Найди меня! Дождись меня!

      *****       Чонгук долго размышлял над словами Чимина, прокручивая в голове каждое слово, словно через мясорубку. Тот их разговор не давал ему покоя.       Обида. Надо же? Оказывается, всю свою жизнь Чонгук постоянно на кого-то обижался, и обижался именно на то, что его бросали: его родители, родители Тэхёна, сам Тэхён, Чимин.       Так уж получилось в его жизни, что все самые важные для него люди, его покидали. Да, не по своей воле, если не считать Чимина, только легче от этого не становилось.       Но, как ни странно, именно Чимина он смог понять и простить легче всего. Ведь, оказывается, у него никого больше не было! Он ему ни с кем не изменял. И был всю дорогу хорошим, верным, преданным другом. Именно, другом. Пусть кто хочет, назовёт это «дружбой с привилегиями». Это всё было неважно. В приоритете у них была именно дружба. Ведь Чимин всё это время был рядом, заботился, подставлял плечо, понимал и принимал его таким, каким Чонгук был. При этом даже заставил его немного измениться, вылезти из его раковины, причём заставил так, что сам Чонгук даже не понял этого. И ушёл лишь тогда, когда просто-напросто сам влюбился. Ушёл, сделав для Чонгука всё, что смог.       Теперь - родители Чонгука и родители Тэхёна. Мальчик вырос и смог наконец-то отпустить ту детскую обиду, которую держал на них. Ведь в конечном итоге они тоже сделали для Чонгука всё, что смогли, всё, что успели. На большее им не было отведено времени Высшими силами.       И Тэхён. Это было самым сложным. Чимин сказал, что тот не жалел его, а только и делал, что обижался. И только серьёзно обдумав это, понял, что так и было. На самом деле Чонгук действительно ужасно злился на него, злился на всё, что Тэхён рассказывал про свою жизнь вне Кореи. И как оказалось, на самом деле, он злился не на то, что у Тэхёна была какая-то своя личная жизнь, он злился на то, что эта жизнь проходила без него, без Чонгука, что он не был частью его жизни.       А ещё он страшно обозлился на тот их момент в прихожей. А ведь, если подумать, Чонгук тоже тогда не был готов ни к каким отношениям, и уж тем более, к сексуальным. И чем бы тогда всё у них ни закончилось, всё равно была бы злость, боль и обида. Видимо, ещё было слишком рано для всего.       И всё равно простить Тэхёна Чонгуку было сложно, слишком свежа была рана, слишком долгой была обида.       Тихий рингтон вывел Чонгука из глубоких раздумий. Номер был незнаком.       - Слушаю?       - Это Чон Чонгук? – в трубке прозвучал нежный девичий голос.       - Да, это я, - Чонгук удивился. Девушки ему не звонили.       - Здравствуйте. Меня зовут Ким Сухи. Я сестра Тэхёна...       *****       Мин с любопытством разглядывал квартиру Чимина – обычную студию, просто с приличным современным ремонтом. Задержал взгляд на широкой кровати. Везде было прибрано, даже кровать застелена, на что улыбнулся уголками губ – аккуратист.       - А ничего так, приличненько, – Чимин на это замечание усмехнулся и покачал головой. - Напарник ведь жил у тебя? Да? – повернулся всем корпусом к хозяину квартиры и вперился в него взглядом. И снова эта блядская хитринка.       С Чимина сползла улыбка.       - Мне не нравится этот разговор. Я не понимаю, при чём здесь Чонгук.       - Не, не, не напрягайся, пожалуйста, - Мин даже выставил вперёд руки в извинении. - Просто проверяю одну свою гипотезу. Если честно, я этого не знал. Прокол с моей стороны. Я думал, вы только встречались, а оказывается, у вас с ним всё было настолько серьёзно, - и тоже уже без улыбки глядит на Чимина.       Тот почесал лоб, глядя в пол, шумно выдохнул.       - Если уж совсем честно, всё не совсем так, как выглядит. Мы даже дома виделись нечасто. Просто мне надоело его постоянно возить, вот и предложил ему переехать ко мне, да и прожили вместе всего несколько месяцев, - и, предупреждая следующий вопрос, тут же добавил: - Только не спрашивай, почему мы расстались. Окей? Всё равно не отвечу.       Юрист нечитаемо рассматривал Чимина.       - Ну, окей… пока, потом всё равно спрошу.       На что Чимину ничего не оставалось делать, как просто хмыкнуть: «Настырный парень!». Вслух же, пресекая дальнейшие расспросы, проговорил:       - А про какую гипотезу ты говорил? Что-то я не понял.       - Конфеты.       - Конфеты? – Чимин не понимал.       Мин улыбнулся и ткнул пальцем в простую пластиковую конфетницу на кухонном столе, в которой лежала горка бананово-молочных «Чупа Чупс».       - Я знаю только одного человека, который настолько же любит сосать эти леденцы. Они и в кухне особняка Кимов навалены горкой.       - И кто же это? – копу стало очень интересно.       - А сам не догадаешься? Ким Тэхён, - и почему Чимин не удивился? – И что самое интересное, они у него с тем же вкусом. И только с одним.       - А чего удивляться? Они ведь знакомы тысячу лет. Кто кого на них подсадил, не знаю. Но я и сам иногда их сосу, привык уже, - и снова усмехнулся. - Кстати, не хочешь? Они ничего так.       - Нет уж, спасибо. Зубы надо беречь, господин коп. Да и вообще, если уж сосать, то что-нибудь более приятное, - и со смешинками в глазах глядит на Чимина.       - Мы уже пошли́м, не рано ли? – Чимин даже удивился на такое его заявление.       - Ты это о чём подумал? – с детским изумлением в чистых глазах Мин. - Ай, ай, ай, какие у нас нехорошие мысли, - и даже покачал головой укоризненно. - За такое можно и родителей вызвать в школу. Я имел в виду мороженое… в рожке. А Вы, господин Пак, что подумали?       Чимин лишь досадливо хмыкнул и в очередной раз перевёл разговор на другую тему.       - Пиво или что покрепче?       Мин вскинул сразу ставший серьёзным взгляд на него.       - Если разговор будет серьёзным, тогда пиво.       - Серьёзным. Но если ты помочь мне откажешься, я в обиде не буду. Хочу сказать это тебе сразу.       - Ну, что ж, и на том спасибо.       Чимин поставил две бутылки на стол и уселся напротив – прямо дежавю - только пару дней назад был об этом же разговор с Чонгуком. Он тяжело выдохнул, сделал большой глоток пива и начал говорить:       - Я не знаю, ты в курсе или нет, что мой отец ещё совсем недавно занимал довольно высокую должность в иерархии корейской полиции. Он генерал юстиции, недавно вышел на пенсию, - Мин кивнул, эту информацию он знал. - Хорошо, продолжу. Ещё три года назад у нас была счастливая семья: отец, мама и я. Они любили меня, я их. А потом произошло то, что вывернуло всю устоявшуюся нашу жизнь наизнанку. Видите ли – отец влюбился. Влюбился. Как мальчишка, а точнее, как последний дурак! – Чимин сказал крайнее слово громко, зло выкрикнув, и тяжело выдохнул, чтобы успокоиться. - К ним в Агентство пришла работать молодая сотрудница, и отец просто потерял себя. Я всё понимаю, я уже взрослый человек. Ну, влюбился, так поступи, как мужчина – уйди из семьи и живи себе в любви и в счастье с молодой женой. Но, нет. Отец решил ли так сам, или же его настроила эта женщина, - не знаю, - но он подумал, что терять свой налаженный быт не хочет. И в понятие налаженного быта не вписывался только один человек – мама. Со мной всё было просто. Он понимал, что жить вместе с его женой в одном доме я не буду. Да и вообще, я давно уже сказал, что буду снимать квартиру, как только начну работать. Поэтому ему мешала только мама. Пока он ещё служил, разводиться было нельзя, сразу могли пойти ненужные разговоры, что было несовместимо с его имиджем и идеальным послужным списком. Это могло повлиять на его карьеру, и на все многочисленные награды и соответствующие выплаты при выходе на пенсию. Но вот он всё же выходит на пенсию. Хорошо, разведись, женись повторно. Но, снова – нет. Потому что тогда по нашим законам он потеряет, во-первых, дом, к которому за тридцать лет очень, видите ли, привык, и половину нажитого состояния, так как он выступает инициатором развода. Что касается дома, то он достался моей маме в качестве наследства от её родителей, поэтому никак не мог отойти отцу при разводе. И, я так думаю, что при таком раскладе, уже не столь обеспеченный и совсем не молодой отец был бы этой хищнице не нужен. И у них возник план, хороший план, простой – упрятать мою маму в психушку. Что они и исполнили. Как только начался дома очередной разговор о том, что именно маме надо выехать из дома, и на фоне этой несправедливости она стала повышать голос, отец тут же вызвал «неотложку» сразу из психбольницы. По-видимому, он уже заранее договорился об этом, и я так понимаю - проплатил. Потому как маму просто забрали в клинику с «приступом психического расстройства» и больше уже оттуда не выпускали. Я узнал об этом не сразу. А когда узнал, стал бить во все колокола, чтобы вызволить её. Но всё было бесполезно. В больнице я дошёл до самого главврача, пройдя лечащего врача, завотделением интенсивной терапии и заместителя главврача. И все в один голос мне говорили, что мама нестабильна, что у нее вдруг разладилась психика на почве измены отца, что она опасна не только для окружающих, но даже и для самой себя, что ей предстоит долгое медикаментозное и не только лечение. И поэтому сейчас из неё в клинике активно делают овоща. В ней мама содержится уже почти год. И она и правда с трудом воспринимает действительность. Я постоянно к ней езжу, поэтому с грустью вижу эти непоправимые изменения. Отец же перевёз в дом эту женщину, и она теперь в нём полновластная хозяйка. Сейчас он уже готовит документы на развод с мамой, а так как та недееспособна, то всё останется в руках отца – и дом, и все деньги. Правда, по закону, и мама тоже остаётся на полном его содержании, но почему-то мне кажется, что это ненадолго. Она долго не протянет, в больнице сделают всё, чтобы её не стало. Я же со своей стороны уже просто устал общаться с отцом на эту тему, тот меня просто не слышит. Я даже предлагал ему отдать маму мне, я бы за ней ухаживал, или нашёл бы, кто за ней ухаживал, на что отец ответил категорическим отказом, с какой-то дьявольской ухмылкой сказав, что надо было об этом думать раньше, когда он предлагал маме просто выехать из дома. А теперь, дескать, уже поздно. Отец просто превратился в монстра. Я никогда не думал, что он может так поступить с мамой. Я вообще никогда его таким не видел, его словно подменили или околдовали. Они с мамой всегда жили дружно. Ну, бывало, ссорились, как все, нечасто, только всегда быстро мирились. А вот, чтобы он захотел маму просто убить, такого даже невозможно представить. А теперь ещё и мне угрожает, что если я буду лезть в это дело, таскаться к ней и вынюхивать, то, дескать, у него ещё есть возможности, чтобы испортить мне и карьеру и жизнь. А ещё пригрозил, что маму тогда увезут туда, где я её вообще не смогу никогда в жизни увидеть. Вот такая невесёлая история, - Чимин уронил на стол руки. - Юнги, я не знаю, чем ты можешь мне помочь, и сможешь ли, да и захочешь ли, но всё равно прошу тебя о помощи, - и только тогда поднял на него глаза.       Мин Юнги долго молчал, тоже стиснув в замок руки на столе и перекатывая два больших пальца, уставясь на них. Чимин уже знал, что это непроизвольное действие показывает высшую степень его задумчивости.       Но вот он, качнул головой, словно просыпаясь.       - Пак Чимин, что ты хочешь от меня?       У Чимина даже сжалось сердце – не поможет. Да только решил идти до конца.       - Я хочу вытащить маму из психушки. И ещё, - он помолчал и вдруг, не ожидая от себя такого, зло выплюнул: - И ещё я хочу уничтожить отца, стереть его в порошок, лишить всего. Я хочу, чтобы он сам гнил в психушке и медленно превращался в овощ.       Юнги долго глядел на Чимина, таким он его ещё не видел.       - Хорошо. Я тебя услышал. Ничего не обещаю, но подумаю, - он поднялся из-за стола, так и не допив своё пиво. Положил руку Чимину на плечо, словно посочувствовав. - Вечер как-то перестал быть томным. Я, пожалуй, пойду.       Чимин даже не стал его провожать, почему-то вдруг показалось, что у них сразу всё закончилось, не успев даже начаться.       - Пока, - проговорил он в пустой стол.       …Чонгуку Чимин тогда рассказал всё то же самое про своего отца и маму. Именно её он имел в виду, когда говорил, что у него кто-то есть уже давно, ещё до него, Чонгука. Так как именно к ней в больницу постоянно срывался. На что Чонгук лишь удивлённо хмыкнул.       А после тот тоже долго молчал, хмурился, катал желваки. Потом просто сказал:       - Я не силён в разного рода планах, но если нужна будет моя помощь, можешь на неё рассчитывать.       Поэтому сейчас Чимин с грустью думал о том, что обиженный им Чонгук готов прийти на помощь, а Мин Юнги, на которого, что греха таить, очень рассчитывал, похоже, умыл руки. Почему-то стало больно.       А ещё подумал о том, что, по-видимому, придётся что-то думать и предпринимать самому. Ну, что ж, ему не привыкать.       ***** Просить трейсеров помогать стало почему-то неудобно, а уж Сета – тем более. Тэхёну не давала покоя мысль – куда же всё-таки, скрывая ото всех свои передвижения, ездит Пак Чимин? В нём и в самом уже вовсю играл сыщик. Поэтому решил снова проследить за офицером, но, уже, зная, в каком месте тот садится в такси, заранее туда же заказал и себе.       Что-то давно Пак не скрывался огородами, Тэхён даже подумал, а вдруг, и вообще не будет больше шифроваться? То, что с Чонгуком они разбежались, понял сразу. Тот теперь всегда шагал после работы в одиночку к себе в общагу. Значит, всё-таки Чонгук задал все те вопросы Паку, про которые сказал ему Тэхён, и по-видимому, ответы на них тому не понравились.       Можно было бы по этому поводу позлорадствовать, но почему-то не хотелось. Все те разы, что потом Тэ видел Чонгука, он казался ему каким-то потерянным, словно брошенный щенок. Нет, Тэхён даже не смог порадоваться, потому как на такого Чонгука было больно смотреть.       Тэхён в который раз уже, сидя на крыше напротив дома Пака, перемалывал в голове эти мысли, всё решал, - а может, не надо было говорить всё это Чонгуку? Пусть бы осталось всё как есть. Но сам же себе наступал на горло. Ведь Чимин признался ему, что между ним и Чонгуком не было любви, а, значит, Тэхён имел полное право применить все средства в борьбе за Чонгука.       И в этот момент появился Пак Чимин, огляделся по сторонам, и походкой шпиона снова ринулся в подворотню. Теперь уже Тэхён знал, где в конечной точке окажется беглец. Поэтому и не спешил бежать за ним. Он спокойно заказал в то место такси и, сокращая расстояние по крышам и балконам невысоких домиков, не сильно напрягаясь, побежал.       Тэхён в этот раз всё рассчитал правильно. Даже пришлось Пака немного подождать, сидя в заказанном заранее такси. Водителю сразу же сказал, что они должны будут ехать за вот этим припаркованным недалеко от них такси.       Пак Чимин выскочил из ближайшего переулка, словно чёрт из табакерки, и его такси сорвалось с места. Тэхён последовал за ним. К его удивлению конечным пунктом поездки стала Психиатрическая больница в пригороде Сеула.       Через высокие окна вестибюля Тэхён видел, что Чимин подошёл к окну администратора. Что-то сказал, ему что-то ответили, после этого он долго что-то явно выговаривал сидящей за окошком немолодой женщине, но так и не добившись своего, был вынужден выйти на улицу. Тэхён отошёл, чтобы тот его не засёк. Он ещё некоторое время в раздумьях постоял, затем снова вызвал такси и уехал.       Теперь в таких же раздумьях находился Тэхён. К кому он приезжал? Почему его не пустили? Всё это было загадочно.       И вдруг в голове парня оформился план, совсем простенький план, совсем чуть-чуть нагленький, но именно от этого и мог сработать. Он почти вбежал в вестибюль больницы - глаза на мокром месте, волосы растрёпаны.       - Почему, почему Вы не пустили только что моего брата? – и даже стал заикаться. - Вы знаете, сколько он потратил времени, чтобы сюда приехать? Как Вы так можете? – и уже всхлипывает. - Разве люди так поступают? А если бы у вас здесь лежал родной человек? – Тэхён бил наугад. - Почему? Почему Вы не пустили Пак Чимина?       Женщина за окошком администратора тут же начала с волнением оглядываться.       - Простите, простите, но я же всё ему объяснила. К ней сейчас нельзя. У госпожи Пак идёт сложная процедура, а после этого ей необходим будет длительный отдых, поэтому сегодня к ней нельзя. Навестить её можно будет только после разрешения лечащего врача. Я сказала Вашему брату, чтобы он звонил ему.       - Но у него нет телефона врача! - продолжал истерить Тэхён. - Дайте номер!       - Как же так – нет? – сотрудница сокрушённо качала головой и уже писала номер телефона на стикере.       Тэхён скорее схватил бумажку и, снова громко всхлипнув, выбежал из больницы.       «Так значит, госпожа Пак, - вытирая дорожки слёз и приглаживая волосы. - Интересно, кто это – мама, бабушка, другая родственница? А что, если это – жена?! Во всяком случае, хотя бы понятно, к кому он так часто ездит. Только почему, интересно, так шифруется, от кого прячется?» - вопросов у Тэхёна всё равно оставалась целая куча.       *****       Неожиданный телефонный звонок прервал ход мыслей Тэхёна, расслабленно валяющегося на диване. Звонок был слишком поздним.       - Слушаю.       - Нам надо поговорить.       Тэхён даже не сразу понял, кто звонит. Голос не узнал, он был глухим и даже мрачным. Но буквально через пару секунд пришло понимание – Чонгук. И тут же заволновался.       - Хорошо. Где? В баре?       Молчание. Тэхён хотел уже переспросить, но Чонгук ответил, ответил как-то неуверенно. Он словно сомневался, правильно ли поступает.       - Нет. Давай, у тебя дома, если ты не против?       - Дома? – Тот крайне удивился. Воспоминания были не из лучших. Но отказываться нельзя, от таких предложений не отказываются. - Хорошо, давай у меня дома.       - Тогда я сейчас подъеду?       - Подъезжай.       Чонгук отключился.       …Тэхён волновался так, словно это было первое в его жизни свидание. Вышагивал, считая шаги по комнате, понимая, что Чонгук появится с минуты на минуту. Только всё равно от звонка в дверь даже вздрогнул.       Открыв её, увидел точно такие же эмоции на бледном, каком-то даже измученном лице напротив. И почему-то сразу успокоился.       - Входи.       Чонгук перешагнул порог, бросил лишь шлем и скинул берцы, оставаясь в куртке, и держа в руках свой вечный чёрный рюкзак, прошёл в комнату. По пути кинул взгляд на стену прихожей и со смешанными чувствами заметил на ней так и оставшиеся блестящие дорожки от собственной спермы.       Из рюкзака достал бутылку виски и две бутылки соджу, ставя их на стол. На вопросительный взгляд Тэхёна ответил:       - Нам слишком о многом надо поговорить, всухую, боюсь, не получится, - бросил рюкзак и куртку на пол прямо возле стола.       Тэхён молча наблюдал за этим, затем открыл дверцу кухонного шкафчика и тоже достал оттуда бутылку водки и ещё две бутылки соджу.       - Если не хватит, то в холодильнике ещё есть пара бутылок соджу и две упаковки пива, - достал стаканы под виски и шкалики под соджу и водку.       Чонгук оглядел заставленный спиртным стол, кивнул.       - Должно хватить.       Тэхён выгреб из холодильника всю еду, какая там нашлась. А нашлось, словно, специально запасался, много всего. За годы, что был оторван от Родины, настолько изголодался по настоящей корейской еде, что теперь хранил в холодильнике всего столько, будто боялся, что у него её отнимут. Он стал похож на запасливую собаку, закапывающую косточку в землю, всё тащил в свой холодильник и надёжно в нём прятал.       Они расселись по разным сторонам стола и уставились друг на друга.       - И что дальше?       - Дальше будем пить, - Чонук разлил виски по стаканам, каждому почти по полному. Тэхён удивлённо моргнул. - А никто тебя сразу пить не заставляет. Как пойдёт, - и с этими словами сам отпил почти половину, при этом даже не закусив, лишь выдохнул тяжело.       Тэхён, глядя на парня, тоже сначала осторожно потянул в себя тёплый напиток, затем, когда первый глоток уже обжёг гортань, сильно хлебнул ещё раз. Чуть не подавился, еле сдержал кашель, вытирая слёзы.       В отличие от Чонгука, засунул в рот оливку.       Виски тут же ударило в голову и ещё куда-то, разливаясь теплом по груди, отчего сразу стало легко и как-то даже пофигистично.       - Ну, давай, начинай, - Тэхёну уже было всё равно, что будет тот говорить. - У тебя ведь ко мне претензии.       - Претензии? – глаза Чонгука нехорошо блеснули. - Ты считаешь пустой претензией то, что за шесть лет ни разу даже не позвонил? – Чонгук был верен себе.       Тэхён вздохнул: «Снова - здорово! Эта песня хороша, начинай сначала!». Только уже не хотелось. Не хотелось рассказывать всё то же самое, не хотелось ничего объяснять, доказывать, словно извиняясь и каясь.       - Знаешь, что? Мне кажется, ты зря это всё затеял. Разговора, похоже, не получится, - Тэхёну стало горько, он сжал губы и уставился в стол, понимая, что Чонгук сейчас уйдёт. И он, действительно, поднялся со стула и навис над Тэхёном.       - Не получится, говоришь? – голос хоть и был хриплым и злым, но уже в нём не было хотя бы этой истеричности. Он вдруг заговорил почти спокойно: – Скажи. Просто объясни мне так, чтобы я понял – неужели ты не рвался ко мне, неужели тебе было настолько безразлично? Ведь мы даже не смогли проститься.       Тэхён поднял на него глаза, встретившись с абсолютно больным взглядом. Сразу защемило сердце. Затем, чуть опустив взгляд, уставился Чонгуку куда-то в выпирающую ключицу, упакованную в чёрную водолазку, закрытый ворот которой абсолютно не мешал разглядывать постоянно нервно дёргающийся кадык.       - А уже тебе всё это говорил. Но, видимо, ты меня не услышал или же просто не захотел услышать. Повторю ещё раз, последний. Больше просто не смогу. Первое, что я хотел сделать, это позвонить тебе, но у меня тут же отобрали телефон и сказали, что никому звонить нельзя, что уже по кабельному сообщили, что пропала вся семья. И как я ни просил, меня просто не слышали. И позже я не мог позвонить. И дело даже уже не в телефоне, мне его потом разрешили купить, мне нельзя было выйти на тебя ни на прямую, не через кого бы то ни было. Все эти годы и тебя и всех наших друзей держали под наблюдением – переписку в соцсетях, телефонные звонки, СМС-ки. А если впутать во все это ещё кого-то, то и этого человека можно было здорово подставить. У меня даже была однажды возможность, мне обещали, что найдут тебя. Ты не представляешь, как я тогда обрадовался, подумал, что – вот оно, получилось! А после меня просто спустили на землю, сказав, что тогда, во-первых, подставлю тебя, и, во-вторых, тут же выйдут на меня. И получится тогда, что мои братья зря старались меня прятать. Вот и всё, больше мне добавить нечего.       Пока Тэхён говорил, Чонгук просто пожирал его глазами, желваки на скулах у него ходили ходуном. Он стоял настолько близко, всё так же наклонившись над Тэхёном, что тот чувствовал его тяжёлое дыхание с запахом виски. При этом ему так и хотелось схватить Чонгука за грудки и притянуть ещё ближе, чтобы тот был совсем рядом, чтобы глаза в глаза, и чтобы перемешать их дыхания. Да только позволить себе такого не мог, поэтому даже руки спрятал в коленях.       - Ну, предположим, - Чонгук как-то неуверенно. Ему явно не хотелось верить в то, что рассказал Тэхён. Он ни во что не хотел верить, он хотел, чтобы тот был кругом виноват, во всём. - Тогда скажи, почему, почему ты трахался со всеми этими парнями? Да еще с такой радостью мне это рассказывал! – голос Чонгука снова из шипящего стал подниматься выше. Он, наконец-то отошёл от Тэхёна, схватил свой стакан и полностью его в себя опрокинул.       А тот и не знает, что ответить на такое. Поэтому тоже выхлестал сначала всё содержимое своего стакана. Долил себе остатки виски и снова выпил. И только тогда смог говорить. И в нём тоже уже, подогреваемая алкоголем, начинала клокотать злость:       - С радостью?! Да с чего ты это взял?! Откуда ты взял какую-то радость? - Тэхён даже не сдержался, вскочил и буквально в два шага оказался рядом. - Где ты видел у меня хоть какую-то радость?! Я просто тебе всё рассказал. Сейчас уже понимаю, что не надо было, что оказался дураком, болваном, дебилом! – он уже тоже почти кричал, при этом из глаз вдруг потекли злые, непрошенные слёзы. - Я думал, что мы всё друг другу о себе расскажем, и у нас снова всё будет, как прежде! Я просто ничего не хотел от тебя скрывать! - Тэхён уже захлёбывался слезами. - А ты, а ты…!       - Что – я?! Что?! Ты думаешь, мне приятно было всё это слушать?! – Чонгук схватил Тэхёна за ворот рубашки, дёрнув сильно на себя, от чего та выползла из брюк и повисла с одного края. - Думаешь, приятно?! Блядь, да ты жил себе, не тужил без меня! Прекрасно жил! Зачем, зачем тогда я тебе?! - Чонгук зло тряс Тэхёна за грудки, сжимая всё сильнее пальцы.       Тэхён дёрнулся. Было неприятно и ужасно обидно слышать всё это, и словно котёнок за шкирку, висеть в судорожно сжатых чужих пальцах.       - Отъебись! – Тэхён зло выплюнул, пытаясь выдернуть свою рубашку из хватки Чонгука, да только у него ничего не получилось, тот держал его намертво. Тэхёна же от злости даже стало трясти. - Отъебись, говорю! - видимо, виски всё-таки сильно ударило тому в голову, и он вдруг со всего размаха, не помня себя, чувствительно так заехал кулаком Чонгуку в лицо чуть ниже глаза, больно проехавшись по скуле.       Чонгук от неожиданности рефлекторно дёрнулся сам и дёрнул ворот рубашки на себя, отрывая его наполовину, и бешеными глазами уставясь на своего визави.       - Ах, ты ж, сволочь! Гад! Ты ещё и дерешься?! Трахаешься со всеми, да ещё и руки распускаешь?! Что, правда глаза колет?! – и не долго думая, заехал Тэхёну кулаком в челюсть, от чего у того даже лязгнули зубы.        На миг даже потемнело в глазах. Тэхён медленно осел на пол, привалившись к ножке стола, да так и остался сидеть, всхлипывая и вытирая с губ выступившую кровь.       И только тогда Чонгук пришёл в себя. Он тяжело дышал, глядя на абсолютно разобранного Тэхёна: в рубашке с оторванным воротом и пуговицами, рассыпавшимися по комнате с горошечным стуком, с полным беспорядком на голове да ещё ко всему прочему и с кровоподтёком на челюсти.       Сам он наверняка выглядел не лучше: с бешеными чёрными, покрасневшими глазами, мечущими молнии, и с гематомой под левым глазом, который уже неспешно начинал покрываться кровавой сеткой, скрываясь постепенно в объятиях опухоли.       Злость испарилась. Чонгук, словно робот, огляделся по сторонам, только сейчас приходя в себя окончательно. Немного постоял. Затем сходил в ванную за двумя полотенцами, завернул в них лёд, удачно оказавшийся в лотке холодильника. Один всунул в руки Тэхёну, другой кулёк приложил к своему глазу, опускаясь рядом.       - Приложи к лицу, - не глядя на Тэхёна, - а то будет синяк.       Тэхён повиновался, ничего не говоря. Сидели так долго, молчали. Вдруг Тэхён пошевелился, отнимая от лица полотенце и бросая рядом.       - Вот и поговорили. Я так и знал, что ничего хорошего из этого не получится. Ты меня просто не слышишь. Всё, что я говорю, у тебя вызывает лишь злобу.       Чонгук на это ничего не ответил. Только почему-то вдруг в голове вспыхнул их последний разговор с Чимином и его слова, что он, Чонгук, не хочет понять Тэхёна, а только лишь на него обижается и злится. А ведь он, действительно, хотел обо всём откровенно поговорить с бывшим другом, хотел попытаться его понять, да только его снова занесло.        Он поднялся с пола, взял со стола оба их пустых стакана, непочатую бутылку водки, пару бутылок соджу, прихватил что-то из еды и снова устроился на полу рядом с Тэхёном.       Тот глянул на этот спонтанный пикник на две персоны на полу, грустно хмыкнул, взял бутылку водки, словно привычным движением отвинтил крышку и разлил её содержимое по двум стаканам. Затем о чем-то видимо вспомнил, потому как потянулся за полотенцем и, выудив из него еще не растаявшие кусочки льда, побросал их по стаканам.       - Раз ты всё-таки не ушёл после всего, продолжаем пить. - и Тэхен отхлебнул чувствительно так из стакана, лишь чуть-чуть поморщившись от боли в прикушенном языке.       Чонгук, повернув голову, тяжёлым взглядом проводил стакан с прозрачной жидкостью.       - Здорово ты научился пить в России. А ведь раньше крепкое спиртное не уважал, - и сам отпил сразу треть стакана.       - А я и там не пил крепкое.       И снова молчат. И вдруг Тэхён решил заговорить:       - Я не понимаю, почему ты решил обвинить меня во всех смертных грехах. Не хочу вызвать жалость к себе, просто напомню, если вдруг ты забыл, что это у меня убили родителей, что это я вынужден был шесть лет скрываться в чужих странах, что это я уже не надеялся вернуться домой. И хотя я как только смог вернуться, тут же прилетел в Корею, - он немного помедлил, - прилетел к тебе, - на что Чонгук резко повернул голову и уставился на Тэхёна. - Да, да – к тебе, - всё равно во всём виноват. Тогда расскажи мне, твои отношения с Пак Чимином - чисто профессиональные? - тоже повернул голову и в свою очередь уставился на Чонгука.       Тот нахмурился, резко выдохнул, снова хлебнул водки и отвернулся.       - При чём здесь Пак Чимин? – глянул угрюмо на Тэхёна.       - Ну, как при чём? – тот театрально пожестикулировал, сразу же напомнив Чонгуку Туана. - Ты же ставишь мне в укор, что я «трахался со всеми», как ты выразился. Хорошо, я со всеми, а ты только с Паком, это, значит, не считается? Я правильно тебя понимаю? Что-то у тебя какие-то двойные стандарты, - на это Чонгук засопел и уставился в стакан. - Или, может быть, обвиняя меня, ты просто забыл, что, мать твою, тоже трахался, пока меня не было?! Ну, же, поговори со мной Гуки! Ты же хотел поговорить!       И от этого «Гуки», произнесённого таким знакомым, таким любимым, ни разу не забытым голосом, снова скопились слёзы в уголках глаз. Он тряхнул головой, избавляясь от этой ненужной влаги, от этой ненужной слабости. Только всё равно ничего никуда не делось, и эта слабость постепенно затопляла парня всего, выворачивая наизнанку душу.       - Хорошо, спрашивай, я все скажу, - Тэхён, заморгав, замер. Честно говоря, услышать это не ожидал. Да, и что спрашивать? Он и так все знал, поэтому озвучил только, пьяно растягивая слова:       - А что ты мне можешь сказать? Что ты спишь с Пак Чимином? Я это и так знаю. В каких позах и позициях? Это меня мало волнует. Что ты можешь мне рассказать? А?       А Чонгука и самого уже проняло, понял, что тоже надо всё рассказывать. Да и кондиция для этих откровений вполне подходящая.       - Ну, например, что кроме Чимина у меня был ещё один парень.       А вот это было неожиданно. Нет, Тэхён подозревал, что у Чонгука мог быть не один партнёр. Да только настолько зациклился на Паке, что и забыл об этом. Поэтому сейчас лишь вроде как равнодушно бросил:       - Расскажешь?       Чонгук хмыкнул:       - Да особо и рассказывать нечего. Это было, когда я учился на первом курсе универа. Вдруг увидел, как ты идёшь по кампусу.       - Чего? – Тэхён вопросительно уставился на Чонгука, понимая, что тот явно здорово перепил. - Я шёл по кампусу университета полиции?       Чонгук грустно усмехнулся.       - Ну, да. И только когда тот парень поравнялся со мной, понял, что это не ты. А теперь представь моё состояние. Шок – это меньшее, чем можно его назвать. Ну, а после он стал проявлять ко мне интерес, ну, и, так вот всё и случилось.       - Ясно, - Тэхён помолчал. - Что? Неужели, настолько похож?       - Только внешне, и только издалека. Характер совсем другой, да и всё остальное – тоже, - как-то быстро закончил Чонгук откровение.       Тэхён усмехнулся, он понял, что тот имел в виду. Однако любопытство продолжало жечь.       - И почему же вы расстались?       - Не поверишь, но он меня бросил. Хотя, почему не поверишь? - Чонгук изогнул губы. - Он сказал, что я никакой: неинтересный и необучаемый.       Тэхён в недоумении изогнул бровь.       - Мы с тобой, конечно, многое не успели сделать, или успели, да не то, что надо, но…, - он помолчал, - ни в жизнь в это не поверю, - закончил убеждённо, допивая водку, и громко долбанув стаканом о цементный пол лофта.       Чонгук на это лишь пьяно нахмурился, видимо, воспоминания были одни и те же.       - Зачем, вот скажи мне, блядь, зачем мы с тобой тогда…? – Тэхён даже не смог договорить. Однако Чонгук и так понял, о чём речь. Снова сунул нос в стакан и уже не торопясь допил тёплую водку. И вдруг с какой-то горечью в голосе сказал:        - Я хотел тебя, безумно хотел, хотя ужасно злился на тебя. Просто подумал, что ты сейчас мне всё объяснишь, и между нами всё будет, как прежде. И подумал, что секс у нас с тобой будет фееричный, - Тэхён от удивления распахнул глаза. Чонгук ведь озвучил все его мысли. - Как дурак с этой анальной пробкой в жопе целый день ходил, чтобы всё было проще. Я сразу решил, что буду снизу.       - А я подумал, что у тебя уже был в тот день секс, поэтому ты уже был растянут, и как-то горько стало, и честно говоря, даже обозлился. Я не понял, зачем ты тогда полез ко мне, если уже с кем-то был в тот день.       - Не было никакого секса, у меня уже давно никого не было, - Чонгук глядел в пустой стакан.       - А… Чимин? – неуверенно Тэхён.       - А что – Чимин? С ним тоже давно ничего не было. Да и вообще, сошлись мы с ним скорее по рабочей необходимости: он предложил, я не отказался. Сильных чувств между нами не было, но что-то точно было – врать не буду. Он был нужен мне, я – ему. Он мне в то время очень помог, когда я только пришёл в отдел. Он стал для меня не просто напарником, но ещё и другом. Мне тогда очень было нужно, чтобы кто-то был рядом. А он не просто был рядом, он меня всегда поддерживал, и даже, чего уж там, смог вытащить из того состояния, в котором я находился с того времени, как пропал ты, и как погибли твои родители. Ну а после того, как ты сказал, что за ним следует понаблюдать, у нас случился разговор, прямо в тот же день, и я вообще от него съехал. Мы разошлись. Да ты и сам это знаешь, - Чонгук продолжал задумчиво вертеть в руках пустой стакан. Задумался, но вдруг продолжил: - Знаешь, я ведь уже тогда в баре понял после твоих откровений, что не надо к тебе идти, да только всё на что-то надеялся. Ещё раз подумал уйти, когда ты предложил остаться в коридоре, типа – давай, сделаем всё по-быстрому. Да только как грёбаный мазохист решил испить свою чашу до дна. Ну и в итоге получил, что хотел: ты меня просто тупо выеб, как последнюю шлюху.       Тэхён даже ничего не стал на это отвечать, лишь зажмурился, вспоминая тот их секс в прихожей. Чонгук был прав, ничего тогда не надо было. Видимо, не сошлись звёзды. Вслух же лишь сказал:       - Прости меня. Да, не надо было нам с тобой тогда…       - А чего ты извиняешься, я сам к тебе напросился. Значит, сам во всём виноват.       - Да нет, я тоже понимал, что не надо. Если честно, настроя не было. Хотел с тобой лишь поговорить, очень хотел не только всё о себе рассказать, но и тебя послушать – как ты жил все эти годы. А ты промолчал, ничего рассказывать про себя не стал. Ну и как-то мне это всё не понравилось, только засунул все свои ненужные мысли далеко. А когда ты предложил пойти ко мне, подумал, может так и лучше, может, так станем сразу друг другу ближе. А после ещё и сам накосячил. Даже не знаю, почему решил всё сделать в прихожей? Не спрашивай, не знаю. Да только всё вышло ещё хуже, чем было, лишь отдалились друг от друга больше.       Снова помолчали.       - Гуки, а почему ты вообще решил, что между нами что-то в тот раз должно было быть?       - Ну, даже не знаю, - Чонгук задумался. - Ты пригласил меня в бар, который находится прямо в твоём доме, вот я и подумал, что ты тоже меня хочешь, как и я тебя.       - А откуда ты знал, что этот бар расположен в доме, где я живу?       Чонгук удивлённо цокнув, поглядел на Тэхёна.       - Так, я - коп или где? Конечно же, я знал, где ты живёшь, - и он стал отворачивать пробку на бутылке соджу.       Тэхён наблюдал за этим действом уже словно издалека.       - Прости меня, Гуки, - прошептал ещё раз.       Ответа уже не услышал. Алкоголь гулял по венам вместо крови, поэтому момент, когда просто тупо вырубился, даже не отпечатался в памяти.