Темный Союз I

Глава 13. Откровения Располагались кухни и столовые в просторной анфиладе с колоннами и арками, между которыми примостились длинные столы и ряды стульев с витиеватыми высокими спинками. В любом замке, где довелось бывать принцу, есть подобный зал — конечно, не столь светлый, открытый и огромный, с изобилием искусных фресок, изображавших разнообразнейшие фрукты и блюда (будто настоящие!), но все-таки. Мебель расставили так, чтобы в центре оставалось место для танцев и выступлений (и тут бы прошел праздник после ночи испытания, но увы), чуть поодаль, через несколько секций, пыхтели печи и бурлили котлы, громоздились полки с посудой и утварью, еще далее — кладовые с подсобками, комнаты слуг и кто знает что еще — ему и Феру не довелось там побывать (а когда они гуляли с Ниамой, то предпочитали сады, посещение смотровых площадок с видами на водопады и реку Альтир или походы в город, а не пробираться на склады и в прочие закоулки). Сегодня тут оказалось не так много народу, чтобы нервничать лишний раз. Дело в том, что они с Фером не посещали едальни так, как прежде, в беззаботные деньки, а старались урвать перекус до того, как обитатели школы сюда заявятся, или много позже — ведь учебный распорядок их не ограничивал (изгои не обучались почти месяц и совершенно выпали из ритма жизни академии). После они ели в спальнях или где-нибудь снаружи, в обвитых лозами беседках, иногда даже в либрарии, покуда старый архивариус не видел («Проносить еду в хранилище знания — запрещено!»). Обычно в самом популярном и излюбленном помещении Высьдома — все занято, яблоку негде упасть, царят шум и гам, стреляют любопытные взгляды, сыплются приветствия, прощания, разговоры про учебу и всяческие сплетни. Крутились днесь не только наставники с учениками, но и всяческая обслуга, стражники, порой — ремесленники с торговцами из города и даже старшие обладатели — работники местной погодной башни или из ставок плеяд, послы и визитеры — члены семей учеников, не обходилось и без высокопоставленных гостей… только не теперь… — С каких пор тут так пусто? — удивился Фер. — Вот и отлично! Меньше косых взглядов и шепотков в спину. Их бывших сокурсников после испытания разделили на группки; и, предположительно, занятия у калидитов (самое большинство), шидитов и террестров, арборов и ферродитов (абсолютное меньшинство) проходили в разное время. На другом конце зала сидела Ниама с товарками. Взгляды девушки и Варлага встретились на секунду, потом она зарылась в книгу, а он уставился в пол, молча следуя за Фером, который искал укромный уголок. — Еще хочешь остаться тут? — уточнил друг. — Угу. Мы же не преступники, чтобы скрываться. И никто нам не запрещал сюда приходить. Если им не нравится, пусть валят отсель. — Твоя правда. — Мы пришли за хлебом, а не за зрелищами, так что… Готовкой еды и припасами занимались эльвины Высьдома, а ученики только помогали с уборкой, мытьем посуды и прочими мелкими делами. Помимо кухни полно и другой работы, выполняя которую студенты возвращали долг и выражали благодарность академии (и тут Варлаг и Фер не принимали участия — о чем оба ничуть не печалились). Кладовые Высьдома ломились от припасов. Варлаг представлял, какая это радость для бедняков, попавших сюда, потому что порой он так не ел при дворе в Гладии. От аромата пищи слюнки потекли, а голова закружилась (это он, конечно, лукавил, когда в сердцах бросил, что аппетит совсем пропал). — Вижу, тяга к еде вернулась? — Фер подмигнул Варлагу, который брал и накладывал себе и то, и другое — и отнюдь не по чуть-чуть. — Отстань, — беззлобно фыркнул тот. Они набрали всего (да побольше), а после двинулись в самый дальний угол, подальше от Ниамы и ее подружек — задумчивой молчуньи Нины, выскочки Рагас и милой, но несколько блаженной Логрины. Подруги заметно напряглись при появлении изгоев, но почти сразу, как и Ниама, занялись каждая своим делом, негромко переговариваясь о том, чего ни Варлаг, ни Фер уже не слышали. Парни решили остаться (тем более девицы уже закончили с обедом и собирались уходить) и как следует поесть, а не сбегать, прихватив еду, чтобы, как хомяки, схрумкать ее всухомятку в каком-нибудь уголке. Отчего-то небольшая суета, царившая в столовой комнате, и наличие других жителей Высьдома, которые хоть и косились, но не орали на тебя и не пытались испепелить, успокаивали. Слишком много дней они провели вдали от какого-либо общества. Варлаг ловил себя на мысли, что вдруг бы не смог находиться в одном лишь обществе Фера слишком долго. Иногда с ним очень сложно… Насколько бы его хватило? «Что за чушь! Смог бы. Мне никто не нужен». — Я прихватил и для нее. — Фер показал Варлагу кусочки вяленой говядины, сыр и хлеб, которые он завернул в платок Виллема, так и не воспользовавшись им по назначению. — Ты очень заботливый! Думаю, она обрадуется. — Надеюсь, у нас получится пробраться в сады к вечеру, — проговорил Фер, приступая к еде. — Если только, — Он понизил голос, хотя два ближайших стола пустовали, — ее не выпустили… Как думаешь, куда тогда ее спрячут? — Не знаю. Только Гротт может открыть ящик, а он, видать, снова пьет… Если так уж хочется, давай последим за стариком, м? Но только осторожно… — Это идея. — Фер призадумался и стал размешивать ложкой овощное рагу. — Они же не догадались, что мы об этом пронюхали? — Не думаю. Но с Катэлем не расслабишься. Мне кажется, он с нас глаз не спускает, а учитывая сегодняшнее утро — и подавно. — Парни сделали вид, что разглядывают изображенное на стене блюдо с фруктами, выискивая среди посетителей трапезной ментора, Гротта, Ригана или эльвинов Конксурата. Варлаг, пользуясь случаем, еще раз бросил взор в сторону Ниамы, потом помотал головой и начал жадно есть. — Поговори с ней. — Фер обеспокоенно глянул на друга. — Не хочу, — отозвался тот, вцепившись зубами в ножку цыпленка, слопал ее в три укуса и отложил кости. — Ты просто откладываешь неминуемое. — Знаю. — Варлаг внимательно посмотрел на него. — Думаю, как ни крути, это абсолютный конец. — А если она сама подойдет, что ты будешь делать? — Ты никак не уймешься? Только не вздумай и пытаться нас сводить снова. Не говори с ней за моей спиной! — Ладно, ладно. — Само как-нибудь образуется. Мне не до этого. — Хорошо. — Фер кивнул. — А тебя не обидели слова Гротта? — Какие из них? Он наговорил много всякого. — Про нас. Почему он решил, что мы с тобой… — Фер не закончил фразу. — Как он там сказал? — «пара голубков». — Варлаг усмехнулся, глядя, как друг покраснел. — Нет, не обидело. Разве это не так? — пошутил он. Фер удивился и озадачился, услышав его слова. — Видел бы ты свое лицо! — воскликнул Варлаг. — А ты — свое! Я что, выглядел так нелепо? — обиженно хмыкнул Фер. — Примерно вот так! — Варлаг скорчил физиономию, напоминающую маску трагического актера. — Не так уж и страшно. — Фер махнул на него рукой. — На самом деле, это не его собачье дело. Я ведь решил жить с тобой в домике, где ты будешь меня кормить супом. — Не говори ерунды! — Ты разбиваешь мне сердце! — Ты же знаешь, я люблю тебя. Никого бы я не мог назвать столь дорогим другом… И никто не относился ко мне так, как ты… — Фер взглянул на принца. — Варлаг, ты станешь королем… А это все… пустые фантазии и шуточки. — Кто так решил? Да, когда-нибудь стану. И буду делать, что захочу, — сказал он совершенно серьезно. — Фер, будешь называть меня — Ваше Величество? — Только по праздникам! — Тогда я откажусь от престола. Кстати, я вовсе не шучу на сей раз. Дядя сможет посадить на трон одного из бастардов или наделать еще маленьких гладийских принцев, когда получит правление после старшего брата. — Не говори так. Многие мечтают и будут мечтать о твоей жизни, судьбе, захотят стать таким, как ты… Некоторые бы что угодно отдали, лишь бы поменяться с тобой местами. — Это ты имел в виду, когда сказал, что завидуешь мне? — Не совсем. Мне бы не хотелось нести такую ответственность, долг перед народом и так далее. — Вот и порешили. Ты мне не завидуешь. Или бы ты не отказался от незавидной монаршей участи? — А вдруг! Помечтать никто не запрещает… — выдал Фер, а после добавил чуть грустнее: — Не этим ли мы занимаемся всю дорогу? Да уж… — Тогда Эльфинат под твоим правлением ждали бы перемены. Хорошие, ладные… Ты бы многое тут поменял, Фер. — Или бы мы с тобой начали воевать. — Или не начали. Я бы предложил тебе союз. — Что ты вообще во мне нашел? — Фер застеснялся. — Ты удивительный. — Скажешь тоже… — Скажу. Ты помнишь, как мы познакомились? — К-конечно! В этом вот зале! Не знаю, зачем ты вообще ко мне подсел… — Знаешь ты все. — До того как… Каждый постоянно шептался про тебя… «В Высьдом приехал принц!», «Принц, принц, принц!», «Настоящий принц, ого!» и тому подобное… И тут ты заходишь в трапезную и направляешься прямиком ко мне, игнорируя Хурига и прочих, — Фер сглотнул, — И… знакомишься со мной… И я… поражен… До сих пор. — Неужели? Я ведь не так уж и сразу кинулся к тебе. Какое-то время понаблюдал и только потом решил подойти. — Ты посчитал, что мне одиноко? Или что? — Нет, тогда я об этом не думал. Мне показалось, что ты не одинокий, нет, а особенный. — Скажешь тоже. Ты как будто не видал эльвинов… — Они не такие. — У меня глаза разные… — И это очень красиво, как по мне… Один — глубокая ночь, другой — ясный как день. Будто свет и тьма, которые есть в каждом из нас. И серебро волос… — Варлаг, — серьезно сказал Фердорча. — Тебе нужно записаться в драматурги! — добавил он и рассмеялся. — Непременно! — Словоохотливостью не блистаю, но отмечу, что в день нашего знакомства я чуть не умер от стыда и восторга, когда мы почти сразу после еды услышали пересуды прочих… И потом ты встаешь на стол и во всеуслышание кричишь: «Это мой лучший друг, Фердорча! Слышали?!» — Разве я кого-то обманул? — Варлаг рассмеялся, Фер тоже. — Нет, Варлаг. И я… Спасибо тебе. Спасибо за то, что ты есть. — Ты как-будто прощаешься. — Не подумай, нет. Нет! Тебе так просто от моей дружбы не избавиться. — Вот это угроза! Я не против, ты же знаешь. — Давай больше не будем ссориться? — предложил Фер. — Никогда-никогда? — Я постараюсь не злить тебя… И не злиться сам. Начнем с этого… И, кажется, хорошие воспоминания мне помогают сдерживать эскуру. — Тогда нам нужно еще кое-что, — Варлаг отодвинул тарелки и скользнув локтями по столешнице приблизился чуть ближе к собеседнику, — Фер, а ты уже занимался любовью? — Что?! Варлаг, ты… Это просто… Я… — Бедняга Фер залился краской. — Кто вообще теперь на меня посмотрит?! — наконец выдал он. — Как насчет сходить в бордель, когда разберемся с насущными тяготами… — Варлаг! — оборвал его друг. — Я серьезно, вообще-то! — Шидию на твою голову! Гротт тебе все-таки повредил мозги! — Рассказать историю? — Нет! Не хочу! — Да ладно тебе! Про первый раз, правда, не про мой, а как я это, эм, впервые узрел. — Фер махнул на него рукой, но это не остановило Варлага. — Как-то маленьким я застукал любовников на конюшне. Оба голые, потные, аж лоснятся… — Ты прекратишь или нет?! — Очередная безуспешная попытка остановить этот неприличный рассказ. — Зачем-то они делали это верхом на лошади! Представляешь? Тогда я ничего не понял, но… — Я же просил! Не надо! — Собственно, это конец. А теперь… Признавайся, кто тебе нравится? — Варлаг не отставал. Фер в отчаянии стрельнул глазами в сторону Ниамы и других девиц. — А-а-а, — протянул Варлаг. — Логрина? Нина? Или погорячее? Рагас — та еще штучка! Обожди, Фер… Неужели… О! Вот так? — Не нравится мне она! Чего ты привязался? — Ах, мое сердце! Вновь обливается кровью! Какое предательство! — Варлаг вернулся к драматургии, изображая гипертрофированные душевные стенания. — Ладно, Варлаг, хватит… Я просто хотел вспомнить приятное… — Фер все еще смущался. — А ты разошелся… Тебе стоит прогуляться до купален и там остыть! — Составишь мне компанию? — Я не пойду с тобой! Это немного развеселило принца. Подобные дни — с шутками и смехом — давно миновали, и их ему не хватало. Оба помолчали, думая каждый о своем. Румянец так и не сошел с бледного лица Фера. Варлаг никогда об этом особо не задумывался, но теперь поймал себя на мысли, что не обращал внимание на чаяния других чуть ли не всю жизнь. Ясное дело, в Гладии, будучи принцем, этого делать и не нужно. Двор пекся только о тебе, почти каждый житель замка, только не отец. Теперь, встретившись с Гроттом, он осознал — строгость короля не могла сравниться с норовом сумасбродного старика. Вот так житие и познается — в сравнении… Что же касательно Фера, они провели столько времени вместе, что не смогли бы уже друг без друга. Они веселились и дурачились, а после столкнулись со злоключениями, которые никак не получалось преодолеть. Думать о Ниаме ему некогда, как и вообще о любовных утехах — только пошутить, да и только. Она оставила его одного еще в самые счастливые времена, не говоря уже о скверных, полных горестей и страданий… С ним всегда был Фер. Во всем его поддерживал, сопереживал, помогал. А он — ему. И если противоречивые чувства Фера он, как думалось, научился понимать и даже предугадывать, то не мог того же сказать про Ниаму… — Не хочу, чтобы наши пути разошлись, — наконец сказал Варлаг. — Если ты станешь главой конксуров вместо Гротта, возьмешь меня к себе. Так и так будем вместе. — Это хорошая идея. — А что делать с Фидес? — Хм, она здесь против воли — это точно. Надо бы придумать, как ей дать сбежать… Если она согласится, конечно. — А мы могли бы отправиться с ней, как считаешь? Вряд ли Катэль и Гротт спустят нам это с рук… Нас могут не просто наказать за такое, а судить. — Можно и так. На самом деле я не хочу делать то, что велят Владыки или Гладия, мой отец или Катэль с Гроттом. Если мы убежим, то обретем свободу. Отправимся изучать и познавать мир, я бы очень хотел знать, что там за морями, где живут редрины… и джархи… — Джархи, — проговорил Фер. — Ты думаешь про странные советы ментора касательно этого народа? — Не думаю, что их помощь потребуется, раз уж мы решили избавиться от твоего обладания… Я просто хочу путешествовать, ты это знаешь лучше прочих! — И я, но… Это лишь грезы. Они нам не дадут их воплотить. Даже если мы и сбежим… — Да, но я очень упрямый и добиваюсь желаемого. — И сильный, — добавил Фер. — И взбалмошный. — Это уж точно! — Вроде даже полегчало после трапезы. — Варлаг впервые за долгое время ощутил то, чего ему не хватало — умиротворение и покой. Его чрево насытилось, так-таки это оказался не голод конксурии, а явление вполне естественное, чем он поспешил поделиться с Фером. И с превеликим удовольствием предался приятной истоме. Как же ему хотелось, чтобы никакой эскуры вообще не существовало, как и Гротта, стражников-калидитов и прочего паршивого, что на них обрушилось! Ныне ему мечталось о простом: чтобы жизнь шла тихо-мирно, своим чередом, пусть даже без особливых приключений. За это бы он отдал любые сокровища мира. — Тебе хорошо оттого, что я подле, — подшутил Фер, только сейчас перейдя на несерьезный тон, присущий его другу. — Само собой! — согласился Варлаг, бросив еще один быстрый взор на Ниаму. Когда ее сокурсницы двинулись из обеденной залы, та помедлила, девицы тут же хватились ее и, обернувшись, начали звать с собой, размахивая руками. Рагас еще что-то кричала про неотложные дела. Та зашагала к ним, так и не подойдя к Варлагу (если она вообще собиралась это сделать). Фер подпер ладонью подбородок и наблюдал за разворачивающейся драмой. — Пусть видит, что нам и без нее хорошо! — заключил Варлаг, отпив из кубка. — Уверен? Она ведь собиралась подойти к нам… к тебе. — Уверен. На этом закончим. — Смотри сам. Что теперь у нас по плану? — Что пожелаешь! Только сначала надо помыться. От нас несет костром… Представляешь, калидиты всегда так пахнут! Это же сущий кошмар! *** Ниама сидела у себя и писала письмо домой. Она хотела закончить его до занятий, чтобы возница успел доставить послание в город засветло, тогда весточка дойдет на пару дней быстрее. Ее матушка беспокоилась… Но тревожиться не о чем. Все хорошо. Вроде. Сама Ниама успешна в комбинации калидии, ей нравились занятия и их новый наставник, взявший калидитов под крыло после обучения у ментора Катэля. И после неудачного испытания жизнь наладилась, вернулась в привычное русло. Но только не для… Ее тревожило произошедшее с Варлагом, но она не набралась смелости, чтобы попытаться поговорить с ним. Живя в Миритиле, девушка слышала про эскуридов, но никогда не сталкивалась с ними вот так… Она и помыслить не могла, что кто-то из ее сокурсников может оказаться одним из них. А Варлаг? И ранее казался особенным, а теперь стал просто особеннее некуда. С одной стороны Ниаму восхищало, что он не отвернулся от друга, в котором воплотилась — подумать только! — эскура. Но страх ее оказался так велик, что не позволил перебороть себя и поговорить ни с Фером, ни с Варлагом, чтобы поддержать их или узнать, как они с этим справляются. Им точно пришлось скверно, оно и без того ясно. «Но могу ли я им хоть чем-то помочь? Мои слова мало что изменят… А времени прошло слишком много. Вдруг поздно пытаться наладить отношения?» Конксур, который лишит Фердорчу эскуры приехал, — значит, его лишат обладания, и эльвин совсем скоро покинет Высьдом… А после этого Варлаг и не захочет даже смотреть на нее, это уж точно. Поэтому не стоит тянуть и при случае нужно просто поговорить с ними обоими. Поддержать, хотя это такая малость, сущий пустяк! Ниама пыталась сделать это несколько раз, вот и сегодня за обедом, но все время ей что-то мешало или останавливало. Она с трепетом ждала подходящего момента, но он так и не наступал. А когда девушка случайно встречала Варлага одного — как в тот раз подле класса калидитов — теряла нить мысли и не могла связать два слова, вертящиеся на языке. И в итоге говорила нечто совсем иное… Справиться о его делах, сказать — «здравствуй», посочувствовать, поделиться переживаниями — что же выбрать, какие слова? Они путались в голове, застревали в горле иль на языке — и ничего лучше, нежели просто убежать прочь, не получалось. Варлаг вечно находился в компании Фера — что неудивительно — когда девушка смотрела на него, тот просто светился и даже улыбался, казалось, что он счастлив, невзирая на свалившиеся на них тяготы. Есть ли смысл мешать этому, когда в самое трудное время она отвернулась от него? Заботило ли ее то, что скажут окружающие? Безусловно, но нельзя ведь быть такой трусихой, столь мягкотелой и зависимой от чужого мнения? Ниама вздохнула, закончив письмо заверениями, что обстановка в Высьдоме наладилась, и наилучшими пожеланиями отцу и матушке. Отложила перо и запечатала бумагу, капнув воском и прижав горячую лужицу гербовой семейной печатью с изображением сокола. После, размахивая посланием, чтобы воск скорее высох, бросила взгляд на записки, в которых многие слова перечеркнула, а кое-где и вовсе виднелись чернильные кляксы, когда она по неосторожности (не подумайте чего дурного, далеко не от волнения или гнева) смахнула чернильницу. Почти все они предназначались Варлагу (парочка — Фердорче, но в написании этих сообщений она не продвинулась далее пары строк — наивных и бесполезных), в них она пыталась изложить переживания и чувства. Но так ни одно из писем не закончила — ни для одного, ни — тем более — для другого… Ведь записки — это не совсем то… Им стоит поговорить. Девушка покинула спальню, намереваясь сперва отправиться к воротам академии, чтобы отправить письмо, а после — разыскать Варлага (и Фера — он, разумеется, вместе с ним), — нужно успеть оба дела справить до того, как начнутся занятия во второй половине дня. «И откладывать разговор более нельзя!» *** Купальни примостились недалеко от жилых башен — там, где журчали фонтаны, а еще находились мойки для стирки белья и одежды. Обычно ученики пользовались общими умывальнями (видом гораздо проще, а размерами меньше), но сегодня друзья решили ни в чем себе не отказывать и отправились в бани, отведенные для преподавателей. — Ты уверен? — Они так и так заняты, куда там им плескаться в самый разгар занятий? Не переживай! — кинул он Феру через плечо, уже проходя внутрь. Тут оказалось тихо и прохладно. День нынче выдался особенно жарким, еще из-за Гротта пришлось попотеть. — Никого нет? — спросил эльвин. — Нет, как я и говорил. Пойдем! — воскликнул он. По помещению лишь гуляло эхо, дополнительно призывая Фера согласиться наконец. — Ну же! Тут так хорошо! И свежо! Фер мешкал на пороге, и Варлагу пришлось вернуться, взять его за локоть. Сопротивлялся тот недолго, тем не менее последовал за ним, продолжая твердить, что не хочет, хотя весь взмок от жары. По стенам (выложенным плиточкам синего, бирюзового и розового цветов) скользили возникшие от воды блики — то плавно и медленно, то быстро и зигзагообразно, — отчего делали это место каким-то нереальным. Не это ли привлекло внимание Фера? Заставило отречься от сомнений и просто войти в истинную обитель шидии — прекрасную, таинственную, полную столь желанной прохлады? Если честно, Варлаг и сам засмотрелся на игру света и тени, которая оживляла разноцветные кусочки, складывающиеся в фигуры — эльфов, людей и нударов, принявших различные позы: кто-то из них стоял, прислонившись к стволам деревьев или колоннам, прочие — сидели и лежали на траве и плоских камнях, некоторые — пели, танцевали или купались. — А у нас, в ученических мойках, таких нет… — пробормотал Фер. — Еще бы! Но мы не за любованием сюда явились. Пойдем дальше! — Ну пойдем, — промямлил тот. На подходе к резервуару с водой стояли гермы — полуобнаженные фигуры эльфов, чьи колена врастали в прямоугольные пьедесталы. Их лица выглядели еще более прекрасными, чем на самом деле, застывшими навсегда в неком блаженстве и отстраненности (такое выражение иногда проскальзывало у беловласой эльфийки Логрины, но никогда у Ниамы… и тем более у Фера — хотя он на треть эльф…) Они держали кувшины на плечах, наклонив их так, будто льют воду. Невидящими (далее собственных носов — что прекрасно передает природу вераров) очами статуи проводили парней. Варлаг сразу же прошел к скамьям и нишам, где пестрели пузырьки с мылами, маслами и солями, приготовленными арборами, и принялся хозяйничать. Выбрал пару склянок, понюхав содержимое флаконов, и поставил их рядком у края купели. Взял чистую сухую простынь из корзины в углу. После стянул рубаху, обувь и штаны, небрежно бросив их поодаль, и спустился в воду, искоса глянув на Фера, который на него старался не смотреть. — Присоединишься? — Варлаг набрал воды в ладонь и брызнул ей в друга. — Я же промокну! — возмутился тот. — Так раздевайся! — Он снова плеснул в него водой. — Л-ладно… Фер, скинув одежды — медленно, в нерешительности и робости, аккуратно уложил их на скамье, а после, смущаясь и пыхтя (В чем дело, они ведь не раз мылись в общих банях?), быстро прыгнул в воду в противоположной от Варлага стороне, глубоко вдохнул и, зажмурившись, погрузился с головой. — Ты прав, так лучше, — признал эльвин, вынырнув. — А то! — Варлаг тоже окунулся следом. — Знаешь, — начал Фер, — наш недавний разговор… ну, в трапезной… — Да? Что с ним не так? — Или даже не только… А вообще… Я хотел спросить, — Фер мялся и не мог решиться на что-то, — когда все это закончится, мы действительно останемся вместе? Принц приблизился, обеими руками убрал мокрые волосы с лица Фера и заглянул в эти разные глаза. Ладони Варлага замерли на его щеках. Фердорча не отстранился. — Несомненно! Я даю тебе слово. — Варлаг неотрывно смотрел на него — пожалуй, слишком долго, после отплыл и начал брызгаться, отбросив королевскую величавость. — Ты за это поплатишься! — Фер рассмеялся, сделав то же самое, но Варлаг увернулся и снова ушел под воду. *** Подле ворот, отделяющих академию от дороги в город, Ниама вручила послание гонцу эльвину, пожелав тому доброго пути и возвращения с хорошими вестями. Тот поблагодарил ее и убрал письмо в седельную сумку, сказав, что подождет еще немного других желающих отправить весточки и скоро двинется в путь. В городе, окружающем академию Высьдом (который носил такое же имя), собранные отовсюду письма разберут, и уже другие посланники двинутся на все четыре стороны света, чтобы доставить новости — хорошие и не очень. Можно отправить весточку из авория, птицы донесут послание до Марледда за один день — но срочности в том не имелось, да и нужно выходить в город (а на это в незапланированный ментором день теперь необходимо особое разрешение), еще и заплатить большую сумму. Ниама попрощалась, глянув на стражу, несущую дозор с этой стороны ворот. Стены, отделяющие владения их школы, высоки и выложены из крупных белых камней, меж которых виднелась мшистая зелень и даже ветвистые растения (при желании и должной сноровке перелезть можно — вот о чем ей подумалось). Ворота прочные, и сейчас они заперты. Наказ наставника Катэля покамест не снят. Но ведь иногда их открывают, а караул меняется? «Интересно, Варлаг и Фер думали о побеге? — прикинула девушка. — Наверняка это им приходило в голову…» Она помедлила, вглядываясь вдаль: светлые дома и башни, густая растительность садов, озера и поля кольцом окружали скалу, возвышающуюся над округой точно великан из сказаний. Варлаг так любил прогулки по городу… Они часто бывали там вместе… До тех пор, пока… Будто все это оживший, воплотившийся в реальность дурной сон, который никак не кончался. И он ей так и не встретился по пути сюда. Интересно, куда он пропал? Раздался звон колоколов, напоминающий о начале послеполуденных занятий. Видать, девушка погрузилась в думы основательно, потеряв счет времени. А теперь стоит поспешить в класс калидии, и если Варлаг так и не попадется ей, то снова придется отложить разговор до завтра, а, вероятно, и на другой день… Если плыть по реке судьбы без весел, можно причалить ни к тому берегу или без того сгинуть в ее пучине. Калидиты должны действовать решительно, порой даже опрометчиво, такая уж их натура. Но в Ниаме жил холод неуверенности и высокомерия. Она прекрасно об этом знала. Девушка, приподняв полы зеленого платья, поспешила назад. Туда, откуда и пришла. Возвращаясь к тому же, с чего начинала. *** Коридор возле класса пустовал, ее сокурсники вошли внутрь, а занятия начались. Ниама ускорила шаг и, не видя ничего перед собой, столкнулась с кем-то. От неожиданности она вздрогнула и подняла голову, чтобы увидеть кто это. Но это оказался вовсе не тот, встречи с кем она жаждала и боялась. — Простите! Я задумалась и не заметила вас. Перед ней стоял высокий молодой мужчина в черном, с весьма смуглой кожей, но ясными светлыми глазами, казалось, они горят в полумраке прохладного кулуара. Раньше Ниама его тут не видела. Она бы определенно запомнила его — столь привлекательного, но и отталкивающего одновременно: красивое точеное лицо, но кожа вся в шрамах от ожогов, а вид задумчивый и серьезный, даже суровый. — И вы меня. — Раздался его звучный и не столь неприятный голос, как могло бы показаться по несколько угрожающему виду. — Вы не ушиблись? — Нет. Я в порядке. — Калидит? — спросил он. — Верно. — Девушка кивнула. — А вы? Я раньше вас никогда не видела здесь… — Только сейчас Ниама заметила брошь в виде щита на его груди. Конксурат. Может, это он — новый наставник Варлага? — Как и я. — Ошибочное суждение сразу развеялось дымом. — Когда-то тоже учился тут. И раз уж выпала такая редкая возможность… Но что калидит делал в ордене Щита? Это несколько странно… Поговаривали, что в Конксурате служат лишь поглотители (это и так понятно), а еще те, у кого нет обладания, — в Эльфинате — это чаще всего эльвины. Или… лишившиеся силы! Недаром их герб и символ — простые орудия солдата — щит и меч, не золотые, как у ордена калидитов, а из нударской стали — грубые и, что символично, на этот металл не действует ферра… «Почему он не несет знамя преданности нашей плеяде? Его лишили обладания? А есть ли в Конксурате другие обладатели?» — Ниама этого доподлинно не знала и уж точно грубо о таком спрашивать. Она решила ничего не уточнять, — в конце концов, важно ли это? «Наверное… Если в Конксурат берут других обладателей, я бы могла поступить туда на службу, чтобы… Что? Остаться вместе с Варлагом там? Попросить у него прощения, когда закончится обучение в Высьдоме, если не получится это сделать сейчас? Но ведь до той поры пройдет целый год… Кому нужны такие запоздалые извинения? Глупости какие!» Любопытство ее, конечно, снедало, как и неполученные ответы, но она сдержала эти порывы и предложила гостю следующее: — Так чего же мы стоим здесь? Коль вы — калидит, — получается, вас тоже учил Тарнир? — Да. — Он порадуется, если вы присоединитесь к нам, — сказала Ниама. — И я тоже, как и другие калидиты. Пойдемте! — Она жестом пригласила незнакомца пройти в сторону закрытых дверей, ведущих в классную залу. — Мое имя Риган, я родом с Зуна, — промолвил тот, приняв предложение Ниамы, но немного мешкая, будто не хотел видеться с наставником. — А я — Ниама из Марледда! — Эльфийка протянула Ригану руку. Тот легко, на удивление, пожал ее огрубевшими пальцами. Ниама глянула на Ригана, кивнула, потом отворила дверь и заглянула внутрь. — Учитель, я задержалась, прошу прощения! Другие ученики, не более дюжины, устроились возле каменных столов, заставленных глиняными горшками и плошками. Сегодня молодых калидитов ожидала очередная практика обжигания. В помещении царили жара и духота, — не то что в прохладном коридоре! — Заходи скорей! — отозвался мужчина, он стоял в центре залы, обернувшись в пол оборота на ее оклик. Это и есть Тарнир — учитель калидитов, гумм в почтенном возрасте. Полное и приземистое тело наставника скрывали свободные одежды — коричневые с золотом. Чуть округлое лицо обрамляли некогда каштановые волосы и такая же короткая борода. Светлые глаза с добродушным прищуром скользнули по Ниаме, а затем наставник увидал в дверях еще одного пришельца. — Я привела гостя. — Девушка взмахнула рукой в сторону зунара. — О, Риган! — воскликнул Тарнир, развел руки и хлопнул себя по бокам. — Вот уж не думал тебя увидеть! Совсем про нас позабыл… — Он поманил пришедших, то ли приглашая, то ли поторапливая их войти. Ниама двинулась к подругам, Риган — тоже вошел, но будто бы нехотя. Они с Тарниром пожали друг другу руки и коротко обнялись, учтивость, — не более того. — Путь никак не лежал сюда, учитель. Наступила неловкая пауза или даже некое напряжение, но Тарнир промолвил: — Друзья мои, калидиты, это ученик вашего стародавнего слуги! Риган. Давайте дружно воздадим честь нашему брату! Наставник прижал кулак к груди и вытянулся. Ученики встали, сделав тот же жест, как и Ниама, которая еще не успела сесть, и сам Риган. Потом каждый их них поднял руку в воздух, в которой вспыхнуло пламя. Риган же просто разжал пустую ладонь. — Неужто Гротт… — Учитель нахмурился, подумав, что обладания у того не осталось. — Нет, нет… — отозвался гость. — Но мне лучше не стоит… — Действительно! — Тарнир обтер лоб ладонью. — Тут у нас и так слишком жарко. А этот проказник в юности как-то подпалил мне бороду! По зале прошелестел тихий смешок. Риган слабо улыбнулся, но в глазах так и стояла студеная черствость. — Ниама, дитя мое, помоги мне сделать это помещение более пригодным! Куда смотрят мастера погодных башен?! Нам бы дождя! — Конечно, учитель! — Она изготовилась. Девушка развела руки, и до нее донеслись вздохи облегчения других учеников, которые ощутили холодный ветерок. Тарнир улыбнулся всем без исключения (и даже Ригану) теплой добродушной усмешкой и сделал то же самое. Теперь стало еще свежее и гораздо лучше. Так уж вышло, что среди нынешних учеников не оказалось ни одного калидита стужи или комбинатора, кроме Ниамы и, разумеется, наставника Тарнира. — А теперь за работу! — подытожил учитель. — Вы у меня уже достаточно опытные, чтобы не подпалить чего ненароком, поэтому сегодня мы доведем до конца дело террестров, которые для вас лепили эту утварь. Если станет опять невмоготу, только скажите! Ниама быстро заняла рабочее место и взялась за посуду, аккуратно обжигая ее небольшим жаром. То, что делали ученики при помощи обладания: различные поделки и сувениры, снадобья, домашние приспособления и инструменты — отправляли в город на продажу и использовали для местных нужд. Труд, мир и обладание — часть процветания Эльфината и народов под его протекцией. У Ригана и Тарнира же завязался диалог, который Ниама улавливала краем уха. — Слыхал, ты, Риган, пошел по кривой дороге… — печально сказал наставник. — Очень больно узнавать подобное, особенно из чужих уст. Ведь не такому я тут учу… — Ну. — Гость помрачнел пуще прежнего. — Как видите, я пытаюсь искупить вину… — Он постучал пальцем по броши в виде щита. — Да уж, да уж… Мы, к слову, с Гроттом учились вместе… Он своенравный… — Как и все мы. Ниама снова задумалась, погрузившись в работу и переживания, и перестала вникать в чуждый ей разговор. — Можно мне посидеть с вами? — спросил Риган. — Конечно, сынок, труд — умиротворяет. Надеюсь, ты найдешь мир в душе и в деле… — Тарнир вернулся к деревянной кафедре у окна, а Риган расположился в углу на скамье, молча наблюдая за работой учеников. Когда-то и он сидел тут, так же пытаясь обжечь глину, но его калидия не слушалась и с ревом возносилась до самого потолка, его сила предназначена не для создания посуды и черепицы. Нет, не для мира… С ним в этих стенах случилось много разного — больше дурного, порой казалось, что учение в Высьдоме бессмысленно, он не создан для творения, созидания и процветания. Ему с юных лет хотелось разрушать, сжигать, обратить материю и плоть в ничто… Но доброжелательность Тарнира распространялась на каждого, даже на Ригана, который не знал, как и чем на это ответить. Это раздражало… Он терпел. Долго. Все четыре года, проведенные здесь. Притворялся. Ждал. Жаждал мести. И — уже после выпуска — не сдержался… Какой в этом смысл? Птица рождена, чтобы летать, он — чтобы испепелить врагов, обратить в пепел любое из их достижений или сокровищ, уничтожить мечты. Кривая дорожка? В Зуне только песок, никаких дорог — ни прямых, ни кривых… Иди, куда желаешь. Иди и жги. Все, что встретится на пути. Ту, что тебя изгнала, сослала в Высьдом. Того, кто отказался от тебя и убил твою мать… Шрамы многое помнят, даже молчуну, убоявшемуся вопрошать, о нем расскажут… Клеймо или знак безграничной власти? Как вам вздумается, выбирайте сами. За попытку расправиться с шахом Залимом и конксуром Хатидже он заплатил сполна. Увечья… Очередное изгнание. Пустота. Но теперь он обрел смысл. Грегор Гротт дал то, чего никто не сумел ранее — позволил ему воспылать, ничего не боясь. Нужно отдать должное, этот ворчун и пьянчуга с легкостью способен унять его огненный шторм. Калидит замер, всматриваясь в языки пламени, что вспыхивали тут и там. Как же это завораживало. Он любил огонь, а тот — его.