый особняк и про всё остальное. Дел невпроворот... невпроворот... За этими размышлениями я потушил бычок о песок, чтоб не сгореть во сне, и слегка прикорнул. ... — Док, как он? Будет жить? — Нам удалось нормализовать дыхание и сердцебиение, но вы сами понимаете, какой ущерб это ему нанесло. Он не сможет встать на ноги в ближайшие недели две. — Но жить-то будет? Скажите! Он заплатит вам лучшие деньги, если выживет! И мы будем платить... — Ничего не могу обещать. Случай очень комплексный и тяжёлый. Честно говоря, я сам в шоке, что он не погиб сразу и до сих пор подаёт признаки жизни. — Блять, говорил же ему с наркоты слазить... Вот смотри, к чему его привела наркота! Смотри! Ты его любишь? — Да! — Он, конечно, тот ещё ёбаный засранец... Но не смей больше нюхать! Не дай Бог кто-то из вас окажется на том свете. А я им тоже дорожу, как и все мы здесь... Вдруг в сознании закрылась какая-то дверь. Передо мной возникла пустота. — И ты думаешь, Тони, что всё будет так просто? И это было последнее, что я услышал, прежде чем меня вывели из сна шаги и шорохи недалеко.