Потерянные души

      Мы живем пред собою, не видя красоты. Плачем по пустякам. Ненавидим просто так. Жалуемся на жизнь, наступив на крошку несправедливости. Опускаем руки, так и не подняв ничего тяжелого. Бежим прочь от того, чего не понимаем или страшимся.       Рюджин всегда считала, что все живые существа должны любить жизнь не смотря ни на что. Не отвечать агрессией на агрессию. Не ущемлять другие виды. Если бы в мире существовала религия проповедующая данные законы, девушка с удовольствием приняла бы ее.       Конечно, она знает, что все это лишь несбыточные мечты и фантазии. Ведь когда-то давно ей пришлось откинуть этот романтизм с глаз. В тот день, когда она поняла, что всегда будут те, кто стремиться причинять боль и страдания, даже своим близким. В тот день Рюджин была вынуждена встать на путь очищения.       Паладин проводит пятерней по волосам, сбрасывая с головы невидимую сеть размышлений. Поворачивается в сторону наспех разбитого лагеря и вновь натыкается на глаза кошки. Йеджи, что с прищуром наблюдала за девушкой, резко переводит взгляд на драконида, протягивающего чашку с чем-то горячим.       - Выпейте, принцесса. Это поможет уснуть и даст новые силы, что помогут восстановить тело, - медленно проговаривает драконид.       Принцесса все еще не доверяет троице, но что-то во взгляде сестры заставляет принять напиток без возражений. Йеджи непроизвольно жмуриться, стоит слегка горьковатой жидкости коснуться языка.       От этого действия старшей принцессы в голове Рюджин вновь проскакивает «котенок», на что паладин хмурится и быстро переводит взгляд на ночное небо. Рюджин все пытается понять, что не так с этими глазами, что не так с этой девушкой, что не так с ней самой. Чертыхается про себя и оглядывает лагерь.       Принцессы медленно погружаются в сон. Драконид и эльфийка не спеша поднимаются со своих мест. Юна подкидывает несколько дров в костер, дабы тот не потух за время их отсутствия.       - Они точно не проснуться, пока нас нет? - на всякий случай уточняет Рюджин.       Драконид спокойно кивает, подтверждая слова паладина.       - Юна, наложи барьер, - командует черноволосая.       Эльфийка беспрекословно исполняет приказ. Слегка разминает поясницу и встает рядом с Рюджин.       - Пора, паладин, - одновременно произносят эльфийка и драконидом.       Рюджин кивает и разворачивается, направляясь в сторону поляны, на которой еще днем шла резня. Из леса не спеша выходит троица.       В центре самая низкая фигура, облаченная в черные кожаные штаны, что позволяли легко двигаться на поле боя, не стесняя движений. Грудь прикрывает такой же кожаный черный приталенный дублет, с темно-синими вставками. Из-под рукавов дублета можно заметить манжеты темно-синей рубашки.       Если присмотреться, то можно понять, что одеяния всей троицы были одинаковы, за исключением цвета. Драконид носит на себе одежду темно-алую, что подходила под цвет небольших рогов, что в темноте слегка светили красным, так же как и кончики пальцев. Образ завершали белесые манжеты рубахи.       На эльфийке же костюм был темно-зеленого оттенка. На его фоне светлые волосы и золотые глаза становились ярче. Верх дублета был расстегнут на три пуговицы, открывая вид на такую же расстегнутую темно-зеленую рубаху.       Товарищи Рюджин разошлись по сторонам, оставляя паладина радом с телом великана.       - До чего же тяжелый, - пропыхтела Юна, волоча тело орка в сторону паладина.       Черен промычала, что-то нечленораздельное, поддерживая подругу. Спустя двадцать минут все тела в линию лежали напротив паладина.       Рюджин вновь переводит взгляд на спокойное ночное небо. Ее радует отсутствие облаков. Непрерываемый свет луны позволяет не использовать факелы.       - Тени, - резко произносит паладин.       И тот час же из тени, отбрасываемой фигурой темноволосой девушки, появляется десять таинственных фигур, что в почтении склоняют головы.       - Паладин! - хором проговаривают фигуры.       - Хватит официоза, - устало произносит Рюджин, с нежностью глядя на товарищей. - У всех все хорошо? - любовно произносит девушка.       Ее орден, ее семья, вот кто стоял перед ней. Люди, эльфы, орки, дворфы и кентавр с нежностью смотрели на своего предводителя. Они все когда-то были спасены своим паладином. Они все когда-то спасли своего паладина.       Дождавшись утвердительного кивка от каждого, Рюджин поочередно обменялась объятиями с товарищами.       - Что ж, - начала Рюджин, прерывая слабые разговоры. - Давайте проведем обряд, друзья. Линкольн, масло, пожалуйста.       Мужественный кентавр вышел из толпы, аккуратно неся шкатулку паладину. Рюджин опускает указательный и средний палец в жидкость, прежде чем на лоб каждого убитого нанести древний знак природы. Он напоминал собой тонкий и аккуратный лист дерева. Символ содержал в себе язык, что понятен лишь богам и паладину, язык, что поражал и очищал душу каждого из убитых.       К тому моменту, как паладин закончила наносить символы остальные тени образовали круг. Они стояли, будто стена, защищающая тела от остального мира.       - Нить, - шепотом произнесла Рюджин.       Юна, державшая такую же шкатулку, как и Линкольн, подошла к паладину, протягивая ларец, в котором лежала сияющая серебристая нить. Рюджин дарит эльфийке слабую благодарную улыбку, беря в руки нить.       Тишина окутывает поляну, в тот момент, когда тринадцать фигур склоняют колено. Головы опущены, ладони нежно обнимают друг друга, пока локоть твердо стоит на бедре.       Рюджин повторяет позу товарищей, мягко сжимая в ладонях нить души.       - Прими эти души и покажи им путь к свету. - Хор наполняет поляну, произнося слова очищения.       И тела похитителей не спеша начинают распадаться на сотни маленьких желтых огонечков. Они постепенно набирают силу и закручивающейся струей уносятся в ночное небо.       На нити души одна за другой образуются аккуратные иссиня-черные бусины, что при ближайшем рассмотрении, будто переливаются всеми цветами одновременно. Каждая бусина несет в себе потерянную и убитую часть души, каждого мужчины.       Ритуал закончен, Рюджин поднимается и принимает шкатулку из рук Юны, осторожно помещая нить с бусинами на место. Паладин разворачивается лицом к товарищам, благодарно улыбаясь.       - Спасибо, мои «Тени Природы», что и в этот раз откликнулись на мой зов.       Тени почтительно склоняют головы и исчезают, оставляя на поляне Рюджин, Юну, Черен и Линкольна.       Кентавр не спеша подходит к паладину, принимая шкатулку.       - Когда заканчивается твоя служба, Линкольн, - ласково интересуется девушка, кладя руку на предплечье мужчины.       - Через месяц, госпожа, - почтительно произносит Линкольн.       Рюджин по-детски хмурится и выпячивает нижнюю губу.       - Я же просила без официоза, Линк, - хныкая, выдает паладин.       Мужчина слегка усмехается на ребячество паладина и свободной рукой сжимает ладонь девушки.       - А я, госпожа, говорил, что не могу иначе, - наклоняя голову в бок, медленно, будто успокаивая ребенка, произносит кентавр.       Рюджин закатывает глаза, слегка хмыкает и притягивает мужчину для прощальных объятий.       - Отдыхай, Линкольн, - шепчет Рюджин за спину кентавра.       Он в последний раз кланяется троице и исчезает в тени. Рюджин выпускает усталый вздох и разворачивается в сторону лагеря.       - Давайте и мы отдохнем, - торжественно произносит паладин, начиная путь в сторону лагеря.