Метки
Описание
Та работа, с которой моя графомания и началась) Само собой, "Поня: Военное дело" планируется публиковать на Фикбуке в переписанном виде (так как в оригинале там так коряво, что читать невозможно), а потому печататься тут будет медленно и постепенно. Если кому невтерпеж (впрочем, а кому оно, вообще, надо-то? чай, фигня от графомана), то можно вбить в поисковик или посмотреть на "Табуне" - где-то там все (или почти все), что уже написано, есть.
Примечания
И, да, что сие фигня есьм такое: это псевдоисторическая графомания, первоначально рассматривавшая то, как у эквестрийских поняшек могло бы возникнуть и развиваться военное дело, потом активно ударившаяся (так как, автор еще тот) в альтернативную историю и сочинения за поней понячьего фольклора. Писанина не закончена (остановлена на начале 9-й главы, по табунской системе учета), и вряд ли будет когда-то закончена.
Посвящение
Мои благодарности брони MLPMihail, Dilandu, afraniy, Noncraft, Aluxor, Gedzerath, Rj-PhoeniX, DarkKnight, Rinar, SMT5015, LozoHoD, graf_leon, BusyaCipher, VIJNYL124 (вот перед ней я изрядно провинился...), Captain, MadHotaru, Limrei, Irbis, Tomty, S_Ayaal, GreenWater, Rishka, Krynnit, RaitaFoxy13, Nowhere, GL_DOS (да, тебе тоже спасибо) и другим, которых я, наверняка, забыл упомянуть и тех, у кого я без спросу попячил картинки на кривую переделку.
Небольшое отступление: Обычаи Небесного Племени - “Братство/сестринство крови”
12 ноября 2022, 12:51
Обычай “братства/сестринства крови”
В современной Эквестрии широко известен обычай так называемого “братства/сестринства крови”, распространенный между крылатыми Грифоньей Империи, Двоекрылых Земель и Подлунного Королевства. Суть его заключается в том, что несколько крылатых могут по взаимному согласию пройти ритуал, после которого, как считается, между ними устанавливается некое, глубоко мистическое, родство, связывающее их на всю оставшуюся жизнь и после ее окончания. Ритуал не требует для своего проведения присутствия священнослужителей каких-либо конфессий и не связан ни с одним из эквестрийских божеств (так как, берет корни из времен гораздо более древних, когда идея персонифицированных божеств еще даже не появилась), представляет из себя взаимные клятвы, которые дают друг другу участники ритуала, скрепляемые “куском мяса, отданным ради другого” (обычно, участники ритуала надрезают шкуру друг у друга на плечах, и выпивают какое-то количество крови друг друга, сочащейся из ран). По его завершению, участники могут считать друг друга братьями и сестрами (даже если принадлежат к разным видам), что налагает на них соответствующие обязательства перед друг другом, но не вводит их в рамки кровного родства с семьями других участников ритуала (то есть, частью их рода они не становятся – “братство/сестринство крови” строго локально и касается только тех, кто давал клятвы и “разделял свою плоть с братьями/сестрами”). Ритуал выглядит варварским (впрочем, само Небесное Племя, за некоторым исключением, так не считает), и, в общем-то, такая точка зрения, в какой-то мере, обоснована. Только, нужно копать гораздо глубже: его основание скрыто не в варварстве, а еще в эпоху дикости. В те времена Небесное Племя жило на Пиках Грифоньих Гор, и жило довольно голодно. Но даже в те времена доля не всех крылатых была одинакова. Некоторые табуны и стаи проживали в более-менее благополучных районах гор, где пищи обычно хватало, а потому у грифонов не было нужды охотиться на пони. В таких местах пони и грифоны, постоянно кооперируясь между собой и ведя взаимовыгодный мен, постепенно сближались, и через какое-то время, незаметно для самих себя, оказывались взаимно зависимы друг от друга: грифоны нуждались в том избытке пищи и различного ремесленного сырья, что предоставляли им крылатые пони, а пегасы были вовсе не против соли и тех изделий ремесла, что предлагали им грифоны. Не говоря уже о взаимной защите (не стоит недооценивать небесных лошадок: возможно, сами по себе они и смотрятся на фоне грифонов не слишком впечатляюще, но вот в кооперации с когтистыми охотниками, да еще если вспомнить о численности пони…). И, да, с последним была проблема, могущая в одночасье похерить весь этот сложившийся симбиоз. Не смотря на относительно хорошие условия, в которых жили подобные табуны и стаи, время от времени случались голодные годы, которые были способны серьезно подкосить их силы. Но это только полбеды: пони и грифоны существовали отнюдь не в вакууме – вокруг были соседи, обделенные природой подобными благодатными (по меркам горцев) угодьями, а потому точившие зуб на земли более везучих сородичей. Само собой, ослабление до этого более успешного табуна или стаи было для них подарком судьбы: попытка согнать соседа с его земли не заставляла себя ждать. И если такая авантюра удавалась… Смена пегасов/грифонов больно била по их союзникам иного вида. Если с прошлыми собратьями по Небу у них было налажено выгодное обеим сторонам сотрудничество и все острые углы давно обговорены и сглажены, то с пришлыми пони/грифонами таких договоренностей не было. Более того, у пришельцев был свой, не такой миролюбивый, опыт: новые грифоны запросто могли начать охотиться на пони, так как они всегда так делали и даже не мыслили, что может быть по-другому, как и новые пегасы могли не пойти на доверительный контакт с обитающими в этих землях охотниками, так как уже давно усвоили, что для грифона они – сыть, и по-другому не было и не будет. В общем, обитателям более-менее благоприятных для пони/грифонов земель среди Пиков Грифоньих Гор такие перемены были не нужны, а потому, лишаться своих привычных соседей они не хотели. Но уже имели опыт межвидовой кооперации для решения различных проблем. Чем и воспользовались. Мы не знаем, когда и в каком первоначально виде возникли подобные договоры, но из дошедших до нас изустных преданий нам известно, что в незапамятные времена предки некоторых из родов грифонов и пегасов (более-менее достоверно известно, что пегасо-грифоний род Хуррикейн имеет отношение к этим историям, также больше “ЗА”, чем “ПРОТИВ” и для некоторых других древних крылатых родов) принялись подкармливать друг друга в голодные времена, а также совместно давать отпор чужакам, если те пытались вышвырнуть ослабевший табун/стаю с его/ее земель. Что выглядит вполне разумно и оправдано, но пока не объясняет появление обычая “братства/сестринства крови”. Благодаря подобным действиям пони и грифоны некоторых земель еще больше сближались (сложно не сблизиться с тем, кто поделился с тобой пищей в голодный год или защитил от врага) – среди них даже появлялось нечто, напоминающее сегодняшнее единство Небесного Племени. При этом, сближение было неравномерным: дружеские связи между некоторыми из пегасов и грифонов были гораздо более глубокими и прочными, чем между остальными членами их табунов и стай. Это было неправильно, но это было полезно и, в целом, хорошо для крылатых. То есть, с явлением никто не боролся, но оно, даже, поощрялось. Тем не менее, всему требуется объяснение. С учетом, своего времени, конечно же. А времена тогда были дикие и про науку психологию тогда никто не знал. Зато, в ходу были анимистические представления о мире и, в целом, его религиозно-магическая картина. Так что, горные дикари посмотрели друг на друга, и тут же обнаружили, что у них у всех по четыре ноги, по два крыла, все они летают в Небе, рождают детей и вскармливают их выменем. А это значит что? А это значит то, что пегасы и грифоны – родня. Тогда, конечно, идей о единстве Небесного Племени еще не было, но у некоторых крылатых возникли представление о том, что на мистическом уровне пегас и грифон – одно и то же. А если они одно и то же, то и родственниками друг другу некоторые из них вполне могут быть. Почему нет? У любого же охотника есть мать, отец, братья и сестры, как и у любого пегаса. Так почему бы и какому-то пегасу не быть в родственных отношениях с близким ему грифоном? Тем более, что мировосприятие тогда было не рациональным, а мистическим: древний пегас/грифон одновременно жил не только в привычном нам физическом мире, но и в выдуманном им самим мире духов, для самого дикаря не менее реальном. Так что, в родственных связях представителей двух несовместимых видов для жителя той эпохи нечего экстраординарного не было (те же легенды, где у героя было несколько отцов/матерей, одним/одной из которых был какой-нибудь дух, ни у кого тогда вопросов не вызывали). Тем более, что это еще и накладывалось на уже существующий среди грифонов обычай названного родства, основанный на очень похожих представлениях. Итак, мы выяснили, что пегасы и грифоны того времени вполне могли родниться друг с другом через традицию названного родства. Но почему тогда “братства/сестринства крови” выделилось как нечто отдельное? Если судить по дошедшим до нас изустным преданиям, то “братья/сестры крови” отличались, с точки зрения сказителей, редкостной самоотверженностью. Что отчасти объясняется разницей в психологии и обычаях пони и грифонов, вполне понятной для нас, но в те времена, просто, не учитывавшейся. Так среди привычных для легенд свершений “братьев/сестер крови” часто встречается совместное воспитание пони и грифоном потерявших одного из родителей птенцов. Что, по меркам древних птицельвов, живших внутри стаи семейными парами, выглядело как нечто, требующее определенного великодушия, но для пегасов, привычных к табунному воспитанию потомства, ничем экстраординарным не являлось. Также необычно для сказителя-пегаса выглядело безоглядное бесстрашие грифонов в случаях, когда они защищали своих названных родственников, что, с учетом современных знаний, для нас представляется уже несколько иначе: это обычная реакция небесных охотников, оказавшихся в подобной ситуации – большинство птицельвов повело бы себя в описываемых в легендах условиях именно таким образом. Но часть деяний, приписываемых “братья/сестры крови”, обычным межвидовым недопониманием объяснены быть не могут, и, действительно, могут быть классифицированы как подвиги в полном смысле этого слова. Наиболее часто описываемыми из таковых (видимо, их реальная частота была не столь велика, а вот производимый ими на дикарские умы эффект… так что, многие из героев древнего эпоса сейчас считаются копиями самих себя) являются добровольное пожертвование себя на съедение дружественным грифонам, по каким-то причинам находящимся под угрозой голодной смерти, или неким чуждым силам (обычно, злым духам или дракону, которых на Пиках, особо не водилось – похоже, эти персонажи пришли в сказания в более поздние времена) в обмен на то, чтобы они не вредили союзной семье. Нередки в древнем эпосе и истории о более обычном риске собственной жизнью ради названных родственников иного вида. Что же касается ритуалов, как правило, связанных с нанесением ранений участниками друг другу и взаимным потреблением крови клянущихся, то тут, увы, все предельно скучно и предсказуемо. Кровь была для древних пони и грифонов субстанцией глубоко мистической: она была и страшным предвестником смерти, если свободно вытекала из тела, и она же была символом жизни, извещавшем о том, что кобылка или охотница достигла зрелости и готова продолжить поньский/грифоний род. А потому кровь считалась сутью жизни, соединяющей и удерживающей вместе плотское начало, принадлежащее миру живых, и духовное начало, принадлежавшее миру духов. Так же кровь была воротами, как приводящими новорожденных в мир живых, так и позволяющими умершим отправиться в мир мертвых (или вернуться обратно: отсюда происходят сказки об оживших мертвецах, поддерживающих свое существованием тем, что пьют кровь других существ). Испить кровь другого с его добровольного согласия означало приобщиться к его сути, стать с ним одним целым. То есть, метафизически родиться вместе с ним – стать его родственником и духом, и телом.