Фенхель

Солнце только-только поднялось из-за горизонта. Золдик выбирается из хижины, загребает челку пальцами, широко зевая, разгибается и вдыхает. Гон уже возится возле костра. Перебирает плотные ветви, выбирает прямую и принимается плотно стягивать жгутом, приделывая наконечник. Гон остался в небольшой хижине, которую они сделали вместе. Родители к выбору Золдика отнеслись благоговейно. Мать покрутила брюнета и звонко хлопнула, наклоняясь. - Сколько же тебе зим, птенчик? - 20. Золдик булькнул в чашу, разогнулся, утирая губы и густо покраснел, когда Фрикс зашелся звонким смехом, накрывая его макушку ладонью. Фрикс был взрослым уже 2 зимы. Фрикс сказал, что на его родине новолунные имеют выбор. Искать кого-то из соплеменников или отправляться в путь. Гон убедил родителей и ушел. Гон остался в их поселении, потому что выбрал сына вождя. Сын вождя так и проходил весь день нахохлившимся, зарывшимся в мохнатый воротник, потому что щеки горели. Гон лег рядом ночью, притиснулся ближе и счастливо потерся носом. Говорил, что это совсем не важно. Прижимался губами, довольно выдохнув, когда его крепко стиснули в ответ. Гон вставал с птицами и тут же принимался за работу. Трудился наравне с альфами, недовольно косившимися в его сторону, но быстро опускающими глаза, когда глаза поднимал уже Золдик. Золдик пришел с омегой на руках. С омегой, которую так и не смогли поймать другие, раз за разом возвращаясь ни с чем. А затем приволок к ногам отца предателя, оставив на волю старейшин. Гон попросил не убивать. Ведь смерть слишком легкая расплата. Тот должен жить, чтобы искупить свои грехи. Старейшины согласились. Золдик избранником гордился до тепла в груди. Золдик подошел сзади, обхватил поперек живота и сонно ткнулся в плечо, с интересом разглядывая чужие ловкие руки. Гон улыбнулся и поцеловал в висок, стягивая жгут. - На кого сегодня пойдем? - На кабана. - Они быстрые... - Наши копья будут быстрее, - брюнет улыбнулся, прикусывая кончик языка. Золдик согласно потерся щекой, тут же получая тонкие пальцы в челку. Фрикс загреб до макушки и мазнул глазами. Из соседней хижины показался уже знакомый им мужчина, потянулся и хохотнул. Его омега взъерошенной тенью тихо пошла в сторону реки. Фрикс проводил дрожащие ноги взглядом и сощурился. Многие омеги приходили к знахарю за целебными травами, чтобы восстановиться после первой ночи. Они с Клевером нередко успокаивали горько плачущих, помогали помыться и укладывали отдыхать, спроваживая новоиспеченных супругов, разъяренно мнущихся у входа. Золдику просто показали последовательность. Золдик все понял и сделал правильно, не торопился и был очень нежен. Гон с удовольствием забрался под него на следующую ночь. Остальные альфы будто выросли только телом, так и не научившись понимать тела других. Их не учили, как учили его. Оправданием это, однако, не служило. Те гордились, что ноги супругов дрожали. Чем слабее и тише была омега на следующий день, тем больше хвалились мужчины, описывая себя, как лучших любовников. Клевер с супругом бранили же их на чем свет стоит. А иногда давали плачущим мешки с сухоцветами, отчего особо хвалившиеся не могли разбудить естество еще несколько дней. Фрикс погладил светлый ворох и хмыкнул. Мужчина его улыбку заметил и тут же оскалился, вскидывая руку. Бледные ладони сомкнулись сильнее. Золдик нахмурился. - Ха! Моя омега едва смогла встать! А ты, видать, ночью даже не потрудился, будущий вождь! Строптивый супруг оказался не по зубам?! Широкая спина дернулась. Золдик хотел разогнуться, но цепкие пальцы ухватили его за челку, удерживая голову на плече. Гон постучал копьем и крикнул. - Силен не тот, кто имеет крепкое тело. А тот, чей дух не дремлет в груди. Тогда в груди рождается любовь, потому ему нет нужды быть сильным с тем, для кого она рождается, - Гон заметил непонимание на чужом помятом лице и вздохнул, блестя зубами. - И об этом будущему вождю говорит альфа, решивший помочиться прямо на жилище красных муравьев в первую луну? Мужчина вспыхнул, стиснув кулаки. - Было темно! - Темно в голове, - Фрикс насупил брови, снова загребая светлый ворох до макушки. Золдик молчаливо возвышался позади, пряча довольную улыбку в тонком плече. - Я улыбнулся избраннику на утро и остался лежать под рукой, а твоя омега удрала сразу же, как только ты ее отпустил. Не вижу повода для гордости. Мужчина разгневанно уставился, споткнулся о голубой прищур и тут же развернулся в сторону других хижин, тихо проклиная под нос. Фрикс снова погладил и убрал руку, потираясь виском. - Какой надменный. - Отец говорил, чем длиннее язык, тем короче член, - Золдик засмеялся, оглаживая бока. Поцеловал в шею и улыбнулся. - Ловко ты его. - Будет и дальше лаять в твою сторону, - Гон затянул узел, клацая зубами. - Подкину ему красных муравьев в лежанку. Колокольчик то явно останется у знахаря на несколько дней... Невежественный болван. Думает, чем грубее берешь, тем лучше. А о чужих чувствах совсем не думает! Золдик снова ткнулся в плечо, посопел и зашептал в ухо, отчего темные волоски на загривке встали торчком. Гон порозовел и притиснулся спиной, перехватывая щербатый ствол. - А давай подложим ему сегодня. - Хах, давай. Гон носил его белую накидку. С восхищенной улыбкой принял россыпь желтых камней, теперь украшавших его шею. Затем сам отправился в пещеру, хотя песчаный свод кишил ядовитыми тварями, а к вечеру вернулся с горстью белых. Золдик склонил голову и поджал губы, пылая ушами. Гон сказал, что они похожи на осколки луны, поправил на его ключицах и довольно улыбнулся. Гон влюбленно смотрел ночью, трогал лицо руками, распахивал рот, скользя по бледной шее языком. Затем шумно дышал в ладонь, разводя ноги шире. Выгибался, шептал его имя, потом тихо скулил, виляя навстречу. Золдик накрывал собой, целовал в мокрые пряди на лбу, размашисто гладил от узкой талии до тонкой шеи и снова скользил обратно, безошибочно нажимая внутри. Фрикс закусывал пальцы и дурел, стискивая бедрами. Мелко дрожал, пачкая живот. Сладко зевал в ключицы, потом закидывал ногу во сне, распластавшись по всей лежанке. Золдик тихо смеялся и поправлял шкуру. Гон бурчал и снова раскрывался. Гон все время был рядом. Прикрывал на охоте, научил плести прочную сеть, хваля даже за слабые узлы. Золдик сопел и старался больше. Гон садился рядом и терпеливо учил. Гон напоминал солнце. Такое же яркое и теплое. Гон почти не разговаривал с остальными. Молчаливо скользил по фигурам у костра, жался к бедру под его темной накидкой. Шептал в ухо, что наведается к Клеверу. Золдик целовал в руку и кивал. Гон быстро терся щекой и убегал, минуя всех, кто пытался заговорить с ним. Гон восхищенно дышал в лесу. Хохотал громко и звонко, обхватывал за шею, вжимался губами, потом принимался весело рассказывать о том, какие травы им удалось найти. Что Колокольчик уже сходила к старейшинам, дабы потребовать другого альфу, потому что этот слишком груб по отношению к ней. Гон рассказал ей о своем мужчине. Та заявила, что хочет такого же. Золдик почесал шею и отвернулся, ловко увиливая от горячих ручонок. В прочем, те все равно его настигали. Обжигали живот и бока. Щекотали, словно ребенка. Приятно... Они пропадали под вековыми соснами целыми днями. Смеялись. Купались в реке, хотя ледяная вода сводила мышцы в судороге, брызгались, шлепая по зеркальной глади, оголтело разглядывали мокрые тела друг друга. Жались ближе, жадно скользя ладонями. Потом долго лежали в высокой траве, переплетая руки. Гон широко улыбался и много говорил. Гон замыкался в деревне, становился тихим и собранным, снова расслабляясь только на лежанке в хижине, забравшись под руку и устроив голову на груди. Золдик перебирал темные пряди и кусал губы. Гону тесно в деревне. Гона тянет в лес. Золдика тянет вместе с ним, но юный преемник должен трудиться на благо общины. Минует зима и он станет вождем. Он так ждал этого. С той самой луны, когда отец нарек его своим наследником. Гон терпеливо ждет у хижины. Гон больше не ходит в лес один... Золдик всматривается в темноту перед собой, зарывается в темную макушку и хмурится. На утро снова предлагает перебраться в лес, но Гон говорит, что хочет жить рядом. Что уже обвыкся. Золдик сжимает золотистые кисти, отмечая, что в вене бьется размеренно. Фрикс не врал, никогда не врал, но и на себя становился не похож. Золдик волновался. Они лежали под мехом. Брюнет водил пальцем по бледной груди, затем накрыл сердце ладонью и приподнялся, заглядывая в лицо. Золдик накрыл раскаленную руку своей, коротко вдыхая. - Киллуа, мне нужно домой. Нужно сказать родителям, что я жив. Что у меня есть ты. Что теперь мы пара. Золдик серьезно кивает. - Когда ты отправишься? - Завтра. Нужно успеть до зимы. - Завтра... Ты говорил, что твой дом далеко... - Далеко... - Гон прижимается ухом, вслушивается в учащенный стук и притирается щекой. - Путь займет около 15 лун. Золдик прикусывает кончик языка, тянет носом, шумно вдыхая, сжимает руками. Гон все решил. Желание Гона - закон. Иначе никак. - У тебя есть все необходимое? - Почти... - Чего тебе не хватает, дорогой? Фрикс кусает губы, поднимает глаза, разглядывая из-под веера темных ресниц и шепчет. - Тебя. Я хотел бы пойти с тобой. Золдик склоняется перед отцом на рассвете, держит Гона за руку, говорит, что отправится в путь, дабы почтить родителей избранника. Отец Киллуа долго разглядывает его лицо. Вздыхает необычайно глубоко, моргает, отчего белок становится влажным и вскидывает руку. - Иди. Солнце желтыми пятнами облизывает землю. Шуршат кроны. Ноша побрякивает за спиной. Золдик взял большую часть, хоть темные брови не раз сурово сходились на переносице. Гон шел рядом, зорко смотря по сторонам. Они останавливались возле рек, спали по очереди. Киллуа не раз просыпался от громких криков совы, вздрагивал, затем ложился обратно, пока его успокаивающе гладили по голове. Фрикс зарывался в светлые завитки носом, подкидывал сухие ветки в огонь, разглядывал искры в ночном небе. Как он жил в голодной чаще совсем один? Без крова над головой? Как спал? Золдик уже понял, что Гона воспитывали иначе. Воспоминание о первой ночи в лесу становится блеклым, как утренний туман. Его омега знал больше и дело было не в том, что тот прожил больше зим. А в том, что проживал их сам. Не полагаясь ни на кого. - Ваши законы несправедливы, - брюнет неловко поднимает глаза, разрезая зайца вдоль брюха. Пачкает руки в крови, затем ловко сдирает шкуру. Золдик сцепливает пальцы на колене. Гон тянет носом, хмыкает и тут же прижимается к бледным костяшкам губами. - Законы твоей деревни другие? - Да. На моей родине альфы и омеги равны. Золдик коротко вдыхает. В темном пологе шепчутся сосны. - Ваших детей... учат жить в лесу? - Не-а, - мальчишка мотает головой, протыкая тушку веткой. - Я сам попросил научить меня этому. Мои соплеменники делят обязанности и каждый сам решает, какой работой заниматься. - Омеги тоже охотятся? - Да. Если хотят сидеть с детьми, то сидят. Если хотят взять лук - берут. Им никто не запрещает. Все готовят. Все добывают дичь. Это сделало нас сильным племенем. - Сильным, - Киллуа подхватывает прут, ковыряя угли. Подбирается и спрашивает тише. - А тому... а тому, как правильно любить вас тоже учат? - Да, с 14-ой зимы, - Фрикс поднимается, споласкивает руки в ручье и опускается рядом. - Киллуа. - Ммм?.. - А тебя не учили любить? Золдик переворачивает горящую головешку, пожимая плечами. Позади шелестят кусты. - Нет. Меня учили только убивать. Гон спит, уткнувшись в его бедро щекой. Золдик накручивает темные пряди на палец. Законы чужого племени кажутся ему правильными. В случае, если кто-то из родителей погибнет, второй всегда сможет прокормить детей. Если нападут, будет больше воинов. Если случится голодная зима, будет шанс выжить. Гон сказал, что в их поселении около 70-ти хижин. Так много. В его деревне всего 30-ть. И Золдик то считал их племя самым могущественным в округе. Как слепо... Гон идет рядом, все же забрав часть мешков. Золдик не перечит, разглядывая его пальцы, сомкнутые собственной ладонью. Если Золдика не станет, Гон будет жить. Сможет позаботиться о себе. От этого на душе спокойно. Но больно в груди, ведь когда-то он сам так желал сделать его слабым. Неправильно. Он многое делал неправильно. Не думал о важном. Не замечал очевидного. Как слепой щенок, вдруг, возомнивший себя мудрым волком. Гон замечает, что тот притих. Шутит, щиплет за бок, гладит по лицу, потираясь носом. Притискивается к бедру у костра. Им осталось всего несколько лун пути. Золдик встревожен, но не может разомкнуть губы. Он так много понял для себя за прошедшие дни. - Тебя что-то волнует? - Гон снова заглядывает в глаза. Золдик взгляд опускает, мня мех пальцами. Он не привык делиться таким. Он ничем и ни с кем не делился, открываясь только сестре. Гон твердил, что они должны говорить обо всем. Это важно. - Я... я очень глупый, - блондин смеется, потирая щеки. Фрикс хмурится. - Почему?! - Я не знал... таких простых вещей. Я не понимаю, почему в моей деревне все иначе. Ты сказал, что на ваш мирдаф обе стороны отправляются с клинками. Если бы наши омеги умели пользоваться оружием, возможно, никто бы и не погиб... Гон жует губу. Утыкается в его плечо и вздыхает. - Возможно... - Мне... мне больно из-за этого... Золдик трет грудь. Фрикс укладывает на его пальцы руку, растягивая губы. - Болит только доброе сердце. А оно у тебя очень доброе. И ты не глупый. Глупы те, кто не понимают собственной глупости. И вины твоей ни в чем нет, тебя таким вырастили. Киллуа прижимается к темной макушке щекой. - Это ты добрый. Очень. Твои родители очень хорошие. - Хорошие, - Гон хохочет, подбирая ноги. - Но мой отец очень строгий вождь. Нарушающих правила наказывают сурово. Золдик моргает. Гон сказал, что он пахнет, как фрукт с его родины. Что кровь в его жилах когда-то взялась из тех мест. Их с Аллукой нередко дразнили за странный запах в детстве... Его отца изгнали?.. Они минуют оставшийся лесной перевал. Золдик идет медленно. Кости ломит. Сердце стучит в ушах. Он весь мокрый. Гон беспокойно трогает за плечо. На шее Золдика вязь из белых бутонов, какие распускаются на яблони. На шее Гона причудливый цветок. Он такие не видел раньше. Гон говорит, что это цветок апельсинового дерева. Что такое апельсин?.. Какой закон нарушил отец?.. Гона прогонят, если узнают, кто его избранник?.. Золдик тормозит у кромки. Его колотит. Глаза наполняются слезами. Фрикс обеспокоенно обнимает. Киллуа горько плачет в плечо, говорит, что боится, что не хочет, чтобы от Гона отказались родители. Гон только хлопает мокрыми ресницами, хватает за лицо, целует в губы, прижимается лбом. - С чего ты взял? - Я... я сын предателя... Я ребенок изгнанного. Давай, я подожду тебя здесь... Я не хочу порочить тебя. Я не хочу расстраивать тебя. Не хочу делать больно, - Золдик хлюпает носом. Фрикс тихо смеется, зарывается в волосы и улыбается так нежно, что хочется плакать сильнее, хотя мужчинам плакать нельзя. Это закон. Гон говорил, что это очень дурной закон. - Ты сын своего отца. Ты любишь его. А я люблю тебя. Ты другой человек, - брюнет стучит пальцем по груди. Золдик смаргивает слезы. - Ты другое сердце. Другая голова. Хах, ты любимая голова, - Фрикс целует в щеку. - Ты не сделал ничего плохого. Киллуа... ты моя пара. Я тебя не оставлю. Золдик дрожит, пока солнце не поднимается высоко. Часто дышит в макушку, затем стискивает кулаки и кивает, крепко хватая за руку. Он должен быть сильным. Гон тоже дышит часто. Тоже взволнован. Он должен быть рядом. Должен быть с ним. Должен защитить, если боги окажутся к ним немилосердны. Здешние места другие. В них нет даже инея по утру. Золдик лежал на зеленом ковре, хотя зелень в их лесу давно пожухла. Будто солнце здесь светит ярче и теплее. Будто зима сюда не доберется. Эту землю благословили. Ступать по такой земле страшно. Они входят в поселение. Здесь множество хижин. Они укрыты золотистым сеном, а не теплыми шкурами. Между ними бегают дети. Их так много. Значительно больше, чем в их деревне. Значит, их могут прокормить, иначе давно бы оставили в лесу. Гон идет впереди, замирает, затем глубоко вдыхает и заливисто смеется, подпрыгивая на месте. Затем оборачивается, светясь как самая яркая звезда на небе. Золдик поднимает глаза. К ним идет мужчина. Он выглядит также как Гон. Те же темные волосы, тот же цвет кожи. Он подхватывает Гона на руки, горячо целует в щеку, сжимает ладонями, сдавленно хрипя о том, что очень скучал. Золдик мнется позади. Гон крепко обнимает родителя, оборачивается и спускается на землю, снова хватая его за руку. Мужчина только сейчас замечает белый цветок на его шее, россыпь желтых камней, застывает, затем большими глазами смотрит на Золдика. А Золдику кажется, что внутри не сердце, а раненная птица и она вот-вот кровавым комком вывалится через рот. Отец Гона подходит ближе, растягивает губы в до боли знакомой улыбке, щурится и кивает. - Вот, как. Что ж, я не сомневался. Джин. - Киллуа, - Золдик сипит, склоняя голову. Золдика тормошат по затылку, громко хохоча. - Ух, сколько же тебе зим? - 18... - Ммм, - брюнет смотрит в сторону Гона. Гон заметно багровеет, шаркая ногой. - Я... я ждал, когда он станет новолунным. - Молодец, что дождался, - мужчина упирается в бока, бренчит кинжалом на бедре и вскидывает руку. - Пойдем. Они идут мимо широкой поляны с массивными идолами. Золдик кусает губы. Он, кажется, понравился вождю. Это хорошо. Какой сильный запах. Он ему не знаком. И очень тяжелая рука. Столкнись они в драке, легко перебил бы несколько ребер. Они подходят к хижине. Такой же как остальные. Золдик удивленно разглядывает. Хижина его отца всегда была богато укрыта шкурами. Эта же очень походила на те, из которых высовывались любопытные лица. Гона окликивали. Кто-то подбегал, порывисто обнимая. Гон широко улыбался и крепко обнимал в ответ. Подхватывал малышню на руки, удивляясь тому, как те вымахали. Людей подходило так много. Молодых и увитых серебром на висках. Гона соплеменники очень любили. Золдик молчаливо шел рядом, приминая траву. Чужие взгляды его беспокоили. Он был единственным, кто имел белые волосы. Кто-то шептался, разглядывая его с явным удивлением. Гон хватал за руку и гордо шагал за отцом, оглядывался с широкой улыбкой, оглаживал ладонь большим пальцем. Золдик выдыхал и сжимал крепче. Золдика усадили на соломенный пол, протянули чашу со знакомым цветочным узором. Предложили странных оранжевых фруктов. Золдик помялся и покрутил головой. Гон опустился рядом и стал чистить один, тепло притиснувшись к боку. - Ты ничего не ел со вчерашнего дня. - Я... я не смогу поесть, - Золдик шепчет в ухо, нашаривая чужое колено. Гон разрывает плод и протягивает ему. - Не будешь есть, станешь слабым. Отец сказал, что вечером будет праздник. Давай вместе поедим. - Ладно... Золдик кивает. Покорно жует, затем пораженно моргает, сам тянется к плоской чаше и подхватывает оранжевый кругляшок. Гон смеется, облизывая пальцы. - Как вкусно. Что это? - Апельсин. - Так это... - Ага. Золдик закидывает половинку, барабанит по ноге, затем хватает следующий плод. Чистит Гону, затем чистит себе, жадно засовывая в рот целиком. Позади шумит причудливое переплетение раковин, нанизанных на тонкие жгуты. Джин входит первым, за ним высокий мужчина. Гон вскрикивает и подрывается, крепко обнимая за шею. Светловолосый легко поднимает его в воздух, подхватывает под бедра, трется носом, широко улыбаясь. Целует в ухо, что-то шепча. Гон смеется, затем просит опустить на пол, выпрямляется в спине и кивает. - Папа, я выбрал мужчину. - Я вижу, - блондин опускается рядом с Джином, откидывается на пушистый ком позади и разглядывает Золдика. Золдик жует быстрее, немного давится, утирает рот и низко склоняется. Гон садится рядом, гладя по спине. - Красивая метка, - мужчина смеется, подпирая лицо. Джин принимается чистить яркий кругляшок. Он очень спокоен. Отцы его поселения всегда смотрели из-под сведенных бровей. - Апельсин, значит. И где ты добыл этот фрукт? Гон кивает, переплетая свои пальцы с чужими, немного мокрыми от пота. Золдик ссутуливается. Под прищуренным взглядом он не может выпрямиться. Перед ним омега в ярко-желтом мехе. Он пахнет также сильно. Чем-то сладким и давящим. Он второй родитель Гона. Он обгоняет Золдика на 2 головы. Он выше и шире в плечах, чем Джин. Как же он смог поймать такого?.. - Я шел на север. Я нашел поселение, чей вождь имеет белые длинные волосы и голубые глаза. Мой избранник его сын. Я ждал, пока он станет новолунным, - Гон вдыхает, улыбаясь. - Он меня поймал! Золдик поджимает губы, таращась в пол. Мужчина хмыкает, упираясь в колено рукой. Золдик с усилием садится ровнее, глядя из-под челки. - Надо же. Раз поймал тебя, значит, чего-то стоит. Как твое имя? - Киллуа. - Золдик, значит, - блондин сцепливает зубы. На его щеке гуляют желваки. Джин тоже смотрит, немного хмурясь. - И что же? В твоей деревне те же древние, словно горный хребет, законы? Гон недовольно мычит. Блондин вскидывает руку. Киллуа проглатывает вязкую слюну и кивает. - Да. - И что ты о них думаешь? Гон молчит, но горячо гладит по руке, сверля родителя глазами. Золдик выравнивается. - Гон рассказал мне о законах вашей деревни. О равенстве между сторонами. О правилах мирдафа. Мы много говорили об этом. Сначала я думал иначе. Я поймал Гона только на 3-ю луну, не смог найти, ведь тот прятался в реке до самого утра, - Золдик вдыхает. Блондин мажет по сыну, проглатывая смешок. - Гон не поселился в деревне. Жил один. В лесу. Заботился о себе сам. Я видел как тот охотится, ставит ловушки, не боится крови, увидел его хижину, стрелы, лук, запасы пищи. Я понял, что ничего не могу предложить ему, - Золдик снова смотрит в пол. - Я почувствовал себя глупцом... Гон беспокойно вдыхает, оглаживая кисть. Оба вздрагивают, слыша заливистый смех. Блондин хохочет в плечо мужу, утирает глаза, хлопает по бедру и снова откидывается на шкуру. Джин жует, заметно расслабляясь. - Ох, какой честный. Я верю тебе. Наш листик ни за что бы не выбрал в пару неотесанного болвана. Ты не глуп, просто был рожден в жестоких условиях. Раз малыш позволил пометить себя, значит, посчитал достойным, - он снова сузил глаза. - А я решение сына уважаю. Золдик кивнул, выдыхая. Не кричат. Это хорошо. Они любят Гона. Золдика до сих пор не вызвали на бой. На выносливость и силу проверят позже?.. Золдик дышит ровнее. Гон обхватывает руками и трется виском, дыша также глубоко. - Он хороший! Он такой хороший! Как ласковый кот! Я понял сразу, когда увидел! Он совсем не похож на остальных! Я все решил еще при нашей первой встрече! - Золдик багровеет. Гон прижимается щекой. - Я также подружился с молодой парой! Они замечательные! Они помогают омегам! Они знахари и все знают о целебных травах! Я многому у них научился! - Хах, похвально. Решил сразу, значит... Гон ерзает, подбирая ноги. Садится ровно и кивает. - Да! Нам нужно благословение! Золдик вздрагивает, поворачивается в сторону Джина и поджимает губы. - Прошу вас. Вождь моей деревни благословение дал. Джин трет лицо, переставая жевать. Высокий блондин упирается в его бедро рукой, вскидывая светлую бровь. - Ты хочешь благословение лично от Джина? - Нам очень нужно благословение вождя, - Золдик неловко кивает, склоняясь. Гон дрожит от смеха. Старший Фрикс поджимает губы, накрывая их ладонью. Он вот-вот подавится. Киллуа моргает, распрямляясь. Блондин цокает и вздыхает. - Эх, благословляю вас, дети луны. Да будут живы ваши имена, а сердца остаются горячими. Амен. Он вскидывает 3 пальца. Золдик отпускает руку Гона и прижимает к лицу, испуганно таращась. - Простите... - Ничего, - мужчина прокусывает кожу, низко хохоча. - Да, юный Золдик, вождь здесь я, - он мажет по светлому лбу, оставляя кровавый след, затем мажет по лбу, дрожащего от смеха, сына и щелкает по носу. - Не смейся! Мог бы и предупредить его! Бедняга еле жив! Гон морщится и виновато гладит Золдика по плечу. - Я забыл... - Дурень... Парис Хилл. Пар. Паристон. Мне не важно, как обратишься. Золдик кивает. Золдик разглядывает круговорот в чаше. Мимо хижины проносится компания шумной малышни. Чужая кровь стянула кожу на лице. Его так и не вызвали на бой. Не приказали убить зверя. Ничего. С ним просто... поговорили?.. Вождь просто поразглядывал его ладони. Покрутил кинжал, показывая встрепенувшемуся супругу. Спросил о том, что Золдик любит из еды. Что делает, когда не занят охотой. Помял за щеку, хмыкнул и ушел... Золдик потрогал красный след на лице. Он мог бы догадаться. Ох... Азис его попутал не спросить заранее о такой важной вещи. Но родитель Гона, вроде бы, не злился. Лишь одобрительно кивал, а после сказал, что Гона хотят видеть старейшины, потому забрал с собой. Золдик потер глиняный край и вскинул голову. Джин распустил накидку и отставил свою чашу. - Хочешь что-то спросить? - Мгм... - Спрашивай. - Это не то чтобы... ну, я не могу такое... Брюнет запустил палец в ухо и вздохнул. - Ты избранник моего единственного сына. Куда уж ближе. Спрашивай. Золдик снова оглянулся на вход. - Как?! - Ммм? - Как вы поймали, ну... своего супруга? Джин удивленно замер, улыбнулся и уперся в колени. - А он не убегал. - Почему? - Мы сражались накануне мирдафа. Я ранил его в руку, он меня в ногу. - Почему?? - Я не согласился с мнением большинства и оспорил выбор его в качестве вождя, - Джин почесал затылок. Золдик разомкнул губы, но тут же сомкнул, кивая. - Мы дрались до первой крови, но так ни к чему и не пришли. Затем на мирдафе я крикнул ему, что поймаю. Он обернулся и сел. Я разозлился, сказал ему бежать, но он оскалился и процедил, что не сдвинется с места. Несносный, - брюнет улыбнулся, потирая метку на шее. Красивый цветок. Золдик такие видел, но названия не знал. Знал только, что они ядовитые... - Я подумал, что он снова бросает мне вызов. Замер, как истукан. А Хилл захохотал, перекинул меня через плечо и унес... - Ох... - Ага. Он хороший вождь, но тогда мы были совсем зелеными мальчишками. Впрочем, он и тогда читал людей по глазам, гад ползучий. Ты рот еще не открыл, а он уже обо всем знает... Мы росли вместе. Он вымахал как вековая сосна, дрался как дикий кот, но детства толком и не видел, рано оставшись без родителей. Быть вождем трудно. Вожди погибают первыми, когда другие племена нападают. Я опасался такого исхода, поэтому и возражал. У нас не важно, кто ты: альфа или омега. Если люди избрали - бери ответственность. Он не собирался им быть, согласился, не подумав. Я и вспылил. - И вы... на клинках? Не страшно было?.. - Страшно, - Джин смеется, задирает мех, показывая белесый шрам на голени. - Я бы не смог бежать. Он знал, но ждать до следующей луны не захотел. Вот и сделал все по своему. Хах... Киллуа пораженно кивает. Джин неожиданно мнется и сцепливает пальцы. - Ты ведь знаешь уже, ну, про своего отца?.. - Знаю только, что он был родом из вашего племени и был... изгнан. Но за что не знаю. - Вот как... - Джин скребет глиняный край. - Его избранницу нагнали раньше. Уступать отказались. Он убил соплеменника. Сердцем остальные его понимали, тот человек первым схватился за клинок. Ранил Кикио, стал угрожать. Трусливый щенок! Эх... Но закон есть закон. Сильва и его избранница покинули деревню ночью, до того, как к ним успели придти старейшины... Золдик моргает, затем опускает голову и выдыхает. Они с отцом так похожи... Если бы в тот день рядом не оказался Гон, он бы тоже... Больно... Если маму ранили когда-то, почему омеги его деревни продолжают погибать?.. Джин молчаливо хлопает по плечу. Они прогуливаются по деревне. Гон нагоняет их у поляны, светится, опускает на шею Золдика венок из каких-то душистых бутонов, тянет к шумному сборищу. Юнцы соревнуются в меткости. Фрикс смеется, подхватывая лук. Протягивает ему, предлагает тоже попасть по мишени, подвешенной на ветвь. Золдик кивает, щурится, натягивая тетиву, коротко дышит через нос. Стрела режет жгут. Мешок шлепается на землю. Киллуа разглядывает содержимое и немного покачивается, когда брюнет весело налетает со спины. - Что это? - Золдик крутит красную щепку, щедро присыпанную чем-то белым. Гон быстро хватает губами и довольно жует, подхватывая уже для него. - Цукаты! Засахаренные фрукты! - Засахаренные?.. - Ага. Растет у нас один клубень! Очень сладкий! Мы его сушим и перетираем! А потом валяем в нем кусочки плодов и сушим на солнце! Они очень долго хранятся! - Ооо. Золдик отдает мешок крикливой ребятне. Узнает, что Гон до этого сбил штук 5 таких и гордо поправляет венок. Мальчишка специально оставил для него тот, что был с самым вкусным содержимым, но идею поделиться с детьми поддержал, отсыпав немного к себе в сумку. Затем схватил за руку и потянул в сторону леса. Киллуа оглянулся. Поодаль стояли старики в накидках. Старейшины? Наблюдают за чужаком? Золдик ведь не сделал ничего плохого?.. - Все прошло хорошо? - Ммм? - Разговор. - А! Они спросили о моем путешествии, спросили о тебе, а затем просто привели сюда. Дали лук и предложили поиграть с остальными! Фрикс улыбается, пожимая плечами. Золдик проглатывает удивленный вздох. Кажется, его и правда не собираются проверять... Гон показывает окрестности. Колючие деревья, бурную, но теплую реку, так как та берет начало у дремлющей горы. Темную землю с зелеными тычками, из которой тайком вытягивает ему сладкий клубень. Затем они садятся на берегу, болтая ногами на воде. Золдик зарывается в горячий песок. Фрикс поправляет уголок сети, опускаясь рядом. - Гон. - Ммм? - Ты бы хотел остаться здесь? Брюнет выравнивается и хмурит брови. Золдику нестерпимо хочет разгладить забавную складку на лбу. Ладонь приходится удержать на бедре. - Какой странный вопрос. Я останусь рядом с тобой. - Ты можешь остаться здесь. Гон удивленно вдохнул. Подобрался ближе и замотал головой. - Нет. Не могу. Твой дом там. Я останусь с тобой. - А твой здесь. Тебе здесь хорошо, я же вижу. Золдик уперся в песок и улыбнулся, елозя виском об чужое колено. Они здесь всего день. Гон расцвел, как расцветают первые весенние цветы. Золдик хочет, чтобы тот цвел и дальше, оставаясь на благословенной земле. Гон зарывается в светлые волосы по самые корни, накручивает на пальцы и взволнованно шепчет. - Так не пойдет... Совсем не пойдет. Здесь хорошо, но твоя семья там. Там твои люди, ты станешь их вождем. Ты разве не хочешь им быть?.. - Хочу... - Золдик ложится на песок. Фрикс укладывается рядом, вслушиваясь в тихий голос. Впереди журчит река. Поют птицы. Золдик закрывает глаза, медленно выдыхая. Его сестре бы здесь понравилось. - Хочу. Я хочу изменить правила нашего мирдафа. Хочу, чтобы обе стороны имели равные права. - Мы... - брюнет привстает, восхищенно подбираясь. Они купались, темные пряди завились, прилипнув ко лбу. Золдик любуется, убирая их назад. - Мы могли бы научить омег пользоваться оружием! - Да, тогда они смогут защитить себя. Хочу сделать мое племя таким же сильным, как твое. - Киллуа, - мальчишка стискивает руками, прижимаясь. Теплый. Он так подходит этому месту. Киллуа решил все еще за время пути. Решил, что поменяет законы деревни, хоть подобные изменения неизменно омываются кровью. Здесь, среди соплеменников Гону бы ничего не угрожало... - Учти, я от тебя ни на шаг. Мы все сделаем вместе! - Это очень опасное решение. - Не опаснее, чем в одиночку бродить по чужим лесам, - Фрикс мычит, вскорабкиваясь на бледное тело. Золдик нашаривает его талию и сжимает. Гон легкий и тонкий, но под пальцами струится жизнь. Жизнь сильных сплетений. Его омега себя в обиду не даст. Скорее уж остальные щенки обломают об него зубы. Хотя Киллуа не позволит им даже приблизиться. Чтобы он не сказал, тот ведь все равно все сделает по-своему. Хах... Желание Гона закон. В груди горячо. Гон водит пальцем по белому цветку, обжигает глазами и повторяет. - Я от тебя ни на шаг. - Я тоже. Все сделаем вместе. Но будем осторожны! - Киииллууууаааа. Гон жмется ближе. Золдик трется щекой, чувствуя, что в ушах гулко стучит. Он не хочет расставаться. Но возвращаться с Гоном страшно. За Гона страшно. Все равно страшно... Джин сказал, что бояться нормально. Золдик утирает мокрые глаза локтем. Брюнет кусает губы и принимается вытирать пальцами. Говорит, что все получится. Что вместе они точно справятся. Золдик верит, но слезы все-равно текут. Потом мочат уже веер темных ресниц. - Я тоже боюсь... - Здесь было бы безопаснее. Гон крутит головой, вжимается ртом и сипит. - Я уважаю твое решение. Я его поддерживаю. Я буду с тобой до конца. Я очень тебя люблю. - Я тебя тоже. Гон заметно розовеет и стискивает руками. Шелестят причудливые кроны. Золдик сжимает сильнее. Когда они все же добираются до деревни, на широкую поляну опускаются густые сумерки. Посередине пылает большой костер, отчего зелень искрит под яркими вспышками. К пламени стекаются все жители общины. Шумят, поют, смеются. Гон сидит рядом, крепко обхватив руками. Дышит в ухо и болтает коленками. Они долго говорили о предстоящем. Золдик рассказал о том, что придумал за время пути. Гон предложил свои мысли. Мысли Гона ему очень понравились. Золдик разглядывает звездный поток над головой. Луна белым шаром освещает поляну, но здесь все иначе. Зелень гуще, земля теплее, фрукты слаще. Люди счастливее, оттого и пляшут вокруг костра, громко подпевая под раскаты бубна. Скачут, отбрасывая причудливые тени, по которым тут же ступают ноги сородичей. Здесь хорошо. Гон снова вжимается в щеку раскаленными губами. Он пританцовывает даже сидя. Не может усидеть на месте, намурлыкивая знакомый мотив. Золдик улыбается. Упирается в мягкую траву, вытягивает обе руки, в которые тут же получает теплые ладони Гона. Мальчишка широко улыбается, поднимается, тянет к столпу с множеством цветных лоскутков на верхушке. Золдик не знает слов песни, но быстро попадает в ритм, завороженно наблюдая за движениями гибкого тела напротив. В карих глазах пляшет пламя. Золдик, вдруг, снова ощущает себя ребенком. Беззаботным и свободным. Вслушивается в звонкий смех и громко смеется сам. Блестит зубами, подхватывает Фрикса под руки. Кружит, потом крепко сжимает, стиснув под обнаженными бедрами. Гон накрывает его лицо, принимаясь счастливо целовать в губы. Здесь так громко. Так тепло. Так легко дышится. Им свистят. Золдик с легкостью усаживает его к себе на плечо, как делают остальные. Он понял правила этой незатейливой игры, потому быстро огибает людей, подходя к столпу. Он выше, чем остальные мужчины. Он поднимает Гона к самой верхушке и тот срывает самый яркий лоскут, весело размахивая из стороны в сторону, спускается на землю, завязывает у Золдика на шее, притирается всем телом, вглядываясь расширенными зрачками. Они веселятся, пока на траве не выступает роса. Хилл довольно треплет Золдика по голове, когда они садятся рядом с ними, окончательно взмокнув. Протягивает чашу с темным содержимым, замечает легкий испуг в голубых глазах и стучит по глиняной поверхности. - Это не кровь. Это вино. - Вино?.. - Да, мы срываем виноград и кладем в кувшин. Закапываем его в землю и даем бродить. Золдик кивает и делает глоток. Гон опустошает чашу целиком и разгоряченно хохочет, забираясь Джину под руку. Тот тормошит и охает, сжав волосы на затылке. - Да ты мокрый как жаба болотная! Заболеешь! - Я горячий! - Гон показывает язык. Хилл шутливо рычит и хватает его за лодыжку, затягивая к себе на колени. Сжимает Золдика за плечо и обоих прячет под желтый мех. - Это ты кому-нибудь другому расскажешь. Посидите здесь, пока не остынете. Хилл втягивает носом, уткнувшись в темный затылок. Гон недовольно мычит, надувшись, слышит смех рядом и поворачивает голову. Золдик хохочет, приваливается спиной и согласно кивает. - Посидим. - Посидим, - тихо добавляет Гон, подтягивая ноги. На поляне терпко пахнет дымом и жареной дичью. Они говорят как братья, хотя Золдика впервые увидели совсем недавно. Гон весь красный и много смеется. Затем принимается подхватывать с плоской чаши лоснящиеся куски, тыча Киллуа в губы. - Попробуй! Золдик кивает и пробует все, что тот дает, хоть желудок и так натянулся словно тетива. Джин рассказывает про недавнюю охоту, опрокидывая кувшин с темным содержимым в чашу Хилла. Гон тоже наполняет свою и снова выпивает залпом, пока Киллуа пьет медленно, прижимаясь к холодному краю губами. Странный напиток, но вкусный. От него становится легко в теле, силуэты впереди кажутся причудливыми тенями, воздух горячим, кожа тесной. Когда они идут в сторону хижины, Золдик начинает путаться в ногах, смеется, пытается удержать повисшего на нем Гона, пока мужчины обсуждают завтрашний день. Затем просто подхватывает его на руки, пока тот звенит словно птица где-то в голове. Гон трется носом, спрашивает не голоден ли он. Золдик перешагивает через небольшой пень и мотает головой. - Ты же кормил меня весь вечер! - А, вдруг, ты голодный! - Нет! Мальчишка пыхтит и болтает ногой, снова тычась куда-то в район шеи. Горячий, какой же он горячий. Как раскаленные угли. Не заболел ли... Но под накидкой Хилла было тепло. И сам он выглядит спокойным, идя впереди. Он трогал их лбы широкой ладонью и иногда утыкался сыну в макушку. Мать Киллуа говорила, что родитель может понять болен ли ребенок по одному лишь запаху. Хилл хороший отец и мудрый вождь, раз сделал свое племя таким сильным. Он внимателен к мелочам, как и говорил Джин. Он заметил даже тонкие шрамы на запястьях Киллуа, неладное почуял бы сразу. Лицо, вдруг, сделалось горячим. Гон раззадоренной змеей скользил по его груди, трогал Киллуа под накидкой пока сидели. Забирался в ухо языком. Золдик удивился. Обычно спокойный в обществе остальных, сейчас он напоминал верткого ужа. Ластился, накручивал светлые пряди на пальцы, целовал везде, где мог дотянуться. Золдик уже запнулся по дороге пару раз, потому, снова промычав в поцелуй, все же перехватил брюнета, забрасывая себе на плечо. Гон уперся руками и снова засмеялся. - Хочу целоваться! - Тшш... - На плече не удобно! - Могу опустить тебя на землю. - Не хочу! Джин обернулся, вскидывая бровь. Золдик мазнул по чужой улыбке и неловко склонил голову. Подкинул шумного мальчишку и ускорил шаг. - Тогда виси так. Гон недовольно зашипел, затем фыркнул куда-то в район поясницы и в следующую секунду огрел ладонью сзади. Золдик вздрогнул и поджал губы. К ушам хлынула кровь. Гон звонко захохотал, сжимая его ягодицы руками. Тихий смех Джина выдали лишь дрожащие плечи. Хилл молчаливо разворошил волосы на затылке рукой. Он не сказал им ни слова с момента, как поднялись. По выражению его лица сложно было понять, раздражен он или нет. Напряженная спина, однако, намекала на худший вариант... Золдик обеспокоенно посмотрел из-под челки. Всего на мгновение, когда луна снова показалась из-за облаков, ему показалось, что уши вождя тоже болезненно красные. Стало ясно как день: кувшин с сладким напитком от Гона нужно прятать. Они дошли до хижины. Джин уперся в бедро и махнул в сторону той, что стояла рядом, отодвигая шелестящие сплетения из ракушек. - Отдыхайте. Можете спать, сколько захотите. Завтра нет важных дел. Ммм.. только вечером все снова соберутся на поляне. - Что-то случилось? - Золдик перехватил притихшую ношу. Мужчина почесал колючий подбородок и пожал плечами. - Будем выбирать нового вождя. - И слава Амену, - Хилл цокнул, складывая накидку. - Давно пора. Брюнет хохотнул, пропуская его внутрь. Блондин обернулся, пожелал спокойной ночи и скрылся в темноте. Золдик кивнул, изумленно вдыхая. Мальчишки его деревни мечтали стать вождями, да и взрослые мужчины тоже. Родитель Гона уже обмолвился ранее, что порядком устал им быть, потому хочет уступить это место другому человеку. Вот так просто?.. Они не будут биться насмерть?.. Хотя, вряд ли кто-то в здравом уме бросил бы ему вызов. Ох... если за сегодняшние их выходки тот воткнет перед Золдиком клинок в землю... Киллуа сглотнул и шагнул в хижину, ступая по хрустящей соломе. Подошел к лежанке и опустил на нее Гона. Мальчишка сопел, размеренно дыша через рот. Киллуа оглянулся на вход и быстро склонился, вжимаясь губами. Устал. Он и сам устал, едва держась на ногах. В голове словно опустился туман, пальцы не слушались. Пришлось повозиться, распуская жгут на ступне. Лежанка показалась мягким сугробом. Золдик подтянул шкуру и накрыл распластавшееся тело рядом. Гон завозился и тут же закинул ногу, смешно сминая щеку об ладонь. Такой хорошенький. Золдик потерся об горячий лоб носом, беспокойно потрогал рукой и лег ближе, укрывая и своей накидкой. Брюнет зевнул и снова ткнулся в шею, дыша глубже. Золдик и сам дышал глубоко. Гона тоже хотелось целовать. Везде. Может быть утром... Он бы помял его даже сонного, привел в чувство, жадно целуя внизу, приласкал хотя бы ртом... Но от мысли, что соседняя хижина стояла в двух шагах, по спине бежали мурашки. Золдик вздохнул, стиснул сложенные ладони между ног и зажмурился. Соломенный свод тут же наполнился ароматом зеленых яблок. Слюна сделалась вязкой, вставая поперек горла комком. Золдик ощутил, будто снова лежит на горячем песке, хотя ночная прохлада скользила по босым ногам. Гон раскрылся и замычал, прижимаясь теснее. Золдик поправил накидки и уткнулся в темную макушку носом. Сомкнул губы и стал считать зайцев. Он все же провалился в крепкий сон, когда почувствовал тяжесть на животе. Растер глаза, затем вздрогнул, понимая, что грудь обшаривают горячими руками. Вдохнул, но воздух обжег изнутри, растекся по венам, вынуждая вдыхать еще и еще. Будто он дышал одной из тех дурманящих трав, которые висели под потолком в хижине Мака. В висках застучало. Пах заныл, будто в него ударили чем-то увесистым. В глазах замутилось. Киллуа проморгался, силясь издать хоть звук из пересохшего горла, когда к нему склонились, вжимаясь ртом. Ладони нашарили раскаленную кожу, влажную спину, тонкую талию. Гон задрожал, упираясь в грудь руками. Его красные щеки были видны даже в темноте, мокрая челка встала торчком, шея и плечи блестели от пота. Золдик на мгновение совсем одурел, когда тот снова поелозил бедрами, ухватил за лицо и зашептал. - У тебя жар? - Где?.. - А где горит?! - Везде. Фрикс растасканно улыбнулся, закусывая губу. Золдик только сейчас заметил, что тот полностью обнажен. Захрипел, таращась то вниз, то на красное лицо, снова склоняющееся к его собственному. ПЛОХО. ОЧЕНЬ ПЛОХО. - Гон, у тебя жар! - Мгм... - Тебе нельзя сидеть голым! - Мгм... - Гон... оденься! - Ммм... мгм. Золдика лизнули в нос. Обшарили руками и снова улеглись сверху. Золдик нахмурился, размыкая губы, но тут же подавился чужим языком. Воздух будто разом закончился, темнота зарябила. Киллуа стиснул мокрую талию руками, чужое тело тут же отозвалось дрожью. ДА, ОН В БРЕДУ. А ЕСЛИ БОЛЕЗНЬ ОПУСТИТСЯ В ЛЕГКИЕ?! Золдик испуганно ахнул, накрыл чужие щеки и отстранил. Фрикс этот жест будто и вовсе не заметил, продолжая целовать в лицо. Вжался, затем снова заелозил, тонко всхлипывая. - Мне жарко... Золдик заметался по хижине глазами. Он видел кувшины с водой по дороге сюда. Если притащит один, то сможет хотя бы напоить его. - Киллуа... Дать настой из трав. - Кииллууаа... Найти хижину знахаря и растолкать его. Да, хоть за шиворот приволочь. Плевать. - Киллууууааааа... - Фрикс ткнулся в висок. Золдик снова повернулся к нему, сжимая ватными руками. Мальчишка потянул носом и зашептал. - Он пришел... Брюнет дрожаще выдохнул в губы. Сердце облилось кровью. Киллуа осознал, что и сам взмок до кончиков пальцев. Они оба больны?.. - Кто?! Фрикс уперся рукой, приподнимаясь, схватил его ладонь и втиснул себе между ног. Золдик сжал и уставился огромными глазами. Мальчишка хрипло захохотал. - Гон.