Во всем виноват я

- Знаешь, как сделать вино еще вкуснее? Конечно знаю. Но зачем ТЫ меня об этом спрашиваешь? - И как же? - Сейчас покажу… И он показывает. Делает глоток из бокала, приближается ко мне и целует в губы. Но вино от этого вкуснее не становится, а только липко стекает по подбородку, остается на воротнике неприятной мокротОй и пачкает одежду. - Ну как? – он отстраняется и спрашивает это с неуместно довольным лицом. - Ой, Родя…не надо. Я не хочу. Я правда не хотел. Мне было стыдно перед Димой после прошлого раза, и больше я не хотел его обманывать. - Знаешь, мне всегда было интересно, а как это…ну… - он как-то навязчиво обнимает меня за плечи. - Что? - Ну…этот секс…с мужчиной…ну, как это? Брат начинает противно дышать мне в ухо, а я замираю. - Со всеми по-разному, - внешне спокойно, чтобы его не разозлить, отвечаю я, а сам чувствую, как к горлу подступает паника. Само по себе вспоминается время, когда мне было негде жить и приходилось спать с мерзкими мужиками за деньги. Я тогда блевал после каждого раза… - Хочу попробовать! – вдруг заявляет Родион. - У тебя что, появился парень? – спрашиваю я, чтобы сменить тему, хотя прекрасно понимаю, С КЕМ он хочет попробовать. - Нет, хочу попробовать с тобой! И не получив никакого моего согласия, он в каком-то насильственном порыве впивается мне в шею. И так яростно сжимает челюсти, будто кусок откусить хочет! Обсасывает и облизывает меня своим холодным толстым шершавым языком. Меня начинает тошнить… - Нет… - я упираюсь ладонями в его грудь и пытаюсь от себя оттолкнуть. – Я не хочу… Но он только сильнее в меня вцепляется, а я весь как будто каменею. Вдруг звонит мой телефон. Брат на секунду теряет бдительность, и в этот момент я наконец вырываюсь из его мерзких щупальцев и несусь к трубке. Это Дима. Димочка, хороший мой! - Да! – скорее отвечаю я и краем глаза вижу, как Родион разочарованно падает на диван. – Зашел на минуту к Родиону, но уже сейчас пойду домой, уже на пороге, выхожу… Ага, жди, - нажимаю отбой. – Мне нужно идти, - говорю я брату, стараясь не выдать страха. Он ничего не отвечает, только продолжает лежать на диване с очень недовольным видом. Хоть не останавливает и то хорошо. Я как можно скорее надеваю ботинки, набрасываю на плечи куртку и почти бегом покидаю квартиру, то и дело оглядываясь. Родион за мной не бежит. «Какого черта?» - думаю я всю дорогу до дома. Сколько мы с братом и в одной постели спали, и голыми друг друга видели – никогда даже намека не было на что-то такое. А теперь вдруг ни с того ни с сего. Противно. И не потому, что мы братья – подумаешь! А потому что я совсем этого не хотел, а он, прекрасно это осознавая, все равно продолжал! Уж от кого, от кого, а от родного брата я такого не ожидал. Наконец добираюсь до нашего с Димочкой дома. На улице уже совсем темно и неприятно. - Привет, - здороваюсь я с вышедшим встречать меня в коридор Димой. - Аркадий, ну что это такое? – прямо с порога начинает отчитывать меня он. - Куда ты делся? Знаешь, как ты маму напугал? И меня тоже! - Прости, - совершенно искренне извиняюсь я, вешая куртку на крючок. Я уже и сам сто раз пожалел, что сбежал. – Просто, она, когда про шрамы спросила, мне так неприятно стало… - Знаю, я с ней уже об этом поговорил, но ты больше так не сбегай! - Не буду, - обещаю я, обнимаю Диму за талию и прячу голову на его шее. Тепло и спокойно. Он тоже обнимает меня и сразу же смягчается. - Я ведь переживаю за тебя, - говорит он уже тихо и ласково, нежно гладит по спине и целует в висок. – Ой, от тебя так странно пахнет… - Пахнет? – я с тревогой отстраняюсь и принюхиваюсь. – Чем? - Не могу понять, - Дима тоже меня обнюхивает. – Обычно ты вкусно пахнешь миндалем, а сейчас… - он делает еще несколько коротких вдохов носом. – Будто чем-то несвежим. - Я схожу в душ! Быстро отстраняюсь от него и убегаю в ванную. Неужели он почуял на мне запах насилия? Изо всех сил трусь мочалкой – до царапин, пока кожа не начинает слезать! Выливаю на себя все гели и шампуни, лишь бы отдушки перебили эту вонь... - Как ты сегодня необычно долго, - замечает Дима, когда я, закутавшись в халат и полотенце, наконец выхожу из ванной. – Я тебе чай заварил мятный. Он, правда, остыл уже… Будешь теплый или новый сделать? - Теплый вполне… - Что это? – вдруг спрашивает он абсолютно другим тоном – резким и напряженным. - Что? - У тебя на шее. - Где? – Я хватаюсь руками за шею, чувствуя, как сердце пускается вскачь. - Да вот же! – одно рукой Дима с силой хватает меня за плечо, а другой так вцепляется в шею, что мне становится трудно дышать. - Дима, отпусти! - Это что, засос?! – он смотрит на меня дикими глазами, а потом отталкивает так резко, будто раскрыл подарочную коробку, а в ней оказалась отрубленная рука. Я бегу к зеркалу… - Ах…вот черт… Слева, ближе к уху, вижу фиолетовый синяк, больше похожий на огромную язву. И как только я его не заметил, когда мылся?! - Где ты был? – срывающимся шепотом спрашивает Дима. Его губы сжимаются в тонкую полоску, а кулаки белеют. Мне очень страшно! - У Р-родиона…я ведь говорил тебе по телефону… Впервые за несколько месяцев наших прекрасных, самых лучших в моей жизни отношений я боюсь Диму. Он так злобно смотрит на меня, дышит, как разъяренный бык! Как будто готов наброситься и разорвать меня. - У нас ничего не было! – в отчаянии выкрикиваю я. Лучше сразу сказать ему, как есть, чем дожидаться, пока он додумает самое страшное. - А засос сам собой появился? – ледяным тоном спрашивает он, но не для того чтобы получить ответ, который уже в красках ему представился, а чтобы отсрочить нападение. Я хочу броситься со слезами к нему на шею и завопить, что есть сил, что брат сам ко мне полез, а я еле вырвался и сразу же побежал домой! Но не могу произнести ни слова – моя челюсть одеревенела, а язык присох к небу. Ах! В одну секунду я оказываюсь на полу, а половина моего лица вспыхивает от отстрой пощечины и хлынувших раскаленных слез. Из-за сковавшего горло кома не могу сделать вдох, как ни стараюсь. Черт, голова начинает кружиться… - Какое же ты дерьмо! – где-то за густой пеленой звона в ушах гремит голос Димы. – Я что, мало делаю для тебя? Я плохо о тебе забочусь? Аркашенька, покушай, все свеженькое, Аркашенька, я не пойду сегодня на работу, потому что тебе грустненько, подставлю себя и своих коллег! Я ради него на изнанку выворачиваюсь, а он об меня жопу вытирает! Или может я плохо трахаю тебя, а? Нет, ты скажи! Он в секунду опускается на пол и так сильно хватает меня за волосы, что я чувствую, как частички кожи с моей головы собираются у него под ногтями. - Не надо… Пусть это закончится, пусть это закончится, пусть это закончится! Не хочу! Нет! Все, как в детстве… Отца я не видел уже больше двенадцати лет, но насилие и страх никуда не делись. Он бьет меня своей любимой палкой, пинает ногами, а я только сильнее вжимаюсь в угол и закрываю руками голову. «Грязный ублюдок! Давалка! Шлюха! Только и можешь трахаться и позорить меня!» Когда на мне почти не остается живого места, отец выбрасывает меня на улицу, не позволяя даже обуться, и я отправляюсь подтверждать его слова. А куда еще мне идти? У меня нет денег, нет друзей, нет крыши над головой, нет никакого желания жить эту чертову жизнь! Может, если бы меня регулярно не избивали и не выставляли на улицу, я бы до сих пор мог хранить себя для того единственного. Сдохните все те, кто презирает проституток! Если бы вы только знали, в каком отчаянии они приходят к такой жизни… Этот мир не такой уж и хороший… Эта жизнь мне очень надоела, здесь так дерьмово! Поднимаю голову и сквозь пелену слез вижу, как Дима достает свои вещи из шкафа и запихивает в ту самую синюю спортивную сумку, с которой переезжал ко мне. - Что ты делаешь? – спрашиваю я, захлебываясь слезами. - Ухожу от тебя. Эти слова копьем пронзают мое сердце насквозь. Кажется, такой боли, я не испытывал еще никогда. У меня нет слов, я вдруг как будто вышел из тела, отстранился и стал наблюдать за всем со стороны. Вот я – сижу раздавленный на полу и смотрю стеклянными глазами на очень злого и взбешенного Диму, который вышвыривает вещи из шкафа, в который несколько месяцев назад укладывал их с любовью и трепетом. Он что-то кричит, но из-за звона в ушах я не могу разобрать ни слова. Нет, это все неправда, это какой-то страшный сон! Просто не может быть все настолько ужасно, так не бывает. Вот сейчас я проснусь, закричу от ужаса, тут же проснется Димочка и скорее обнимет меня, прижмет к себе покрепче, будет нежно гладить по голове и ласково шептать: «Ч-ч-ч, тише-тише, Аркашенька. Все хорошо, это просто сон, все хорошо, я здесь, я рядом, все хорошо». А я изо всех сил прижмусь к его широкой и сильной груди, почувствую себя в безопасности и спокойно усну… - …дрянь такая! Какую-то свадьбу обсуждает с моей мамой, а потому идет и в тот же самый день изменяет мне со своим поганым братцем! И ведь хватает наглости! Димины крики возвращают меня к реальности. Ледяной глыбой по голове бьет осознание – он ведь сейчас и правда уйдет! Уже обувается! - Дима! – в секунду я поднимаюсь с колен, срываюсь с места и бегу к нему. – Нет! Не надо! Не уходи! Прости меня! Я не хотел, он сам полез! Я ничего не делал, клянусь тебе! Бросаюсь к нему на шею и, что есть силы, вцепляюсь в воротник – только бы удержать! Мои слезы застилают глаза и капают к нему на пальто, мой нос забит и дышать приходится ртом, язык весь высох, страшно хочется воды… - Убери свои грязные руки! Он грубо отталкивает меня, я падаю на пол, а на ладонях у меня остаются только черные ворсинки от Диминого шерстяного пальто. Он хлопает дверью так громко, что слышно, наверное, в соседнем доме, и тут же закрывает ее на замок. Наверное, чтобы я не побежал за ним. Но я и не думаю бежать, у меня нет сил даже подняться с грязного пола прихожей – я падаю в огромную черную дыру, которая только что разверзлась у меня в груди.