Фенхель

Золдик ушел с рассветом. Прислушался к чужим размеренным вздохам, поправил шкуру на тонком плече и тихо спустился с дерева. Пусть оставит себе. В ней будет тепло. Золдик убьет другого зверя. Золдик склоняется перед отцом. Говорит, что избранник оказался ослаблен болезнью, потому он не тронул его, но обязательно настигнет сегодня. Мать причитает, что это не оправдание. Отец опускает ладонь на его голову и благословит на удачу, отметив, что уважает его выбор. Брат молчит. Сестра подбадривает, хлопая по спине, выуживает темный мех и накидывает ему на плечи, заверяя, что так будет даже лучше. Незаметно среди деревьев. Золдик согласно кивает. Золдик пытается спать, но сон не идет. Золдик пытается есть, но не может пропихнуть кусок дальше чем глотка. Фенхель остался в лесу. Лес его дом. Согласится ли Фенхель покинуть его?.. По деревне разносится слух о неудаче будущего вождя. Омеги шепчутся, провожая его глазами. Юнцы самодовольно хмыкают, уже обзаведясь парами. Золдик идет к поляне. Ему плевать на мнение остальных. Чужие слова его не волнуют. Отец его благословил. У него есть еще одна ночь, пока луна остается голубой. Золдик сжимает клинок дрожащими пальцами. Он так и не сомкнул глаз. Он впервые в себе засомневался. Он, вдруг, понял, что ничего не может предложить, кроме собственного тела. Если ему все-таки откажут... сможет ли он выбрать кого-то другого?.. На поляне всего 6-ро. Фенхель уже сидит на траве, замечает его и поднимается. Он без белоснежной шкуры. Отказался от подарка?.. Он снова широко улыбается, но Золдик не может поднять глаза, разглядывая желтоватые цветы под ногами. Шаман восхваляет небеса, ударяя в бубен. Луна заливает поляну холодным светом. Золдик почему-то мерзнет, хотя сестра укутала его в самую теплую накидку. Золдик все же вскидывает голову, когда слышит шелест травы. Фенхель выглядел бодрым. Пятна ушли. Фенхель идет, но медленно, оглядывается назад. Его глаза даже больше, чем обычно. Он напуган?.. Золдик мажет по мужчинам, смыкает губы и снова смотрит на лесной полог. Альф четыре. Омеги две. Золдик срывается с места до того, как старик последний раз заносит ладонь над натянутой кожей. Ныряет в темноту, огибает крупный ствол, немного проскальзывая по мокрой траве. Бежит, ощущая, как каждая мышца дребезжит, а сила плещется в жилах. Да, он силен. Он быстрее, чем остальные. Он более ловкий, наученный охоте еще с глубокого детства. Едва миновала 8-ая зима, когда отец оставил его в лесу одного, вручив лишь маленький нож. Золдик не плакал, как плакали остальные. Не пытался вернуться в деревню, с позором прячась под одеяния матери. Он просто шел. Потом просто убил, подвернувшуюся под ногу, змею. Сам разжег огонь, сам очистил ее, обдирая кожу. Жевал жесткое мясо, кутался в мех. Он не боялся леса, не боялся множества глаз в темноте, не боялся трухлявых пней, так обманчиво кажущихся чем-то живым и кровожадным. Он снова выскочил к реке сейчас. Потянул воздух, огляделся, проворачиваясь по кругу. Мох хлюпнул, зашелестели кроны. Лес затих, молчаливо наблюдая за незваными гостями. Фенхель не был для него гостем. Он был его частью, потому так искусно скрылся в нем, вынуждая снова и снова втягивать носом. Золдик решил проверить место возле скал, двинулся вперед, стараясь не хрустеть ветками. Вскинул голову и замер. Всего на мгновение. Громкий звук разрезал воздух. Так кричали иволицы, но последний белый клин покинул их места еще месяц назад. Золдик рванул ему навстречу. Перемахнул через поваленное дерево, на бегу вынимая кинжал. Земля рябила белыми пятнами, лицо облепили тонкие нити, ноги утопали в мокрой листве. Луна скрылась за облаками. Лес погрузился в мрак. Фенхель сжал зубы и отполз к стволу, зажимая саднящую руку. Он не ошибся. За ним гнались двое. Мужчина сбито выдохнул, перехватывая нож, всмотрелся темными глазами и шагнул вперед. Фенхель отказал. Его ранили в плечо. Фенхель вывернулся из захвата и удрал. Хотел подстрелить его, но промазал. Затем запнулся, полетел кубарем, приложившись о корягу головой. Когда зажал ноющий лоб, чтобы встать, то лука в руке не обнаружил. Чужак рассмотрел резную рукоять, надавил ногой, ломая пополам. Заклокотал чем-то диким и утробным. Фенхель сглотнул, вставая на корточки, выхватил нож, разглядывая массивную фигуру перед собой. В груди родился страх. Липкий пот побежал по спине. Рука взметнулась раньше, чем он успел остановить ее. Пальцы погрузились в рот, легкие обожгло. Брюнет стиснул челюсть и засвистел. Мужчина хрипло захохотал, подходя ближе. - Птичка запела? Я смотрю, жизнь тебя ничему не учит, - его лицо исказила гримаса ярости. Белесый шрам собрал кожу возле глаза в черные складки. Воздух наполнился запахом мокрой древесины, хотя для Фенхеля так пахла смерть. Чужак пах трясиной. Пах болотом. Чем-то безжизненным и холодным. Чужак душил девушек, когда те кричали, что не согласны. Замахивался острием на парней, когда те пытались ударить в ответ. Клевер рассказал ему. Этот человек жил на окраине деревни. Супругу потерял, когда напало соседнее племя. Дочь разорвало дикое животное. Фенхель уверен. Одиночество сделало его таким. Сделало пустым и безжалостным. Не способным любить и прощать. Ноги сводит судорогой. Брюнет, вдруг, осознает, кого, не задумываясь, позвал на помощь. Сомнений в том, что сын вождя примчится на клич не оставалось. Нужно было бежать, пока не случилась беда. Фенхель заметался по темному пологу глазами, стиснул клинок, хоть и понимал, что чужой может настичь его раньше. Выждал момента, дернулся в сторону, надеясь ринуться в кусты. Но он был слаб, колени дрожали. В висках стучала кровь. Мужчина схватил его за ворот, выбил рукоятку, опрокинул на землю. Сдавил гортань руками, усаживаясь сверху. Склонился к лицу, цедя сквозь желтые зубы. - Я спрошу еще раз, - пальцы сжались. Фенхель сомкнул рот, стараясь удержать остатки воздуха в легких. Согнул ногу, пытаясь ударить в спину, но получил только глухой смешок. - Ты будешь моим? Небо показалось темным куполом. Фенхель ухватился за грубые кисти, вдавил ногти, царапая до кровавых капель, оскалился и зарычал, как рычали звери, запутавшиеся в силках. - Нет. Мужчина выдохнул. Посмотрел, как смотрят мертвецы, стиснул тонкие губы и просипел. - Тогда умри. Темнота зарябила. Щека сделалась влажной. Фенхель распахнул рот, пытаясь вдохнуть. Если бы он только дотянулся до острого края пальцами. Если бы глаза не заволокло пеленой. Он бы полоснул его, как сделал когда-то. Но всадил лезвие сильнее и глубже, чтобы он почувствовал всю боль, через которую проходили те, кто домой не вернулись. Так нельзя. Он не имеет права отнимать чужую жизнь. Боги его покарают, какой бы тяжелой не была его судьба. Фенхель прокусил язык, силясь остаться в сознании, зашарил по земле ватными пальцами, забился в агонии, потому что в груди будто разожгли костер. Фенхель снова моргнул. Надрывно вдохнул, схватился за саднящее горло руками. Отпустил? Облака расступились. Луна голубым шаром засияла в небе. Фенхель всмотрелся в заломленный силуэт и привстал, утыкаясь в щербатый ствол затылком. Сын Золдиков заломил чужака на землю. Завел руку за спину, сверля его затылок широко открытыми глазами. Затем с животной силой дернул на себя. Послышался треск. Мужчина оглушающе взвыл, загребая черную землю второй рукой. Попытался вырваться, но беловолосый просто встряхнул его, как встряхивают дитя, чтобы оно перестало кричать. Блеснуло лезвие ножа. Золдик накрутил темные пряди на кулак, зашелестел, как шелестят сухие листья. Вдавил в кожу под ухом, продолжая сверлить голубыми омутами. Фенхель уставился на бледную кисть, сжавшую рукоять в розоватых переплетениях. Содрогнулся, упираясь в хлюпающий мох. Cдавил собственную грудь, чтобы звучать как человек. Захлебнулся влагой. - НЕ УБИВАЙ! Золдик замер. Разогнулся, продолжая держать за волосы. Перехватил нож и занес руку, с глухим звуком обрушивая на чужой затылок. Мужчина смолк и рухнул. Беловолосый отпустил его руку, безвольным куском, упавшую рядом. Выровнялся и глубоко задышал. Фенхель всмотрелся в неподвижное тело, обжег глазами, уперся и побежал. Золдик рванул за ним, ломая сухие сучья. Золдик напугал его? Тем, что сделал? Но он ведь не убил. Просто ударил рукоятью. Не убил, потому что он попросил. Золдик путается в буреломе, всаживает кусок острой деревяшки в бедро и кричит. - Я НЕ УБИЛ ЕГО! - Я ЗНАЮ! Брюнет все равно удирает, перепрыгивая через овраг. Его рука сплошь в красных дорожках. Он сильно ранен. Золдик рычит, сокращая дистанцию. - ТЫ БОИШЬСЯ МЕНЯ? - НЕТ!!! - ТОГДА ПОЧЕМУ БЕЖИШЬ?! Фенхель оглядывается через плечо. Золдик давится звуком, спотыкается о мокрые глаза и широкую улыбку. Мальчишка сипло хохочет, заворачивает за дерево, проскальзывая вниз по холму. Золдик сглатывает и сигает следом. Золдик не может нормально дышать, ноги подгибаются. Он, вдруг, понимает, что напуган. Так сильно напуган. Он чуть не потерял его. - Я НИЧЕГО ТЕБЕ НЕ СДЕЛАЮ! Я КЛЯНУСЬ ТЕБЕ ВСЕМИ БОГАМИ! СТОЙ! - Золдик глотает ледяной воздух, снова крича. - СТОЙ, АЗИС ТЕБЯ ПОДЕРИ! ТЫ ЖЕ РАНЕН! - Я НЕ РАНЕН! - БАЛБЕС! У ТЕБЯ ВСЯ РУКА В КРОВИ! - РАНА ТОНКАЯ! - ВСЕ РАВНО СТОЙ! Фенхель снова смеется. Высоко и тонко. Как смеялся тогда, утопая в снегу по колено. Но теперь бежит быстро. Шкура на бедрах задралась, оголив ягодицы наполовину. Золдик едва жив, потому что вся кровь прилила к лицу. Мальчишка сворачивает к скалам. Если полезет на них в таком состоянии, точно сорвется. Золдик почти всхлипывает, пытаясь нагнать. - Я сделал так, как ты захотел! Я тебя не обижу! Никогда тебя не обижу! Я! Я!.. - Золдик коротко утирает глаза. - Я никому не позволю тебя тронуть! Никому! Я все сделаю для тебя! Остановись! Прошу тебя... остановись! Мальчишка ныряет за крупный камень. Золдик упирается в него рукой, глотая воздух, словно воду. Вслушивается в его хриплое дыхание и заглядывает в темноту. Пещера. Он спрятался в ней? От него?.. Золдик шумно тянет носом, отталкивается от холодной поверхности и начинает шептать, медленно опускаясь на колени. - Я... я знаю, что тебе никто не нужен... Что ты... можешь сам позаботиться о себе. Но я... - Золдик капает слезами. Его будто ранили в грудь. - Я не смогу выбрать кого-то другого... Я выбрал тебя... Глаза привыкают к пещерному мраку. Мальчишка лежит на спине, часто дыша. Золдик сминает белый мех на земле. Его накидка?.. Он принес ее сюда, чтобы снова уснуть? Ему плохо?.. Его рука по-прежнему сильно кровит?.. Золдик дышит через рот, нарушает закон, склоняется, утыкаясь в чужую голень виском. Слезы жгут лицо. Мальчишка, подобравшимся зверьком, разглядывает из темноты, но ногу не одергивает. Золдик всхлипывает и шепчет тихо, как шепчут напуганным детям. - Не прогоняй меня... Прошу, не прогоняй... Я всему научусь. Я буду охотиться вместе с тобой... Я... я построю себе хижину в лесу... - Хижину? - брюнет упирается локтями. Золдик разглядывает его широкую улыбку, кивает и трется виском. - Да... Я сделаю себе хижину... Мальчишка изумленно вдыхает. - А зачем? Есть ведь моя! Киллуа касается раскаленной кожи пальцами, поджимая губы. - Я не буду тебя теснить... Брюнет разглядывает большими глазами и звонко смеется. - А я вот, наоборот, хотел бы, чтобы ты меня потеснил! - По... почему?.. Золдик облизывает пересохшие губы. Фенхель прижимает кулак к губам, дрожит, подавляя смешок, затем горячо выдыхает, скользя вниз. Смуглые пальцы ныряют под темный мех, тянут за края, распускают, откидывая в стороны. Блондин исступленно таращится. Разглядывает розоватую мягкость, смыкает пальцы на тонкой голени, немного приподнимаясь. Его естество все твердое и мокрое. Он его показал, хоть сам Киллуа до сих пор не может в это поверить, взбудораженно облизывая глазами. Киллуа с трудом сглатывает. Слюны становится так много, что приходится утирать губы. Мальчишка дышит чаще, густо пылая щеками. Оглаживает собственные бедра и бодает ногой, растягивая губы в смущенной улыбке. Золдик нашаривает тонкую кожу под коленом, но застывает. Стискивает пальцами и шепчет. Он звучит умоляюще. Он никогда не звучал так, даже, когда был наказан за провинность, получая 20-ть ударов розгой. Он готов снова опуститься к земле, но боится разжать руки. - Киллуа, - мальчишка лишь размыкает рот, моргая. Золдик склоняется ниже и повторяет совсем жалобно. - Киллуа... Снаружи шумит ветер. В ушах гулко стучит. Брюнет поджимает губы и кивает. - Гон. - Он ко мне еще не пришел... - Золдик стыдливо опускает глаза, притискиваясь щекой. Мальчишка хохочет в ладонь, приподнимается и повторяет, щурясь. - Мое имя. Меня зовут Гон. Гон Фрикс. Золдик мгновенно вздыбливается, подбирается ближе, одномоментно натянувшись как струна. Упирается руками по обе стороны от загорелых бедер и восхищенно вдыхает. - У тебя имя древнего божества?! - Хах, да, - брюнет снова улыбается. Широко и нежно, так что на щеке проступает крохотная ямочка. Золдик хочет ткнуться в нее губами, но снова шепчет. - Ты... ты будешь моим, Гон?.. - А по мне не видно? Брюнет бодает коленом, сужая глаза. Золдик мотает головой и хрипит. - Ответь. Фрикс вздыхает, вскидывает руку, легко пробегаясь по чужой скуле, зарывается в волосы на виске и повторяет также тихо. - Буду. Я буду твоим. Золдика перетряхивает до кончиков пальцев. Гон привстает, вжимается губами, зарываясь в его волосы на затылке. Обкручивает за шею, утягивая за собой. Часто дышит в рот, елозя по шкуре. Золдик теряется. Золдик дуреет из-за сладкого запаха, наполнившего каменный свод. Гладит дрожащими руками, мнет нежную грудь, потом упругие бедра. Потом сам помогает выпутать себя из накидки. Их тела скользят из-за пота. Фрикс жарко дышит в висок, дрожит, пока бледная ладонь изучающе щупает его между ног. Потом тихо смеется, накрывая своей. Шепчет, что очень ждал, пока тот станет новолунным. Сам погружает его пальцы в рот, потом направляет в себя, тут же подаваясь навстречу. Золдик беспорядочно тычется в его лицо. Целует в веки, в нос, в щеку. Зарывается в волосы, кусает за ухо. Гон дышит часто-часто, звучит сладко и доверительно, раздвигает ноги, крепко ухватив за плечи. Потом сдавленно мычит, когда тот перехватывает его руками, прижимаясь к блестящему от влаги входу. Потом подается в него. Но не быстро, как представлял, а медленно, упирается до шлепка, втягивает раскаленный воздух и тут же скользит обратно. Брюнет хватается за шкуру над головой, натягивает побелевшими пальцами, выгибается как гнутся молодые деревья, тонко подстанывая. Потом стонет громче уже в ухо, когда Золдик вжимает его в мех, окончательно потеряв голову. И шепчет. Шепчет, что больше не отпустит. Что вылижет все его ссадины, хоть рана на руке уже запеклась. Что до хижины на дереве понесет на руках. Что будет греть и заботиться, чтобы тот никогда больше не болел. И Гон тихо смеется. Соглашается на все. Притирается ближе, начиная мурлыкать, как дикая кошка. Царапает спину, вглядываясь темными глазами, вжимает в себя. И Золдик толкается глубже. Клянется в верности. В том, что Фрикс для него единственный. Что другого не существовало и существовать не могло. Что он за ним куда угодно, хоть на край земли. - Верю... я тебе верю.. - мальчишка накрывает его лицо руками, поджимает дрожащие губы, сладко сжимаясь внизу, дышит чаще. - Я верю тебе, Киллуа. - А я верю тебе. Золдик трется носом, давит глубоко и сильно. Чувствует, что тонкое тело натянулось и обмякло, стройные ноги затряслись у него за спиной. А сам брюнет закапал слезами, тихо выстанывая его имя. Золдик обожающе лижет в рот, толкается снова, зарывается в темные пряди на виске. Гон сглатывает, но на щеке все равно появляется нитка слюны. Дышит коротко и горячо, затем откидывает голову на бок, обнажая нежную кожу на шее. Золдик стискивает зубы, тычась в нее губами, чувствует сильные пальцы на затылке, нетерпеливо вдавливающие в горло и хрипит. - Я могу на груди... - Хах, нет, - мальчишка скалится, сужает глаза и виляет бедрами, вынуждая руки надломиться в суставах. Золдик жует губу, взволнованно хмурясь. Фрикс гладит по голове и шепчет. - Хочу, чтобы все ее видели. Гон смеется, утирая его мокрые глаза. Золдик кивает, целует в нос, в ухо, в бьющуюся вену. Хрипит, что теперь полностью принадлежит ему, собирает соленые капли языком, разжимает челюсть, подминая под себя. Гон высоко всхлипывает, гладит по широким плечам, терпит, поджимая губы. Потом чувствует горячие ладони на щеках, влажно моргает, тихо хохоча, накрывает своими и снова мурлычет, смыкая ноги на чужой пояснице. Затем сам смыкает зубы на его шее. Луна всевидящим оком возвышается в небе. Поют птицы. В пещере пахнет чем-то сладким и свежим. Золдик сделал их мужчинами. Золдик выбрал лучшего мужчину.