Будь по-твоему

      — Мерлин, Блейз, как ты выносишь этот запах? — Джинни демонстративно наморщила нос, присаживаясь в кресло около койки больного. — Бедная мадам Помфри.       Букет ароматов лазарета не оставлял равнодушным никого; дуэт лекарственных растений и зелий порождал поистине невыносимую вонь. У особо чувствительных от этого даже слезились глаза.       — Человек привыкает и не к такому, — лениво протянул мулат, поглядывая на посетительницу.       Блейз четвертый день находился в больничном крыле под чутким наблюдением мадам Помфри. Как только пациенту стало немного лучше, целительница разрешила посетителям навещать его. Желающих нашлось очень много; тумба около его больничной кровати была завалена подарками, угощениями из «Сладкого королевства», открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления; кто-то даже подарил валентинку.       Сегодня после обеда итальянца впервые навестила его спасительница; младшая Уизли и Поттер не растерялись и быстро передали пострадавшего в надежные руки мадам Помфри. Забини все еще плохо чувствовал себя, но, вдали от Паркинсон, медленно, но верно шел на поправку.       — Выглядишь, будто по тебе гиппогриф проскакал, — рыжая кинула Забини большое красное яблоко, которая принесла с обеда специально для него.       Парень ловко поймал фрукт и сразу же откусил от него большой кусок. Джинни довольно улыбнулась, устраиваясь в кресле поудобнее.       — Я и чувствую себя так, будто по мне проскакал гиппогриф. — Спасибо тебе и… Поттеру. Мадам Помфри сказала, что это вы принесли меня.       — Кто-то же должен был, — Джинни пожала плечами.       — Не могу больше лежать! — Забини сел по-турецки на неудобной узкой кровати напротив Джинни. — Но помогли только вы — бравые гриффиндорские ребята.       — Мы такие, — нервно улыбнулась девушка.       Койка Забини со всех сторон была обставлена белыми ширмами, но чувства уединения это не давало — извне доносились звуки бурлящей жизни больничного крыла. Целительница каждый день имела дело с незначительными травмами, неудачно наложенными заклинаниями или неправильно сваренными зельями.       Ореховые глаза внимательно разглядывали девушку. Джинни не отводила глаз.       В больничном крыле было очень светло — лучи солнца попадали в просторное белое помещение через множество огромных окон.       Молчание затянулось.       — Ненавижу белый цвет… — произнес парень в никуда.       — Что с тобой? — прямо спросила гриффиндорка, любуясь зелеными крапинками в глазах мулата; то, что ей довелось увидеть на той вечеринке, не давало покоя.       Мулат вымученно улыбнулся, пожимая плечами.       — Снейп вызывал меня и Гарри к себе несколько раз, — начала Джинни, опустив глаза в пол. — Из-за того, что произошло.       — И что же вы ему сказали? — Блейз выгнул бровь.       — Что нашли тебя около лестницы, но он, кажется, не поверил.       Мулат тихо рассмеялся, хватаясь за живот.       — Я и правда мог бы будучи в стельку пьяным упасть с лестницы!       — А какое объяснение было у тебя? — Джинни пересела с кресла на кровать.       Блейз растерянно посмотрел на девушки и сразу же отвернулся в сторону, разминая пальцы.       — Никакого. Сказал, что ни хрена не помню.       Гриффиндорка тоже уставилась на свои руки; обоим стало неловко. Где-то рядом послышался шум — к пуффендуйскому загонщику с травмированной ногой пришли друзья.       — Послушай, Джинни, — Блейз облизал губы, подбирая слова. — Ты мне правда нравишься, но на меня много свалилось в последнее время и я не тот, кто тебе нужен.       От этого неожиданного заявления Джинни заливисто рассмеялась. Блейз напряженно и недоумевающе смотрел на свою спасительницу.       — Тебя настолько сильно пугает мой брат?       Мулат помахал головой из стороны в сторону и тоже засмеялся — неужели неверно истолковал ее сигналы?       — Забини, надеюсь, твоя корона тебе не сильно жмет! — рыжая пыталась отшутиться, но ей все же стало немного неприятно. — Наверное, Гарри действительно крепко приложил тебя, раз…       — Да, Поттер, хорош! — неловко перебил парень.       — Не настолько хорош, как… — ляпнула Джинни и сразу запнулась.       — Что?       Белая ширма отодвинулась в сторону — к Забини пришли посетители: мадам Помфри и директор Снейп.       Джинни неловко отсела от Блейза подальше; директор устало закатил глаза.       — Дорогая, приходи к мистеру Забини завтра, — целительница мягко выпроваживала девушку. — Директор хочет поговорить с ним.       Мисс Уизли резко встала, дергано улыбнулась Блейзу, коротко кивнула директору и быстро покинула лазарет. Мадам Помфри ушла следом.       Забини потёр виски, всё так же сидя на кровати. Сейчас он будет врать человеку, который ложь распознает за версту.       Директор сел в кресло, на котором ранее располагалась Джинни.       — Добрый день, мистер Забини. Как ваше самочувствие? — тон Снейпа не предвещал ничего хорошего.       — Спасибо, сэр. Мне уже лучше, — парень взял верх над волнением и непринужденно улыбнулся.       Директор сдвинул брови. Мужчина в черной мантии и хмурым видом казался чужим в этом светлом месте.       — Я в замешательстве. Мадам Помфри считает, что по всем срокам вы уже должны выздороветь, однако вам едва немного лучше, чем в тот вечер, когда вас принесли сюда — пьяного и на пороге смерти.       Директор выжидающе замолчал, наблюдая за студентом. На лице Забини читалась озадаченность.       — Но это не самое странное, — продолжил мужчина, сжимая пальцы на подлокотниках. — Мадам Помфри обнаружила на вас следы темной магии. Она почти уверена, что ваше состояние — последствие нарушения обета.       Забини в притворном ужасе округлил глаза, садясь ровно. Директор покачал головой.       — Мистер Забини, в ваших интересах рассказать, как все было на самом деле; я должен понять, как вам помочь и стоит ли доложить об этом инциденте в Министерство.       Блейз тяжело вздохнул, глядя на свои руки, и тихо начал рассказ:       — Сэр, кажется, я догадываюсь в чем дело, — мулат смиренно поднял на директора полные раскаяния глаза. — Этим летом я познакомился с выпускниками Дурмстранга. Мы вместе веселились и отдыхали. Кто-то из моих новых друзей предложил шуточную игру — проигравший должен был исполнить желание. Я проиграл и мой друг загадал мне желание — ничего серьезного… — распалился Забини, сам веря в свою историю.       — Что за желание? — Снейп не желал знать лишних подробностей; к Трелони ходить не надо — Забини врет.       — Сэр, ничего серьезного! Это была просто глупая игра — мне загадали, чтобы я не ел апельсинов.       Брови директора полезли вверх — ну что за бред?       — Ну и?       — Ничего такого, сэр! Я уже забыл об этой игре, тех парней больше не видел. На днях без задней мысли угостился апельсином… И вот, я здесь, — мулат развел руками.       Снейп громко выдохнул и, закрыв глаза, потер переносицу. Мало у него забот, теперь еще и это! Старшекурсник с темным обетом; это может очень, очень плохо кончиться.       — А теперь правду, мистер Забини.       — Сэр, но это правда! Я же говорю вам — это какая-то нелепица! Парни говорили, что заклинание действует не больше недели!       Снейп снова вздохнул, прожигая мулата черными глазами — парнишка еще не знает, во что вляпался по дурости.       — Хорошо, пусть так. Вы видели, какую руну использовал заклинатель? Какие слова произносил?       Забини закивал, как китайский болванчик, и потянулся к волшебной палочке. Снейп резко остановил его — ну что за идиот перед ним?       — Мистер Забини, вы меня пугаете. Никаких пасов, нарисуйте на бумаге.       Блейз отыскал на тумбочке среди хлама перо, взял чью-то открытку и на обратной стороне изобразил руну и слова заклинания на латыни; протянул директору.        Лицо мужчины вытянулось в непритворной растерянности.       — Вы уверены?       — Да, сэр, — невозмутимо ответил Блейз, но реакция директора заставила парня напрячься.       — Очень похоже на вариант непреложного обета. Мне нужно поискать информацию об этом в книгах, чтобы говорить что-то наверняка. Откуда только взялась эта дрянь?       «Нашел в одной любопытной книге очередного любовника маман, после того, как тот бесследно исчез «.       Директор поймал взгляд Забини, чтобы удостовериться, что студент осознает всю серьезность своего положения.       — Мистер Забини, я постараюсь помочь вам, но, как я понимаю, уже невозможно узнать намерения заклинателя…       «Я всего лишь хотел привлечь внимание Пэнси, получить ее любовь.»       — … без намерений невозможно судить, на что магия обета будет толкать свои жертвы. Одно скажу точно — вам до конца жизни не то, чтобы есть апельсины, нельзя будет даже думать о них, смотреть на них и вдыхать их аромат, вы понимаете?       Мулат отрешенно закивал — слова не укладывались в голове. Неужели Пэнси потеряна для него навсегда? Блейз почти не слушал директора.       — … попытаюсь найти контрзаклинание, но шансов практически нет. Мистер Забини, вам повезло, что вам загадали такой пустяк, если вы говорите правду. Я вызову вашу мать для беседы — она должна знать, во что ввязался ее сын. Постарайтесь держаться от апельсинов подальше и, думаю, пока этого будет достаточно.       Директор поднялся с кресла, возвышаясь над мулатом. Парень опустил голову и смотрел в пол. Мужчине стало жаль студента.       — Из вашего рассказа я могу сделать вывод, что причин сообщать об этом в Министерство нет. Вы совершили глупость и расплатились за это; расследование может испортить и вашу жизнь, и репутацию, а я не хочу этого.       — Спасибо, сэр, — поблагодарил слизеринец, не поднимая головы.       Директор, выпрямившись, подошел к ширме.       — Мистер Забини, забыл уточнить — оставил ли обет какие-нибудь метки на теле?       — Да, сэр.       — Очень плохо. Метки усиливают намерения.       Потрясенный директор оставил позади удрученного Забини. Если тот совсем не дурак, будет держаться подальше от «апельсинов».        Надо будет попросить мадам Помфри понаблюдать за студентами, которые попросят ее помощи — не будет ли среди них подобных случаев? Как говорится — надейся на лучшее, готовься к худшему. Он должен был поставить в известность Министерство, но не хотел ломать жизнь парню. Маловероятно, но может быть, у него получится снять черный обет?       Салазар, хороший директор не допустил бы такого в школе; с каждым днем Снейп убеждался все сильнее — Белла права. Он хороший зельевар, но ужасный директор.

***

      Занятие по прорицаниям подходило к концу. Душная комната на самом верху Северной башни наполнилась шепотом гриффиндорцев. Мало кто из них воспринимал предмет всерьез — предсказания студентов редко сбывались. Кабинет навевал сон — свет еле проникал сквозь зашторенные окна, вместо стульев — уютные диванчики; монотонный бубнеж профессора Трелони тоже не способствовал бодрости. Некоторые студенты посещали прорицания только чтобы немного подремать.       Гермиона второй час витала в облаках. Девушка водила пером по губам и вспоминала тот вечер. Гриффиндорка не могла сосредоточиться на занятии — слишком часто ее отвлекали откровенные образы, которые то и дело подсовывала услужливая память. Грейнджер без конца кусала губы и сжимала бедра. Девушка почувствовала себя окрыленной — теперь она знала, что значит заниматься любовью.       Сердце переполняла нежность — Тео и есть тот самый, особенный!       Мерлин, кажется, она влюбилась.       Наконец она нашла применение противозачаточному зелью, которое дала ей Джинни прошлым летом на всякий случай. Теперь ей нужно иметь свой запас снадобья.       Интересно, испытывает ли Тео что-то подобное? Ей было так хорошо с ним в той комнате — тело до сих пор помнило прикосновения. Если бы у нее был свой омут памяти, то девушка бы проживала тот вечер бесконечно.       После вечеринки прошло три дня, наступил ноябрь.       Слизеринец и гриффиндорка стали ближе друг другу, но Нотт не спешил афишировать их отношения и, как показалось Гермионе, немного замкнулся в себе, стал более задумчивым. На все вопросы девушки он отшучивался и она решила не придавать этому большого значения, как и непонятным переменам в поведении Малфоя относительно нее.       Грейнджер задумалась, положив ладони на хрустальный шар под ее подбородком и вспоминала горячие поцелуи Тео. Ее соседка, Лаванда Браун, то и дело кидала на нее заинтересованные взгляды — в последние дни староста была сама не своя.       — Эй, Гермиона, — шептала девушка Рона, пододвигаясь ближе. — Что сейчас сказала профессор Трелони? Я не успела записать.       Профессор Трелони, женщина средних лет в странной одежде, предлагала сосредоточиться на хрустальном шаре и переходила от одного стола к другому, чтобы помочь студентам правильно понять предсказания.       — Что? — мысли Гермионы были далеки от прорицаний; она нахмурилась.       — Ты ведь не слушаешь ее, да? — не успокаивалась Лаванда.        Браун знала, что друзья перестали общаться, но Грейнджер в их с Роном отношениях меньше не стало — Уизли не унимался — по нескольку раз в день обсуждал со своей девушкой наивность и неосторожность Гермионы; Лаванда злилась.       — Это так заметно? — смутилась Гермиона, улыбаясь Браун.       Лаванда пожала плечами и нервно хихикнула — она очень надеялась, что Гермиона не мечтала о ее рыжем принце. Дружба Грейнджер и Уизли выходила за рамки ее понимания, но у блондинки хватало мудрости не препятствовать.       — Ты с недавних пор странно ведешь себя… У тебя кто-то появился? — мисс Браун очень хотела, чтобы так все и было.       Может в этом случае ее возлюбленный перестанет слишком переживать за чужую девушку?       Гермиона не ожидала подобного вопроса от Лаванды, все же они не были близкими подругами и растерялась.       — Да, нет, не знаю… Да, — Гермиона отодвинула от себя хрустальный шар и, покраснев, коротко улыбнулась Браун.       Блондинка чуть не запрыгала на месте от восторга — отличные новости!       — Кто он? Неужели тот кудрявый слизеринец? — выпытывала блондинка.       Грейнджер неуверенно кивнула.       — Только не говори никому, пожалуйста.       — Конечно! — пообещала Браун, уже представляя, как вытянется лицо Рона, когда он услышит это известие.       Профессор Трелони остановилась у их стола:       — Что тут у нас? Мисс Браун?       Лаванда прочистила горло и, вглядываясь в шар, начала гадать:       — Я вижу пруд, полный рыбы и лодку… Мне предстоит хорошо потрудиться и в конце меня будет ждать успех?       — О, дорогая! — профессор прижала руки к груди, печально улыбаясь напрягшейся блондинке. — Лодка и пруд — это к неприятностям! Все бесполезно… — добавила женщина пространно; Лаванда цокнула и, скрестив руки, откинулась на спинку дивана.       Гермиона облизала губы, потянувшись к своему шару, и пригляделась. Сначала показалось, что в нем клубится туман, но глаза ее обманывали — это был не туман, а снег, метель, даже буря.       — Я ничего не вижу, кроме снега. Значит, скоро зима? — Грейнджер позволила себе дерзкую шутку — все равно эти предположения ничего не значат.       — Гермиона предсказала приход зимы! — прыснул от смеха Симус.       Гриффиндорцы развеселились; профессор Трелони с улыбкой покачала головой и пошла к следующему столу.

***

      Нудные прорицания закончились. Гермиона спускалась по лестнице, торопясь на обед в Большой Зал. Погруженная в свои мысли, девушка плыла вместе с потоком студентов. Внезапно кто-то выхватил ее из толпы, притягивая к себе. Грейнджер, заметив слизеринскую форму, потянулась к Тео, но, подняв взгляд, обомлела — это был вовсе не Тео!       — Ну наконец-то! Я уже устал ждать тебя! — скучающе произнес Малфой, удерживая гриффиндорку за локоть.       — Что? З-зачем? — Гермиона пыталась освободиться, но блондин был сильнее.       — Дело есть, — серые глаза разглядывали замешательство на лице девушки. — Отойдем в сторону, не здесь же разговаривать.       Драко уверенно повел гриффиндорку в коридор третьего этажа, не ослабляя хватки. Гермиону терзали сомнения — что за дела такие собрался с ней обсуждать этот парень? Опомнилась она только тогда, когда они вошли в крыло с заброшенными кабинетами. У девушки появилось дурное предчувствие — вокруг не было ни души, только бесконечный коридор и двери.       Грейнджер снова стала вырываться. Драко сжал руку над локтем девушки.       — Будь паинькой и я буду нежен.       Гермиона не поняла, что напугало ее сильнее — надменный шепот или хищный взгляд слизеринца. Драко пнул ближайшую дверь, втолкнул внутрь гриффиндорку и зашел следом.       Это оказался старый кабинет зельеварения — среди беспорядочно стоящих столов и стульев валялись котлы и пустые пузырьки.       Дверь с грохотом захлопнулась, Малфой запечатал ее магией. У Гермионы от испуга расширились зрачки, коленки подгибались.       Драко повернулся к девушке, нагло улыбаясь и раскручивая в правой руке волшебную палочку. Блондин медленно двинулся на девушку. Гриффиндорка облизала губы и, сглотнув, отступила назад. Все это очень плохо!       Грейнджер спиной уперлась в стол и остановилась — отступать дальше некуда. Не давая панике овладеть разумом, девушка резко достала волшебную палочку и направила на слизеринца.       — Не подходи! — Гермиона пыталась придать голосу больше уверенности, чем было на самом деле. — Малфой, что происходит?       Парень, увидев палочку в ее дрожащих руках, остановился и снисходительно покачал головой.       — Экспеллиармус!       Драко ничего не стоило обезоружить девушку. Потрясенная гриффиндорка замерла, Малфой тем временем приблизился к ней почти вплотную. Он наступал, как хищный зверь на добычу, лениво пиная лежащие на его пути колбы и склянки.       — Я же сказал, что хочу поговорить. Зачем ты направила на меня палочку? — слизеринец с интересом сравнивал палочки в своей руке — палочка Гермионы оказалась длиннее.       Малфой сделал какие-то выводы для себя и переключился на Грейнджер.       Салазар, девчонка дышала, как загнанная лань. Ее грудь поднималась и опускалась все чаще и чаще, в глазах — страх и ярость.       — Ты пугаешь меня, — девушка сглотнула под пристальным взглядом ледяных глаз.       Малфой облизал губы, наклонив голову набок. Он мог бы не приближаться к ней так близко, но все же приблизился.       — В этой части нашего разговора я не планировал пугать тебя.       — Ты планировал этот разговор? — Гермиона нахмурила брови; слизеринец подошел ближе некуда — она могла пересчитать серые крапинки в его глазах, в нос ударил тяжелый аромат парфюма.       — Да, искал слова, которые ты поймешь.       Грейнджер оскорбила такая постановка предложения — никто и никогда не сомневался в ее понятливости.        Блондин натянул презрительную ухмылку, заметив, как передернуло гриффиндорку. Они оба оказались по-своему тщеславны, и это значило, что между ними всё же было что-то общее.       Драко поймал ее взгляд, прищурившись.       — Отвали от Нотта. По-хорошему.       — Ч-что? — еле слышно прошептала девушка.       — Остань от Нотта. Перестань таскаться за ним, перестань искать его внимания, — ледяные глаза бегали по ошарашенному лицу Грейнджер; взгляд задержался на раскрытых губах.       Гриффиндорка заметила это и занервничала сильнее, отворачиваясь, на что Малфой еще шире усмехнулся. Рука самовольно потянулась к ее щеке, едва касаясь кожи и не жестко ухватила Грейнджер за затылок. Теперь она не отвернется, когда он говорит.       В бывшем кабинете зельеварения было по могильному безмолвно, будто время остановилось здесь. В лучах света плясали пылинки, потревоженные движениями слизеринца и гриффиндорки. Они медленно кружили вокруг, но никому до этого не было дела.       — Но я не хочу…       — Я ведь и приказать могу, помнишь? — вкрадчиво произнес блондин низким шепотом. — Ты не веришь в силу моего желания, вот и узнаем, имеет оно власть над тобой или нет.       Пальцы его левой руки лениво играли с кончиком гриффиндорского галстука, подбираясь к узлу.       — Малфой, никому нет дела до нас с Тео… Зачем тебе…? — растерянно шептала девушка. — Нет, мне это не нравится! Я не хочу…       Как загипнотизированный кролик перед удавом, она не заметила, как ловкие пальцы развязали ее галстук и расстегнули пару-тройку верхних пуговиц на ее рубашке; Драко веселился. Когда она заметит, что он делает? Вопиющая невнимательность.       Малфой наклонился к уху Грейнджер, опаляя его жаром своего дыхания:       — Не думай о том, зачем мне это надо. Думай о том, что я могу сделать так, что Нотт отвернется от тебя.       — З-зачем мне это? — лепетала девушка; мурашки бегали по ее коже. — Он все равно отвернется от меня, если я буду делать так, как ты скажешь.       Она закрыла глаза и облизала губы, пытаясь дышать ровно. Ситуация не укладывалась в голове. Пальцы Малфоя скользили восьмерками от шеи к ключицам, девушка вздрагивала.        Без палочки, загнанная в угол; у девушки не было шансов против парня в этой ситуации. Гермиона решила ждать — он наиграется и отстанет; хотелось верить в это.       Лицо блондина растянулось в довольной улыбке — девчонка осознавала его прикосновения, но не отталкивала. Она так взволнованно дышала, зрачки расширились — в другой обстановке он мог бы подумать, что ей нравится. Но ей не нравилось, а Малфою было плевать. Его все устраивало.       — Кудряшка, кажется, ты не понимаешь; я ведь могу сделать твою жизнь невыносимой. Ты, как никто другой, знаешь наверняка, что я могу. Нотт не просто отвернется, он возненавидит тебя самой лютой ненавистью… Что ты в нем нашла вообще?       Драко не заметил когда, но его дыхание, подобно дыханию Грейнджер, сбилось и стало рваным. Он наслаждался ощущением нежной кожи подушечками пальцев. То, как она дрожала от его прикосновений, отзывалось томлением внизу живота, кровь отливала от головы. Девушка пахла летними цветами, ее волосы щекотали лицо Драко.       — Он не подлый! — проскулила Грейнджер, вцепившись пальцами в крышку стола, пока пальцы Малфоя обжигали ее кожу двусмысленными касаниями.       Драко расстегнул ее рубашку, оголил левое плечо гриффиндорки. На ней был тонкий прозрачный лифчик с белыми кружевами. Грейнджер зажмурилась. Он не думал, что сегодня потеряет самообладание; он хотел слегка припугнуть девчонку, но тело действовало отдельно от разума. Закусив нижнюю губу, Драко осторожно прикоснулся к ее груди через тонкую ткань и начал нежно гладить и сжимать затвердевший розовый сосок.       — Ну-ну! А я, значит, подлый?       Гермиона громко выдохнула. В ней бушевал ураган страстей — не так давно она отдалась Тео, а сейчас позволяла Малфою касаться себя. Да, он заманил ее сюда. Да, у нее не было сил бороться. Зачем-то слизеринец хотел, чтобы она оставила Тео. Все это пугало ее и все же… Ей было противно от самой себя, но, закрыв глаза, телу стало безразлично, кто прикасался к ней; прикосновения были приятны. Она сильнее зажмурилась, подавляя писк.       — Почему ты не загадаешь нормальное желание? Которое было бы мне по силам.       — Кудряшка, ты недооцениваешь себя. Уверен, тебе многое было бы по силам… — Малфой, не скрывая возбуждения, прижался каменной плотью к животу девушки. — Я еще не понял, какие выгоды может принести это желание. Не хочу торопиться.       — Это ли не подло?       Драко резко подхватил Грейнджер за талию и усадил на стол. Он нетерпеливо развел ее ноги и встал между ними. Сейчас Гермиона испугалась по-настоящему — решение подождать и посмотреть, что будет дальше, изначально оказалось неверным — если дальше ждать и смотреть, то Малфой возьмет ее прямо на этом столе. Она бедром чувствовала его напряженный член и потеряла много времени, размышляя о своих неправильных чувствах.       Девушка пыталась оттолкнуть его руки и слезть со стола, но, ожидаемо, парень удержал ее на месте.       — Обвиняешь слизеринца в подлости? Сочту за комплимент. Думаешь, Тео не такой?       — Ты ничего не можешь сделать! Ты ничего не сделаешь! — шептала Грейнджер, задыхаясь.       — Ты так уверена? — промурлыкал Малфой ей в ухо.       Парень спустил тонкую бретельку с острого плеча и обнажил левую грудь. Нетерпеливо он накрыл ее ладонью, сминая. Сосок тут же затвердел в ответ на контакт. Малфой, цокая и качая головой, начал теребить его пальцами. Его движения, как гром среди ясного неба, отдавали сладостной истомой в теле гриффиндорки.       Мерлин, помоги…       Драко обвел пальцем родинку над левой грудью Грейнджер.       — Нотт уже знает, что у тебя здесь родинка? Что, если я намекну ему, что мне это тоже известно?       Гриффиндорка перестала отворачиваться, потрясенно глядя в глаза Малфоя. Она попалась на крючок шантажа.       Драко с пакостной усмешкой на устах покачал головой. Такая наивная девочка! Ей не тягаться с ним. Приятно осознавать, что ты еще на что-то способен.        Жар прилил к щекам Гермионы. Она не знала, что сказать; Малфой обвел ее вокруг пальца.        Парень понимал, больше давить нельзя — жертва без путей к отступлению способна на многое и поспешил отвлечь ее, резко сменив тему:       — Погладь меня.       Гермиона молча уставилась на него, едва не открыв рот. Малфой притянул ее к себе за шею, закрыв глаза и глубоко вдыхая цветочный запах. Кажется, он уже отравлен им. Играясь, он шире развел ее бедра и прикоснулся к голой коже намного выше колен. Он увлекся и теперь проблема Нотта и Грейнджер стала не так важна, как его исполинский стояк.       Салазар, ему надо-то пробраться ей под юбку, отодвинуть в сторону трусики и трахнуть как следует на этом столе. Грейнджер перехватила его руку на своем бедре и отпихнула в сторону. Драко почти прорычал ей на ухо:       — Я могу и приказать, забыла? — но тут же смягчился. — Это ничего не значит. Ну же… Тебе ничего не стоит, никто не узнает… А я учту твою сговорчивость, когда придумаю желание… — шептал искушающий голос.       Гермиона знала: то, что происходит сейчас — неправильно. Тео не простит ее за это и будет прав, ведь ничто не может оправдать ее. Грейнджер впервые оказалась в таком, как ей казалось, безвыходном положении: Малфой стоит между ее разведенных ног, шепчет на ухо, вдыхает ее запах, а она не знает, что сделать, чтобы это прекратилось и чтобы это не прекращалось никогда. Парень с ангельской внешностью и дьявольским характером, ее несостоявшийся друг, ее вечный враг терзал мысли и тело.        Пока девушка решала, как было бы правильно поступить, Драко нетерпеливо схватил ладонь девушки и положил на напряженный член. Гермиона тщетно попыталась вырвать руку. Слизеринец направлял ее движения. По разным причинам оба зажмурились. Малфой тяжело дышал, лаская себя рукой Гермионы, его ноздри широко раздувались. Грейнджер тихо скулила и это сильнее распаляло слизеринца. Власть над отличницей, ее развязный вид подстегивали парня к более решительным и отчаянным действиям. Драко не мог оставить без внимания полуоткрытый рот гриффиндорки и спешно накрыл его губами. Малфой облизал верхнюю губу и немного втянул в свой рот нижнюю; языком прошелся по зубам девушки. Страсть кипела в его венах, но Грейнджер не отвечала на поцелуй. Парень нехотя оторвался от сладких губ, глаза бегали по лицу гриффиндорки. Она была прекрасна в своей невинной порочности — красные щеки, расстегнутая рубашка, испуганный взгляд. Некстати в голову пришли мысли о ее почти безвыходном положении и в этом слизеринец тоже мог понять ее.       Все так же тяжело дыша, Драко отстранился, поставил руки по обе стороны от девушки на стол и, не глядя на нее, бросил в сторону:       — Тебе лучше уйти.       Парень выпустил Гермиону из ловушки своих рук; девушка на нетвердых ногах спустилась на пол и поспешила к двери, пока Малфой не передумал, попутно поправляя одежду. Парень не последовал за ней.       Девушка выскочила в пустынный коридор и почти сразу налетела на Вивьен Келли.       — Гре-е-е-ейнджер! От тебя пахнет сексом! — протянула слизеринка; Гермиона не могла не заметить самодовольства в ее голосе. — Приведи себя в порядок, что ли! Теодор хорош в этих делах, но, Салазар, не бегать же теперь по школе в таком оттраханном виде! — Вивьен уставилась на соперницу, отмечая про себя растрепанные волосы гриффиндорки, неправильно застегнутые пуговицы на рубашке и развязанный галстук.       Смущенная Грейнджер проскользнула вдоль стены мимо Вивьен. Слишком много мыслей и чувств перемешались в ней; гриффиндорка упустила из виду то, что она встретила сейчас Келли, не могло оказаться случайностью.

***

      После ужина Теодор Нотт вместе с однокурсницей Вивьен решили навестить Блейза Забини в больничном крыле. Ребята недоумевали — как друг мог попасть в лазарет так надолго после обычной драки? Мулат отмалчивался, а его друзья проявляли чудеса такта — расскажет сам, если захочет.       Тео и Виви сошли с лестницы на четвертом этаже. Девушка всю дорогу пыталась непринужденно болтать о всякой чуши, но Нотт был будто в другом месте. Вивьен злилась, но ранее она решила быть более терпеливой и останется верна самой себе хотя бы в этом. Сложно беззаботно порхать, зная, что твой любимый парень занят мыслями о другой.       — Драко подойдет прямо к лазарету, — Вивьен повисла на локте Нотта, шагая с ним в одну ногу. Она не поспевала, но очень старалась.       — Понятно, — односложно ответил парень.       У брюнета больше не было желания играть с Вивьен в ее игры. Он по горло погряз в своих проблемах и чувствах; слишком много всего стало. Себе он мог признаться — он влюблен. Влюблен окончательно и бесповоротно. Его душа и тело стремились к Грейнджер. Ему было плевать на друзей, однокурсников, гриффиндорцев, но… Малфой. Проклятый Малфой лез в то чистое и прекрасное, что было между Тео и Грейнджер. Блондин, как акула, почуявшая кровь, теперь не отстанет. Нотт не мог просто так оставить все это — он сам виноват. Виноват, что не смог скрыть от окружающих своей привязанности, тем самым поставив Гермиону под удар; виноват, что повелся на речи Малфоя. Почему ему до сих пор так важно быть лучше него?       — Знаешь, я ведь не против тебя и… Грейнджер.       Внезапная перемена темы сбила парня с толку и заставила вынырнуть из своих дум.       Мимо них проплыло прозрачное приведение; Вивьен невольно передернулась.       — Салазар, почему Снейп не изгонит из замка эти мерзкие создания?       — Это их дом; у каждого свои представления о том, что мерзко, а что нет.       — Это очень мудрая мысль, Тео, — проворковала девушка, мило улыбаясь.       Нотт закатил глаза — он знал все ее приемчики. Они немного замедлили шаг.       — Что ты говорила до того, как призналась, что мечтаешь выгнать приведения из Хогвартса?       — Я говорила, что не против того, что ты дружишь с Грейнджер… Знаешь, когда я встретила ее сегодня в коридоре заброшенного крыла… Я знала, что ты делал там с ней и это… Я не почувствовала ничего, — торжественно выдохнула Вивьен, выдавая признание. — Думаю, что больше не люблю тебя и могу двигаться дальше.       Нотт непонимающе нахмурился — во-первых, сегодня он не видел свою гриффиндорку, а во-вторых — в то, что Вивьен оставит его в покое, верилось с трудом.       — Да, она была растрепана, юбка задрана, а глаза игриво блестели, но меня это не тронуло. Совсем. — убеждала Виви.       Слизеринцы остановились перед массивной белой дверью в лазарет. Девушка увидела вдалеке светлую макушку и радостно замахала. Поверил ей сейчас Нотт или нет, не важно — достаточно того, что он задумался. Конечно, слизеринка точно знала, что Грейнджер была не с Ноттом в заброшенном крыле.       Малфой вальяжно подошел к однокурсникам, лениво улыбнулся Вивьен, смерил Теодора равнодушным взглядом и потянулся к дверной ручке.       — Малфой, можно тебя на пару слов? — спросил Теодор, натянуто улыбаясь.       — Блейз нас уже заждался! — запротестовала Вивьен, раздражаясь. — Мы и так очень опоздали!       Малфой примирительно потрепал ее по плечу:       — Иди. Мы скоро тоже подойдем.       Слизеринка цокнула, откинула свои русые распущенные волосы за спину и скрылась за дверью. Нотт скрестил руки. Кроме них перед лазаретом не было никого, не считая пары когтевранцев в конце коридора у окна.       — Итак? — Драко поднял бровь. — В чем дело?       Теодор закипал, тщательно выбирая выражения. Он уже несколько дней пытался вывести блондина на разговор, но тому было либо некогда, либо он спешил на тренировку, либо еще какие-то отговорки.       — Думаю, ты догадываешься.       — В чем твоя проблема, Нотт? — Драко склонил голову набок, складывая руки на груди. — Я могу прочитать твои мысли, но тебе не понравится. Говори, у меня мало времени.       Теодор презрительно оскалился — Малфой владел легилименцией, а он нет. Еще один балл в пользу соперника.       — Хочу разорвать наш спор, — Тео нервно закусил губу. — Это бессмысленно. Я доверяю Гермионе. Мне это не нужно.       — Ах, вот оно что! — Драко высокомерно задрал подбородок, глядя на Нотта сверху вниз.       Парни были примерно одного роста, но Малфой был все же немного выше. Сейчас он пользовался этим преимуществом, подавляя волю Теодора.       — Уверен, что тебе как раз-таки это очень нужно. Доказать самому себе, что твоя новая девушка не очередная дешевка. А я просто помогаю тебе, вот и все.       — Мне не нужна твоя помощь! — вспылил брюнет, ударяя стену за своей спиной. — Я не хочу тебе ничего доказывать!       Низкий смех Малфоя разлетелся по коридору. Ему так легко вывести Нотта из себя! Ведет себя, как Уизел, хотя считает себя лучше рыжего.       — В конце концов, ты мужчина или нет? Так легко отказываешься от своих слов! Возьми себя в руки, Тео, — Малфой снисходительно покачал головой, кладя руки в карманы; он — хозяин положения.       — Иди на хрен, Малфой! — прорычал Тео, обеими руками хватаясь за голову. — Не приближайся к Гермионе!       — Ты бы удивился…       — Что? — Нотт уставился на блондина.       — Вот что — могу лишь предложить закончить наш спор быстрее, не отменяя пари.       Драко замолчал, Тео выжидающе ждал — неужели он смог хоть чего-то добиться в разговоре с Малфоем? Блондин хищно улыбнулся, завладев вниманием Нотта.       — Предлагаю вдвоем трахнуть твою гриффиндорскую недотрогу. Кто первым заставит ее кончить, тот и победил. Что скажешь, друг?       — Да ты совсем отбитый! — Тео отвернулся от однокурсника, унимая ярость внутри.       — В споре рождается истина, Нотт. Я не ты и от своих слов не отказываюсь. Смирись с тем, что ты не такой уж и особенный и Грейнджер твоя обычная. Я докажу тебе это, — блондин смерил соперника высокомерным взглядом и скрылся за дверью.       В конце концов, Блейз уже заждался.

***

      Малфой ушел к Забини, а растерянный Нотт так и остался стоять в коридоре. Негодование лезло через край; брюнет еще несколько раз ударил ни в чем неповинную стену. Тео остановился только когда стена окрасилась в алый. Он сжал челюсти, рассматривая кровь на костяшках. Речи о том, чтобы навестить друга в лазарете, больше не было. Если он сейчас увидит фирменную ухмылку Малфоя, то его кулаки встретятся уже с его лицом, а не со стеной. За драку в стенах школы серьезно наказывали и Нотт не мог позволить сопернику так легко вывести его из игры.       Парень отдышался и решил наконец увидеть ту, из-за которой вся эта неразбериха. Нотт бегом спустился с четвертого этажа на второй; стены библиотеки стали ему уже родными — здесь он провел с Гермионой бесчисленное количество минут.       Она сидела, где обычно и внимательно читала, лаская свои губы кончиком пера. Грейнджер, как никому, шли гриффиндорские цвета. Опрятная рубашка, аккуратно завязанный галстук. Нет, он не верил Вивьен и ее слова, что Грейнджер была с кем-то в заброшенном крыле. Стерва могла все выдумать, чтобы позлить его.       Не давая себе ни секунды, чтобы передумать, Тео быстрым шагом подлетел к гриффиндорке, сел на стул рядом с ней и потянул девушку на себя, отчаянно целуя в губы. Сначала Грейнджер опешила — Тео заметил растерянность и испуг в ее взгляде, но, по мере, того, как Нотт углублял поцелуй, девушка расслаблялась все больше и больше. Ее немного удивил напор парня и место, где он решил его показать. Слизеринец сминал ее талию, задирал рубашку, прикасаясь к коже. Грейнджер закрыла глаза; ее разум некстати подсовывал воспоминания от других, чужих прикосновений. Сейчас она хотела отпустить себя, наслаждаться отчаянными ласками Тео, но ни на секунду не могла забыть о Малфое.       Это было неправильно и не должно повториться; Девушка смирилась, что сегодня угодила в ловушку. Она простила себя, но, почему, когда сейчас к ней прикасался один, в ее голове возникал образ другого? Наверное, она испытала слишком сильное потрясение.       Гермиона проникла языком в рот Тео, но момент уединения был грубо разрушен сердитым покашливанием мадам Пинс:       — Кхм-кхм. Молодые люди, ведите себя прилично! Библиотека закрывается через десять минут!       Гермиона и Теодор нехотя разорвали поцелуй и пристыженно смотрели на стол. Одной из них, по крайней мере, точно было стыдно. Невесть откуда взявшаяся библиотекарша неизвестно куда испарилась, предварительно разрушив красоту мгновения; Нотт оглянулся и, убедившись, что они снова одни, придвинулся к Гермионе и взял ее за руку, поглаживая.       — Я скучал по тебе.       — Я тоже… — Гермиона увидела разбитые в кровь руки и ужаснулась. — Что это, Тео? Ты подрался? За это ведь могут исключить!       — Не бери в голову, ничего серьезного, — Нотт ласково погладил девушку по щеке; Гермиона, не осилив чувства вины и нежности, отвела взгляд. — Но меня радует, что ты не хочешь остаться здесь без меня.       — Дело не в этом, я переживаю… — затараторила гриффиндорка, уставившись в стол.       — Я знаю, прости, — перебил парень. — Со мной все будет в порядке, правда. Но я должен кое-что сказать тебе.       — Что такое? — девушка взволнованно прикусила губу; неужели Келли что-то успела наплести ему?       — Малфой, он… Он видит, как я отношусь к тебе и заинтересовался. Ему всегда плохо, когда мне хорошо. — Нотт переплел их пальцы и не отрываясь смотрел на них; Гермиона пыталась поймать взгляд черных глаз, но тщетно; как будто Нотт боялся смотреть ей в глаза. — Не верь ему, хорошо? Обещай, что расскажешь, если он начнет тебя доставать.       Грейнджер сжала их пальцы, натянуто улыбаясь и кивая. Как она может что-то рассказать Тео, не будучи уверенной, что он не наделает глупостей? Отчего его руки сейчас были разбиты в кровь? Гермиона просто не может добавить ему новых проблем, она должна справиться сама. Не впервой Малфой встает на пути, правда, сейчас его приемы стали гораздо более изощренными.       — Ладно, — тихо пообещала девушка. — Как прошел твой день?       — Сносно… — уклончиво произнес парень; беседа не клеилась. — Нашел еще один магловский учебник по физике, скоро начну изучать.       — Тебе помочь?       — Нет, я сам. Не стоит, — рядом с рукой Тео на стол капнул воск, парень поднял взор наверх. — Пора уходить.       Грейнджер и Нотт поднялись со стульев; на столе в беспорядке валялись несколько учебников Гермионы из библиотеки, которые стоило вернуть на место. В читальный зал зашли покидающие библиотеку Вивьен и Симус. Финниган заметил подругу и поспешил подойти к ней. Вивьен, закатывая глаза, поплелась следом.       — Я думал, ты у Забини, — Теодор обратился к слизеринке, складывая учебники в две стопки.       — Уже освободилась, — уклончиво ответила Вивьен, прижимая к груди увесистый фолиант.       Девушка пришла сюда, чтобы найти одну книгу и встретила Симуса, который сразу же вызывался провожать ее.       Теодор хотел отлевитировать все учебники сразу, но часть из них не сдвинулась с места.       — Я помогу, — вызвался гриффиндорец.       Парни унесли учебники и скрылись среди книжных полок, оставив Вивьен и Гермиону вдвоем. Слизеринка воспользовалась моментом, чтобы уколоть соперницу:       — Я так понимаю, Тео не в курсе твоих похождений?       — Каких похождений? — сердце гриффиндорки ушло в пятки; голос едва не дрожал.       — Я знаю, что ты не с ним была сегодня в заброшенном крыле, — Вивьен сложила руки на груди и задрала подбородок. — Многие убили бы, чтобы оказаться на твоем месте.       — Ты не можешь знать; ты ничего не видела, — Гермиона нервничала, собирая со стола пергаменты и перья; мало ей проблемы в виде Малфоя, так еще и эта стерва везде сует свой нос!       — Тео во многом проигрывает Драко, не удивительно…       — Ты ничего не знаешь! — прошипела Грейнджер, яростно глядя на Вивьен; давно было пора поставить слизеринку на место; обоих слизеринцев.       Она должна быть более жестка в своих словах и действиях. У них не было никакой власти над ней, кроме той, что она сама им давала. — Оставь в покое меня и Тео! Иначе…       Вивьен не дала договорить:       — Иначе что? — слизеринка сузила глаза, скинув маску притворной любезности. — Дорогуша, не вздумай угрожать мне, ты не в том положении! Это ты оставь в покое Тео! Такой парень, как он, не для тебя! Свали сама или я раскрою ему всю правду!       — Какую еще «правду»? — вспылила Грейнджер. — Ты и правда — вещи несовместимые!       — Ну, мне он, может быть, и не поверит, но есть один человек… — Вивьен уклончиво замолчала; гриффиндорка не должна понять, что вокруг нее сговор, пусть мучается в догадках.       — А вот и мы! Не скучали? — звонко прокричал Симус.       Парни вернулись в читальный зал. Нотт кожей ощутил флюиды ненависти между Келли и Грейнджер. Девушки враждебно сверлили друг на друга глазами.       — Время позднее, — как ни в чем не бывало заметил Финниган, — Нотт, ты не против, если я провожу твою девушку, а ты проводишь мою?       Вивьен удивленно распахнула глаза, но виду не подала. С каких это пор Финниган считает ее своей девушкой? Она четко определила границы их дружбы. Означало ли это, что терпение ирландца заканчивалось?       — Миссис Норрис просто озверела в последнее время, как бы странно это ни звучало, — поспешил добавить Симус, заметив озадаченность на лицах всех троих. — Караулит после отбоя всех подряд.       — Отличная мысль, Финниган, — Нотт похлопал гриффиндорца по плечу. — Почему бы и нет?       Ребята покинули библиотеку. Вивьен болтала ни о чем, Симус поддакивал каждому ее слову; Тео и Гермиона молчали. Перед лестницей они остановились, неловко прощаясь. Гермиона стушевалась под любопытными взглядами Симуса и Вивьен; Нотт, заметив ее неловкость, обошелся целомудренным объятием. Вивьен послала воздушный поцелуй раскрасневшемуся Финнигану, беря Тео за локоть. Слизеринцы отправились вниз в подземелья, а гриффиндорцы наверх в свою башню.       Грейнджер слышала удаляющиеся голоса Вивьен и Теодора; девушка обернулась напоследок, чтобы еще раз увидеть Тео, но в этот момент, почувствовав чужой взгляд, обернулась слизеринка и, с ядовитой усмешкой на устах, подмигнула Гермионе.