Во всем виноват я

Шло мое тринадцатое лето. Не сказать, что оно чем-то заметно отличалось от предыдущих — также нещадно палило солнце, также мы с Родей шатались по улицам с утра до ночи, только бы не попадаться на глаза отцу, также отец нас бил, когда мы все-таки попадались. Ну, в основном меня, конечно. Ничего нового. К этому возрасту я уже начал задумываться о том, что рано или поздно добровольно все закончу. Не выдержу побоев и своего отличия от остальных. В разгар очередного душного дня мы шли через частный сектор к заброшенной станции. Ноги посерели от пыли, спутанные волосы намокли от пота. — Жааарко! — заныл десятилетний Родя. — Да уж, — согласился я. — И пить хочется! — Сейчас придем на базу и попьем, не стони! В ответ он только нахмурил брови. На заброшенной станции, которую мы называли базой, у нас хранились бутылки с дождевой водой. Говорят, она не предназначена для питья, но нам нормально. Другой все равно нет. — Ого, смотри, — среди дорожной пыли я заметил блестящий осколок бутылки. Поднял его и дотронулся до края большим пальцем. — Острый… — Зачем он тебе? — Порезать что-нибудь, зачем еще! Мало ли пригодится. Наконец мы добрались до станции. Она была заброшена уже давно, вокруг успели нарасти деревья, так что внутри, благодаря их кронам, даже в самый жаркий день сохранялась приятная прохлада. Родя тут же бросился к нашему тайнику с водой — ящику с пластиковыми бутылками, — вытащил одну и стал жадно пить. Я тоже щедро приложился. — Ой! Смотри, кто тут! — Родя перестал пить и показал пальцем на коробку в углу. В ней кто-то прятался. Мы подошли поближе. Это оказался самый настоящий заяц! А точнее сказать — кролик. Белый, пушистый, с рыжими ушками и пятнышком на спинке. Родя взял его на руки, а тот сразу же весь занервничал, глаза выпучил и лапами задергал. — Он, наверное, тоже пить хочет, — сказал я. Налил в треснувшее блюдце воды и поставил на пол. А Родя посадил кролика рядом. Тот замер. — Не пьет что-то, — вздохнул брат. — Подожди, видишь, как ты его напугал! Он вздохнуть-то боится. Давай от него отойдем. И мы отошли. Уселись на оконный проем, в котором уже давно не было стекла, и стали ждать. Кролик посидел еще немного, понял, что вокруг спокойно, подошел к блюдцу и стал осторожно пробовать воду маленьким розовым язычком. — Ах! Пьет! — обрадовался Родя. — Тише, не пугай его! Кролик напился, но не убежал, а так и остался сидеть возле блюдца. — Почему он не убегает? — вслух задумался я. — Может, есть хочет? — предположил брат. — Это вряд ли. Сейчас же лето — вон у него сколько еды. Кролики травой питаются. Мы тихонько подошли к кролику. Я провел кончиками пальцев по ушам, Родя погладил шубку. Сидит спокойно, даже не дергается. Я осторожно взял зверя на руки и стал осматривать. — Ой…он, кажется, лапку поранил… Задняя лапа у кролика была влажная и измазанная в чем-то коричневом. — Тебе больно, маленький зайчик? Бедный, я знаю, тебе больно… Я уселся в старое кресло, которое мы притащили сюда из полусгоревшего дома, посадил кролика к себе на грудь и стал тихонько гладить. — Давай отнесем его в ветеринарку? — предложил брат. — Я знаю одну недалеко. — Думаешь? Там же деньги платить надо, а у нас нет. — Ничего, может они без денег помогут. Хотя бы скажут, как его лечить. Я согласился, и мы пошли в ветеринарку. Всю дорогу кролик сидел смирно. — Давай его как-нибудь назовем! — сказал Родя. — Как? — Не знаю, может, Шустрик? Зайцы же шустрые. — Этот не очень-то, — хихикнул я. — Тогда пусть будет Барсик! — Сам ты Барсик! Барсиками только котов называют. — Тогда сам придумывай! Я посмотрел на кролика. Он спокойно сидел у меня на руках, такой весь милый и мягкий. — Пусть будет Буся. — Буся? Что еще за Буся? — Звучит ласково и уютно! А этот кролик как раз такой. Посмотри, как он уютно на мне устроился! Родя остановился и погладил зверя по ушам. — Буууся! Хороооший! В ветеринарке нам повезло — врач сжалился и бесплатно осмотрел Бусю. Оказалось, что у него вывих и рваная рана. «Видимо, от собаки убегал, вот и досталось». Затем крепко перемотал лапку бинтом и сказал нам держать кролика в тепле и всячески за ним ухаживать. Мы внимательно его выслушали, покивали и забрали нашего подопечного. — Ну вот, а ты говорил! — радовался Родя. — Помогли, да еще и за бесплатно! — Дааа, повезло. Только вот что с ним теперь делать… — Отнесем обратно на базу? — Ты что! А если его там найдет кто-нибудь, собаки съедят? — я прижал Бусю к себе. — И вообще он замерзнет. — Сейчас вон какая жара! И у него шуба. — Нет, все равно, я боюсь его оставлять! — Ну не домой же нести. Отец, если заметит, убьет. И нас, и Бусю. — Ох, да… — тяжело вздохнул я. — Он ненавидит животных. — Давай хотя бы на одну ночь на базе оставим! Прожил же он там как-то, пока мы его не нашли. А потом придумаем, что с ним делать. Я посмотрел на Бусю. Тот сидел у меня на руках и таращился голубыми глазами. — Ну…ладно. Но только на одну! Так мы и сделали. Вернули кролика туда, где взяли. По пути добыли на мусорке коробку поцелее и обустроили ему там домик. Наложили травы, чтобы было мягко, наполнили водой треснувшее блюдце, и спрятали Бусю. Всю ночь я не мог уснуть — переживал за нашего найденыша, как он там, не замерз ли, жив ли еще вообще? И на следующий день первым делом помчался к нему. Тот был в порядке! Отдыхал себе спокойно в коробке. Пока меня не было, выпил почти всю воду. Я налил ему еще. Мы стали проводить вместе каждый день — грелись на солнышке, прятались в теньке, я угощал Бусю лесной черникой и угощался сам, а он лежал у меня на груди, и иногда даже лизал мне лицо, как щенок. Я его очень полюбил… Вскоре отец на несколько дней уехал, и я решился принести своего пушистого друга домой. — Ты что, с ума сошел? — сказал Родя, увидев кролика у меня на постели. — Отец выгонит его, и тебя за одним! — Отца здесь нет! А маме все равно, она вряд ли заметит. Пусть Буся хоть немного поживет со мной, а то в коробке ему наверняка одиноко. Так и выздоровеет быстрее. И я с нежностью погладил зверя по ушам. Мы стащили для него из холодильника немного капусты и еще угостили яблоком. Буся выглядел довольным — ел с аппетитом, скакал по комнате, спал рядом со мной. Мы как-то даже вытащили его во двор — похвастаться перед пацанами. У всех были либо коты, либо собаки, а у нас — кролик! «Дайте погладить! Ой, какие у него уши!» — восхищались они. Мы с Родей даже придумали, что он волшебный и может исполнить желание, если его очень сильно попросить. И я, что удивительно, сам в это верил. Ночами нашептывал ему в пушистое горячее ухо: «Сделай так, чтобы отец исчез! Пусть он больше никогда к нам не возвращается!». Так мы и засыпали. А утром я просыпался от того, что Буся лижет мне нос. Нам вместе было очень хорошо. Я даже стал мечтать, что, если стану взрослым, заведу много-много кроликов! Штук двадцать! Буду приходить домой, ложиться на постель, а они будут прибегать ко мне, обнюхивать, вылизывать и требовать ласки! А я, конечно же, ее им дам. У меня ее столько… Дни шли один за другим и счастливое время без отца заканчивалось. Накануне мы втроем — я, Родя, и мама отдраивали квартиру, чтобы у него было меньше поводов для агрессии. Хотя лично я не видел в этой подготовке смысла — этот человек был одним из тех, кто видит возможность, а не ищет причину. Поэтому возможности над нами поиздеваться у него были всегда. После обеда мы с братом отпросились у мамы сбегать до моего одноклассника Вани — тот обещал отдать для Буси старую собачью конуру, из которой его пес давно вырос. Кролика пора было возвращать на станцию, но мне не хотелось, чтобы он снова жил в коробке — пусть у него будет дом посерьезнее! Мы оставили Бусю в комнате — мама туда все равно не зайдет, а отец должен появиться только завтра, — и отправились за конурой. Втроем с Ваней поставили ее одним боком на велосипед и, придерживая с другого, довезли до станции. — Фух, капец тяжеленная! — сказал Ваня, втаскивая конуру под крышу. — Зато крепкая, — ответил я. — Меня бы кто так любил, как ты своего кролика! Я смущенно улыбнулся. Да, пожалуй, Бусю я люблю больше всех на свете. Ну, разве что, кроме Роди. Я достал из рюкзака старые тряпки и стал укладывать их на дно конуры — чтобы моему любимцу было помягче и потеплее. Еще решил сменить ему мисочки. Нечего пить из треснутой посуды с помойки — Бусе нужна хорошая, чистая! Как раз такую я и стащил из дома. Чашку для воды и блюдце для лакомств. — Ооо, отец тебя убьет! — увидев чайную пару, сказал брат. — Мне не привыкать. Хоть раз получу за дело. Посуду я поставил в угол и сразу налил туда воды и положил несколько морковных кружочков. — А зимой как? — спросил Ваня. — Замерзнет ведь. — Не знаю… — растерянно ответил я. — К зиме что-нибудь придумаю. На всякий случай прикрыв конуру от чужих глаз коробкой из-под холодильника, мы пошли обратно. Родя захотел зайти к Ване и поиграть в игры на его компьютере, а я сразу отправился домой — сегодня надо еще успеть перевезти Бусю обратно на станцию, ведь уже завтра вернется отец. Пока я шел домой, прежде чистое небо вдруг почернело, а воздух сильно сгустился. Стало тихо-тихо. Я обернулся — на всей улице не было ни души. Как странно… Еще ведь только шесть вечера и район у нас вполне людный, куда все подевались? Во дворе я встретил парней, которым мы с Родей на днях показывали Бусю. При виде меня они перестали смеяться и побледнели. — Что случилось? — спросил я. Они молчали. Только странно таращились… — Чего молчите? От их взглядов стало неуютно. В чем дело? Почему они так пялятся?! — Твой отец вернулся, — обреченно произнес один из парней. Бах! С неба обрушился оглушительный гром! — Ч-что? Я похолодел. Нет, этого не может быть…нет… Нет! Медленно, до последнего оттягивая этот момент, я обернулся в сторону нашего подъезда. Отцовская машина стояла там. Я с ужасом перевел взгляд на парней. И вдруг начал задыхаться. Судорожно глотал ртом воздух, сердце заколотилось так, что вот-вот выпрыгнет! — Это не он! — крикнул я, и сам не заметил, как по щекам покатились горячие слезы. В голове пронеслась тысяча мыслей: в каком отец настроении, доволен ли порядком, разозлится ли, что нас с братом нет дома и, самое главное — нашел ли Бусю? Парни смотрели на меня со смесью ужаса и жалости. Молчали. — Он завтра приедет! — соврал я не столько парням, сколько себе и стал размазывать слезы по лицу. Потом сорвался с места и побежал домой. На секунду остановился у подъезда и оглянулся на припаркованный рядом автомобиль. Тот и правда был отцовским. Только я зашел в подъезд, как в нос ударил запах жаренного мяса. Видимо, соседи что-то готовят? Я стал подниматься к нам на пятый этаж, попутно принюхиваясь к квартирам, но источник запаха все никак не находился. Наконец я дошел до нашей. Остановился и перевел дух. Заходить страшно, но ведь Бусю надо спасать! И чем скорее, тем лучше. Так, сейчас я должен сделать все быстро и четко. Отец наверняка вернулся совсем недавно и теперь сидит на кухне и ест суп. Нужно тихо зайти, незаметно пробежать в нашу с Родей комнату, посадить Бусю в рюкзак и как можно скорее уйти. Тихо-тихо, насколько смог, я открыл дверь своим ключом и на цыпочках зашел внутрь. Оказалось, что мясо жарят у нас. От аппетитного запаха рот мгновенно наполнился слюной, а в животе заурчало. — О, Аркадий! — в прихожей появился отец и улыбнулся мне. Фух, значит, он в хорошем настроении, хоть с этим повезло. — Привет, — я тоже осторожно ему улыбнулся. — Ты как раз вовремя, сейчас есть будем — мать кролика жарит. — Кролика? Ты что, привез с собой кролика? — Да нет, бегал тут по квартире какой-то, я с него шкуру содрал — и на сковородку. Свежий! Я даже не сразу понял, что он сказал. Показалось, что это шутка. Ха-ха-ха! Ведь такого просто не может быть! Наверное, мама жарит курицу, а про кролика он так сказал, чтобы меня припугнуть. Заметил Бусю и теперь пугает меня. Отец не любит животных, считает, что они только грязь разносят. Я разулся и прошел на кухню. На сковородке во всю шкварчало мясо. — Курица? — спросил я. — Кролик, — ответила мама. — Ха-ха-ха! Я пошел в комнату за Бусей. Хорошо, что у отца приподнятое настроение. Легче будет незаметно унести моего любимца. — Буся! — оказавшись в комнате, стал звать я. Тихонько, чтобы отец вдруг не услышал. Но кролика нигде не было. — Буся, Буся! Я смотрел по всем углам, в шкафах, коробках, но там было пусто. Куда же он спрятался? — Ужин! — донесся голос мамы. Так и не обнаружив Бусю, я отправился на кухню. Мама уже раскладывала мясо по тарелкам. — А где Родион? — спросил отец. — Он в гостях у Вани Редозубова. Скоро придет, — ответил я. Мы все уселись и стали есть. — Ну что, вкусно? — спросил отец у меня. — Угу, — ответил я, вгрызаясь в кусок. — Хороший кролик попался. Надо будет еще из него варежки сшить. Аркадий, шкуру-то видел? — Неа. Отец поднялся и принес мне меховое полотно. Белое, с рыжим пятнышком. Оно было все влажное, скользкое, в коричневых подтеках по краям. — Буквально полчаса назад содрал. Ох и визжат же эти кролики! Я дотронулся до кожи. Очень мягкая и как будто еще теплая. Прямо, как у Буси. Белая и с рыжим пятном. Прямо, как у Буси… Какая странная курица…сладковатая и удивительно нежная…и кость странная…со сгибом. Я еще раз посмотрел на мех… Нет…этого не может быть…нет! Шерсть точно, как у Буси, его самого нигде нет, мы едим какое-то странное мясо… Меня вырвало прямо в тарелку. — Блять еб твою мать! — тут же закричал отец. — Какого хуя ты делаешь?! Рвота снова вылилась из меня — теперь на стол. — Сука, ты испортил мне весь ужин, ебаная ты тварь! Отец схватил меня за волосы и с силой опустил прямо в заблеванную тарелку. Нет, это не мог быть Буся, это просто невозможно…