Расходный материал

      Дирк едва ли что-то знал об устройстве внутренних порядков борделя. Являясь исключительно элитным местом для удовольствий высокопоставленных лиц, бордель «Поцелуй волчицы» не проявлял гостеприимство открыть свои двери за усердный труд, а не за зелёные бумажки. Он слышал о особом заведении со слов старших коллег, что возвращались с загадочного места с крайне довольными лицами. И зачастую, рассказы пестрели разного рода извращениями. Такими, о которых Дирк и сам ранее не догадывался, такими, какие показывают только в отдельных папках на порносайтах. Люди любили издеваться над работниками борделя, ощущая свою безусловную власть. Это не просто место удовольствий, это место выпуска личных обид и накопившейся, подавленной агрессии.       Дирк знал, что бить исполнителей услуг категорически запрещено. Знал, что нанесение тяжёлых увечий обойдется гостю в круглую сумму или суровый выговор на работе, в случае, если поход в «Поцелуй волчицы» был наградой за особые заслуги. Владельцы борделя старались тщательно следить за сохранностью своих работников, однако, существовало множество способов навредить без сильных физических повреждений.       Младший Сондер успел наслушаться отвратительных историй от Дориана, что был нередким гостем в стенах борделя. Многие, в том числе и сам старший брат, имели отвратительную тенденцию к унижению работников, не применяя при этом физическую силу. Практика «золотого дождя» там считается самой распространённой и безобидной.       Дирк прекрасно понимал, что отправил своего пусть и не самого любимого, но давнего коллегу, на растерзание. Эта мысль озаботила сразу, как только нога радостного Амави переступила порог тесной квартирки. Иларион также радостно провожал земляка, даже прослезился в моменте. И увидев счастливые слёзы принца, Дирку вновь вспомнилось, что именно принц должен был занять место Амави.       Сондер с трудом представлял кого-то вроде Илариона в роли бордельной проститутки. Чистый, невинный, наивный и простодушный — он просто не выживет в реалиях сферы сексуальных услуг. В противном случае, выживет, но более никогда не станет прежним. Дирк был готов расцеловать старшего брата за то, что он своевременно смог сказать своё твёрдое «нет». Правда, младшему до сих пор обидно за то, что вся заслуга за спасение принца лежит исключительно на плечах Дориана.       Этим днём он уже был вынужден выходить на работу. В делах организации и правда сейчас происходили завалы, количество противников режима множилось, хоть и весьма скрытым образом. Больше сообществ по интересам, больше нелегальных группировок, больше протестных надписей на стенах.       И всё же, главными врагами действующего режима являлась группировка с красноречивым названием «Сопротивление». Как успел объяснить Дориан, состояла она по большей части из эльфов, что незаконным образом явились на территорию государства с недобрыми намерениями. «Недобрыми намерениями» власть называла желание свержение действующего правительства. Конкретных причин старший не назвал, сослался на очевидность. «И зачем эльфам смена власти у людей? Как их вообще касаются наши дела?»       Горячих заданий в главном офисе море, бери любое. Вот Сондер и взял первое попавшееся, ввиду отсутствия настроения и сил даже не удосужившись ознакомиться с подробностями.       Ознакомление происходило уже по пути, когда Дирк, в семь часов вечера, покинул стены ставшего уютным дома. Илариона в обязательном порядке крепко обнял и поцеловал перед уходом, не забыв легонько шлёпнуть по заднице под смущённый взгляд. Сондер также дал четкие указания, по которым выходить из дома волчьему категорически запрещалось. Припоминая свой личный опыт, Дирк знал, что пешие прогулки по территории базы ни к чему хорошему не приведут. Здесь всем совершенно плевать на королевский статус Илариона, а что ещё хуже — плевать на чувства Дирка. Когда-нибудь они смогут сменить место жительства на что-то более спокойное и безопасное, но это будет совсем другая история. Пока шансов выбраться из подчинения государству у Сондера нет. Впрочем, как и желания.       Сжимая в руках кипу уже помятых бумаг, мужчина устало вздыхал, слушая не самую приятную музыку в салоне. Теперь он наконец узнал, что три незнакомца, что ожидали в назначенное время у дома, на этом задании являются новыми товарищами, действовать с которыми придётся сообща. Только попав в салон очередного тонированного внедорожника, Дирк сразу понял, что все трое давно друг с другом знакомы. Их увлечённые разговоры о том, о сём не успокоились даже после появления Дирка. Они без интереса протянули руки и сухо, по очереди представились: Крейн, Талас, Нил.       На данную ночь им была поставлена задача захватить логово очередных протестантов. Информации выведано достаточно для того, чтобы не только посадить всех участников далеко и надолго, но и без сомнений стрелять на поражение. Это ненужные государству люди, неугодные и неправильные по всем фронтам, их смерть скажется положительно на общем устройстве правительственной системы. Тюрьмы и так переполнены такими как они, хоть штабелями укладывай.       Устоявшуюся систему Дирк познал с детства, бесконечно стараясь вникнуть в сложные, псевдопатриотические термины и слова. Мужчина привык, что всё в Северном государстве устроено именно так и привык полагать, что противники режима в меньшинстве. А что меньшинство сможет сделать вооруженному большинству? Героически помереть, только и всего. Такие перспективы никогда не нравились мужчине. — Смотри не подохни там, Дирк Сондер, — звучит насмешливый голос, от парня с именем, кажется, Нил. Светловолосый, коротко стриженный парень крепкого телосложения сейчас ухмыляясь сощурил серые глаза, проговаривая имя и фамилию Дирка с явным сомнением. — Нам хватило жмуров на этой неделе, постарайся обойтись без лишних дырок в теле. — Я только недавно вернулся с… — хотел было оправдаться Дирк и защитить своё гордое имя, но передумал. — Всё будет нормально, не ссы в трусы, Нил, — с такой же гадкой ноткой в голосе произнес Дирк имя, натянув идентичную горделивую ухмылку. — Мы уже давно вместе работаем и долго не теряли товарищей, — обиженно заявляет, кажется, Крейн, изогнув вопросительно бровь. — Если бы Мэл не словил шальную, мы бы и продолжили работать без чужаков, но у проклятой бабки откуда-то нашелся ствол. — Нельзя недооценивать противника, — хмыкнул простодушно и якобы экспертно Дирк. Фыркнув, мужчина повернулся обратно к лобовому стеклу, восседая единолично на переднем пассажирском. — Даже немощная старушка может навалять тебе так, что ты потом имя своё не вспомнишь. — И часто тебя старушки избивают, а? — посмеялся вдруг Талас. Ранее, он предпочитал помалкивать, неотрывно следя за дорогой, прочно сжимая руки на баранке руля. — Прошу тебя, скажи, что не часто. В ином случае, тебе куда полезнее будет свалить из тачки прямо сейчас. — Да-да, нам твой труп в штаб потом тащить не по кайфу будет, — засмеялся вдобавок и Нил, скрестив руки на груди и откинув голову назад. — Ещё и тонну объяснительных писать! Один жмур, а столько мороки! — Больно вы самоуверенные, ребята, — покачал головой раздраженный Сондер, откладывая скучное чтиво задания на приборную панель. — Как бы мне потом не пришлось докладывать в штаб о вашей гибели. — Если серьезно, то в последнее время обстановка вокруг накаляется, — вмешался в разговор уже серьезный голос водителя. Улыбка пропала с лица говорящего, а глаза зелёные сделались печальными и задумчивыми, заставив одним только видом замолкнуть остальных. — Кто-то стал нелегально поставлять им оружие из другой страны, подозреваю, виноваты эльфы, — продолжил он, плавно сворачивая на перекрестке налево. — Многие из наших умирают только из-за этого, и теперь, как видишь, мы обязаны ходить в бронежилетах. — Он не защитит от выстрела в голову, — выдохнул тяжело Дирк, едва опустив стекло внедорожника со своей стороны. — И все остальные части тела также не убережёт. — Вот и Ро́мана не уберёг, — вполголоса соглашается он, взяв с приборной панели начатую пачку сигарет. — Нам думали выдать шлемы, но тогда проникновение на территорию станет слишком откровенным. Придётся отправлять минимум отряд на каждое дело, вооруженный до зубов. — Не вижу в этом ничего плохого, — хмыкнул Дирк, скрестив руки на груди. Остальные парни позади затихли, не желая вмешиваться в разговор. — Если мы изначально едем на захват, то почему бы не подготовиться как следует? — Бюджеты государства не резиновые, — пожал плечами Талас, сразу после прикусив фильтр сигареты и выплюнув кусок в окно, только потом закуривая. Было видно, что среди всей команды он — самый старший. Не только по изрезавшим привлекательное лицо морщинам да поредевшей бороде, нет. В первую очередь — по взгляду. — Иной раз, приходится донашивать одежду за павшими коллегами, о чём тут говорить. — Помню-помню я такое, — сдержанно посмеялся Сондер, уперев задумчивый взор карих в пролетающие за окном высотки города. — Мне как-то выдали комбез с двумя дырами в районе груди, сказали, мол, сам зашьешь. — То, что они вооружены — практически гарантированно, поэтому будь на чеку, — вновь просит Талас, в пару затяжек расправляясь с сигаретой. — Вас это тоже касается, балбесы, — уже с улыбкой обратился он к притихшим парням, которые тут же отозвались одновременным «Есть, сэр!». — Мне не хочется вновь наблюдать за тем, как кого-то молодого и сильного засыпают сырой землёй.       Настроение Сондера вновь оказалось где-то под плинтусом с невесёлых разговоров. Его назначение здесь более не вызывало никаких вопросов, а вот ситуация с оружием и эльфами ещё как заинтриговала.       Люди с давних пор воевали с эльфами и проводили аналогичные захваты власти, но те яро сопротивлялись. Спустя более ста лет явной и скрытой войны, Северное государство предпочло оставить в покое светловолосых, ушастых недолюдей, заключив мирное соглашение, но миром между ними даже не пахло. Так или иначе, государства желали подкинуть друг другу свинью, перекрывали пути, занимались нелегальным бизнесом на чужих землях и отправляли шпионов, дабы не допустить внезапного вторжения.       И теперь, кажется, скрытая война с Эльфийским государством вышла на новый уровень. Пока верхушка была озабочена захватом «пушистых» земель, хитрые эльфы не сидели в стороне, а пользовались моментом. По крайней мере, так предполагал сам Дирк.       База протестантов находилась в подвальном баре, в тихом, спальном районе города, который по праву считался обителью пожилых людей. В двух-трёхэтажных домиках, построенных много лет назад, пенсионерам жилось вполне себе комфортно. У каждого дома они обустраивали клумбы из чего придется, во дворах присутствовали старые, ржавые детские площадки, а лавочками был щедро усыпан весь периметр, места на которых занимали в основном только бабушки.       Пожалуй, это самое неподходящее место для бара, но самое удобное для штаба. Кто будет писать доносы о том, что там на самом деле происходит, если почти каждый из жителей обладает старческой деменцией?       Один человек, всё-таки, нашелся. Крайне патриотично настроенный внучок, что приезжал к бабушке с дедушкой исключительно на тёплый разговор и горячие пироги, в один прекрасный день заметил подозрительную активность в баре. И в ночь, когда он пожелал культурно выпить пару шотов, да отправиться на такси домой — в баре мужчина обнаружил странные, будто зашифрованные, диалоги с понятным подтекстом.       Будь это какой-то рандомный дед или бабка — никто бы и внимания на подобное заявление не обратил, однако… Именно за это дело решили взяться, пусть и не слишком основательно. Их задача состоит в том, чтобы разведать обстановку. Нельзя вязать и бить всех без разбору, а также врываться вооруженным до зубов отрядом в самый обычный бар. Поэтому, требовалась предварительная информация разведчиков.       Оставив машину недалеко от пункта назначения, они выдвинулись к подвалу. Бетонная лестница вниз едва ли освещена, скорее, единственным ориентиром в полутьме являлась горящая, неоновая вывеска с английским названием «Basement». Оно в точности описывало место, переводясь как «подвал». Режим работы как и у любого бара — с вечера и до утра, во всё остальное время граждане будут вынуждены пить в своих тесных квартирках.       Они не наряжались в спецформу на этом задании. Дирк, как истинный любитель черных вещей, сейчас напоминал настоящего, готического джентльмена: черный свитер с горлом, пальто, брюки и, неожиданно, кроссовки, ведь в них удобнее, чем в тысяче туфель. Товарищи имели несколько иной стиль, более простой, что помогал им легко слиться с толпой: футболка, джинсовка либо олимпийка, просторные джинсы и кроссовки. У одного из них плотно напялена кепка на почти полное отсутствие волос, им был Талас. У другого — сигарета красноречиво торчала из-за уха. А третий и вовсе шёл в шапке, как истинный модник.       Они весьма смутно походили на отряд разведки внешне, но внутренне они были уверены в себе на все сто. Все, кроме Сондера, которому в последнее время чертовски не везло.       Тяжелая дверь отворяется и бар будто бы моментально затихает. Затихают разговоры за стойкой, затихает гогот за столиками, даже единственная уборщица выпрямляется и устремляет взгляд на гостей. Иностранная музыка, играющая в баре, вдруг нарушает повисшую тишину отчетливыми словами припева: «All I want Is to know why Life is not A lullaby»       Талас смеется и суёт руки в карманы синей джинсовки, покачивая головой. Запрета на иностранную музыку ещё никто не вводил, но тем не менее, прослушивание не одобрялось общественностью. В той или иной степени, некоторые фанатичные патриоты считали сам факт любви к чему-либо не местному — изменой, предательством и прислуживанием врагу. Неудивительно, что заплутавший вечерком внучок совершенно точно заявил, что бар кишит изменниками государства.       Дирк, успевший привыкнуть к шумным тавернам с живой музыкой и живым освещением, в местном баре почувствовал себя дискомфортно. Нет здесь души, нет того непередаваемого шарма и атмосферы, которой так кишила каждая забегаловка Тиаридари. — А вы рисковые ребята, погляжу? — спрашивает Талас, легко посмеиваясь по пути вплоть до самого бара. Усаживаясь за стойку на высокий стул вместе с остальными товарищами, он мельком изучил барную карту и выбрал себе самое патриотичное, что только можно было выбрать. — Сообрази мне рюмочку водки, дорогой бармен.       Дирк порядком отвык от здешних правил и сейчас едва ли вспомнил из-за чего так рассмеялся коллега. Вспомнилась песня, которую он не так давно сочинил в Тиаридари. С горечью Дирк не мог смириться с осознанием, что в здешних местах текста написанной музыки навсегда останутся гнить в столе. Узнают, что он написал нечто подобное — проблем не оберешься, увидят, как исполняет — не факт, что выживет.       Сондер младший садится за бар с краю и молчаливо изучает карту. — Чего же сразу рисковые, друг мой? — посмеялся непринуждённо бармен, попутно разливая по трём стопкам водку из одной и той же бутылки. — Да, музыка, может быть, и не самая лучшая, но разнообразия иногда хочется, — пожал плечами он, кивком принимая заказ от Дирка о четвертой стопке водки. — Мы здесь уютное сообщество без каких-либо предрассудков.       Бармен, уже столь же немолодой мужчина, как и Талас, предпочитал вести диалог именно с ним. Длинные, чёрные волосы сотрудника закреплены позади в скрученный хвост, спереди торчит пара коротких прядей, а голубые глаза и светлая кожа явно выдавали факт того, что волосы крашеные. Пара колец на пальцах, что противоречило правилам общепита, на поясе повязан симпатичный, строгий фартук. Тёмно-синяя рубашка выгодно украшена подтяжками, выделяя крепкое телосложение мужчины, скрытое свободной тканью. — Не нашли чего получше послушать, кроме этой гомосятины, — вдруг вмешался в разговор недовольный Нил. Скривив тонкие губы при взгляде на ледяную стопку, он сжал ту двумя пальцами. — Вот-вот! — вторил коллеге Крейн. Чуть приподнявшись с высокого стула, он протянул всем стопку в руке, дабы сказать торжественный тост. — Что же, братцы! Выпьем за то, чтобы в нашей прекрасной стране стало как можно меньше подобного дерьма!       Гости, некогда заполнявшие несколько столиков скромного, тесного бара, теперь благополучно ретировались. Казалось, будто теперь они остались наедине с любезным барменом, но все знали наверняка, что это не так. И тем не менее, за их спинами теперь никто не стоял, а сам черноволосый парень в фартуке решил заняться бокалами, непредусмотрительно повернувшись к гостям спиной. — Хороший тост! — с улыбкой и лёгкой хрипотцой в голосе заявляет Талас, также, как остальные, приподнимаясь с места.       Руку тянет и Дирк, затем звучит звон, пара капель с каждой стопки падает на стойку и на руки мужчин, стекая по кисти и вскоре испаряясь. Все усаживаются на место и запрокидывают головы, казалось бы, пьют, но на деле выливают всё на пол рядом с собой так незаметно, что даже сам Дирк думает, что они выпили. К слову, он, напрочь забыв о запланированном, классическом трюке, всё-таки выпивает, и в ответ получает в ужасе выпученный взгляд глаз Таласа.       Голова вновь заходится непродолжительной болью, ведь мужчина со всего размаху влепляет Сондеру воспитательный подзатыльник. — Ты чё творишь, сукин сын? — раздраженно шипит он сквозь пожелтевшие давным-давно зубы. Говорит мужчина тихо, так, чтобы иностранная музыка легко заглушила сказанное для остальных. — Ты зачем это выпил, идиотина?! — спрашивает Талас чуть конкретнее. Склонившись над ухом товарища, он старается сдержаться и не придушить того на месте. — Я же не знал! — огрызается в ответ Сондер, уводя виноватый взгляд куда-то под стол. — Вы бы хоть предупреждали! — Какие-то проблемы, господа? — с милой улыбкой вопрошает вдруг бармен, собирая все опустевшие стопки со стойки. Нельзя понять точно, видел ли он обман или действительно думает, что всё идет по плану. Он просто стал тщательно намывать посуду, после натирая стекло до блеска. — Как вам наша водка? Буквально недавно приехала, свежее некуда! — То-то я думаю, так мягко растеклась по глотке! — посмеялся непринужденно Талас, в миг отвлекаясь от нравоучений над Сондером. — Благодарю, это было нечто! Не соизволите ли вы… — начал он, но стал щелкать пальцами, явно спрашивая имя немолодого бармена. — Кристиан, — с кивком ответил он. — Кристиан, сообрази нам каких-нибудь закусок, будь так добр! — заявляет в итоге мужчина, взглядом пробегаясь по барной карте в соответствующем разделе. — К примеру, бутеры с икрой и чесночные гренки! Как нельзя кстати придётся к вашей прекрасной водке. — Будет сделано! — с поклоном отвечает Кристиан, тут же удаляясь в служебные комнаты.       Если напиток отравлен — Дирка можно считать покойником уже сейчас. Яд растекся по желудку, пока, только по нему, и не оказал никаких особых эффектов на данный момент. Мужчине вновь становится тревожно. Если яд — смертелен, то на кого он оставит Илариона там, дома, за двумя замками? Раньше на заданиях Дирку не приходилось сталкиваться с подобными дилеммами, ведь дома не ждали даже простой кот или рыбки, не то, что пара. Умрёт — похоронят, страданиям конец. А теперь он как-то слишком стал переживать о своей жизни. — Я не брал с собой никаких противоядий, Дирк, — строго предупредил Талас, пока все остальные удивленно и осуждающе прожигали взглядами горе-агента. — Наверное, тебе стоит вернуться в машину. Если тебя начнет штормить прямо здесь — мы будем вынуждены бросить тебя в критический момент, ты же понимаешь? — Как можно быть таким тупым?! — отзывается в полголоса Нил. — У тебя совсем мозгов нет, да?! — вопросил Крейн, эмоционально взмахивая руками. — Так и знал, что от этой зелени прока не будет. — Да идите вы в задницу, умники проклятые, — огрызнулся вновь Дирк, с оскалом посмотрев на двух молодых коллег. — Станет плохо — бросите меня, вот и всё. Вдруг, тот мужик просто на паранойе и на самом деле это самый обычный бар, обычная водка и обычный бармен? — Не спорь со мной, это приказ старшего, — категорично выдает Талас, наградив Сондера лёгким толчком в спину, дабы тот спустился с высокого, барного стула. — Иди в машину и жди нас. Я уже говорил, мне не нужны ещё похороны. — Ладно, — побежденно фыркает в итоге мужчина, покорно слезая со стула. Сберечь свою задницу и правда немаловажная задача, ведь жертвовать ею сейчас, ради работы и правительства, которое он на дух не переваривает — затея так себе.       Сондер, показательно пожав всем руки и забрав ключи от машины Таласа, неохотно шагает на выход, уже предвкушая какую длинную и гневную жалобу все трое вскоре оставят в штабе. Опять дополнительная отработка, опять штрафы, опять придется заниматься какими-то грязными делами. Хотя, может, это не так плохо, если ставить это в сравнение со смертью. Или нет? — Куда это ваш друг направился? — звучит голос бармена за спиной Сондера. В воздухе вкусно запахло едой и желудок жалобно заурчал. Если это в действительности обычный бар — коллеги просто выпьют, поедят и пообщаются, а потом поедут до дома, получив за мирные посиделки хорошую сумму денег. — Неужели, ему не понравилось в нашем баре? — Его жена домой загнала, — с непринужденным смехом выдал Талас, а остальные подтвердили. — Ну ты же понимаешь, Кристиан, эти подкаблучники! Вечно за юбками бегают, будто это самый последний в их жизни вареник…       И под дружный, громкий смех Дирк покинул бар в прекрасном физическом самочувствии. Прекрасным было только физическое, ведь моральное сейчас находилось на полном нуле. Он облажался в присутствии трёх коллег и подверг чужме жизни опасности! А потом удивляется, почему до сих пор не получил повышение наряду с Дорианом.       Поднявшись по лестнице вверх, Дирк первым же делом решил закурить. Он едва ли отошел от бара, только по лестнице торопливо прошагал да отошёл на пару шагов, к бабушкиным клумбам из покрышек. Достав пачку сигарет из кармана пальто, мужчина вытянул зубами одну и прикурил, принявшись наблюдать за обстановкой. Справедливости ради, звукоизоляции в подземном помещении можно было позавидовать, ведь оттуда не доносилось даже смутной мелодии от громкой музыки, что там играла без остановки. Понять, что там происходит нечто плохое на данный момент не представлялось возможным.       Ушла первая сигарета под невеселые мысли. Интересно, как там Амави? Чисто теоретически, характерному гибриду не составит никакого труда сбежать из плена борделя, однако, при этом придётся пожертвовать единственным, больным мужем. Что важнее, спастись самому и стать последним родителем для детей, или же, безусловно героически, пасть вместе с мужем, но с чистой совестью?       Сондер, если бы вдруг оказался в таком месте, без раздумий и промедлений выбрал бы суицид. На протяжении рабочей практики и общения с разными людьми, мужчине поступали предложения начать торговать телом, дабы расплатиться с долгами матери, но тот наотрез отказался. «Лучше пусть меня убьют какие-то протестующие, чем я свою задницу кому-либо подставлю» — так считал Дирк. Вдобавок, в обычных, людских борделях платили намного меньше, чем руководство «Поцелуя волчицы» срубает за каждого из волчьих. Вероятно, стань Сондер волчьим гибридом на пару деньков, он бы и попытался подзаработать телом… Такие мысли возникали в голове Дирка крайне спонтанно.       Пошла вторая сигарета. Погодка на улице более, чем благоприятная. В чёрной джинсовке не холодно, не жарко. Каштановые волосы едва колышет теплым ветром, окурок мирно тлеет меж пальцев, согревая, пока в голову лезут несколько иные мысли.       Готов ли он, в свои двадцать пять лет, иметь полноценную семью? С детьми, красавицей-женой в лице принца, домом и собакой? Сможет ли он когда-нибудь жить столь же счастливую и размеренную жизнь, какую жили Амави с Реджи или семья Фелиц? Сможет ли он дать своим детям хоть что-то хорошее или станет как родной отец, лишь раздраженной тенью, что в редкие выходные мелькает на диване за теликом и балконе с сигаретой?       Теперь становилось понятно, что некоторое воздействие выпитое таки оказывает. Голова тяжелеет, мысли всё чаще разбредаются в разных направлениях. Сейчас он думает о том, как мог бы выглядеть его сын, позже представляет секс с безответно влюблённой девчушкой Фелиц, сразу после размышляет что бы сделать на завтрак. Горячий душ, вкусная еда и теплая постель. Сигарета, бутылка, тёплый ветер в волосах. Сладкие стоны Илариона, изящные изгибы талии, белые, как снег, волосы. Старший сын Кручевальдов, влетающий в живот нос ботинка, ухмылка брата. Мама, перевязавшая предплечье проводом, шприц, скорая. Слезы, смех, тяжелый кулак Дориана, сломанный впервые нос. Мертвенно-бледное лицо отца в деревянном гробу, лопата, сырость, земля.       Кое-как выбравшись из потока бесконечных мыслей, Сондер, придерживаясь за капот не своей машины, старается различить в плывущем в глазах мире тот самый тонированный внедорожник, ключи от которого он так крепко сжимал в правой руке. Куда подевался окурок из левой — загадка, на разгадку которой не было ни сил, ни времени.       Сигналка простенькой иномарки пищит, сверкая фарами. Дирк в ужасе отшатывается, закрывает руками уши, испытывая физическую боль от громких звуков. Жмурится, стараясь сфокусировать взгляд хоть на чём-то и следует вновь вперед, едва не прополов носом асфальт добрых пять раз. Достигнув высокого внедорожника, мужчина ещё какое-то время не может найти кнопку разблокировки дверей, крутит, вертит крохотный брелок и в конце-концов роняет на землю, в абсолютную темень под ногами, эмоционально проматерившись на всю улицу. — Тебе помочь, парень? — раздался голос откуда-то позади, и то ли Дирк был слишком не трезв, то ли голос в действительности принадлежал сразу двум полам. То ли девушка, то ли парень, но когда он обернулся, точно решил для себя, что на выручку пришёл некто мужского пола. — Совсем напился, гляжу. Бейсмент не жалеет гостей, наливает до последнего. — Нет, это не я, это меня… — попытался оправдаться Дирк. В конечном итоге мужчина не справился с равновесием и повалился на сырой асфальт, спиной подпирая большое колесо внедорожника. — Я выпил всего одну стопку, клянусь, я не ал… — на последнем слове он заикается и чувствует, как к горлу подступает рвота. — Я не алкаш, — продолжает таки он, закрывая кулаком губы. — А ты знал, что так поступают зачастую именно с девушками? — хмыкнул с заметной улыбкой незнакомец, ловко присаживаясь на корточки перед собеседником. — Угощают всего одним коктейлем, после которого она и себя вспомнить не сможет, а потом… — в конце он разочарованно вздохнул, видимо, понимая, что откровенничает сейчас не с тем. — Я бы каждого из таких «людей» подвесила бы за яйца, а потом… — Погоди, — прервал вдруг Дирк, удивленно подняв брови и скривившись в лице. — Ты чё, баба? — Не баба, а девушка, идиот, — покачала головой она. Вдруг, незнакомка решает протянуть к мужчине руки с заметными рельефами бицепсов в чёрном, точно таком же, как у Дирка, свитере. — Когда уже вы, необразованные животные, научитесь общаться с женщинами.       Не успел Дирк и пискнуть, как сильные руки поднимают и закидывают прямо на плечо. Росту незнакомке не занимать, минимум сто восемьдесят, а мышечной массе позавидует любой среднестатистический парень. Подвох, на самом деле, был в другом, и сейчас его надёжно скрывала чёрная шапка, под которой не виднелось волос.       Незнакомка несёт обратно в бар, оно и неудивительно. На сопротивление у Сондера банально не сил оказалось, но тот всё равно пытается дотянуться до пояса, до кобуры, которая держала в себе единственное оружие, последнее спасение и надежду. — Ты слишком сильная для тёлки, слышь, — бурчит едва разборчиво Дирк, пару раз на пробу ударив похитительницу по спине сжатыми кулаками. — Поставь меня на место, алло! — Ещё раз употребишь ко мне или другой девушке определения вроде: «баба, телка» — я тебя здесь же и прикончу, — категорично отзывается она. Спускаясь по лестнице вниз, девушка ловко открывает одной рукой железную дверь, другой придерживая Сондера за задницу. — И на каком заводе вас таких штампуют… — Простите, мадмуазель, больше не повторится, — невесело смеется Дирк, понимая, что сейчас товарищи увидят его в столь унизительном положении. — Только не надо меня прикон…прикончи…прикончивать, во!       Стоило Дирку едва ли повеселеть из безвыходности, как тут же сильные руки грубо кидают куда-то на пол, под барную стойку. Затылок неприятно прикладывается об лакированное дерево позади, а девушка вдруг отходит в сторону. Поворачивает замок железной двери и наконец снимает с себя шапку, что позволяет воочию разглядеть короткий ёжик светло-русых волос и…эльфийские уши. — Так ты этот, как его, — бурчит он, щелкая пальцами в воздухе в попытках вспомнить. — Эльф, да? Я думал, что эльфы намного симпатичнее… — Кристиан, можно я его здесь же завалю? — раздраженно обращается она к кому-то за спиной Сондера, явно к бармену, что отзывается категоричным «не-а». — Тогда нужно заткнуть ему рот чем-нибудь, я уже не выношу.       Теперь Дирка вдруг озаряет. В баре были товарищи, целых трое, но сейчас, в своём ограниченном туманом яда поле зрения он их не наблюдал. Едва нахмурившись и сфокусировав взгляд на всём, что происходит вокруг, Сондер заметил, что теперь в баре царила разруха. Кругом разбитые бутылки, сломанные столы и сиденья, местами в гипсокартонных стенах присутствовали дыры, также украшенные кровью, кое-где дырки от пуль и у самой двери пара окровавленных зубов. Кажется, Сондер младший проспал какой-то лютый замес, с которым один на один оказались три бойца. Кстати… где они? — Что вы сделали с моими людьми? — спрашивает также неразборчиво Сондер, тщетно пытаясь встать и опускаясь обратно на задницу. — Где мои мужики, вы, набитые дерьмом, мерзкие, вонючие ублюдки?!       Эльфийка решает наглядно показать мужчине что именно произошло с товарищами. Неназванная вновь подбирает Дирка с пола, благо не на плечи, а просто за шкирку, как провинившегося котенка. Тащит по полу с характерными звуками и бросает лежать посреди зала, позволяя лишь слегка приподняться на локтях.       Крейн больше никогда не встанет, это факт. Никогда не посмеется, никогда не выпьет пиво в баре с коллегой, никогда не переспит со своей любовницей, никогда больше не соврет жене. Его лицо сейчас больше похоже на отбивную, от прежнего молодого и самоуверенного парня совсем ничего не осталось. Однако, причина смерти бойца не заключалась в банальном, зверском избиени. Вернее, не только в нём. Светлая футболка, в которой Крейн остался, сейчас пропитана темно-алыми пятнами крови, явно указывая на множественные колотые раны. Трудно представить, что местная, глухая забегаловка способна на такие зверства. С Нилом происходило нечто подобное Крейну, но тело лежало не в груде мусора на полу, а на столе, а из шеи всё не успокаивался фонтан крови, став мирным ручейком. Капли крови скатываются дорожками между крохотными промежутками лакированных досок стола и каждое падение раздается эхом в больной голове Сондера.

Кап-кап. Кап-кап.

— Знаешь, Дирк Сондер, — вдруг начала вновь говорить эльфийка. — В прошлый раз, когда нечто подобное случилось с нашей командой, ваши бойцы до последнего не отпускали последнюю, отравленную девушку, — хмыкнула она, вновь присаживаясь перед ним на корточки.       Комнату постепенно стали наводнять сторонники, покрытые кровью не меньше, чем обездвиженные навсегда тела товарищей. — Она также, как и ты, выпила отраву по незнанию, — добавила она, легко пожимая плечами. — И в состоянии, подобно твоему, её до самого утра насиловали во всех возможных позах и вариациях. Они убили её в итоге, и потом, вечером того же дня, мы нашли тело несчастной в ближайшей канаве. — Это был не я и не один из этих парней, — категорично отзывается Сондер, чувствуя вновь, как ком рвоты подкатывает к горлу. — Я бы так никогда не поступил, тем более с ба…девушкой. — Ты, не ты, какая разница?! — резко вспылила эльфийка, вдруг взяв мужчину за воротник черного свитера, притягивая к себе. — Факт остается фактом, вы, солдаты зомбированные, — животные, не достойные жизни. — Кастиэль, прекрати, — с тяжелым выдохом прервал эльфийку тот самый бармен, сейчас глядя на всех, скрестив руки на груди. — Нам ни к чему быть столь же жестокими, опускаться до их уровня — плохая идея. — А вот Аманда с тобой бы поспорила! — с рыком отозвалась она. Отвлекаясь взглядом на своего товарища в окровавленном фартуке и порванном рукаве рубашки, Кастиэль с силой сжала кулаки. — Может, нам поступить с этим упырем точно также? Оставим потом на теле какую-нибудь жутко красноречивую записку, пусть тоже порадуются, как и мы!       Только сейчас Дирк заметил, что среди трупов он не нашел самого главного — Таласа. Мужчины, сперва, будто и след простыл, но сейчас, отвлекаясь от разговора, он обратил внимание на оживший труп под столом, что и был одним из самых смышлёных людей в команде. Талас прикладывает указательный палец к губам и Дирк сразу отводит взгляд, стараясь сделать вид, что крайне напуган разговорами двух противников о расправе над ним, а немолодой товарищ уже целился прямо в голову бармену.       Кристиан за один выстрел падает замертво, за ним устраняются и ещё несколько людей в масках, пока эльфийка не вычисляет взглядом снайпера. Достаётся и Кастиэль в том числе, но за счёт крайней манёвренности эльфийки — пуля угождает в плечо, сорвав с губ жертвы отборный мат с болезненным вскриком. Следующего выстрела уже не происходит. Одним пинком эльфийка обезоруживает едва дышащее тело командира, а вторым — раз и навсегда разбивает местами поседевшую голову о кафельный пол.       План-капкан бы сработал, будь дверь открыта, а Дирк не под воздействием тяжелого наркотика. Но во всеобщей суете он успевает лишь поменять положение, вставая на четвереньки, и очень скоро оказывается снова на полу, прижатый грудью чужой ногой в массивных берцах. — Теперь никто не защитит тебя, сукин сын, — дрожащим голосом произносит она. Направляя в голову мужчины дуло забранного у Таласа пистолета, палец Кастиэль дрожит на курке, так и не решаясь надавить. Вместе с ней в голову Сондера нацелились и трое оставшихся бойцов противника. — Они все были моими друзьями! Вы, сука, просто взяли и убили их… Твою мать! Чёрт бы вас всех побрал! — Я их не убивал, — хриплым голосом сообщает Дирк, уже смирившись со своей участью. Вряд ли они способны на какое-либо сексуальное насилие, за это Сондер не беспокоился, но вот целостность головы раз и навсегда может пострадать. — Я против насилия, но у меня просто нет выбора. Мой контракт заключён практически до конца жизни. — Выбора у тебя нет, бедненький?! Хочешь сказать, ты просто не можешь «не убивать»?! — во весь голос вопрошает она, на пробу пнув мужчину куда-то в бок, заставив того закашляться. — Я послушаюсь последнего желания Кристиана и не стану творить с тобой те мерзости, что твои люди сотворили с Амандой, — с тяжелым выдохом сжалилась она, наблюдая за тем, что кашель мужчины не унимался. — Ты лично донесёшь наше послание своему начальству, ты понял? — Какое ещё послание. — раздраженно пробурчал Сондер, наконец успокоив кашель. — То, которое мы тебе напишем, — с ухмылкой сообщила она, мельком махнув товарищам рукой. — В «Бейсменте» нас можете больше не искать, к утру здесь не останется ничего, — продолжила она, наконец убрав ногу со спины Дирка. — И запомни: нас больше, чем вы думаете, и мы сильнее в тысячу раз. Момент, когда мы свергнем ваше гнилое правление и возьмем Северные земли под свой контроль — лишь вопрос времени, и ждать осталось совсем немного.

***

      Когда Дирк вышел из такси прямо перед высоким, глухим забором, в окровавленной руке был свернутый альбомный лист. Ему настрого запретили читать содержимое, а тот и не особо горел желанием, испытывая потребность сейчас только в одном — в покое.       Наркотик почти отпустил к утру, когда Дирк вернулся домой сразу после визита к начальству. Верхушка посмотрела мельком на состояние выжившего бойца и приняла решение не допытывать в томительными расспросами, оставив это к моменту более стабилизации самочувствия. Сондер младший и не надеялся на подобную щедрость, но в кои то веки чудеса случились и с ним.       Щелчок пальцев — он дома. Голубые глаза Илариона, заспанные, едва покрасневшие внутри и вокруг, сейчас прожигали внимательным взглядом с ожидаемым вопросом: «что случилось?». Сондер и сам не мог дать себе отчета о том, что буквально пару часов назад видел. Какая-то супер-сильная эльфийка, кучка вооруженных людей, бар в подвале и отравленная водка, что, к счастью, в итоге не убила. На том спасибо.       Сондер постепенно начинал отвыкать от размеренной жизни Тиаридари. Он снова дома, снова там, где насилие и разврат — каждодневная бытовуха, а боль и страдания — обыденность. Единственное, чему Дирк искренне радовался, так это тому, что веселые рабочие будни обходят юного принца стороной. Единственное, чего замыленный взор едва ли выжившего Сондера не заметил, так это два скромных засоса на шее Илариона. Принц мастерски прятал улики под одеялом, в которое и у кутался. — Дирк, ты, может быть, ответишь? — вновь звучит голос принца над самым ухом на кухне. — Мне очень странно от того, что ты молчишь. Вид твой совсем не здоровый, что с тобой приключилось? — продолжил он, но в ответ всё также получал сосредоточенное молчание. — Пожалуйста, ответь мне, Дирк, — уже умолял принц, пав перед мужчиной на коленях в одном только нижнем белье и теплом одеяле, которое придерживал одной рукой. — Ответь же мне, Дирк! Дирк! ДИРК!       Звучит глухой удар кулаков по столу сразу после того, как Иларион эмоционально, почти в слезах, толкнул мужчину в плечо. Принц в момент замирает, поджимает уши и подбирает под себя хвост, выпучив голубые, испуганные глаза на объект любви и симпатии. Тот дышит тяжело, смотрит исключительно на два сжатых кулака на столе и вскоре таки подает голос: — Ты чё до меня докопался-то, хвостатый?! — будто не своим голосом говорит Сондер, оскалившись при одном только взгляде на юношу. Тот дыхание задержал, не двигается и видно вот-вот расплачется. — Я не хочу говорить, оставь меня, наконец, в покое, — говорит и голову обратно поворачивает, больше не обращая внимания на эмоции принца. — Неужели твоей дурной голове это так трудно понять. — Я ждал тебя весь вечер и ночь, — жалобно отозвался Иларион, всё-таки исходясь на слёзы. Шмыгая носом, он утирал дорожки слёз рукой, обернутой в одеяло. — Я переживал за тебя и переживаю до сих пор, Дирк. Почему ты позволяешь себе так со мной разговаривать? — спрашивает он, непроизвольно прокусывая ранку изнутри нижней губы от обиды. — Мне неприятно и больно такое слышать… — Какие мы нежные, твою же мать! — взмахивает вдруг руками он, заставив принца заметно вздрогнуть со страху. Сейчас он всё больше напоминал принцу того самого Дирка, что чуть было совершил непросительную мерзость в ту ночь. Разница только в том, что сейчас он не был пьян. — Иди спи, Иларион. Я хочу побыть один. — Хорошо, как скажешь, — сглотнув тугой ком обиды в горле, отзывается он, наконец поднимаясь с колен. Медленно и неохотно Иларион покидает кухню, не забыв закрыть за собой дверь, чувствуя, что слёзы никак не унимаются. Жалок вид принца сейчас, и он сам это понимал, от того и злился на себя, сжимая края одеяла с бешеной силой.       Вот он, тот самый Дирк, которого так испугался принц той ужасной ночью. Кто из них является настоящим — ещё предстоит выяснить.       А сам Дирк, едва осознав то, что сейчас сделал, лишь раздосадовано простонал и упал головой в стол. Заставив кружки, чашки да тарелки на столе звучно загреметь, мужчина невольно ускорил шаг идущего в обратно кровать Илариона.       Он разберется с проблемой утром, когда выспится и проведёт пару часов в душе. Разберется и с обидами принца, и с начальством, и со всей своей проклятой жизнью, главное сейчас хотя бы немножко поспать. И кроватью младшего Сондера на данную ночь стал кухонный стол, предусмотрительно укрытый прозрачной скатертью с узорами. Глаза слипаются сами по себе, тело ломит свежими побоями и недосыпом, а голова стремительно пустеет.       Он опять облажался, по всем фронтам. Вероятно, Дориан мог быть вполне прав, когда раз за разом давал чёткую характеристику «неудачник» и «слабак». Может быть, пора перестать отрицать его слова.