Найди меня! Дождись меня!

*****       Тэхён просыпался медленно, словно продираясь сквозь толщу воды. Взгляд отказывался фокусироваться на чём бы то ни было. Глаза предательски пытались закрыться, чтобы больше не открыться никогда. Даже еще не пробуя двинуть хотя бы одной конечностью, понял, что… умер.       Поэтому, когда в очередной раз попытка открыть глаза всё же увенчалась успехом, и его взгляд натолкнулся на крышку гроба над головой, даже не удивился. И, что странно, не испугался.       Он внимательно рассматривал узор из многолетних колец на дереве крышки. Всё равно больше глядеть было не на что. Глаза устроили забастовку и отказывались двигаться в глазницах и смотреть по сторонам.       Но вот что-то такое мимолётно изменилось в состоянии Тэхёна, и он наконец-то смог даже повернуть набок голову, и, к своему величайшему удивлению наткнулся взглядом на лицо лежащего рядом и мирно сопящего Чонгука. Тэхёна это озадачило: «Двухместный гроб? Креативно!». Даже смог усмехнуться, чем вызвал приступ страшной головной боли. Однако вместе с этой болью сразу же загрузились вечерние воспоминания: пьянка, драка, разговор по душам. А вот дальше… полный провал. Даже не помнил, как и чем закончился этот непростой день, да, оказывается, закончился ещё даже не в одиночку, а вместе с Чонгуком.       Но на отгадывание ребусов сил не было совсем, поэтому просто приподнял голову – лучше бы этого не делал, её тут же сковал горячий обруч – и огляделся по сторонам. И всё сразу же встало на свои места: крышка гроба оказалась дном столешницы его кухонного стола, под которым они мирно и расположились вместе с Чонгуком, видимо просто завалившись туда ночью во сне.       Кое-как выполз оттуда, - работа оказалась не из лёгких – предварительно перевернувшись на живот и пятясь задней точкой до тех пор, пока глаза перестали видеть одну лишь столешницу. Снова перевернулся, плюхнувшись на задницу, отдышался. Голова раскалывалась, в глазах плыло.       А перед взором разворачивалась чудесная картина их ночных бдений на полу: три пустые бутылки – одна из-под водки, две от соджу и полупустые контейнеры с остатками какой-то еды.       Тэхён глубоко задумался, он помнил только, как Чонгук открывал первую бутылку соджу. Когда же это они ухитрились выпить их две? Ну, не во сне же? Или Чонгук выхлестал их один? Ответ не приходил, да и не особо интересовал.       Опираясь на четыре конечности, - дал себе страшную клятву, больше никогда так не ужираться (кажется, когда-то уже её давал) – с грехом пополам, цепляясь за ножку стола, наконец-то поднялся в полный рост, уже заранее пугаясь того, что могло быть на этом самом столе.       Но нет, здесь как раз таки всё было настолько прилично, словно Тэхён только что его накрыл, ожидая гостей. Единственной уликой их недолгой беседы за столом была одинокая, пустая бутылка из-под виски. А так, ну, несколько заветренная, зато вполне целая закуска.       Однако воодушевления всё это разнообразие еды не вызвало никакого. Еле подавив рвотный рефлекс, Тэхён понёсся в туалет освобождать желудок и кишечник от непереваренного, отторгнутого организмом, алкоголя. После этого долго чистил зубы, мылся, но всё равно ощущал себя разбитым и пьяным. В себя смог прийти лишь после пары таблеток опохмелина.       В ванной долго разглядывал себя в зеркале. Синяк в пол скулы, конечно, останется надолго, но ничего особо критичного – главное, кости целы после боксёрского хука.       К этому времени и Чонгук заворочался под столом, пытаясь натянуть на голову в качестве капюшона ворот от водолазки. Не получилось. И от такой досады сразу проснулся, тоже с ужасом уставившись в дно столешницы. Видимо, ассоциации были похожими, потому как Чонгук, имея более активную натуру, решил сразу убедиться, что всё-таки ещё жив. Для этого просто резко поднял голову, тут же столкнувшись взглядом с Тэхёном, а головой – с той самой столешницей.       - Нет, это не гроб, - обрадовал Тэхён.       - Я уже понял, - Чонгук потирал макушку, которой от страха вделался в низ стола.       Видимо, в отличие от Тэхёна, тот помнил всё, что происходило ночью, значительно лучше, потому как его ни разу не смутили две пустые бутылки соджу. Он даже вылезал из-под стола другим способом, более прогрессивным: просто подтянувшись на руках за край столешницы. Атлет! Да и желудок, похоже, у Чонгука был крепче, и голова – тоже. Просто – Герой! Его видимо, даже не штормило и не тошнило после ночных возлияний.       - Я там тебе в ванной приготовил щетку и полотенце. Можешь умыться и принять душ.       - Спасибо, не откажусь.       - И приложи лёд к глазу, - хотя всё было не так страшно, как можно было ожидать. Видимо вовремя оказанная ночью в качестве «сам-себе-врача» помощь сыграла свою роль – опухоль почти спала, остался только сине-фиолетовый фингал.       Правда, ещё заметно выделялся на бледном лице кроваво-красный глаз вампира, которым только что по ночам пугать прохожих. Да, это будет проходить долго.       - А ещё могу дать нижнее бельё. Я смотрю, теперь мы с тобой стали одной комплекции. - и грустно добавил: - Ты похудел.       - Зато ты накачался. Спасибо, не надо, - пропустив последнее замечание.       - Завтракать будешь? Стол уже накрыт, - и злорадно про себя усмехнулся от всё же ожидаемой реакции.       Чонгук лишь глянул на это съестное изобилие, вдруг позеленел и, согнувшись, тоже бросился в туалет.       Тэхён философски поглядел ему вслед: «Не, не Герой». И пошёл за ещё одной порцией таблеток от похмелья.       После них Чонгук даже немного порозовел. От завтрака всё же отказался, как и от кофе-чая. Лишь произнёс:       - Твоя рубашка. Буду должен.       Тэхён хмыкнул:       - Не парься, всё нормально.       Чонгук ещё немного постоял посреди кухни, словно что-то забыл, поднял с пола рюкзак и куртку.       - Я пойду, - проходя через прихожую, взглядом невольно снова задержался на белёсых разводах стены. Даже притормозил. - Ты бы хоть стену вытер, - не глядя на Тэхёна.       Тот сначала даже не понял, о чём это он, но, проследив за взглядом, лишь грустно усмехнулся.       - Зачем?       Чонгк от этого даже опешил, но говорить ничего больше не стал.       - Пока.       - Бывай.       И уже закрывая дверь за своим ночным гостем, Тэхён вдруг подумал: а до чего же они всё-таки договорились? Ответа не было.       …Ответа может, и не было, а вот одна мысль, пришедшая вдруг в голову, укоренилась там окончательно, приняв форму руководства к действию. А, именно – теперь, когда они с Чонгуком вроде как типа «по-нормальному» поговорили, можно на голубом глазу, спокойно так звонить ему и приставать с разными идеями. Вроде как, по-дружески.       Правда, трусливая мысль всё же посещала, что Чонгук, протрезвев, ничего ему так и не простил, да только гнал от себя эту мысль.       А вот идея, завладевшая всеми помыслами Тэхёна, ему покоя не давала, заставляя постоянно об этом думать, потому как тому было ничего непонятно, и именно поэтому хотелось с ней разобраться.       Итак, госпожа Пак. Кто же она Пак Чимину? Почему тот ездит постоянно к ней? Почему скрывается? Что это за детективная история? А, значит, нужно об этом рассказать Чонгуку. И рассказать так, чтобы того заинтересовать. Только вот непонятно, заинтересуется ли он тем, что связано с его уже, похоже, «бывшим»? Но попробовать стоило.       Руки были такими мокрыми, да и сам весь, словно только что вышел из душа, забыв вытереться. Давно Тэхён так не волновался.       - Чонгук? Привет, - вроде спросил так, словно они созванивались каждый день, словно это привычно обоим.       - Привет, - тот явно был озадачен, но не был ни зол, ни даже раздражён его звонком.       - Слушай. Теперь у меня есть к тебе разговор, - и сразу добавил, чтобы пресечь ненужный вопрос – «о чём?»: - Это не о нас с тобой, но поговорить хотел бы. Но не по телефону. Не забежишь ко мне вечером?       Секундная заминка.       - Ну,… давай забегу.       - Окей, жду, - и сразу же отключился, словно боялся, что Чонгук передумает.       Пока ждал его, вылакал уже вторую бутылку пива, на что-то более крепкое после их посиделок на полу недельной давности глаза не глядели. Но выпить хотелось, от нервов уже сгрыз все ногти пока, правда, только на руках, но уже с интересом поглядывал на свои ноги.       А ещё, вдруг внимательно поглядев на свою руку, снял с запястья оба браслета, теперь они казались лишними. Теперь Тэхёну хотелось не вспоминать прошлое, а жить будущим, очень надеясь на то, что это будущее будет у них с Чонгуком все же общим.       От звонка в дверь всё равно вздрогнул.       - Привет, - Тэхён посторонился, приглашая Чонгука войти.       - Вроде как уже здоровались, - тот сбросил обувь, снова пройдясь машинально взглядом по подтёкам на стене.       Тэхён на это уже только усмехнулся. Стереть их? – такая мысль даже не приходила в голову.       - Выпьешь? – оба прошли в кухонную зону.       - А поесть нечего? Если честно, жрать хочется дико. Сегодня даже не завтракал ещё. Хочешь, что-нибудь закажем. Заодно и поговорим.       - У меня всё есть, – и Тэхён стал вытаскивать из холодильника многочисленные контейнеры и пакеты запасливой собаки.       Чонгук глядел и удивлялся.       - Зачем тебе столько всего? Ты же, наверно, даже съедать всё это не успеваешь?       Тэхён лишь усмехнулся.       - Не поверишь, успеваю. Я так соскучился по корейской еде, что теперь у меня в холодильнике мини-ресторан национальной кухни.       Тот оглядел заставленный стол.       - И пива, если можно. Ничего крепче не пью уже порядка недели после той нашей попойки.       - Аналогично, - Тэхён усмехнулся про себя, доставая из холодильника две бутылки.       Они снова сидели напротив друг друга, только почему-то того напряжения, что было ранее между ними, уже не было. Оба непроизвольно поглядывали друг на друга.       Тэхён только сейчас, внимательно приглядевшись, заметил, насколько Чонгук повзрослел. Глаза. Прежде всего, у него изменился взгляд. Из практически детского превратился не просто во взрослый, взгляд у Чонгука стал пристальным и профессионально внимательным. Что-то было в нём ещё, а может, Тэхёну это лишь казалось, да только не разрешал себе даже думать об этом.       А Чонгук, исподволь наблюдая за этим новым Тэхёном, с грустью отметил осунувшееся лицо и какие-то нервные движения, чего раньше никогда не было у всегда уравновешенного, спокойного, даже какого-то пофигистичного друга. Он, конечно же, понимал, что тому здорово в жизни досталось, просто глядеть на это почему-то было больно.       Ели молча, всё так же невзначай переглядываясь, Тэхён давал другу возможность спокойно насытиться.       И только, удовлетворённо откинувшись на спинку стула, Чонгук выдохнул:       - Спасибо. Ну, что там у тебя?       И Тэхён рассказал другу всё, что смог узнать. В первую очередь про то, что встретил здесь трейсеров из своей пусанской группы, - на это Чонгук хмыкнул, - милые посиделки Тэхёна в клубе с Сетом он хорошо помнил - рассказал про то, что попросил их пошпионить за офицером Паком, – на это Чонгук удивлённо вскинул на него глаза - рассказал про скрытые передвижения его напарника, и про заранее заказанные такси, и про то, что всё же выяснил, кого посещает Пак Чимин, и про «госпожу Пак» тоже рассказал.       Чонгук слушал, не перебивая, Тэхён уже понял, что не заинтересовал его своим повествованием. Стало грустно почему-то.       - Знаешь, Тэ, - он так назвал его впервые за всё время их общения после возвращения того в Корею, - я обо всём этом уже в курсе.       А вот это было неожиданно.       - В курсе? Пак тебе рассказал? – удивлению Тэхёна не было предела.       Чонгук удовлетворённо усмехнулся, ему было приятно, что на самом деле смог сам удивить Тэхёна.       - Ага. Хочешь узнать, в чём здесь дело? Чимин не просил держать это в тайне, но я всё равно надеюсь, что ты не будешь об этом трепаться направо и налево. Насколько я знаю, он больше никому об этом не рассказывал.       И он поведал Тэхёну всю эту грустную историю про маму и отца Чимина. А также рассказал, что предложил свою помощь напарнику, если та будет ему нужна.       Тэхён долго после сидел в раздумьях и вдруг сказал:       - Так, значит, надо ему помочь.       - Надо, - Чонгук согласно кивнул. - Но как?       - Надо подумать, - протянул Тэхён, уставясь куда-то мимо друга. И вдруг, что-то вспомнив: - Только я не понял, а чего он так шифруется? Кого боится?       Чонгук отмахнулся.       - Да это его личные тараканы. Отец пригрозил, что если тот будет ему мешать, будет ездить всё время к матери и что-то выяснять, то тот увезёт её туда, где он уже вообще не сможет её найти, и никогда больше не увидит. И сказал, что будет за ним следить. И поэтому Чимин думает, что если будет незаметно ото всех туда ездить, то никто об этом не узнает. Я уже пытался ему объяснить, что его всё равно сдадут если не медсёстры, то врачи клиники. Да только тот не слышит меня, говорит, что всем заплатил, чтобы его не выдали. Как будто его отец не заплатил, чтобы, наоборот, всё ему докладывали. И заплатил явно значительно больше.       - Да, дела, - протянул Тэхён. И вдруг ему пришла в голову одна мысль: - Слушай, а что, если съездить в эту клинику и поглядеть на неё поближе? Как ты думаешь? Может на месте какая мысль озарит? – и так глядит на Чонгука выжидающе.       - А, что? Это – мысль. Поезжай.       - Один? – Тэхён вопросительно и непонимающе поглядел на Чонгука. - Ты же знаешь, я не вожу машину.       - Что? Неужели так и не научился? – тот глядит недоверчиво.       - Не-а. А зачем? Везде выручало такси, ну, или, - он откашлялся, - кто-нибудь подвозил.       - Ясно, - Чонгук протянул, снова откидываясь на спинку стула и сузив глаза, уставился на вмиг замершего Тэхёна. - Ты хочешь сказать, что мне надо ехать с тобой?       Тэхён лишь закивал, словно китайский болванчик и уставился на него безмятежными глазами, хлопая длинными ресницами.       - И нечего делать из себя куколку, - Чонгук хмыкнул. - Со мной это не прокатит. Кому, как не мне знать, как ты умеешь матом крыть да драться. Вон, еще и глаз не прошёл, - и он тыкнул себе в скулу и поморщился от боли.       Тэхён сразу сдулся, вздохнул и опустил голову.       - Ладно, поедем. Только в субботу я занят, давай в воскресенье. И ещё, мой байк не подойдёт, слишком заметен. Надо будет взять машину напрокат, самую невзрачную, чтобы не привлечь ничьего внимания.       И увидел, как сразу засветились теплом эти бархатные глаза, как пусть всего на миг из них ушла тревога и боль, как совсем чуть-чуть растянулись в улыбке эти чувственные губы.       Чонгук не мог отвести глаз от этого зрелища, зависнув, как и раньше, как сто лет назад, впитывая в себя этот знакомый, почти забытый, но такой родной, невероятный образ. Он медленно, но неотвратимо вспоминал того, прежнего Тэхёна, и его сердце начинало постепенно наполняться невероятно лёгким теплом их когда-то общего прошлого.       …Чонгук взял в прокат «Кия Спортейдж», - да что же это такое, снова дежавю - только не белую, какая была у Мишки, – такая была бы слишком заметна даже в сумерках – а чёрную.       Молчание было словно осязаемым. Оно летало тяжёлым пологом между ними. Каждый боялся прервать эту игру в молчанку. Тэхён понимал, что разговор надо начать ему, это же он стал инициатором поездки. Только никак не решался, да и о чём говорить, не знал.       И вдруг Чонгук подал голос, что удивило:       - Музыку включать не хочется, расскажи что-нибудь из своей бурной заграничной жизни, - и хмыкнул от своих же слов.       «Бурной? С чего только Гуки это взял? Не было у меня никакой бурной жизни!» - даже стало обидно как-то. Что рассказывать, понятия не имел.       И вдруг решил рассказать о первых двух годах в России, об одиночестве, не для того рассказать, чтобы его пожалели, а просто, чтобы Чонгук понял, какого это жить в чужой стране совсем одному.       Тэхёну даже показалось, что тот и не слушает его вовсе, словно он был весь в себе. Даже расстроился – зачем тогда просил рассказывать?       А Чонгук в самом конце рассказа вдруг усмехнулся и даже как-то расслабился:       - А мне понравилось, как ты этих двух девчонок разнять пытался. Значит, кричал им «Брейк!»? Моя школа! – и удовлетворённо заулыбался.       Тэхён сначала даже подзавис – он ему об одном, а тот услышал совсем другое. И только спустя какое-то время понял, что во всём его рассказе Чонгук хотел услышать лишь одно: что Тэхён его не забывал всё это время. И это «Брейк!» стало тому подтверждением. Так ведь, и действительно, в тот момент Тэхён почему-то вспомнил именно это чонгуковское слово, которое раньше никогда не произносил даже вслух.       Все-таки странно иногда работает наша мысль, заходя абсолютно с другого конца, с чёрного хода что ли? Или же – что хотим услышать, найти в словах другого человека, то с радостью и умилением и находим.       Только после этого рассказа Чонгук вдруг повеселел как-то и даже что-то тихо стал напевать себе под нос.       … На стоянку возле клиники заехали тихо, фары выключили. Что они хотели здесь найти? Тэхён просто мечтал хотя бы немного побыть рядом с Чонгуком. Потому и выдумал эту поездку, а тот и повёлся, или же просто хотел повестись. А Чонгук? Какие были мысли у него? Что он хотел?       Тэхён глядел на профиль друга, что внимательным взглядом окидывал окрестности, и понимал, что готов так всю жизнь просидеть с ним в этой старенькой, пропахшей табаком машине, только бы тот не гнал его от себя. И даже не догадывался, что Чонгук, рассматривая местность перед собой, боковым зрением тоже наблюдал за Тэхёном. И прекрасно видел, что тот, не отрываясь, глядит только на него, и от этого почему-то сердце Чонгука, когда-то давно поделённое на две половины, враз забилось, застучало так громко, колотясь о рёбра, словно торопилось вновь прикоснуться к той второй своей половине, так давно потерянной. Его сердце, конечно, тут же признало её – эту половинку - даже на расстоянии. Вспомнило и позвало к себе.       Потому и негодовало сердце, колотясь и беснуясь, потому и терзалось сейчас в одиночестве, что недоступна была пока ему эта его вторая половина, слишком далека ещё была, не дотянуться. Но тянется уже, срывая невидимые преграды между этими двумя мальчишками, между этими двумя половинками одного целого.       И воздух вдруг потяжелел между ними, когда Чонгук тоже повернул голову к Тэхёну. И ни один из них не шелохнулся, но и не отвёл взгляда.       Поэтому лёгкий стук в окно автомобиля прозвучал буквально набатом, громом, взрывом, напугав настолько, что сердца обоих даже замерли, не решаясь стучать дальше.       И вдруг хрипловатый знакомый голос тихо произнёс:              - Так, господа Холмс и Ватсон, и что это мы здесь делаем?       Чонгук и Тэхён – оба, словно после глубокого сна, тяжёло разрывая зрительный контакт, уставились в окно, за которым абсолютным сюром выглядело бледное, усмехающееся лицо главного юриста клана Ким – Мин Юнги. Однако каким бы невозможным это не казалось, но это был он, собственной персоной. И эта персона продолжала, усмехаясь, скалиться и постукивать, словно задолбавший дятел, в окно автомобиля. Пришлось окно приоткрыть.       - Может быть, пустите? – Мин уже просто смеялся, глядя на офигевшие лица обоих парней. - Итак, спрошу снова – что господа здесь делают? – устраиваясь на заднем сиденьи.       Первым пришёл в себя Чонгук – это, скорее всего, было профессиональным, и он сразу же занял обвинительную позицию.       - А что здесь, интересно знать, делает господин Мин? У Вас тут лежит кто-то из родственников? – прохладно, натянув на себя маску строгого копа.       Однако юриста вопрос абсолютно не смутил, даже вроде как развеселил ещё больше.       - Почему-то мне кажется, что мы все здесь по одному и тому же вопросу.       - И по какому? – Чонгук был строг и серьёзен.       - Играем в открытую? – Мин перестал улыбаться и сощурил свои лисьи глаза.       - Хорошо, - Чонгук не повёлся. - Начинайте.       Мин Юнги усмехнулся.       - Ну, ладно. Я так понимаю, что мы с вами здесь из-за госпожи Пак. Это так? - парни переглянулись и неуверенно кивнули. - Хорошо. Тогда вопрос – Пак Чимин в курсе, что вы что-то замышляете?       Ответил Чонгук:       - Нет, не в курсе, - и сразу же добавил: - А он в курсе, что Вы что-то замышляете?       Мин снова усмехнулся, разговор с Чонгуком ему явно нравился.       - Нет, не в курсе. Но может быть, нам ввести его всё-таки в этот самый курс? Как думаете? Или же он будет не сильно рад вашему вмешательству?       - Или Вашему? – коп в Чонгуке не собирался сдаваться.       - Ладно, тогда играем дальше. Я ведь правильно понимаю, что здесь только друзья Пак Чимина? – и улыбки как не бывало.       - Однозначно, - Чонгук в ответ.       - Отлично. Значит, вредить ему никто не собирается? – и, почувствовав, что оба парня уже хотели возмутиться, даже выставил вперёд обе руки в знак примирения. - Я просто спросил. Тогда ещё один вопрос: вы что-нибудь придумали? – на что оба отрицательно замотали головами. - Понятно. Тогда будем придерживаться моего плана, если никто не против.       - И в чём он заключается? – осторожно Чонгук.       - Чтобы освободить из невольного плена мать Пак Чимина и ненадолго спрятать её. Пока только это.       Чонгук с Тэхёном переглянулись. Тэхён во время всего разговора только переводил взгляд с одного на другого. Но тут решил тоже поактивничать.       - У меня есть вопрос: Пак Чимин обещал Вам за это заплатить? – и добавил: - Игра продолжается, так что играем в открытую.       Мин Юнги долго внимательно разглядывал Тэхёна, будто видел его впервые.       - Хорошо, только тогда правда с обеих сторон, - два согласных кивка. - Он сам попросил меня что-нибудь придумать. Я пока не отказал ему, но и не согласился, так как у меня не было плана. Сейчас он есть, поэтому я могу открыто сказать ему о своих намерениях. И он мне не платил, и платить не будет. Это дружеская услуга.       - А почему он именно Вас попросил об этом? Кто Вы ему? – снова в бой пошёл Тэхён. И хотя он всё знал, ему было важно, чтобы всё узнал и Чонгук. - Правду, господин Мин. Только правду.       Мин Юнги внимательно ещё раз заглянул тому в глаза, затем перевёл взгляд на Чонгука.       - Мы с Пак Чимином нравимся друг другу, - и глядит только на Чонгука. - Я знаю, что Вы, офицер Чон, расстались с ним, поэтому сейчас могу спокойно об этом говорить. Так что, именно меня он попросил об этой услуге.       Чонгук даже не удивился, он уже это предполагал, сейчас же просто убедился.       Только сказал:       - Меня Чимин тоже попросил об этой же услуге, - и усмехнулся Мину. У того даже вытянулось лицо, он такого явно не ожидал. - А Вы, господин Мин, думали, что у Вас эксклюзивное право? - но решил не портить тому настроение и не влезать в их отношения, ведь с Чимином было уже всё в прошлом. - Не напрягайтесь так, хён лишь спросил, смогу ли я помочь, если что.       И видно было, как невозмутимый и вечно ироничный Мин вдруг облегчённо выдохнул, на что Чонгук с Тэхёном удивлённо переглянулись. «О, здесь, оказывается, тоже пахнет чувствами?».       - Ну, что же, господин Мин, излагайте Ваш план. Мы – само внимание.       …План Мина оказался простым, как сто вон, поэтому мог и сработать. Как охарактеризовал его после Тэхён - «низкосортный вариант голливудского боевика».       И «четверо смелых» приступили к его реализации. Естественно, пришлось сознаться, что они все теперь в одной упряжке. Когда Чимину об этом доложили, он удивился так, что даже стал заикаться. Видеть вместе столь различных, и в то же время, столь схожих по своим жизненным принципам людей, готовых рисковать ради него, было непривычно, но, что греха таить, очень приятно. А самым приятным стало то, что он всё-таки не ошибся в Мин Юнги.       А ещё ему было безумно приятно видеть вместе Чонгука и Тэхёна. Да не просто вместе, те находили любые причины, чтобы приезжать вместе, уезжать вместе, и толкались всё время тоже рядом, постоянно переглядываясь, будто никто ничего не замечал и не понимал.       Между Чимином и Чонгуком тоже наладились отношения, ушла их неразговорчивость, возникшая после разрыва, что было немаловажно для общего дела. Теперь они снова стали отличными напарниками. Между всеми остальными также сразу же установился вполне деловой, можно сказать, почти дружеский контакт. Ведь теперь никто не претендовал на кого-то, на кого бы мог претендовать другой. Ну, вы поняли мою мысль!       И теперь для того, чтобы как можно больше привлечь внимания к своей персоне, Пак Чимин старался постоянно ошиваться в клинике, иногда даже устраивая там небольшие скандалы и угрожая персоналу «вывести их всех на чистую воду». Этим они добились лишь одного: отец Чимина, и, правда, решил перевезти свою супругу от греха подальше в другую клинику.       Главной проблемой было выяснить – в какую именно клинику её отвезут. И тут Мин Юнги не сплоховал. Зря что ли клан Ким платит хорошие деньги своим личным хакерам?       Те по заданию Мина выяснили - куда отправится доживать свой век несчастная госпожа Пак. Ею оказалась никому не известная заштатная клиника, затерянная где-то в глуши на севере страны, почти на границе с Северной Кореей.       После же следовало решить, где спрятать бедную женщину до поры, до времени, чтобы её быстро не нашли. Чонгук бил себя кулаками в грудь и доказывал с пеной у рта, что лучшего места, чем квартира его бабушки в Пусане, не придумать. Чимин был согласен. Однако на это Мин резонно заметил, что все родственники его «бывшего» попадут под проверку в первую очередь. Да и Пусан – это слишком далеко.       Поэтому решили сделать проще, тем более было необходимо, чтобы женщина находилась в «шаговой» доступности: временно её было решено поселить в квартире Тэхёна, – их, вроде как друг с другом ничего не связывало - приставив к ней охранника на всякий случай из службы Кимов. Тэхён же нанял ещё помощницу по хозяйству и врача, чтобы ту сразу же стали выводить из медикаментозного овощеобразного состояния. Она ещё будет им очень нужна, и именно, находясь в здравом уме и твёрдой памяти. Сам же Тэхён на это время должен был переехать пожить в особняк к братьям.       Можно было подумать, что Кимы глухие и слепые. Они, конечно, тут же просекли какую-то нездоровую активность младшенького да и Мина - тоже, и не оставили это без внимания. Пришлось сознаваться. Те выслушали, переглянулись, помолчали, подумали, и Намджун озвучил:       - Ясно. Мы не вмешиваемся, нам это всё не нужно, но если будут проблемы, озвучьте.       На чём разговор и был окончен.       И вот он – день «Х».       Нервничали все страшно, ведь любая неосторожность могла привести не только к тому, что Чонгук и Чимин могли, например, лишиться государственной службы, но и всем четверым могли грозить немаленькие такие сроки заключения за похищение и нападение на людей. И неважно, что это родная мать похитителя.       По закону за госпожу Пак отвечал лишь её муж, оформивший вовремя на себя опеку, с которым она, кстати, была пока даже не разведена.       Надежда оставалась только на юридическую изворотливость Мин Юнги, если только его самого не посадят. Но о грустном никому думать не хотелось. Сегодня все были готовы к подвигу, сегодня все шли в бой за справедливость!       …Этот отрезок пути был единственным, по которому могла проехать машина «Скорой помощи», везущая больного человека в психиатрическую клинику под Чхорвоном. Дорога была такой же забытой Богом, как и сама клиника. Она постоянно петляла, теряясь между сопок, то, падая вниз к бегущим порогами горным речкам, то, убегая вверх к покрытым снежными шапками вершинам недалёких гор, то, блуждая между тёмных стен вечнозелёных вековых елей.       Вот такой участок и был выбран в качестве места «боевика» - тёмный, узкий, мрачный, по которому редкий автомобиль проедет хорошо, если раз в сутки.       И вот на этом самом месте решено было устроить «аварию». Якобы здесь столкнулись два автомобиля, на дороге лежат два мёртвых – или раненых - тела, и повсюду кровь, даже черты лица не определяются – кетчуп (томатный, без специй, чтобы глаза не ел) в помощь.       Машина Мина, взятая напрокат, но с «липовыми» номерами, обгоняет «Скорую», набирает ход, проезжает ещё порядка пары километров и с визгом останавливается впритирку к авто, в котором находятся оба «смертника» - Чонгук и Тэхён. Именно эти две машины типа столкнулись.       Место «аварии» уже подготовлено. Созвон с Чимином, машина которого находится также в паре километров, но в противоположном направлении, на пути в клинику, подтверждает, что никакие авто мимо него не проезжали, значит, путь чист в обе стороны. Ненужных гостей не ожидается.       Парни, щедро облитые кетчупом, падают в экзотических позах на асфальт. Мин скрывается в ближайших зарослях леса.       Вдалеке вырисовывается белый силуэт «Скорой», в ней лишь водитель и врач. Машина резко тормозит, заметив аварию на дороге. Мин осторожно выходит из укрытия, его задача – не дать никому никуда позвонить. Но те и не пытаются. Оба, оставляя без присмотра пациентку, скорее бросаются спасать раненых. Да только спасти не успевают, потому как оба раненых вдруг оказываются вполне себе живыми и здоровыми, они лёгкими ударами вырубают обоих медработников и переносят их в «Скорую», где надёжно связывают и заклеивают рты. Суток вполне хватит, чтобы очухаться, а там их найдут. Сорри, сорри!       С противоположной стороны подъезжает Чимин. Эту машину видеть никто не должен, чтобы нельзя её было даже описать.       Госпожу Пак в полусонном состоянии переносят в его машину и та, сорвавшись с места, мчится назад в Сеул, номера на ней, как и на всех «липовые», так, на всякий случай.       Мин Юнги на своей несётся вдогонку за Паком, чтобы подстраховать, если что.       Чонгук с Тэхёном, наскоро смыв кетчуп и переодевшись, уезжают в противоположном направлении, сначала в сторону клиники, потом - через Чхорвон, далее по побережью, чтобы вернуться в Сеул через Инчхон.       План, конечно, был так себе, но на первое время вполне сгодился. А дальше всё зависело от Мин Юнги, его профессионализма и ещё от одной очень милой, но чрезвычайно взбалмошной и непостоянной особы – удачи!