Расходный материал

      Мужчина, что в конечном итоге представился именем Кроули, безуспешно протянув руку для рукопожатия, вскоре покинул стены вульгарной комнаты. Амави вновь остался наедине с собой, но не то, чтобы факт одиночества сильно успокаивал.       Теперь гибрид чётко понимал где именно оказался. Бордель — новое место работы, и работа будет совершенно бессмысленной. Пожилой мужчина не пообещал вылечить мужа за хорошее поведение Амави, не пообещал свободы и не дал априори никаких надежд. Он только сказал, что пока юноша ведёт себя нормально и слушается всех указаний — Реджинальду никто не навредит. Но толку от этого, если самец на данный момент находится на грани жизни и смерти? Сколько он протянет в условиях полного отсутствия лечения, теперь ещё и в абсолютном одиночестве?       Иерархия здешнего внутреннего устройства приблизительно понятна. Есть охранники, обычные вооруженные люди — с ними Честерсам пришлось ехать в одной машине и следовать по коридорам, под их чутким надзором. Кроули, немолодой мужчина с раздутым самомнением, создавал впечатление кого-то главенствующего, но на деле едва ли чем-то руководил. Кажется, заведением заправляет кто-то другой, явно не этот нахальный, самовлюблённый мужчина. Помимо персонала, состоящего преимущественно из людей, должны быть и работники. Судя по запахам, пропитавшим стены борделя насквозь, здесь есть и другие самки да гибриды. Амави не спутает этот аромат ни с чем другим.       Откуда волчьи здесь взялись? Неужели, Амави смог найти разгадку дела о таинственных пропажах в деревнях? Может быть, он сможет не только выбраться с мужем, но и освободить тех, по кому так горестно рыдает родной народ?       Первые пару часов Амави занимался исключительно своей истерикой, не в силах рассуждать трезво. Полчаса потратил на громогласные вопли, разрушение всего и вся вокруг, начиная от зеркал на стене, заканчивая безуспешными попытками выбить бронированные стекла окон. Юноша превратил комнату в кошмар, сломал всё, что можно было сломать, порвал на куски когтями все покрывала, подушки и постельное белье, изодрал в клочья матрас, в конечном итоге выкидывая тот куда-то в сторону панорамных окон. Дверь не поддавалась никакому физическому воздействию, как бы тот ни бил руками, ногами, плечом, даже влететь в неё с двух ног не помогло, только оставило на теле новые синяки.       Заглядывая на собственное отражение в осколках зеркала, Амави вдруг подумалось полоснуть этим самым осколком себе по венам, а затем и по шее, опережая своих палачей в причинении боли.       Единственное, что останавливало — пока живой Реджи и дети на родине. Если он сейчас сдастся, то никаких надежд на спасение муж может даже не испытывать. Просто ждать, пока дойдет срок, дабы встретиться вновь с возлюбленным в другом месте, оставив двух детишек навсегда сиротами. — ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! — орал раз за разом Амави, не уходя из своей звериной формы ни на секунду. — ВЫ, ЧЕРТИ ПРОКЛЯТЫЕ, СЛЫШИТЕ МЕНЯ?! Я НЕ БУДУ ВАШИМ ТОВАРОМ, Я НЕ БУДУ СЛУЖИТЬ ВАМ, МЕРЗКИЕ ЛЮДИ!       Естественно, в нём говорила истерика и чувство самосохранения. Он уже успел дать согласие, что будет делать все так, как скажут, лишь бы сохранить жизнь возлюбленного. Всё то, что говорил гибрид и делал сейчас — плод отчаяния и не веры в происходящее. Трудно просто взять и смириться, что из максимально мирного и спокойного места он очутился здесь. Здесь, в комнате с омерзительным приглушённым светом, запахом чего-то сладкого, смешанного с резиной и какими-то выделениями.       Амави вскоре уснул, ведь буйство вытянуло невозможно много сил. Для сна волчий невольно выбрал самый тихий и тайный угол, как казалось по первой, и вошедшим людям он напомнил напуганного котёнка. Ведь только напуганные котята пытаются спрятаться от опасностей под кроватью! Правда, они, зачастую, не вырывают при этом деревянный каркас кровати, подперев им дверь. — Вот засранец, — буркнул неловольно один из мужчин. Скрестив руки на груди, он оценивал масштабы погрома. — Давненько нам такого срача не устраивали, — посмеялся второй, светловолосый, боязливо придерживая руку на кобуре.       Аккуратно сближаясь с весьма очевидным местом укрытия юноши, они с опаской наклонились, дабы заглянуть. Вот он, картина маслом: лежит и мирно сопит, свернувшись комочком, накрывшись пушистым, бурым хвостом. Уши гибрида изредка дрожат во сне, как и темные ресницы, обе руки сложены под головой, а белки глаз под веками периодически нервно бегают. Нарушать милейшую картину не хотелось, но у мужчин было четкое задание: привести Амави в главный зал. Поэтому один из них, уж слишком интересуясь реакцией, решил обхватить ладонью чужой хвост и с силой дёрнуть на себя.       Юноша сперва подорвался с места, чем спровоцировал громкий удар головой о балки кровати. А затем моментально осел, наблюдая узкими зрачками за незнакомыми лицами. — Совсем дикий пацан, — посмеялся один из них, на корточках и с пистолетом в руке глядя на Амави. — Как думаешь, откусит ли он яйца первому же клиенту? — вторил другой мужчина, откровенно забавляясь поведением юноши. — Если и откусит, то потом яйчишек лишится его мужик, — пожал плечами с улыбкой первый, легко разводя руками. — Интересно, это его пробудит? — откровенно засмеялся второй, в конце концов направляя дуло пистолета промеж глаз недоумевающего юноши. — Давай, вылезай отсюда, зверюга. Помни, что каждое твоё неверное действие напрямую скажется на твоём муже. — Ага, ага, — продолжил смеяться первый, встав с пола. — Тебе, кстати, в этой комнате ещё жить. Зря ты её превратил в помойку, ушастик.       Амави, как бы того не хотелось, всё равно повинуется словам незнакомых мужчин в черных комбинезонах. Тем не пришлось даже руки сковывать, ведь он просто, склонив голову вниз, плёлся следом за ними, даже не представляя что может быть дальше.       Первым опытом откровенных домогательств стали именно эти двое мужчин, что не сумели сдержать себя от пары шлепков по заднице по дороге к пункту назначения. Юноша на первые два реагировал крайне агрессивно, но каждый раз получая угрозы здоровью Реджи — моментально оседал, принимая свою участь. На данный момент он, хотя бы, одет, и в тело не поступает ничего лишнего. В этом месте данное положение дел считалось весьма удачным.       Мрачные коридоры заканчиваются и они выходят в главный зал через две огромных двери. Всё тот же стиль оформления, крайне вульгарный и раздражающий, тот же приглушённый, розовый свет, но теперь к прочему прибавилась и спокойная музыка, что доносилась из колонок тут и там. На данный момент главный зал не имел ни посетителей, ни работников. Многочисленные столики, диванчики и кровати пустовали, что внушало в Амави чувство мнимого спокойствия.       Они останавливаются перед двумя новыми дверьми, где на одной был изображен мужчина, а на другой женщина. Озадаченно взглянув на двоих неназванных, юноша потоптался на месте в ожидании. — Короче, иди сейчас в душ и делай все дела, — начал информировать один из них, устало выдыхая. — Там в ящике будет всё необходимое, ты легко найдешь. Гель, полотенце, халат и тапочки, это всё, что тебе нужно, — продолжил он, выбрав всё-таки дверь с нарисованным мужчиной. — Как закончишь — выходи к нам, свою одежду оставишь там, она тебе больше не пригодится. — Всё понял? — спросил сразу же второй. Мужчина угрожающе взглянул на юношу, но как бы то ни было прискорбно для них — снизу вверх. — Не фокусничай там, сделай всё как сказали и ничего плохого не случится. — Понял, — неохотно буркнул Амави и с силой потянул дверь на себя, не повернув ручку.       Так и не открыв её, встретившись со смехом сопровождающих, гибрид гордо фыркнул и таки потянул ручку вниз. Рывком открыв на себя, Амави едва ли не заехал краем по лицу одного из мужчин. Гибрид был бы рад врезать хоть одному, списав это на случайность, но те оказались более ловкими, чем сперва подумал Амави.       К счастью, Дирк успел научить Амави пользоваться душем. Здесь для каждого стояла отдельная душевая кабина, а не просто кран с душем, встроенным в стену, как в гостинице. Амави без настроения оглядел всё вокруг. Шесть роскошных душевых кабин, целый ряд ящиков с прозрачным стеклом, пара скамеек и один диван, правда, резиновый и надувной. О назначении такого предмета мебели здесь Амави старался не думать.       Неохотно избавившись от всей одежды, юноша тут же ощутил себя совершенно незащищённым. Обнаженная кожа реагировала мурашками на происходящее вокруг и в голове, но, на удивление, здесь не было сыро и холодно, как в злополучном отеле. Пол под ногами явно подогревался, в воздухе пахло ванилью, а температура была вполне комфортной. И тем не менее, это не внушало парню хотя бы какое-то спокойствие. Ему сказали выйти в одном халате и тапочках, а это не сулило ничего хорошего.       Перешагнув высокий бортик душевой, предварительно открыв дверцу на колесиках, парень встал в крохотное корыто и закрыл за собой матовую дверь. Кое-как вспомнил как обращаться с кранами, пару раз ошпарил себя, пару раз заморозил, но в конце концов нашёл комфортную температуру. Подобные технологии удивляли волчьего, ведь он совершенно не понимал откуда может идти вода и почему она горячая. Дабы отвлечься от предстоящего, он представил, будто бы где-то в подвале есть огромный котёл с водой, который постоянно подогревают, и который наполняется той же колодезной водой, которую носят на своих горбах местные сотрудники. «А как она, в таком случае, поднимается вверх?.. чушь какая-то. Люди не обладают магией, это всем давно известно.»       С ванными процедурами покончено и теперь Амави пахло не потом, слезами да соплями, а той самой ванилью. Кажется, здесь все заложники пользовались именно этим гелем, это могло бы объяснить этот удушающий сладкий запах в воздухе.       Шерсть пушистого хвоста и уши оказались насквозь мокрыми после процедур и это вполне ожидаемо. Амави без труда нашел нечто, что походило на фен, который он видел ранее в гостинице, и высушил всю шерсть и волосы за считанные секунды.       Отражение в зеркале ему практически нравилось. Махровый халат, к слову, не самый короткий, сейчас красиво лёг на худощавых плечах, не прикрывая заметных рельефов пресса и внушительного размера члена, что сейчас пребывал в состоянии крайнего покоя. Встретить с работы Реджинальда в таком виде казалось сказкой, теперь уже, несбыточной мечтой, но юноша бы с такой лёгкостью оседлал его бедра, будучи столь привлекательным, как сейчас.       Амави, чья психика понемногу начинала трещать по швам, вдруг придумал для себя весьма своеобразную стратегию как не сойти с ума. Игриво улыбнувшись самому себе, он приложил влажную ладонь к зеркалу и дал себе обещание, что несмотря ни на что спасет Реджи. Эта самопомощь и помогла выйти из душевой. Он предусмотрительно запахнул халат и крепким узлом завязал белый пояс на талии.       Никто не учил Амави принципу «никогда не сдавайся». Пожилые родители не смогли дать сыну всего, братьев и сестер не было, а дети во дворе общались с ним крайне неохотно. Этот принцип гибрид выстроил сам для себя, осознавая своё одиночество и свободу ещё в раннем детстве. Честерс, ещё когда был совсем не Честерсом, а Валентайном, уже знал, что готов защищать не только себя, но и своих близких. Ситуация, в которой он оказался на этот раз, имеет повышенный уровень сложности, но… Даже сейчас Амави питал надежды на счастливый конец. Он обязательно выберется отсюда, вызволит Реджинальда и сожжёт это поганое место дотла.       Амави угрюмо оглядел двух человеческих мужчин перед собой. — Ну ты и дельфин, нельзя было как-то побыстрее? — недовольно проворчал один из уже знакомых мужчин. Поднявшись с крохотного диванчика, который он разделил с коллегой, охранник проскользил оценивающим взором по фигуре гибрида. — Сколько хочу, столько и моюсь, вы ограничений во времени не ставили, — гордо заявляет Честерс, скрестив недовольно руки на груди. — В следующий раз чтобы за пять минут всё сделал, мы тебе не Хатико, ждать тебя по десять лет, — пробурчал обиженно в ответ тот, нахмурив светлые, русые брови.       Первым же делом, когда они двинулись дальше по роскошным залам, было новое неприятное для Амави событие. Мужчины, что подозрительно ушли за спину, позволяя идти первым, подозрительно затихли. Вскоре, едва Амави успел насторожиться, край халата позади вдруг взмывает в воздух не без чужой помощи, также быстро опускаясь обратно, теперь с помощью самого парня. — Я никогда не перестану удивляться их вагинам, — посмеялся расслабленно блондин, который и решил заглянуть под халат парня. — Вроде говорит мужским голосом, имеет член под двадцать с копейками сантиметров, а это… — хмыкнул он под неодобрительный и смущённый взгляд Амави. — Уродство, но такое забавное уродство. — Катись к чертям, мерзкий человек, — оскалившись, огрызнулся Амави, теперь вновь поворачиваясь спиной.       Честерсу действительно неприятно слышать нечто подобное в свой адрес. Такие насмешки зарождали внутри первые зачатки комплекса неполноценности, что в груди отдавался тянущей болью. Может, он и правда урод? Может, он и правда какой-то несуразный мутант, над чьим телом можно лишь посмеяться? Нет, совершенно точно, нет. В Тиаридари достаточно гибридов. Это хоть и редкое явление, но вполне нормальное для расы волчьих.       И вдобавок, будь он действительно уродом, стоило бы уродливое тело так много?       Они входят в очередную комнату, в этот раз, более просторную, нежели личные покои Амави. Само помещение пестрило различными приспособлениями тут и там, на стенах, полу и даже на потолке, с которого свисали цепи с пушистыми наручниками. Вокруг снова толпа людей, что сидели по правую руку на расставленных в один ряд красных диванчиках, изучали взглядом и улыбались как-то пошло.       Тревога изнутри пронзала тело Честерса, но он стоически терпел. Амави не показывал свой страх, он давно привык изображать себя сильнее, чем есть на самом деле. Нельзя показывать врагу уязвимость, нельзя опускаться до позиции жертвы. Да, он безусловно жертва, но признавать себя таковым гибрид не желал. — Ну-с, на этом наша работа окончена, — вздохнул один из сопровождающих, перед этим пожав руки всем присутствующим. — Будь паинькой, Амави, мы верим в тебя. — Катитесь к чертям, сколько ещё повторять, — огрызнулся юноша, неизменно озлобленно глядя на всех, спрятав руки в карманах халата.       В ответ на дерзость блондин лишь игриво подмигнул, мельком похлопав парня по плечу.       Двери вновь закрываются за спиной Амави. Оставшись стоять в одном халате и тапочках перед толпой людей, гибрид далее и слова вымолвить не мог, выжидающе оглядывая присутствующих. Практически все были подозрительно престарелые, покрытые морщинами, но тем не менее, в деловых костюмах на пузатые тела. Сразу видно — прожорливая элита, что не гнушается ничем в достижении своих целей. Кое-где можно было заметить и женщин, но они в меньшинстве. Люди будто бы собрались на какое-то представление, на спектакль в какой-то дорогой театр, где Амави предстояло исполнить главную роль без каких-либо репетиций. Честерс и раньше не любил выступать на публике, а теперь и вовсе возненавидел это явление как таковое. «Какого шоу они ожидают? Что мне делать? Я не буду плясать перед этими пузатыми уродами.» — Ну, и чего встал? — раздается уже знакомый голос мужчины по имени Кроули. — Давай, снимай с себя халатик и ложись вон туда, будем тебя осматривать, — будничным тоном указывает тот.       Мужчина лениво поднялся с удобного диванчика, дабы подойти к приспособлению, напоминающему гинекологическое кресло. Оно напоминало медицинское оборудование отдалённо, но на деле было куда менее функциональным и более удобным. С оковами на возвышениях по бокам и пушистой, кричаще красной подушкой под голову. Амави видел это приспособление впервые и не мог с чем-либо сравнить, от того и не понял сразу чего именно ожидает человек. — Зачем вам меня осматривать, — недоверчиво спросил Амави, крайне медленно развязывая узел на поясе махрового халата. Ему, естественно, очень не хотелось обнажаться перед толпой незнакомых людей, но выбора иного не было. — Не проще сразу подложить под какого-нибудь мудака и срубить денег? — Язык твой — враг твой, Амави, — посмеялся немолодой мужчина. В пару шагов оказываясь рядом с парнем, Кроули хотел помочь с избавлением от одежды. — Чего тебе, уже не терпится приступить к работе, да? — ухмыльнулся он, убирая руки гибрида от пояса и развязывая тугие узлы самостоятельно. — Понимаю, твой полудохлый муж тебя совсем не трахал, бедняжка. Хоть здесь сполна насладишься плотскими утехами. — Закрой свою гадкую пасть, человек, — рычит оскалившись Амави. Отбивая чужие руки от халата, он одним резким движением скинул последний предмет одежды с плечей себе под ноги. — Тебе повезло, что Реджи сейчас себя плохо чувствует. В ином случае, я бы приказал вытрахать из твоей старой башки всю дурь своим… — В данный момент, нам самим не составит труда натянуть именно его, поэтому, — гадко улыбнулся Кроули, заглядывая в испуганные глаза Амави. — Хватит трепаться и полезай на стол, пока беду на самца не наслал.       Амави, оставшись в одних тапочках перед людьми в костюмах, заметно подрастерял уверенности. Тело сжалось, по коже вновь побежали мурашки, а шаг стал очень коротким, в тщетных попытках не раздвигать сильно ноги, не показывать другим самые уязвимые места. Эта мера была совершенно излишней. Как только спиной он стал лежать на весьма коротком для волчьего роста столе, свисая ногами скрещенными вниз, одну из ног, что была сверху, вдруг потянули вверх чужие руки. Сперва, Амави не поддался. — Давай без этого, у нас не так много времени на тебя, — фыркнул Кроули, едва наклоняясь над побелевшим от страха юношей. — Раздвигай ноги и закидывай на подставки, без лишних глупостей. Мы уже видели то, что у тебя между ног, нас таким не удивить.       Амави делает глубокий вдох и выдох, только после этого подчиняется чужим словам. Тонкие щиколотки ног оказываются закованными высоко над головой, в широко разведённом состоянии, позволяя сидящим разглядеть буквально всё, что находилось там. Холодок проходит по закрытым половым губам, а задница не зря чует подвох, всегда безошибочно подсказывая об опасности.       Честерс не желал смотреть на то, что происходит снизу, поэтому просто закрыл глаза не только веками, но и рукой. Попытки отключиться от внешнего мира и представить себя где-то в совершенно другом месте не дают особых результатов, но успокаивают, приглушая голоса мужчин на фоне. И хоть голоса он и приглушил в своей голове, то звук резиновых перчаток, которые теперь покрывали руки Кроули, четко различил. Подняв в страхе и любопытстве голову, гибрид наконец вслушался в разговор и взглянул на то, чем именно сейчас занимается пожилой мужчина. — Как видите, промежность уже не в самом идеальном состоянии, — на выдохе произнес он, совершенно игнорируя взгляд Амави на себе. — Этот экземпляр рожал уже двоих детей через биологически правильное отверстие, поэтому растяжки по коже и отсутствие узкости в отверстии влагалища — совершенно ожидаемы.       Мужчина, будто бы читая лекцию всем остальным сидящим, сейчас в перчатках решил наглядно продемонстрировать сказанное. Едва раздвинув половые губы в районе отверстия двумя пальцами, Кроули сперва продемонстрировал остальным, и только потом приставил сразу три абсолютно сухих пальца, без промедления заполняя тело Амави. Тот, хоть и не чувствует боли, сразу выгибается в спине и пытается уйти всеми способами от проникновения. Протягивает руки вперёд, в попытках убрать, оттолкнуть мужчину от себя, но получает категоричную пощечину, которая и кладёт обратно спиной на кожаный стол. — Лежи смирно, Амави, я знаю, что тебе не больно, — строго попросил Кроули, заглядывая своими карими глазами в глаза юноши. Пальцы при этом всё также заполняли влагалище, не покинув тела и на сантиметр. — Убери свои гадкие лапы от меня, извращенец, — цедит сквозь зубы Амави, прожигая взглядом, полным обиды и злости. Щеку неприятно саднило и вместе к ней присоединился и нос, о сломанности которого Честерс почти забыл. К счастью, кровотечение не возобновилось. — Заткнись, — безразлично отвечает мужчина и возвращается взглядом к остальным присутствующим. — Как видите, характер гибрида весьма сложный, но это я предпочитаю считать за плюс!       К третьему пальцу добавляется четвертый, а затем, уже не без применения силы, в промежность входит вся кисть мужчины, на этот раз таки вызывая болезненные ощущения у Амави. Тот скулит и одновременно рычит, брыкается, ощущая, как та неминуемо входит в тело до самого запястья, и когда вход смыкается на нём — тот не сдерживает слез, искрясь под нос всеми ругательствами, которые только знал.       Даже такие манипуляции не могли заставить влагалище гибрида порваться, Кроули прекрасно понимал что делает. Благодаря огромным размерам членов самцов, влагалище самок и гибридов было природой подготовлено к принятию больших объемов. А если вспомнить, что несколько лет назад Амави самостоятельно рожал, дело получает совсем иной оборот. И всё-таки, костлявые руки мужчины причиняли боль, ведь юноша невольно сжимался изнутри, стараясь отвергнуть инородное тело. — И тем не менее, он отлично подойдёт для двойного или даже тройного проникновения, переживая такой опыт куда легче, чем остальные особи здесь, — хмыкнул спокойно Кроули, наконец вытаскивая вымазанную в природной смазке кисть из влагалища Амави. — Я считаю, что столь расширенный функционал может повысить цену вдвое, — заключил он, снимая вымазанные перчатки и выкидывая в мусорку.       Дыхание Амави значительно участилось. Внутри всё ещё жгло болью, сердце бешено стучало, грозясь вот-вот остановиться, но заметив, что тот избавился от перчаток — в душе появилась надежда на то, что пытки уже окончены.       К сожалению, это было не так. На руках, которые Кроули предусмотрительно помыл, теперь красовались новые, чистые, белые перчатки, а в них — тюбик с неизвестным содержимым. Амави не видел как тот молча выдавливал на пальцы щедрую порцию прозрачной, густой жидкости, не видел и не заметил, как тот вновь оказался между широко раскинутых ног, и намерения Кроули осознал только тогда, когда тот вновь начал говорить с публикой. — И тем не менее, как подсказывает нам внешний вид, — начал он, прямой ладонью указывая всем остальным на промежность парня. — Задним проходом эта особь пользовалась исключительно по назначению, а это означает только одно.       Наконец открыв глаза, Амави вновь попытался подорваться с места, в ужасе уставившись на немолодого мужчину. Тот лишь устало вздохнул в ответ, покачал головой и кивнул одному из сидящих с краю коллег. Это заставило мужчину лениво подняться с диванчика и встать у изголовья стола, накладывая две сильных руки на плечи юноши. — Вы уже видите реакцию, да? — посмеялся мужчина в перчатках, разводя торжественно руками под восторженный гогот сидящих наблюдателей. — Боится, зверушка. Знает, что я сейчас сделаю.       Руки крепко фиксируют тело Амави на столе. Получив одобрение от помощника, Кроули, легко придерживая левое бедро парня, ожидая ярого сопротивления, приставляет к анальному отверстию всего два смоченных смазкой пальца, постепенно вводя внутрь под кучу заинтересованных взглядов.       Юноша не выдерживает. Теперь боль была самой настоящей, натуральной, выжигающей всё изнутри, что заставляла вопить во всё горло и всеми силами помешать процессу. Слезы вновь текут по щекам, он крутит головой из стороны в сторону и впивается хваткой в запястья помощника, когтями продирая ткань пиджака и рубашки, проникая к коже. Тот морщится и шипит, смотрит на главного с вопросом, а тот качает головой. Мол, потерпи немного. — В него едва ли вмещаются два пальца, — комментирует Кроули, оставляя ненадолго пальцы до предела в чужом теле. — Он сжимается и бесится, об этом точно можно сделать выводы, что человеческий член задница Амави будет сжимать также крепко, — хмыкает с улыбкой он, начиная постепенно двигаться пальцами внутри тела юноши, вызывая новые вопли. — Даже мне захотелось его трахнуть. А как насчёт вас? Полагаю, что такая особенность будет стоить весьма и весьма дорого, особенно для того, кто первым войдёт в это тело.       Кроули закончил с задницей только потому, что кровь с запястья напарника уже стала капать на пол. Тот стойко терпел, лишь кривится едва небритым лицом, но с каждой секундой становилось понятно, что сил выносить боль врезавшихся в плоть острых когтей всё меньше.       Помощник отпускает плечи гибрида сразу, как только пальцы покидают узкое отверстие. Амави обессиленно замирает на столе, свесив руки по обе стороны, и старается совладать с чувствами. Одновременно обрушился ужас, омерзение и отчаяние, что сковали тело парня прочными оковами, куда прочнее, чем те, что держали сейчас тонкие щиколотки. Он прекрасно понимал, что в здешних местах это не последний раз, когда покой его задницы был нарушен, и знал, что впереди ждёт только самое худшее.       Кровь капала с когтей на пол. Те постепенно исчезали с пальцев волчьего, втягиваясь обратно.       Помощник в скором порядке покинул помещение, стараясь не заляпать кровью весь дорогущий паркет, а Кроули, кажется, всё ещё не закончил со своей презентацией. — Последняя дырка в теле Амави не столь интересна, но стоит проверить и её способности, — выдохнул устало мужчина, несколько поникнув из-за ран, нанесенных коллеге. — Для этого я попрошу вас всех подняться и занять места по краям стола, дабы узреть всё наилучшим образом.       Мужчины одновременно поднялись с удобных диванов и столпились вокруг лежащего в откровенной позе Амави, который вновь закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от происходящего.       Кроули же, в свою очередь, вновь сменил перчатки и помыл руки. С полки открытого, черного шкафа, он взял один резиновый член длиной около двадцати сантиметров, с присоской на основании. Мужчина мельком прошёлся стволу мокрой от смазки рукой и встал во главе стола. Юноша как лежал неподвижно с закрытыми глазами, так и лежал, совершенно не реагируя на всё происходящее. Слёзы на глазах парня почти высохли, но дыхание так и не стало ровней, будучи тяжёлым и частым. Грудь поднималась и опускалась, а ноги периодически рефлекторно дергались, неосознанно предпринимая попытки сомкнуться. — Амави, открой рот, — приказал главный, вопросительно выгибая бровь. Тот не послушался, лишь челюсти плотнее сжал. — Ты знаешь, что такое минет? — нахмурился он, свободной, мокрой рукой с силой поворачивая голову парня прямо. Тот вновь молчит, глаза жмурит и уши к голове прижимает. — Амави, я сейчас засуну этот член в твою задницу, если ты сейчас же не откроешь рот.       Амави знал что такое минет благодаря смущённым откровениям принца, поэтому поддаваться так просто не хотел.       Вновь тишина. Сейчас Амави наконец ощущал себя владельцем ситуации, ведь в отличии от половых органов, что никак не защищались от насильственного вторжения, рот можно защитить просто плотно сомкнув челюсти. Если гибрид сам того не захочет — он не откроет рот, и никто не сумеет заставить даже угрозами. И вдобавок, смекнув здешнюю систему, он понял, что угроза Кроули совершенно беспочвенна. Если тот испортит товарный вид — цена снизится, а этого никому не хотелось. — Либо ты открываешь рот, либо мы идём и засовываем этот член в задницу твоего Реджи, — сдался наконец Кроули, прибегая к последнему козырю в рукаве. Реджи за этот день так много раз угрожали, что теперь Амави и в этот факт слабо верил, продолжая противиться приказам. — Прошу прощения, господа, я буду вынужден отлучиться, — предупреждает мужчина и тяжёлым шагом направляется к двери, озлобленно оскалившись.       Амави, в момент заметив исчезновение главного, вдруг поднял голову и взглянул вслед уходящему Кроули, испуганно округляя глаза. Кажется, именно эти угрозы уже имели под собой хоть какую-то почву, и теперь юноше действительно стало страшно за здоровье мужа. Сжав в пальцах края обитого кожей стола, он вдруг крикнул Кроули вслед: — Не надо, я всё сделаю!       Кроули застывает в открытых дверях и проницательно смотрит на юношу сквозь спины мужчин. Качает головой, закрывает двери и возвращается к своей работе, сильно раздражаясь подобными заминками в процессе демонстрации.       Амави, что ранее слышал слово «минет» только со слов принца, сейчас с трудом понимал что именно надо делать. Приоткрыв губы, гибрид задержал дыхание и оставил глаза открытыми, наблюдая за тем, как головка резинового члена неминуемо приближается к губам. — Как видите, он понятия не имеет, что такое минет, — продолжил свою презентацию Кроули. Поводив смазанной головкой члена по губам, он заставил юношу брезгливо сморщиться. — Сам факт неопытности поднимает цену оральных услуг, ведь куда дороже быть одним из первых.       Закончив с предисловием, мужчина резко проталкивает всю длину резинового инструмента парню в глотку, одновременно приговаривая: «Терпи, расслабь горло и не смей блевать». Задержавшись полностью во рту парня исключительно ради демонстрации, даже позволив некоторым мужчинам ощупать горло Амави, в котором твердость резинового члена четко ощущалась, Кроули начал интенсивные движения, трахая того в рот. При всём, мужчина совсем позабыл учесть факт того, что нос Амави по-прежнему заложен, а единственное место, через которое он мог дышать, сейчас занимает полностью резиновый член.       Буквально задыхаясь от непривычной наполненности рта и глотки, Амави старался черпать глоток воздуха каждый раз, как только прибор хоть немного покидал рот. Понимая, что ещё чуть-чуть и он задохнётся, тот начал барабанить ладонями по столу, стараясь привлечь внимание к своей проблеме, но те даже не думали прекращать.       Кажется, всех в большей мере возбуждало сопротивление Амави. То, как он крутится на месте, как скулит, как гортанно кашляет, как сводит брови к переносице и как текут по щекам потоки слёз. И на последних секундах, когда стало понятно, что никакой пощады ждать не стоит, Амави цепляет член у основания зубами. С силой вгрызаясь в плотную резину проступившими заострёнными зубами, гибрид смог перегрызть игрушку, в конечном итоге выплёвывая длину на пол под изумлённые взгляды мужчин. — А если он так настоящий член цапнет? — раздался голос одного из наблюдателей с тетрадями. — Он же совершенно дикий и ненормальный! — вторит другому мужчине новый голос. — Сначала резиновый член перегрыз, а потом живой откусит и не подавится! — в панике отозвался третий, делая категоричную, резкую заметку в своём блокноте. — Господа, прошу вас, успокойтесь, — устало выдыхает Кроули, одним метким броском отправляя остатки резинового инструмента в мусорку.       Амави, что пропустил всеобщую панику из-за раздирающего горло кашля, сейчас озлобленно поднял покрасневшие глаза на присутствующих. Уши бурые прижались к голове, зрачки вновь приобрели дикие формы, а хвост встал дыбом. Всё лицо было покрыто отвратительным коктейлем из слёз, соплей, слюней и горьковатой смазки, которые так хотелось стереть, но не было возможности. — Вы, кучка ублюдков, если захотели меня убить — убивали бы более гуманными способами, — оскалившись, выдает Амави, когтями продирая кожаную обивку стола. — У меня нос заложен, он не дышит благодаря вашему человеку, а вы перекрываете мне последний доступ к кислороду, — продолжил он свою гневную тираду под изумленные взгляды. — И теперь удивляетесь, что я откусил ваш игрушечный прибор? — Точно, — неловко потерев затылок, соглашается со словами парня Кроули. — Не беспокойтесь, господа, — развел руками он в попытках утихомирить толпу. — При обслуживании настоящего гостя таких недоразумений не возникнет.

***

      В конечном итоге, цену Честерсу назначили весьма приличную. Отдельный спектр услуг был расписан подробным прайсом, цены шли за поминутное пользование самыми разными видами удовольствий в исполнении Амави. А полноценная ночь в компании юноши по тарифу «всё включено» и вовсе имела какой-то заоблачный ценник. Но, всё же, полная ночь обязывала исполнителя к выполнению абсолютно любых прихотей клиента, вплоть до самых извращённых. Амави с трудом представлял какие ещё извращения могут ждать в дальнейшем, ведь даже простой минет казался мерзостью. «Зачем совать его в рот? Ртом едят, пьют и целуются!» Такое же мнение гибрид имел и насчёт анального секса. Противоестественно это и всё тут.       Сразу после оценки, парня отпустили. Позволили одеть обратно халат, выдали нечто, похожее на пижаму из футболки да коротких, но свободных шорт, и сопроводили обратно до комнаты. К счастью, уже хорошо знакомой комнаты, в которой по-прежнему творится абсолютный бардак и разруха. Сейчас, когда парню так хотелось просто лечь на кровать, завернуться в одеяло и бесконечно долго рыдать, Амави крепко пожалел о том, что разгромил комнату в порыве гнева. Также сопровождающие уведомили о том, что здесь никто убираться не намерен. Если тот не желает жить на помойке — пусть убирает последствия сам.       Сейчас Амави был не в состоянии убираться в комнате, что неудивительно. Всё тело тряслось мелкой дрожью, ноги стали вдруг ватными, а голова тяжёлой, будто по ней минимум пару раз кто-то ударил кувалдой. Он чувствовал себя грязным, чувствовал себя опороченным и мерзким. Параллельно с проклятиями в адрес всего людского рода, Честерс шептал извинения Реджинальду за то, что позволил с собой это сделать. — Прости меня, милый, дорогой мой, прости, — схватившись за голову сидя на полу повторял юноша. Безуспешно он пытался убиться ударами головой о собственные согнутые колени. — Я не смог этому помешать, я не мог, я не сумел, прости меня… — едва разборчиво бормочет он в новой истерике, понемногу выдирая с головы каштановые пряди. — Я не смог, я не смогу, иначе они тебя…       Амави в действительности мог бы продолжать свою истерику ещё несколько часов, но вдруг в дверь раздается стук. Юноша поднимает заплаканное лицо с колен и тут же меняет вид, становясь вновь оборонительной формы, не ожидая от внезапных гостей ничего хорошего. Дверь едва приоткрывается и звучит уже знакомый голос, явно принадлежащий блондину, который некогда сопровождал. — Сейчас тебя навестит девушка, — предупреждает он, не заходя в комнату. — Веди себя культурно, она не навредит тебе никоим образом, — просит мужчина, на секунду замолкая, дабы взглянуть на гостью, что стояла прямо за спиной. — Если с ней что-то случится — ты знаешь, что будет.       Амави забивается в самый дальний угол комнаты, единственный пустой здесь, но засыпанный осколками разбитого зеркала. Они не ранят парня только благодаря одежде, но вот ладони, которыми он перебирал по полу, пока отползал, всё-таки пострадали от пары осколков. Заметить раны получилось не сразу.       Дверь открывается и первым делом Амави видит знакомую, ненавистную морду сопровождающего. И только потом он наблюдает изящную даму в длинном платье с открытыми ключицами, чьи рыжие волосы так сильно отличались от всех тех, которые Амави когда-либо видел. — Спасибо, Рон, — вежливо благодарит мужчину незнакомка, сделав даже лёгкий, изящный поклон, подобрав края платья. Идеальная осанка, приятный голос, этот добродушный свет в глазах… Амави не верил во всё это, но был крайне удивлен. — Не за что, — легко махнул мужчина. Допустив себе быстрый взгляд на глубокое декольте платья, он тут же стыдливо отвёл глаза. — Я приду через полчасика к вам, тебе ведь достаточно столько времени? — Да, конечно, — кивнула быстро она, улыбаясь с хитрым, лисьим прищуром, который был неотъемлемой частью черт лица. — До встречи!       Дверь закрывается, в замочной скважине проворачивается ключ и магия женственного образа незнакомки моментально развеивается. Та двумя резкими движениями ног скидывает такие неудобные бледно-голубые туфли на каблуке, бесстыдно поправляет лифчик под платьем и собирает копну прямых, рыжих волос в неряшливый хвост на затылке.       Изумлённое лицо Амави нужно было видеть. В один момент девушка перед ним кардинально преобразилась, будто выходя из ненавистного ей образа, и сейчас не вызывала совершенно никакого страха. То, что истерика и адреналин теперь покинули его, Честерс понял по тому, какой неприятной болью отозвались раненные осколками ладони. — Я — Скарлетт Хейл, но ныне, к сожалению, Скарлетт Сондер, — представляется быстро девушка. Подскочив к парню, она опустилась на корточки, что так непривычно выглядели учитывая длинное платье. — Я тебе не враг.       Девушка протягивает нежную руку бледно-персикового оттенка кожи с длинными, красными ногтями и старается натянуть на лицо улыбку, дабы хоть как-то успокоить перепуганного происходящим Амави. И когда она вдруг замечает на ладони гибрида кровь, которую он желал вежливо протянуть для рукопожатия, Скарлетт мгновенно становится встревоженной. С неразборчивым возгласом вдруг убирает свою руку и лезет во внушительных размеров сумку, покрытую стразами. Копается в ней какое-то время и достает сразу несколько предметов.       Перекись, ватные диски и бинты — всё, на что способна экстренная аптечка Скарлетт. Не обмениваясь с парнем и словом, она заставила вытянуть руки ладонью вверх. Собрав всё обилие крови ватными дисками, промыв всё надёжно перекисью, наблюдая, как та шипит в свежих ранах, девушка наложила быструю повязку на обе предоставленных, дрожащих руки, не заглянув в глаза и раза. И только когда необходимая медицинская помощь была оказана, девушка, наконец, вновь заговорила: — Аккуратнее будь, Амави, здесь тебе латать раны вряд-ли станут, — с печальным выдохом предупредила она. — Ты кто такая? — наконец подаёт голос юноша, подтягивая к себе колени перебинтованными руками. Взгляд теперь не отражал страх, а лишь удивление, что бегущей строкой читался в изумрудных глазах юноши. — С чего бы начать-то, — покачала головой она, сосредоточенно почесывая затылок. От былой прямой осанки не осталось и следа. — Я прошу держать эту информацию под строжайшим секретом, понял меня? — спрашивает она, мгновенно сделавшись такой строгой и суровой. А получив кивок от парня, вновь смягчилась. — Я — агент оппозиции. То есть, теоретически, я работаю на Северное государство, но фактически — совсем на других людей, что против устоявшегося режима. — Помоги моему мужу, — коротко выдает он. Мельком выцепив из всей речи суть, Амави уцепился за неё, как за последний шанс на спасение. — Он болен, ему нужно лечение, а эти черти, кажется, даже не думают им заниматься. — То есть, твоя судьба тебя совершенно не волнует? — изогнула вопросительно рыжую бровь она. Мельком сомкнув руки на пышной груди, Скарлетт с трудом понимала как такое возможно. — Я так понимаю, ты уже прошел через оценку. В какую цену тебя оценили? — Да плевать мне хотелось во сколько меня там оценили, — рычит свирепо юноша, сжимая кулаки несмотря на боль свежих ран. — Ты поможешь Реджи или нет? Если нет, то собирай свои манатки и выматывайся отсюда, мне твоя жалость не нужна. — Успокойся и ответь на мой вопрос, — строго заявила Скарлетт, теперь кулаки сжимала она. — Двести пятьдесят тысяч за ночь, — обиженно пробурчал под нос он, отворачиваясь от помрачневшей девушки. — Отдельные цены я не запомнил.       Скарлетт тяжело вздохнула, сосредоточенно потерев виски длинными пальцами. Было видно, что она над чем-то размышляет и ответ Амави её не слишком устроил. Было понятно, что ничего хорошего не сулит такой ценник. Нахмурив рыжие брови, девушка с заметным, ярким сочувствием посмотрела в глаза собеседника и наконец заговорила: — Вряд-ли я смогу вытащить тебя отсюда при таком ценнике, — сразу призналась она, наклоняя рыжую голову в бок. — Однако, есть шанс, что я смогу помочь твоему мужу. Как минимум, я не дам ему умереть. Я не обещаю, что смогу вылечить, но правда попытаюсь. — Почему ты это делаешь?       Девушка вновь затихла, опустив глаза в пол, на окровавленные осколки зеркала, в которых виделось и её смутное отражение. Плохая это примета, смотреться в разбитое зеркало. — Мне не трудно понять твоё положение, скажем так.