Фенхель

Золдик охотился на медведя тем утром. Его первая жертва богам. Шелест крон. Влажный лесной полог. Он крался следом, все время прислушиваясь к пению птиц, пробовал воздух ртом, силясь понять, не сменил ли ветер направление. Такая массивная туша была бы крайне драгоценным трофеем. Главной гордостью. Символом неоспоримой силы и удачи. Медведь, однако, в любой момент мог почуять его. И если бы кинулся следом, точно втоптал бы в вязкий грунт, не оставив и шанса на спасение. Разорвал на куски и проучил зазнавшегося юнца. Охота на такого зверя в одиночку была опрометчивой. Даже глупой. Да, чертовски глупой... Но даже тогда. Сидя в нескольких метрах, притаившись на ветви раскидистого дуба и сжимая ручку клинка, Золдик думал, что точно вернется живым. Главное быть тихим. Он прекрасно это умел. Прекрасно. Амен. Если он переживет эту ночь, то точно сделает медведя священным зверем. И никогда больше не посягнет на жизнь ему подобных. Никогда. Если переживет... Его удача будто покинула его в первые за множество лун. ПОТОМУ ЧТО ГОН ПРОСТО НЕ УМЕЕТ БЫТЬ ТИХИМ. - Ам... - Тшшш. - Киллуа... Киииллуууааа... - Тише... - Амх... А... АМХ... КИИИИЛЛУУУААА... Боги точно смеются над ним. - Гон, тише, - Золдик прижал мальчишку к себе, пытаясь удержать на месте, но тот словно змея выгнулся навстречу. Сдавил ногами, потянул за волосы, хватая воздух ртом. Он даже не пытался закусить ладонь, как делал обычно. Только стонал ему в рот и пачкал пальцы, без труда разводившие мягкое нутро. Киллуа не знал, что закончится раньше. Воздух или собственная выдержка. Он подумал, что просто унесет его куда-нибудь подальше, но не смог толком подняться. Тело не слушалось, руки то и дело подгибались в локтях. Ноги дрожали. Будто вся сила утекла из него, сосредоточившись в одном проклятом органе. Их первый совместный гон. Они так ждали этого дня. Почему он настал именно сегодня?.. Гон зашипел, сдавил кисть, погружая глубже, ткнулся губами, сбито дыша. Он будто и не боялся вовсе, что их услышат. То мурлыкал, то смеялся, затем попытался облизать его внизу. Золдик вспыхнул и ухватил его за плечи. Они барахтались словно щенки, пока Киллуа отбивался от раскаленных ручонок. Гон, Азис подери, даже укусил его за пальцы! Больно! Но Киллуа понравилось... Ему так понравилось... Он и сам был готов хохотать во все горло, жадно целуя в ответ. Хотел усадить на себя, чтобы неотрывно наблюдать. Чтобы гладить везде, где так хотелось. Чтобы мять за аккуратный член, пока тот одуряюще горячо елозит сверху, тонко выстанывая его имя. От одной этой мысли все крутило внутри. Боги... Он бы пустил его в себя, чтобы остудить пыл. Он бы сделал для него все. За соломенной стенкой зашелестело. Золдик вздрогнул и сгреб его руками. Подмял под себя и задышал как раненный зверь. Если их услышат. Если Хилл услышит... Клинок воткнется не в землю, а между его лопаток. Он уверен. Гон - сын вождя... Такое не простят... - Киллууааа... Фрикс ухватился за челку. Жалобно засипел, заглядывая в глаза. В него легко входили 4 пальца. Им даже не нужны были ласки руками, чтобы начать. Золдик и сам понимал. Он знал это. Он так сильно хотел. Золдик уперся в настил и замотал головой, сдавленно шепча. - Давай только пальцами... - НЕТ!!! - ТШШШШШ!!!! Гон обиженно всхлипнул, снова подаваясь вперед. Сдавленно вдохнул. Вскинул голову, поджимая дрожащие губы. - Ты... ты не хочешь меня?.. - ХОЧУ!!! Золдик ляпнул себя по рту, втянул воздух и склонился, потираясь о вздернутый нос. Он обожал этот маленький носик с россыпью золотистых веснушек. Карие глаза, обрамленные веером пышных ресниц. Звонкий голос. Обожал этого парня. Всем сердцем обожал. Он бы не спустил его с рук до конца жизни. - Тогда почему?... Почему?.. Темные ресницы слиплись. В уголках собрались слезы. Золдик охнул и накрыл их пальцами, тут же вытирая. Вжался ртом, смял чужой язык, тут же толкнувшийся навстречу. Гон зажмурился. Выгнулся дугой. Потерся влажным животом. Золдик будто снова напился вина. Вынул ладонь, утер об шерсть. Стиснул ярко-красные щеки, снова целуя в губы. Подхватил под бедра, тут же раскрывшиеся навстречу. Сглотнул, ошалело разглядывая в ответ. - Я тоже хочу. Очень хочу. - И я хочу! - Но мы всех разбудим... Давай, только тихо, хорошо?.. Гон кивнул. Ухватился за плечи, будто боясь, что тот передумает. Надавил на поясницу пятками, снова откидываясь на лежанку. Золдик глубоко вдохнул. - Киллуа... Главное медленно. - Киллуа, пожалуйста... Сердце зашлось внутри. Золдик смял раскаленную кожу, сцепил зубы, сомневаясь в собственном голосе. Качнулся вперед, размеренно выдыхая через нос, как делал на охоте. Гон замер. Сжался, широко распахнув глаза, ухватился за белый мех, покорно смыкая губы. Часто задышал, уставившись вниз. Затем снова всхлипнул, заходясь в судороге. В груди сдавило. Ночь показалась днем. Сделалось так хорошо, что пришлось закусить язык. Золдик качнулся назад, перехватывая. Обожающе всмотрелся в заплаканное лицо. Стал нашептывать что-то нежное настолько, что легкие слиплись. Кожа встретилась с влажным шлепком. Крепкие бедра сжались. Как он его обожал. Как родился таким счастливчиком, что смог понравиться ему. Что стал его парой. - Я так люблю тебя... - М... ммм... - Так люблю тебя... - Мммм... хнык... ммм... Их тела снова встретились. Затем еще раз и еще. Воздух обжег. Стройные ноги сомкнулись за спиной. Киллуа уперся в настил, повторяя как заведенный. Стал входить жадно и быстро, как делал всегда, когда они оставались одни. Забыв про тонкие стены и ночную тишину. Гон вскрикнул, натянул белый ворох до побелевших костяшек. Стал подаваться вперед, жалобно скуля. По бедрам потекло. Золдик понял, что не боится клинка. Но точно будет корить на утро за собственную несдержанность. Они оба. Пускай. Фрикс закусил губу до соленых капель. Тонко пискнул на особенно глубоком толчке. Задрожал, как дрожат зеленые листья на ветру. - А... ах... АМХ! - брюнет замычал в бледную ладонь, быстро накрывшую рот. Золдик низко захохотал. Вжал в настил и снова вошел до упора. - Тогда... давай так... Мальчишка согласно кивнул, тычась в ладонь языком. Замурлыкал, затем снова вжался пахом, сжимая его кисть. Погладил до локтя и прижал собственной рукой, восхищенно закатывая глаза. Гибкое тело виляло навстречу. Гон вжался в бледную ладонь ртом и стал стонать. Пускай. Так тоже хорошо. Очень хорошо. Он не хочет никого будить. Но так хочет, чтобы Золдик продолжал. Облака наливаются красным. Гон тычется в костяшки губами, тихо смеется в поцелуй, сжимает за шею. Золдик весь мокрый. Светлые пряди завились. Гон накручивает их на пальцы, пока тот беспокойно мнет руками, ощупывая везде. - Как ты? Где-то болит? Хочешь спать? - Хорошо... - Фрикс чмокает в нос, упирается локтем, переворачиваясь. Смотрит через плечо, разглядывая озабоченное выражение напротив. Ложится на накидку, призывно виляя бедрами, пока блондин сдавливает грудь ладонью, шумно втягивая носом. Амен. Гон был невероятно послушным ребенком, раз получил такого мужчину в пару. Брюнет счастливо смеется, ероша темную челку пальцами. Золдик сглатывает, прижимаясь к лопаткам губами. Мажет по копчику саднящим естеством и шепчет. - Может мы... Гон цокает, сужая глаза. - Хочу еще. Золдик надеется, что рассвет наступит позже. Поют птицы. Шумит бурная река, несущая теплые потоки с дремлющей горы. Высокий блондин глубоко дышит, упершись в песок руками. Его мужчина сидит рядом, успокаивающе гладя по спине. - Ну как? - Я щас... умх... - он зажимает рот ладонью, наклоняется к воде и всхлипывает. Джин поджимает губы, привставая. - Может вернемся и ляжем?.. - НИ ЗА ЧТО! - Хилл утирает рот, но желчь снова подступает к самому горлу. - Лежа было бы легче... - Я НЕ ВЕРНУСЬ ПОКА... ум... Блондин хрипит, рвано вдыхает и упирается в песок лбом. Джин приобнимает его за бок, тяжело вздыхая. - Мы здесь всю ночь просидели... Надо бы к знахарю... - ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТО ГОН УВИД... ммм... - Тише-тише... Попей. Хилл загребает прозрачную воду ладонями, проглатывает и снова утыкается в песок, сдавленно мыча. - Не хочу, чтобы он увидел... - Ты просто отравился, дорогой. - Я ведь ел тоже, что и все! - У тебя слабый желудок. Паристон гневно смотрит через плечо. Белеет и снова склоняется, сдавленно сипя. - Как стыдно... - Ничего, лучик. Такое с каждым может случиться. - Я думал умру... Пока шли, думал умру... - Я знаю. Давай еще попьем. Брюнет набирает в ладони воду. Хилл раздосадованно тянет носом и прижимается губами. Затем умывается, садится, принимаясь растирать влажное лицо. Мужчина пристраивается рядом, оглаживая бледное плечо под накидкой. - Ты думаешь... думаешь, они заметили?.. - Не, - Джин чешет щеку. - Может что-то из еды странно пахло? - Мх... нет, - он потрогал переносицу, шумно вдыхая. - Та странная трава, что мы нашли днем сильно притупила мой нюх. Я едва смог почувствовать запах Гона... Мой мальчик... Раньше просто зарывался в его макушку лицом и становилось легче. А теперь... ммм... Над кронами медленно розовеет. Джин беззвучно смеется, придерживая супруга за талию. Может и хорошо, что тот ничего не учуял... - Давай попьем. Еще не утро. Сейчас отпустит. - Угу... Желтый шар уже возвысился над верхушками. Хилл идет сам, но немного путается в ногах, крепко сжимая за руку. Джин предложил понести его на себе, но тот отказался. Упрямый. Хэх, он всегда таким был. Когда узнал, что носит их сына под сердцем, стал кутаться в накидку по самые пятки, но в лес все равно ходил, как бы Джин не уговаривал поберечь силы. Недоверчиво крутил и нюхал любую еду, при малейшем сомнении тут же отодвигая в сторону. И сам не ел и у Джина из рук выхватывал, недовольно бурча. Теснил Фрикса назад, когда к ним приходили из других поселений. Затем пригрозил шаману клинком, когда тот сказал, что супруга на роды не пустит. Выпихал из хижины под проливной дождь и затянул побелевшего Фрикса, встревоженно мнущегося у входа. Джин и сам хотел быть рядом в этот момент, но старикан расвирепел не на шутку. Пнул кувшин и заорал, что ребенок, родившийся в грозу, точно вырастет бесоватым. За что получил этим же кувшином по голове... Джин сидел позади, крепко прижимая к себе. Хилл плакал, пряча лицо в сгибе руки, пока уже седая женщина успокаивающе гладила его по ногам, говоря, что бесоватый в их поселении только шаман. Гон родился таким крошечным, что легко бы поместился в птичьем гнезде. Оно и понятно, дети рожденные от подобного союза были значительно меньше, чем остальные. Маленькие и слабые. Хилл на сопящего сына смотрел как на божество. Джин смотрел на Хилла. Через несколько лун вождь снова стал принимать жителей, поваливших толпой. Но спящего мальчишку, уткнувшегося в грудь под накидкой, никому не показал. По деревне поползли слухи, что дитя грозы родилось больным. Сестра Джина лишь расхохоталась, отряхивая руки от воды. Разогнулась и погрозила болтливым языкам кулаком, сказав, что сама природа благословила ребенка на счастливую жизнь. Гон грозу любил, потому они часто сидели у входа, вслушиваясь в шелест капель. Был непоседливым, но добрым мальчишкой. Смотрел на любопытных с широкой улыбкой и снова прятался под накидку отца. Когда научился твердо стоять на ногах, начал бегать с остальными детьми, пока Джин сидел неподалеку, едва удерживая глаза открытыми. Благословленный стихией. Их сын часами возился в траве, выискивая самые яркие бутоны. Ловко плел венки, каждый из которых они сушили, украшая соломенный свод. Мог забраться на дерево словно дикий зверек, пока вождь беспокойно дышал внизу под тихий смех супруга. Джин помнит первый синий след на ноге, слезы от ненароком порванной сети, радостный визг, когда в детских ладонях заблестела влажная чешуя. Помнит, как мог ходить с ним на руках всю ночь, чтобы убаюкать. Показывал звезды и крохотных жуков, зелеными огоньками рассыпанных в воздухе. Затем просыпался от того, что поднимался уже Хилл, беспокойно трогая их лбы. Хилл был грозой для остальных общин. Хилл так боялся, что кто-то из близких заболеет. Болезнь унесла его родителей, окрасив ладони в красный. Бабки шептались, что это проклятье. Мама Джина в проклятья не верила, потому забрала его к себе. Худой, маленький и вредный. Они дрались до кровавых соплей. Топили друг друга в реке. Ругались, возясь на соломенном полу. Ругаться, однако, с ним мог только Джин. Потому исправно таскал за воротник каждого, кто осмеливался крикнуть в сторону светлой макушки хоть что-то колкое. Джин тоже ощупывает его лицо по ночам. Зимы пролетели незаметно. Гон опустился перед ними, ухватывая за ладони. Заблестел глазами и улыбнулся. На следующее утро покинул деревню. А вернулся уже с любимым мужчиной. Хилл завозился рядом, потянул носом, поджимая ноги. Джин прижался к светлой челке губами, поправляя мех. Они продремали до самого вечера. Джин лежал бы так и дальше, вслушиваясь в сладкое сопение под боком. Блондин подскочил сам, звонко ляпнув себя по лбу. На поляне снова разожгли костер. Хилл обнял Гона, завернутого в накидку по самый нос. Беспокойно спросил не мерзнет ли тот, но мальчишка лишь помотал головой, крепко обхватывая в ответ. Золдик опустился рядом, неловко подбирая ноги. Споткнулся об неоднозначную улыбку Джина и нахохлился, заметно розовея. Все четверо умостились у стены, тихо перебрасываясь словами. Гон придвинулся ближе и зашептал в ухо. - Они спали до самого вечера. - Ага... - Золдик потер шею, отпивая из чаши. Брюнет коротко мазнул глазами и просиял. - Может и у меня будет сестричка или брат! Киллуа булькнул и тоже посмотрел на вождя, сонно привалившегося к плечу Джина. Хилл его взгляд заметил и улыбнулся, вороша светлые завитки. Толпа затихла. На поляну вышел сухой старик в темной шкуре. Вскинул костлявую руку с кривоватыми пальцами и зарокотал. - Амен благословил нас на выбор нового вождя! Хилл хохотнул, указывая на крепкого паренька, тут же вытянувшегося как струна. - Скорее всего, он. Джин замычал, тоже скидывая палец в сторону светловолосой женщины, стоящей поодаль. - Или она. Золдик покрутил головой и зашептал. - Они будут биться на клинках? Мужчины изумленно обернулись. - Нет, - Джин уперся в колени, склоняясь. - Вождя выберут люди. Сейчас сам увидишь. Старик звонко хлопнул, а затем потер ладони, блестя зубами. - Дети мои, вы знаете правила. Я назову лишь имя. Толпа напряглась. Гон вывернул руки из-под накидки и тихо засмеялся. Золдик озадаченно моргнул. - Винс! Люди громко захлопали. Кто-то засвистел. Хозяин имени обернулся на соплеменников, расплываясь в благодарной улыбке. Старик довольно кивнул, вскидывая руку. - Алисия! Снова шелест ладоней. Золдик тоже захлопал, оглядывая встрепенувшуюся девушку с клинком на бедре. Сильная. По одним ногам видно, что опытная охотница. Все в белесых отметинах. Старейшина назвал еще 5 имен. И каждый раз ночная тишина тонула в звонких хлопках. Золдик восхищенно вдохнул. Никто не сражался. Люди сами выбирали вождем того, кого считали достойным. Это правильно. Седой мужчина потер бороду и снова вскинул руку. - Гон! Поляна наполнилась радостным криком. В ушах зазвенело. Хилл подскочил, хватаясь за клинок. Гон замер, так и не успев свести ладони. Старик довольно захохотал, ударяя в бубен. - Вы сделали свой выбор! Джин едва успел ухватить разъяренного блондина за бедра, когда тот кинулся в сторону сухой фигуры. Люди продолжали рукоплескать. В хижину шли молча. Хилл проклинал старых пней до 7 колена. Джин тоже злился, но его клинок отобрал. - ОНИ ВЕДЬ ЗНАЮТ! ОНИ ВЕДЬ ВСЕ ПРЕКРАСНО ЗНАЮТ! ТАК ЗАЧЕМ НАЗВАЛИ ЕГО ИМЯ?! - Именно поэтому и назвали, - старший Фрикс втянул воздух сквозь зубы, отодвигая сплетения из ракушек. - ГАДЫ ПОЛЗУЧИЕ! Паристон опустился на пол, хватаясь за голову. Джин умостился рядом, задумчиво хмурясь. Золдик сел напротив, ощущая дрожащие пальцы в ладони. Гон не проронил ни слова. На Гона повесили венок из синих цветов. Поздравляли, звонко свистя. Джину пришлось утащить орущего супруга насильно, иначе тот точно полез бы на собратьев с кулаками. Золдик за свой клинок схватился, но тут же убрал руку. Джин говорил, что отказаться нельзя. Раз выбрали, значит так велела судьба. Откажешься или убежишь - прогневаешь богов. Назад дороги не будет. Гон станет вождем. Золдик останется с ним. По другому никак. Без него никак. Он уверен. Он будет рядом. Он станет щитом. Костьми ляжет, но никого из чужаков к нему не подпустит. Если потребуется, то и соплеменников на колени поставит, если оскалят зубы. Киллуа потерся о тонкое плечо виском и заглянул в глаза. Брюнет сомкнул губы, разглядел его согласный кивок и глубоко вдохнул, наконец подавая голос. Под загорелыми пальцами зашелестели цветы.