Во всем виноват я

Через пару недель после нашего воссоединения Аркадий предложил познакомиться с его братом. Я был не против — о любимом человеке хотелось знать все, в том числе, его родственников. И вот, однажды вечером после работы мы отправились в гости к Родиону. Он жил в новом доме всего в паре кварталов от Аркадия. Мы поднялись на лифте на один из последних этажей. Дверь в квартиру была приоткрыта. — Привет! — Аркадий с порога бросился обнимать брата и даже на секунду повис на нем. Тот оказался более скуп на эмоции, но было видно, что тоже рад встрече. — Знакомься, это Дима! — наконец отцепившись, он представил меня Родиону. — Родион, — тот протянул мне ладонь. — Дима, — мы обменялись рукопожатиями. Я обратил внимание, как по-разному братья проделывали этот ритуал. Хоть мы с Аркадием и не жали друг другу рук уже давно, я помнил, что он делал это нервно, суетливо, как будто куда-то торопился. А Родион наоборот — уверенно, жестко и спокойно. В отличие от Аркадия, он не спешил разрывать контакт. Внешне Родион был очень похож на Аркадия. Только рост чуть повыше и черты лица погрубее. А так — такой же черноволосый парень с бледной кожей. Тоже худой, правда, не настолько худой, как брат. Еще я обратил внимание на пальцы рук — если у Аркадия они были длинные и тонкие, то у Родиона — узловатые и довольно короткие, а сама ладонь похожа на лопату. Родион предложил нам поужинать и пригласил на кухню. Аркадий тут же с радостью согласился, а я просто не стал возражать. На кухне, как и в квартире в целом, был свежий ремонт. Сделанный со вкусом, но без изысков. Светлый ламинат, новая мебель с рисунком под дерево, раскладной диван в комнате и большой стеллаж с мелкими шкафчиками. В некоторые из них были врезаны замки. На ужин Родион подал рулетики из кабачка с творожным сыром и фунчозу с капустой, обжаренную в соевом соусе. От этих блюд Аркадий пришел в восторг! А я подумал, что надо будет приготовить ему их дома. Запивать это все предполагалось вином. Естественно, сладким, каким же еще. У них что, такая семейная черта — постоянно пить сладкое вино? У нас с Аркадием дома всегда лежала бутылка, которая сменялась на новую примерно раз в три дня. Честно говоря, такая его страсть к алкоголю меня уже напрягала. Мы с мамой всегда пили чай, или кофе, или компот. А Аркадий — постоянно вино! — Ну что, давайте за знакомство! — Родион поднял бокал, мы чокнулись и пригубили. — Дима, мне Аркадий столько про тебя рассказывал, — начал разговор он. — Только хорошее, надеюсь? — улыбнулся я. — Конечно, ничего плохого ты сделать еще не успел. Я даже опешил. Что это вообще за странный комментарий такой? — А что, ты ждешь, что я сделаю что-то плохое? — в тон ему ответил я и краем глаза заметил, как напрягся Аркадий. Родион помолчал секунду, а потом добродушно улыбнулся и сказал: — Да нет, наоборот. Просто переживаю за брата, чтобы его никто не обидел. Не бери в голову! Да уж, от знакомства с близкими Аркадия я ожидал явно не этого. Только познакомились и уже такая враждебность…неприятно. Но хотя, может он действительно просто хочет защитить брата и поэтому себя так ведет? Попробую не судить по первому впечатлению и дам ему еще один шанс. — Родион, а ты старший или младший брат? — Младший. Мне 22. Он сменил тон на более дружелюбный, но какая-то неприязнь с его стороны все равно ощущалась. — Понятно. А у меня есть старшая сестра. — Да, Аркадий рассказывал про «свидание» с ней, — он сделал пальцами кавычки и засмеялся. — И как она тебе, кстати? Он что, сейчас действительно хочет при мне обсуждать мою сестру, как женщину? Он в своем уме? — Марина милая, — осадил его Аркадий, чему я порадовался. — Я бы хотел с ней дружить, — это он уже мне сказал. — А вы единственные дети в семье? — спросил я. А потом подумал, что наверняка да, иначе для знакомства со мной можно было выбрать брата и поприятнее. — Да, единственные, — ответил Аркадий. — Удивительно, как мы то появились! — добавил Родион с выражением отвращения на лице. — В смысле? — Ты ему не рассказывал? — взглянул он на Аркадия. — Нет, — сквозь зубы ответил тот. — Наши родители… — начал Родион. — А может ты не будешь делать этого в моем присутствии?! — вдруг заорал Аркадий и метнул вилку прямо в брата. Она пролетела в миллиметре от его глаза и, врезавшись в кухонный шкаф, упала на пол. Густая напряженная тишина заполнила комнату. Родион смотрел на Аркадия слегка ошарашенно, но беззлобно. Как будто для них двоих это обычное дело — швырять друг в друга вилки. А вот Аркадий… я еще никогда его таким не видел. Его глаза покраснели, на висках проступили вены, ноздри раздулись, а верхняя губа подергивалась, обнажая клыки. Ладони, прежде спокойно лежавшие на столе, до того сильно сжались в кулаки, что костяшки побелели. Ласковый кот, который, максимум, что мог сделать, это заплакать, в секунду превратился в бешенного шакала, который вот-вот набросится, разорвет в клочья и даже не посмотрит, кого рвет — брата, парня или мать родную. Я осторожно опустил ладонь на его кулак и шепотом спросил: — Ты что? Он вздрогнул, перевел на меня взгляд, который при этом чуть смягчился, отдернул руку, вскочил изо стола и убежал в комнату, очень громко хлопнув дверью. Прямо, как Ирина… Пока он проносился по кухне, я заметил, что Родион крепко сжал рукоятку ножа, который все это время лежал на столе. А когда Аркадий исчез, он облегченно выдохнул, поднялся и положил нож в одну из кастрюль, что стояли у него в верхнем ящике. — На всякий случай, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Я пойду к нему! — Не надо! — Родион схватил меня за руку. — Не надо. Ты его еще больше взбесишь, пусть успокоится. Я медленно сел обратно. — Что это было вообще? — спросил я после недолгого молчания. — Аркадий не рассказывал тебе о своем расстройстве? — тон Родиона стал уставше-сочувствующим. — Рассказывал… — Но, видимо, не слишком подробно, — тяжело вздохнул он. — В общем, с ним иногда такое бывает. Резкие вспышки гнева и желание навредить окружающим. Если затронуть болезненную тему в разговоре. Что я сейчас и сделал… Я не мог поверить. Ни в то, что слышал сейчас, ни в то, что видел минуту назад. Это очень неадекватно, очень непредсказуемо, это…опасно! — Это сложно, я понимаю, — Родион объединил все мои мысли в одну фразу. — Я потому и отнесся к тебе так…недоверчиво. Потому что, одно дело жить с ним в любви и ласке, и совершенно другое, когда он…выходит из себя. Из-за этого от него все парни и уходили. Сначала велись на его кокетство, а потом, когда сталкивались с…суровой реальностью…не справлялись и уходили. А мой брат после каждого такого ухода пытался…тоже уйти. Ты видел его шрамы? — Видел, — не глядя Родиону в глаза, ответил я. — Поэтому, знаешь…нет, на самом деле, я верю, что ты хороший парень. Правда, верю. Но…просто, подумай. Подумай, и сам для себя реши, надо оно тебе или нет. Потому что он и в тебя так вилкой кинет, если ты что-то не то скажешь. А может, и не вилкой, что под руку попадется. Я попытался задуматься о его словах, но мысли отказывались шевелиться, потому что все ответы я уже знал. Да уж, Аркадий и правда оказался не так прост, как я о нем думал. Ну и что? Я ведь встречаюсь с ним всем, а не с отдельными его частями. Конечно, ты прав, Родион, мне гораздо приятнее целовать Аркадия, а не держать его за кулак, чтобы он не набросился на собственного брата. Но, раз он уже такой, ничего не поделаешь. Я уже взял ответственность за этого человека, я дал слово, что всегда буду с ним, и это слово сдержу. А иначе я не мужчина. — Что это за темы? — А? — не понял Родион. — Что за темы, которые нельзя затрагивать в разговоре? — твердо повторил я свой вопрос. — Скажи, чтобы я знал. — Мм… — он задумался. — Наша семья, его шрамы, суицид, насилие, проституция, почему он не ест мясо…ммм…ну, это, пожалуй, основное. Если еще вспомню, скажу. — Понял. Узнать бы еще, почему эти темы так злят Аркадия… — И вот еще что. Запиши мой телефон и телефон Юрия Геннадиевича. Это психиатр Аркадия. Я достал мобильный и записал оба номера, которые Родион продиктовал наизусть. — Если случится что-то страшное, сразу же звони либо мне, либо Юрию Геннадиевичу. В любое время, ночью тоже. — Понял. Родион замолчал и стал смотреть на меня. Но не так враждебно и надменно, как в начале встречи, а с интересом, уважением и как будто надеждой. «Не подведи» — прочитал я в его глазах. — Все-таки схожу к Аркадию, — я поднялся и вышел из-за стола. Родион меня не остановил. Аркадий сидел без света. Я обнаружил его на диване в углу комнаты. Он прижимал к себе подушку и терзал ее ногтями. — Можно к тебе? Он не ответил. Значит, можно. Я осторожно забрался на диван, сел рядом с ним и обнял за плечи. Ожидал, что Аркадий вырвется, но он, наоборот, тут же прижался ко мне, будто только того и ждал, что я приду и обниму его. — Теперь ты меня бросишь, такого психа? — спросил он надломленным голосом. — Какой же ты глупый, Аркадий, — я обнял его покрепче и провел рукой по лицу, вытирая слезы. — Прямо как твой брат. Почему вы оба думаете, что можно так легко отделаться от меня? Я и правда не знал, что должно произойти, чтобы я захотел расстаться с Аркадием. Ведь, познакомившись с ним, я познакомился с собой, неужели он и правда думает, что я откажусь сам от себя, если буду неидеален? Раньше — может быть, но теперь — ни за что. Я обнимал Аркадия, чувствовал готовность защитить его и от всего мира, и от него самого, но даже не представлял, какие на самом деле масштабы у этого айсберга…